Мечты, поруганные ранее,
затмит театр варьете,
и, захлебнувшись покаянием,
тону в глубоком декольте
и в утончённом аромате,
благодаря безмерно ту,
не уличённую в разврате,
раздувшем красную черту.
Почтив годящихся в подмётки
и попадавших под пяту,
все лингвистические нотки
пульну в сермяжную толпу.
* * * * *
Вблизи потаённой стрелы кипариса
раскину торжественно шёлковый плед,
лепёшки сложу из воды и маиса
и то, что упало с ближайших палет.
Воспользуюсь при обращении к звёздам
бутылкой пустой, как подзорной трубой.
Пьянящий морской я испробовал воздух,
закрывши глаза, и довольный собой.
Не хочется думать, что сердце остынет,
с прощальной депешей примчится гонец.
Но если расставлены все запятые,
то и многоточию будет конец.
* * * * *
Пусть сокол ясный безотказно
мою державу сторожит,
пока египетские казни
страшат низины и кряжи.
Когда же вехи сдюжить нужно
ни за понюшку табаку,
бастарды, дети незамужних,
пропиской связаны в полку.
Хозяйством не обременённых
топорщит ветер белый флаг.
Порой третируя влюблённых.
И по-другому, знать, никак.
* * * * *
Вряд ли скукоженным есть оправдание,
клея ярлык, засыпая ли, в спешке ли,
и заблудившись во тьме мироздания,
хватит ума не поссориться с пешками.
Впрок бы, настраиваясь по-хорошему,
и по волшебной руки мановению
черпать любовь виртуальными плошками
или бессребренность и вдохновение.
* * * * *
Настигнутый впотьмах гражданским иском,
где эполет отринул аксельбант,
природу, отдохнувшую на близких,
обматерил смурной негоциант.
С интригой, угодившей прямо в участь,
с гротеском, утрамбованным в века,
с усладой, распирающей везучесть,
дурманит эликсир наверняка.
Но не приемля возражений шатких,
кому-то суждено без лишних слов
рассыпать бой Курантов по брусчатке
и по округе звон колоколов.
* * * * *
Не выморачивая главное,
что с куртуазностью роднит,
в благоухающие гавани
любви заходят корабли.
Соблазн взимаю спозаранку
с ладони, мокрой от росы,
не апеллировать к мещанкам
из среднерусской полосы.
От трепета и до привычки я,
смыв несуразности песок,
смиренно нёс сугубо личное
к рукопожатности персон.
* * * * *
Жизнь весьма скоротечна,
пущен шахматный флаг.
Это в терциях – вечность,
а с годами – не так.
Но мечта - не плацебо
и трещала по швам,
устремленная в небо
растянулась плашмя.
Вот и в Первопрестольной
ждёт такая беда:
надышаться любовью
и уйти в никуда.
