Ольви во все глаза смотрела вокруг. Ночной город обрушился на неё чёрными блестящими камнями мостовой, яркими звёздами на чёрном небе, топотом копыт, огнями фонарей и ночных таверн, целой лавиной запахов - знакомых, полузабытых и совсем незнакомых... Вся та первая ночь слилась для неё в один сплошной головокружительный калейдоскоп: вот Змей и Белка тащат её, совершенно ошалевшую, из повозки, вот они все вместе ныряют в мигающую красноватым светом дверь какого-то подвальчика, вот у неё в руке чашка обжигающе горячего терпкого чая ("это чтобы ты в себя пришла!"), вот смеющиеся лица вокруг, среди них есть смуглые, а есть светлокожие, кто в масках, кто в платках, а вот Змей закуривает сигарету, кладет на стол ладонь и, наклонившись и глядя на Ольви в упор в своей чёрной маске с золотой змейкой на виске, уже серьезно говорит:
- Теперь ты одна из нас. И тебе нужно выучить вот что...
До встречи с Белкой и Змеем окружающий мир виделся Ольви простым, понятным и до скукоты предсказуемым. А он оказался шкатулкой с двойным дном, как на представлении у фокусника, куда отец водил ее с братом в детстве. Да и она сама непостижимо раздвоилась: Ольви Орио, юная наследница дома, прилежная ученица днем - и сорвиголова ночью, Синица в черной маске. Она теперь другими глазами смотрела на окружавших ее пансионерок - любая могла оказаться одной из ночных нарушительниц.
Второе дно оказалось и у самого пансиона: в его стенах, в нишах, за картинами, под лестницей, в библиотеке внезапно обнаружилось множество тайников. Туда прятали записки о том, где сегодня искать веревку. Стена у библиотеки была отведена под творчество воспитанниц - здесь любая могла написать что угодно о чем угодно, процитировать классика, составить головоломку. В одном из этих текстов, написанном особым почерком, и было зашифровано местонахождение тайника. Это всегда был числовой код, а шифровали какие-то изощренные затейницы - то по цитате из какой-то замшелой древности нужно было угадать автора, а даты его жизни как раз и были кодом; то это была логическая головоломка, и Ольви не всегда удавалось разгадать ее за один вечер.
- Зачем так сложно? - жаловалась она Белке, а Змей отвечал на это:
- Затем, что это тренирует ум и учит находить связи, а нарушитель должен быть умным, чтобы не попадаться.
- Еще сильным и ловким, - добавила Белка, - слабому нечего делать в городе, да он и не сможет выбраться по веревке.
До того, как стать Синицей, Ольви горячо ненавидела любые правила и запреты - но у ночной жизни оказались свои, и они не вызвали у нее никакого отторжения. Их было немного, они были понятны и полезны, а если что-то было непонятным или не совсем удобным прямо сейчас - так в конечном итоге они приводили к благу, и для этого стоило немного потерпеть. А кто этого не понимает... тот еще мал и несмышлен!
- Первое - всегда прячь лицо и волосы, - говорил Змей в ту памятную первую ночь. - Второе - никаких имен. Только прозвища. Так ты никого не выдашь, если тебя поймают. И никто не выдаст тебя. Третье - если поймают, молчать. Четвертое - тебе понадобятся деньги...
- Можно брать у гибенов в долг под расписку, вернешь, когда закончишь пансион - но твои родители очень неприятно удивятся, - вставила Белка. - Можно продать свои драгоценности или вещи. У тебя же были свои платья, когда ты приехала? Наверняка ты из них давно выросла. А за них швеи-киранки дадут хорошие деньги...
- За книги тоже. Один не в меру предприимчивый мисан вынес полбиблиотеки, - Змей брезгливо поморщился, Белка передернула плечами, - на том его и поймали. Так вот, пятое правило - не совершай ничего противозаконного.
Много чего еще рассказали Змей и Белка в первую ночь, а когда они вернулись в пансион, Змей показал, где спальни новеньких, и Ольви быстро отыскала окно брата по их условному платку. Влезла к нему, и ее сердце сжалось - он спал головой на подоконнике, ждал ее, бедный... Времени оставалось мало, она быстро разбудила его, помогла перелечь на кровать, сунула горсть городских леденцов и шепнула, что на днях придет снова и все-все расскажет!
Ольви очень хотела, чтобы брат присоединился к ней в ночных прогулках, но Змей был против ("он слишком мал!"), да и Ориен оказался трусишкой и только мотал головой, когда она звала его с собой. Так что она заглядывала к нему на минутку, приносила лакомства из города и быстрым шепотом рассказывала об очередной диковинке. Вот только случалось это все реже и реже. Ночная жизнь захватила ее. Иногда она бродила с Белкой и Змеем, иногда одна, иногда присоединялась к группкам таких же студентов в черных масках и платках. Она попробовала вино и кое-что покрепче, выучила несколько киранских танцев - гораздо энергичнее и веселее церемонных алвойских, узнала парочку крепких ругательств, выкурила первую сигарету под надзором Змея. С ним же она попробовала и дурман-траву, которая сделала мир сразу намного ярче и острее, и она поняла, что двойное дно - самая что ни на есть реальная истина, и у каждого двойного дна есть ещё одно, и ещё, и так до бесконечности, от которой у неё разболелась голова. Ольви попыталась описать мир-шкатулку Белке и Змею, на что те покачали головами и, дождавшись, пока у неё пройдёт, объяснили, как действует дурман.
- И это самая слабая трава, - вещал Змей, дымя уже обычной сигаретой. - Запомни: это опасно, и часто баловаться этим нельзя. Есть более сильные зелья, некоторые пьют или жуют, некоторые вдыхают... В какой-то момент без них становится невозможно жить - спроси у Лиса-Пройдохи, он таких видел.
- Он видел и не такое, учитывая, кто его родители, - добавила Белка.
Лис-Пройдоха был мисаном, родившимся в семье киранки и гибена. Это было одной из вечных загадок промежуточных рас: никто не мог предсказать, какой расы родится у них ребёнок. Только у двух алвоев, самой высшей расы, всегда рождался алвой, а у двух джи, самой низшей, - джи. У двух киранов мог родиться киран, а мог джи; у двух гибенов - или гибен, или джи. От брака гибена и кирана мог родиться кто угодно, кроме алвоя. А брак двух мисанов был самым непредсказуемым - среди потомков мог оказаться и алвой, и джи, и мисан, и киран, и гибен. Внешне мисаны выглядели точно так же, как алвои, и тоже считались высшей расой, но в них - как и в киранах, и в гибенах - текла коварная кровь древних джи, и поэтому алвои никогда не вступали с ними в брак, и должности они занимали ниже, и в круги правления дорога им была закрыта. Но, поскольку у двух мисанов мог родиться алвой, все дети-мисаны в десять лет проходили Тест чистоты крови. Все алвои тоже - вдруг какая-то алвойка изменила мужу с мисаном, или, пусть боги уберегут от такого позора, с мужчиной другой расы? Но такое случалось крайне редко.
Тест сам по себе был очень неприятной процедурой - нужно было выпить микстуру мутно-коричневого цвета, к тому же мерзкую на вкус, и от неё становилось очень плохо. Кого-то тошнило, кто-то мучился животом, кто-то впадал в беспамятство и стонал от боли, Ольви вообще плохо помнила тот день. Поэтому Тест никогда не делали детям младше десяти - те могли его просто не пережить.
Наутро у всех брали кровь, уносили в лабораторию, ставили над ней какие-то таинственные опыты, а через день объявляли результат. Ольви, как и все дети алвоев, конечно же, прошла его. А из семидесяти пяти детей-мисанов Тест прошли девятнадцать - и были официально признаны алвоями, и присоединились к Ольви и другим на их первом курсе.
Лис-Пройдоха Тест, конечно же, не прошёл. У низших рас никогда не рождались алвои.
Лис вообще был уникальной личностью: он скрывал волосы, лицо и имя, как положено, но при этом всем было известно, кто его родители, известно, что Невия - его родной город, и он знал, как свои пять пальцев, все ее закоулки и секреты. Он знал, у кого можно занять деньги, где купить дурман-травы, кому лучше продать драгоценности и вещи, а к кому не стоит соваться, когда и где проводит рейды полиция - в общем, он был абсолютно незаменимым человеком. А ещё он знал запретные места - места, где играют в кости и в фишки, и места, где можно провести ночь с публичной девицей. Он был как сжатая пружина, от него веяло опасностью, взгляд его обжигал, и все это неудержимо манило Ольви.
Когда они оказывались рядом на ночных пирушках, - дети высшей расы, алвои и мисаны вперемешку - Ольви так и подмывало созорничать. Отвернувшись, она оживленно болтала с другими, а под столом снимала туфлю и легонько прикасалась носком к его ступне, следя краем глаза, как вспыхивают его щеки. Потом резко поворачивалась к нему и задавала какой-нибудь вопрос по классической поэзии или живописи, глядя на него большими честными глазами и не прекращая тайно щекотать. Он бледнел и терял дар речи, а она нарочито разочарованно отворачивалась от него и убирала ногу. Когда он, запинаясь, приглашал её на танец, она отказывала ему с надменным видом и шла танцевать со Змеем или кем-то другим, а потом, танцуя, открыто бросала на него острые взгляды и улыбалась.
Её маневры не прошли незамеченными.
- Синичка, осторожней! - грозила ей пальцем Белка. - Он нашей расы, но он не алвой. У вас с ним ничего не может быть.
Так в этом-то и была вся соль!
Все было совсем как в романах о запретной любви, которыми зачитывались все воспитанницы пансиона и от которых сладко замирало сердце: она - алвойка, потомок древнего рода, надменная и неприступная. Он - мисан, служащий в доме её отца, доктор или домашний учитель, скромный и неприметный. Взгляды украдкой. Случайные прикосновения. Медленно, но непреклонно разгорающаяся страсть. Все нарастающее напряжение, взрыв, лавина эмоций, сметающая все преграды, пылкие признания, слезы счастья - и мучительный выбор: любовь или честь? Страдания и трагический финал - он погиб или изгнан, она называет сына в его честь и хранит воспоминания о нем в самой глубине своего сердца, до последней минуты... Как и все, Ольви тонула в этих историях, переживала вместе с героями и рыдала над ними - а теперь в ее собственной жизни вот-вот произойдет то же самое! Вот Лис, герой ее романа, мисан, неровня, робкий и одинокий, несомненно, тайно в нее влюбленный и тайно страдающий из-за пропасти между ними. И вот она, наследница алвойского рода, гордая и неприступная... а иногда коварная и дразнящая! - в любимых Ольви историях попадались и соблазнители с целым арсеналом очень полезных приемов. И вот Невия, волшебный город на берегу моря - тоже совсем как в любимых романах. Такие совпадения не бывают просто так! И отказаться от такого, даже не попробовав и не ощутив, как это бывает? Ну уж нет!
Она ловила каждый его взгляд и жест, и предвкушение заманчиво щекотало нервы: что же дальше? Какой ход сделает он? Неужели так и будет уныло вздыхать и терпеть ее шалости и отказы? Эта мысль оставляла горький привкус разочарования.
То, чего она хотела, случилось на прощальной вечеринке Змея и Белки. Им исполнялось по восемнадцать, и срок их изолированного обучения истекал. На предпоследнем курсе девушки и юноши алвоев обучались вместе, а на последнем получали разрешение выходить в город. Ольви не понимала, почему бы и не продолжить ночные вылазки - зачем ещё год сидеть в четырёх стенах, а потом гулять только под надзором? Но Белка думала иначе.
- Ах, Синичка, я уже изучила этот ночной город вдоль и поперёк, не хуже Лиса. А в пансионе на девятом курсе начинается интересное!
- Школьные праздники и балы! - закатил глаза Змей, насмешливо качая головой.
- Да! И наконец-то я оденусь в нормальное платье, а не в форму или эту сбрую для ночных прогулок. Они мне, признаться, уже надоели. Пора блистать при свете солнца!
- А вы узнаете друг друга без масок?
Они рассмеялись одновременно.
- Этот пронзительный голосочек я узнаю из тысячи, - фыркнул Змей, а Белка шутя толкнула его в плечо.
Сначала все чествовали Белку и Змея, вспоминали забавные случаи, совместные проделки, а потом вихрь вечеринки увлёк участников, и в какой-то момент, вернувшись за стол после танца, Ольви поняла, что этой парочки уже и след простыл - и когда только успели улизнуть? Лис тоже куда-то исчез, и Ольви заскучала и задумалась, а не пора ли исчезнуть и ей, как тут к ней подошёл один из официантов - киран-подросток в чёрной маске. Ночные нарушители из числа киранов часто зарабатывали на свои собственные посиделки в тавернах, нанимаясь официантами и уборщиками. Хозяева охотно брали их на работу: платить им можно было меньше, а посетители-студенты могли не опасаться, что их выдадут.
- Это вам, госпожа, - сказал киран, с поклоном поставил перед ней бокал с золотисто-медовым напитком и положил розу с восхитительно чёрными лепестками.
Ольви сделала глоток - горло обожгло, и на миг перехватило дыхание. Она ещё не пробовала такого, и ей ужасно понравилось. Она перевернула салфетку под розой - на обратной стороне была записка. "Жду тебя в Железном переулке, у дома с чёрным ягненком. Ты-знаешь-кто". У Ольви подпрыгнуло и заколотилось сердце. Она осушила бокал залпом, и по венам разлился жидкий огонь. Она выбежала в ночь почти вприпрыжку - начиналось самое интересное!
Лис ждал ее. Когда Ольви приблизилась к дому с черным ягненком, он вышел из тени в свет газового фонаря. Улыбнувшись правым уголком рта, стремительно шагнул навстречу, уверенно сжал плечи Ольви - она не ожидала от него такой смелости и замерла в удивлении, а он шепнул в ухо, почти касаясь ее щеки: "Хочешь узнать мою тайну?" Конечно, да! Он снова улыбнулся, когда она кивнула, и со словами "Тогда делай, как я скажу" повернул ее спиной к себе, набросил на глаза платок и завязал крепкий узел на затылке. А потом, придерживая за плечи, куда-то повел.
Они прошли немного, свернули, потом свернули еще; Лис направлял ее, легонько сжимая плечи. Потом взял за руку и велел держаться другой рукой за стену: начинался спуск. Ступени были широкие, Лис шел впереди, и вначале Ольви было совсем не страшно. В ней все замерло в предвкушении... а потом ступени закончились, и мир изменился. Откуда-то потянуло сыростью. Ольви зябко поежилась. Что-то было не так, и только через несколько мгновений она поняла, что именно: исчезли все звуки, как будто они с Лисом пересекли опасную невидимую грань, из-за которой не было возврата. Исчез город со всеми его домами и жителями, и только горячая ладонь Лиса удерживала ее на краю, не давая сорваться в панику при мысли, что она осталась совсем одна в онемевшем и ослепшем мире. Когда Лис снял с нее повязку, ощущение не изменилось. Вокруг царила кромешная тьма, в сыром воздухе трудно было дышать, а когда она спросила, где они, тишина проглотила ее слова.
- В катакомбах, - так же глухо ответил Лис.
В легендарных катакомбах Невии! У Ольви перехватило дыхание. Она никогда и не чаяла сюда попасть! Тут все дышало опасностью, и страх еще больше распалял любопытство.
Лис подвел ее к стене и отпустил руку. На жуткое мгновение Ольви осталась одна в темноте - но тут чиркнула и зашипела спичка, огонь выхватил из тьмы пальцы и лицо Лиса, потом часть каменной стены, нишу в ней, круглый стеклянный бок керосиновой лампы. Лис зажег ее, взял Ольви за руку и, распугивая тьму, шагнул в узкий коридор.
- Раньше здесь были каменоломни, - рассказывал Лис, ведя её за собой, - джи спускались под землю и добывали жёлтый камень - из него была построена Невия.
- Теперь ты одна из нас. И тебе нужно выучить вот что...
***
До встречи с Белкой и Змеем окружающий мир виделся Ольви простым, понятным и до скукоты предсказуемым. А он оказался шкатулкой с двойным дном, как на представлении у фокусника, куда отец водил ее с братом в детстве. Да и она сама непостижимо раздвоилась: Ольви Орио, юная наследница дома, прилежная ученица днем - и сорвиголова ночью, Синица в черной маске. Она теперь другими глазами смотрела на окружавших ее пансионерок - любая могла оказаться одной из ночных нарушительниц.
Второе дно оказалось и у самого пансиона: в его стенах, в нишах, за картинами, под лестницей, в библиотеке внезапно обнаружилось множество тайников. Туда прятали записки о том, где сегодня искать веревку. Стена у библиотеки была отведена под творчество воспитанниц - здесь любая могла написать что угодно о чем угодно, процитировать классика, составить головоломку. В одном из этих текстов, написанном особым почерком, и было зашифровано местонахождение тайника. Это всегда был числовой код, а шифровали какие-то изощренные затейницы - то по цитате из какой-то замшелой древности нужно было угадать автора, а даты его жизни как раз и были кодом; то это была логическая головоломка, и Ольви не всегда удавалось разгадать ее за один вечер.
- Зачем так сложно? - жаловалась она Белке, а Змей отвечал на это:
- Затем, что это тренирует ум и учит находить связи, а нарушитель должен быть умным, чтобы не попадаться.
- Еще сильным и ловким, - добавила Белка, - слабому нечего делать в городе, да он и не сможет выбраться по веревке.
До того, как стать Синицей, Ольви горячо ненавидела любые правила и запреты - но у ночной жизни оказались свои, и они не вызвали у нее никакого отторжения. Их было немного, они были понятны и полезны, а если что-то было непонятным или не совсем удобным прямо сейчас - так в конечном итоге они приводили к благу, и для этого стоило немного потерпеть. А кто этого не понимает... тот еще мал и несмышлен!
- Первое - всегда прячь лицо и волосы, - говорил Змей в ту памятную первую ночь. - Второе - никаких имен. Только прозвища. Так ты никого не выдашь, если тебя поймают. И никто не выдаст тебя. Третье - если поймают, молчать. Четвертое - тебе понадобятся деньги...
- Можно брать у гибенов в долг под расписку, вернешь, когда закончишь пансион - но твои родители очень неприятно удивятся, - вставила Белка. - Можно продать свои драгоценности или вещи. У тебя же были свои платья, когда ты приехала? Наверняка ты из них давно выросла. А за них швеи-киранки дадут хорошие деньги...
- За книги тоже. Один не в меру предприимчивый мисан вынес полбиблиотеки, - Змей брезгливо поморщился, Белка передернула плечами, - на том его и поймали. Так вот, пятое правило - не совершай ничего противозаконного.
Много чего еще рассказали Змей и Белка в первую ночь, а когда они вернулись в пансион, Змей показал, где спальни новеньких, и Ольви быстро отыскала окно брата по их условному платку. Влезла к нему, и ее сердце сжалось - он спал головой на подоконнике, ждал ее, бедный... Времени оставалось мало, она быстро разбудила его, помогла перелечь на кровать, сунула горсть городских леденцов и шепнула, что на днях придет снова и все-все расскажет!
Ольви очень хотела, чтобы брат присоединился к ней в ночных прогулках, но Змей был против ("он слишком мал!"), да и Ориен оказался трусишкой и только мотал головой, когда она звала его с собой. Так что она заглядывала к нему на минутку, приносила лакомства из города и быстрым шепотом рассказывала об очередной диковинке. Вот только случалось это все реже и реже. Ночная жизнь захватила ее. Иногда она бродила с Белкой и Змеем, иногда одна, иногда присоединялась к группкам таких же студентов в черных масках и платках. Она попробовала вино и кое-что покрепче, выучила несколько киранских танцев - гораздо энергичнее и веселее церемонных алвойских, узнала парочку крепких ругательств, выкурила первую сигарету под надзором Змея. С ним же она попробовала и дурман-траву, которая сделала мир сразу намного ярче и острее, и она поняла, что двойное дно - самая что ни на есть реальная истина, и у каждого двойного дна есть ещё одно, и ещё, и так до бесконечности, от которой у неё разболелась голова. Ольви попыталась описать мир-шкатулку Белке и Змею, на что те покачали головами и, дождавшись, пока у неё пройдёт, объяснили, как действует дурман.
- И это самая слабая трава, - вещал Змей, дымя уже обычной сигаретой. - Запомни: это опасно, и часто баловаться этим нельзя. Есть более сильные зелья, некоторые пьют или жуют, некоторые вдыхают... В какой-то момент без них становится невозможно жить - спроси у Лиса-Пройдохи, он таких видел.
- Он видел и не такое, учитывая, кто его родители, - добавила Белка.
Лис-Пройдоха был мисаном, родившимся в семье киранки и гибена. Это было одной из вечных загадок промежуточных рас: никто не мог предсказать, какой расы родится у них ребёнок. Только у двух алвоев, самой высшей расы, всегда рождался алвой, а у двух джи, самой низшей, - джи. У двух киранов мог родиться киран, а мог джи; у двух гибенов - или гибен, или джи. От брака гибена и кирана мог родиться кто угодно, кроме алвоя. А брак двух мисанов был самым непредсказуемым - среди потомков мог оказаться и алвой, и джи, и мисан, и киран, и гибен. Внешне мисаны выглядели точно так же, как алвои, и тоже считались высшей расой, но в них - как и в киранах, и в гибенах - текла коварная кровь древних джи, и поэтому алвои никогда не вступали с ними в брак, и должности они занимали ниже, и в круги правления дорога им была закрыта. Но, поскольку у двух мисанов мог родиться алвой, все дети-мисаны в десять лет проходили Тест чистоты крови. Все алвои тоже - вдруг какая-то алвойка изменила мужу с мисаном, или, пусть боги уберегут от такого позора, с мужчиной другой расы? Но такое случалось крайне редко.
Тест сам по себе был очень неприятной процедурой - нужно было выпить микстуру мутно-коричневого цвета, к тому же мерзкую на вкус, и от неё становилось очень плохо. Кого-то тошнило, кто-то мучился животом, кто-то впадал в беспамятство и стонал от боли, Ольви вообще плохо помнила тот день. Поэтому Тест никогда не делали детям младше десяти - те могли его просто не пережить.
Наутро у всех брали кровь, уносили в лабораторию, ставили над ней какие-то таинственные опыты, а через день объявляли результат. Ольви, как и все дети алвоев, конечно же, прошла его. А из семидесяти пяти детей-мисанов Тест прошли девятнадцать - и были официально признаны алвоями, и присоединились к Ольви и другим на их первом курсе.
Лис-Пройдоха Тест, конечно же, не прошёл. У низших рас никогда не рождались алвои.
Лис вообще был уникальной личностью: он скрывал волосы, лицо и имя, как положено, но при этом всем было известно, кто его родители, известно, что Невия - его родной город, и он знал, как свои пять пальцев, все ее закоулки и секреты. Он знал, у кого можно занять деньги, где купить дурман-травы, кому лучше продать драгоценности и вещи, а к кому не стоит соваться, когда и где проводит рейды полиция - в общем, он был абсолютно незаменимым человеком. А ещё он знал запретные места - места, где играют в кости и в фишки, и места, где можно провести ночь с публичной девицей. Он был как сжатая пружина, от него веяло опасностью, взгляд его обжигал, и все это неудержимо манило Ольви.
Когда они оказывались рядом на ночных пирушках, - дети высшей расы, алвои и мисаны вперемешку - Ольви так и подмывало созорничать. Отвернувшись, она оживленно болтала с другими, а под столом снимала туфлю и легонько прикасалась носком к его ступне, следя краем глаза, как вспыхивают его щеки. Потом резко поворачивалась к нему и задавала какой-нибудь вопрос по классической поэзии или живописи, глядя на него большими честными глазами и не прекращая тайно щекотать. Он бледнел и терял дар речи, а она нарочито разочарованно отворачивалась от него и убирала ногу. Когда он, запинаясь, приглашал её на танец, она отказывала ему с надменным видом и шла танцевать со Змеем или кем-то другим, а потом, танцуя, открыто бросала на него острые взгляды и улыбалась.
Её маневры не прошли незамеченными.
- Синичка, осторожней! - грозила ей пальцем Белка. - Он нашей расы, но он не алвой. У вас с ним ничего не может быть.
Так в этом-то и была вся соль!
***
Все было совсем как в романах о запретной любви, которыми зачитывались все воспитанницы пансиона и от которых сладко замирало сердце: она - алвойка, потомок древнего рода, надменная и неприступная. Он - мисан, служащий в доме её отца, доктор или домашний учитель, скромный и неприметный. Взгляды украдкой. Случайные прикосновения. Медленно, но непреклонно разгорающаяся страсть. Все нарастающее напряжение, взрыв, лавина эмоций, сметающая все преграды, пылкие признания, слезы счастья - и мучительный выбор: любовь или честь? Страдания и трагический финал - он погиб или изгнан, она называет сына в его честь и хранит воспоминания о нем в самой глубине своего сердца, до последней минуты... Как и все, Ольви тонула в этих историях, переживала вместе с героями и рыдала над ними - а теперь в ее собственной жизни вот-вот произойдет то же самое! Вот Лис, герой ее романа, мисан, неровня, робкий и одинокий, несомненно, тайно в нее влюбленный и тайно страдающий из-за пропасти между ними. И вот она, наследница алвойского рода, гордая и неприступная... а иногда коварная и дразнящая! - в любимых Ольви историях попадались и соблазнители с целым арсеналом очень полезных приемов. И вот Невия, волшебный город на берегу моря - тоже совсем как в любимых романах. Такие совпадения не бывают просто так! И отказаться от такого, даже не попробовав и не ощутив, как это бывает? Ну уж нет!
Она ловила каждый его взгляд и жест, и предвкушение заманчиво щекотало нервы: что же дальше? Какой ход сделает он? Неужели так и будет уныло вздыхать и терпеть ее шалости и отказы? Эта мысль оставляла горький привкус разочарования.
То, чего она хотела, случилось на прощальной вечеринке Змея и Белки. Им исполнялось по восемнадцать, и срок их изолированного обучения истекал. На предпоследнем курсе девушки и юноши алвоев обучались вместе, а на последнем получали разрешение выходить в город. Ольви не понимала, почему бы и не продолжить ночные вылазки - зачем ещё год сидеть в четырёх стенах, а потом гулять только под надзором? Но Белка думала иначе.
- Ах, Синичка, я уже изучила этот ночной город вдоль и поперёк, не хуже Лиса. А в пансионе на девятом курсе начинается интересное!
- Школьные праздники и балы! - закатил глаза Змей, насмешливо качая головой.
- Да! И наконец-то я оденусь в нормальное платье, а не в форму или эту сбрую для ночных прогулок. Они мне, признаться, уже надоели. Пора блистать при свете солнца!
- А вы узнаете друг друга без масок?
Они рассмеялись одновременно.
- Этот пронзительный голосочек я узнаю из тысячи, - фыркнул Змей, а Белка шутя толкнула его в плечо.
Сначала все чествовали Белку и Змея, вспоминали забавные случаи, совместные проделки, а потом вихрь вечеринки увлёк участников, и в какой-то момент, вернувшись за стол после танца, Ольви поняла, что этой парочки уже и след простыл - и когда только успели улизнуть? Лис тоже куда-то исчез, и Ольви заскучала и задумалась, а не пора ли исчезнуть и ей, как тут к ней подошёл один из официантов - киран-подросток в чёрной маске. Ночные нарушители из числа киранов часто зарабатывали на свои собственные посиделки в тавернах, нанимаясь официантами и уборщиками. Хозяева охотно брали их на работу: платить им можно было меньше, а посетители-студенты могли не опасаться, что их выдадут.
- Это вам, госпожа, - сказал киран, с поклоном поставил перед ней бокал с золотисто-медовым напитком и положил розу с восхитительно чёрными лепестками.
Ольви сделала глоток - горло обожгло, и на миг перехватило дыхание. Она ещё не пробовала такого, и ей ужасно понравилось. Она перевернула салфетку под розой - на обратной стороне была записка. "Жду тебя в Железном переулке, у дома с чёрным ягненком. Ты-знаешь-кто". У Ольви подпрыгнуло и заколотилось сердце. Она осушила бокал залпом, и по венам разлился жидкий огонь. Она выбежала в ночь почти вприпрыжку - начиналось самое интересное!
Лис ждал ее. Когда Ольви приблизилась к дому с черным ягненком, он вышел из тени в свет газового фонаря. Улыбнувшись правым уголком рта, стремительно шагнул навстречу, уверенно сжал плечи Ольви - она не ожидала от него такой смелости и замерла в удивлении, а он шепнул в ухо, почти касаясь ее щеки: "Хочешь узнать мою тайну?" Конечно, да! Он снова улыбнулся, когда она кивнула, и со словами "Тогда делай, как я скажу" повернул ее спиной к себе, набросил на глаза платок и завязал крепкий узел на затылке. А потом, придерживая за плечи, куда-то повел.
Они прошли немного, свернули, потом свернули еще; Лис направлял ее, легонько сжимая плечи. Потом взял за руку и велел держаться другой рукой за стену: начинался спуск. Ступени были широкие, Лис шел впереди, и вначале Ольви было совсем не страшно. В ней все замерло в предвкушении... а потом ступени закончились, и мир изменился. Откуда-то потянуло сыростью. Ольви зябко поежилась. Что-то было не так, и только через несколько мгновений она поняла, что именно: исчезли все звуки, как будто они с Лисом пересекли опасную невидимую грань, из-за которой не было возврата. Исчез город со всеми его домами и жителями, и только горячая ладонь Лиса удерживала ее на краю, не давая сорваться в панику при мысли, что она осталась совсем одна в онемевшем и ослепшем мире. Когда Лис снял с нее повязку, ощущение не изменилось. Вокруг царила кромешная тьма, в сыром воздухе трудно было дышать, а когда она спросила, где они, тишина проглотила ее слова.
- В катакомбах, - так же глухо ответил Лис.
В легендарных катакомбах Невии! У Ольви перехватило дыхание. Она никогда и не чаяла сюда попасть! Тут все дышало опасностью, и страх еще больше распалял любопытство.
Лис подвел ее к стене и отпустил руку. На жуткое мгновение Ольви осталась одна в темноте - но тут чиркнула и зашипела спичка, огонь выхватил из тьмы пальцы и лицо Лиса, потом часть каменной стены, нишу в ней, круглый стеклянный бок керосиновой лампы. Лис зажег ее, взял Ольви за руку и, распугивая тьму, шагнул в узкий коридор.
- Раньше здесь были каменоломни, - рассказывал Лис, ведя её за собой, - джи спускались под землю и добывали жёлтый камень - из него была построена Невия.
