Лайонел всегда был человеком действия. Отставив полупустую банку «Будвайзера», он поднялся резко и абсолютно бесшумно. С исключительной для человека скоростью и сноровкой он скользнул в дом и, подхватив винтовку, так же бесшумно проскользнул к сараю. Возня не утихала. В темноте Джонни всё же разглядел, что щеколды были открыты. Значит, шум производился человеком. Красть у Лайонела было практически нечего, да и гости к нему захаживали, прямо сказать, нечасто. Он нахмурился и нащупал в кармане джинсов небольшой фонарик, но зажигать не стал. Обогнув сарай, мужчина заглянул в маленькое боковое окно.
Темно было – хоть глаз выколи, но Джонни был к такому привычен. Прищурившись, он напряжённо вглядывался во мрак, пока, наконец, не разглядел движение, а потом и чью-то сгорбленную тень. Принадлежал силуэт, ясное дело, не зверю. Крепко беззвучно выругавшись, в очередной раз помянув неуёмную людскую алчность, Лайонел вернулся к двери и, встав сбоку, стукнул по ней ногой.
- А ну вылезай оттуда, чёрт бы тебя подрал, иначе ей-богу продырявлю тебе череп за вторжение в частные владения.
Шорохи прекратились, но ответа не последовало.
- Я с тобой разговариваю, придурок. Пока ещё только разговариваю, - предупредил Джонни, поднимая винтовку, готовый ворваться в злополучный сарай.
Было очень тихо, _неестественно_ тихо... А потом вдруг дверь распахнулась, и _нечто_ выскочило из сарая, сбив мужчину с ног.
Лайонела нелегко было застать врасплох. Он как следует двинул нападавшему прикладом в висок. Удар такой силы должен был лишить чувств кого угодно, ведь Джонни был далеко не хиляком. Но тень лишь издала булькающее рычание и отпрыгнула. Мужчина наставил на неё винтовку.
- Матерь Божья… - только и успел сказать он.
То, что стояло перед ним, было вроде бы человеком, но с таким далёким от человеческого выражением лица, что можно было усомниться в его природе. Черты были до неузнаваемости искажены гримасой какой-то фантастической кровожадности. Маньяк, перемазанный грязью и кровью, был куда страшнее дикого зверя. А самым ужасным были его руки. Лайонел не мог разглядеть, были ли это кастеты или ещё что-то подобное, но в темноте казалось, что пальцы психа завершаются длинными когтями.
- Не двигайся, - тихо предупредил мужчина, осторожно поднимаясь, по-прежнему держа незваного гостя на прицеле. – Ружьё заряжено.
Из горла незнакомца вырвалось тихое угрожающее рычание. Глаза сверкали нездоровым блеском и словно фосфоресцировали. Не страдая излишним милосердием, Джонни мог выстрелить, не раздумывая, но потом вспомнил проповеди Хенрика Томассена. «Каждая, даже кажущаяся вам никчёмной жизнь несёт в себе определённый смысл, нам непонятный на первый взгляд. Имейте милосердие, сохраните её ради свершений, возможно, великих, и вам воздастся самым неожиданным образом».
Псих, кажется, почуял смятение мужчины и в следующий миг снова кинулся на него. Лайонелу показалось, что его прожгли раскалённые лезвия, когда маньяк полоснул его по лицу своим странным кастетом, раздирая кожу и мышцы. Джонни заорал от боли и выстрелил, скорее инстинктивно. Страшный гость взвыл и вроде бы отступил. Лайонел, ослеплённый болью и хлынувшей из ран кровью, не видел, попал ли, и куда делся нападавший, но услышал, как затрещали кусты. Кажется, псих сбежал… Всхлипывая и чертыхаясь, на чём свет стоит, Джонни полу ощупью двинулся к дому, стараясь держать ружьё наизготовку. Раны жгло, но когда он включил свет, то с облегчением понял, что зрение не потерял, просто кровь заливала глаза. Открыв кран, он подставил лицо под холодную струю воды, разразившись ещё более крепкими ругательствами в адрес людей в целом и чёртова маньяка в частности. Затем он, как мог, обработал раны, но разошедшаяся кожа явно нуждалась в швах. Его мутило от боли, но он всё же дошёл до телефона и снял трубку… Несколько мгновений он раздумывал, кому может позвонить в глухую ночь, и у кого в долгу оказаться будет не так отвратительно. Уильямс? Кажется, сегодня не его смена. Можно было позвонить в больницу, но там ведь даже не знали, как до него добраться.
Единственным человеком, которого Джонни мог назвать своим другом, и в чьей искренности не сомневался, был Хенрик Томассен. Чувствуя, как сознание уплывает, он набрал номер и стал ждать.
Никто не подошёл. Лайонел набрал ещё раз, но снова без ответа. Зарычав, он швырнул трубку и, пошатываясь, вышел из дома. В руке он по-прежнему сжимал винтовку.
Мобильные телефоны Джонни недолюбливал, но признавал их необходимость. Как назло, его мобильник остался в джипе. Прижимая к лицу влажную тряпку, мужчина осторожно двигался к машине, озираясь по сторонам и прислушиваясь. В конце концов, этому придурку вполне могло придти в голову вернуться.
До джипа он добрался благополучно, достал из бардачка мобильник и выпрямился было… когда вдруг вновь увидел светлый силуэт во мраке. Белый волк мелькнул в зарослях, замер на какие-то доли секунды и скрылся. Теперь Лайонел не сомневался в двух вещах: во-первых, маньяк сегодня не вернётся; во-вторых, это был тот самый волк, который нашёл его в капкане… и, похоже, зверь действительно покровительствовал ему. На сердце стало спокойнее, и даже боль немного отступила, несмотря на жжение антисептика. Уверенной походкой Джонни вернулся в дом и, с кряхтением опустившись на диван, стал набирать номер. В обычное время он никогда не тревожил Томассена попусту, но сейчас ему действительно нужна была помощь.
Телефон не отвечал. Раз, другой, третий, гудки переходили в автоответчик. Лайонел ощутил укол обиды – не на священника, а на саму ситуацию – и глубоко вздохнул, откидываясь на спинку дивана. Боль не утихала, а только усиливалась. Нечего было и рассчитывать, что в таком состоянии он сумеет вести машину и доедет до городка, но гордость не позволяла позвать людей.
- Так и сдохнешь ты тут, Джонни, со своей треклятой независимостью, - мстительно проговорил мужчина сам себе, но с места, тем не менее, не сдвинулся.
Звонок заставил его буквально подлететь на месте. На дисплее высветилось имя Хенрика Томассена.
- Прости, что потревожил, Хенрик, - смущённо выпалил Лайонел.
- Всё в порядке, Джон, - голос священника был чуть хриплым и немного чужим. Наверное, он только проснулся. – Что-то случилось?
- Мне нужна помощь. На меня напали.
- Ты у себя? – тихо уточнил Томассен. – Запри дверь и жди меня. Я буду так скоро, как только смогу.
- Спасибо…
Когда он повесил трубку, ему даже дышать стало легче, хотя адская боль побуждала выпить, по меньшей мере, полбутылки виски. Джонни ограничился тем, что доковылял до крыльца, взял недопитый «Будвайзер» и вернулся в дом, заперев, по настоянию друга, дверь. Залпом осушим банку, мужчина набрал ещё один номер. Раздался недовольный заспанный голос.
- Тони Уильямс слушает.
- Уильямс, это Лайонел, - говорить, тем более членораздельно, было больно, но он должен был рассказать. – Знаю, что не твоя смена, но слушай. Я, кажется, знаю, кто совершил то убийство. И это был не зверь.
Уильямс, надо отдать ему должное, мгновенно собрался.
- С чего ты взял?
- Этот маньяк скрывался у меня в сарае сегодня. Рожу мне расцарапал знатно. Он использует оружие, похожее на когти, но против винтовки, к счастью для меня, ничего сделать не сумел.
- Тебе помощь нужна? До города довезти?
- Я скоро и так буду в городе. Послушай, он где-то в лесу, не мог далеко уйти. Скажи своим, чтоб усилили патруль. Хоть что-нибудь скажи. Его нужно изловить.
- Дай мне знать, когда приедешь. Я свяжусь с ребятами.
- ОК. До скорого.
Джонни позволил себе лечь. Жжение усиливалось. Кровь уже пропитала тряпку, но отнимать её от лица он не решился. Ощущение присутствия в реальности как-то меркло, и Лайонел ругался вслух, просто чтобы остаться в сознании.
Стук в дверь, деликатный, но настойчивый, заставил сердце предательски пропустить пару ударов. Томассен не мог приехать так быстро, а больше Джонни никого не ждал. Инстинктивно он потянулся за винтовкой.
- Джон, это я, - голос за дверью был знакомым.
Облегчение захлестнуло Лайонела, когда он впустил друга в дом. Одет священник был непривычно небрежно. Он явно собирался в спешке. Костюм был потёртый, местами даже грязный.
- Выглядишь ужасно, - проговорил Томассен, с волнением вглядываясь в его лицо. Вопросов он не задавал.
- Сам знаю, что на корзинку с фруктами не похож, - добродушно буркнул Джонни. – Как ты…
- Я отвезу тебя в город, - перебил священник. – Нельзя медлить.
Лайонел не стал спорить и, заперев дверь, прошёл за другом к его машине, тем более что сам уже едва держался на ногах. И всё же один вопрос не давал ему покоя: как Томассен ухитрился оказаться здесь так быстро, даже если гнал на полной скорости?
* * *
Джорджа вполне устраивало, что он жил на окраине городка, даром, что неподалёку располагалось местное кладбище. Здесь было тихо, и не докучали соседи.
Когда он проснулся среди ночи, привычная тишина показалась ему неестественной. Потом до него дошло, что он не слышит похрапывание жены. Кровать рядом с ним была пуста.
- Эй, Келли! – позвал он, отчего-то очень волнуясь, хотя мало ли куда человек мог отойти ночью по вполне естественным нуждам.
Джордж поднялся и вышел из спальни. С удивлением он обнаружил, что дверь на задний двор была приоткрыта. Келли была помешана на том, чтобы по нескольку раз проверять замки, потому что в глубине души верила в зомби и проверять правдивость этих мифов не решалась. Оставить дверь открытой она просто не могла.
Джордж выглянул в садик. Старая покосившаяся изгородь на другом конце была проломлена, но бурную реакцию у мужчины вызвало не это.
От крыльца к изгороди тянулась кровавая дорожка. Как в трансе он пересёк заросший задний двор, не желая думать, откуда взялись мелкие ошмётки, похожие на обрезки мяса для барбекю. Труп он нашёл ближе к кладбищу. Тело было наполовину обглодано, ничем не напоминая человека, которым было при жизни. Джордж рухнул на колени рядом, как будто что-то разом выпило его силы. Он не подумал о том, что надо было вызвать полицию. Он просто сидел там, раскачиваясь, и повторял:
- Зомби всё-таки пришли за тобой… Келли-Келли…
* * *
Ник ждал. В охоте всегда требовались не только азарт, но и терпение. Его жертва была особенной и очень опасной. Форрестер будет расстроен такой потерей. Но нельзя было медлить теперь, когда городок оцепенел от ужаса после целой волны зверских убийств, прокатившейся за какие-то четыре дня. Показания единственного выжившего тоже не могли остаться без внимания. Теория оправдалась и имела доказательства.
Как Ник и ожидал, его жертва вернулась лишь под утро. Здесь, в стороне от людских глаз, _он_ двигался грациозно и бесшумно, уже не притворяясь человеком. В нос ударил знакомый запах, едва уловимый – тот самый, который Ник учуял на каждой из сцен трагедии и по которому пришёл сюда. Молодой человек чувствовал, как сладко напряглись его мышцы в преддверии последнего броска, но пока ещё удерживал инстинкты.
_Он_, кажется, почуял чужое присутствие и в кухню вошёл очень осторожно. Ник знал, что темнота не будет для _него_ помехой, поэтому воспользовался секундным замешательством и вышел _ему_ навстречу. _Его_ глаза расширились от удивления, но _он_ не нападал.
- Чем я могу Вам помочь? – голос был усталым, обманчиво доброжелательным.
- Я знаю, кто Вы. Оставьте притворство.
Казалось, _он_ не удивился. Взгляд _его_ был понимающим и бесконечно печальным, на интеллигентном лице застыла тревога, но не за себя. Теперь, когда Ник смотрел ему в глаза, было так сложно поверить, что это _он_ убил своих жертв. Впрочем, «Потерянные», как их называл Форрестер, далеко не всегда наслаждались своей бесконтрольной жестокостью. Чаще, если разум в человеческой ипостаси не оставлял их, они безумно сожалели, что, однако, не делало их менее опасными.
- Вы не понимаете, - _он_ с горечью покачал головой. – Всё совсем не так, как Вы думаете.
Ник прищурился. Это ведь _его_ запах был там. Обмануть чутьё невозможно.
- Я пришёл сюда по Вашему следу – тому, который был оставлен рядом с жертвами.
- Не думал я, что моя встреча с кем-то из мне подобных произойдёт при таких вот обстоятельствах, - он развёл руками. – Но я очень прошу Вас, хотя бы выслушайте.
- Ваш случай не редок, к сожалению. Вы должны пойти со мной, мы можем Вам помочь.
- Нет, - таким же мягким, но не терпящим возражений тоном возразил он. – Я почти нашёл его. Простите, я не могу пойти с Вами. Позже, но не сейчас.
Ник сжал руку в кулак. Применять силу просто так он не любил, но он должен был задержать _его_ до прибытия Форрестера. Так почему же он сомневался?... Его жертва обладала удивительной харизмой, и так хотелось _поверить_.
- Вы поможете мне сейчас? Я очень спешу. Я пришёл за седативами. Не хочу убивать его, хоть его и считают чудовищем, - голос успокаивал, почти гипнотизировал.
С горечью Ник покачал головой. _Он_ действительно не понимал…
- Нет никакого чудовища. Есть только Вы, отец Томассен. Вы и есть убийца, хоть и – я верю – не по своей воле. Вы гонитесь за собственной тенью.
Хенрик Томассен отшатнулся от него, пребывая в глубоком изумлении. Ник сделал шаг по направлению к нему, готовый удержать, если придётся.
- Вы действительно не понимаете, - тихо проговорил священник, - а у меня нет времени на объяснения. Простите.
Он бросился на молодого человека и откинул его к стене так, что кости протестующе хрустнули, и посыпалась штукатурка. Ник не ожидал, что его жертва будет так сильна и стремительна. Обычно «Потерянные» почти не умели призывать свою силу в человеческой ипостаси. Томассен не возобновил атаку. Вместо этого он с той же молниеносной скоростью бросился к шкафчику, схватил какой-то свёрток и выпрыгнул в окно.
Ник среагировал быстро, но всё же недостаточно быстро, чтобы удержать противника. Рыкнув, он метнулся к окну… и был поражён ещё больше.
Ещё никогда он не видел такой скорости перевоплощения. Едва успев коснуться земли, священник перекинулся почти неуловимо, оставив позади лишь ворох чёрных тряпок. Белый волк, сжимающий в зубах свёрток, стрелой устремился к лесу.
То, что только что проделал Томассен, было подвластно только разумному, прекрасно контролирующему себя вервольфу. Это значительно усложняло положение вещей.
Ник потёр виски. Голова немного гудела от удара о стену, но, на удивление, ничего не было сломано. Он не мог медлить, ведь след было потерять так легко, особенно теперь, когда священник-вервольф знал о преследовании. Выпрыгнув из окна, молодой человек мягко приземлился на ноги и поспешил к лесу, на ходу расстёгивая рубашку.
Нужно было связаться с Форрестером и сообщить, что ситуация изменилась. Взвесив приоритеты, Ник сбросил остатки одежды. Повинуясь многолетней привычке, он как следует замаскировал свои пожитки в зарослях и шагнул в чащу.
* * *
Лайонелл чувствовал себя откровенно скверно. _Что-то_ происходило с ним, но он никак не мог поймать это ощущение, разглядеть и описать для самого себя. При этом рассечённое лицо и наложенные швы его беспокоили не так сильно, как общее внутреннее состояние. Собственное тело казалось чужим, кровь – слишком горячей, дыхание – удушливо обрывистым, движения – недостаточно сбалансированными.
Темно было – хоть глаз выколи, но Джонни был к такому привычен. Прищурившись, он напряжённо вглядывался во мрак, пока, наконец, не разглядел движение, а потом и чью-то сгорбленную тень. Принадлежал силуэт, ясное дело, не зверю. Крепко беззвучно выругавшись, в очередной раз помянув неуёмную людскую алчность, Лайонел вернулся к двери и, встав сбоку, стукнул по ней ногой.
- А ну вылезай оттуда, чёрт бы тебя подрал, иначе ей-богу продырявлю тебе череп за вторжение в частные владения.
Шорохи прекратились, но ответа не последовало.
- Я с тобой разговариваю, придурок. Пока ещё только разговариваю, - предупредил Джонни, поднимая винтовку, готовый ворваться в злополучный сарай.
Было очень тихо, _неестественно_ тихо... А потом вдруг дверь распахнулась, и _нечто_ выскочило из сарая, сбив мужчину с ног.
Лайонела нелегко было застать врасплох. Он как следует двинул нападавшему прикладом в висок. Удар такой силы должен был лишить чувств кого угодно, ведь Джонни был далеко не хиляком. Но тень лишь издала булькающее рычание и отпрыгнула. Мужчина наставил на неё винтовку.
- Матерь Божья… - только и успел сказать он.
То, что стояло перед ним, было вроде бы человеком, но с таким далёким от человеческого выражением лица, что можно было усомниться в его природе. Черты были до неузнаваемости искажены гримасой какой-то фантастической кровожадности. Маньяк, перемазанный грязью и кровью, был куда страшнее дикого зверя. А самым ужасным были его руки. Лайонел не мог разглядеть, были ли это кастеты или ещё что-то подобное, но в темноте казалось, что пальцы психа завершаются длинными когтями.
- Не двигайся, - тихо предупредил мужчина, осторожно поднимаясь, по-прежнему держа незваного гостя на прицеле. – Ружьё заряжено.
Из горла незнакомца вырвалось тихое угрожающее рычание. Глаза сверкали нездоровым блеском и словно фосфоресцировали. Не страдая излишним милосердием, Джонни мог выстрелить, не раздумывая, но потом вспомнил проповеди Хенрика Томассена. «Каждая, даже кажущаяся вам никчёмной жизнь несёт в себе определённый смысл, нам непонятный на первый взгляд. Имейте милосердие, сохраните её ради свершений, возможно, великих, и вам воздастся самым неожиданным образом».
Псих, кажется, почуял смятение мужчины и в следующий миг снова кинулся на него. Лайонелу показалось, что его прожгли раскалённые лезвия, когда маньяк полоснул его по лицу своим странным кастетом, раздирая кожу и мышцы. Джонни заорал от боли и выстрелил, скорее инстинктивно. Страшный гость взвыл и вроде бы отступил. Лайонел, ослеплённый болью и хлынувшей из ран кровью, не видел, попал ли, и куда делся нападавший, но услышал, как затрещали кусты. Кажется, псих сбежал… Всхлипывая и чертыхаясь, на чём свет стоит, Джонни полу ощупью двинулся к дому, стараясь держать ружьё наизготовку. Раны жгло, но когда он включил свет, то с облегчением понял, что зрение не потерял, просто кровь заливала глаза. Открыв кран, он подставил лицо под холодную струю воды, разразившись ещё более крепкими ругательствами в адрес людей в целом и чёртова маньяка в частности. Затем он, как мог, обработал раны, но разошедшаяся кожа явно нуждалась в швах. Его мутило от боли, но он всё же дошёл до телефона и снял трубку… Несколько мгновений он раздумывал, кому может позвонить в глухую ночь, и у кого в долгу оказаться будет не так отвратительно. Уильямс? Кажется, сегодня не его смена. Можно было позвонить в больницу, но там ведь даже не знали, как до него добраться.
Единственным человеком, которого Джонни мог назвать своим другом, и в чьей искренности не сомневался, был Хенрик Томассен. Чувствуя, как сознание уплывает, он набрал номер и стал ждать.
Никто не подошёл. Лайонел набрал ещё раз, но снова без ответа. Зарычав, он швырнул трубку и, пошатываясь, вышел из дома. В руке он по-прежнему сжимал винтовку.
Мобильные телефоны Джонни недолюбливал, но признавал их необходимость. Как назло, его мобильник остался в джипе. Прижимая к лицу влажную тряпку, мужчина осторожно двигался к машине, озираясь по сторонам и прислушиваясь. В конце концов, этому придурку вполне могло придти в голову вернуться.
До джипа он добрался благополучно, достал из бардачка мобильник и выпрямился было… когда вдруг вновь увидел светлый силуэт во мраке. Белый волк мелькнул в зарослях, замер на какие-то доли секунды и скрылся. Теперь Лайонел не сомневался в двух вещах: во-первых, маньяк сегодня не вернётся; во-вторых, это был тот самый волк, который нашёл его в капкане… и, похоже, зверь действительно покровительствовал ему. На сердце стало спокойнее, и даже боль немного отступила, несмотря на жжение антисептика. Уверенной походкой Джонни вернулся в дом и, с кряхтением опустившись на диван, стал набирать номер. В обычное время он никогда не тревожил Томассена попусту, но сейчас ему действительно нужна была помощь.
Телефон не отвечал. Раз, другой, третий, гудки переходили в автоответчик. Лайонел ощутил укол обиды – не на священника, а на саму ситуацию – и глубоко вздохнул, откидываясь на спинку дивана. Боль не утихала, а только усиливалась. Нечего было и рассчитывать, что в таком состоянии он сумеет вести машину и доедет до городка, но гордость не позволяла позвать людей.
- Так и сдохнешь ты тут, Джонни, со своей треклятой независимостью, - мстительно проговорил мужчина сам себе, но с места, тем не менее, не сдвинулся.
Звонок заставил его буквально подлететь на месте. На дисплее высветилось имя Хенрика Томассена.
- Прости, что потревожил, Хенрик, - смущённо выпалил Лайонел.
- Всё в порядке, Джон, - голос священника был чуть хриплым и немного чужим. Наверное, он только проснулся. – Что-то случилось?
- Мне нужна помощь. На меня напали.
- Ты у себя? – тихо уточнил Томассен. – Запри дверь и жди меня. Я буду так скоро, как только смогу.
- Спасибо…
Когда он повесил трубку, ему даже дышать стало легче, хотя адская боль побуждала выпить, по меньшей мере, полбутылки виски. Джонни ограничился тем, что доковылял до крыльца, взял недопитый «Будвайзер» и вернулся в дом, заперев, по настоянию друга, дверь. Залпом осушим банку, мужчина набрал ещё один номер. Раздался недовольный заспанный голос.
- Тони Уильямс слушает.
- Уильямс, это Лайонел, - говорить, тем более членораздельно, было больно, но он должен был рассказать. – Знаю, что не твоя смена, но слушай. Я, кажется, знаю, кто совершил то убийство. И это был не зверь.
Уильямс, надо отдать ему должное, мгновенно собрался.
- С чего ты взял?
- Этот маньяк скрывался у меня в сарае сегодня. Рожу мне расцарапал знатно. Он использует оружие, похожее на когти, но против винтовки, к счастью для меня, ничего сделать не сумел.
- Тебе помощь нужна? До города довезти?
- Я скоро и так буду в городе. Послушай, он где-то в лесу, не мог далеко уйти. Скажи своим, чтоб усилили патруль. Хоть что-нибудь скажи. Его нужно изловить.
- Дай мне знать, когда приедешь. Я свяжусь с ребятами.
- ОК. До скорого.
Джонни позволил себе лечь. Жжение усиливалось. Кровь уже пропитала тряпку, но отнимать её от лица он не решился. Ощущение присутствия в реальности как-то меркло, и Лайонел ругался вслух, просто чтобы остаться в сознании.
Стук в дверь, деликатный, но настойчивый, заставил сердце предательски пропустить пару ударов. Томассен не мог приехать так быстро, а больше Джонни никого не ждал. Инстинктивно он потянулся за винтовкой.
- Джон, это я, - голос за дверью был знакомым.
Облегчение захлестнуло Лайонела, когда он впустил друга в дом. Одет священник был непривычно небрежно. Он явно собирался в спешке. Костюм был потёртый, местами даже грязный.
- Выглядишь ужасно, - проговорил Томассен, с волнением вглядываясь в его лицо. Вопросов он не задавал.
- Сам знаю, что на корзинку с фруктами не похож, - добродушно буркнул Джонни. – Как ты…
- Я отвезу тебя в город, - перебил священник. – Нельзя медлить.
Лайонел не стал спорить и, заперев дверь, прошёл за другом к его машине, тем более что сам уже едва держался на ногах. И всё же один вопрос не давал ему покоя: как Томассен ухитрился оказаться здесь так быстро, даже если гнал на полной скорости?
* * *
Джорджа вполне устраивало, что он жил на окраине городка, даром, что неподалёку располагалось местное кладбище. Здесь было тихо, и не докучали соседи.
Когда он проснулся среди ночи, привычная тишина показалась ему неестественной. Потом до него дошло, что он не слышит похрапывание жены. Кровать рядом с ним была пуста.
- Эй, Келли! – позвал он, отчего-то очень волнуясь, хотя мало ли куда человек мог отойти ночью по вполне естественным нуждам.
Джордж поднялся и вышел из спальни. С удивлением он обнаружил, что дверь на задний двор была приоткрыта. Келли была помешана на том, чтобы по нескольку раз проверять замки, потому что в глубине души верила в зомби и проверять правдивость этих мифов не решалась. Оставить дверь открытой она просто не могла.
Джордж выглянул в садик. Старая покосившаяся изгородь на другом конце была проломлена, но бурную реакцию у мужчины вызвало не это.
От крыльца к изгороди тянулась кровавая дорожка. Как в трансе он пересёк заросший задний двор, не желая думать, откуда взялись мелкие ошмётки, похожие на обрезки мяса для барбекю. Труп он нашёл ближе к кладбищу. Тело было наполовину обглодано, ничем не напоминая человека, которым было при жизни. Джордж рухнул на колени рядом, как будто что-то разом выпило его силы. Он не подумал о том, что надо было вызвать полицию. Он просто сидел там, раскачиваясь, и повторял:
- Зомби всё-таки пришли за тобой… Келли-Келли…
* * *
Ник ждал. В охоте всегда требовались не только азарт, но и терпение. Его жертва была особенной и очень опасной. Форрестер будет расстроен такой потерей. Но нельзя было медлить теперь, когда городок оцепенел от ужаса после целой волны зверских убийств, прокатившейся за какие-то четыре дня. Показания единственного выжившего тоже не могли остаться без внимания. Теория оправдалась и имела доказательства.
Как Ник и ожидал, его жертва вернулась лишь под утро. Здесь, в стороне от людских глаз, _он_ двигался грациозно и бесшумно, уже не притворяясь человеком. В нос ударил знакомый запах, едва уловимый – тот самый, который Ник учуял на каждой из сцен трагедии и по которому пришёл сюда. Молодой человек чувствовал, как сладко напряглись его мышцы в преддверии последнего броска, но пока ещё удерживал инстинкты.
_Он_, кажется, почуял чужое присутствие и в кухню вошёл очень осторожно. Ник знал, что темнота не будет для _него_ помехой, поэтому воспользовался секундным замешательством и вышел _ему_ навстречу. _Его_ глаза расширились от удивления, но _он_ не нападал.
- Чем я могу Вам помочь? – голос был усталым, обманчиво доброжелательным.
- Я знаю, кто Вы. Оставьте притворство.
Казалось, _он_ не удивился. Взгляд _его_ был понимающим и бесконечно печальным, на интеллигентном лице застыла тревога, но не за себя. Теперь, когда Ник смотрел ему в глаза, было так сложно поверить, что это _он_ убил своих жертв. Впрочем, «Потерянные», как их называл Форрестер, далеко не всегда наслаждались своей бесконтрольной жестокостью. Чаще, если разум в человеческой ипостаси не оставлял их, они безумно сожалели, что, однако, не делало их менее опасными.
- Вы не понимаете, - _он_ с горечью покачал головой. – Всё совсем не так, как Вы думаете.
Ник прищурился. Это ведь _его_ запах был там. Обмануть чутьё невозможно.
- Я пришёл сюда по Вашему следу – тому, который был оставлен рядом с жертвами.
- Не думал я, что моя встреча с кем-то из мне подобных произойдёт при таких вот обстоятельствах, - он развёл руками. – Но я очень прошу Вас, хотя бы выслушайте.
- Ваш случай не редок, к сожалению. Вы должны пойти со мной, мы можем Вам помочь.
- Нет, - таким же мягким, но не терпящим возражений тоном возразил он. – Я почти нашёл его. Простите, я не могу пойти с Вами. Позже, но не сейчас.
Ник сжал руку в кулак. Применять силу просто так он не любил, но он должен был задержать _его_ до прибытия Форрестера. Так почему же он сомневался?... Его жертва обладала удивительной харизмой, и так хотелось _поверить_.
- Вы поможете мне сейчас? Я очень спешу. Я пришёл за седативами. Не хочу убивать его, хоть его и считают чудовищем, - голос успокаивал, почти гипнотизировал.
С горечью Ник покачал головой. _Он_ действительно не понимал…
- Нет никакого чудовища. Есть только Вы, отец Томассен. Вы и есть убийца, хоть и – я верю – не по своей воле. Вы гонитесь за собственной тенью.
Хенрик Томассен отшатнулся от него, пребывая в глубоком изумлении. Ник сделал шаг по направлению к нему, готовый удержать, если придётся.
- Вы действительно не понимаете, - тихо проговорил священник, - а у меня нет времени на объяснения. Простите.
Он бросился на молодого человека и откинул его к стене так, что кости протестующе хрустнули, и посыпалась штукатурка. Ник не ожидал, что его жертва будет так сильна и стремительна. Обычно «Потерянные» почти не умели призывать свою силу в человеческой ипостаси. Томассен не возобновил атаку. Вместо этого он с той же молниеносной скоростью бросился к шкафчику, схватил какой-то свёрток и выпрыгнул в окно.
Ник среагировал быстро, но всё же недостаточно быстро, чтобы удержать противника. Рыкнув, он метнулся к окну… и был поражён ещё больше.
Ещё никогда он не видел такой скорости перевоплощения. Едва успев коснуться земли, священник перекинулся почти неуловимо, оставив позади лишь ворох чёрных тряпок. Белый волк, сжимающий в зубах свёрток, стрелой устремился к лесу.
То, что только что проделал Томассен, было подвластно только разумному, прекрасно контролирующему себя вервольфу. Это значительно усложняло положение вещей.
Ник потёр виски. Голова немного гудела от удара о стену, но, на удивление, ничего не было сломано. Он не мог медлить, ведь след было потерять так легко, особенно теперь, когда священник-вервольф знал о преследовании. Выпрыгнув из окна, молодой человек мягко приземлился на ноги и поспешил к лесу, на ходу расстёгивая рубашку.
Нужно было связаться с Форрестером и сообщить, что ситуация изменилась. Взвесив приоритеты, Ник сбросил остатки одежды. Повинуясь многолетней привычке, он как следует замаскировал свои пожитки в зарослях и шагнул в чащу.
* * *
Лайонелл чувствовал себя откровенно скверно. _Что-то_ происходило с ним, но он никак не мог поймать это ощущение, разглядеть и описать для самого себя. При этом рассечённое лицо и наложенные швы его беспокоили не так сильно, как общее внутреннее состояние. Собственное тело казалось чужим, кровь – слишком горячей, дыхание – удушливо обрывистым, движения – недостаточно сбалансированными.
