Я им кричу номер психлечебницы, где Ланка лежала в Калужской области, и ребята понимающе кивают – что делать дальше, они разберутся сами.
Мы со Светкой, прижавшись друг к другу на придиванном модуле, развязавшись полностью и сбросив веревки на пол, приходим в себя после стресса. Растирая затекшие запястья, уже не трясемся от страха - присутствие санитаров заметно успокаивает и наполняет уверенностью, что все закончилось. Ребята крепко держат Милану за плечи, заломив руки за спину, и та уже не плачет, а злобно кричит:
- Сумку. Дайте мне мою сумку!
Она пытается вытянуть ногу и подцепить ею валяющуюся сумку, но неудачно. Сергей нагибается поднять:
- Пожалуйста, успокойтесь. Вот ваша сумка, все, тихо.
- Эту сумку мне подарил ты сам. Помнишь?
- Не помню, извини.
Надев тапки и закинув ногу на ногу, щупаю голову, проверяя наличие повреждений. До меня доносится растерянный вопрос:
- А я? А я куда?
- Ты сейчас поедешь с ребятами, с врачами.
С каким-то внутренним опустошением наблюдаю за ними. Как она там говорила? Трое суток в смирительной рубашке с кляпом во рту? Кажется, ее прогнозы начинают сбываться… Жуть, какая…. Ланка, как зомби, повторяет:
- С врачами?
- Да.
Лицо женщины перекашивается, и она брезгливо мотает головой, выпятив нижнюю губу:
- Я не хочу с врачами.
Смотреть на все это невыносимо и я опускаю голову вниз, прижимая ладонь к лбу – боль продолжает пульсировать в висках и затылке, только усиливаясь от всех воплей. Новая волна психической истерики отгоняет Сергея дальше, и он дает команду:
- Все, все ребят, уводите.
- Предатель!
Она уже почти в дверном проеме и кричит оттуда:
- Я тебе поверила!
- Ребят, уводите.
У меня перед глазами плавают какие-то цветные круги, и я старательно таращу глаза, стараясь от них освободиться, а потом прикрываю лицо рукой. Нет, они и с закрытыми глазами плавают. Может это сотрясение мозга? Все расползается, словно в тумане.
10-3
Ромаша
Бросившись из гостиной в Машкину комнату, падаю плашмя на постель и тихо плачу, уткнув лицо в изгиб руки. Кто я? Где мое мужество? Слезы, сопли… Кого я обманываю? Слабая баба… Влюбленная к тому же… В дверях слышится голос Пригожина:
- Маша! Мария.
Под его тяжестью скрипит и прогибается матрас, я чувствую боком тепло другого тела, и вот Сергей уже просит, шепча в затылок:
- Ну, пожалуйста.
Я смотрю мокрыми бездумными глазами на стенку напротив, и мной владеет полная апатия. Сергей нависает сверху:
- Ну, что такое…
Чувствую, как Пригожин касается моего плеча:
- Конечно, все вышло очень жестко и… Ну… Я понимаю.
Чувствую на плечах его руки, и вдруг он говорит:
- Если честно, я рад, что все так произошло и…
Сергей замолкает, а я приподнимаю голову: рад чему? Пригожин вдруг четко и ясно произносит:
- Маш, я тебя люблю. Я очень тебя люблю! Я хочу, чтобы ты была рядом.
Слова действуют как лечебный бальзам на разодранную душу. Как живая вода, от которой заживают все раны. Даже улыбаюсь сквозь слезы. А он повторяет:
- Всегда, слышишь.
Слышу… Теперь я понимаю, почему меня трясет, когда он рядом, почему я ревную его, почему меня мучают эротические сны – он именно тот мужчина, который должен быть с Машкой. И он нужен мне, если я застряну в этом теле навсегда. Он и больше никто. Прислушиваюсь внутри себя, и не слышу протеста, только тихий вздох. Сергей снова повторяет:
- Мария, ну!
Он разворачивает меня лицом к себе – заплаканную, страшную наверно и… Счастливую.
- Ну, пожалуйста, все.
Он целует мой висок:
- Я очень тебя люблю.
Что еще нужно женщине, кроме этих слов… Только, чтобы они повторялись снова и снова.
- Я не просто тебя люблю. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Всегда! Всю жизнь.
Он касается губами моего виска. Так хочется быть слабой и беззащитной, если рядом любящий мужчина, для которого ты самая красивая… Даже с сопливым распухшим от слез лицом. «Рядом. Всю жизнь»… Как в сказке…
- Днем, ночью, вечером, всегда. Слышишь?
Он елозит носом, губами по виску, волосам и теплое дыхание заставляет сладко ежиться.
- Ну, все.
Он снова целует в висок, в голову, а от дверей слышится Светкин голос:
- Оп-па. Что случилось?
У ее ног Мими, крутит головой. Сергей мне помогает сесть, и я упираюсь кулаками в кровать, устраиваясь ровней:
- Ничего.
Дорохина наклоняется, заглядывая в лицо:
- Как ничего… Ну, а чего ж ты ревешь-то.
- Тебя бы так в лобешник шандарахнули.
Пригожин улыбаясь, пожимает плечами, а я, придержав растрепавшиеся волосы рукой, утыкаюсь головой в грудь Сергея, слыша над ухом его счастливый смех:
- Все, все, все…
Дорохина издает радостные междометия:
- Хэ… Ничего себе, хэ… Точно сегодня напьюсь... Да, Мими?
Мы смотрим на нее, и Пригожин мотает головой, а потом снова целует в висок. Мне хочется, чтобы Светка быстрей свалила к себе в комнату и нам не мешала, но приходится соблюдать приличия. Пытаюсь изобразить заинтересованность:
- Как ты? Очухалась?
Дорохина, уткнувшись носом в пол, запинаясь, бормочет:
- Да… Нормально.
Светка продолжает топтаться, но из гостиной слышится трезвон стационарного телефона и она срывается с места. Кричу вслед:
- Свет, это наверняка тебя… Твой парень!
Не могу удержаться и хихикаю. Издали слышится:
- Очень смешно.
- А что, я неправильно сказала?
Сергей делает круглые глаза и чуть наклоняется ко мне тихонько пошушукаться:
- Это что Федотов?
- Представляешь?
До нас доносится:
- Алле как жизнь? Что-то случилось?... А-а-а… Ну…
Хорошо бы Николаша ее куда-нибудь позвал и они свалили. Вытянув шею, пытаюсь разглядеть в проем двери, как проходит беседа высоких сторон, натыкаюсь на Светкин взгляд и смущенно тянусь к Пригожину, который сразу начинает меня целовать. Но все равно прислушиваюсь к обрывкам разговора:
- Мне тоже тут не очень весело… Ой нет, ни в коем случае… Коля, не надо никуда заскакивать, я лучше сама к тебе приеду.
Вот это правильно! С закрытыми глазами подставляю Сергею лицо, и он мелкими поцелуями покрывает нос, щеки, губы. М-м-м… Все мысли и осуждения потом, завтра, сегодня только плыть по волнам… Из гостиной слышится:
- Я говорю не надо никуда заскакивать, я лучше сама тебя найду. Ты где?
Моя рука, соскользнув с плеча Сергея быстро оказывается на его ноге, на колене, и там остается, уютно устроившись, а он гладит мне волосы, плечи, руки. Он такой нежный! Смотрим друг другу в глаза, и не можем насмотреться. До нас доносятся волшебные слова, и мы дружно смотрим на Светку.
- А, ну , хорошо, вот и прекрасно… Встретимся у входа. Да… Ну, сейчас пробок нет.
Она оглядывается на нас и замечает наше внимание.
- Наверно, через полчаса. Угу..., я тебя тоже… Да, пока, угу.
С надеждой в душе и глазах ждем, пока Дорохина к нам вернется. Делаю невинное лицо и закидываю удочку:
- Свет, что-нибудь случилось?
- Нет, все хорошо, все нормально.
Вот, садистка. Но я буду терпелив и настойчив:
– А… Ты уезжаешь?
Хотя, конечно, радостное повизгивание в моем голосе, откровенно намекает, какой ответ я жду.
- Глупый вопрос. Тем более ты все равно все слышала.
На инсинуации отвечать не собираюсь, а то еще не дай бог передумает. Тяну изо всех сил шею, высматривая, как Светлана собирается. Даже рот открыл от сосредоточенности. Дорохина в прихожей снимает свою куртку с вешалки и Сергей проявляет заботу:
– А... Наверно, лучше зонт взять, там дождь идет и…
Наверно опасается, что Светка промокнет и быстро вернется домой, не нагулявшись.
- Угу, спасибо.
Она там уже переобувается, приборматывая:
- Я такси поймаю.
Пригожин кивает с довольным видом, а я, улыбаясь во весь рот, поднимаю вверх руку и перебираю прощально в воздухе пальчиками:
- Удачи!
Дорохина хмуро натягивает куртку и бурчит:
- И вам тоже.
Пригожин еще раз оглядывается на нее:
- Спасибо.
Хмыкаю про себя. Интересно, что он имеет в виду, под нашей удачей? Так и не одевшись, как следует, Светлана выскакивает из квартиры, оставляя нас одних. Как только дверь за ней захлопывается, Сергей разворачивается ко мне, и мы снова начинаем целоваться, а потом он меня заваливает на подушки. Предпринимаю попытку выбраться из объятий:
- Сереж, подожди, мы все такие… Бр-р-р… Мне сейчас не помешает горячий душ и переодеться… Да и тебе тоже…
Он садится, а потом смотрит на меня затуманенным взглядом:
- Да, да…, конечно.
Мне кажется, слова про душ, и про то, что я хочу раздеться его совсем деморализуют. И я уточняю:
- Давай так: сначала ты, по-быстрому, потом я. Как раз, пока будешь плескаться, я тебе что-нибудь подберу, а твое повешу сушить.
- Нет, давай наоборот. Не хочу, чтобы ты простудилась.
Делаю грустное лицо:
- Ну, да, целовать особу с распухшим сопливым красным носом противно, я понимаю.
- Ах, ты!
И мы снова начинаем целоваться.
Но недолго –я принимаю на себя хозяйские функции - выдаю Сергею свой старый банный халат и большое полотенце «мальчикового» синего цвета, а себе беру Машкин красный халатик и светло-бежевое "девчачье" полотенце. Проявляя заботу о ближнем, живительный горячий душ приходится принимать в ускоренном темпе. Хотя я бы не отказал…ась сейчас расслабиться и поваляться, как следует в теплой ванне с пеной. И… Кого я обманываю? Я ощущаю себя женщиной… И, да, хочу почувствовать себя ею до конца!
Согревшись и расслабившись, в ожидании Сергея, сижу на кровати и подсушиваю полотенцем волосы. До сих пор не могу поверить в происходящее … Сергей меня любит! Он у меня дома! В ванной! Что же теперь будет?! Меня всю колотит, в голову лезут глупые мысли и сцены из моего сна: «Горят свечи, и все пространство вокруг тает в черных тенях. Я лежу, блаженно раскинувшись, на красных шелковых простынях, совершенно голая. По углам стоят высокие подсвечники, на шесть свечей каждый. Сергей обнимает меня свободной рукой и наваливается сверху, крепко прижимая к себе и целуя шею, целуя плечи, целуя губы. Я чувствую, как его рука добирается до моей груди и уютно устраивается на ней, продолжая ласкать и нежно мять и ее, и напрягшийся сосок....Его губы ползут все ниже и ниже…». Стоп!
Нет, я вовсе не горю желанием «настоящей» близости, и где-то внутри что-то протестует от возможности такого развития событий, но… но так хочется не только фантазировать, но почувствовать наяву горячую сладость его губ, нежность его рук… В самых разных местах. Даже нескромных.
Наконец дверь открывается, и я, вся красная от смущения, проникаю внутрь ванной навести немножко порядок и отвлечься. И конечно мы опять начинаем целоваться. Садимся на край ванны в своих халатах, расстилаем на коленях влажные полотенца и целуемся, целуемся. Я чувствую, как одна его рука касается моей, а другая обвивает за талию. Нам мало школьных поцелуев, хочется сильнее, чтобы болели и распухали губы…, ладони сами тянутся вверх придержать притянуть голову партнера к себе, терзать губы и наслаждаться ответным желанием.
- Так! А во что мне тебя переодеть-то?
- Ой, только не в Светину майку, я тебя умоляю!
Мы смотрим друг на друга, вспоминая розовый образ, сразивший Дорохину наповал. Светка мне рассказывала об этом случае и я смеюсь:
- Ты теперь эту майку будешь до конца жизни вспоминать…
Пригожин качает головой, его глаза шарят по моему лицу, шее, губам... Цыкнув сквозь зубы, он добавляет, уже более серьезно:
- А может быть вообще ничего не надо?
Его глаза полуприкрыты и опущены вниз. Наверно это было бы самое верное решение – ничего. Но наверно не сегодня. Я рад, что пересилил внутреннее сопротивление и ощущаю себя, в эти мгновения, настоящей женщиной - свободной, любимой и любящей… Но все навалилось так неожиданно и я просто не готов сказать - я хочу, чтобы так было всегда и через неделю, и через месяц, и через год.
- Сергей, не смотри на меня так.
- Как?
- Как ребенок на конфету.
- Я очень давно не ел сладкого.
- Ну, там, в холодильнике, мороженное оставалось.
Поднимаюсь с края ванны:
- Сиди, я принесу тебе одежду.
И иду в спальню. Здесь, в шкафу, есть еще остатки былой Ромкиной роскоши, осталась одна полка со спортивной амуницией. Подхватив двумя руками уложенную пару, футболка и спортивные штаны, отношу ее в ванную к Пригожину, а потом возвращаюсь назад в спальню, к шкафу – мне ведь тоже нужно во что-то переодеться. Скинув халат и отбросив его в сторону, остаюсь в одной комбинашке и босиком. В задумчивости застываю перед открытым зевом распахнутых дверок. Что же одеть? Чтобы и не выглядеть замороженной воблой, и не слишком провоцировать Пригожина к бурным действиям. Тут платья, блузки… Все не то! Он будет в футбольной форме, а я как дура нарядная? Зачем вносить диссонанс и напряжение… Вдруг вспоминаю его слова "Может вообще ничего не надо?" и снова накатывает давешний сон… «Его нога давит, расталкивая мои колени и вот он уже полностью на мне - большой сильный горячий, тяжелый. И это так естественно, так правильно и желанно, что я задыхаюсь от блаженства, вцепившись одной рукой, ногтями в его спину, а другой рукой, комкая в кулаке простынь. Чувствую, как мужская рука скользит вниз по моей правой ноге, по внутренней стороне бедер, нежно и настойчиво заставляя их раздвинуться, принуждая, в сладком томлении, согнуть ногу в колене и раскрыть себя навстречу ему, моему мужчине. Мое тело выгибается, а пальцы скребут ему спину, намекая на желание большего. Его другая рука скользит по моей левой ноге, заставляя и ее согнуться, откинуться в сторону, как можно шире. Мы перекатываемся и меняемся местами — вот уже я сверху, оседлав его и целуя ему грудь, крепкую и мускулистую. Сергей прижимает мою голову к себе, лохматит волосы, а потом мы снова перекатываемся и я опять внизу, под ним, лицом к лицу...». Как же меня колотило тогда на работе... А вдруг Сергей, все-таки, захочет, что мне делать? Черт, я совершенно к этому не готов!.. А вдруг он не захочет? Что это будет значить? Неожиданно слышу осторожные шаги… Придерживаясь рукой за дверку, прижимаюсь к ней, скромно прикрывая себя от мужского взгляда. Выглянув, интересуюсь:
- Ну, ты как?
- Ну… А… Чуть-чуть тесновато.
Пригожин встает по другую сторону разделяющей нас дверцы, тоже ухватившись за нее рукой, и сияющими глазами поедает то, что ему открывается. Мне это приятно.
- Сильно тесновато?
- Нормально.
Меня словно кто-то дергает за язык:
- А штаны тебе, как?
- Нормально.
Все-таки, Сергей – уникум. Иногда такой простой и наивный, что приходится удивляться. Я смеюсь и потихоньку вылезаю из-за дверцы. Уже не скрываясь, стою перед ним, опустив руки вниз, и Пригожин тут же обнимает меня за талию.
- А ты, чего?
- А что, я?
Мы смотрим друг на друга, глаза в глаза и это наполняет меня трепетом. Мои сны становятся явью.
- Совсем замерзла?
Проглатываю комок в горле:
- Ну, это потому, что кто-то меня упорно не хочет греть!
- То есть ты переодеваться не будешь?
Внутри все замирает в предвкушении. И я игриво качаю головой:
- Ну, кто-то просил, чтобы я этого не делала.
Он тянется тесней прижаться ко мне… Это какое-то сумасшествие… Все-таки, это правда - он хочет меня, хочет как женщину. Не прерываясь мы забираемся на постель, с ногами, сидим рядом с подушками и моим брошенным красным халатом. Подобрав под себя ноги, я со сладким испугом жду, что же будет дальше.
Мы со Светкой, прижавшись друг к другу на придиванном модуле, развязавшись полностью и сбросив веревки на пол, приходим в себя после стресса. Растирая затекшие запястья, уже не трясемся от страха - присутствие санитаров заметно успокаивает и наполняет уверенностью, что все закончилось. Ребята крепко держат Милану за плечи, заломив руки за спину, и та уже не плачет, а злобно кричит:
- Сумку. Дайте мне мою сумку!
Она пытается вытянуть ногу и подцепить ею валяющуюся сумку, но неудачно. Сергей нагибается поднять:
- Пожалуйста, успокойтесь. Вот ваша сумка, все, тихо.
- Эту сумку мне подарил ты сам. Помнишь?
- Не помню, извини.
Надев тапки и закинув ногу на ногу, щупаю голову, проверяя наличие повреждений. До меня доносится растерянный вопрос:
- А я? А я куда?
- Ты сейчас поедешь с ребятами, с врачами.
С каким-то внутренним опустошением наблюдаю за ними. Как она там говорила? Трое суток в смирительной рубашке с кляпом во рту? Кажется, ее прогнозы начинают сбываться… Жуть, какая…. Ланка, как зомби, повторяет:
- С врачами?
- Да.
Лицо женщины перекашивается, и она брезгливо мотает головой, выпятив нижнюю губу:
- Я не хочу с врачами.
Смотреть на все это невыносимо и я опускаю голову вниз, прижимая ладонь к лбу – боль продолжает пульсировать в висках и затылке, только усиливаясь от всех воплей. Новая волна психической истерики отгоняет Сергея дальше, и он дает команду:
- Все, все ребят, уводите.
- Предатель!
Она уже почти в дверном проеме и кричит оттуда:
- Я тебе поверила!
- Ребят, уводите.
У меня перед глазами плавают какие-то цветные круги, и я старательно таращу глаза, стараясь от них освободиться, а потом прикрываю лицо рукой. Нет, они и с закрытыми глазами плавают. Может это сотрясение мозга? Все расползается, словно в тумане.
Прода от 26.04.2024, 08:43
10-3
Ромаша
Бросившись из гостиной в Машкину комнату, падаю плашмя на постель и тихо плачу, уткнув лицо в изгиб руки. Кто я? Где мое мужество? Слезы, сопли… Кого я обманываю? Слабая баба… Влюбленная к тому же… В дверях слышится голос Пригожина:
- Маша! Мария.
Под его тяжестью скрипит и прогибается матрас, я чувствую боком тепло другого тела, и вот Сергей уже просит, шепча в затылок:
- Ну, пожалуйста.
Я смотрю мокрыми бездумными глазами на стенку напротив, и мной владеет полная апатия. Сергей нависает сверху:
- Ну, что такое…
Чувствую, как Пригожин касается моего плеча:
- Конечно, все вышло очень жестко и… Ну… Я понимаю.
Чувствую на плечах его руки, и вдруг он говорит:
- Если честно, я рад, что все так произошло и…
Сергей замолкает, а я приподнимаю голову: рад чему? Пригожин вдруг четко и ясно произносит:
- Маш, я тебя люблю. Я очень тебя люблю! Я хочу, чтобы ты была рядом.
Слова действуют как лечебный бальзам на разодранную душу. Как живая вода, от которой заживают все раны. Даже улыбаюсь сквозь слезы. А он повторяет:
- Всегда, слышишь.
Слышу… Теперь я понимаю, почему меня трясет, когда он рядом, почему я ревную его, почему меня мучают эротические сны – он именно тот мужчина, который должен быть с Машкой. И он нужен мне, если я застряну в этом теле навсегда. Он и больше никто. Прислушиваюсь внутри себя, и не слышу протеста, только тихий вздох. Сергей снова повторяет:
- Мария, ну!
Он разворачивает меня лицом к себе – заплаканную, страшную наверно и… Счастливую.
- Ну, пожалуйста, все.
Он целует мой висок:
- Я очень тебя люблю.
Что еще нужно женщине, кроме этих слов… Только, чтобы они повторялись снова и снова.
- Я не просто тебя люблю. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Всегда! Всю жизнь.
Он касается губами моего виска. Так хочется быть слабой и беззащитной, если рядом любящий мужчина, для которого ты самая красивая… Даже с сопливым распухшим от слез лицом. «Рядом. Всю жизнь»… Как в сказке…
- Днем, ночью, вечером, всегда. Слышишь?
Он елозит носом, губами по виску, волосам и теплое дыхание заставляет сладко ежиться.
- Ну, все.
Он снова целует в висок, в голову, а от дверей слышится Светкин голос:
- Оп-па. Что случилось?
У ее ног Мими, крутит головой. Сергей мне помогает сесть, и я упираюсь кулаками в кровать, устраиваясь ровней:
- Ничего.
Дорохина наклоняется, заглядывая в лицо:
- Как ничего… Ну, а чего ж ты ревешь-то.
- Тебя бы так в лобешник шандарахнули.
Пригожин улыбаясь, пожимает плечами, а я, придержав растрепавшиеся волосы рукой, утыкаюсь головой в грудь Сергея, слыша над ухом его счастливый смех:
- Все, все, все…
Дорохина издает радостные междометия:
- Хэ… Ничего себе, хэ… Точно сегодня напьюсь... Да, Мими?
Мы смотрим на нее, и Пригожин мотает головой, а потом снова целует в висок. Мне хочется, чтобы Светка быстрей свалила к себе в комнату и нам не мешала, но приходится соблюдать приличия. Пытаюсь изобразить заинтересованность:
- Как ты? Очухалась?
Дорохина, уткнувшись носом в пол, запинаясь, бормочет:
- Да… Нормально.
Светка продолжает топтаться, но из гостиной слышится трезвон стационарного телефона и она срывается с места. Кричу вслед:
- Свет, это наверняка тебя… Твой парень!
Не могу удержаться и хихикаю. Издали слышится:
- Очень смешно.
- А что, я неправильно сказала?
Сергей делает круглые глаза и чуть наклоняется ко мне тихонько пошушукаться:
- Это что Федотов?
- Представляешь?
До нас доносится:
- Алле как жизнь? Что-то случилось?... А-а-а… Ну…
Хорошо бы Николаша ее куда-нибудь позвал и они свалили. Вытянув шею, пытаюсь разглядеть в проем двери, как проходит беседа высоких сторон, натыкаюсь на Светкин взгляд и смущенно тянусь к Пригожину, который сразу начинает меня целовать. Но все равно прислушиваюсь к обрывкам разговора:
- Мне тоже тут не очень весело… Ой нет, ни в коем случае… Коля, не надо никуда заскакивать, я лучше сама к тебе приеду.
Вот это правильно! С закрытыми глазами подставляю Сергею лицо, и он мелкими поцелуями покрывает нос, щеки, губы. М-м-м… Все мысли и осуждения потом, завтра, сегодня только плыть по волнам… Из гостиной слышится:
- Я говорю не надо никуда заскакивать, я лучше сама тебя найду. Ты где?
Моя рука, соскользнув с плеча Сергея быстро оказывается на его ноге, на колене, и там остается, уютно устроившись, а он гладит мне волосы, плечи, руки. Он такой нежный! Смотрим друг другу в глаза, и не можем насмотреться. До нас доносятся волшебные слова, и мы дружно смотрим на Светку.
- А, ну , хорошо, вот и прекрасно… Встретимся у входа. Да… Ну, сейчас пробок нет.
Она оглядывается на нас и замечает наше внимание.
- Наверно, через полчаса. Угу..., я тебя тоже… Да, пока, угу.
С надеждой в душе и глазах ждем, пока Дорохина к нам вернется. Делаю невинное лицо и закидываю удочку:
- Свет, что-нибудь случилось?
- Нет, все хорошо, все нормально.
Вот, садистка. Но я буду терпелив и настойчив:
– А… Ты уезжаешь?
Хотя, конечно, радостное повизгивание в моем голосе, откровенно намекает, какой ответ я жду.
- Глупый вопрос. Тем более ты все равно все слышала.
На инсинуации отвечать не собираюсь, а то еще не дай бог передумает. Тяну изо всех сил шею, высматривая, как Светлана собирается. Даже рот открыл от сосредоточенности. Дорохина в прихожей снимает свою куртку с вешалки и Сергей проявляет заботу:
– А... Наверно, лучше зонт взять, там дождь идет и…
Наверно опасается, что Светка промокнет и быстро вернется домой, не нагулявшись.
- Угу, спасибо.
Она там уже переобувается, приборматывая:
- Я такси поймаю.
Пригожин кивает с довольным видом, а я, улыбаясь во весь рот, поднимаю вверх руку и перебираю прощально в воздухе пальчиками:
- Удачи!
Дорохина хмуро натягивает куртку и бурчит:
- И вам тоже.
Пригожин еще раз оглядывается на нее:
- Спасибо.
Хмыкаю про себя. Интересно, что он имеет в виду, под нашей удачей? Так и не одевшись, как следует, Светлана выскакивает из квартиры, оставляя нас одних. Как только дверь за ней захлопывается, Сергей разворачивается ко мне, и мы снова начинаем целоваться, а потом он меня заваливает на подушки. Предпринимаю попытку выбраться из объятий:
- Сереж, подожди, мы все такие… Бр-р-р… Мне сейчас не помешает горячий душ и переодеться… Да и тебе тоже…
Он садится, а потом смотрит на меня затуманенным взглядом:
- Да, да…, конечно.
Мне кажется, слова про душ, и про то, что я хочу раздеться его совсем деморализуют. И я уточняю:
- Давай так: сначала ты, по-быстрому, потом я. Как раз, пока будешь плескаться, я тебе что-нибудь подберу, а твое повешу сушить.
- Нет, давай наоборот. Не хочу, чтобы ты простудилась.
Делаю грустное лицо:
- Ну, да, целовать особу с распухшим сопливым красным носом противно, я понимаю.
- Ах, ты!
И мы снова начинаем целоваться.
***
Но недолго –я принимаю на себя хозяйские функции - выдаю Сергею свой старый банный халат и большое полотенце «мальчикового» синего цвета, а себе беру Машкин красный халатик и светло-бежевое "девчачье" полотенце. Проявляя заботу о ближнем, живительный горячий душ приходится принимать в ускоренном темпе. Хотя я бы не отказал…ась сейчас расслабиться и поваляться, как следует в теплой ванне с пеной. И… Кого я обманываю? Я ощущаю себя женщиной… И, да, хочу почувствовать себя ею до конца!
Согревшись и расслабившись, в ожидании Сергея, сижу на кровати и подсушиваю полотенцем волосы. До сих пор не могу поверить в происходящее … Сергей меня любит! Он у меня дома! В ванной! Что же теперь будет?! Меня всю колотит, в голову лезут глупые мысли и сцены из моего сна: «Горят свечи, и все пространство вокруг тает в черных тенях. Я лежу, блаженно раскинувшись, на красных шелковых простынях, совершенно голая. По углам стоят высокие подсвечники, на шесть свечей каждый. Сергей обнимает меня свободной рукой и наваливается сверху, крепко прижимая к себе и целуя шею, целуя плечи, целуя губы. Я чувствую, как его рука добирается до моей груди и уютно устраивается на ней, продолжая ласкать и нежно мять и ее, и напрягшийся сосок....Его губы ползут все ниже и ниже…». Стоп!
Нет, я вовсе не горю желанием «настоящей» близости, и где-то внутри что-то протестует от возможности такого развития событий, но… но так хочется не только фантазировать, но почувствовать наяву горячую сладость его губ, нежность его рук… В самых разных местах. Даже нескромных.
Наконец дверь открывается, и я, вся красная от смущения, проникаю внутрь ванной навести немножко порядок и отвлечься. И конечно мы опять начинаем целоваться. Садимся на край ванны в своих халатах, расстилаем на коленях влажные полотенца и целуемся, целуемся. Я чувствую, как одна его рука касается моей, а другая обвивает за талию. Нам мало школьных поцелуев, хочется сильнее, чтобы болели и распухали губы…, ладони сами тянутся вверх придержать притянуть голову партнера к себе, терзать губы и наслаждаться ответным желанием.
- Так! А во что мне тебя переодеть-то?
- Ой, только не в Светину майку, я тебя умоляю!
Мы смотрим друг на друга, вспоминая розовый образ, сразивший Дорохину наповал. Светка мне рассказывала об этом случае и я смеюсь:
- Ты теперь эту майку будешь до конца жизни вспоминать…
Пригожин качает головой, его глаза шарят по моему лицу, шее, губам... Цыкнув сквозь зубы, он добавляет, уже более серьезно:
- А может быть вообще ничего не надо?
Его глаза полуприкрыты и опущены вниз. Наверно это было бы самое верное решение – ничего. Но наверно не сегодня. Я рад, что пересилил внутреннее сопротивление и ощущаю себя, в эти мгновения, настоящей женщиной - свободной, любимой и любящей… Но все навалилось так неожиданно и я просто не готов сказать - я хочу, чтобы так было всегда и через неделю, и через месяц, и через год.
- Сергей, не смотри на меня так.
- Как?
- Как ребенок на конфету.
- Я очень давно не ел сладкого.
- Ну, там, в холодильнике, мороженное оставалось.
Поднимаюсь с края ванны:
- Сиди, я принесу тебе одежду.
И иду в спальню. Здесь, в шкафу, есть еще остатки былой Ромкиной роскоши, осталась одна полка со спортивной амуницией. Подхватив двумя руками уложенную пару, футболка и спортивные штаны, отношу ее в ванную к Пригожину, а потом возвращаюсь назад в спальню, к шкафу – мне ведь тоже нужно во что-то переодеться. Скинув халат и отбросив его в сторону, остаюсь в одной комбинашке и босиком. В задумчивости застываю перед открытым зевом распахнутых дверок. Что же одеть? Чтобы и не выглядеть замороженной воблой, и не слишком провоцировать Пригожина к бурным действиям. Тут платья, блузки… Все не то! Он будет в футбольной форме, а я как дура нарядная? Зачем вносить диссонанс и напряжение… Вдруг вспоминаю его слова "Может вообще ничего не надо?" и снова накатывает давешний сон… «Его нога давит, расталкивая мои колени и вот он уже полностью на мне - большой сильный горячий, тяжелый. И это так естественно, так правильно и желанно, что я задыхаюсь от блаженства, вцепившись одной рукой, ногтями в его спину, а другой рукой, комкая в кулаке простынь. Чувствую, как мужская рука скользит вниз по моей правой ноге, по внутренней стороне бедер, нежно и настойчиво заставляя их раздвинуться, принуждая, в сладком томлении, согнуть ногу в колене и раскрыть себя навстречу ему, моему мужчине. Мое тело выгибается, а пальцы скребут ему спину, намекая на желание большего. Его другая рука скользит по моей левой ноге, заставляя и ее согнуться, откинуться в сторону, как можно шире. Мы перекатываемся и меняемся местами — вот уже я сверху, оседлав его и целуя ему грудь, крепкую и мускулистую. Сергей прижимает мою голову к себе, лохматит волосы, а потом мы снова перекатываемся и я опять внизу, под ним, лицом к лицу...». Как же меня колотило тогда на работе... А вдруг Сергей, все-таки, захочет, что мне делать? Черт, я совершенно к этому не готов!.. А вдруг он не захочет? Что это будет значить? Неожиданно слышу осторожные шаги… Придерживаясь рукой за дверку, прижимаюсь к ней, скромно прикрывая себя от мужского взгляда. Выглянув, интересуюсь:
- Ну, ты как?
- Ну… А… Чуть-чуть тесновато.
Пригожин встает по другую сторону разделяющей нас дверцы, тоже ухватившись за нее рукой, и сияющими глазами поедает то, что ему открывается. Мне это приятно.
- Сильно тесновато?
- Нормально.
Меня словно кто-то дергает за язык:
- А штаны тебе, как?
- Нормально.
Все-таки, Сергей – уникум. Иногда такой простой и наивный, что приходится удивляться. Я смеюсь и потихоньку вылезаю из-за дверцы. Уже не скрываясь, стою перед ним, опустив руки вниз, и Пригожин тут же обнимает меня за талию.
- А ты, чего?
- А что, я?
Мы смотрим друг на друга, глаза в глаза и это наполняет меня трепетом. Мои сны становятся явью.
- Совсем замерзла?
Проглатываю комок в горле:
- Ну, это потому, что кто-то меня упорно не хочет греть!
- То есть ты переодеваться не будешь?
Внутри все замирает в предвкушении. И я игриво качаю головой:
- Ну, кто-то просил, чтобы я этого не делала.
Он тянется тесней прижаться ко мне… Это какое-то сумасшествие… Все-таки, это правда - он хочет меня, хочет как женщину. Не прерываясь мы забираемся на постель, с ногами, сидим рядом с подушками и моим брошенным красным халатом. Подобрав под себя ноги, я со сладким испугом жду, что же будет дальше.
