- Мне нечего вам сказать, - безучастно отозвался Леонов, опустив голову и вжавшись в спинку коляски. - Скоро обход, пора принимать лекарства, прошу вас, отвезите меня в палату.
На обратном пути я заказал готовую еду на дом, и уже за обедом мы обсудили сложившуюся ситуацию.
- Удивительно, что Матвей Григорьевич так сильно сдал за последнее время, - расстроилась Александра. - В коллективе мы его за глаза называли дядя Мотя. Таким живчиком был, летом на велосипеде гонял, зимой на лыжах.
- Я удивлён не меньше тебя, дорогая. Удивлён, что такая умная и образованная женщина купилась на этот дешёвый балаган.
- Андрей, тебе не кажется, что оговаривать пожилого и больного человека несколько безнравственно? - сдвинула брови Шурочка.
- Ничуть. Он бессовестный враль и артист никудышный.
- Тогда обоснуй!
- Легко! Мямлил с трудом, чуть ли не слюни пускал. Ровно до тех пор, пока не узнал, что я - частный детектив, и натурально испугался, даже тремор пропал. А чтобы побыстрее нас сповадить, твой тётя Мотя придумал врачебный обход. Цирк с конями, да и только! Ты заметила в палате Леонова цветы и фрукты? Откуда они там?
- Это дорогой пансионат, фрукты входят в меню...
- А персонал задаривает пациентов цветочками, - перебил я. - Пойми, Шурик, цветы от близкого человека, как минимум.
- У Матвея Григорьевича не было детей, но уволился он после скандала, - припомнила Александра. - Одна дамочка обвинила Леонова в сексуальных домогательствах к матери, когда та ещё была студенткой. Готова была даже пройти тест ДНК на отцовство.
- Подозреваю, что совсем недавно она навещала своего папашу.
- С чего ты взял?
- На фото, где Гемке с женой, на заднем фоне дерево с плодами. Заметила?
- Конечно, - с готовностью ответила Шурочка. - Это - аннона или сметанное яблоко, растёт только в тропиках. Скоропортящийся продукт, в первый раз я попробовала его там же на Гоа.
- Так вот: похожую кожуру я заметил в мусорном ведре. Фотография сделана на Гоа.
- Ты меня пугаешь, Андрей, - Шурочка приложила ладони к зардевшимся от волнения щекам. - То есть, Герман и его жена виделись с профессором и все они причастны к исчезновению Виктора?
- Леонов вряд ли, очень уж он немощен. Твой дядя подставил очень серьёзных людей, назад ему путь заказан, а вот его жене - нет. Но ведь не она же обчистила сейф Вяземцева! Остаётся только индус или Елецкая.
- Надо как-то сообщить об этом Взваровой, - подсказала Александра.
- Не советую, сразу попадёшь под раздачу. Взваровой движет чувство мести, и пунктик на всём, что связано с твоим дядей.
- Тогда решено, едем к Лизе! - с готовностью объявила Шурочка. - Я была у Вяземцева на новоселье, так настойчиво зазывал, хотел похвастаться. Шикарный коттедж во Владимировке недалеко от Петергофа, рядом со съездом на кольцевую. Участок соток пятнадцать с высоким забором, а с другой стороны, вот умора: заходи - не хочу!
- Твоя телега на ходу?
- Мой апельсинчик? Думаю да. Только чур, я за рулём.
- Надо ботинок отыскать. Маловат мне вяземский, жмёт.
Прихватив с собой грабли, я побрёл к месту своего феерического падения и ещё издали увидел зацепившийся шнурками за сучок и мерно раскачивающийся на ветру ботинок. Если честно, то челси сели идеально, но ботинки мне дороги не только как память. В толстой подошве правого ботинка припрятан набор проверенных в деле отмычек, в левом зачётные нычки под всякую мелочёвку.
Я задрал голову и прикинул расстояние до потеряшки. Высоковато, но если метнуть грабли, то вполне возможно, ботинок удастся сшибить.
Получилось, но только с третьего раза. Я наклонился, чтобы подобрать ботинок и грабли, как вдруг меня кто-то похлопал по спине.
Ну держись, морда индийская, сейчас я тебе устрою Болливуд! Не разгибаясь, я схватил грабли и мощным ударом черенка подсёк ноги нападавшего. Сделав пару шагов, я упёрся черенком в грудь поверженного противника и оторопел.
Нащупав сонную артерию у находящегося в отключке Матвея Григорьевича, я убедился в наличии пульса, после чего втихаря поинтересовался содержимым профессорского портфеля. Мне удалось привести старика в чувство, слегка похлопав по щекам и хорошенько встряхнув за плечи.
- Какой чёрта, Матвей Григорьевич? - Я помог Леонову подняться. - Не сильно ушиб?
- Жить буду, - Схватив портфель, профессор поморщился, потирая ушибленные голени. - По икрам попало, не по кости, терпимо. А вы чем тут занимаетесь?
- Променаж послеобеденный. - Я спрятал ботинок за спину. - Урок вам на будущее. Зачем было Ваньку валять, я вас сразу раскусил. Ещё и врача подговорили - нехорошо.
- Подговорил - признаюсь. Я совсем запутался, но где Вяземцев, не знаю, поверьте. - Леонов с горестным выражением лица прижал портфель к груди.
- Пойдёмте в дом, расскажете всё мне и Саше.
Дома я первым делом разулся, чтобы отмыть под струёй воды обе пары ботинок, и тут меня ждал сюрприз! А Вяземцев-то - малый не промах: каблуки челси тоже оказались с секретом.
Тем временем Шурочка приготовила кофе, и мы, сидя за столом, принялись внимать исповеди Матвея Григорьевича.
Ещё в начале шестидесятых годов прошлого века, задолго до командировки Леонова и Вяземцева, сокровищница последнего низама Хайдарабада Асаф Джаха VII подверглась ограблению. Полиция слишком поздно организовала погоню за грабителями, однако последним помешал внезапно начавшийся ливень. Машину занесло на скользкой дороге, она съехала в кювет, перевернулась, и её тут же захлестнуло потоками воды. Незадачливым похитителям пришлось бросить похищенное и скрыться, недосчитались лишь одного, но самого ценного артефакта. По горячим следам арестовали несколько человек, но позже была доказана их непричастность.
На закате империи Великих Моголов в Южной Индии на Деканском плоскогорье образовалась территориальная автономия. Низамом - правителем Хайдарабада стал Асаф Джах Первый. Княжество было крупнейшим центром культуры, а также торговли бриллиантами и жемчугом, но наибольшее развитие получило стекольное производство. Оно необычайно заинтересовало Асаф Джаха, правитель нередко лично присутствовал при экспериментах по внесению в стекло различных добавок, присадок. К тому же у низама в последние годы жизни развилась светобоязнь, и он повелел изготовить себе очки в оправе, инкрустированной цейлонскими сапфирами.
- Но не в этом их главная ценность. А знаете в чём? - Профессор обвёл меня и Шурочку многозначительным взглядом. - Судя по описанию, стёкла очков обладали фотохромным эффектом и позволяли различать свет в инфракрасном диапазоне. Нынче чудо-очками никого не удивишь, но в восемнадцатом веке это было сродни волшебству, поэтому очки и получили название - Око Ангела, пронзающее тьму.
- Ангела Азраила, в Священном Коране он упомянут, как Ангел Смерти, - подхватила Шурочка. - А ещё существует маратхская легенда - Пронзительное Око бога Йамы - владыки подземного мира. Это один и тот же артефакт?
- Естественно, Сашенька! В легенде говорится, что Пронзающее или Пронзительное Око - застывшие, стеклянные слёзы Йамы, но я склоняюсь к более приземлённой версии, - натянуто улыбнулся Леонов.
- Как очки попали к Виктору?
- В последний день перед отъездом на базаре местный мальчуган положил глаз на наручные часы Вяземцева, увязался за нами и предложил поменять часы на какие-то замызганные побрякушки. Виктор поначалу отказался, но потом, внимательно присмотревшись, без колебаний расстался с часами.
- Вяземцев на халяву заполучил Око, контрабандой провёз его в страну и стал барыжить надёрганными из оправы брюликами, - догадался я. - А вы, профессор, пошли на шантаж. Какая продвинутая у нас профессура!
- Зачем вы так? - насупился Леонов. - Вяземцев терпеливо выжидал годы и годы, прежде чем рискнул обнаружить Око Ангела, чтобы произвести впечатление на вас, Сашенька. И ведь сработало! А я и так слишком долго молчал.
- Вы только что назвали меня приживалкой, Матвей Григорьевич. Фу! - презрительно фыркнула Александра.
- Согласитесь: доля правды в моих словах имеется. Потом Эльзе и её мужу срочно понадобились деньги. Много денег.
Я оказался прав: Эльза - дочь Леонова и жена Германа Гемке. Потуги бывшего чиновника восстановиться в прежней должности потерпели фиаско. Гемке наговорил много лишнего, обвинив бывшее руководство в коррупции, и ради спасения собственной шкуры вынужден был дать дёру. Вот тут то и пригодился новоявленный папаша Эльзы. Обретя дочь, Леонов расчувствовался и продал трёхкомнатную квартиру в престижном доме на улице Типанова. Вдобавок ко всему, Вяземцев обязался оплачивать лечение и проживание Матвея Григорьевича в пансионате в качестве платы за то, что последний будет держать язык за зубами.
- Но теперь Виктор пропал, и я опасаюсь, не связано ли это с Оком, - закончил свой рассказ профессор. - Как не крути, я тоже причастен. Вы ведь займётесь поисками Виктора?
- Обязательно, и найдём, если индус нас не опередит, - наудачу бросил я, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.
- Вы часом не узнали, кто он такой и что ему нужно? - Леонов посмотрел на меня, с нетерпением ожидая ответа.
- Профессионал, меня с одного удара вырубил. Наверняка какой-нибудь охотник за сокровищами или головами, - предположил я. - Кстати, профессор, я вас с ним и перепутал, когда граблями шарахнул. Вы с нами?
- Позвольте мне остаться, - взмолился Леонов. - Ноги очень болят. Да и голова тоже. К тому же, я не успокоюсь, пока не узнаю, что с Виктором. Может статься, что и идти-то мне некуда.
Оранжевая Kia Picanto, простоявшая в гараже почти полгода, завелась с пол-оборота, пришлось только подкачать шины.
Шурочка - лихой водитель! Уже минут через двадцать мы подъехали к дому Вяземцева и припарковались чуть поодаль: у ворот стояла машина такси. Подобравшись с тыла, мы заметили выходящую из дома женщину с синим дорожным чемоданом на колёсиках и затаились за живой изгородью можжевельника. Я тут же достал из кармана и приставил к глазам монокуляр.
- Это - Лиза? - шёпотом спросил я Шурочку и протянул ей монокуляр.
Присмотревшись, Шурочка молча кивнула и вернула мне оптику.
- Так вот: твоя Лиза и Эльза Гемке - одно лицо!
Ошарашенная моим открытием Шурочка прикрыла ладонью рот, а Лиза, заперев входную дверь, огляделась, спрятала ключ под декоративный вазон. Подхватив чемодан, женщина трусцой побежала к ожидающей её машине. Между Лизой и водителем завязался разговор на повышенных тонах, после чего машина такси развернулась и поехала в сторону кольцевой автодороги.
Наблюдательность, способность подмечать и систематизировать порой даже незначительные мелочи отличают хорошего частного детектива от рядового. Можно изменить причёску, макияж, нацепить очки-блюдца, но индивидуальные особенности - форма ушей, носа, овал лица, остаются неизменными, а поднаторевший в решении подобных задач мозг воссоздаёт цельную картину из кусочков мозаики. Но в данном случае приобретённые навыки мне не понадобились: в портфеле Леонова я обнаружил паспорт с вложенной вовнутрь и уже знакомой мне фотографией.
- Проследим за ней? - предложила Шурочка.
- Нет, меня больше интересует содержимое сейфа. Можешь предположить, где он находится?
- Скорее всего, в кабинете на втором этаже.
Дверь в кабинет оказалась незапертой, а недорогой, но надёжный пистолетный сейф AIKO притулился на тумбочке в углу кабинета.
- Замок вскрывался, но после его снова закрывали и открывали ключом, - отчитался я после беглого осмотра сейфа, снимая с правой ноги ботинок. - Надо заглянуть вовнутрь.
- Но у нас нет ключа!
- Раз плюнуть, мадам Дюбуа! - Я поймал озадаченный взгляд Шурочки и, разложив на носовом платке инструменты, принялся за работу. - Зря вы смотрите на меня с недоверием. Ваш муж, между прочим, негласный стипендиат самого Жан-Жозефа Мартини. Дядюшка Жано научил меня вскрывать подобные консервные банки за пять минут максимум. Засекайте время, мадам.
Жан-Жозеф Мартини - незыблемый авторитет в среде французских медвежатников. Со временем он отошёл от дел и приобрёл домишко в местечке Сен-Клу на берегу Сены. Вскоре дядюшка Жано женился на молоденькой темнокожей француженке Диан-Мари, но их семейное счастье закончилось в одночасье. В один из дней жену Мартини похитили, прихватив также и семейную кассу. Неизвестный похититель потребовал выкуп и оценил голову Диан-Мари в миллион евро, догадываясь, что у пожилого любителя грудастых шоколадок ещё немало сбережений, а дядюшка Жано в свою очередь обратился ко мне.
Дело я раскрутил за день, совершенно справедливо предположив, что Диан-Мари в сговоре с похитителем, а сам похититель - бывший конкурент и собрат дядюшки Жано по ремеслу. Мы взяли сладкую парочку на съёмной квартире тёпленькими, в одной постельке. Месье Жан-Жозеф впоследствии любил пошутить, что поступил по совести, не поскупился и оставил молодому коллеге в качестве приза целых сто десять ливров!
- Какое-то странное благородство, - хмыкнула Шурочка.
- Ничего странного. Ливр - старинная французская мера веса, ровно столько и весит Диан-Мари. От гонорара я отказался с условием, что маэстро Мартини поделится со мной секретами мастерства. Кстати: инструмент и ботинки раньше принадлежали дядюшке Жано, это его эксклюзивный подарок. Всё, готово! - Я повернул ручку сейфа по часовой стрелке и распахнул дверцу. Пусто!
- Я почему-то не удивлена, - нахмурилась Александра. - Вот ведь стерва! Попробуем её догнать?
- Я бы не советовал. На полу капля оружейного масла, совсем свежая. Эльза прихватила с собой не только деньги, но и Чижа.
- Вот стерва!
- Помнишь, ты мне рассказала про обещанную квартиру? По моему разумению, вряд ли Вяземцев согласился бы отстёгивать запредельную сумму на содержание Леонова в пансионате. Скорее всего, Виктор по дешёвке купил квартиру профессора, и чутьё мне подсказывает, что неплохо бы туда заглянуть.
- Возможно, но мы же не знаем адреса.
- Знаем. Поедем с ветерком по кольцевой.
Ох уж эти питерские пробки! Санкт-Петербург - мегаполис, пронизанный кровеносной сетью улиц и проспектов, магистралей, живой организм со своей особенной "питерской" душой. И если Господь лишь тихонько посмеивается над человеком с далеко идущими планами, то заядлый приколист Питер просто неистово ржёт, узнав о твоих планах на ближайшее время.
Всего-то пару десятков километров по навигатору, однако, на съезде с кольцевой автодороги мы простояли в пробке почти два часа! Дальше больше: пришлось наматывать круги в поисках парковочного места, пока Шурочка наконец-то не без труда втиснула "свой апельсинчик" в узенький промежуток между машинами.
На четвёртом этаже мы вышли из лифта и подошли к дверям бывшей квартиры профессора Леонова. После череды безответных звонков в дверь, мне пришлось снова применить свои околокриминальные навыки: механизмы замков сувального типа вскрываются на раз-два-три. Мы на цыпочках зашли в прихожую, я зафиксировал язычок замка и аккуратно притворил за нами дверь.
На обратном пути я заказал готовую еду на дом, и уже за обедом мы обсудили сложившуюся ситуацию.
- Удивительно, что Матвей Григорьевич так сильно сдал за последнее время, - расстроилась Александра. - В коллективе мы его за глаза называли дядя Мотя. Таким живчиком был, летом на велосипеде гонял, зимой на лыжах.
- Я удивлён не меньше тебя, дорогая. Удивлён, что такая умная и образованная женщина купилась на этот дешёвый балаган.
- Андрей, тебе не кажется, что оговаривать пожилого и больного человека несколько безнравственно? - сдвинула брови Шурочка.
- Ничуть. Он бессовестный враль и артист никудышный.
- Тогда обоснуй!
- Легко! Мямлил с трудом, чуть ли не слюни пускал. Ровно до тех пор, пока не узнал, что я - частный детектив, и натурально испугался, даже тремор пропал. А чтобы побыстрее нас сповадить, твой тётя Мотя придумал врачебный обход. Цирк с конями, да и только! Ты заметила в палате Леонова цветы и фрукты? Откуда они там?
- Это дорогой пансионат, фрукты входят в меню...
- А персонал задаривает пациентов цветочками, - перебил я. - Пойми, Шурик, цветы от близкого человека, как минимум.
- У Матвея Григорьевича не было детей, но уволился он после скандала, - припомнила Александра. - Одна дамочка обвинила Леонова в сексуальных домогательствах к матери, когда та ещё была студенткой. Готова была даже пройти тест ДНК на отцовство.
- Подозреваю, что совсем недавно она навещала своего папашу.
- С чего ты взял?
- На фото, где Гемке с женой, на заднем фоне дерево с плодами. Заметила?
- Конечно, - с готовностью ответила Шурочка. - Это - аннона или сметанное яблоко, растёт только в тропиках. Скоропортящийся продукт, в первый раз я попробовала его там же на Гоа.
- Так вот: похожую кожуру я заметил в мусорном ведре. Фотография сделана на Гоа.
- Ты меня пугаешь, Андрей, - Шурочка приложила ладони к зардевшимся от волнения щекам. - То есть, Герман и его жена виделись с профессором и все они причастны к исчезновению Виктора?
- Леонов вряд ли, очень уж он немощен. Твой дядя подставил очень серьёзных людей, назад ему путь заказан, а вот его жене - нет. Но ведь не она же обчистила сейф Вяземцева! Остаётся только индус или Елецкая.
- Надо как-то сообщить об этом Взваровой, - подсказала Александра.
- Не советую, сразу попадёшь под раздачу. Взваровой движет чувство мести, и пунктик на всём, что связано с твоим дядей.
- Тогда решено, едем к Лизе! - с готовностью объявила Шурочка. - Я была у Вяземцева на новоселье, так настойчиво зазывал, хотел похвастаться. Шикарный коттедж во Владимировке недалеко от Петергофа, рядом со съездом на кольцевую. Участок соток пятнадцать с высоким забором, а с другой стороны, вот умора: заходи - не хочу!
- Твоя телега на ходу?
- Мой апельсинчик? Думаю да. Только чур, я за рулём.
- Надо ботинок отыскать. Маловат мне вяземский, жмёт.
Прихватив с собой грабли, я побрёл к месту своего феерического падения и ещё издали увидел зацепившийся шнурками за сучок и мерно раскачивающийся на ветру ботинок. Если честно, то челси сели идеально, но ботинки мне дороги не только как память. В толстой подошве правого ботинка припрятан набор проверенных в деле отмычек, в левом зачётные нычки под всякую мелочёвку.
Я задрал голову и прикинул расстояние до потеряшки. Высоковато, но если метнуть грабли, то вполне возможно, ботинок удастся сшибить.
Получилось, но только с третьего раза. Я наклонился, чтобы подобрать ботинок и грабли, как вдруг меня кто-то похлопал по спине.
Ну держись, морда индийская, сейчас я тебе устрою Болливуд! Не разгибаясь, я схватил грабли и мощным ударом черенка подсёк ноги нападавшего. Сделав пару шагов, я упёрся черенком в грудь поверженного противника и оторопел.
Нащупав сонную артерию у находящегося в отключке Матвея Григорьевича, я убедился в наличии пульса, после чего втихаря поинтересовался содержимым профессорского портфеля. Мне удалось привести старика в чувство, слегка похлопав по щекам и хорошенько встряхнув за плечи.
- Какой чёрта, Матвей Григорьевич? - Я помог Леонову подняться. - Не сильно ушиб?
- Жить буду, - Схватив портфель, профессор поморщился, потирая ушибленные голени. - По икрам попало, не по кости, терпимо. А вы чем тут занимаетесь?
- Променаж послеобеденный. - Я спрятал ботинок за спину. - Урок вам на будущее. Зачем было Ваньку валять, я вас сразу раскусил. Ещё и врача подговорили - нехорошо.
- Подговорил - признаюсь. Я совсем запутался, но где Вяземцев, не знаю, поверьте. - Леонов с горестным выражением лица прижал портфель к груди.
- Пойдёмте в дом, расскажете всё мне и Саше.
Дома я первым делом разулся, чтобы отмыть под струёй воды обе пары ботинок, и тут меня ждал сюрприз! А Вяземцев-то - малый не промах: каблуки челси тоже оказались с секретом.
Тем временем Шурочка приготовила кофе, и мы, сидя за столом, принялись внимать исповеди Матвея Григорьевича.
Ещё в начале шестидесятых годов прошлого века, задолго до командировки Леонова и Вяземцева, сокровищница последнего низама Хайдарабада Асаф Джаха VII подверглась ограблению. Полиция слишком поздно организовала погоню за грабителями, однако последним помешал внезапно начавшийся ливень. Машину занесло на скользкой дороге, она съехала в кювет, перевернулась, и её тут же захлестнуло потоками воды. Незадачливым похитителям пришлось бросить похищенное и скрыться, недосчитались лишь одного, но самого ценного артефакта. По горячим следам арестовали несколько человек, но позже была доказана их непричастность.
На закате империи Великих Моголов в Южной Индии на Деканском плоскогорье образовалась территориальная автономия. Низамом - правителем Хайдарабада стал Асаф Джах Первый. Княжество было крупнейшим центром культуры, а также торговли бриллиантами и жемчугом, но наибольшее развитие получило стекольное производство. Оно необычайно заинтересовало Асаф Джаха, правитель нередко лично присутствовал при экспериментах по внесению в стекло различных добавок, присадок. К тому же у низама в последние годы жизни развилась светобоязнь, и он повелел изготовить себе очки в оправе, инкрустированной цейлонскими сапфирами.
- Но не в этом их главная ценность. А знаете в чём? - Профессор обвёл меня и Шурочку многозначительным взглядом. - Судя по описанию, стёкла очков обладали фотохромным эффектом и позволяли различать свет в инфракрасном диапазоне. Нынче чудо-очками никого не удивишь, но в восемнадцатом веке это было сродни волшебству, поэтому очки и получили название - Око Ангела, пронзающее тьму.
- Ангела Азраила, в Священном Коране он упомянут, как Ангел Смерти, - подхватила Шурочка. - А ещё существует маратхская легенда - Пронзительное Око бога Йамы - владыки подземного мира. Это один и тот же артефакт?
- Естественно, Сашенька! В легенде говорится, что Пронзающее или Пронзительное Око - застывшие, стеклянные слёзы Йамы, но я склоняюсь к более приземлённой версии, - натянуто улыбнулся Леонов.
- Как очки попали к Виктору?
- В последний день перед отъездом на базаре местный мальчуган положил глаз на наручные часы Вяземцева, увязался за нами и предложил поменять часы на какие-то замызганные побрякушки. Виктор поначалу отказался, но потом, внимательно присмотревшись, без колебаний расстался с часами.
- Вяземцев на халяву заполучил Око, контрабандой провёз его в страну и стал барыжить надёрганными из оправы брюликами, - догадался я. - А вы, профессор, пошли на шантаж. Какая продвинутая у нас профессура!
- Зачем вы так? - насупился Леонов. - Вяземцев терпеливо выжидал годы и годы, прежде чем рискнул обнаружить Око Ангела, чтобы произвести впечатление на вас, Сашенька. И ведь сработало! А я и так слишком долго молчал.
- Вы только что назвали меня приживалкой, Матвей Григорьевич. Фу! - презрительно фыркнула Александра.
- Согласитесь: доля правды в моих словах имеется. Потом Эльзе и её мужу срочно понадобились деньги. Много денег.
Я оказался прав: Эльза - дочь Леонова и жена Германа Гемке. Потуги бывшего чиновника восстановиться в прежней должности потерпели фиаско. Гемке наговорил много лишнего, обвинив бывшее руководство в коррупции, и ради спасения собственной шкуры вынужден был дать дёру. Вот тут то и пригодился новоявленный папаша Эльзы. Обретя дочь, Леонов расчувствовался и продал трёхкомнатную квартиру в престижном доме на улице Типанова. Вдобавок ко всему, Вяземцев обязался оплачивать лечение и проживание Матвея Григорьевича в пансионате в качестве платы за то, что последний будет держать язык за зубами.
- Но теперь Виктор пропал, и я опасаюсь, не связано ли это с Оком, - закончил свой рассказ профессор. - Как не крути, я тоже причастен. Вы ведь займётесь поисками Виктора?
- Обязательно, и найдём, если индус нас не опередит, - наудачу бросил я, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.
- Вы часом не узнали, кто он такой и что ему нужно? - Леонов посмотрел на меня, с нетерпением ожидая ответа.
- Профессионал, меня с одного удара вырубил. Наверняка какой-нибудь охотник за сокровищами или головами, - предположил я. - Кстати, профессор, я вас с ним и перепутал, когда граблями шарахнул. Вы с нами?
- Позвольте мне остаться, - взмолился Леонов. - Ноги очень болят. Да и голова тоже. К тому же, я не успокоюсь, пока не узнаю, что с Виктором. Может статься, что и идти-то мне некуда.
Оранжевая Kia Picanto, простоявшая в гараже почти полгода, завелась с пол-оборота, пришлось только подкачать шины.
Шурочка - лихой водитель! Уже минут через двадцать мы подъехали к дому Вяземцева и припарковались чуть поодаль: у ворот стояла машина такси. Подобравшись с тыла, мы заметили выходящую из дома женщину с синим дорожным чемоданом на колёсиках и затаились за живой изгородью можжевельника. Я тут же достал из кармана и приставил к глазам монокуляр.
- Это - Лиза? - шёпотом спросил я Шурочку и протянул ей монокуляр.
Присмотревшись, Шурочка молча кивнула и вернула мне оптику.
- Так вот: твоя Лиза и Эльза Гемке - одно лицо!
Ошарашенная моим открытием Шурочка прикрыла ладонью рот, а Лиза, заперев входную дверь, огляделась, спрятала ключ под декоративный вазон. Подхватив чемодан, женщина трусцой побежала к ожидающей её машине. Между Лизой и водителем завязался разговор на повышенных тонах, после чего машина такси развернулась и поехала в сторону кольцевой автодороги.
Наблюдательность, способность подмечать и систематизировать порой даже незначительные мелочи отличают хорошего частного детектива от рядового. Можно изменить причёску, макияж, нацепить очки-блюдца, но индивидуальные особенности - форма ушей, носа, овал лица, остаются неизменными, а поднаторевший в решении подобных задач мозг воссоздаёт цельную картину из кусочков мозаики. Но в данном случае приобретённые навыки мне не понадобились: в портфеле Леонова я обнаружил паспорт с вложенной вовнутрь и уже знакомой мне фотографией.
- Проследим за ней? - предложила Шурочка.
- Нет, меня больше интересует содержимое сейфа. Можешь предположить, где он находится?
- Скорее всего, в кабинете на втором этаже.
Дверь в кабинет оказалась незапертой, а недорогой, но надёжный пистолетный сейф AIKO притулился на тумбочке в углу кабинета.
- Замок вскрывался, но после его снова закрывали и открывали ключом, - отчитался я после беглого осмотра сейфа, снимая с правой ноги ботинок. - Надо заглянуть вовнутрь.
- Но у нас нет ключа!
- Раз плюнуть, мадам Дюбуа! - Я поймал озадаченный взгляд Шурочки и, разложив на носовом платке инструменты, принялся за работу. - Зря вы смотрите на меня с недоверием. Ваш муж, между прочим, негласный стипендиат самого Жан-Жозефа Мартини. Дядюшка Жано научил меня вскрывать подобные консервные банки за пять минут максимум. Засекайте время, мадам.
Жан-Жозеф Мартини - незыблемый авторитет в среде французских медвежатников. Со временем он отошёл от дел и приобрёл домишко в местечке Сен-Клу на берегу Сены. Вскоре дядюшка Жано женился на молоденькой темнокожей француженке Диан-Мари, но их семейное счастье закончилось в одночасье. В один из дней жену Мартини похитили, прихватив также и семейную кассу. Неизвестный похититель потребовал выкуп и оценил голову Диан-Мари в миллион евро, догадываясь, что у пожилого любителя грудастых шоколадок ещё немало сбережений, а дядюшка Жано в свою очередь обратился ко мне.
Дело я раскрутил за день, совершенно справедливо предположив, что Диан-Мари в сговоре с похитителем, а сам похититель - бывший конкурент и собрат дядюшки Жано по ремеслу. Мы взяли сладкую парочку на съёмной квартире тёпленькими, в одной постельке. Месье Жан-Жозеф впоследствии любил пошутить, что поступил по совести, не поскупился и оставил молодому коллеге в качестве приза целых сто десять ливров!
- Какое-то странное благородство, - хмыкнула Шурочка.
- Ничего странного. Ливр - старинная французская мера веса, ровно столько и весит Диан-Мари. От гонорара я отказался с условием, что маэстро Мартини поделится со мной секретами мастерства. Кстати: инструмент и ботинки раньше принадлежали дядюшке Жано, это его эксклюзивный подарок. Всё, готово! - Я повернул ручку сейфа по часовой стрелке и распахнул дверцу. Пусто!
- Я почему-то не удивлена, - нахмурилась Александра. - Вот ведь стерва! Попробуем её догнать?
- Я бы не советовал. На полу капля оружейного масла, совсем свежая. Эльза прихватила с собой не только деньги, но и Чижа.
- Вот стерва!
- Помнишь, ты мне рассказала про обещанную квартиру? По моему разумению, вряд ли Вяземцев согласился бы отстёгивать запредельную сумму на содержание Леонова в пансионате. Скорее всего, Виктор по дешёвке купил квартиру профессора, и чутьё мне подсказывает, что неплохо бы туда заглянуть.
- Возможно, но мы же не знаем адреса.
- Знаем. Поедем с ветерком по кольцевой.
Ох уж эти питерские пробки! Санкт-Петербург - мегаполис, пронизанный кровеносной сетью улиц и проспектов, магистралей, живой организм со своей особенной "питерской" душой. И если Господь лишь тихонько посмеивается над человеком с далеко идущими планами, то заядлый приколист Питер просто неистово ржёт, узнав о твоих планах на ближайшее время.
Всего-то пару десятков километров по навигатору, однако, на съезде с кольцевой автодороги мы простояли в пробке почти два часа! Дальше больше: пришлось наматывать круги в поисках парковочного места, пока Шурочка наконец-то не без труда втиснула "свой апельсинчик" в узенький промежуток между машинами.
На четвёртом этаже мы вышли из лифта и подошли к дверям бывшей квартиры профессора Леонова. После череды безответных звонков в дверь, мне пришлось снова применить свои околокриминальные навыки: механизмы замков сувального типа вскрываются на раз-два-три. Мы на цыпочках зашли в прихожую, я зафиксировал язычок замка и аккуратно притворил за нами дверь.
