ГЛАВА 1
Кабинет в офисе финансового холдинга был выдержан в строгом, почти аскетичном стиле: серые стены с редкими вставками темного дерева, хромированные элементы и стекло. За большим прямоугольным столом из черного камня сидело шесть человек — руководители отделов. Посередине — Вера Афонина. Её пальцы ловко управляли мышкой, кликая по слайдам презентации, которые она подготовила. Голос её звучал уверенно, без пафоса, но чётко и по делу..
— Итак, как видите, показатель эффективности инвестиций по проекту «Альфа» превышает ожидания на 2,3%. Это позволяет нам пересмотреть бюджет на следующий квартал и распределить дополнительные средства на развитие смежных направлений. Однако, я настоятельно рекомендую сохранять осторожность: рынок остаётся нестабильным, и любое изменение внешних факторов может повлиять на прогнозируемый результат.
Все молчали, внимательно слушая. Вера закончила, свернула презентацию и откинулась на спинку кресла. Рядом с ней сидел Дмитрий Волков — директор по развитию и один из ключевых инвесторов проекта. Он одобрительно кивнул, но без эмоций.
— Хорошо, — сказал он, — тогда двигаемся по плану. Нужно до конца недели провести анализ рисков и отправить его в головной офис. Всем понятно?
Собравшиеся закивали. Один из менеджеров, молодой человек лет двадцати семи по имени Алексей, начал было задавать вопрос, но Дмитрий коротко оборвал его:
— Дополнительные комментарии после совещания.
Совещание длилось десять минут. Люди начали расходиться, кто-то подходил к Вериному столу с замечаниями или благодарностями. Она кивала, принимала их слова с профессиональной учтивостью, но внутренне уже была где-то далеко.
Когда последний коллега вышел из кабинета, Вера закрыла глаза и глубоко вздохнула. Свет люминесцентных ламп над головой казался слишком ярким. Кожаное кресло приятно обнимало тело, но не давало покоя. Мысли вихрем кружились в голове. Что-то было не так. Но что именно — она не могла сформулировать даже самой себе.
Дмитрий ждал её у лифта, как всегда, точно по графику. Он был высоким, подтянутым с холодными глазами цвета стали. Сегодня на нём был светло-серый костюм от Armani, рубашка без галстука, запонки с минималистичным дизайном. Он протянул ей руку, и она машинально взяла её, хотя прикосновение вызвало скорее привычное спокойствие, чем радость.
— Ужин в «Лагуне», как договаривались, — сказал он, пока лифт опускался на первый этаж. — Там будет удобно обсудить детали свадьбы.
Вера кивнула. Они вышли из офиса, сели в его BMW X5. По пути ни один из них не произнёс ни слова. Музыка играла фоном — классическая, ненавязчивая. В салоне пахло дорогим парфюмом и кожей.
«Лагуна» была одним из самых фешенебельных ресторанов города. Интерьер сочетал белые тона с деревянными вставками и морской тематикой. Огромные окна выходили на набережную, где вечером загорались фонари. В зале царила расслабленная атмосфера: мягкий свет свечей, музыка на грани слышимости, официанты в безупречных костюмах.
Вера и Дмитрий заняли место у окна. Перед ними были разложены свадебные каталоги, блокноты, ручки, флешка с презентацией для организатора. На столе уже стояли блюда: утиная грудка с соусом терияки, ризотто с трюфелем, бокалы с красным вином.
— Я связался с организатором, — начал Дмитрий, отрезая кусочек мяса. — Всё подтверждено: место, дата, количество гостей. Остаётся согласовать цветовую гамму и программу вечера. Я склоняюсь к классическому варианту: белый, золотой, немного зелени. Без лишнего пафоса.
Вера кивнула, но к еде не прикоснулась. Вино потягивала медленно, будто пытаясь найти вкус чего-то другого.
— Мне кажется, можно добавить что-то... необычное, — неуверенно сказала она. — Может, не совсем стандартный декор?
Дмитрий на секунду замер, затем положил нож на край тарелки.
— Необычное, как правило, сложно контролировать. А контроль — это основа любого успешного мероприятия. Мы же не хотим сюрпризов в день свадьбы?
— Нет, конечно, — ответила Вера, чувствуя, как внутри всё сжимается. — Просто подумала...
— Подумай ещё, — перебил он. — Завтра утром можешь прислать свои идеи. Если они будут соответствовать бюджету и времени, я рассмотрю их.
Он говорил спокойно, но в его голосе не было тепла. Только логика, только график.
— Хорошо, — сказала она почти шёпотом.
Между ними воцарилось молчание. За соседним столиком пара смеялась, целовалась, держалась за руки. Вера невольно наблюдала за ними. Молодая женщина в платье с цветочным принтом смеялась искренне, громко, без страха быть услышанной. Её мужчина целовал её пальцы, что-то шептал, и она смеялась снова.
Вера отвела взгляд.
— Совещание прошло успешно, — произнёс Дмитрий, будто только сейчас вспомнил о нём.
— Нормально, проект в плюсе, — подтвердила Афонина.
— Хорошо. Значит, ты справилась.
Это слово — «справилась» — ударило её больнее, чем она ожидала. Как будто она была всего лишь исполнителем задачи, а не живым человеком. Или, что хуже — как будто это всё, на что она способна.
— Да, — ответила она почти автоматически. — Справилась.
После ужина они вернулись к Дмитрию. Его квартира была точной копией его самого: стильной, дорогой, бездушной. Минимализм, хром, стекло, никаких лишних деталей. Ни одной картины на стене, только несколько книг в угловом книжном шкафу, все по бизнесу, инвестициям и психологии успеха.
Вера сидела на диване, держа бокал вина. Дмитрий смотрел новости, время от времени комментируя курс валют или политические события. Он не спрашивал её мнения, просто говорил, будто бы вслух думал.
— ...поэтому я считаю, что вложение в недвижимость сейчас — это ошибка. Скорее всего, рынок упадёт через полгода. Нужно переходить в цифровые активы.
Вера кивнула, хотя понятия не имела, о чём он говорит. Мысли ускользали, как рыба из рук.
— Дмитрий... — начала она неожиданно для себя.
— Да?
— А ты когда-нибудь делаешь что-то... не потому, что это правильно, а потому, что хочешь?
Он на секунду замер, потом перевёл взгляд на неё. Его лицо осталось невозмутимым.
— Всё, что я делаю, я делаю потому, что хочу получить конкретный результат. Эмоции не дают результата, они создают хаос. А хаос — это риск.
— А если хочется просто... смеяться? Бегать босиком по траве? Или смотреть на закат?
— Это можно запланировать, — сказал Волков. — Например, раз в месяц. В рамках отдыха.
Вера почувствовала, как внутри начинает подниматься какой-то странный холод. Не злость, не обида, а просто осознание. Осознание того, что между ними пропасть, которую невозможно перекрыть ни общим бюджетом, ни списком гостей, ни даже шикарным свадебным платьем.
— То есть... ты никогда не позволяешь себе ничего не планировать?
— Нет, это неэффективно, — ответил он и вернулся к изучению биржевых показателей.
Она посмотрела на него, и впервые за долгое время почувствовала, как в груди возникает пустота. Не болезненная, не разрушающая — просто пустота. Будто что-то внутри выключилось. Как будто её сердце, которое она так долго игнорировало, внезапно решило уйти в отпуск.
— Я пойду, — сказала она, вставая.
— Сейчас?
— Да.
Он не стал возражать. Просто кивнул, как будто это тоже входило в график:
— Хорошо, до завтра.
Вера вышла из квартиры, не попрощавшись. Лифт медленно опускался, а она смотрела на своё отражение в зеркальной стене. Она выглядела красиво. Совершенно. Как и положено невесте.
Но почему-то ей стало страшно.
На улице шёл лёгкий дождь. Она подняла воротник пальто и пошла в сторону метро. В голове крутились последние слова Дмитрия: «Это можно запланировать. Раз в месяц. В рамках отдыха». Слова, которые должны были успокаивать, на самом деле ранили её глубже, чем она ожидала.
Она остановилась у витрины кафе. Внутри люди сидели за маленькими круглыми столиками, пили кофе, смеялись, читали книги. За стеклом мир казался другим. Живым.
Она вошла.
Кафе было просторным, с высокими потолками и деревянными столами. В углу стоял старый радиоприёмник, из которого доносилась песня «Ты помнишь наши сны?».
Вера заказала капучино, села у окна, взяла телефон и открыла заметки. Начала писать:
«Если жизнь — это проект, то почему мне кажется, что я выбрала неправильную спецификацию? Почему всё, что должно приносить стабильность, вместо этого вызывает чувство утраты? Или я просто боюсь неизвестности? Боюсь ошибиться? Но что хуже — ошибка или пустота?».
Она допила кофе и вышла. Лил дождь, а она под зонтом пошла домой. В голове по-прежнему не было ответов, только вопросы. И странное ощущение, что всё, что она построила — красиво, логично, правильно… но не настоящее. Не её.
ГЛАВА 2
Дом Галины Петровны Афониной был обителью порядка, строгости и непреложных правил. Располагался он в старом районе города — на улице Ленина, в кирпичном доме с балконами. Всё здесь дышало официальностью: мебель из тёмного дерева, антикварные безделушки на полках, картины в тяжёлых рамах, семейные фотографии. Даже воздух казался немного статичным, будто боялся нарушить установленный распорядок. В квартире было тепло, но почему-то отдавало одиночеством.
Вера пришла поздно вечером. Она не хотела этой встречи, но знала — отвертеться невозможно. С момента помолвки её мать регулярно требовала «отчёта по подготовке» и «доказательств серьёзности намерений Дмитрия». Сегодняшний звонок был особенно прямым:
— Приезжай. Нужно серьёзно поговорить.
Отец, как всегда, сидел в своём кресле у окна. На нём был серый свитер с катышками и домашние тапочки с вытертыми пятками. Руки сложены на коленях, взгляд устремлён в окно, за которым уже давно ничего интересного не происходило. Он даже не обернулся, когда Вера вошла. Только коротко кивнул, почти незаметно.
— Здравствуй, папа, — сказала она, подходя ближе и целуя его в щёку.
Он ответил невнятно, что-то вроде «привет», и снова уставился в ночь.
На кухне Галина Петровна хлопотала у плиты. Было видно, что готовила она не для удовольствия, а для показа. Всё должно быть правильно, всё должно быть по-настоящему. Для матери сегодняшний разговор был важнее любого банкета.
— Ну, наконец-то! — услышав шаги дочери, воскликнула она. — Я уже начала думать, что ты забыла дорогу домой!
Вера остановилась на пороге кухни. Её мать была одета в строгое платье цвета бордо с жемчужной застёжкой на горле. Макияж идеальный, волосы собраны в аккуратный пучок. Казалось, она только что сошла с обложки журнала «Женщина, которая всё успевает».
— Прости, работа задержала, — ответила Вера, хотя знала, что объяснения бесполезны.
— Работа? — поворачиваясь к дочери, переспросила Галина Петровна. — Это хорошо, конечно, что ты трудишься. Но теперь главное — подготовка к свадьбе. И, разумеется, отношения с Дмитрием. Он звонил?
— Нет, — честно призналась Вера, опуская глаза.
— Неудивительно, — фыркнула мать. — Мужчины такого уровня редко теряют время на пустые разговоры. Они ценят результат. Как я рада, что ты нашла такого человека!
Она подошла к столу, на котором уже стояли три тарелки с фаршированной рыбой, запечённой картошкой и салатом «Оливье». По центру — графин с водкой, будто это был не обычный ужин, а праздничный стол.
— Присаживайся, — сказала она, указывая на стул. — Будем есть. Нужно поговорить.
Вера села. Отец вошёл следом, но не сел за стол, а остался у буфета. Он всегда так делал — наблюдал со стороны, словно не хотел становиться частью разговора.
— Так вот, — начала Галина Петровна, наливая себе водку в маленькую хрустальную рюмку. — Я получила информацию от Софьи Лазаревой. Она говорит, что в вашей компании ходят слухи… будто бы ты ведёшь себя странно. Что-то вроде сомневаешься в выборе жениха. Это правда?
Вера почувствовала, как внутри всё напряглось. Она медленно отложила вилку.
— Это не совсем так, мама, — ответила Афонина. — Я просто... иногда задумываюсь. Ведь замужество — это не только статус. Это ещё и жизнь. И чувства тоже важны.
Галина Петровна рассмеялась — громко, почти истерично:
— Чувства? Вера, ты взрослый человек! — воскликнула она. — Чувства — это для романтических комедий и глупых девочек. Ты же у меня разумная. У тебя всё есть: положение, мужчина, который обеспечит тебе достойное будущее, семья, которую можно создать на основе взаимовыгодного сотрудничества...
— То есть, по-твоему, брак — это сделка? — подняла брови Вера.
— Именно, — уверенно подтвердила Галина Петровна. — И очень выгодная. Дмитрий — не какой-то там нищий художник или музыкант, который будет играть на лужайке и говорить тебе глупости про любовь. Он — реальный человек с деньгами, связями, уважением. Он может дать тебе то, чего я никогда не могла. И ты должна быть благодарна за этот шанс.
Вера посмотрела на отца. Он стоял, опираясь на край буфета, и молчал. Его лицо было спокойным, но в глазах мелькало что-то болезненное. Может быть, он тоже когда-то хотел большего, чем просто «выгодный» брак? Но тогда почему он молчит?
— Мама, — начала Вера осторожно, — а если я не хочу этого? Если мне кажется, что всё слишком... правильно? Что я чувствую себя как в клетке?
— Это потому, что ты ещё молодая, — объяснила мать. — Все невесты нервничают перед свадьбой, это нормально. Через месяц ты будешь смеяться над своими страхами.
— А если не буду?
— Тогда, — Галина Петровна допила водку и поставила рюмку с громким стуком, — ты сама понимаешь, что последует.
Вера похолодела. Она знала, что сейчас начнётся.
— Ты имеешь в виду... завещание?
— Именно, — кивнула мать. — Ты знаешь, что я всю жизнь работала ради тебя, чтобы ты имела возможность быть лучше меня. Чтобы ты не повторила моих ошибок. Я не позволю тебе всё испортить из-за каких-то глупых эмоций. Если ты откажешься от Дмитрия, я лишу тебя наследства. Это мой последний и окончательный аргумент.
Тишина повисла в комнате, как тяжёлый занавес. Вера чувствовала, как внутри растёт паника. Она не ожидала, что мать будет настолько прямой. До сих пор эти угрозы были скорее фоном, чем реальностью. А сейчас они стали каменной стеной, в которую она врезалась на полной скорости.
— Ты действительно хочешь, чтобы я вышла замуж только ради денег? — спросила она, почти шепча.
— Я хочу, чтобы ты жила достойно, — терпеливо пояснила Галина Петровна, — без забот и без тревог. Чтобы люди тебя уважали. Чтобы ты не просыпалась каждое утро с мыслью, чем заплатить за квартиру. Это не деньги, Вера. Это стабильность, это будущее.
— А если я не хочу такое будущее? — попыталась возразить Афонина.
— Тогда ты сама пожнёшь последствия, — поставила окончательную точку в разговоре мать. — И не жди от меня помощи.
Вера посмотрела на отца. Он всё ещё молчал, только чуть заметно опустил голову.
— Папа, скажи что-нибудь, — попросила она.
Он вздохнул, подошёл к столу и сел рядом. Положил руку на её руку. Она была тёплой, но почему-то далёкой.
— Верочка... ты же знаешь, как мама любит тебя, — тихо проговорил отец. — Она хочет тебе добра. Я тоже. Просто... иногда бывает сложно понять, где добро, а где давление. Но ты умная девочка, ты справишься.
Это были самые длинные слова, которые он сказал за весь вечер. И они причинили боль больше, чем мамины угрозы, потому что он не защитил её. Он не встал на её сторону, а просто... сдался.
