«— Надеюсь, Томас готов расщедриться на мои туалеты, — подумала я. — Если он хочет, чтобы я прилично выглядела. Надеюсь, я не опозорю их, когда попаду в высшее общество».
Меня начали грызть сомнения. А что если я потерплю неудачу? Что-нибудь скажу или сделаю не так? Ведь я ни разу никуда не выезжала!
– Розалинд, так я пишу Викки, что ты согласна? – вторгся в мои мысли голос матери. – Сходишь на станцию отправить письмо?
— Конечно, мама — отгоняя сомнения, ответила я.
В назначенный день я в предвкушении стояла на платформе, ожидая поезд. Впервые за неделю выдалось солнечное утро и я посчитала это хорошим знаком.
Путешествие на поезде длилось недолго и уже через пару часов я стояла около дома Викки. Особняк Ворфилдов произвел на меня ошеломляющее впечатление. Я, естественно, ожидала увидеть нечто роскошное и грандиозное, но то, что предстало моему взору, превзошло все мои ожидания. Томас, видимо, нанял самых искусных архитекторов, которые вложили все свои силы в отделку дома. Стоило мне подняться по ступеням, как входная дверь тут же была любезно открыта представительным дворецким. Приняв мое пальто и отдав его лакею, Карсон (так звали дворецкого) пригласил следовать за ним. Стараясь не топать громко в своих громоздких ботинках, я одновременно с немым восхищением рассматривала интерьеры дома. Стены украшали многочисленные картины, гобелены, зеркала и витражи, каждая из комнат комнаты была обставлена подобранной с большим вкусом мебелью, везде стояли разнообразные цветы. В большом светлом холле стояли изящные мраморные скульптуры, среди которых главное место занимал бюст моей сестры, с потолков свешивались хрустальные люстры со странными шарами вместо свечей (лишь позднее я узнала, что это были электрические лампочки – результат вдохновения инсталляцией во время коронации русского царя).
Наконец-то мы добрались до гостиной, где расположилось семейство за завтраком. Карсон тут же доложил обо мне.
– Роза, дорогая, наконец-то! Мы долго тебя ждали, но в итоге решили начать завтрак не дожидаясь. Карсон, пусть принесут еще один набор приборов.
– Сейчас сделаем, мадам.
Я смущенно подошла к Викки и поцеловала ее в щеку. Потом подошла к Томасу пожала ему руку. Он в притворном удивлении воскликнул:
— Боже мой, Виктория, кажется мы запулили в дом звезду сезона. Кто бы мог подумать, что твоя сестра станет такой красавицей! Нам придется хорошенько присматривать за ней, не то обернуться не успеем, кто-нибудь утащит ее под венец!
Его замечание разрушило неловкость, присущую для первых минут встречи.
— Подожди, пока я ее приодену! — беззаботно рассмеявшись, ответила Викки. — Я уже договорилась с кауфером, и с портнихой, а еще с обувщиком, и… да с кем я только не договорилась. Завтра утром мы с ней отлично проведем время. Готовься упасть в обморок, дорогой, когда получишь счета, однако не сомневайся, что это того стоит.
— Спасибо, — смущенно проговорила я, благодарно улыбнувшись сестре и зятю.
Он похлопал меня по ладошке точно так же, как когда я была подростком.
— Все в порядке, не беспокойся, — сказал он. — Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Ты заслуживаешь того, чтобы немного поразвлечься. Кроме того, я рад, что Виктории теперь будет кого брать с собой на все эти шумные вечера.
Мне показалось, что в его словах заключался какой-то подтекст, потому что Викки неожиданно уставилась в сою тарелку.
Не желая становиться свидетелем семейной ссоры, я попросила отвести меня в комнату, чтобы я могла освежиться с дороги.
— Конечно, дорогая, — сказала сестра она. — Я совсем забыла, что ты с дороги и, наверное, устала. Томас, будь душкой, попроси, чтобы завтрак подали в комнату, которую мы подготовили для Розы.
– Конечно, дорогая. – уже в обычном тоне проговорил Томас, разворачивая утреннюю газету.
– Пойдем, Роза, я покажу тебе твою спальню. Уверена, тебе понравится!
Мы вышли из комнаты и направились к лифту. Закрыв за нами дверь и нажав кнопку, Викки сказала:
— Извини за Томаса, он в последнее время немного груб.
— Что-то случилось? — обеспокоено спросила я.
— О, сущая ерунда, — неожиданно раздраженно ответила она, — не стоит того, чтобы об этом даже упоминать.
Я не успела ничего на это ответить, потому что лифт остановился, и мы вышли площадку четвертого этажа. Я шла за Викки по коридору и размышляла, как мне отреагировать на ее слова. Я подбирала разные слова, но так и нашла оптимального варианта.
Сестра провела меня в большую комнату с двумя огромными окнами, выходившими на площадь. Посреди комнаты стояла двуспальная кровать, застеленная сиреневым шелковым покрывалом. Рядом с комнатой располагалась современная ванная комната.
— Как же здесь чудесно, Викки! — воскликнула я, осматривая комнату, которая на ближайшие месяцы будет моей спальней.
– Горничная распакует твои вещи, а завтра мы что-нибудь тебе купим. – с нежной улыбкой глядя на мой восторг, сказала сестра, – А этот ансамбль мы сожжем. Откуда они у тебя?
— Мне купили их на Рождество, — смущенно ответила я.
— Я так и думала, — сказала Викки. — Уверена, что их выбирала для тебя мама, — именно так она и меня одевала, когда мне было восемнадцать.
— Ты права, — согласилась я.
— Милая мама, — проговорила сестра с грустью, — она окончательно утратила вкус.
Слова сестры шокировали меня. Мне было ужасно странно слышать критические замечания в адрес родителей. И хотя я сама давно осознала, что мама одевается безвкусно, я даже в мыслях не осмеливалась критиковать ее.
Пока я пыталась переварить слова сестры, она меня внимательно разглядывала меня.
— Знаешь, Роз, — сказала она, — А Томас прав. Ты стала красавицей. Кто бы мог подумать. Видимо ты из тех цветов, которые распускаются позже остальных.
— Викки? — переспросила я.
– Неважно, – отмахнулась сестра. – Всё потом. А пока снимай свою страшную шляпку и позавтракай. Скоро к нам в гости заедут несколько мужчин — друзья Томаса по Палате Общин. Мы опробуем тебя на них, а потом уже займемся твоей внешностью вплотную.
Я оглядела свой наряд.
— Я не могу выйти к гостям в таком виде, — в отчаянии сказала я.
— Боюсь, что я ничего не смогу подыскать для тебя, — растерянно ответила Викки.
— Знаешь, я лучше останусь здесь, — сказала я, — и подожду до завтра, когда мы купим подходящее платье.
— Нет, — запротестовала Викки. — Доедай и пойдем ко мне. Попробуем что-нибудь найти.
Думаю, еще никогда в жизни я не испытывала такой жгучей ненависти к своей внешности, как в тот момент, когда в своей поношенной нижней сорочке стояла перед высоким зеркалом в гардеробной сестры. Я примеряла одно платье за другим, но каждый раз обнаруживала, что они малы мне в талии или груди.
— Безнадежно, — наконец признала я свое поражение.
Пришлось надеть свое платье. Чувствуя себя обязанной сестре, я все же спустилась к гостям в назначенное время.
Но… К моему огромному облегчению, визит прошел гораздо лучше, чем я ожидала.
Мужчины — и сверстники Томаса, горевшие желанием обсудить политику, и какие-то знакомые сестры, которых просто распирало от потребности выложить последние сплетен, — полностью игнорировали мое присутствие.
Устав слушать болтовню Викки и ее знакомых, я подошла к Томасу. Он по отечески приобнял меня за плечи и обратился к стоявшему рядом с ним мужчине:
— Что вы скажете о моей юной свояченице? Она только сегодня прибыла из местечка под названием Типперэр и будет гостить у нас несколько месяцев.
— Надеюсь, вам понравится у нас в Лондоне, — учтиво ответил мужчина.
— Я тоже на это надеюсь, — кротко ответила я.
Пусть мои слова и могли показаться кому-то банальностью, но в тот момент они очень много значили для меня, поэтому прозвучали как своего рода клятва. Я уже понимла, какие трудности меня ожидают, но собиралась преодолеть их. Я приехала в Лондон, чтобы насыщенно и интересно провести время, и я была тверда в своем намерении. Я буду встречаться с людьми, ходить на выставки и в музеи и галереи, о которых только слышала или читала. У меня было мало времени, а сделать предстояло многое, и я дала себе слово, что каждую секунду своего пребывания в Лондоне я использую как можно плодотворнее.
На следующий день, по привычке проснувшись ранним утром, я несколько секунд не могла понять, где нахожусь. Но в памяти быстро всплыли последние события. Осознав, что в данный момент я в гостях у Сестры, я тут же вскочила с кровати и раздвинула шторы. Часы на площади показывали только шесть, но я всегда вставала рано. На площади стоял фонтан, в котором плескались голуби. Птицы напомнили мне о доме. Однако это воспоминание почему-то не вызвало у меня ностальгии. Я пребывала в полной готовности с головой погрузиться в предстоящее мне приключение.
Почему одежда так много значит для женщины? Сколько бы мы ни отрицали этот факт, сколько бы мы ни смеялись над усилиями выглядеть модно, одежда играет большую роль. Все женщины любят наряжаться. Мало что может сравниться с удовольствием красиво одеться и сознанием, что тобой восхищаются.
Сначала Викки протащила меня по всем магазинам, специализировавшимся на продаже готового платья, после она отвела меня к лучшим (читай как очень дорогим) швеям, которые пообещали выполнить наш заказ в кратчайший срок. Благодаря этому, к концу недели я стала обладательницей полного гардероба самых разнообразных туалетов; все шкафы были заполнены разнообразными сорочками, нижними юбками, корсетами и шелковым бельем, воздушными платьями, юбками и блузками, жакетами, жилетами, палантинами, и многим другим; к каждому туалету были изготовлены туфли и ботинки, расположившиеся в несколько рядов на нижних полках платяного шкафа.
Викки позволила мне принять непосредственное участие в выборе туалетов, мягко меня наставляя и подсказывая, какие фасоны мне больше пойдут, поэтому я с огромным удовольствием посещала магазины и портних, выбирая туалеты, которые теперь с радостью носила. Вот и сегодня, спустившись к ужину в платье из голубого шелка, я подошла к Томасу, который в одиночестве сидел в кабинете и потягивал янтарную жидкость из хрустального стакана, и поблагодарила его, проявив в своем поцелуе охватывавшую меня бурю чувств. Он был несколько смущен моим порывом, но при этом, как мне показалось, тронут.
— Тебе не надо меня благодарить, Розалинд, — сказал он. — Я с удовольствием делаю это для тебя. Черт подери, уже давно никто не проявлял такой радости по поводу того, что я для всех делаю.
Внезапно мне стало жаль его. Я попыталась прогнать это ощущение — что бы там Викторияни говорила об объективности, я должна держать сторону своей сестры. Но мне было довольно трудно не принимать в расчет точку зрения Томаса. Да, он ревновал Викки к любому, пусть даже несерьезному, поклоннику, но я чувствовала, что любой мужчина на его месте повел бы себя точно так же, за исключением, наверное, моего отца, который в свое время просто спустил с лестницы несколько настойчивых кавалеров. Однако, Томас, кажется, опасался реакции Викки на подобную выходку, поэтому ограничивался едкими замечаниями, которые раздражали и нервировали ее, и грубыми репликами в адрес незнакомых мне мужчин, чем ставил всех нас в неловкое положение.
И всё же это не могло испортить моего настроения. Каждый вечер мы развлекались: ходили в гости или кто-нибудь приезжал к нам. Обедали мы с Викки чаще всего у ее знакомых. Она изо всех сил старалась познакомить меня с теми, кто мог бы оказаться мне полезным, кто мог бы пригласить меня на устраиваемые ими балы, у кого были сыновья и дочери моего возраста. Я очень ценила все ее усилия, так как понимала, что ради меня она жертвует своим временем, которое могла бы проводить куда более приятно.
Иногда она неожиданно покидала нас посреди дня, сказав что-нибудь из серии:
— Роза, займись сегодня чем-нибудь сама до примерки. Я пришлю за тобой экипаж. У меня сегодня назначена важная встреча, поэтому прошу всех меня извинить.
И, прежде чем Томас успевал что-нибудь возразить, ускользала из комнаты. Однако, чаще всего подобное происходило, когда ее мужа не было дома. Он часто пропадал в мужском клубе или Парламенте, или своей конторе, предпочитая лично контролировать денежные потоки своего бизнеса.
Пожалуй, наша с ним дружба началась в тот день, когда Викки снова сбежала под неубедительным предлогом, оставив нас одних во время завтрака. Не зная, чем себя занять, я спросила о планах Томаса. Он собирался на поле для гольфа после завтрака. Решив, что ничего не теряю, я попросила взять меня с собой.
— Если тебя не смущает компания пожилых янки, то я буду только рад. Но придется переодеться. В этих туфельках ты далеко не уйдешь.
Заверив его, что я успею переодеться в более подходящий наряд, пока он допивает кофе, я помчалась наверх и переоделась в один из удобных прогулочных костюмов и ботинки на широком низком каблуке. Одобрительно оглядев меня с ног до головы, Томас с энтузиазмом сказал:
– Я дам тебе первый урок игры в гольф. Что ты на это скажешь?
— Как бы тебе не пришлось пожалеть о том, что взял меня с собой! — пошутила я. — У меня никогда не было возможности научиться играть во что-нибудь другое, кроме тенниса. И то, я всего лишь один сезон играла с дочерью управляющего, которая при этом была меня намного младше.
Томас рассмеялся.
Я быстро написала сестре записку, хотя знала, что у нас с ней на сегодня не было планов.
Томас уже ждал меня в элегантном экипаже.
— Хотел отправиться загород на машине, но она опять отказалась заводиться! Такие деньги, а эта груда металла чаще стоит в сарае, чем довозит меня куда-либо. Но да ладно. Зато у нас появилось время поговорить, — сказал он, запинывая ногой под сиденье сумку с клюшками. — Поведай мне все свои секреты, Розалинд.
— А у меня их нет, — широко улыбнувшись, ответила я.
— Разве ты еще ни в кого не влюбилась? — поинтересовался он.
Я покачала головой.
— За последнюю неделю я познакомилась со столькими молодыми людьми, что, думаю, при следующей встрече никого из них не узнаю.
— Не переживай, впереди у тебя еще масса времени, — тактично ответил он.
— Ты же знаешь, что мои шансы выйти замуж не велики… К тому же, я бы не хотела выходить замуж не будучи уверена, что это тот самый человек, который предназначен именно мне… Знаю, что звучит глупо, но…, — призналась я и почувствовала, что мои слова действительно звучат очень глупо.
Однако Томас не засмеялся.
— Я не считаю твое решение глупым, Роза. — медленно проговорил он. — Наоборот, мне кажется это довольно мудрым. Не спеши с выбором.
— Кроме того, если говорить совсем начистоту, Томас, то я не уверена, что такой образ жизни, – я сделала ладонью круг в воздухе, – мне походит. К примеру, мои родители изо дня в день выполняют самую обычную работу и редко (почти никогда) покидают поместье — и они также счастливы, как Викки, которая живет столичной жизнью.
Меня начали грызть сомнения. А что если я потерплю неудачу? Что-нибудь скажу или сделаю не так? Ведь я ни разу никуда не выезжала!
– Розалинд, так я пишу Викки, что ты согласна? – вторгся в мои мысли голос матери. – Сходишь на станцию отправить письмо?
— Конечно, мама — отгоняя сомнения, ответила я.
Глава 3.
В назначенный день я в предвкушении стояла на платформе, ожидая поезд. Впервые за неделю выдалось солнечное утро и я посчитала это хорошим знаком.
Путешествие на поезде длилось недолго и уже через пару часов я стояла около дома Викки. Особняк Ворфилдов произвел на меня ошеломляющее впечатление. Я, естественно, ожидала увидеть нечто роскошное и грандиозное, но то, что предстало моему взору, превзошло все мои ожидания. Томас, видимо, нанял самых искусных архитекторов, которые вложили все свои силы в отделку дома. Стоило мне подняться по ступеням, как входная дверь тут же была любезно открыта представительным дворецким. Приняв мое пальто и отдав его лакею, Карсон (так звали дворецкого) пригласил следовать за ним. Стараясь не топать громко в своих громоздких ботинках, я одновременно с немым восхищением рассматривала интерьеры дома. Стены украшали многочисленные картины, гобелены, зеркала и витражи, каждая из комнат комнаты была обставлена подобранной с большим вкусом мебелью, везде стояли разнообразные цветы. В большом светлом холле стояли изящные мраморные скульптуры, среди которых главное место занимал бюст моей сестры, с потолков свешивались хрустальные люстры со странными шарами вместо свечей (лишь позднее я узнала, что это были электрические лампочки – результат вдохновения инсталляцией во время коронации русского царя).
Наконец-то мы добрались до гостиной, где расположилось семейство за завтраком. Карсон тут же доложил обо мне.
– Роза, дорогая, наконец-то! Мы долго тебя ждали, но в итоге решили начать завтрак не дожидаясь. Карсон, пусть принесут еще один набор приборов.
– Сейчас сделаем, мадам.
Я смущенно подошла к Викки и поцеловала ее в щеку. Потом подошла к Томасу пожала ему руку. Он в притворном удивлении воскликнул:
— Боже мой, Виктория, кажется мы запулили в дом звезду сезона. Кто бы мог подумать, что твоя сестра станет такой красавицей! Нам придется хорошенько присматривать за ней, не то обернуться не успеем, кто-нибудь утащит ее под венец!
Его замечание разрушило неловкость, присущую для первых минут встречи.
— Подожди, пока я ее приодену! — беззаботно рассмеявшись, ответила Викки. — Я уже договорилась с кауфером, и с портнихой, а еще с обувщиком, и… да с кем я только не договорилась. Завтра утром мы с ней отлично проведем время. Готовься упасть в обморок, дорогой, когда получишь счета, однако не сомневайся, что это того стоит.
— Спасибо, — смущенно проговорила я, благодарно улыбнувшись сестре и зятю.
Он похлопал меня по ладошке точно так же, как когда я была подростком.
— Все в порядке, не беспокойся, — сказал он. — Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Ты заслуживаешь того, чтобы немного поразвлечься. Кроме того, я рад, что Виктории теперь будет кого брать с собой на все эти шумные вечера.
Мне показалось, что в его словах заключался какой-то подтекст, потому что Викки неожиданно уставилась в сою тарелку.
Не желая становиться свидетелем семейной ссоры, я попросила отвести меня в комнату, чтобы я могла освежиться с дороги.
— Конечно, дорогая, — сказала сестра она. — Я совсем забыла, что ты с дороги и, наверное, устала. Томас, будь душкой, попроси, чтобы завтрак подали в комнату, которую мы подготовили для Розы.
– Конечно, дорогая. – уже в обычном тоне проговорил Томас, разворачивая утреннюю газету.
– Пойдем, Роза, я покажу тебе твою спальню. Уверена, тебе понравится!
Мы вышли из комнаты и направились к лифту. Закрыв за нами дверь и нажав кнопку, Викки сказала:
— Извини за Томаса, он в последнее время немного груб.
— Что-то случилось? — обеспокоено спросила я.
— О, сущая ерунда, — неожиданно раздраженно ответила она, — не стоит того, чтобы об этом даже упоминать.
Я не успела ничего на это ответить, потому что лифт остановился, и мы вышли площадку четвертого этажа. Я шла за Викки по коридору и размышляла, как мне отреагировать на ее слова. Я подбирала разные слова, но так и нашла оптимального варианта.
Сестра провела меня в большую комнату с двумя огромными окнами, выходившими на площадь. Посреди комнаты стояла двуспальная кровать, застеленная сиреневым шелковым покрывалом. Рядом с комнатой располагалась современная ванная комната.
— Как же здесь чудесно, Викки! — воскликнула я, осматривая комнату, которая на ближайшие месяцы будет моей спальней.
– Горничная распакует твои вещи, а завтра мы что-нибудь тебе купим. – с нежной улыбкой глядя на мой восторг, сказала сестра, – А этот ансамбль мы сожжем. Откуда они у тебя?
— Мне купили их на Рождество, — смущенно ответила я.
— Я так и думала, — сказала Викки. — Уверена, что их выбирала для тебя мама, — именно так она и меня одевала, когда мне было восемнадцать.
— Ты права, — согласилась я.
— Милая мама, — проговорила сестра с грустью, — она окончательно утратила вкус.
Слова сестры шокировали меня. Мне было ужасно странно слышать критические замечания в адрес родителей. И хотя я сама давно осознала, что мама одевается безвкусно, я даже в мыслях не осмеливалась критиковать ее.
Пока я пыталась переварить слова сестры, она меня внимательно разглядывала меня.
— Знаешь, Роз, — сказала она, — А Томас прав. Ты стала красавицей. Кто бы мог подумать. Видимо ты из тех цветов, которые распускаются позже остальных.
— Викки? — переспросила я.
– Неважно, – отмахнулась сестра. – Всё потом. А пока снимай свою страшную шляпку и позавтракай. Скоро к нам в гости заедут несколько мужчин — друзья Томаса по Палате Общин. Мы опробуем тебя на них, а потом уже займемся твоей внешностью вплотную.
Я оглядела свой наряд.
— Я не могу выйти к гостям в таком виде, — в отчаянии сказала я.
— Боюсь, что я ничего не смогу подыскать для тебя, — растерянно ответила Викки.
— Знаешь, я лучше останусь здесь, — сказала я, — и подожду до завтра, когда мы купим подходящее платье.
— Нет, — запротестовала Викки. — Доедай и пойдем ко мне. Попробуем что-нибудь найти.
Думаю, еще никогда в жизни я не испытывала такой жгучей ненависти к своей внешности, как в тот момент, когда в своей поношенной нижней сорочке стояла перед высоким зеркалом в гардеробной сестры. Я примеряла одно платье за другим, но каждый раз обнаруживала, что они малы мне в талии или груди.
— Безнадежно, — наконец признала я свое поражение.
Пришлось надеть свое платье. Чувствуя себя обязанной сестре, я все же спустилась к гостям в назначенное время.
Но… К моему огромному облегчению, визит прошел гораздо лучше, чем я ожидала.
Мужчины — и сверстники Томаса, горевшие желанием обсудить политику, и какие-то знакомые сестры, которых просто распирало от потребности выложить последние сплетен, — полностью игнорировали мое присутствие.
Устав слушать болтовню Викки и ее знакомых, я подошла к Томасу. Он по отечески приобнял меня за плечи и обратился к стоявшему рядом с ним мужчине:
— Что вы скажете о моей юной свояченице? Она только сегодня прибыла из местечка под названием Типперэр и будет гостить у нас несколько месяцев.
— Надеюсь, вам понравится у нас в Лондоне, — учтиво ответил мужчина.
— Я тоже на это надеюсь, — кротко ответила я.
Пусть мои слова и могли показаться кому-то банальностью, но в тот момент они очень много значили для меня, поэтому прозвучали как своего рода клятва. Я уже понимла, какие трудности меня ожидают, но собиралась преодолеть их. Я приехала в Лондон, чтобы насыщенно и интересно провести время, и я была тверда в своем намерении. Я буду встречаться с людьми, ходить на выставки и в музеи и галереи, о которых только слышала или читала. У меня было мало времени, а сделать предстояло многое, и я дала себе слово, что каждую секунду своего пребывания в Лондоне я использую как можно плодотворнее.
На следующий день, по привычке проснувшись ранним утром, я несколько секунд не могла понять, где нахожусь. Но в памяти быстро всплыли последние события. Осознав, что в данный момент я в гостях у Сестры, я тут же вскочила с кровати и раздвинула шторы. Часы на площади показывали только шесть, но я всегда вставала рано. На площади стоял фонтан, в котором плескались голуби. Птицы напомнили мне о доме. Однако это воспоминание почему-то не вызвало у меня ностальгии. Я пребывала в полной готовности с головой погрузиться в предстоящее мне приключение.
Глава 4.
Почему одежда так много значит для женщины? Сколько бы мы ни отрицали этот факт, сколько бы мы ни смеялись над усилиями выглядеть модно, одежда играет большую роль. Все женщины любят наряжаться. Мало что может сравниться с удовольствием красиво одеться и сознанием, что тобой восхищаются.
Сначала Викки протащила меня по всем магазинам, специализировавшимся на продаже готового платья, после она отвела меня к лучшим (читай как очень дорогим) швеям, которые пообещали выполнить наш заказ в кратчайший срок. Благодаря этому, к концу недели я стала обладательницей полного гардероба самых разнообразных туалетов; все шкафы были заполнены разнообразными сорочками, нижними юбками, корсетами и шелковым бельем, воздушными платьями, юбками и блузками, жакетами, жилетами, палантинами, и многим другим; к каждому туалету были изготовлены туфли и ботинки, расположившиеся в несколько рядов на нижних полках платяного шкафа.
Викки позволила мне принять непосредственное участие в выборе туалетов, мягко меня наставляя и подсказывая, какие фасоны мне больше пойдут, поэтому я с огромным удовольствием посещала магазины и портних, выбирая туалеты, которые теперь с радостью носила. Вот и сегодня, спустившись к ужину в платье из голубого шелка, я подошла к Томасу, который в одиночестве сидел в кабинете и потягивал янтарную жидкость из хрустального стакана, и поблагодарила его, проявив в своем поцелуе охватывавшую меня бурю чувств. Он был несколько смущен моим порывом, но при этом, как мне показалось, тронут.
— Тебе не надо меня благодарить, Розалинд, — сказал он. — Я с удовольствием делаю это для тебя. Черт подери, уже давно никто не проявлял такой радости по поводу того, что я для всех делаю.
Внезапно мне стало жаль его. Я попыталась прогнать это ощущение — что бы там Викторияни говорила об объективности, я должна держать сторону своей сестры. Но мне было довольно трудно не принимать в расчет точку зрения Томаса. Да, он ревновал Викки к любому, пусть даже несерьезному, поклоннику, но я чувствовала, что любой мужчина на его месте повел бы себя точно так же, за исключением, наверное, моего отца, который в свое время просто спустил с лестницы несколько настойчивых кавалеров. Однако, Томас, кажется, опасался реакции Викки на подобную выходку, поэтому ограничивался едкими замечаниями, которые раздражали и нервировали ее, и грубыми репликами в адрес незнакомых мне мужчин, чем ставил всех нас в неловкое положение.
И всё же это не могло испортить моего настроения. Каждый вечер мы развлекались: ходили в гости или кто-нибудь приезжал к нам. Обедали мы с Викки чаще всего у ее знакомых. Она изо всех сил старалась познакомить меня с теми, кто мог бы оказаться мне полезным, кто мог бы пригласить меня на устраиваемые ими балы, у кого были сыновья и дочери моего возраста. Я очень ценила все ее усилия, так как понимала, что ради меня она жертвует своим временем, которое могла бы проводить куда более приятно.
Иногда она неожиданно покидала нас посреди дня, сказав что-нибудь из серии:
— Роза, займись сегодня чем-нибудь сама до примерки. Я пришлю за тобой экипаж. У меня сегодня назначена важная встреча, поэтому прошу всех меня извинить.
И, прежде чем Томас успевал что-нибудь возразить, ускользала из комнаты. Однако, чаще всего подобное происходило, когда ее мужа не было дома. Он часто пропадал в мужском клубе или Парламенте, или своей конторе, предпочитая лично контролировать денежные потоки своего бизнеса.
Пожалуй, наша с ним дружба началась в тот день, когда Викки снова сбежала под неубедительным предлогом, оставив нас одних во время завтрака. Не зная, чем себя занять, я спросила о планах Томаса. Он собирался на поле для гольфа после завтрака. Решив, что ничего не теряю, я попросила взять меня с собой.
— Если тебя не смущает компания пожилых янки, то я буду только рад. Но придется переодеться. В этих туфельках ты далеко не уйдешь.
Заверив его, что я успею переодеться в более подходящий наряд, пока он допивает кофе, я помчалась наверх и переоделась в один из удобных прогулочных костюмов и ботинки на широком низком каблуке. Одобрительно оглядев меня с ног до головы, Томас с энтузиазмом сказал:
– Я дам тебе первый урок игры в гольф. Что ты на это скажешь?
— Как бы тебе не пришлось пожалеть о том, что взял меня с собой! — пошутила я. — У меня никогда не было возможности научиться играть во что-нибудь другое, кроме тенниса. И то, я всего лишь один сезон играла с дочерью управляющего, которая при этом была меня намного младше.
Томас рассмеялся.
Я быстро написала сестре записку, хотя знала, что у нас с ней на сегодня не было планов.
Томас уже ждал меня в элегантном экипаже.
— Хотел отправиться загород на машине, но она опять отказалась заводиться! Такие деньги, а эта груда металла чаще стоит в сарае, чем довозит меня куда-либо. Но да ладно. Зато у нас появилось время поговорить, — сказал он, запинывая ногой под сиденье сумку с клюшками. — Поведай мне все свои секреты, Розалинд.
— А у меня их нет, — широко улыбнувшись, ответила я.
— Разве ты еще ни в кого не влюбилась? — поинтересовался он.
Я покачала головой.
— За последнюю неделю я познакомилась со столькими молодыми людьми, что, думаю, при следующей встрече никого из них не узнаю.
— Не переживай, впереди у тебя еще масса времени, — тактично ответил он.
— Ты же знаешь, что мои шансы выйти замуж не велики… К тому же, я бы не хотела выходить замуж не будучи уверена, что это тот самый человек, который предназначен именно мне… Знаю, что звучит глупо, но…, — призналась я и почувствовала, что мои слова действительно звучат очень глупо.
Однако Томас не засмеялся.
— Я не считаю твое решение глупым, Роза. — медленно проговорил он. — Наоборот, мне кажется это довольно мудрым. Не спеши с выбором.
— Кроме того, если говорить совсем начистоту, Томас, то я не уверена, что такой образ жизни, – я сделала ладонью круг в воздухе, – мне походит. К примеру, мои родители изо дня в день выполняют самую обычную работу и редко (почти никогда) покидают поместье — и они также счастливы, как Викки, которая живет столичной жизнью.
