Громова покосилась на сколотый горшок, ну хоть бы уносили за ней её испражнения, благо окна как такового нет и прохладный воздух проветривает комнату. Может вылить это всё в окошко, кому-нибудь на голову?
Жанна лишь фыркнула, вставая на ноги, начиная ходить из угла в угол, немного разминая ноги. Возможно, ей стоит попрактиковаться в пении, должно быть тогда, жители замка вспомнят о её существовании.
Жанна вновь представила своего недруга, теперь у неё их пять. Трое из Тэуока, бабка Айли и этот противный брюнет. Вот с последним руки чесались разобраться, как хорошо, что сейчас он где-то далеко и они в ближайшее время нигде не пересекутся.
Как только её выпустят, она приложит все силы, чтобы продемонстрировать кротость, лишь бы в присутствии этого ей тоже не впасть в эмоциональное безумство, иначе её сразу в темницу можно сажать за убийство человека.
И неужели этот лордик про неё забыл? Сам речами расшаркивался, чтобы она за него поборолось, а теперь она у него перед глазами не маячит и можно про неё не вспоминать. Или же Фолье в курсе её заточения и это всё с его одобрение?
Мысли Громовой прервал чужой звук. Чужой и непривычный звук для этого места. Звук поворачиваемого ключа в замке. Как она пропустила шаги? Это от голода, точно от голода. Главное, не наброситься на еду, как её увидит и не переесть, иначе плохо станет.
Девушка вся встала и подобралась, с волнением наблюдая за тем, как Айлинари, с глумливой улыбочкой впархивает в комнату.
Жанна нервно сжала руки и опустила голову, молясь всем богам, чтобы она сейчас не сказала какую-нибудь глупость, а ведь язык так и чесался, но она смогла себя остановить от безумства. Это всё от чёртова голода и одиночества.
— Вижу, комната искупления пошла тебе на пользу, — глумливо сказала госпожа Айлинари, довольная покорностью невесты. — Что ж, сейчас уже десять, завтрак ты пропустила. Тебя сопроводят в комнату, приведи себя в порядок. Тебе принесут что-нибудь перекусить. И, деточка, теперь за тобой я буду следить в оба. Ни один твой промах, ни одна твоя ошибка не утаятся от моих глаз. И твоё наказание может не ограничиться этой скромной комнатой.
Жанна стояла понурив голову, нервно сжимая пальцы. Хорошо, что эта старуха ничего у неё не спросила, иначе бы Громова не стерпела. Она же благоразумная, она же всё сможет. Главное сейчас помыться, поесть и можно сразу лечь спать. Хотя вряд ли ей дадут спать, но и вряд ли сегодня выпустят из комнаты.
Только мысли о еде заставили её пропустить мимо слов угрозу. Но не будет же эта безумная женщина поить её ядом и пороть на площади. Хотя, может в Дервунде допустимо такое зверское отношение к женщине?
Интересно, из заточения её освобождают потому что скоро будет новое задание или настало время закончить старое? Но, всё это не так важно. Для вида Громова сделает пару стежков и закончит свою великолепную вышивку.
Оказаться в своей комнате, что она делит с другими соседками, Жанна невероятно рада. Первым делом она тщательно смывает с себя всё, что может напоминать проведённое время в комнате искупления. Зеркала Жанна, по соображениям безопасности, старательно избегает. Страшно представить, какая у неё будет реакция, когда она увидит, что с её лицом. Её на неделю можно будет возвращать в комнату искупления, вряд ли истерику удастся избежать.
Но после лёгкого завтра, чувствуя сытость в теле, Жанне уже не кажется, что она устроит истерику по поводу внешнего вида. Возможно расстроится, возможно расплачется. Сейчас это не важно. Она в хорошей комнате, сытая и в чистой одежде.
Громова даже не успевает подумать о том, чем заняться, как её соседки возвращаются в комнату и Жанна только сейчас понимает, как сильно давило на неё одиночество и невозможность с кем-нибудь поговорить.
Эльена замечает её первой, смущённо отводит взгляд в сторону и спешит к своей кровати.
— Ты вернулась, — безразлично констатирует Миратея, зайдя в комнату последней и прикрыв за собой дверь. Она бросает на Жанну осуждающий взгляд, но это даже не задевает Громову. За короткое время Жанна поняла, что Голкерг на всех и вся бросает осуждающий взгляд и это, почему-то, нравилось Жанне. Возможно, потому что было не привычным поведением здешних девиц, а возможно потому, что Миратея напоминала ей противную землянку и на душе становилось теплее. Жаль, что блондинка не с Земли.
— Соскучилась по вам, девчонки, — Жанна растянулась на кровати и потянулась.
Громова не сразу заметила застывшую возле её кровати взволнованную Торминг. И лишь только когда Жанна на неё посмотрела, девушка испуганно что-то положила на кровать и отбежала к себе.
Миратея фыркнула, но даже как-то одобрительно.
Жанна села и взяла в руки какую-то баночку.
— Что это? — удивлённо спросила Жанна, с интересом открутив крышку и смотря на какую-то зелёную мазь.
— Наверное… больно… — только и донеслись до Жанны тихие слова.
— Это мазь от ушибов, — Голкерг словно смягчилась над Эльеной и решила пояснить за неё. — Лорд Авалиани дал эту мазь мисс Торминг, когда она подвернула ногу. Хорошее лекарство.
— Спасибо большое, — Жанна не задумываясь макнула пальцы в прохладную гелеобразную субстанцию и наугад стала возюкать по лбу. Нет, к зеркалу она не подойдёт.
Почему-то даже не возникло мысли, что девушки могли её подставить и от этой мази у неё ещё и прыщи выскочат. Почему-то Громова не чувствовала в них подлости. Почему-то всё казалось правильным и безопасным.
Эльена сама доброта и ангел воплоти, другая бы не стала делиться подарком потенциального богатого жениха.
Торминг лишь нервно повздыхала, наблюдая за попытками Жанны, а потом сама подошла и помогла осторожно распределить лекарство по лбу.
— Эль, — Жанна схватила девушку за запястье, из-за чего та вздрогнула. — Спасибо большое за помощь.
И девушка что-то взволнованно защебетала, но Жанна уже впихнула ей обратно в руки мазь.
— Некрасив сокращать чужое имя, когда тебе не давали на это разрешение, — недовольно поморщилась Голкерг.
Жанна бы сейчас не могла сказать, что забыла их полные имена, это явно разрушит атмосферу между ними.
— Не красиво тыкать человеку, когда он не давал тебе на это своего согласия, Мира, — фыркнула в ответ Громова.
Миратея дёрнулась, а потом всё же хмыкнула, но поправлять ничего не стала.
— Через три дня мы должны будем предоставить готовую вышивку, — поделилась важной информацией Голкерг, — тебе стоит поспешить и закончить свою работу.
— Я могу помочь, — тут же вклинилась в их разговор робка Эльена.
Эх, Жанна почти была тронута до глубины сердца. Торминг вызывала странные чувства. Будто она была любимой младшей сестрой, о которой хотелось позаботиться. Но у Жанны никогда не было сестёр и она не до конца была уверенна, что испытывает именно это чувство.
— Я очень ценю твою поддержку, Эль, но я честно должна выполнить это задание сама.
Эльена тут же согласно закивала. Как оказалось, девушка уже давно закончила свою работу и теперь просто занималась вышивкой. И надо признаться, её работы были произведением искусства, будто не вышитые, а нарисованные.
Жанна испытала облегчение, что с соседками ей впервые повезло. Во время обучения ни с одной их них Жанна не пересекалась, а может и проходили они мимо друг друга. Может, подругами они и не станут, но хотя бы приятельские отношения у неё с другими девушками могут появиться в этом чужом мире. И от этого стало приятно на душе.
Жанна лишь фыркнула, вставая на ноги, начиная ходить из угла в угол, немного разминая ноги. Возможно, ей стоит попрактиковаться в пении, должно быть тогда, жители замка вспомнят о её существовании.
Жанна вновь представила своего недруга, теперь у неё их пять. Трое из Тэуока, бабка Айли и этот противный брюнет. Вот с последним руки чесались разобраться, как хорошо, что сейчас он где-то далеко и они в ближайшее время нигде не пересекутся.
Как только её выпустят, она приложит все силы, чтобы продемонстрировать кротость, лишь бы в присутствии этого ей тоже не впасть в эмоциональное безумство, иначе её сразу в темницу можно сажать за убийство человека.
И неужели этот лордик про неё забыл? Сам речами расшаркивался, чтобы она за него поборолось, а теперь она у него перед глазами не маячит и можно про неё не вспоминать. Или же Фолье в курсе её заточения и это всё с его одобрение?
Мысли Громовой прервал чужой звук. Чужой и непривычный звук для этого места. Звук поворачиваемого ключа в замке. Как она пропустила шаги? Это от голода, точно от голода. Главное, не наброситься на еду, как её увидит и не переесть, иначе плохо станет.
Девушка вся встала и подобралась, с волнением наблюдая за тем, как Айлинари, с глумливой улыбочкой впархивает в комнату.
Жанна нервно сжала руки и опустила голову, молясь всем богам, чтобы она сейчас не сказала какую-нибудь глупость, а ведь язык так и чесался, но она смогла себя остановить от безумства. Это всё от чёртова голода и одиночества.
— Вижу, комната искупления пошла тебе на пользу, — глумливо сказала госпожа Айлинари, довольная покорностью невесты. — Что ж, сейчас уже десять, завтрак ты пропустила. Тебя сопроводят в комнату, приведи себя в порядок. Тебе принесут что-нибудь перекусить. И, деточка, теперь за тобой я буду следить в оба. Ни один твой промах, ни одна твоя ошибка не утаятся от моих глаз. И твоё наказание может не ограничиться этой скромной комнатой.
Жанна стояла понурив голову, нервно сжимая пальцы. Хорошо, что эта старуха ничего у неё не спросила, иначе бы Громова не стерпела. Она же благоразумная, она же всё сможет. Главное сейчас помыться, поесть и можно сразу лечь спать. Хотя вряд ли ей дадут спать, но и вряд ли сегодня выпустят из комнаты.
Только мысли о еде заставили её пропустить мимо слов угрозу. Но не будет же эта безумная женщина поить её ядом и пороть на площади. Хотя, может в Дервунде допустимо такое зверское отношение к женщине?
Интересно, из заточения её освобождают потому что скоро будет новое задание или настало время закончить старое? Но, всё это не так важно. Для вида Громова сделает пару стежков и закончит свою великолепную вышивку.
Оказаться в своей комнате, что она делит с другими соседками, Жанна невероятно рада. Первым делом она тщательно смывает с себя всё, что может напоминать проведённое время в комнате искупления. Зеркала Жанна, по соображениям безопасности, старательно избегает. Страшно представить, какая у неё будет реакция, когда она увидит, что с её лицом. Её на неделю можно будет возвращать в комнату искупления, вряд ли истерику удастся избежать.
Но после лёгкого завтра, чувствуя сытость в теле, Жанне уже не кажется, что она устроит истерику по поводу внешнего вида. Возможно расстроится, возможно расплачется. Сейчас это не важно. Она в хорошей комнате, сытая и в чистой одежде.
Громова даже не успевает подумать о том, чем заняться, как её соседки возвращаются в комнату и Жанна только сейчас понимает, как сильно давило на неё одиночество и невозможность с кем-нибудь поговорить.
Эльена замечает её первой, смущённо отводит взгляд в сторону и спешит к своей кровати.
— Ты вернулась, — безразлично констатирует Миратея, зайдя в комнату последней и прикрыв за собой дверь. Она бросает на Жанну осуждающий взгляд, но это даже не задевает Громову. За короткое время Жанна поняла, что Голкерг на всех и вся бросает осуждающий взгляд и это, почему-то, нравилось Жанне. Возможно, потому что было не привычным поведением здешних девиц, а возможно потому, что Миратея напоминала ей противную землянку и на душе становилось теплее. Жаль, что блондинка не с Земли.
— Соскучилась по вам, девчонки, — Жанна растянулась на кровати и потянулась.
Громова не сразу заметила застывшую возле её кровати взволнованную Торминг. И лишь только когда Жанна на неё посмотрела, девушка испуганно что-то положила на кровать и отбежала к себе.
Миратея фыркнула, но даже как-то одобрительно.
Жанна села и взяла в руки какую-то баночку.
— Что это? — удивлённо спросила Жанна, с интересом открутив крышку и смотря на какую-то зелёную мазь.
— Наверное… больно… — только и донеслись до Жанны тихие слова.
— Это мазь от ушибов, — Голкерг словно смягчилась над Эльеной и решила пояснить за неё. — Лорд Авалиани дал эту мазь мисс Торминг, когда она подвернула ногу. Хорошее лекарство.
— Спасибо большое, — Жанна не задумываясь макнула пальцы в прохладную гелеобразную субстанцию и наугад стала возюкать по лбу. Нет, к зеркалу она не подойдёт.
Почему-то даже не возникло мысли, что девушки могли её подставить и от этой мази у неё ещё и прыщи выскочат. Почему-то Громова не чувствовала в них подлости. Почему-то всё казалось правильным и безопасным.
Эльена сама доброта и ангел воплоти, другая бы не стала делиться подарком потенциального богатого жениха.
Торминг лишь нервно повздыхала, наблюдая за попытками Жанны, а потом сама подошла и помогла осторожно распределить лекарство по лбу.
— Эль, — Жанна схватила девушку за запястье, из-за чего та вздрогнула. — Спасибо большое за помощь.
И девушка что-то взволнованно защебетала, но Жанна уже впихнула ей обратно в руки мазь.
— Некрасив сокращать чужое имя, когда тебе не давали на это разрешение, — недовольно поморщилась Голкерг.
Жанна бы сейчас не могла сказать, что забыла их полные имена, это явно разрушит атмосферу между ними.
— Не красиво тыкать человеку, когда он не давал тебе на это своего согласия, Мира, — фыркнула в ответ Громова.
Миратея дёрнулась, а потом всё же хмыкнула, но поправлять ничего не стала.
— Через три дня мы должны будем предоставить готовую вышивку, — поделилась важной информацией Голкерг, — тебе стоит поспешить и закончить свою работу.
— Я могу помочь, — тут же вклинилась в их разговор робка Эльена.
Эх, Жанна почти была тронута до глубины сердца. Торминг вызывала странные чувства. Будто она была любимой младшей сестрой, о которой хотелось позаботиться. Но у Жанны никогда не было сестёр и она не до конца была уверенна, что испытывает именно это чувство.
— Я очень ценю твою поддержку, Эль, но я честно должна выполнить это задание сама.
Эльена тут же согласно закивала. Как оказалось, девушка уже давно закончила свою работу и теперь просто занималась вышивкой. И надо признаться, её работы были произведением искусства, будто не вышитые, а нарисованные.
Жанна испытала облегчение, что с соседками ей впервые повезло. Во время обучения ни с одной их них Жанна не пересекалась, а может и проходили они мимо друг друга. Может, подругами они и не станут, но хотя бы приятельские отношения у неё с другими девушками могут появиться в этом чужом мире. И от этого стало приятно на душе.
