- Это что же... - еле выговорил онемевшими губами.
- Это значит, что ваш дед не был убит на дуэли, - с трудом проговорил Амальрик, глядя на Анриса с бесконечным сочувствием и бесконечной печалью, - ваш дед был сослан на первый континент... Ваш настоящий дед, возлюбленный Аннель Алва, - Эррин Марли.
- Я его правнук, - заговорил Дарвин и сделал шаг вперёд, и теперь их фамильное сходство бросилось в глаза всем присутствующим. - Он всю жизнь хранил ее письма... Он очень ее любил.
Ал Анрис медленно встал и покинул зал заседаний, ни на кого не глядя, пошатываясь, как пьяный.
А зал загудел, переваривая новость. Неслыханно! Анрис Алва, Первый министр, непримиримый сторонник чистоты крови... новый алвой?!
Арвин сидел, как на иголках, переводя взгляд то на мать, то на дверь, за которой скрылся его отец. В конце концов вскочил и выбежал за ним. Ала Арнэль осталась на месте, только проводив прищуренным взглядом своих нечистокровных мужа и сына, и Ольви что-то остро кольнуло в сердце. Никогда бы не подумала, что будет сочувствовать алу Анрису...
А потом Арнэль Алва встала, и шум затих, а все взгляды скрестились на ней.
- Я вышла замуж за Анриса Алву почти сразу после пансиона. Если бы мои родители знали, что он из новых алвоев, они бы никогда не согласились на этот брак. И я сама бы - не согласилась.
Но я прожила с ним двадцать четыре года и родила ему двоих сыновей. И все это время он был мне достойным мужем и хорошим отцом нашим детям. И если я сейчас не ушла вместе с ним - то только затем, чтобы его имя не посмели здесь поносить и позорить!
Ее глаза засверкали, а голос зазвенел.
- Нужно ли мне напоминать, как много он сделал для вас, Ваше Величество, и для всей страны? Он стал Первым министром не по случаю и не из прихоти, и я не буду перечислять его заслуги - они всем известны. Скажу лишь, что столько, сколько сделал он, иной не сделал бы и за втрое больший срок. И я заявляю здесь во всеуслышание: я не откажусь от моего мужа и наших детей только потому, что у них киносомы не той формы!
- Я абсолютно согласен с тобой, тетя, - подхватил Барт, - деяния дяди Анри известны всем. И то, что сейчас открылось, ни в коем случае не может их умалить. Но я призываю подумать вот о чём: все это время Первым министром и вторым человеком в стране после императора был новый алвой - и этот новый алвой мудро и достойно трудился во благо государства, был одним из столпов нашего общества, хранителем традиций, образцом для подражания. И киносомы не той формы ничуть не помешали ему в этом. Напротив - подарили ему и всем его потомкам ещё много лет жизни для заботы о семье, службы короне... да для чего угодно. Дядя Анрис - живое доказательство того, что браки ваших детей с новыми алвоями обеспечат вашим внукам такую же долгую и плодотворную жизнь.
- Я подготовил указ, - сказал Его Величество Амальрик, - о том, что хотя бы один из наследников каждого все ещё чистокровного рода обязуется заключить брак с кем-то из новых алвоев. Прошу подписать указ всех согласных.
Арнэль Алва поставила свою подпись первой после императора, следующим был Барт, а за ним потянулись остальные. Возражений не было.
- Ольви, - шептал Барт, сидя рядом и держа ее за руку, не отрывая взгляда от все новых и новых подписантов. - Поверить не могу, моя птичка. Мы победили!
На императорском приеме по случаю окончания пьесы собралась, кажется, вся столица. Не было только супругов Алва. Анрис подал в отставку на следующий день после заседания Совета. Его уговаривал сам император, и Барт ездил к нему, чтобы убедить вернуться, но ал Анрис остался непреклонен.
- Нет, мой мальчик, я не вернусь. Ты победил, пришло твое время - радуйся. Но когда-нибудь наступит день, когда все, что ты защищал, обрушится и обратится в прах... и тебе станет так же горько, как мне сейчас. Тогда ты меня поймёшь.
Наверное, это было неправильно, но Ольви абсолютно не печалило, что их не было. Они стояли впятером с Бартом, Офелли, Ларри и Арлэви, потягивали белое вино из бокалов и весело переговаривались.
- Смотрите, вот Альва! Как это на нее похоже... Мисанам позволено на наши приёмы надевать только белое и чёрное, и она оделась полностью в чёрное!
Альва тем временем что-то явно сердито выговаривала Дарио, который бежал за ней с подносом пирожных. Дарио тоже оделся как Дарио: белыми были не только его сорочка и шейный платок, но и фрак, и панталоны, и туфли. На Альвину отповедь он сник и ушел со своими пирожными, опустив голову.
- Зря вы так с ним, Альва, - с укоризной обратилась к ней Офелли, когда Альва, заметив Барта, подошла к ним.
- Он мне надоел, - яростно проворчала Альва, поводя плечами, словно сбрасывая какой-то груз. - Пьеса окончена, и мне больше не надо с ним нянчиться.
- А ведь он в вас влюблен, - как бы невзначай обронила Ольви, на что Альва только фыркнула.
- Это правда, - присоединился Барт, пряча улыбку. - Ни шагу от тебя не отходил, когда ты болела. Компрессы менял... Накричал на меня, что это я довел тебя до такого состояния.
Альва потрясённо уставилась на него.
- Он... осмелился поднять на вас голос? Из-за меня?
- Представь себе, осмелился, - подтвердил Барт, улыбаясь краешками губ, а Ольви закивала.
- Я... прошу позволения удалиться, - пролепетала Альва и пошла сквозь толпу, ища кого-то взглядом. Позже, когда представление уже началось, Ольви увидела их с Дарио вместе. Они стояли у стены с другими мисанами, и Альва королевским жестом брала бокал из его рук.
- Колоритная у нас сложилась пара, правда? - шепнул ей сидящий рядом Ларри, подмигивая. Она весело кивнула, и их взгляды обратились к сцене.
Последнее действие пьесы с первых минут увлекло зрителей в стремительный водоворот событий. Героиня Кайи несколько раз оказывалась на краю гибели по вине коварного злодея Ливена-Витана, в то время как герой Ирвина шёл по следу - опаздывая на два шага, на шаг, на полшага... и успевал всё-таки в последний момент вырвать ее из когтей смерти и отправить Ливена в его собственную ловушку.
Публика разразилась аплодисментами, и Кайя с Ирвином, а с ними и другие актеры-любители снова оказались в центре всеобщего восхищения.
- Потрясающее окончание потрясающей пьесы! - то и дело слышала Ольви.
- Витана всё-таки жаль, - сказал Барт. - Его и раньше не очень привечали, но сейчас он свою репутацию буквально похоронил. Указ императора подписан, казалось бы, открылось столько перспектив для брака... но теперь даже алвойки первого поколения вряд ли захотят связать с ним свою судьбу.
- О, за него не беспокойся, - с улыбкой ответила Ольви. - Змей даже в юные годы не гнался за популярностью. А той, которая всегда его любила, совершенно всё равно, какая на нем маска.
Я встану и отправлюсь в путь, куда меня зовет
И днем и ночью тихий плеск у дальних берегов.
На сером камне площадей, на тропке средь болот -
Я всюду слышу сердцем этот зов.
(У.Б.Йейтс)
В первый же месяц на волне популярности пьесы было заключено много помолвок. Актёры, игравшие положительных героев, - все юные отпрыски новых алвоев - были нарасхват. Что уж говорить о молодежи, когда даже Ирвин Диони обзавелся невестой.
Но больше всего шума наделала помолвка Витана Ливио и Кайи Иникс. У ее ног были сыновья всех знатных семейств, включая принца, - а она выбрала изгоя с подмоченной репутацией. В своем ли она уме? Вот и пойми этих новых алвоев...
Однако не успели пересуды расцвести пышным цветом, как стараниями неизвестных доброжелателей разошелся слух о том, что Витан и Кайя познакомились ещё в пансионе, но предрассудки не позволили им связать свои судьбы раньше. И Витан нарочно сыграл злодея в пьесе и потерял лицо, дабы пресечь на корню все попытки найти ему другую невесту. Конечно, он сильно рисковал, ведь теперь Кайе, в свою очередь, открылись широкие перспективы для брака. Она же отказала ради него всем претендентам - а ведь среди них был сам кронпринц. И эта романтическая история не могла не вызвать всеобщее умиление.
Да, пришло время перемен, больших перемен, и было немного не по себе ощущать себя в их центре.
Став Первым министром после отставки Анриса Алвы, Барт настоял, чтобы численность Совета увеличилась вдвое. За счёт новых алвоев, разумеется, - тех, кто уже к тому времени был известен и имел солидный вес в обществе: к примеру, внёс вклад в благосостояние страны, отметился научными и техническими новинками или же обладал капиталом, сравнимым с состоянием древних семейств. Все эти новые члены Совета имели и продолжали иметь дело с Бартом. Чистокровная часть Совета утверждала их кандидатуры почти без возражений: многие и сами вели с ними дела, а еще именно в их домах проходили постановки пьесы, что позволило познакомиться с ними поближе.
Так Барт обеспечил себе поддержку большинства в Совете.
- И теперь я могу быть спокоен, что наши решения не переиграют обратно, когда меня здесь не будет.
Он загорелся идеей установить регулярное сообщение с первым континентом и для начала отправиться туда самому. Мин Эрик Кин, аэронавт, уверил, что это совершенно безопасно.
- Морозы? Это не помеха. Главное, чтобы ветра не было.
С ними летели, конечно, Ольви и Офелли, которая возвращалась домой к мужу, а также Дарвин Марли и, внезапно, Виллен, сын Анриса Алва.
Анрису и Арнэль оставили фамилию Алва в знак уважения и признания заслуг, но было решено, что они станут последними её носителями, поскольку ни они, ни их дети не принадлежали к роду Алва. Их сыновья получили фамилию Арли, видоизмененную форму фамилии их настоящего предка. Арвин Арли занял место в Совете. Виллен же неожиданно для всех подружился с троюродным братом и пожелал взглянуть на родню по ту сторону моря.
Ещё с ними летели двое мисанов из Лунной Долины и двое киранов оттуда же, под видом слуг.
Сейчас они готовили аэростат к полету под четкие, отрывистые команды Эрика Кина. Он уже успел с утра проверить силу и направление ветра, запустив маленький пробный шар.
- Облаков нет, видимость отличная...
- Все складывается гладко, - подмигнул Виллен Арли, сгорая от нетерпения испробовать новый способ путешествия.
- Я бы наперед не загадывал, - отрезал мин Эрик; воротник его куртки был поднят, руки скрещены на груди. Под его прищуренным взглядом кираны расправляли на земле огромный шар из шелка, пропитанного раствором каучука. Его специально выдерживали в тепле несколько часов до полета.
- Чтобы оболочка не лопнула от холода наверху, - вполголоса объяснила дочери и Барту Офелли. - Сейчас его заполнят летучим газом... Иллену, моему мужу, принадлежат самые крупные его месторождения на континенте. Потому в его руках и находится наш лучший транспортный концерн... Этот газ совершенно не горюч, и летать на нем безопасно, в отличие от...
- Да, - кивнул Барт, - водород, который пробовали здесь, когда дядя Анри только вступил в должность, легко вспыхивал от трения о воздух при подъеме, от разрядов... Два аэронавта погибли, и дядя строго-настрого запретил все дальнейшие разработки, сосредоточившись на земле. Благодаря этому мы имеем теперь отличную сеть железных дорог.
- В наших горах, с нашими обвалами, поезда, увы, неприменимы, - вступил Дарвин Марли, наблюдая за тем, как к аэростату подводят шланг от баллона с газом. - А вот летать можно практически где угодно, и летом, и зимой... вот разве что над побережьем опасно, там ветер непредсказуемый. Мы довольно сильно рисковали, отправляясь сюда. Но мина Альва способна уговорить любого, - добавил он с улыбкой.
- Эрик лучший аэронавт моего мужа, - твердо заявила Офелли, - я абсолютно в нем уверена. Нам ничего не угрожало.
Корзину, сплетенную из гибких ивовых прутьев, подвязали к подвесному кольцу с якорем и канатом.
- Не надувайте слишком плотно, а то лопнет, - резко командовал Эрик, следя за складками на оболочке. Шар, удерживаемый канатами, уже поднимался вверх, и корзина встала ровно. Забравшись внутрь, Эрик тщательно укрепил свое оборудование: альтиметр, компас и термометр, распределил по бортам корзины мешки с песком.
- Можно залезать! Канатов и газового шланга не касаться, всем держаться крепко за веревки! Все на месте? Отвязать канаты!
Шар взмыл вверх, и у Ольви перехватило дыхание. Она невольно схватила за руку стоявшего рядом Барта.
Люди внизу, деревья, площадка, с которой они взлетали, стали уменьшаться с головокружительной быстротой. А потом город раскинулся под ними: игрушечные здания, как кукольные домики, с шапками снега на крышах; четкий прямоугольник императорского дворца, очертания дворцового парка с сетью расчищенных от снега дорожек; редкие прохожие на улицах, лучами разбегающихся от центра до околиц; особняки алвоев и аккуратные кварталы мисанов; река, охватывающая город причудливой черной петлей и беспорядочная россыпь домов низших рас за ней, где вовсю кипела жизнь; фабричные трубы с облаками серого дыма, накрывшими рабочий поселок.
Шар поднимался выше и выше, открывая лоскуты полей за городом, холмы, поросшие лесом, миниатюрный поезд, синей змеёй ползущий по рельсам, перерезавшим белое полотно равнины.
Ольви вбирала в себя это зрелище, задыхаясь от восхищения, а потом обернулась с сияющим лицом к мужу и матери.
Офелли ласково улыбалась дочери, ей-то полеты были не в новинку. Зато в глазах Барта горел сдержанный огонь такого же восхищения, и они улыбнулись друг другу, переплетая пальцы.
- Это потрясающе, - прошептала Ольви, а Барт едва заметно кивнул в ответ.
Виллен тоже радовался как ребенок, то и дело оглядываясь на троюродного брата. Тот кивал с такой же понимающей улыбкой, как Офелли.
А кираны и мисаны из Лунной Долины завороженно следили за Эриком.
Эрик управлял ветром. Ориентируясь по компасу, сверяясь с приборами, он время от времени тянул канат, привязанный к боковому клапану; по его команде на подлёте к побережью кираны развязали мешки с балластом и высыпали песок, отчего шар поднялся ещё выше.
- Ветра на разных высотах отличаются, - вполголоса объясняла Офелли. - Наверху они сильнее и дуют по-разному. И, поймав правильный ветер, можно выбирать направление полета.
Баллон нес их очень быстро, корзину потряхивало, натянувшиеся канаты скрипели, и холод пробрался за воротник, под рукава и под теплые перчатки.
- На высоте всегда так, - кивнула Офелли, глядя на бескрайнюю хмуро-синюю гладь моря далеко внизу.
Барт обнял Ольви со спины, она откинула голову ему на грудь (ее макушка едва доставала до его плеча), и какое-то время они стояли так, любуясь бесконечностью моря и неба.
Ветер совсем не чувствовался тут, на высоте. По уверениям Офелли и Дарвина, так и должно было быть. А Ольви поймала себя на мысли, что ей всегда спокойно с Бартом, через какие бы бури они ни проходили и куда бы их ни забрасывал ветер перемен.
Тонкую полоску суши на горизонте первой заметила Офелли. Встрепенулась и подалась вперёд, коснувшись борта корзины тонкими пальцами в черной перчатке. Дом. Её дом теперь здесь, подумала Ольви с лёгким сожалением. Что ж, совершенно неудивительно: столько горя она перенесла на родине, а проклятый континент, подумать только, стал ей и утешением, и тихой гаванью.
Когда море осталось позади, Эрик, взявшись одной рукой за строп, дёрнул веревку, прикрепленную к газовому клапану.
- Это значит, что ваш дед не был убит на дуэли, - с трудом проговорил Амальрик, глядя на Анриса с бесконечным сочувствием и бесконечной печалью, - ваш дед был сослан на первый континент... Ваш настоящий дед, возлюбленный Аннель Алва, - Эррин Марли.
- Я его правнук, - заговорил Дарвин и сделал шаг вперёд, и теперь их фамильное сходство бросилось в глаза всем присутствующим. - Он всю жизнь хранил ее письма... Он очень ее любил.
Ал Анрис медленно встал и покинул зал заседаний, ни на кого не глядя, пошатываясь, как пьяный.
А зал загудел, переваривая новость. Неслыханно! Анрис Алва, Первый министр, непримиримый сторонник чистоты крови... новый алвой?!
Арвин сидел, как на иголках, переводя взгляд то на мать, то на дверь, за которой скрылся его отец. В конце концов вскочил и выбежал за ним. Ала Арнэль осталась на месте, только проводив прищуренным взглядом своих нечистокровных мужа и сына, и Ольви что-то остро кольнуло в сердце. Никогда бы не подумала, что будет сочувствовать алу Анрису...
А потом Арнэль Алва встала, и шум затих, а все взгляды скрестились на ней.
- Я вышла замуж за Анриса Алву почти сразу после пансиона. Если бы мои родители знали, что он из новых алвоев, они бы никогда не согласились на этот брак. И я сама бы - не согласилась.
Но я прожила с ним двадцать четыре года и родила ему двоих сыновей. И все это время он был мне достойным мужем и хорошим отцом нашим детям. И если я сейчас не ушла вместе с ним - то только затем, чтобы его имя не посмели здесь поносить и позорить!
Ее глаза засверкали, а голос зазвенел.
- Нужно ли мне напоминать, как много он сделал для вас, Ваше Величество, и для всей страны? Он стал Первым министром не по случаю и не из прихоти, и я не буду перечислять его заслуги - они всем известны. Скажу лишь, что столько, сколько сделал он, иной не сделал бы и за втрое больший срок. И я заявляю здесь во всеуслышание: я не откажусь от моего мужа и наших детей только потому, что у них киносомы не той формы!
- Я абсолютно согласен с тобой, тетя, - подхватил Барт, - деяния дяди Анри известны всем. И то, что сейчас открылось, ни в коем случае не может их умалить. Но я призываю подумать вот о чём: все это время Первым министром и вторым человеком в стране после императора был новый алвой - и этот новый алвой мудро и достойно трудился во благо государства, был одним из столпов нашего общества, хранителем традиций, образцом для подражания. И киносомы не той формы ничуть не помешали ему в этом. Напротив - подарили ему и всем его потомкам ещё много лет жизни для заботы о семье, службы короне... да для чего угодно. Дядя Анрис - живое доказательство того, что браки ваших детей с новыми алвоями обеспечат вашим внукам такую же долгую и плодотворную жизнь.
- Я подготовил указ, - сказал Его Величество Амальрик, - о том, что хотя бы один из наследников каждого все ещё чистокровного рода обязуется заключить брак с кем-то из новых алвоев. Прошу подписать указ всех согласных.
Арнэль Алва поставила свою подпись первой после императора, следующим был Барт, а за ним потянулись остальные. Возражений не было.
- Ольви, - шептал Барт, сидя рядом и держа ее за руку, не отрывая взгляда от все новых и новых подписантов. - Поверить не могу, моя птичка. Мы победили!
***
На императорском приеме по случаю окончания пьесы собралась, кажется, вся столица. Не было только супругов Алва. Анрис подал в отставку на следующий день после заседания Совета. Его уговаривал сам император, и Барт ездил к нему, чтобы убедить вернуться, но ал Анрис остался непреклонен.
- Нет, мой мальчик, я не вернусь. Ты победил, пришло твое время - радуйся. Но когда-нибудь наступит день, когда все, что ты защищал, обрушится и обратится в прах... и тебе станет так же горько, как мне сейчас. Тогда ты меня поймёшь.
Наверное, это было неправильно, но Ольви абсолютно не печалило, что их не было. Они стояли впятером с Бартом, Офелли, Ларри и Арлэви, потягивали белое вино из бокалов и весело переговаривались.
- Смотрите, вот Альва! Как это на нее похоже... Мисанам позволено на наши приёмы надевать только белое и чёрное, и она оделась полностью в чёрное!
Альва тем временем что-то явно сердито выговаривала Дарио, который бежал за ней с подносом пирожных. Дарио тоже оделся как Дарио: белыми были не только его сорочка и шейный платок, но и фрак, и панталоны, и туфли. На Альвину отповедь он сник и ушел со своими пирожными, опустив голову.
- Зря вы так с ним, Альва, - с укоризной обратилась к ней Офелли, когда Альва, заметив Барта, подошла к ним.
- Он мне надоел, - яростно проворчала Альва, поводя плечами, словно сбрасывая какой-то груз. - Пьеса окончена, и мне больше не надо с ним нянчиться.
- А ведь он в вас влюблен, - как бы невзначай обронила Ольви, на что Альва только фыркнула.
- Это правда, - присоединился Барт, пряча улыбку. - Ни шагу от тебя не отходил, когда ты болела. Компрессы менял... Накричал на меня, что это я довел тебя до такого состояния.
Альва потрясённо уставилась на него.
- Он... осмелился поднять на вас голос? Из-за меня?
- Представь себе, осмелился, - подтвердил Барт, улыбаясь краешками губ, а Ольви закивала.
- Я... прошу позволения удалиться, - пролепетала Альва и пошла сквозь толпу, ища кого-то взглядом. Позже, когда представление уже началось, Ольви увидела их с Дарио вместе. Они стояли у стены с другими мисанами, и Альва королевским жестом брала бокал из его рук.
- Колоритная у нас сложилась пара, правда? - шепнул ей сидящий рядом Ларри, подмигивая. Она весело кивнула, и их взгляды обратились к сцене.
Последнее действие пьесы с первых минут увлекло зрителей в стремительный водоворот событий. Героиня Кайи несколько раз оказывалась на краю гибели по вине коварного злодея Ливена-Витана, в то время как герой Ирвина шёл по следу - опаздывая на два шага, на шаг, на полшага... и успевал всё-таки в последний момент вырвать ее из когтей смерти и отправить Ливена в его собственную ловушку.
Публика разразилась аплодисментами, и Кайя с Ирвином, а с ними и другие актеры-любители снова оказались в центре всеобщего восхищения.
- Потрясающее окончание потрясающей пьесы! - то и дело слышала Ольви.
- Витана всё-таки жаль, - сказал Барт. - Его и раньше не очень привечали, но сейчас он свою репутацию буквально похоронил. Указ императора подписан, казалось бы, открылось столько перспектив для брака... но теперь даже алвойки первого поколения вряд ли захотят связать с ним свою судьбу.
- О, за него не беспокойся, - с улыбкой ответила Ольви. - Змей даже в юные годы не гнался за популярностью. А той, которая всегда его любила, совершенно всё равно, какая на нем маска.
ЧАСТЬ 6. ВРЕМЯ ПРИЗНАНИЙ
Я встану и отправлюсь в путь, куда меня зовет
И днем и ночью тихий плеск у дальних берегов.
На сером камне площадей, на тропке средь болот -
Я всюду слышу сердцем этот зов.
(У.Б.Йейтс)
В первый же месяц на волне популярности пьесы было заключено много помолвок. Актёры, игравшие положительных героев, - все юные отпрыски новых алвоев - были нарасхват. Что уж говорить о молодежи, когда даже Ирвин Диони обзавелся невестой.
Но больше всего шума наделала помолвка Витана Ливио и Кайи Иникс. У ее ног были сыновья всех знатных семейств, включая принца, - а она выбрала изгоя с подмоченной репутацией. В своем ли она уме? Вот и пойми этих новых алвоев...
Однако не успели пересуды расцвести пышным цветом, как стараниями неизвестных доброжелателей разошелся слух о том, что Витан и Кайя познакомились ещё в пансионе, но предрассудки не позволили им связать свои судьбы раньше. И Витан нарочно сыграл злодея в пьесе и потерял лицо, дабы пресечь на корню все попытки найти ему другую невесту. Конечно, он сильно рисковал, ведь теперь Кайе, в свою очередь, открылись широкие перспективы для брака. Она же отказала ради него всем претендентам - а ведь среди них был сам кронпринц. И эта романтическая история не могла не вызвать всеобщее умиление.
Да, пришло время перемен, больших перемен, и было немного не по себе ощущать себя в их центре.
Став Первым министром после отставки Анриса Алвы, Барт настоял, чтобы численность Совета увеличилась вдвое. За счёт новых алвоев, разумеется, - тех, кто уже к тому времени был известен и имел солидный вес в обществе: к примеру, внёс вклад в благосостояние страны, отметился научными и техническими новинками или же обладал капиталом, сравнимым с состоянием древних семейств. Все эти новые члены Совета имели и продолжали иметь дело с Бартом. Чистокровная часть Совета утверждала их кандидатуры почти без возражений: многие и сами вели с ними дела, а еще именно в их домах проходили постановки пьесы, что позволило познакомиться с ними поближе.
Так Барт обеспечил себе поддержку большинства в Совете.
- И теперь я могу быть спокоен, что наши решения не переиграют обратно, когда меня здесь не будет.
Он загорелся идеей установить регулярное сообщение с первым континентом и для начала отправиться туда самому. Мин Эрик Кин, аэронавт, уверил, что это совершенно безопасно.
- Морозы? Это не помеха. Главное, чтобы ветра не было.
С ними летели, конечно, Ольви и Офелли, которая возвращалась домой к мужу, а также Дарвин Марли и, внезапно, Виллен, сын Анриса Алва.
Анрису и Арнэль оставили фамилию Алва в знак уважения и признания заслуг, но было решено, что они станут последними её носителями, поскольку ни они, ни их дети не принадлежали к роду Алва. Их сыновья получили фамилию Арли, видоизмененную форму фамилии их настоящего предка. Арвин Арли занял место в Совете. Виллен же неожиданно для всех подружился с троюродным братом и пожелал взглянуть на родню по ту сторону моря.
Ещё с ними летели двое мисанов из Лунной Долины и двое киранов оттуда же, под видом слуг.
Сейчас они готовили аэростат к полету под четкие, отрывистые команды Эрика Кина. Он уже успел с утра проверить силу и направление ветра, запустив маленький пробный шар.
- Облаков нет, видимость отличная...
- Все складывается гладко, - подмигнул Виллен Арли, сгорая от нетерпения испробовать новый способ путешествия.
- Я бы наперед не загадывал, - отрезал мин Эрик; воротник его куртки был поднят, руки скрещены на груди. Под его прищуренным взглядом кираны расправляли на земле огромный шар из шелка, пропитанного раствором каучука. Его специально выдерживали в тепле несколько часов до полета.
- Чтобы оболочка не лопнула от холода наверху, - вполголоса объяснила дочери и Барту Офелли. - Сейчас его заполнят летучим газом... Иллену, моему мужу, принадлежат самые крупные его месторождения на континенте. Потому в его руках и находится наш лучший транспортный концерн... Этот газ совершенно не горюч, и летать на нем безопасно, в отличие от...
- Да, - кивнул Барт, - водород, который пробовали здесь, когда дядя Анри только вступил в должность, легко вспыхивал от трения о воздух при подъеме, от разрядов... Два аэронавта погибли, и дядя строго-настрого запретил все дальнейшие разработки, сосредоточившись на земле. Благодаря этому мы имеем теперь отличную сеть железных дорог.
- В наших горах, с нашими обвалами, поезда, увы, неприменимы, - вступил Дарвин Марли, наблюдая за тем, как к аэростату подводят шланг от баллона с газом. - А вот летать можно практически где угодно, и летом, и зимой... вот разве что над побережьем опасно, там ветер непредсказуемый. Мы довольно сильно рисковали, отправляясь сюда. Но мина Альва способна уговорить любого, - добавил он с улыбкой.
- Эрик лучший аэронавт моего мужа, - твердо заявила Офелли, - я абсолютно в нем уверена. Нам ничего не угрожало.
Корзину, сплетенную из гибких ивовых прутьев, подвязали к подвесному кольцу с якорем и канатом.
- Не надувайте слишком плотно, а то лопнет, - резко командовал Эрик, следя за складками на оболочке. Шар, удерживаемый канатами, уже поднимался вверх, и корзина встала ровно. Забравшись внутрь, Эрик тщательно укрепил свое оборудование: альтиметр, компас и термометр, распределил по бортам корзины мешки с песком.
- Можно залезать! Канатов и газового шланга не касаться, всем держаться крепко за веревки! Все на месте? Отвязать канаты!
Шар взмыл вверх, и у Ольви перехватило дыхание. Она невольно схватила за руку стоявшего рядом Барта.
Люди внизу, деревья, площадка, с которой они взлетали, стали уменьшаться с головокружительной быстротой. А потом город раскинулся под ними: игрушечные здания, как кукольные домики, с шапками снега на крышах; четкий прямоугольник императорского дворца, очертания дворцового парка с сетью расчищенных от снега дорожек; редкие прохожие на улицах, лучами разбегающихся от центра до околиц; особняки алвоев и аккуратные кварталы мисанов; река, охватывающая город причудливой черной петлей и беспорядочная россыпь домов низших рас за ней, где вовсю кипела жизнь; фабричные трубы с облаками серого дыма, накрывшими рабочий поселок.
Шар поднимался выше и выше, открывая лоскуты полей за городом, холмы, поросшие лесом, миниатюрный поезд, синей змеёй ползущий по рельсам, перерезавшим белое полотно равнины.
Ольви вбирала в себя это зрелище, задыхаясь от восхищения, а потом обернулась с сияющим лицом к мужу и матери.
Офелли ласково улыбалась дочери, ей-то полеты были не в новинку. Зато в глазах Барта горел сдержанный огонь такого же восхищения, и они улыбнулись друг другу, переплетая пальцы.
- Это потрясающе, - прошептала Ольви, а Барт едва заметно кивнул в ответ.
Виллен тоже радовался как ребенок, то и дело оглядываясь на троюродного брата. Тот кивал с такой же понимающей улыбкой, как Офелли.
А кираны и мисаны из Лунной Долины завороженно следили за Эриком.
Эрик управлял ветром. Ориентируясь по компасу, сверяясь с приборами, он время от времени тянул канат, привязанный к боковому клапану; по его команде на подлёте к побережью кираны развязали мешки с балластом и высыпали песок, отчего шар поднялся ещё выше.
- Ветра на разных высотах отличаются, - вполголоса объясняла Офелли. - Наверху они сильнее и дуют по-разному. И, поймав правильный ветер, можно выбирать направление полета.
Баллон нес их очень быстро, корзину потряхивало, натянувшиеся канаты скрипели, и холод пробрался за воротник, под рукава и под теплые перчатки.
- На высоте всегда так, - кивнула Офелли, глядя на бескрайнюю хмуро-синюю гладь моря далеко внизу.
Барт обнял Ольви со спины, она откинула голову ему на грудь (ее макушка едва доставала до его плеча), и какое-то время они стояли так, любуясь бесконечностью моря и неба.
Ветер совсем не чувствовался тут, на высоте. По уверениям Офелли и Дарвина, так и должно было быть. А Ольви поймала себя на мысли, что ей всегда спокойно с Бартом, через какие бы бури они ни проходили и куда бы их ни забрасывал ветер перемен.
***
Тонкую полоску суши на горизонте первой заметила Офелли. Встрепенулась и подалась вперёд, коснувшись борта корзины тонкими пальцами в черной перчатке. Дом. Её дом теперь здесь, подумала Ольви с лёгким сожалением. Что ж, совершенно неудивительно: столько горя она перенесла на родине, а проклятый континент, подумать только, стал ей и утешением, и тихой гаванью.
Когда море осталось позади, Эрик, взявшись одной рукой за строп, дёрнул веревку, прикрепленную к газовому клапану.
