— Это не проект, — ответила Вера. — Это жизнь. Но я не понимаю, как сделать её моей.
— А разве сложно? — спросила Ольга. — Ты выходишь замуж за успешного мужчину, который обеспечит тебе достойное будущее. У тебя будут деньги, уважение, статус. Ты можешь себе позволить не работать, если захочешь. Это же не выбор между любовью и нищетой. Это выбор между безопасностью и хаосом.
— Для тебя это просто, — сказала Лида чуть раздражённо. — Ты всегда выбираешь выгоду.
— Я выбираю реальность, — парировала Семёнова. — И Вера тоже. Она не романтичная школьница, которая верит в принцев на белых конях. Она умная и рассудительная женщина.
— Может быть, — сказала Вера. — Но я хочу больше, чем просто «рассудительность». Я хочу, чтобы меня кто-то хотел. Не как партнёра по сделке, а как человека. Чтобы кто-то смотрел на меня и говорил: «Ты — мой человек». А не: «Ты подходишь под требования».
— Дмитрий тебя уважает, — продолжила Ольга. — Это лучше, чем любовь, которая проходит.
— Любовь не проходит, если она настоящая, — ответила Климова. — Она становится частью тебя. Как воздух.
— Вы обе слишком романтичны, — вздохнула Ольга. — Я просто хочу, чтобы Вера не усложняла себе жизнь. Если ты уже приняла решение, то не стоит сомневаться. Если нет — принимай, пока не поздно. Но не трать время на мечты, которые могут тебя уничтожить.
— А если я уже мечтаю? — спросила Вера. — Если уже вижу другого человека? Не Дмитрия. Не такого… идеального, а немного сумасшедшего. Человека, который не строит графиков.
— Я думаю, что ты играешь с огнём, — ответила Ольга. — И если мама узнает, что ты хочешь отказаться от Дмитрия, то устроит тебе истерику.
— Мама уже знает, — сказала Вера. — Или догадывается. Она сказала, что лишит меня наследства, если я откажусь от Дмитрия.
— Вот поэтому я бы не стала этого делать, — сказала Ольга. — Ты же понимаешь, что терять всё — это глупость?
— А если это — настоящее чувство? — спросила Лида.
— О каком чувстве ты говоришь? — округлила глаза Ольга. — У тебя уже есть кто-то другой? А если он просто временная слабость? Вера, ты не можешь себе позволить ошибаться. Ты не девочка, которая может бросить всё и уехать куда-то в неизведанную даль. У тебя есть обязательства, есть семья, есть репутация.
— А что, если я не хочу эту репутацию? — вспыхнула Афонина. — Что, если я хочу быть просто женщиной, которую любят не за статус, а за то, что она есть?
— Тогда ты должна быть готова к тому, что потеряешь всё, — предупредила Семёнова. — И если ты не готова, прекрати эти метания. Соберись, выйди замуж, живи. Или терпеть, или бежать. Но не маяться посередине.
— Я не могу просто «собраться», — начала распаляться Вера. — Потому что внутри меня что-то… пробуждается. Я боюсь, что если продолжу жить так, как раньше, то потеряю себя окончательно.
— Тогда выбирай, — сказала Лида мягко. — Не завтра, не через неделю, а сейчас, пока ты ещё можешь.
Вера посмотрела на подруг. Одна — голос разума, вторая — голос страха. Обе правы. Она допила какао и окинула взглядом зал с немногочисленными посетителями.
— Я не знаю, — прошептала Афонина. — Но я больше не могу жить так, как они хотят.
— Тогда начни с малого, — сказала Лида. — Найди человека, который тебя устроит, поговори с ним. Узнай, действительно ли он твой человек.
— А если он не тот? — спросила Вера.
— Тогда ты хотя бы попробовала, — ответила Лида, — а не просто сдалась.
Семёнова покачала головой:
— Вы обе сошли с ума.
— Возможно, — сказала Вера, — но это моя сумасшедшая свобода.
И эта безумная, на первый взгляд, свобода пугала, но одновременно дарила надежду.
Офис финансового холдинга был похож на стерильную операционную: всё под контролем, всё идеально рассчитано, ни единой эмоции в воздухе. Но за этим фасадом пряталась не только дисциплина — скрывались и интриги.
Сегодня в здании царила необычная атмосфера. Начальник отдела аналитики Вера Афонина готовилась к очередному совещанию, но чувствовала себя как будто на грани чего-то большего. Что-то внутри неё продолжало рваться наружу, требовало выражения. После разговора с подругами и после встречи с Никитой она начала видеть мир иначе. И самое страшное — теперь замечала ложь там, где раньше видела норму.
Когда она вошла в конференц-зал, её взгляд встретился с Соней Лазаревой. Та сидела за своим столом, одетая в аккуратный бежевый костюм, волосы уложены до совершенства, макияж — без изъяна. Она была профессионалкой, но не в смысле компетентности, а в смысле мастерства игры в корпоративные шахматы.
— Ой, вот и наша невеста! — чуть приподняв бровь, воскликнула Соня. — Прости, что не поздравила заранее. Ты ведь уже совсем скоро станешь женой Дмитрия Волкова? Как романтично!
— Да, скоро, — спокойно ответила Вера, хотя внутренне напряглась. Она знала, что Соня никогда не говорит ничего просто так.
— Как тебе повезло! — продолжила та, откладывая ручку и делая паузу для эффекта. — Такой мужчина... Успех, положение, уважение. И ты, конечно, достойна его. Вы вместе — это как... как слияние двух успешных компаний: без лишних эмоций, но с максимальной эффективностью.
— Мы работаем над этим, — стараясь сохранить лицо, ответила Афонина.
— Конечно! — Лазарева улыбнулась, но в её глазах не было радости. Только холодная зависть, маскирующаяся под одобрение. — Думаю, ваша свадьба будет событием года. Все будут говорить. Особенно когда узнают, что Галина Петровна организовывает всё лично. Такая энергичная женщина!
— Она любит контролировать детали, — подходя к своему столу, заметила Вера.
— Это так мило с её стороны, — продолжила Соня, слегка наклонив голову, будто хотела выглядеть доброжелательной. — Не каждая мать невесты может позволить себе такие затраты. Хотя, конечно, ты сама можешь оплатить всё, если захочешь. С таким женихом...
Вера почувствовала, как внутри начинает закипать раздражение. Она знала, что Лазарева не просто болтает. Она проверяет, пытается найти трещины в идеальной картинке.
— Мне нужно подготовиться к совещанию, — сказала Афонина, намекая на окончание разговора.
— Конечно, конечно! — заторопилась Соня. — Только не забудь, что все ждут твой тост. Представляю, как ты его пишешь. Должно быть, как презентация для совета директоров!
— Возможно, — сдержанно ответила Вера.
— Ну, я уверена, он будет идеальным, как и всё в твоей жизни.
Эти слова остались в воздухе.
В конференц-зале уже собрались коллеги. Дмитрий ещё не пришёл, поэтому Афонина заняла своё место в конце стола. Перед ней лежал блокнот, но мысли были далеко.
«Почему мне кажется, что все вокруг считают меня идеальной? И почему это вызывает у меня желание разрушить эту идеальность?»
За столом появлялись всё новые участники совещания — мужчины в строгих костюмах и женщины в деловых платьях. Лица сосредоточенные, движения чёткие. Обстановка типичная для этого места — официальная и немного напряжённая.
— Привет, Вера, — сказала одна из коллег, садясь рядом. — Ты сегодня какая-то задумчивая. Слишком много предсвадебной суеты?
— Просто думаю о том, как всё изменится после свадьбы, — формально улыбаясь, ответила Вера.
— Изменится? — удивлённо переспросила женщина. — Почему? Вы уже давно вместе. Просто оформите отношения официально.
— Иногда формальность — это тоже начало нового этапа, — ответила Афонина, не зная, как объяснить то, что не могла понять даже сама.
— Надеюсь, ты счастлива, — добавила коллега, хотя в её голосе не было особого сочувствия. Скорее, любопытство.
— Я стараюсь быть, — ответила Вера, глядя на свои руки.
Дмитрий вошёл с характерной уверенностью, без лишней суеты. Его костюм был безукоризненным, как всегда. Он здоровался кивками, сел на своё место, раскрыл ноутбук. Совещание началось.
— Сегодня обсудим два ключевых направления: инвестиционные потоки и прогнозируемую динамику рынка, — начал он без лишних вступлений. — Вера Сергеевна, представьте свой анализ.
Она кивнула, включила презентацию и начала говорить. Голос звучал уверенно, слова были точными. Но внутри — пустота. То же чувство, что и дома, что и с матерью, что и в кафе с подругами. Это постоянное ощущение, будто она играет роль, которая ей не принадлежит.
Когда она закончила, Дмитрий кивнул:
— Хорошо, замечаний нет. Двигаемся дальше.
Его голос был ровным, без эмоций и без интереса.
После совещания Вера вышла в коридор. Хотела выпить кофе, но ноги сами привели её к окну. Город расстилался перед ней, как карта, полная возможностей. Но она чувствовала себя как турист, который знает маршрут, но не хочет по нему идти.
Сзади раздался голос:
— Ты действительно хочешь этого?
Она обернулась. За спиной стояла Лазарева, теперь без маски учтивости. Её лицо было открытым, почти дерзким.
— Что ты имеешь в виду?
— Брак с Дмитрием, — ответила Соня. — Свадьбу, жизнь, которую ты выбрала. Ты действительно этого хочешь?
— А почему ты спрашиваешь?
— Потому что вижу, как ты смотришь на него, — Лазарева подошла ближе. — Не как на любимого человека. А как на… проект.
— Возможно, ты права, — призналась Вера, сама не ожидая от себя такой откровенности.
— Тогда зачем ты это делаешь?
— Потому что так принято, — она сделала паузу. — Потому что мама одобряет, потому что он даёт стабильность.
— А любовь?
— Любовь — это риск, — ответила Вера словами Дмитрия.
— А жизнь без любви — это безопасность или плен?
Афонина замерла, эти слова её больно задели. Не потому, что были новыми, а потому, что она сама их слышала — от Лиды, от Никиты, от самого себя. Только сейчас, услышав их от Сони, она поняла их правдивость.
— Ты просто завидуешь, — попыталась отшутиться Вера.
— Возможно, — чуть улыбнувшись, ответила Лазарева. — Но завидую не потому, что у тебя есть Дмитрий. А потому, что ты можешь сделать выбор. А я каждый день просыпаюсь, зная, что мой выбор уже сделан. И он был ошибкой.
— Прости, — сказала Вера. — Я не знала.
— Ты не обязана знать, — успокоила её Лазарева. — Но знай одно: если ты выходишь замуж только ради того, чтобы соответствовать, то ты проиграешь. Даже если внешне будешь выглядеть победительницей.
Впервые она видела в Соне не соперницу и не завистливую коллегу, а человека — такого же потерянного, как она сама.
— Спасибо, — сказала она. — За честность.
— Не благодари, — улыбнулась Лазарева. — Я просто не хочу, чтобы ты повторила мои ошибки, только и всего.
Она ушла, оставив Веру одну с её мыслями.
В тот вечер Афонина вернулась домой поздно. На телефон пришло сообщение от Никиты:
«Привет. Как твой день? Уже придумала тост?»
Вера улыбнулась и уверенно написала ответ: «Придумала. Он получился честным и откровенным».
Парк «Лесная симфония» был одним из немногих мест в городе, где можно было на время забыть о деловом напряжении и шуме улиц. Здесь не было бетонных стен, только деревья, старые скамейки под навесами из вьющихся растений и дорожки, покрытые мелкой галькой.
Воздух пах хвойным лесом. Даже в будний день здесь всегда были люди: кто-то читал книгу, кто-то просто сидел, закрыв глаза и подставляя лицо осеннему солнцу.
Сегодня Вера пришла сюда после особенно тяжёлого дня в офисе. После разговора с Соней она чувствовала себя как человек, который вышел за пределы своей зоны комфорта и теперь не знает, куда идти. Она надела джинсы, свитер цвета осеннего неба и куртку без вычурности — так, чтобы не привлекать внимания. На голову — платок. Никакой помады, только немного румян и взгляд, полный вопросов.
Она прошлась по аллее, миновала фонтан, возле которого играли дети, и направилась к маленькой полянке, окружённой берёзами. Там стояла одинокая скамейка. Место идеальное для размышлений.
Но вместо размышлений её ждала... сцена.
На дереве, прямо над скамейкой, сидел котёнок. Рыжий, пушистый, ещё совсем малыш. Он мяукал и тревожно оглядывался, понимая, что оказался слишком высоко.
Под деревом стоял мужчина. Высокий, в потёртых джинсах, футболке с абстрактным рисунком и кожаной куртке, которая, кажется, была его визитной карточкой. Его светло-русые волосы растрёпаны, а движения — спонтанные и немного неуклюжие.
— Ну, давай, давай! — уговаривал он котёнка, протягивая руку вверх. — Я же не кусаюсь!Ты мне веришь?
Котёнок мяукнул в ответ.
Вера наблюдала за этой картиной несколько секунд, прежде чем поняла, кто перед ней. Никита. Она познакомилась с ним вчера, когда он сказал ей то, что запомнилось до боли. И вот он снова здесь — не с красивыми словами и не с романтическими жестами, а с попыткой спасти котёнка, будто это самое важное дело в мире.
Вера не могла сдержать смеха. Он вырвался внезапно, как вздох облегчения. Она прикрыла рот рукой, но поздно.
— О, привет, — обернулся Никита, заметив её. — Не слышал тебя. Ты тоже пришла спасать котят?
— Нет, — ответила она, всё ещё улыбаясь. — Просто хотела отдохнуть. А получилось, что стала свидетелем… уникального спектакля.
— Это не спектакль, это жизнь, — заявил он серьёзно, но в его глазах мелькали огоньки. — Этот малыш нуждается в помощи.
— Похоже, он больше доверяет мне, — подходя ближе, сказала Вера. — У тебя есть план?
— Есть, — ответил Никита. — Но пока он не работает.
Он попытался вскарабкаться на дерево, но нога соскользнула, и он чуть не упал.
— Может, я попробую? — предложила Вера.
— Ты умеешь лазить по деревьям?
— Нет, — призналась она. — Но у меня есть преимущество.
— Какое?
— Я не боюсь быть глупой.
Она сняла куртку, положила её на скамейку, собрала волосы под платок и начала карабкаться. Не так грациозно, как хотела бы, но уверенно. Котёнок замяукал громче, но не от страха, а почти радостно. Через пару минут она сидела на ветке, осторожно протягивая руку к животному.
— Ну, давай, — шептала она. — Я не укушу.
Котёнок понюхал её пальцы, потом потерся щекой о ладонь.
— Ура! — воскликнул Никита. — Ты настоящая волшебница!
— Нет, — ответила Вера, спускаясь с дерева. — Просто я помню, как быть ребёнком.
Она опустила котёнка в руки Никите. Тот бережно принял его, как будто это был самый ценный объект на свете.
— Спасибо, — сказал он, улыбаясь. — Без тебя он бы провёл ночь на дереве.
— Или до утра нашёл бы другой способ спуститься, — продолжила она.
— Возможно, — согласился Никита. — Но мы этого не узнаем.
Они стояли рядом, и между ними возникло странное напряжение. Не неловкость, не страх, а что-то другое. Что-то, чего вчера не было.
— Почему ты помогла? — спросил Никита, не глядя на неё.
— Потому что он нуждался в помощи.
— А почему именно ты?
— Потому что я знаю, каково это — оказаться на высоте, где никто не хочет спустить тебя обратно.
Он посмотрел на неё. Впервые за долгое время его взгляд был серьёзным — не игривым, не насмешливым, а внимательным и заботливым.
— Ты ведь собираешься выйти замуж, правда? — проговорил он.
— Да, — тихо ответила Вера. — Через четыре дня.
— И ты хочешь этого?
— Иногда мне кажется, что да, — задумчиво ответила она, — иногда нет. Иногда я просто устала решать.
— А если перестать решать? Если просто почувствовать?
— Я не умею.
— Научишься.
Он протянул ей котёнка. Она взяла его на руки. Мягкий, тёплый, живой.
— Как его зовут? — спросила Вера.
— Не знаю, — пожал плечам Никита. — Думаю, ему нужен новый хозяин. И имя.
— А разве сложно? — спросила Ольга. — Ты выходишь замуж за успешного мужчину, который обеспечит тебе достойное будущее. У тебя будут деньги, уважение, статус. Ты можешь себе позволить не работать, если захочешь. Это же не выбор между любовью и нищетой. Это выбор между безопасностью и хаосом.
— Для тебя это просто, — сказала Лида чуть раздражённо. — Ты всегда выбираешь выгоду.
— Я выбираю реальность, — парировала Семёнова. — И Вера тоже. Она не романтичная школьница, которая верит в принцев на белых конях. Она умная и рассудительная женщина.
— Может быть, — сказала Вера. — Но я хочу больше, чем просто «рассудительность». Я хочу, чтобы меня кто-то хотел. Не как партнёра по сделке, а как человека. Чтобы кто-то смотрел на меня и говорил: «Ты — мой человек». А не: «Ты подходишь под требования».
— Дмитрий тебя уважает, — продолжила Ольга. — Это лучше, чем любовь, которая проходит.
— Любовь не проходит, если она настоящая, — ответила Климова. — Она становится частью тебя. Как воздух.
— Вы обе слишком романтичны, — вздохнула Ольга. — Я просто хочу, чтобы Вера не усложняла себе жизнь. Если ты уже приняла решение, то не стоит сомневаться. Если нет — принимай, пока не поздно. Но не трать время на мечты, которые могут тебя уничтожить.
— А если я уже мечтаю? — спросила Вера. — Если уже вижу другого человека? Не Дмитрия. Не такого… идеального, а немного сумасшедшего. Человека, который не строит графиков.
— Я думаю, что ты играешь с огнём, — ответила Ольга. — И если мама узнает, что ты хочешь отказаться от Дмитрия, то устроит тебе истерику.
— Мама уже знает, — сказала Вера. — Или догадывается. Она сказала, что лишит меня наследства, если я откажусь от Дмитрия.
— Вот поэтому я бы не стала этого делать, — сказала Ольга. — Ты же понимаешь, что терять всё — это глупость?
— А если это — настоящее чувство? — спросила Лида.
— О каком чувстве ты говоришь? — округлила глаза Ольга. — У тебя уже есть кто-то другой? А если он просто временная слабость? Вера, ты не можешь себе позволить ошибаться. Ты не девочка, которая может бросить всё и уехать куда-то в неизведанную даль. У тебя есть обязательства, есть семья, есть репутация.
— А что, если я не хочу эту репутацию? — вспыхнула Афонина. — Что, если я хочу быть просто женщиной, которую любят не за статус, а за то, что она есть?
— Тогда ты должна быть готова к тому, что потеряешь всё, — предупредила Семёнова. — И если ты не готова, прекрати эти метания. Соберись, выйди замуж, живи. Или терпеть, или бежать. Но не маяться посередине.
— Я не могу просто «собраться», — начала распаляться Вера. — Потому что внутри меня что-то… пробуждается. Я боюсь, что если продолжу жить так, как раньше, то потеряю себя окончательно.
— Тогда выбирай, — сказала Лида мягко. — Не завтра, не через неделю, а сейчас, пока ты ещё можешь.
Вера посмотрела на подруг. Одна — голос разума, вторая — голос страха. Обе правы. Она допила какао и окинула взглядом зал с немногочисленными посетителями.
— Я не знаю, — прошептала Афонина. — Но я больше не могу жить так, как они хотят.
— Тогда начни с малого, — сказала Лида. — Найди человека, который тебя устроит, поговори с ним. Узнай, действительно ли он твой человек.
— А если он не тот? — спросила Вера.
— Тогда ты хотя бы попробовала, — ответила Лида, — а не просто сдалась.
Семёнова покачала головой:
— Вы обе сошли с ума.
— Возможно, — сказала Вера, — но это моя сумасшедшая свобода.
И эта безумная, на первый взгляд, свобода пугала, но одновременно дарила надежду.
ГЛАВА 5
Офис финансового холдинга был похож на стерильную операционную: всё под контролем, всё идеально рассчитано, ни единой эмоции в воздухе. Но за этим фасадом пряталась не только дисциплина — скрывались и интриги.
Сегодня в здании царила необычная атмосфера. Начальник отдела аналитики Вера Афонина готовилась к очередному совещанию, но чувствовала себя как будто на грани чего-то большего. Что-то внутри неё продолжало рваться наружу, требовало выражения. После разговора с подругами и после встречи с Никитой она начала видеть мир иначе. И самое страшное — теперь замечала ложь там, где раньше видела норму.
Когда она вошла в конференц-зал, её взгляд встретился с Соней Лазаревой. Та сидела за своим столом, одетая в аккуратный бежевый костюм, волосы уложены до совершенства, макияж — без изъяна. Она была профессионалкой, но не в смысле компетентности, а в смысле мастерства игры в корпоративные шахматы.
— Ой, вот и наша невеста! — чуть приподняв бровь, воскликнула Соня. — Прости, что не поздравила заранее. Ты ведь уже совсем скоро станешь женой Дмитрия Волкова? Как романтично!
— Да, скоро, — спокойно ответила Вера, хотя внутренне напряглась. Она знала, что Соня никогда не говорит ничего просто так.
— Как тебе повезло! — продолжила та, откладывая ручку и делая паузу для эффекта. — Такой мужчина... Успех, положение, уважение. И ты, конечно, достойна его. Вы вместе — это как... как слияние двух успешных компаний: без лишних эмоций, но с максимальной эффективностью.
— Мы работаем над этим, — стараясь сохранить лицо, ответила Афонина.
— Конечно! — Лазарева улыбнулась, но в её глазах не было радости. Только холодная зависть, маскирующаяся под одобрение. — Думаю, ваша свадьба будет событием года. Все будут говорить. Особенно когда узнают, что Галина Петровна организовывает всё лично. Такая энергичная женщина!
— Она любит контролировать детали, — подходя к своему столу, заметила Вера.
— Это так мило с её стороны, — продолжила Соня, слегка наклонив голову, будто хотела выглядеть доброжелательной. — Не каждая мать невесты может позволить себе такие затраты. Хотя, конечно, ты сама можешь оплатить всё, если захочешь. С таким женихом...
Вера почувствовала, как внутри начинает закипать раздражение. Она знала, что Лазарева не просто болтает. Она проверяет, пытается найти трещины в идеальной картинке.
— Мне нужно подготовиться к совещанию, — сказала Афонина, намекая на окончание разговора.
— Конечно, конечно! — заторопилась Соня. — Только не забудь, что все ждут твой тост. Представляю, как ты его пишешь. Должно быть, как презентация для совета директоров!
— Возможно, — сдержанно ответила Вера.
— Ну, я уверена, он будет идеальным, как и всё в твоей жизни.
Эти слова остались в воздухе.
В конференц-зале уже собрались коллеги. Дмитрий ещё не пришёл, поэтому Афонина заняла своё место в конце стола. Перед ней лежал блокнот, но мысли были далеко.
«Почему мне кажется, что все вокруг считают меня идеальной? И почему это вызывает у меня желание разрушить эту идеальность?»
За столом появлялись всё новые участники совещания — мужчины в строгих костюмах и женщины в деловых платьях. Лица сосредоточенные, движения чёткие. Обстановка типичная для этого места — официальная и немного напряжённая.
— Привет, Вера, — сказала одна из коллег, садясь рядом. — Ты сегодня какая-то задумчивая. Слишком много предсвадебной суеты?
— Просто думаю о том, как всё изменится после свадьбы, — формально улыбаясь, ответила Вера.
— Изменится? — удивлённо переспросила женщина. — Почему? Вы уже давно вместе. Просто оформите отношения официально.
— Иногда формальность — это тоже начало нового этапа, — ответила Афонина, не зная, как объяснить то, что не могла понять даже сама.
— Надеюсь, ты счастлива, — добавила коллега, хотя в её голосе не было особого сочувствия. Скорее, любопытство.
— Я стараюсь быть, — ответила Вера, глядя на свои руки.
Дмитрий вошёл с характерной уверенностью, без лишней суеты. Его костюм был безукоризненным, как всегда. Он здоровался кивками, сел на своё место, раскрыл ноутбук. Совещание началось.
— Сегодня обсудим два ключевых направления: инвестиционные потоки и прогнозируемую динамику рынка, — начал он без лишних вступлений. — Вера Сергеевна, представьте свой анализ.
Она кивнула, включила презентацию и начала говорить. Голос звучал уверенно, слова были точными. Но внутри — пустота. То же чувство, что и дома, что и с матерью, что и в кафе с подругами. Это постоянное ощущение, будто она играет роль, которая ей не принадлежит.
Когда она закончила, Дмитрий кивнул:
— Хорошо, замечаний нет. Двигаемся дальше.
Его голос был ровным, без эмоций и без интереса.
После совещания Вера вышла в коридор. Хотела выпить кофе, но ноги сами привели её к окну. Город расстилался перед ней, как карта, полная возможностей. Но она чувствовала себя как турист, который знает маршрут, но не хочет по нему идти.
Сзади раздался голос:
— Ты действительно хочешь этого?
Она обернулась. За спиной стояла Лазарева, теперь без маски учтивости. Её лицо было открытым, почти дерзким.
— Что ты имеешь в виду?
— Брак с Дмитрием, — ответила Соня. — Свадьбу, жизнь, которую ты выбрала. Ты действительно этого хочешь?
— А почему ты спрашиваешь?
— Потому что вижу, как ты смотришь на него, — Лазарева подошла ближе. — Не как на любимого человека. А как на… проект.
— Возможно, ты права, — призналась Вера, сама не ожидая от себя такой откровенности.
— Тогда зачем ты это делаешь?
— Потому что так принято, — она сделала паузу. — Потому что мама одобряет, потому что он даёт стабильность.
— А любовь?
— Любовь — это риск, — ответила Вера словами Дмитрия.
— А жизнь без любви — это безопасность или плен?
Афонина замерла, эти слова её больно задели. Не потому, что были новыми, а потому, что она сама их слышала — от Лиды, от Никиты, от самого себя. Только сейчас, услышав их от Сони, она поняла их правдивость.
— Ты просто завидуешь, — попыталась отшутиться Вера.
— Возможно, — чуть улыбнувшись, ответила Лазарева. — Но завидую не потому, что у тебя есть Дмитрий. А потому, что ты можешь сделать выбор. А я каждый день просыпаюсь, зная, что мой выбор уже сделан. И он был ошибкой.
— Прости, — сказала Вера. — Я не знала.
— Ты не обязана знать, — успокоила её Лазарева. — Но знай одно: если ты выходишь замуж только ради того, чтобы соответствовать, то ты проиграешь. Даже если внешне будешь выглядеть победительницей.
Впервые она видела в Соне не соперницу и не завистливую коллегу, а человека — такого же потерянного, как она сама.
— Спасибо, — сказала она. — За честность.
— Не благодари, — улыбнулась Лазарева. — Я просто не хочу, чтобы ты повторила мои ошибки, только и всего.
Она ушла, оставив Веру одну с её мыслями.
В тот вечер Афонина вернулась домой поздно. На телефон пришло сообщение от Никиты:
«Привет. Как твой день? Уже придумала тост?»
Вера улыбнулась и уверенно написала ответ: «Придумала. Он получился честным и откровенным».
ГЛАВА 6
Парк «Лесная симфония» был одним из немногих мест в городе, где можно было на время забыть о деловом напряжении и шуме улиц. Здесь не было бетонных стен, только деревья, старые скамейки под навесами из вьющихся растений и дорожки, покрытые мелкой галькой.
Воздух пах хвойным лесом. Даже в будний день здесь всегда были люди: кто-то читал книгу, кто-то просто сидел, закрыв глаза и подставляя лицо осеннему солнцу.
Сегодня Вера пришла сюда после особенно тяжёлого дня в офисе. После разговора с Соней она чувствовала себя как человек, который вышел за пределы своей зоны комфорта и теперь не знает, куда идти. Она надела джинсы, свитер цвета осеннего неба и куртку без вычурности — так, чтобы не привлекать внимания. На голову — платок. Никакой помады, только немного румян и взгляд, полный вопросов.
Она прошлась по аллее, миновала фонтан, возле которого играли дети, и направилась к маленькой полянке, окружённой берёзами. Там стояла одинокая скамейка. Место идеальное для размышлений.
Но вместо размышлений её ждала... сцена.
На дереве, прямо над скамейкой, сидел котёнок. Рыжий, пушистый, ещё совсем малыш. Он мяукал и тревожно оглядывался, понимая, что оказался слишком высоко.
Под деревом стоял мужчина. Высокий, в потёртых джинсах, футболке с абстрактным рисунком и кожаной куртке, которая, кажется, была его визитной карточкой. Его светло-русые волосы растрёпаны, а движения — спонтанные и немного неуклюжие.
— Ну, давай, давай! — уговаривал он котёнка, протягивая руку вверх. — Я же не кусаюсь!Ты мне веришь?
Котёнок мяукнул в ответ.
Вера наблюдала за этой картиной несколько секунд, прежде чем поняла, кто перед ней. Никита. Она познакомилась с ним вчера, когда он сказал ей то, что запомнилось до боли. И вот он снова здесь — не с красивыми словами и не с романтическими жестами, а с попыткой спасти котёнка, будто это самое важное дело в мире.
Вера не могла сдержать смеха. Он вырвался внезапно, как вздох облегчения. Она прикрыла рот рукой, но поздно.
— О, привет, — обернулся Никита, заметив её. — Не слышал тебя. Ты тоже пришла спасать котят?
— Нет, — ответила она, всё ещё улыбаясь. — Просто хотела отдохнуть. А получилось, что стала свидетелем… уникального спектакля.
— Это не спектакль, это жизнь, — заявил он серьёзно, но в его глазах мелькали огоньки. — Этот малыш нуждается в помощи.
— Похоже, он больше доверяет мне, — подходя ближе, сказала Вера. — У тебя есть план?
— Есть, — ответил Никита. — Но пока он не работает.
Он попытался вскарабкаться на дерево, но нога соскользнула, и он чуть не упал.
— Может, я попробую? — предложила Вера.
— Ты умеешь лазить по деревьям?
— Нет, — призналась она. — Но у меня есть преимущество.
— Какое?
— Я не боюсь быть глупой.
Она сняла куртку, положила её на скамейку, собрала волосы под платок и начала карабкаться. Не так грациозно, как хотела бы, но уверенно. Котёнок замяукал громче, но не от страха, а почти радостно. Через пару минут она сидела на ветке, осторожно протягивая руку к животному.
— Ну, давай, — шептала она. — Я не укушу.
Котёнок понюхал её пальцы, потом потерся щекой о ладонь.
— Ура! — воскликнул Никита. — Ты настоящая волшебница!
— Нет, — ответила Вера, спускаясь с дерева. — Просто я помню, как быть ребёнком.
Она опустила котёнка в руки Никите. Тот бережно принял его, как будто это был самый ценный объект на свете.
— Спасибо, — сказал он, улыбаясь. — Без тебя он бы провёл ночь на дереве.
— Или до утра нашёл бы другой способ спуститься, — продолжила она.
— Возможно, — согласился Никита. — Но мы этого не узнаем.
Они стояли рядом, и между ними возникло странное напряжение. Не неловкость, не страх, а что-то другое. Что-то, чего вчера не было.
— Почему ты помогла? — спросил Никита, не глядя на неё.
— Потому что он нуждался в помощи.
— А почему именно ты?
— Потому что я знаю, каково это — оказаться на высоте, где никто не хочет спустить тебя обратно.
Он посмотрел на неё. Впервые за долгое время его взгляд был серьёзным — не игривым, не насмешливым, а внимательным и заботливым.
— Ты ведь собираешься выйти замуж, правда? — проговорил он.
— Да, — тихо ответила Вера. — Через четыре дня.
— И ты хочешь этого?
— Иногда мне кажется, что да, — задумчиво ответила она, — иногда нет. Иногда я просто устала решать.
— А если перестать решать? Если просто почувствовать?
— Я не умею.
— Научишься.
Он протянул ей котёнка. Она взяла его на руки. Мягкий, тёплый, живой.
— Как его зовут? — спросила Вера.
— Не знаю, — пожал плечам Никита. — Думаю, ему нужен новый хозяин. И имя.
