И плакала. Я так сильно плакала, Азуса. Мне было так больно осознавать, насколько люди ненавидели меня всё это время. Ненавидели настолько, что готовы были убить. И поэтому… поэтому я возненавидела себя. Возненавидела себя так сильно, что… что…
– …что в ту же ночь слуги зарезали тебя в собственных покоях, – констатировал некромант, – потому что ты прокляла себя. Сюжетом твоего проклятья служил этот роман. Но с Дорианом ты не ушла. И поэтому он пытался забрать тебя силой. Это его роль.
– Если… если Дориан убил Элоизу из-за моего проклятья, то выходит, что…
– Нет.
– Выходит, что это я убила ее…
– Нет, Энн-Мэй, ты никого не убивала.
– Но я ведь совсем не против!
Лишь сейчас графиня заметила Эмильена в луже собственной крови и склонившегося над ним Марло. Этот мальчишка принял на себя удар, пытаясь защитить свою госпожу. Госпожу, которая никогда и ни во что не ставила своих людей. Госпожу, которая отреклась от света, чтобы посветить свою жизнь тьме. Ради выживания во дворце. Ради того, чтобы подданные боялись, уважали ее и ни в коем случае не воткнули нож в спину. Какая ирония… Ведь нож всё-таки воткнули, и не один раз.
– Мы должны вернуться во дворец, – нерешительно заявила девушка, смахнув застывшую слезу со щеки. – Я должна рассказать всем правду.
– Сначала нам нужно избавиться от проклятья, – мотнул Азуса головой, крепче прижимая Анну-Марию к себе. – Толку от правды, если никто не захочет слушать?
– И… как же от него избавиться?
– Быть искренней. Идти на поводу у своего сердца, а не у холодного расчета.
– Тогда… – оторвалась графиня от груди ведьмака и тут же встретилась с ним взглядом.
Даже Марло поднял глаза, когда пауза затянулась, а тишина в покоях стала совсем невыносимой. На удивление, ни молодой господин Понтилат, ни слуги за всё это время не заглянули в это крыло, чтобы узнать об источнике шума. Или же они догадывались и потому позволили троице разрешить всё самостоятельно.
– ...я люблю тебя, – сорвалось с губ Анны-Марии. Слова, которые она и не надеялась когда-либо произнести. Слова, которые делают тебя зависимой. Те, что уже не вернуть и…
– Меня? – тупо переспросил Азуса, нахмурившись. – Вы уверены, графиня?
«Что?..» – распахнула брюнетка огромные и поблескивающие от слез глаза.
Где-то на улице застрекотал одинокий сверчок.
– Да как ты смеешь сомневаться в моей искренности, тупой ты ведьмак?! – заколотили маленькие кулачки по широкой груди. – Впервые в жизни высказала свои настоящие чувства, а он еще и мордоплясию свою корчит! Никакой совести нет! На эшафот пойдешь! На эшафот, понял, колдовское отродье?!
– Вот это уже другое дело, – вновь привлек он ее к себе, уткнувшись носом в густые волосы. – Узнаю мою прекрасную графиню.
– Ты тут руки не распускай! – с чувством принялась вырываться та, от всей души помогая себе острыми коленками. – Я еще ничего не решила!!!
– Эмильен… – едва расслышали они голос Марло и синхронно повернулись к нему. – Что с ним делать? Мы ведь… мы ведь можем отправить прошение на воскрешение?
Прошение на воскрешение. Документ, об одобрении которого не мечтал только полный идиот. Бумажка, способная вытащить любого человека с того света. Ну… почти любого. Например, знатных особ, что были подвергнуты насильственной смерти при том условии, что убийца до сих пор разгуливает на свободе. Именно на таких условиях и была воскрешена графиня Понтилант. Баланс нарушать нельзя, сколько бы денег ты не сунул в морды представителей академического совета. Иные ситуации отвергали в девяноста девяти процентах случаев.
– Мы завезем его тело родителям по пути во дворец, – ответил Азуса, отведя взгляд в сторону. Чтобы не видеть, насколько жалостливую физиономию скорчил его товарищ. – Хочешь отправиться прямо сейчас? – обратился он к Анне-Марии, однако Марло резко вскочил с пола и наставил на бастарда указательный палец.
– Ты забыл, на каком факультете мы учимся? Мы некроманты. И это из-за чертового диплома, гори он в Преисподней, Эмильен откинулся! Мы можем воскресить его прямо сейчас. Никто об этом не узнает.
– Это запрещено.
– Азуса!
– Но он может гордиться таким замечательным другом, как ты.
– Шельма-а-а… Гори ты тоже в Преисподней.
С этими словами рыжий схватил с кровати покрывало, накрыл им остывающий труп с остекленевшими глазами и, громко топая, вышел из комнаты.
– А Дориан? – спустя некоторое время скосила девушка взгляд на связанного рядом по рукам и ногам принца.
– Его тоже заберем с собой. Но будь осторожна. Не чувствую, что проклятье развеяно.
– Последний шаг, – чуть слышно прошептала Анна-Мария.
Сосредоточенные лица графини и ее некромантской свиты, нынче состоявшей из двух человек, приводили кучера в замешательство, стоило ему обернуться и заглянуть в окошко кузова. Поди, случилось что-то страшное, раз подняли среди ночи и заставили запрягать лошадей. Еще и труп погрузили… Слава Создателю, что после всего пережитого нервы мужчины только окрепли.
Тело Эмильена, укрытое покрывалом, полусидело подле Марло. Изначально создавалось стойкое ощущение того, что он является четвертым пассажиром экипажа, но взглянешь на белоснежное лицо с темными кругами под глазами, тронешь пальцы ледяной руки и сомнений не останется. Труп.
Однако когда пришло время попрощаться с ним и передать родителям, Анна-Мария приказала ехать дальше, не останавливаясь.
– Почему мы?.. – спросил рыжий некромант, выглядывая в окошко и наблюдая за тем, как маленькая хижина семьи Эмильена пропадает из зоны видимости.
– Потому что, – перебила его брюнетка, – я понимаю, что они не смогут обеспечить ему хорошие похороны. И раз уж он погиб, защищая меня, то и проводить его следует со всеми почестями.
– Энн-Мэй самая великодушная женщина… – одухотворенно прошептал до сих пор связанный по рукам Дориан, потеревшись взъерошенной макушкой о щеку молодой графини.
К сожалению, акт проявления такой милости и щедрости по отношению к безродному усопшему, проклятье Анны-Марии не рассеял. Азуса лично, втихаря проверил это, скользнув рукой под левую лопатку девушки и анализируя текущую ситуацию. Шесть камней из семи. Последние два, как он догадался еще будучи в поместье Понтилатов, из-за деревенщины Марло, которого знатная особа соблаговолила назвать по имени, и искреннего признания. Да, того самого, во время которого Азуса поступил как поступил.
Оставался последний. Возможно, получить его нужно за какое-нибудь определенное действие? Но какое именно? Это пока что было загадкой.
К дворцу экипаж графини Понтилат подъехал ранним утром. Дворец только начинал оживать, когда его тяжелые двери распахнулись и пропустили гостей в колыбель интриг, заговоров и очаг возгорания проклятья.
– Анна-Мария! – двери в парадный зал распахнулись практически одновременно с главными. – Ваше высочество?.. Что они с вами?..
– Отец собственной персоной, – медово-приторно протянула брюнетка, подбоченившись и выкатив грудь колесом. – А я тут как раз задавалась вопросом, каким образом ты столько лет скрывал свою ведьмачью природу? Перед королем-то особо не поколдуешь.
Говард гневно прищурился.
– Так я угадала? – наигранно воскликнула девушка, дотронувшись кончиками пальцев до нижней губы. – То-то убила столько времени на разглядывание портретов в коридоре. Ты испортил род Понтилатов, ведьмак. Где моя матушка, достойная дочь своего рода, тебя откопала?
– Энн-Мэй, – наклонился Азуса к ее уху, краем глаза поглядывая за раскрасневшимся графом. – У нас был немного другой план…
– Просто как вспомню, аж бесит, – процедила та сквозь зубы, скользнув взглядом по зализанным назад черно-белым волосам отца. Это не седина. Это унаследованные от его матери белые волосы ведьм хлада, которые передались и Анне-Марии вместе с силами. – Мне нужно поговорить с Его Величеством, – вернула она прежнюю хладнокровную интонацию. – Я знаю, кто убил Элоизу. А еще вспомнила, кто отправил на тот свет меня.
Говард нахмурился.
Интересно, изменится ли его отношение к дочери, как только проклятье спадет? А может, это его искреннее отношение к ней?
– Я бы хотела, чтобы и король Феолан, и королева Райнона, и гости, и придворные слуги… все собрались в парадном зале. Даже если после сказанного мной, меня саму отправят на эшафот, то так тому и быть. Однако ты, ведьмак, тоже будешь к этому причастен.
Интерес Его Величества к словам опальной графини, на удивление, пересилил неприязнь. Убийство маркизы Хайдегер и королевского лекаря Ренуара, «похищение» принца Дориана… столько событий произошло за столь краткий период времени. Неужели, Анна-Мария сумеет пролить на них свет?
Этим вопросом и задался Феолан Готтьер, важно усевшийся на троне с супругой по правую руку, но потребовавший немедленно освободить его дражайшего сына.
– Боюсь, это пока что не представляется возможным, – спокойно выдерживая его тяжелый взгляд, ответила графиня.
Слуги и важные гости дворца зароптали позади, а кто-то явно высказывал свое недовольство решением черно-белой ведьмы. Иначе ее и воспринимать при дворе не хотели. Ведь с каждым днем проклятье всё сильнее укоренялось в их душах, заставляя людей сочинять всё новые и новые причины ненавидеть Анну-Марию всем сердцем. Двигаться, думать по сюжету «Принцессы-грязнавки», сами о том не догадываясь.
– Но после того, что я скажу, ситуация в этом зале может кардинально измениться, – добавила девушка, пускаясь во все тяжкие. Ведь короли не любят давать могущественную власть тем, кому под силу менять. Особенно, если испытывают к таким личностям неприязнь. Но сейчас графиня Понтилат была безжалостна, как никогда. – Элоизу Хайдегер убил Дориан Готтьер.
Анна-Мария предугадала реакцию и Его Величества, и Ее Величества, и отца, и всех, собравшихся в парадном зале.
– Неслыханное дело!
– Да как ты, мерзавка, можешь наговаривать на Его Высочество?!
– Сжечь ведьму! Сжечь!
– Своими беспочвенными обвинениями ты сама копаешь себе могилу, – скрежеща зубами, угрожающе подметил Феолан.
– Могилу мне вырыли и до этого, – с улыбкой парировала брюнетка. – К слову, в этом деле преуспели слуги.
Именно с такими словами она обернулась назад, всем корпусом. Обвела внимательным взглядом скучковавшихся позади людей, на некоторых задерживаясь и щурясь.
Нет, некроманты не решили проблему предсмертной амнезии. Свои последние минуты Анна-Мария всё еще не помнит. Но если точно следовать сюжету прочитанной ею книги, тридцать восемь слуг вонзили в ее тело нож. Как описывалось в романе, каждый по одному разу. А подмешанное в любимый чай с бергамотом сильнодействующее снотворное, помогло им осуществить задуманное.
Возможно, хорошо, что она не помнит эти минуты. Вполне вероятно, они были наполнены агонией, сожалением и невыносимой болью. Как долго она корила себя за свое поведение, и как скоро была за него наказана. В ту же ночь. Безжалостно, беспощадно.
– Я прощаю вас, – сорвалось с ее губ. – Я прощаю вас. Всех до единого.
Шепотки в толпе прекратились. Вместо этого в ход пошли активные переглядывания между собой. Непонимание отражалось на испуганных лицах.
– Я, действительно, всю жизнь была невыносимой госпожой для вас, – продолжила графиня, а лицо ее выражало в этот момент настолько искреннюю скорбь, что сник даже Дориан. – Я знала, что слова мои могут ранить, а проклятья стать реальностью. И одно из них стало реальностью даже для меня самой. Я так боялась, что когда-нибудь мне причинят боль, что избегала ее самыми ужасными способами. Закрыла свое сердце от всего мира, от каждого из вас. И потому… и потому прощаю вас за то, что вы сделали.
– Как?!.. – рассвирепел было Дориан, но ему тут же прилетел смачный подзатыльник от Марло.
– Ваше Высочество, сейчас же закройтесь, пожалуйста, – коротко поклонился ему рыжий ведьмак.
– Простите и вы меня, – прикрыв глаза, опустила голову Анна-Мария. – За всё, что сделала я.
В тот же момент последний, седьмой камень проявился на печати проклятья под ее левой лопаткой. Проявившись, печать засияла так, что Азусе, Марло и Дориану, стоявшим к девушке ближе всех, пришлось зажмуриться.
Вспышка!
Не выдержав острой боли, графиня едва не упала на пол, но Азуса подхватил ее под дрожащие руки.
Еще некоторое время окружающие так же приходили в себя. И осматривались по сторонам, будто только что оказались в этом зале благодаря действию каких-то колдовских сил. Особенно удивленным выглядел король, глядя на связанного Дориана и оторопело хлопая глазами.
– Кажется, пришла пора им всё объяснить, – подсказал темноволосый некромант своей незадачливой знатной особе и та, поджав губы, кивнула.
Разговор им предстоял долгий. На этот раз без участия слуг и гостей.
– В это трудно поверить, но такое вполне возможно, – вынес свой вердикт Говард Понтилат, внимательно выслушав рассказ дочери, периодически прерываемый замечаниями двух некромантов и принца. – Пожалуй, и мне не стоит отрицать своей вины за случившееся.
– Ты не сказал мне ни слова о моем происхождении, – гневно сверкнула глазами брюнетка и отвернулась, скрестив руки на груди. – И о своем тоже.
– Я надеялся, что колдовской дар обойдет тебя стороной.
– Но мои волосы!..
– Мне жаль, Анна-Мария, что тебе пришлось пережить подобное.
– И всё-таки… – перешло слово к Его Величеству, задумчиво потиравшему подбородок – …даже учитывая все обстоятельства, ведьме на троне не место. Хорошо, что, благодаря чистой случайности, всё раскрылось до свадьбы.
– Но я не женюсь ни на ком, кроме Энн-Мэй! – в чувствах воскликнул Дориан и вцепился рукой в ткань на груди белоснежного с брызгами чужой крови камзола. – И не нужно быть проклятым, чтобы знать это!
– Ситуация с престолонаследием складывается не лучшим образом, – лениво протянул Феолан, переводя взгляд с Дориана на Анну-Марию и обратно. – Один Готтьер – ведьмак, второй – отказывается от трона, Понтилат – ведьма…
– Валентини! – с надеждой прошептала графиня. – С социализацией у него имеются некоторые проблемы, но если найти ему достойную королеву, то по крайней мере Понтилаты продолжат традицию престолонаследия.
– Я обдумаю этот вариант, – отвел король глаза.
– А поместье? – вскинул бровь граф.
– А с поместьем мы как-нибудь управимся. Уж ведьме с ведьмаком этим заняться можно, не так ли?
– Так ваш брачный контракт остается в силе?
Азуса с Анной-Марией переглянулись. Оба же думали, что дело уже решенное. Однако в новой «реальности» этот контракт может и не иметь прежней силы. Его можно расторгнуть в любой момент.
– Для начала я бы хотел отправиться на ведьмачьи земли, как и планировал, – тихо поделился он с девушкой.
– Я совсем не против отправиться туда с тобой, – с той же интонацией ответила та. – Может, и своих родственников отыщу. Дориан?
Блондин стоял как под проливным дождем, опустив глаза и нахмурившись. Еще бы. Сначала невесту отправили в могилу, затем воскресили. После – отослали прочь с другим брачным договором. И даже если бы принц до сих пор жаждал увидеть мир, слабое здоровье не позволило бы ему продвинуться дальше границ королевства. Будто с подвязанными к ноге кандалами, наследник навсегда оставался пленником родного дворца.
– Насчет смерти Ренуара, – решила разобраться графиня с еще одной возникшей накануне проблемой.
– …что в ту же ночь слуги зарезали тебя в собственных покоях, – констатировал некромант, – потому что ты прокляла себя. Сюжетом твоего проклятья служил этот роман. Но с Дорианом ты не ушла. И поэтому он пытался забрать тебя силой. Это его роль.
– Если… если Дориан убил Элоизу из-за моего проклятья, то выходит, что…
– Нет.
– Выходит, что это я убила ее…
– Нет, Энн-Мэй, ты никого не убивала.
– Но я ведь совсем не против!
Лишь сейчас графиня заметила Эмильена в луже собственной крови и склонившегося над ним Марло. Этот мальчишка принял на себя удар, пытаясь защитить свою госпожу. Госпожу, которая никогда и ни во что не ставила своих людей. Госпожу, которая отреклась от света, чтобы посветить свою жизнь тьме. Ради выживания во дворце. Ради того, чтобы подданные боялись, уважали ее и ни в коем случае не воткнули нож в спину. Какая ирония… Ведь нож всё-таки воткнули, и не один раз.
– Мы должны вернуться во дворец, – нерешительно заявила девушка, смахнув застывшую слезу со щеки. – Я должна рассказать всем правду.
– Сначала нам нужно избавиться от проклятья, – мотнул Азуса головой, крепче прижимая Анну-Марию к себе. – Толку от правды, если никто не захочет слушать?
– И… как же от него избавиться?
– Быть искренней. Идти на поводу у своего сердца, а не у холодного расчета.
– Тогда… – оторвалась графиня от груди ведьмака и тут же встретилась с ним взглядом.
Даже Марло поднял глаза, когда пауза затянулась, а тишина в покоях стала совсем невыносимой. На удивление, ни молодой господин Понтилат, ни слуги за всё это время не заглянули в это крыло, чтобы узнать об источнике шума. Или же они догадывались и потому позволили троице разрешить всё самостоятельно.
– ...я люблю тебя, – сорвалось с губ Анны-Марии. Слова, которые она и не надеялась когда-либо произнести. Слова, которые делают тебя зависимой. Те, что уже не вернуть и…
– Меня? – тупо переспросил Азуса, нахмурившись. – Вы уверены, графиня?
«Что?..» – распахнула брюнетка огромные и поблескивающие от слез глаза.
Где-то на улице застрекотал одинокий сверчок.
– Да как ты смеешь сомневаться в моей искренности, тупой ты ведьмак?! – заколотили маленькие кулачки по широкой груди. – Впервые в жизни высказала свои настоящие чувства, а он еще и мордоплясию свою корчит! Никакой совести нет! На эшафот пойдешь! На эшафот, понял, колдовское отродье?!
– Вот это уже другое дело, – вновь привлек он ее к себе, уткнувшись носом в густые волосы. – Узнаю мою прекрасную графиню.
– Ты тут руки не распускай! – с чувством принялась вырываться та, от всей души помогая себе острыми коленками. – Я еще ничего не решила!!!
– Эмильен… – едва расслышали они голос Марло и синхронно повернулись к нему. – Что с ним делать? Мы ведь… мы ведь можем отправить прошение на воскрешение?
Прошение на воскрешение. Документ, об одобрении которого не мечтал только полный идиот. Бумажка, способная вытащить любого человека с того света. Ну… почти любого. Например, знатных особ, что были подвергнуты насильственной смерти при том условии, что убийца до сих пор разгуливает на свободе. Именно на таких условиях и была воскрешена графиня Понтилант. Баланс нарушать нельзя, сколько бы денег ты не сунул в морды представителей академического совета. Иные ситуации отвергали в девяноста девяти процентах случаев.
– Мы завезем его тело родителям по пути во дворец, – ответил Азуса, отведя взгляд в сторону. Чтобы не видеть, насколько жалостливую физиономию скорчил его товарищ. – Хочешь отправиться прямо сейчас? – обратился он к Анне-Марии, однако Марло резко вскочил с пола и наставил на бастарда указательный палец.
– Ты забыл, на каком факультете мы учимся? Мы некроманты. И это из-за чертового диплома, гори он в Преисподней, Эмильен откинулся! Мы можем воскресить его прямо сейчас. Никто об этом не узнает.
– Это запрещено.
– Азуса!
– Но он может гордиться таким замечательным другом, как ты.
– Шельма-а-а… Гори ты тоже в Преисподней.
С этими словами рыжий схватил с кровати покрывало, накрыл им остывающий труп с остекленевшими глазами и, громко топая, вышел из комнаты.
– А Дориан? – спустя некоторое время скосила девушка взгляд на связанного рядом по рукам и ногам принца.
– Его тоже заберем с собой. Но будь осторожна. Не чувствую, что проклятье развеяно.
– Последний шаг, – чуть слышно прошептала Анна-Мария.
Глава 15. Истинная концовка
Сосредоточенные лица графини и ее некромантской свиты, нынче состоявшей из двух человек, приводили кучера в замешательство, стоило ему обернуться и заглянуть в окошко кузова. Поди, случилось что-то страшное, раз подняли среди ночи и заставили запрягать лошадей. Еще и труп погрузили… Слава Создателю, что после всего пережитого нервы мужчины только окрепли.
Тело Эмильена, укрытое покрывалом, полусидело подле Марло. Изначально создавалось стойкое ощущение того, что он является четвертым пассажиром экипажа, но взглянешь на белоснежное лицо с темными кругами под глазами, тронешь пальцы ледяной руки и сомнений не останется. Труп.
Однако когда пришло время попрощаться с ним и передать родителям, Анна-Мария приказала ехать дальше, не останавливаясь.
– Почему мы?.. – спросил рыжий некромант, выглядывая в окошко и наблюдая за тем, как маленькая хижина семьи Эмильена пропадает из зоны видимости.
– Потому что, – перебила его брюнетка, – я понимаю, что они не смогут обеспечить ему хорошие похороны. И раз уж он погиб, защищая меня, то и проводить его следует со всеми почестями.
– Энн-Мэй самая великодушная женщина… – одухотворенно прошептал до сих пор связанный по рукам Дориан, потеревшись взъерошенной макушкой о щеку молодой графини.
К сожалению, акт проявления такой милости и щедрости по отношению к безродному усопшему, проклятье Анны-Марии не рассеял. Азуса лично, втихаря проверил это, скользнув рукой под левую лопатку девушки и анализируя текущую ситуацию. Шесть камней из семи. Последние два, как он догадался еще будучи в поместье Понтилатов, из-за деревенщины Марло, которого знатная особа соблаговолила назвать по имени, и искреннего признания. Да, того самого, во время которого Азуса поступил как поступил.
Оставался последний. Возможно, получить его нужно за какое-нибудь определенное действие? Но какое именно? Это пока что было загадкой.
К дворцу экипаж графини Понтилат подъехал ранним утром. Дворец только начинал оживать, когда его тяжелые двери распахнулись и пропустили гостей в колыбель интриг, заговоров и очаг возгорания проклятья.
– Анна-Мария! – двери в парадный зал распахнулись практически одновременно с главными. – Ваше высочество?.. Что они с вами?..
– Отец собственной персоной, – медово-приторно протянула брюнетка, подбоченившись и выкатив грудь колесом. – А я тут как раз задавалась вопросом, каким образом ты столько лет скрывал свою ведьмачью природу? Перед королем-то особо не поколдуешь.
Говард гневно прищурился.
– Так я угадала? – наигранно воскликнула девушка, дотронувшись кончиками пальцев до нижней губы. – То-то убила столько времени на разглядывание портретов в коридоре. Ты испортил род Понтилатов, ведьмак. Где моя матушка, достойная дочь своего рода, тебя откопала?
– Энн-Мэй, – наклонился Азуса к ее уху, краем глаза поглядывая за раскрасневшимся графом. – У нас был немного другой план…
– Просто как вспомню, аж бесит, – процедила та сквозь зубы, скользнув взглядом по зализанным назад черно-белым волосам отца. Это не седина. Это унаследованные от его матери белые волосы ведьм хлада, которые передались и Анне-Марии вместе с силами. – Мне нужно поговорить с Его Величеством, – вернула она прежнюю хладнокровную интонацию. – Я знаю, кто убил Элоизу. А еще вспомнила, кто отправил на тот свет меня.
Говард нахмурился.
Интересно, изменится ли его отношение к дочери, как только проклятье спадет? А может, это его искреннее отношение к ней?
– Я бы хотела, чтобы и король Феолан, и королева Райнона, и гости, и придворные слуги… все собрались в парадном зале. Даже если после сказанного мной, меня саму отправят на эшафот, то так тому и быть. Однако ты, ведьмак, тоже будешь к этому причастен.
Интерес Его Величества к словам опальной графини, на удивление, пересилил неприязнь. Убийство маркизы Хайдегер и королевского лекаря Ренуара, «похищение» принца Дориана… столько событий произошло за столь краткий период времени. Неужели, Анна-Мария сумеет пролить на них свет?
Этим вопросом и задался Феолан Готтьер, важно усевшийся на троне с супругой по правую руку, но потребовавший немедленно освободить его дражайшего сына.
– Боюсь, это пока что не представляется возможным, – спокойно выдерживая его тяжелый взгляд, ответила графиня.
Слуги и важные гости дворца зароптали позади, а кто-то явно высказывал свое недовольство решением черно-белой ведьмы. Иначе ее и воспринимать при дворе не хотели. Ведь с каждым днем проклятье всё сильнее укоренялось в их душах, заставляя людей сочинять всё новые и новые причины ненавидеть Анну-Марию всем сердцем. Двигаться, думать по сюжету «Принцессы-грязнавки», сами о том не догадываясь.
– Но после того, что я скажу, ситуация в этом зале может кардинально измениться, – добавила девушка, пускаясь во все тяжкие. Ведь короли не любят давать могущественную власть тем, кому под силу менять. Особенно, если испытывают к таким личностям неприязнь. Но сейчас графиня Понтилат была безжалостна, как никогда. – Элоизу Хайдегер убил Дориан Готтьер.
Анна-Мария предугадала реакцию и Его Величества, и Ее Величества, и отца, и всех, собравшихся в парадном зале.
– Неслыханное дело!
– Да как ты, мерзавка, можешь наговаривать на Его Высочество?!
– Сжечь ведьму! Сжечь!
– Своими беспочвенными обвинениями ты сама копаешь себе могилу, – скрежеща зубами, угрожающе подметил Феолан.
– Могилу мне вырыли и до этого, – с улыбкой парировала брюнетка. – К слову, в этом деле преуспели слуги.
Именно с такими словами она обернулась назад, всем корпусом. Обвела внимательным взглядом скучковавшихся позади людей, на некоторых задерживаясь и щурясь.
Нет, некроманты не решили проблему предсмертной амнезии. Свои последние минуты Анна-Мария всё еще не помнит. Но если точно следовать сюжету прочитанной ею книги, тридцать восемь слуг вонзили в ее тело нож. Как описывалось в романе, каждый по одному разу. А подмешанное в любимый чай с бергамотом сильнодействующее снотворное, помогло им осуществить задуманное.
Возможно, хорошо, что она не помнит эти минуты. Вполне вероятно, они были наполнены агонией, сожалением и невыносимой болью. Как долго она корила себя за свое поведение, и как скоро была за него наказана. В ту же ночь. Безжалостно, беспощадно.
– Я прощаю вас, – сорвалось с ее губ. – Я прощаю вас. Всех до единого.
Шепотки в толпе прекратились. Вместо этого в ход пошли активные переглядывания между собой. Непонимание отражалось на испуганных лицах.
– Я, действительно, всю жизнь была невыносимой госпожой для вас, – продолжила графиня, а лицо ее выражало в этот момент настолько искреннюю скорбь, что сник даже Дориан. – Я знала, что слова мои могут ранить, а проклятья стать реальностью. И одно из них стало реальностью даже для меня самой. Я так боялась, что когда-нибудь мне причинят боль, что избегала ее самыми ужасными способами. Закрыла свое сердце от всего мира, от каждого из вас. И потому… и потому прощаю вас за то, что вы сделали.
– Как?!.. – рассвирепел было Дориан, но ему тут же прилетел смачный подзатыльник от Марло.
– Ваше Высочество, сейчас же закройтесь, пожалуйста, – коротко поклонился ему рыжий ведьмак.
– Простите и вы меня, – прикрыв глаза, опустила голову Анна-Мария. – За всё, что сделала я.
В тот же момент последний, седьмой камень проявился на печати проклятья под ее левой лопаткой. Проявившись, печать засияла так, что Азусе, Марло и Дориану, стоявшим к девушке ближе всех, пришлось зажмуриться.
Вспышка!
Не выдержав острой боли, графиня едва не упала на пол, но Азуса подхватил ее под дрожащие руки.
Еще некоторое время окружающие так же приходили в себя. И осматривались по сторонам, будто только что оказались в этом зале благодаря действию каких-то колдовских сил. Особенно удивленным выглядел король, глядя на связанного Дориана и оторопело хлопая глазами.
– Кажется, пришла пора им всё объяснить, – подсказал темноволосый некромант своей незадачливой знатной особе и та, поджав губы, кивнула.
Разговор им предстоял долгий. На этот раз без участия слуг и гостей.
– В это трудно поверить, но такое вполне возможно, – вынес свой вердикт Говард Понтилат, внимательно выслушав рассказ дочери, периодически прерываемый замечаниями двух некромантов и принца. – Пожалуй, и мне не стоит отрицать своей вины за случившееся.
– Ты не сказал мне ни слова о моем происхождении, – гневно сверкнула глазами брюнетка и отвернулась, скрестив руки на груди. – И о своем тоже.
– Я надеялся, что колдовской дар обойдет тебя стороной.
– Но мои волосы!..
– Мне жаль, Анна-Мария, что тебе пришлось пережить подобное.
– И всё-таки… – перешло слово к Его Величеству, задумчиво потиравшему подбородок – …даже учитывая все обстоятельства, ведьме на троне не место. Хорошо, что, благодаря чистой случайности, всё раскрылось до свадьбы.
– Но я не женюсь ни на ком, кроме Энн-Мэй! – в чувствах воскликнул Дориан и вцепился рукой в ткань на груди белоснежного с брызгами чужой крови камзола. – И не нужно быть проклятым, чтобы знать это!
– Ситуация с престолонаследием складывается не лучшим образом, – лениво протянул Феолан, переводя взгляд с Дориана на Анну-Марию и обратно. – Один Готтьер – ведьмак, второй – отказывается от трона, Понтилат – ведьма…
– Валентини! – с надеждой прошептала графиня. – С социализацией у него имеются некоторые проблемы, но если найти ему достойную королеву, то по крайней мере Понтилаты продолжат традицию престолонаследия.
– Я обдумаю этот вариант, – отвел король глаза.
– А поместье? – вскинул бровь граф.
– А с поместьем мы как-нибудь управимся. Уж ведьме с ведьмаком этим заняться можно, не так ли?
– Так ваш брачный контракт остается в силе?
Азуса с Анной-Марией переглянулись. Оба же думали, что дело уже решенное. Однако в новой «реальности» этот контракт может и не иметь прежней силы. Его можно расторгнуть в любой момент.
– Для начала я бы хотел отправиться на ведьмачьи земли, как и планировал, – тихо поделился он с девушкой.
– Я совсем не против отправиться туда с тобой, – с той же интонацией ответила та. – Может, и своих родственников отыщу. Дориан?
Блондин стоял как под проливным дождем, опустив глаза и нахмурившись. Еще бы. Сначала невесту отправили в могилу, затем воскресили. После – отослали прочь с другим брачным договором. И даже если бы принц до сих пор жаждал увидеть мир, слабое здоровье не позволило бы ему продвинуться дальше границ королевства. Будто с подвязанными к ноге кандалами, наследник навсегда оставался пленником родного дворца.
– Насчет смерти Ренуара, – решила разобраться графиня с еще одной возникшей накануне проблемой.
