– Это так ново для тебя, – говорит Лидия, смотря на меня очень внимательно. – Я имею в виду молодой человек, чувства…
– Конечно! – Восклицаю. – Вы ведь знаете, что я всю юность просидела дома.
Я даже не целовалась, добавляю про себя. Если не считать случая в пятом классе, когда Славка, мой бывший одноклассник, легонько поцеловал меня в губы, после чего мы оба покраснели как раки варёные. А потом он развернулся и унесся прочь. Только пятки сверкали. Вот умора! Улыбаюсь. Давно я не вспоминала этот случай.
– Только будь осторожней, ладно? – Тихонько говорит Лидия. – Я знаю, что у тебя есть голова на плечах.
Киваю.
– А что до твоей мамы. Я знаю её давно. Она очень упряма. Ты влюблена в него?
Такой простой вопрос, но я совершенно не знаю, как ответить на него. Марк появился в моей жизни всего три дня назад. Он заставил меня испытать столько эмоций! Как хороших, так и плохих. Я уверена, что неравнодушна к нему. Но влюблена ли я? Ведь я ничего подобного не испытывала раньше. Мне хочется быть с ним всё время. Обнимать его, целовать, держать его теплую крепкую руку в своей руке. Да, он обижал меня, но теперь он ведёт себя совсем иначе. И я готова простить ему обиды.
– Я не знаю, но никогда раньше мне не хотелось так сильно быть рядом с кем-то, – отвечаю я Лидии.
– Если ты действительно этого хочешь, то тебе придется побороться с твоей мамой.
Знаю.
– Да уж, это так. Она же не одобряет ничего, что идёт не от неё! Она подавляет меня своим контролем, всегда так было. То есть после...
Я останавливаюсь, не договаривая.
– После смерти твоего отца, – заканчивает за меня Лидия.
Я киваю.
– Я не должна лезть в ваши отношения. Но хочу, чтобы ты знала, я поддержу тебя, что бы ни случилось. Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.
– Спасибо. Вы так добры ко мне. Я благодарна. А с мамой я справлюсь. В конце концов, я уже не ребёнок. Она должна это понять и перестать управлять моей жизнью.
Лидия пожимает мне руки и улыбается. Почему-то улыбка очень грустная.
– Ну, ладно. А теперь нам с тобой надо поработать.
Она подмигивает мне, и я смеюсь.
Весь день провожу за разбором книг и обслуживанием покупателей. К вечеру набегает столько народа, что я едва справляюсь. Они будто сговорились прийти все разом!
К семи часам, я валюсь с ног от усталости. Лидия говорит, что сама закроет магазин, когда закончит ещё некоторые дела.
Я беру свои вещи и иду к выходу.
– Удачи тебе, Ника! – Желает мне Лидия. Я машу ей рукой и выхожу из магазина.
Машина Марка уже стоит на обочине. Я иду к ней, и Марк открывает мне дверцу.
– Не захлопнешь у меня перед носом?
Улыбается.
– Ну, не знаю, – дразню я его. – Может, стоит сесть на заднее сиденье и не ехать с тобой рядом?
– Только попробуй, – он хватает меня за руку и усаживает в кресло.
– Как прошел день? – Спрашивает Марк, выезжая на дорогу.
Я пожимаю плечами.
– Устала немного.
– Тебе нужны силы для борьбы.
Он, конечно, шутит, но я воспринимаю его слова серьёзно. Он видит, как я напрягаюсь.
– Расслабься, малыш.
Он протягивает ко мне руку и гладит по щеке. Такой простой жест, но он успокаивает меня.
– Я готова.
Он кивает. До дома ехать не очень недолго и скоро мы въезжаем на мою улицу.
– Ты помнишь, о чём я тебя просила? – Спрашиваю я.
Он хмуро кивает и останавливается, не доезжая до моего дома. Знаю, ему не нравится, что я попросила не останавливаться рядом с домом. Но я и правда не хочу ещё больших проблем, чем есть уже.
– Прошу, не обижайся.
– Всё нормально, – вздыхает он. – Я развернусь и подожду тебя в начале улицы.
Он наклоняется ко мне и целует в щёку.
– Если через полчаса тебя не будет, вызываю полицию.
Шутка?
– Очень смешно!
Я закатываю глаза и выхожу из машины. Иду к дому.
Перед дверью я прикрываю глаза, глубоко вздыхаю. Это надо же так волноваться о разговоре с мамой! Но я в себе уверена. Она не будет больше подавлять мою волю.
Я берусь за ручку двери и открываю её.
Мама сидит на диване в гостиной. Как всегда, выглядит великолепно. Она даже в обычных джинсах и рубашке выглядит, как настоящая леди. Волосы забраны вверх, поза напряженная. Она, конечно, ждала меня. Как же она удержалась от звонка, чтобы поторопить меня?
– Ты вовремя, – поджав губы, произносит мама. Осматривает меня с ног до головы.
– Выглядишь усталой.
В голосе ни капли сочувствия. Как всегда.
– Было много работы.
Я сажусь в кресло напротив неё.
– Может быть, сначала умоешься и вымоешь руки?
Да ладно! Какое ещё умывание? Я пришла для серьёзного разговора, а она опять начинает говорить, что мне делать!
– Да, позже, – отвечаю спокойно.
– Ладно, – она опять поджимает губы. Всё ей не нравится! Я сначала волновалась, но теперь абсолютно спокойна. Она не ранит меня. Я ей не позволю.
– В пятницу тебя видели соседи. Ты села в машину с какими-то парнями и уехала.
Значит, ей уже напели? Неудивительно.
– Да, и что? Я ездила на вечеринку с друзьями.
Я вижу, как она начинает злиться. Чего и следовало ожидать.
– Ты считаешь, что это нормально? Шататься где-то по ночам, чёрт знает с кем? - Её голос повышается.
– Я не шаталась, – отвечаю.
– А как это называется? Ты без моего ведома, уезжаешь с какими-то сомнительными людьми, шляешься с ними где-то, а потом, как ни в чём не бывало, возвращаешься домой. Ещё и говоришь со мной непозволительным тоном. Это они тебя научили? Что с тобой стало, Ника? Ты ведёшь себя совсем по-другому! Не так, как я учила тебя, не так, как я хочу, чтобы ты вела себя!
Она уже кричит на меня во всю мощь своих лёгких. Её последние слова меня просто убивают. Я не могу больше это слушать!
– Ты издеваешься надо мной, что ли, мама?!
Я вскакиваю с кресла и хожу по гостиной. Не могу больше сидеть в этом чёртовом кресле, будто мы ведём светскую беседу!
– Ты себя вообще слышишь? Я веду себя не так, как ТЫ хочешь? Да, я всю сознательную жизнь жила под твою указку! Ты мне и шага ступить не давала самостоятельно! Ты буквально подавляла мою волю своим бесконечным контролем. Неужели ты думала, что сможешь всегда управлять мной, словно я твой ручной зверек?!
От моего спокойствия не осталось и следа. Я ужасно зла. Как она могла сказать такое? Как будто я безвольное существо, которое надо направлять по жизни! Как же нужно не уважать своего ребёнка, чтобы так говорить?
Мама тоже вскакивает с дивана. Глаза её пылают, руки сжаты в кулаки. Ну, держись, Ника!
– Я с одиннадцати лет растила тебя одна! Я заботилась о тебе, Вероника! Тратила на тебя все деньги. И это твоя благодарность? Тупое своеволие? Глупый бунт! Ты, как какая-то девка, прыгаешь в машину к незнакомым людям, носишься где-то по вечерам, грубишь мне! – Она замолкает на секунду.
– И ты ещё недовольна моим контролем! – Продолжает она. – Ты спасибо должна сказать, что я тебя контролирую. Ты же глупая дурочка, которая не знает жизни! Хочешь броситься в омут с головой?
Я не верю своим ушам. А она всё кричит и кричит.
– Я хотела, чтобы ты выросла приличной девочкой, выучилась. Мы нашли бы тебе хорошую работу и отличного парня, за которого ты бы вышла замуж! А ты за несколько дней растоптала всё, что я тебе дала. Ты ужасная дочь!
– Остановись! – Кричу я. Хочу заткнуть уши. Она уже распланировала всю мою жизнь, а я даже не знаю об этом! Мне так больно от её слов, что я прижимаю руки к груди. Не такого разговора я ожидала. Я думала, что мы сможем нормально поговорить, но с ней это просто неосуществимо!
– Ты обижаешь меня, мама. Я ничего плохого не сделала. Все девушки моего возраста гуляют с друзьями, веселятся...
– Да, и путаются с парнями, а потом рожают детей в восемнадцать лет! Детей, которые никому не нужны!
– Но ты сама родила меня в восемнадцать!
Мама поджимает губы. После моих слов она злится ещё сильней.
– Да. И не хочу, чтобы это случилось и с тобой!
Что она несёт? Она ведь была счастлива с отцом!
– Так ты думаешь обо мне? Разве я давала повод? Я просто гуляла с друзьями, вот и всё!
Она действительно думает, что говорит? Такие у неё мысли? Внезапно я ощущаю, что по моим щекам текут слёзы. Такие горячие, такие жгучие. Я закрываю глаза на секунду. Я вновь слышу её ненавистный голос.
– Ты еще хуже, чем я думала. Тебя видели с парнем в ту ночь, когда ты уехала. В машине у дома. Чем ты там с ним занималась, я даже думать не хочу.
– Ничем я с ним не занималась. Прекрати меня оскорблять!
– Я буду оскорблять тебя столько, сколько захочу!
Слёзы высыхают на моих глазах. Это абсурд какой-то. Что-то нереальное. Не верю, что она говорит мне всё это. Она же моя мама! Как можно обращаться так с собственным ребёнком? Я совершенно не ожидала от неё таких слов.
– Ты ненавидишь меня из-за папы.
Я говорю это, потому что хочу причинить ей боль. Такую, какую она причинила мне. Она всё-таки меня ранила.
– Что?
Я знаю, как сделать ей больно. Папа – вот её больное место.
– Ты винишь меня в его смерти.
– Замолчи, Ника! Даже не думай упоминать о нём.
Мама сильно любила отца. Я знаю это. Любое напоминание о нём для неё, как нож в сердце.
– Не надо бить ниже пояса, Ника.
– Ты уже это сделала, мама.
Сжимаю кулаки до боли. Мама смотрит на меня бешено, но я не могу остановиться.
– Я любила его не меньше, чем ты. И скорблю о нём до сих пор. А ты всю жизнь винишь меня в его смерти. Ведь это меня он бросился спасать, когда утонул.
– Заткнись, – говорит она. Глаза мечут молнии.
– Или, быть может, ты винишь и себя? Ведь это ты не уследила за мной, и я упала в реку.
Жалею об этих словах. Знаю, как больно ей их слышать. Но ведь именно этого я хотела? Разве нет? Это как удар хлыстом по её спине. Она не выдерживает и кидается на меня. Подскакивает ко мне, словно дикая кошка к своей добыче. Замахивается рукой.
Ещё секунда и она ударит меня. Если это произойдёт, я уйду из дома. Я говорила ей об этом, когда она ударила меня в день моего восемнадцатилетия.
Я стою и даже не пытаюсь увернуться. До моей щеки остается только пара сантиметров, когда кто-то перехватывает её руку.
Мгновение я стою, не двигаясь, потом поднимаю взгляд на человека, который не дал моей матери ударить меня. Марк. Почему же я не удивлена его появлению?
– Не стоит делать того, о чём потом пожалеете.
Голос Марка угрожающий. Мама смотрит на него удивлённо, даже испугано. Но моя мама вряд ли кого-то боится. Просто она не ожидала, что кто-то заступится за меня.
– Это что ещё за урод? – Она выдёргивает свою руку из хватки Марка.
Его брови взлетают вверх.
– Обычно меня считают симпатичным. Особенно женская половина человечества.
Ох, уж, эти его шуточки. Он не понимает, что играет с огнём. Хотя Марк не знает мою маму.
Его тон серьёзен, а поза излучает спокойствие и уверенность. Он смотрит на меня.
– Ты плачешь, Ника, – говорит он мне.
Я даже не знала, что по моим щекам опять текут слёзы. Он протягивает руки к моему лицу и пальцами вытирает мокрые капли. Какие у него всегда теплые пальцы! И так приятно, когда он касается ими меня.
– Как ты?
Я вижу в его глазах беспокойство.
– Ничего, Марк, всё нормально, – отвечаю. Пытаюсь улыбнуться, не выходит.
Всё это время мама таращится на нас. Видимо потеряла дар речи от поведения незнакомого ей человека прямо у неё в доме.
– Я подогнал машину.
– Что за чёрт, – вдруг взрывается моя мать. – Кто ты такой? Немедленно убирайся из моего дома!
Марк на неё даже не смотрит.
– Уверена, что всё нормально? – Спрашивает он.
Я киваю.
– Я сказала, уходи!
Мама начинает меня бесить.
– Можешь подождать в машине? – Прошу я Марка.
– Да.
– Ты не слышишь меня, урод?
Мама кипятится, а Марку, похоже, вообще наплевать. Ну и выдержка у него!
– Тогда даю тебе десять минут. Если не выйдешь, я снова зайду.
– Что? – Кричит мама. – Я запру все двери. Ты сюда не войдёшь!
– Мама, перестань, – рявкаю я на неё.
Поворачиваюсь к Марку:
– Я выйду.
– Чёрта с два она выйдет!
– Хорошо, – он кивает. Не обращая ни малейшего внимания на мою мать, Марк разворачивается и выходит из дома.
– Кто это, черт возьми? Что за Марк? – Мама не кричит, но голос её звенит от злости. – И почему он вламывается в мой дом?
Она разводит руками.
– Это один из моих друзей. И он пришёл как раз вовремя, не так ли? – Я разворачиваюсь и иду на кухню. В горле пересохло и ужасно хочется пить. Наливаю стакан воды. Мама идёт за мной и становится у меня за спиной.
– Этот человек из ЕЁ компании, так ведь? У тебя нет друзей.
Да, ты постаралась всё сделать для этого.
– Теперь есть и тебе придётся с этим смириться.
– Ника, как ты можешь этого парня считать другом? Ты только посмотри на него? И на его поведение, – она указывает рукой в сторону двери. – Это с ним ты была в машине, да? Да о его намерениях на твой счёт даже догадываться не приходится, всё написано у него на лице!
– Что? О чём ты, мама? – Я снова чувствую раздражение.
– Он красивый, такие девочкам нравятся, но в его глазах я видела всё, что мне требовалось! Для него ты просто развлечение. Тебе не нужно с ним общаться. На самом деле он, урод!
– Ничего ты не видела! Не начинай. И я буду общаться, с кем захочу!
Она смотрит на меня, и в её глазах я вижу усталость. Неужели она, как и я устала от ссоры?
– Мам, послушай, – не хочу больше кричать и слышать её крик. – Мы никогда не придём к пониманию, если и дальше будем кричать и ссориться. Нам обоим нужно время, чтобы успокоить нервы.
– Ты никуда с ним не поедешь.
– Поеду, мам.
– Ника, я же тебе говорю…
– Нет, – я поднимаю руку, мол, помолчи. – Я знаю, какого ты мнения о нём, и о Рите и всех её друзьях.
– Именно, – она пытается вставить слово. – Я видела их!
– Подожди, – я хочу сохранить спокойствие, но это безумно сложно, когда она не даёт сказать, что я хочу. – Мне нужно уехать сейчас, ненадолго. Чтобы успокоиться. Я скоро вернусь. И не беспокойся, со мной ничего не случится. И я не совершу никакого грехопадения. Не волнуйся ты об этом! Ты же меня знаешь!
Мама пожимает плечами.
– Думала, что знаю. Ты не похожа сейчас на мою дочь.
– Но это всё-таки я. И ты не сможешь запереть меня, чтобы я не ушла.
Она ведь не станет этого делать, правда?
– Ты не маленький ребенок, чтобы запирать тебя в спальне. Но я всё равно против того, чтобы ты ехала с ним куда-то.
– Мам, я поеду.
Я пожимаю плечами, допиваю стакан воды и иду в ванную. Мне нужно умыться, смыть остатки слёз со щёк.
Когда всё готово, иду к входной двери. Десять минут, которые дал мне Марк, уже истекли.
– Ты знаешь, я против, – говорит мне мама перед выходом. Теперь она спокойна.
– Я знаю, – отвечаю устало. – Но это ничего не меняет. Теперь нет.
Мой голос звучит равнодушно. Я выхожу за дверь.
Марк стоит перед машиной и смотрит на меня. Я подхожу к нему, и он меня обнимает. Сейчас мне всё равно, что подумают соседи.
– Ну, как ты? – В его голосе беспокойство. Снова. Он берёт меня за подбородок, поднимает лицо и смотрит в глаза.
– Нормально, наверное, – отвечаю я. – Но нужно немного развеяться.
Он кивает. Открывает дверцу машины, приглашая меня внутрь. Я забираюсь на сиденье и откидываюсь на спинку. Марк садится и заводит мотор.
– Конечно! – Восклицаю. – Вы ведь знаете, что я всю юность просидела дома.
Я даже не целовалась, добавляю про себя. Если не считать случая в пятом классе, когда Славка, мой бывший одноклассник, легонько поцеловал меня в губы, после чего мы оба покраснели как раки варёные. А потом он развернулся и унесся прочь. Только пятки сверкали. Вот умора! Улыбаюсь. Давно я не вспоминала этот случай.
– Только будь осторожней, ладно? – Тихонько говорит Лидия. – Я знаю, что у тебя есть голова на плечах.
Киваю.
– А что до твоей мамы. Я знаю её давно. Она очень упряма. Ты влюблена в него?
Такой простой вопрос, но я совершенно не знаю, как ответить на него. Марк появился в моей жизни всего три дня назад. Он заставил меня испытать столько эмоций! Как хороших, так и плохих. Я уверена, что неравнодушна к нему. Но влюблена ли я? Ведь я ничего подобного не испытывала раньше. Мне хочется быть с ним всё время. Обнимать его, целовать, держать его теплую крепкую руку в своей руке. Да, он обижал меня, но теперь он ведёт себя совсем иначе. И я готова простить ему обиды.
– Я не знаю, но никогда раньше мне не хотелось так сильно быть рядом с кем-то, – отвечаю я Лидии.
– Если ты действительно этого хочешь, то тебе придется побороться с твоей мамой.
Знаю.
– Да уж, это так. Она же не одобряет ничего, что идёт не от неё! Она подавляет меня своим контролем, всегда так было. То есть после...
Я останавливаюсь, не договаривая.
– После смерти твоего отца, – заканчивает за меня Лидия.
Я киваю.
– Я не должна лезть в ваши отношения. Но хочу, чтобы ты знала, я поддержу тебя, что бы ни случилось. Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.
– Спасибо. Вы так добры ко мне. Я благодарна. А с мамой я справлюсь. В конце концов, я уже не ребёнок. Она должна это понять и перестать управлять моей жизнью.
Лидия пожимает мне руки и улыбается. Почему-то улыбка очень грустная.
– Ну, ладно. А теперь нам с тобой надо поработать.
Она подмигивает мне, и я смеюсь.
Весь день провожу за разбором книг и обслуживанием покупателей. К вечеру набегает столько народа, что я едва справляюсь. Они будто сговорились прийти все разом!
К семи часам, я валюсь с ног от усталости. Лидия говорит, что сама закроет магазин, когда закончит ещё некоторые дела.
Я беру свои вещи и иду к выходу.
– Удачи тебе, Ника! – Желает мне Лидия. Я машу ей рукой и выхожу из магазина.
Машина Марка уже стоит на обочине. Я иду к ней, и Марк открывает мне дверцу.
– Не захлопнешь у меня перед носом?
Улыбается.
– Ну, не знаю, – дразню я его. – Может, стоит сесть на заднее сиденье и не ехать с тобой рядом?
– Только попробуй, – он хватает меня за руку и усаживает в кресло.
– Как прошел день? – Спрашивает Марк, выезжая на дорогу.
Я пожимаю плечами.
– Устала немного.
– Тебе нужны силы для борьбы.
Он, конечно, шутит, но я воспринимаю его слова серьёзно. Он видит, как я напрягаюсь.
– Расслабься, малыш.
Он протягивает ко мне руку и гладит по щеке. Такой простой жест, но он успокаивает меня.
– Я готова.
Он кивает. До дома ехать не очень недолго и скоро мы въезжаем на мою улицу.
– Ты помнишь, о чём я тебя просила? – Спрашиваю я.
Он хмуро кивает и останавливается, не доезжая до моего дома. Знаю, ему не нравится, что я попросила не останавливаться рядом с домом. Но я и правда не хочу ещё больших проблем, чем есть уже.
– Прошу, не обижайся.
– Всё нормально, – вздыхает он. – Я развернусь и подожду тебя в начале улицы.
Он наклоняется ко мне и целует в щёку.
– Если через полчаса тебя не будет, вызываю полицию.
Шутка?
– Очень смешно!
Я закатываю глаза и выхожу из машины. Иду к дому.
Перед дверью я прикрываю глаза, глубоко вздыхаю. Это надо же так волноваться о разговоре с мамой! Но я в себе уверена. Она не будет больше подавлять мою волю.
Я берусь за ручку двери и открываю её.
Глава 7
Мама сидит на диване в гостиной. Как всегда, выглядит великолепно. Она даже в обычных джинсах и рубашке выглядит, как настоящая леди. Волосы забраны вверх, поза напряженная. Она, конечно, ждала меня. Как же она удержалась от звонка, чтобы поторопить меня?
– Ты вовремя, – поджав губы, произносит мама. Осматривает меня с ног до головы.
– Выглядишь усталой.
В голосе ни капли сочувствия. Как всегда.
– Было много работы.
Я сажусь в кресло напротив неё.
– Может быть, сначала умоешься и вымоешь руки?
Да ладно! Какое ещё умывание? Я пришла для серьёзного разговора, а она опять начинает говорить, что мне делать!
– Да, позже, – отвечаю спокойно.
– Ладно, – она опять поджимает губы. Всё ей не нравится! Я сначала волновалась, но теперь абсолютно спокойна. Она не ранит меня. Я ей не позволю.
– В пятницу тебя видели соседи. Ты села в машину с какими-то парнями и уехала.
Значит, ей уже напели? Неудивительно.
– Да, и что? Я ездила на вечеринку с друзьями.
Я вижу, как она начинает злиться. Чего и следовало ожидать.
– Ты считаешь, что это нормально? Шататься где-то по ночам, чёрт знает с кем? - Её голос повышается.
– Я не шаталась, – отвечаю.
– А как это называется? Ты без моего ведома, уезжаешь с какими-то сомнительными людьми, шляешься с ними где-то, а потом, как ни в чём не бывало, возвращаешься домой. Ещё и говоришь со мной непозволительным тоном. Это они тебя научили? Что с тобой стало, Ника? Ты ведёшь себя совсем по-другому! Не так, как я учила тебя, не так, как я хочу, чтобы ты вела себя!
Она уже кричит на меня во всю мощь своих лёгких. Её последние слова меня просто убивают. Я не могу больше это слушать!
– Ты издеваешься надо мной, что ли, мама?!
Я вскакиваю с кресла и хожу по гостиной. Не могу больше сидеть в этом чёртовом кресле, будто мы ведём светскую беседу!
– Ты себя вообще слышишь? Я веду себя не так, как ТЫ хочешь? Да, я всю сознательную жизнь жила под твою указку! Ты мне и шага ступить не давала самостоятельно! Ты буквально подавляла мою волю своим бесконечным контролем. Неужели ты думала, что сможешь всегда управлять мной, словно я твой ручной зверек?!
От моего спокойствия не осталось и следа. Я ужасно зла. Как она могла сказать такое? Как будто я безвольное существо, которое надо направлять по жизни! Как же нужно не уважать своего ребёнка, чтобы так говорить?
Мама тоже вскакивает с дивана. Глаза её пылают, руки сжаты в кулаки. Ну, держись, Ника!
– Я с одиннадцати лет растила тебя одна! Я заботилась о тебе, Вероника! Тратила на тебя все деньги. И это твоя благодарность? Тупое своеволие? Глупый бунт! Ты, как какая-то девка, прыгаешь в машину к незнакомым людям, носишься где-то по вечерам, грубишь мне! – Она замолкает на секунду.
– И ты ещё недовольна моим контролем! – Продолжает она. – Ты спасибо должна сказать, что я тебя контролирую. Ты же глупая дурочка, которая не знает жизни! Хочешь броситься в омут с головой?
Я не верю своим ушам. А она всё кричит и кричит.
– Я хотела, чтобы ты выросла приличной девочкой, выучилась. Мы нашли бы тебе хорошую работу и отличного парня, за которого ты бы вышла замуж! А ты за несколько дней растоптала всё, что я тебе дала. Ты ужасная дочь!
– Остановись! – Кричу я. Хочу заткнуть уши. Она уже распланировала всю мою жизнь, а я даже не знаю об этом! Мне так больно от её слов, что я прижимаю руки к груди. Не такого разговора я ожидала. Я думала, что мы сможем нормально поговорить, но с ней это просто неосуществимо!
– Ты обижаешь меня, мама. Я ничего плохого не сделала. Все девушки моего возраста гуляют с друзьями, веселятся...
– Да, и путаются с парнями, а потом рожают детей в восемнадцать лет! Детей, которые никому не нужны!
– Но ты сама родила меня в восемнадцать!
Мама поджимает губы. После моих слов она злится ещё сильней.
– Да. И не хочу, чтобы это случилось и с тобой!
Что она несёт? Она ведь была счастлива с отцом!
– Так ты думаешь обо мне? Разве я давала повод? Я просто гуляла с друзьями, вот и всё!
Она действительно думает, что говорит? Такие у неё мысли? Внезапно я ощущаю, что по моим щекам текут слёзы. Такие горячие, такие жгучие. Я закрываю глаза на секунду. Я вновь слышу её ненавистный голос.
– Ты еще хуже, чем я думала. Тебя видели с парнем в ту ночь, когда ты уехала. В машине у дома. Чем ты там с ним занималась, я даже думать не хочу.
– Ничем я с ним не занималась. Прекрати меня оскорблять!
– Я буду оскорблять тебя столько, сколько захочу!
Слёзы высыхают на моих глазах. Это абсурд какой-то. Что-то нереальное. Не верю, что она говорит мне всё это. Она же моя мама! Как можно обращаться так с собственным ребёнком? Я совершенно не ожидала от неё таких слов.
– Ты ненавидишь меня из-за папы.
Я говорю это, потому что хочу причинить ей боль. Такую, какую она причинила мне. Она всё-таки меня ранила.
– Что?
Я знаю, как сделать ей больно. Папа – вот её больное место.
– Ты винишь меня в его смерти.
– Замолчи, Ника! Даже не думай упоминать о нём.
Мама сильно любила отца. Я знаю это. Любое напоминание о нём для неё, как нож в сердце.
– Не надо бить ниже пояса, Ника.
– Ты уже это сделала, мама.
Сжимаю кулаки до боли. Мама смотрит на меня бешено, но я не могу остановиться.
– Я любила его не меньше, чем ты. И скорблю о нём до сих пор. А ты всю жизнь винишь меня в его смерти. Ведь это меня он бросился спасать, когда утонул.
– Заткнись, – говорит она. Глаза мечут молнии.
– Или, быть может, ты винишь и себя? Ведь это ты не уследила за мной, и я упала в реку.
Жалею об этих словах. Знаю, как больно ей их слышать. Но ведь именно этого я хотела? Разве нет? Это как удар хлыстом по её спине. Она не выдерживает и кидается на меня. Подскакивает ко мне, словно дикая кошка к своей добыче. Замахивается рукой.
Ещё секунда и она ударит меня. Если это произойдёт, я уйду из дома. Я говорила ей об этом, когда она ударила меня в день моего восемнадцатилетия.
Я стою и даже не пытаюсь увернуться. До моей щеки остается только пара сантиметров, когда кто-то перехватывает её руку.
Мгновение я стою, не двигаясь, потом поднимаю взгляд на человека, который не дал моей матери ударить меня. Марк. Почему же я не удивлена его появлению?
– Не стоит делать того, о чём потом пожалеете.
Голос Марка угрожающий. Мама смотрит на него удивлённо, даже испугано. Но моя мама вряд ли кого-то боится. Просто она не ожидала, что кто-то заступится за меня.
– Это что ещё за урод? – Она выдёргивает свою руку из хватки Марка.
Его брови взлетают вверх.
– Обычно меня считают симпатичным. Особенно женская половина человечества.
Ох, уж, эти его шуточки. Он не понимает, что играет с огнём. Хотя Марк не знает мою маму.
Его тон серьёзен, а поза излучает спокойствие и уверенность. Он смотрит на меня.
– Ты плачешь, Ника, – говорит он мне.
Я даже не знала, что по моим щекам опять текут слёзы. Он протягивает руки к моему лицу и пальцами вытирает мокрые капли. Какие у него всегда теплые пальцы! И так приятно, когда он касается ими меня.
– Как ты?
Я вижу в его глазах беспокойство.
– Ничего, Марк, всё нормально, – отвечаю. Пытаюсь улыбнуться, не выходит.
Всё это время мама таращится на нас. Видимо потеряла дар речи от поведения незнакомого ей человека прямо у неё в доме.
– Я подогнал машину.
– Что за чёрт, – вдруг взрывается моя мать. – Кто ты такой? Немедленно убирайся из моего дома!
Марк на неё даже не смотрит.
– Уверена, что всё нормально? – Спрашивает он.
Я киваю.
– Я сказала, уходи!
Мама начинает меня бесить.
– Можешь подождать в машине? – Прошу я Марка.
– Да.
– Ты не слышишь меня, урод?
Мама кипятится, а Марку, похоже, вообще наплевать. Ну и выдержка у него!
– Тогда даю тебе десять минут. Если не выйдешь, я снова зайду.
– Что? – Кричит мама. – Я запру все двери. Ты сюда не войдёшь!
– Мама, перестань, – рявкаю я на неё.
Поворачиваюсь к Марку:
– Я выйду.
– Чёрта с два она выйдет!
– Хорошо, – он кивает. Не обращая ни малейшего внимания на мою мать, Марк разворачивается и выходит из дома.
– Кто это, черт возьми? Что за Марк? – Мама не кричит, но голос её звенит от злости. – И почему он вламывается в мой дом?
Она разводит руками.
– Это один из моих друзей. И он пришёл как раз вовремя, не так ли? – Я разворачиваюсь и иду на кухню. В горле пересохло и ужасно хочется пить. Наливаю стакан воды. Мама идёт за мной и становится у меня за спиной.
– Этот человек из ЕЁ компании, так ведь? У тебя нет друзей.
Да, ты постаралась всё сделать для этого.
– Теперь есть и тебе придётся с этим смириться.
– Ника, как ты можешь этого парня считать другом? Ты только посмотри на него? И на его поведение, – она указывает рукой в сторону двери. – Это с ним ты была в машине, да? Да о его намерениях на твой счёт даже догадываться не приходится, всё написано у него на лице!
– Что? О чём ты, мама? – Я снова чувствую раздражение.
– Он красивый, такие девочкам нравятся, но в его глазах я видела всё, что мне требовалось! Для него ты просто развлечение. Тебе не нужно с ним общаться. На самом деле он, урод!
– Ничего ты не видела! Не начинай. И я буду общаться, с кем захочу!
Она смотрит на меня, и в её глазах я вижу усталость. Неужели она, как и я устала от ссоры?
– Мам, послушай, – не хочу больше кричать и слышать её крик. – Мы никогда не придём к пониманию, если и дальше будем кричать и ссориться. Нам обоим нужно время, чтобы успокоить нервы.
– Ты никуда с ним не поедешь.
– Поеду, мам.
– Ника, я же тебе говорю…
– Нет, – я поднимаю руку, мол, помолчи. – Я знаю, какого ты мнения о нём, и о Рите и всех её друзьях.
– Именно, – она пытается вставить слово. – Я видела их!
– Подожди, – я хочу сохранить спокойствие, но это безумно сложно, когда она не даёт сказать, что я хочу. – Мне нужно уехать сейчас, ненадолго. Чтобы успокоиться. Я скоро вернусь. И не беспокойся, со мной ничего не случится. И я не совершу никакого грехопадения. Не волнуйся ты об этом! Ты же меня знаешь!
Мама пожимает плечами.
– Думала, что знаю. Ты не похожа сейчас на мою дочь.
– Но это всё-таки я. И ты не сможешь запереть меня, чтобы я не ушла.
Она ведь не станет этого делать, правда?
– Ты не маленький ребенок, чтобы запирать тебя в спальне. Но я всё равно против того, чтобы ты ехала с ним куда-то.
– Мам, я поеду.
Я пожимаю плечами, допиваю стакан воды и иду в ванную. Мне нужно умыться, смыть остатки слёз со щёк.
Когда всё готово, иду к входной двери. Десять минут, которые дал мне Марк, уже истекли.
– Ты знаешь, я против, – говорит мне мама перед выходом. Теперь она спокойна.
– Я знаю, – отвечаю устало. – Но это ничего не меняет. Теперь нет.
Мой голос звучит равнодушно. Я выхожу за дверь.
Марк стоит перед машиной и смотрит на меня. Я подхожу к нему, и он меня обнимает. Сейчас мне всё равно, что подумают соседи.
– Ну, как ты? – В его голосе беспокойство. Снова. Он берёт меня за подбородок, поднимает лицо и смотрит в глаза.
– Нормально, наверное, – отвечаю я. – Но нужно немного развеяться.
Он кивает. Открывает дверцу машины, приглашая меня внутрь. Я забираюсь на сиденье и откидываюсь на спинку. Марк садится и заводит мотор.
