– Нет-нет-нет, – быстро замотал головой Валентини, взъерошив приглаженные волосы. Затем опять пригладил их. – Всё хорошо. Вся документация в рабочем столе. В кабинете. Я только недавно проводил обход. Процент смертности среди населения за последние три месяца двадцать семь дней вырос на семь целых шестьдесят восемь сотых процента. Двенадцать тысяч четыреста пятьдесят семь голов крупного скота, тридцать две тысячи пятьсот тридцать шесть голов…
– Довольно, Валентини, – поджав обветренные губы, оборвала его Анна-Мария. – Обо всем этом я могу прочитать и сама. Молчи, – предупредительно повернулась она к Марло, когда тот уже открыл рот и вытянул указательный палец.
– А у вас хорошая память, господин, – добродушно улыбнулся мальчишке Эмильен, но тот, снова вздрогнув, резко отвернулся.
Когда же принесли чай, гостиная опять погрузилась в молчание. Звон чашечек о блюдца, прихлебывания, шум ветра за окном – лишь они отвлекали парней от пугавшего молодого господина, на середине чаепития уставившегося в стену с чашечкой чая в руках и не отрывавшего от нее взгляд на протяжении получаса.
– Синдром Учёного, если я не ошибаюсь? – предположил Эмильен, когда графиня, решив хоть немного отвлечь гостей от странного кузена, повела их на экскурсию по родовому гнезду. Сам мальчик к экскурсии не присоединился. Ретировался в свои покои, как только опустошили чайник.
Остановившись перед одним из семейных портретов в коридоре второго этажа, ведьмак задумчиво изучил изображенную на нем женщину с длинными белоснежными волосами и большими сапфировыми глазами.
– Да, – подтвердила Анна-Мария, поравнявшись с парнем, но не отрывая глаз от каменного пола. – Полное отсутствие социальных навыков и гениальность в одном флаконе – в этом ведь Валентини.
– Для того чтобы запомнить прочитанное, мне приходится зубрить каждую фразу несколько дней кряду, а ему достаточно одного прочтения, чтобы информация отложилась в долговременную память. Это поразительное явление.
– Лучше бы он родился нормальным ребенком.
– Увы, мы не выбираем, какими нам родиться. Мы выбираем лишь то, какими станем в будущем.
– Даже у деревенщины есть возможность пробиться в ряды аристократии? – прищурившись, зыркнула графиня на Эмильена.
– Пробиться в ряды аристократии… – эхом повторил он. – А ведь однажды Эмильен Ренуар предложил моей матери… чтобы я…
– Придворный лекарь? Что предложил?
– Пробиться в ряды аристократии.
– Твоей матери? В аристократы? – захлопала Анна-Мария ресницами.
– Мне, – с трудом выговорил некромант. – В аристократы.
– Каким же образом?
– Я точно не помню, что произошло в тот день, но… Кажется, он хотел купить меня.
Сегодня Эмильен проснулся позже обычного. Петухи уже давно откричали свое утреннее приветствие для жителей деревни, а солнце повисло высоко в небе.
Странно. Ведь мать каждый день будила Эмильена в первую очередь. Для помощи по хозяйству. Что в этот раз могло пойти не так?
Похлопав сонными глазами, мальчик взъерошил светло-русые кудри, потянулся, откинул лоскутное одеяло в сторону и спрыгнул босыми ногами на дощатый пол. Тот скрипнул под тяжестью его тела.
«Интересно, матушка уже ходила на колодец? И без меня? – про себя вопрошал ребенок, натягивая штанишки с парой заплаток. Завязал веревочный поясок. – И кроликов покормила? Солнце уже высоко. Но грядки точно прополоть не успела…»
– Мне… мне надо подумать!
– Чем дольше вы думаете, тем хуже для вас же.
– Но… как я могу решиться на такое за пару минут?
Только сейчас Эмильен расслышал чьи-то голоса в большой комнате. Прислушался получше, прищурился. Первый – точно принадлежал его матушке. А второй… мальчик готов был поклясться, что слышал этот низкий мужской голос впервые.
– Подумайте о перспективах. Если ваш сын пробьется в ряды аристократии, а под моей опекой это случится с большой вероятностью, то и вас ожидает безбедное существование.
– Но вы же говорите… вы же говорите о продаже!
– А что в этом ужасного? Я вам – деньги, вы мне – мальчишку. Если информация о нашей сделке не просочится за пределы этого дома, то и никаких проблем не возникнет. Ни у вас, ни у меня.
– Но… но почему именно наш Эмильен?
– Я вижу в нем потенциал. Он мальчик смышленый, а такое точное и серьезное дело, как медицина, невежества и глупости не терпит. Детей у меня нет, и я вполне готов взять вашего мальчика под свою опеку. Разумеется, отдельные покои, трехразовое питание и даже деньги на карманные расходы – всё будет включено в нашу сделку.
Ответа от матери не последовало и, осторожно подкравшись к двери, Эмильен приоткрыл ее. Заглянул в образовавшуюся щелочку.
Мужчина средних лет, которого ребенок видел и слышал впервые, сидел за столом. Высокий, статный, в черном костюме. Мать наворачивала круги по комнате, заламывая руки. Но что сильнее всего бросилось Эмильену в глаза, так это… деньги. Куча денег! Пузатый мешок валялся на столе, а несколько крупных золотых монет поблескивали подле него. Высыпались.
– Я человек занятой, – нетерпеливо забарабанил мужчина пальцами по поверхности стола в ожидании ответа. – Одна нога здесь, другая во дворце. Возможно, в будущем я найду вариант получше, и вы просто упустите свой шанс. Так что же вы решаете?
– Я… я многим обязана вам, господин Ренуар, – остановилась крестьянка в центре комнаты, перебирая пальцы. – Именно благодаря вам Эмильен появился на свет. Однако… он – мой единственный ребенок.
– И он не перестанет им быть, – тонко подметил лекарь, взметнув указательный палец. – Но проживать будет в другом месте. А также получит качественное образование, заимеет полезные связи…
Эмильен не дослушал. Закрыл уши и сделал пару шагов назад. Голова его закружилась, кровь зашумела в висках. Одна лишь мысль набатом била в сознании:
«Эти деньги… это деньги… за меня?»
– А потом Ренуар покинул наш дом и больше никогда не возвращался, – завершил парень повествование, встретившись с пронзительным взглядом Анны-Марии. – Передумал? Нашел другого кандидата? Только сейчас я понимаю, что его просьба и та огромная сумма… Не в худшую ли сторону изменилась бы моя жизнь, если б матушка согласилась с его предложением? И продала меня.
Графиня усмехнулась. Не такой реакции на свою историю ожидал ведьмак, а потому, смутившись и покраснев, отвернулся.
– Значит, это был ты, – внезапно произнесла девушка.
– В каком… в каком смысле? – пробурчал Эмильен под нос, но любопытный взгляд на госпожу скосил.
Анна-Мария снова усмехнулась.
Видимо, именно на следующий день после предложения Ренуара, карета графини угодила в яму недалеко от дома молодого ведьмака. Мать Эмильена, пригласив госпожу Понтилат к скромному столу, на радостях и выложила ей подробности необычайно удачной сделки.
«Жирная ты корова, – ответила ей тогда Анна-Мария исподлобья. – Да как ты могла не подумать о том, что деревенщину в стенах дворца пустят в расход? С такой тупостью тебе лучше вообще не приближаться ко мне на расстояние километра. Фу… мерзость».
Ну а письмо, отправленное Эмильену Ренуару из поместья Понтилатов в ту же ночь, судя по всему, поумерило пыл придворного лекаря. Да настолько, что он забыл дорогу к дому семьи «очаровательного и смышленого» мальчика.
– Считай, что тебе повезло, – вместо всего этого ответила Анна-Мария некроманту и, не сдержавшись, потрепала того по голове. – Просто повезло.
– Благодарю, Валентини, за то, что присоединился к завтраку, – коротко поклонилась Анна-Мария кузену, когда мальчик показался в дверях столовой.
– Сама любезность… – раздраженно буркнул Марло под нос, беря в каждую руку по куриной ноге. – Вот бы и с нами так же обходилась. Ай!
Нога Азусы тоже дала о себе знать, как следует пнув товарища под колено. Благо, под столом их разборки были не видны.
– У меня есть новости из дворца, – продолжая стоять на пороге, чуть громче изрек господин Понтилат.
– Что-то случилось? – вскинула брови графиня, поставив белую фарфоровую чашечку с недопитым чаем на стол.
Даже некроманты обратились в слух. Марло прекратил жевать, Азуса поджал губы, Эмильен склонил кудрявую голову набок в немом вопросе.
В настоящий момент дворец должен готовиться к предстоящей свадьбе наследника престола и его избранницы. Анна-Мария не сомневалась, что поспешность, с которой расторгли прежний брачный договор и заключили новый, распространится и на дальнейшие действия отца и Его Величества.
Что же касается ее и Азусы, то в ближайшее время и этот вопрос встанет на усмотрение. Для бастарда этот брак – прекрасная возможность восстановить свой статус и вновь обрести фамилию. Для графини Понтилат – это шаг в глубокую пропасть.
Но в такую ли глубокую?..
Брюнетка бросила на некроманта короткий взгляд. Он ответил ей тем же, но оба в тот же момент отвернулись, смущенно кашлянув.
«Нет-нет-нет, – капризно запротестовала она про себя. – Престол. Дориан. Он обязательно что-нибудь придумает, чтобы вернуть меня на законное место и…»
– Невеста принца… Элоиза Хайдегер… м-м-мертва.
Тихие слова Валентини прозвучали как гром средь ясного неба. От шума крови в висках графиня не слышала даже клекота маятника напольных часов.
Чтобы мерзкую до тошноты Элоизу постигла та же участь, что и ее… однажды. Совсем не так давно. Такое… трудно было представить. Словно у подобных Элоизе людей был особый пропуск на свершение подлых вещей и при этом вполне успешный выход сухим из воды.
– Обстоятельства смерти известны? – вернулось к Азусе природное хладнокровие.
– Зарезана в своей постели кухонным ножом этой ночью, – без запинки ответил маленький господин.
– Убийца? Подозреваемые? Свидетели?
– Никого.
– Его Высочество Дориан в порядке?
– Его Вы-вы-высочество в добром здравии.
После этих слов ведьмак, казалось, вздохнул с облегчением. Но теперь настала очередь Эмильена задавать вопросы, хоть его никто и просил.
– А вы не думаете, – сразу же обратился он к брюнету, но и Анну-Марию не обошел взволнованным взглядом, – что ситуация повторяется? Ну… если не считать количество ножевых ранений…
– Может, дело и не в проклятье, – развел руками Марло, в каждой из которых до сих лоснились от масла куриные ножки. – Может, это всё заговор против власти. Или… или ревность!
– Ревность? – одновременно скривились Азуса с Анной-Марией.
– Да. Это же… это же очевидно! Какая-нибудь из ряженых мартышек, но не особо высокая в дворцовой иерархии, воспылала к принцу самыми горячими чувствами. Что-то вроде… «Так не доставайся же ты никому!» А кухонный нож… – рыжий взмахнул куриной ножкой в воздухе, разбрызгивая жирные капли по белоснежной скатерти, – …разве ж дамы носят при себе холодное оружие? Нет. Вот и позаимствовала на кухне. Всё ясно, как белый день! Убийство на почве фанатизма.
– Спасибо за то, что высказал свою версию… Марло, – усмехнулась графиня в кулачок, – но не думаю, что ее стоит принимать к сведению.
– Вот это да… – протянул некромант, театрально закатив глаза. – Мне послышалось, или высокоэгоцентричная госпожа Понтилат впервые назвала меня по имени?
– Нам и без того хватает драматизма, – отмахнулась от него девушка и почесала спинкой стула под левой лопаткой. – Убийства продолжаются.
– Убийца всё еще на свободе, – добавил Азуса, нахмурившись. – Дориан в опасности, а мы здесь. Хотя я рад, что в этот раз графиня далеко от дворца. Я хотел сказать, что… – быстро решил поправиться парень,– …мы можем заняться изучением ее проклятья, не ожидая удара со спины. И займемся мы этим сейчас же.
Сердце бешено колотилось в груди Дориана, когда влажными от пота ладонями он схватился за поводья своего белого чистокровного скакуна. Нечасто Его Высочеству приходилось покидать стены дворца, но жеребец всё равно помнил своего хозяина. Качнул головой, храпнул, засучил передними копытами, ожидая дальнейших команд.
– Давай же, давай! – уже замахнулся принц, однако чей-то оклик заставил его замереть в седле. Сильнее стиснуть поводья, закусить губу.
– Ваше высочество! Ваше высочество! – королевский лекарь собственной персоной, подобрав полы черного плаща, путавшегося под ногами, мчался к конюшне.
– Ренуар… – не без досады в голосе прошептал Дориан. Но решил взять себя в руки. Предчувствуя конфликт, конь обеспокоенно заржал. – Что вам нужно теперь? Я не могу оставаться во дворце. Я нужен Энн-Мэй! Я должен защитить ее! Нет… я обязан защитить ее!
– Ну Ваше Высочество… – приблизился запыхавшийся врачеватель к потенциальному беглецу и с чувством дернул того за штанину. Потянул. – Мы же понятия… не имеем. Где сейчас убийца?.. Что, если вы – его следующая цель?.. Прошу вас, успокойтесь и идите… идите сейчас же в свои покои. Дориан, прошу вас! С меня же сдерут три шкуры, если я вас не остановлю…
– Но как же Энн-Мэй?
– С ней тоже всё будет хорошо. Поместье Понтилатов замечательно охраняется. И те ведьмаки… уверен, более чем уверен, что графине ничегошеньки не грозит! Спускайтесь. Спускайтесь, Ваше Высочество…
– Ну, если ты так говоришь… – тяжело вздохнул принц. Сжал поводья до боли в руках… а потом отпустил их. Спрыгнул на землю, отряхнул камзол чисто машинально. – Ренуар, вы… – помутненный взгляд Дориана остановился на придворном лекаре, уже тянувшем улыбку от уха до уха. – Вы многого не понимаете.
– Чего же я не понимаю, Ваше Высочество? – мужчина сморщил длинный нос. – Объясните мне. Хотя… это лучше сделать в покоях, пока ваш отец не устроил мне очередной выговор. Пойдемте.
– Вы многого не понимаете, – повторил Дориан. – Очень многого не понимаете. Очень-очень многого.
– Ваше высочество?..
– Что есть любовь, господин Ренуар? – отстраненно произнес блондин, медленно вынимая из-за пазухи поблескивавший в солнечном свете кинжал. Сегодня стояла на удивление ясная погода. Ни облачка. – Когда сердца ваши бьются в унисон, а дыхание одной температуры. Когда одно ее присутствие приносит ни с чем не соизмеримое счастье.
– Ваше Высочество, вы меня пугаете… – нервно усмехнулся лекарь, опасливо сделав шаг назад.
Однако принц этот маневр заметил. Подскочил к мужчине с необыкновенной для болезненного наследника прытью, взмахнул рукой.
Не сразу Эмильен осознал, что уже лежит на земле, а кровь на сморщенных пальцах – его собственная. Дориан же сидел перед ним на корточках, мило улыбаясь, будто в происходящей ситуации нет абсолютно ничего противоестественного. Обняв колени руками и сжимая бледными пальцами окровавленный клинок, принц ритмично покачивал головой. Зрачки его сузились, нижняя губа подрагивала.
– Никто не встанет на пути к ее счастью, – приговаривал парень, лихорадочно бегая глазами. – Никто, никто, никто!.. Никто! Моя принцесса... Моя драгоценная принцесса. Твой верный рыцарь уже скачет на выручку. Мы убежим далеко-далеко. Далеко-далеко. Туда, где нас никто не найдет. Никто, никто, никто! не найдет… Да-а-а… я уже вижу, как ты улыбаешься мне. Как ты смеешься от счастья, когда я говорю, что мы всегда, всегда, всегда!.. будем вместе… Энн-Мэй, я иду за тобой. Я иду к тебе, Энн-Мэй!..
Под аккомпанемент булькающего кровью придворного врача, принц, не теряя улыбки, забрался в седло. Сладко застонал от предвкушения скорой встречи, облизнул подсыхающие губы и дрожащими руками дернул поводья.
– Довольно, Валентини, – поджав обветренные губы, оборвала его Анна-Мария. – Обо всем этом я могу прочитать и сама. Молчи, – предупредительно повернулась она к Марло, когда тот уже открыл рот и вытянул указательный палец.
– А у вас хорошая память, господин, – добродушно улыбнулся мальчишке Эмильен, но тот, снова вздрогнув, резко отвернулся.
Когда же принесли чай, гостиная опять погрузилась в молчание. Звон чашечек о блюдца, прихлебывания, шум ветра за окном – лишь они отвлекали парней от пугавшего молодого господина, на середине чаепития уставившегося в стену с чашечкой чая в руках и не отрывавшего от нее взгляд на протяжении получаса.
– Синдром Учёного, если я не ошибаюсь? – предположил Эмильен, когда графиня, решив хоть немного отвлечь гостей от странного кузена, повела их на экскурсию по родовому гнезду. Сам мальчик к экскурсии не присоединился. Ретировался в свои покои, как только опустошили чайник.
Остановившись перед одним из семейных портретов в коридоре второго этажа, ведьмак задумчиво изучил изображенную на нем женщину с длинными белоснежными волосами и большими сапфировыми глазами.
– Да, – подтвердила Анна-Мария, поравнявшись с парнем, но не отрывая глаз от каменного пола. – Полное отсутствие социальных навыков и гениальность в одном флаконе – в этом ведь Валентини.
– Для того чтобы запомнить прочитанное, мне приходится зубрить каждую фразу несколько дней кряду, а ему достаточно одного прочтения, чтобы информация отложилась в долговременную память. Это поразительное явление.
– Лучше бы он родился нормальным ребенком.
– Увы, мы не выбираем, какими нам родиться. Мы выбираем лишь то, какими станем в будущем.
– Даже у деревенщины есть возможность пробиться в ряды аристократии? – прищурившись, зыркнула графиня на Эмильена.
– Пробиться в ряды аристократии… – эхом повторил он. – А ведь однажды Эмильен Ренуар предложил моей матери… чтобы я…
– Придворный лекарь? Что предложил?
– Пробиться в ряды аристократии.
– Твоей матери? В аристократы? – захлопала Анна-Мария ресницами.
– Мне, – с трудом выговорил некромант. – В аристократы.
– Каким же образом?
– Я точно не помню, что произошло в тот день, но… Кажется, он хотел купить меня.
Сегодня Эмильен проснулся позже обычного. Петухи уже давно откричали свое утреннее приветствие для жителей деревни, а солнце повисло высоко в небе.
Странно. Ведь мать каждый день будила Эмильена в первую очередь. Для помощи по хозяйству. Что в этот раз могло пойти не так?
Похлопав сонными глазами, мальчик взъерошил светло-русые кудри, потянулся, откинул лоскутное одеяло в сторону и спрыгнул босыми ногами на дощатый пол. Тот скрипнул под тяжестью его тела.
«Интересно, матушка уже ходила на колодец? И без меня? – про себя вопрошал ребенок, натягивая штанишки с парой заплаток. Завязал веревочный поясок. – И кроликов покормила? Солнце уже высоко. Но грядки точно прополоть не успела…»
– Мне… мне надо подумать!
– Чем дольше вы думаете, тем хуже для вас же.
– Но… как я могу решиться на такое за пару минут?
Только сейчас Эмильен расслышал чьи-то голоса в большой комнате. Прислушался получше, прищурился. Первый – точно принадлежал его матушке. А второй… мальчик готов был поклясться, что слышал этот низкий мужской голос впервые.
– Подумайте о перспективах. Если ваш сын пробьется в ряды аристократии, а под моей опекой это случится с большой вероятностью, то и вас ожидает безбедное существование.
– Но вы же говорите… вы же говорите о продаже!
– А что в этом ужасного? Я вам – деньги, вы мне – мальчишку. Если информация о нашей сделке не просочится за пределы этого дома, то и никаких проблем не возникнет. Ни у вас, ни у меня.
– Но… но почему именно наш Эмильен?
– Я вижу в нем потенциал. Он мальчик смышленый, а такое точное и серьезное дело, как медицина, невежества и глупости не терпит. Детей у меня нет, и я вполне готов взять вашего мальчика под свою опеку. Разумеется, отдельные покои, трехразовое питание и даже деньги на карманные расходы – всё будет включено в нашу сделку.
Ответа от матери не последовало и, осторожно подкравшись к двери, Эмильен приоткрыл ее. Заглянул в образовавшуюся щелочку.
Мужчина средних лет, которого ребенок видел и слышал впервые, сидел за столом. Высокий, статный, в черном костюме. Мать наворачивала круги по комнате, заламывая руки. Но что сильнее всего бросилось Эмильену в глаза, так это… деньги. Куча денег! Пузатый мешок валялся на столе, а несколько крупных золотых монет поблескивали подле него. Высыпались.
– Я человек занятой, – нетерпеливо забарабанил мужчина пальцами по поверхности стола в ожидании ответа. – Одна нога здесь, другая во дворце. Возможно, в будущем я найду вариант получше, и вы просто упустите свой шанс. Так что же вы решаете?
– Я… я многим обязана вам, господин Ренуар, – остановилась крестьянка в центре комнаты, перебирая пальцы. – Именно благодаря вам Эмильен появился на свет. Однако… он – мой единственный ребенок.
– И он не перестанет им быть, – тонко подметил лекарь, взметнув указательный палец. – Но проживать будет в другом месте. А также получит качественное образование, заимеет полезные связи…
Эмильен не дослушал. Закрыл уши и сделал пару шагов назад. Голова его закружилась, кровь зашумела в висках. Одна лишь мысль набатом била в сознании:
«Эти деньги… это деньги… за меня?»
– А потом Ренуар покинул наш дом и больше никогда не возвращался, – завершил парень повествование, встретившись с пронзительным взглядом Анны-Марии. – Передумал? Нашел другого кандидата? Только сейчас я понимаю, что его просьба и та огромная сумма… Не в худшую ли сторону изменилась бы моя жизнь, если б матушка согласилась с его предложением? И продала меня.
Графиня усмехнулась. Не такой реакции на свою историю ожидал ведьмак, а потому, смутившись и покраснев, отвернулся.
– Значит, это был ты, – внезапно произнесла девушка.
– В каком… в каком смысле? – пробурчал Эмильен под нос, но любопытный взгляд на госпожу скосил.
Анна-Мария снова усмехнулась.
Видимо, именно на следующий день после предложения Ренуара, карета графини угодила в яму недалеко от дома молодого ведьмака. Мать Эмильена, пригласив госпожу Понтилат к скромному столу, на радостях и выложила ей подробности необычайно удачной сделки.
«Жирная ты корова, – ответила ей тогда Анна-Мария исподлобья. – Да как ты могла не подумать о том, что деревенщину в стенах дворца пустят в расход? С такой тупостью тебе лучше вообще не приближаться ко мне на расстояние километра. Фу… мерзость».
Ну а письмо, отправленное Эмильену Ренуару из поместья Понтилатов в ту же ночь, судя по всему, поумерило пыл придворного лекаря. Да настолько, что он забыл дорогу к дому семьи «очаровательного и смышленого» мальчика.
– Считай, что тебе повезло, – вместо всего этого ответила Анна-Мария некроманту и, не сдержавшись, потрепала того по голове. – Просто повезло.
Глава 13. В любви и на войне все средства…
– Благодарю, Валентини, за то, что присоединился к завтраку, – коротко поклонилась Анна-Мария кузену, когда мальчик показался в дверях столовой.
– Сама любезность… – раздраженно буркнул Марло под нос, беря в каждую руку по куриной ноге. – Вот бы и с нами так же обходилась. Ай!
Нога Азусы тоже дала о себе знать, как следует пнув товарища под колено. Благо, под столом их разборки были не видны.
– У меня есть новости из дворца, – продолжая стоять на пороге, чуть громче изрек господин Понтилат.
– Что-то случилось? – вскинула брови графиня, поставив белую фарфоровую чашечку с недопитым чаем на стол.
Даже некроманты обратились в слух. Марло прекратил жевать, Азуса поджал губы, Эмильен склонил кудрявую голову набок в немом вопросе.
В настоящий момент дворец должен готовиться к предстоящей свадьбе наследника престола и его избранницы. Анна-Мария не сомневалась, что поспешность, с которой расторгли прежний брачный договор и заключили новый, распространится и на дальнейшие действия отца и Его Величества.
Что же касается ее и Азусы, то в ближайшее время и этот вопрос встанет на усмотрение. Для бастарда этот брак – прекрасная возможность восстановить свой статус и вновь обрести фамилию. Для графини Понтилат – это шаг в глубокую пропасть.
Но в такую ли глубокую?..
Брюнетка бросила на некроманта короткий взгляд. Он ответил ей тем же, но оба в тот же момент отвернулись, смущенно кашлянув.
«Нет-нет-нет, – капризно запротестовала она про себя. – Престол. Дориан. Он обязательно что-нибудь придумает, чтобы вернуть меня на законное место и…»
– Невеста принца… Элоиза Хайдегер… м-м-мертва.
Тихие слова Валентини прозвучали как гром средь ясного неба. От шума крови в висках графиня не слышала даже клекота маятника напольных часов.
Чтобы мерзкую до тошноты Элоизу постигла та же участь, что и ее… однажды. Совсем не так давно. Такое… трудно было представить. Словно у подобных Элоизе людей был особый пропуск на свершение подлых вещей и при этом вполне успешный выход сухим из воды.
– Обстоятельства смерти известны? – вернулось к Азусе природное хладнокровие.
– Зарезана в своей постели кухонным ножом этой ночью, – без запинки ответил маленький господин.
– Убийца? Подозреваемые? Свидетели?
– Никого.
– Его Высочество Дориан в порядке?
– Его Вы-вы-высочество в добром здравии.
После этих слов ведьмак, казалось, вздохнул с облегчением. Но теперь настала очередь Эмильена задавать вопросы, хоть его никто и просил.
– А вы не думаете, – сразу же обратился он к брюнету, но и Анну-Марию не обошел взволнованным взглядом, – что ситуация повторяется? Ну… если не считать количество ножевых ранений…
– Может, дело и не в проклятье, – развел руками Марло, в каждой из которых до сих лоснились от масла куриные ножки. – Может, это всё заговор против власти. Или… или ревность!
– Ревность? – одновременно скривились Азуса с Анной-Марией.
– Да. Это же… это же очевидно! Какая-нибудь из ряженых мартышек, но не особо высокая в дворцовой иерархии, воспылала к принцу самыми горячими чувствами. Что-то вроде… «Так не доставайся же ты никому!» А кухонный нож… – рыжий взмахнул куриной ножкой в воздухе, разбрызгивая жирные капли по белоснежной скатерти, – …разве ж дамы носят при себе холодное оружие? Нет. Вот и позаимствовала на кухне. Всё ясно, как белый день! Убийство на почве фанатизма.
– Спасибо за то, что высказал свою версию… Марло, – усмехнулась графиня в кулачок, – но не думаю, что ее стоит принимать к сведению.
– Вот это да… – протянул некромант, театрально закатив глаза. – Мне послышалось, или высокоэгоцентричная госпожа Понтилат впервые назвала меня по имени?
– Нам и без того хватает драматизма, – отмахнулась от него девушка и почесала спинкой стула под левой лопаткой. – Убийства продолжаются.
– Убийца всё еще на свободе, – добавил Азуса, нахмурившись. – Дориан в опасности, а мы здесь. Хотя я рад, что в этот раз графиня далеко от дворца. Я хотел сказать, что… – быстро решил поправиться парень,– …мы можем заняться изучением ее проклятья, не ожидая удара со спины. И займемся мы этим сейчас же.
Сердце бешено колотилось в груди Дориана, когда влажными от пота ладонями он схватился за поводья своего белого чистокровного скакуна. Нечасто Его Высочеству приходилось покидать стены дворца, но жеребец всё равно помнил своего хозяина. Качнул головой, храпнул, засучил передними копытами, ожидая дальнейших команд.
– Давай же, давай! – уже замахнулся принц, однако чей-то оклик заставил его замереть в седле. Сильнее стиснуть поводья, закусить губу.
– Ваше высочество! Ваше высочество! – королевский лекарь собственной персоной, подобрав полы черного плаща, путавшегося под ногами, мчался к конюшне.
– Ренуар… – не без досады в голосе прошептал Дориан. Но решил взять себя в руки. Предчувствуя конфликт, конь обеспокоенно заржал. – Что вам нужно теперь? Я не могу оставаться во дворце. Я нужен Энн-Мэй! Я должен защитить ее! Нет… я обязан защитить ее!
– Ну Ваше Высочество… – приблизился запыхавшийся врачеватель к потенциальному беглецу и с чувством дернул того за штанину. Потянул. – Мы же понятия… не имеем. Где сейчас убийца?.. Что, если вы – его следующая цель?.. Прошу вас, успокойтесь и идите… идите сейчас же в свои покои. Дориан, прошу вас! С меня же сдерут три шкуры, если я вас не остановлю…
– Но как же Энн-Мэй?
– С ней тоже всё будет хорошо. Поместье Понтилатов замечательно охраняется. И те ведьмаки… уверен, более чем уверен, что графине ничегошеньки не грозит! Спускайтесь. Спускайтесь, Ваше Высочество…
– Ну, если ты так говоришь… – тяжело вздохнул принц. Сжал поводья до боли в руках… а потом отпустил их. Спрыгнул на землю, отряхнул камзол чисто машинально. – Ренуар, вы… – помутненный взгляд Дориана остановился на придворном лекаре, уже тянувшем улыбку от уха до уха. – Вы многого не понимаете.
– Чего же я не понимаю, Ваше Высочество? – мужчина сморщил длинный нос. – Объясните мне. Хотя… это лучше сделать в покоях, пока ваш отец не устроил мне очередной выговор. Пойдемте.
– Вы многого не понимаете, – повторил Дориан. – Очень многого не понимаете. Очень-очень многого.
– Ваше высочество?..
– Что есть любовь, господин Ренуар? – отстраненно произнес блондин, медленно вынимая из-за пазухи поблескивавший в солнечном свете кинжал. Сегодня стояла на удивление ясная погода. Ни облачка. – Когда сердца ваши бьются в унисон, а дыхание одной температуры. Когда одно ее присутствие приносит ни с чем не соизмеримое счастье.
– Ваше Высочество, вы меня пугаете… – нервно усмехнулся лекарь, опасливо сделав шаг назад.
Однако принц этот маневр заметил. Подскочил к мужчине с необыкновенной для болезненного наследника прытью, взмахнул рукой.
Не сразу Эмильен осознал, что уже лежит на земле, а кровь на сморщенных пальцах – его собственная. Дориан же сидел перед ним на корточках, мило улыбаясь, будто в происходящей ситуации нет абсолютно ничего противоестественного. Обняв колени руками и сжимая бледными пальцами окровавленный клинок, принц ритмично покачивал головой. Зрачки его сузились, нижняя губа подрагивала.
– Никто не встанет на пути к ее счастью, – приговаривал парень, лихорадочно бегая глазами. – Никто, никто, никто!.. Никто! Моя принцесса... Моя драгоценная принцесса. Твой верный рыцарь уже скачет на выручку. Мы убежим далеко-далеко. Далеко-далеко. Туда, где нас никто не найдет. Никто, никто, никто! не найдет… Да-а-а… я уже вижу, как ты улыбаешься мне. Как ты смеешься от счастья, когда я говорю, что мы всегда, всегда, всегда!.. будем вместе… Энн-Мэй, я иду за тобой. Я иду к тебе, Энн-Мэй!..
Под аккомпанемент булькающего кровью придворного врача, принц, не теряя улыбки, забрался в седло. Сладко застонал от предвкушения скорой встречи, облизнул подсыхающие губы и дрожащими руками дернул поводья.
