Толпа, идущая с электрички, немного поредела. С платформы спустились последние пассажиры. Среди них был высокий светловолосый парень, не смотря на жару, одетый во всё чёрное. Парень близоруко огляделся и не найдя встречающих, неуверенно направился вслед за пассажирами, теперь же спешащими на маршрутку.
День клонился к закату и, не смотря на всё ещё яркое, красноватое солнце, над зданием вокзала появилась лёгкая, лилово-серая тень.
Парень подошёл к очереди на автобусной остановке и осведомился, как ему добраться до посёлка Хохловка. Голос у него был чуть хрипловатый, что выдавало небольшое внутреннее волнение. Узнав цену на билет, он еле слышно вздохнул.
Автобус уехал, парень присел на собственный рюкзак и достал сигареты. В кармане зазвонил мобильный телефон.
-Тальвис, ёлки-палки,- донеслось из трубки,- мы замучились тебя ждать! Ты сейчас где?
-На станции,- всё ещё хрипло ответил юноша,- пешком пойду. Как думаешь до Хохловки долго?
-Порядком, - ответил невидимый собеседник,- стемнеет, наверное. Ты, можешь и через кладбище, оно будет после моста. Так короче. Если не забоишься, конечно.
-Готы мы или не готы?- усмехнулся Тальвис.
-Тебя, кто-нибудь встретит, - пообещал собеседник,- ну будь! Ждём тебя!
Дорога пролегала меж однообразных станционных построек. Пара магазинов, роспечать, некое подобие универмага, блочные пятиэтажные клетушки. Всё, как и везде…
Вскоре дома закончились, и Тальвис зашагал по шоссе. С обеих сторон к трассе прилегал густой смешанный лес. Машины проезжали редко.
Пока ещё было жарко и Тальвису было неуютно в новых, шнурованных ботинках, которые совсем не пропускали воздух. Длинные, чуть вьющиеся волосы пришлось убрать в хвост – открылись высоко подбритые виски, и стало чуть легче.
Шоссе закончилось, под ногами захрустели камушки обычной грунтовки.
От леса повеяло прохладой и прелой листвой. Солнце спустилось совсем низко и позолотило верхушки деревьев.
Тальвису было скучно и немного неуютно. Во-первых, будоражила близость леса, а во-вторых, поездку он считал зряшной и пустой.
Его не допустили до сессии, сейчас следовало усердно зубрить конспекты, а не таскаться с друзьями по развалинам старого поместья. Тальвис тихонько вздохнул. Вот выгонят его из университета…
За грустными размышлениями он не заметил, что совсем стемнело. Солнце зашло за деревья и из низин потянуло прохладой. На дорогу начал ложиться туман. Причём туман был какой-то странный. Не густо-молочный, как обычно, какой-то сизый, словно лёгкий дымок. Он тянулся вдоль дороги, и, казалось, цеплял Тальвиса за ноги. Ещё в городе Дэриел рассказал легенду о здешних местах, и сейчас Тальвису стало совсем неуютно.
Лет сто назад в поместье Хохловка прямо во время свадебного пира утопилась невеста, узнав об измене жениха. Несчастную похоронили на семейном кладбище, но с тех пор в этих местах поползли слухи, что могила помещичьей дочери появляется то на деревенском кладбище, то, как и положено, на родовом, а то вообще в лесу.
Тальвис невольно огляделся. Небо стало совсем серым, даже зеленоватым, деревья шумели неприветливо и главное, этот чёртов туман. Дымчатый, прозрачный, словно липкая взвесь.
Сквозь него прекрасно видно, но всё какое-то нереальное, искривлённое и дрожащее…
Слава Богу, потянулись тёмные избушки, какого-то посёлка (но ещё не Хохловки), стало чуть веселее. Чтобы взбодриться Тальвис включил плеер. Зазвучали записи их собственной группы. Временами ещё сырые, временами до боли напоминающие известные коллективы, но всё-таки свои, родные, выстраданные. А ведь это из-за группы Тальвис на грани вылета из универа…Он невесело усмехнулся. Да их пятеро, они группа, команда, сплочённый коллектив. У них уже есть и поклонники, но всё равно у него на душе постоянная пустота. Вечная сосущая тоска, нехватка чего-то живого, тёплого, греющего…Тальвис толком и не знал чего именно.
Внезапно страх ушёл. Вот, наверное, и помещичья дочь ищет, где поуютнеее устроиться. Пригреться возле родного, тёплого тела. Тут же Тальвис усмехнулся сам себе – какого ещё тёплого?! Посёлок кончился. Снова потянулась грунтовка. Через несколько минут дорога пробежала мост и пейзаж изменился. Тальвиса окружили высокие тополя и липы. Лес, как бы поредел и очистился. Стало понятно, что раньше здесь служил лесничий. За посадками тщательно следили.
Неожиданно дорога разделилась. Правая её часть убегала вперёд, а левая упёрлась в высокие чугунные ворота.
"Кладбище",- вспомнил Тальвис. Не смотря на всю свою готичность, он вновь почувствовал лёгкую дрожь. Хотя нет – всё-таки благоговение. Очень уж величаво выглядел последний приют помещиков Хохловых.
Толстые, скрипучие тополя, зеленоватая луна, плывущая в кружевной прорези веток, чёрные силуэты склепов.
-Правда, красиво?
Тальвис вздрогнул и обернулся. Возле ограды стояла девушка по имени Нора. Она иногда приходила в их студию вместе с подружками Дэриела.
-Меня попросили тебя встретить,- негромко сказала Нора и стряхнула пепел со своей сигареты.
-Ты, через кладбище шла?
Нора кивнула. Тальвис почувствовал лёгкий укол стыда. Какой же он гот, если едва позорно не сбежал?
-Пойдём. Мы остановились у бабушки Дэриела.
Когда они вступили за ворота кладбища, Нора взяла Тальвиса под руку. Всё-таки, ей тоже было страшновато, но на этот раз Тальвис поёжился не от страха, а от тёплого едва ощутимого прикосновения. Норка ему нравилась.
Впрочем, в плане характера она ни чем не выделялась. Обычная беби-готка, молчаливая, застенчивая. Сама тонюсенькая словно пацан, андрогинная, безгрудая…Что ещё? Холодноватые серо-стальные глаза, и совершенно белые, прозрачные и короткие волосы.
Тальвис осторожно покосился в её сторону.
-Хочешь, покажу тебе памятник помещичьей дочери,- предложила Нора,- помнишь, нам Дэриел рассказывал? Я нашла.
Они свернули с центральной аллеи, и Нора подвела Тальвиса к высокому постаменту.
Памятник был выполнен из белого мрамора и, как ни странно совсем не потемнел от времени. Девушка-изваяние стояла, как бы склонившись над водой. Совсем молоденькая, такая же тоненькая, как Норка, даже причёска похожа – размётанные, воздушные пряди над высоким лбом.
Тальвис вновь покосился на Нору.
-Знаешь, а она похожа на тебя,- заметил он.
-Вот спасибо! – усмехнулась Нора.
Тальвису показалось, что она дрожит. Это было не мудрено – на Норе было лёгкое длинное платье из почти прозрачной материи.
Тальвис перевёл взгляд на памятник. Снизу наползал туман, а по самому изваянию проплывали чёрные тени облаков, казалось, что лицо каменной девушки хмурится и плаксиво морщится.
-Жутковато,- тихо пробормотала Нора.
Тальвис положил Норе на плечо ладонь и ни очень уверенно привлёк к себе. Он боялся встретить каменное напряжение, но Нора неожиданно охотно прижалась к его телу сама. Она была упругая и чуть прохладная, от её волос терпко пахло чем-то горьким, но приятным. Их ладони сплелись, нежно перебирая пальцы друг друга. Тальвису стало жарко.
Не смотря на симпатичную внешность, его опыт был невелик, поэтому Тальвис невольно содрогнулся, когда Нора поцеловала его первая. К его голове мгновенно бросилась кровь, когда он ощутил упругие нетерпеливые губы. Тальвис очень боялся показаться нелепым и смешным. До сих пор он не замечал, чтобы его ласки вызывали у девушек бурную реакцию. Сейчас он ожидал чего угодно: смущения, робости, растерянности, но только ни этого…
Нора откинула голову на его плечо и прикрыла глаза, её дыхание стало неровным и сбивчивым.
Нора запустила пальцы в его волосы, распустила хвост. По его щеке и уху скользнуло сладкое, горячее прикосновение.
В тот момент, когда он поцеловал Нору в холодную атласную шею, её тело содрогнулось и выгнулось. Она жаждала, чтобы её ласкали дальше и чтобы прикосновения становились более интимными.
Тальвис прикоснулся губами к её уху, маленькому детскому с забавными изгибами и завитушками, затем ещё раз поцеловал в шею и осторожно прикоснулся губами к глубокому вырезу на чёрном платье.
Не смотря на зловещую тишину и шепот деревьев Тальвису хотелось вопить о своей любви и о своём желании. Вот оно тёплое, родное, нежное…
Нора, прикрыв глаза. Гладила его распущенные волосы, плечи, руки. Её движения становились всё более смелыми, захватывающими. Она расстегнула на Тальвисе рубашку, её прохладные пальцы прикоснулись к его груди, соскам, животу…
Над кладбищем поднялся ветер, старые тополя угрожающе раскачивались и скрипели сухими зловещими голосами. Было жутко и холодно…По небу пролетали густые сизо-зелёные тучи и луна выплывала лишь на мгновения, бросая на памятник бледные, мертвенные отблески.
И Тальвису и Норе было всё равно. Надвигающаяся непогода только сильнее подхлёстывала их желания. Крепкие объятия и прикосновения друг к другу лишь усиливали единственный огонёк жизни, что сейчас царил в этом царстве мёртвых.
Не в силах больше терпеть сладкую муку, Тальвис поспешно сбросил рубашку прочь и так же торопливо потащил с Норы почти невесомое платье.
Он плохо соображал, что происходит, просто действовал так, как подсказывала сама природа.
На Норе остались одни лишь трусики, и Тальвис безнаказанно прильнул губами к открывшемуся соску. Грудь у Норы была твёрдая, и крошечные холмики едва наметились тёмно-розовыми бутончиками. Девушка негромко постанывала, всё сильнее сжимая затылок Тальвиса маленькой, тонкой ладошкой.
Позади что-то скрипнуло. На какое-то мгновение они приостановились, словно очнулись от своего сумасшествия.
-Страшно,- еле слышно пискнула Нора. Тальвис прижал девушку к своей груди, пытаясь прикрыть её тело от холода и невидимой опасности.
Не смотря на бурные ласки, Нора всё же озябла, и сейчас Тальвису казалось, что он обнимает не живое девичье тело, а прохладную изящную статую.
- Показалось,- Нора оглянулась назад – мне почудилось, что вон тот крест со своего места сдвинулся,- и она показала вглубь кладбища.
Там было черно и тихо, покой нарушало лишь жалобное поскрипывание тополей, да шелест листвы.
Они повернулись друг к другу лицом.
-Знаешь, я так давно тебя хотела,- с лёгким смущением призналась Нора.
Тальвис поцеловал её в губы, на этот раз уже смело, жарко и долго.
Нора подалась к нему всем телом. Тальвис ощутил сливающийся с ним живот, бёдра…Его словно пронзило током! Он подхватил Нору под ягодицы и крепко прижал спиной к белому постаменту памятника. Ноги Норы обвили его бёдра…
Тальвису казалось, что он сходит с ума – в ушах звучала какая-то бешеная органная музыка, нестройный хор колоколов, стоны, хохот, пение…
Перед глазами всё вертелось. Эта маленькая, неопытная девчонка сводила его с ума. Руки на его плечах, откинутая голова с размётанными белыми прядями, линия бёдер то открывающаяся от белого мрамора, то вновь сливающаяся с ним.
Тальвис почувствовал, что всё его нутро, подобно раскалённой магме рвётся наружу, затем было ощущение пульсирующего тока и секундное забытье…
Нора оторвалась от него первой, быстро соскользнула на землю и стыдливо нырнула в брошенное платье.
-Пойдём,- шепнула она,- наши ведь не спят, чего доброго искать примутся.
Тальвис кивнул и начал быстро одеваться, когда он поднимал с земли рубашку, то заметил на белом граните монумента несколько пятнышек тёмно-красной Норкиной крови…
Когда они вышли с кладбища, мгновенно налетел ветер, небо заволокло тучами, и разразилась гроза.
-Вовремя ушли,- Нора застенчиво улыбнулась,- бежим скорее, а то до нитки промокнем.
В доме бабушки Дэриела все давно уже спали. Тальвису очень хотелось лечь вместе Норой, он очень озяб, промок и устал. Хотелось тихонько полежать в тёплых объятиях, чувствуя прикосновение маленьких, нежных ручек.
Однако Нора по-прежнему не смело улыбнулась и, чмокнув Тальвиса в щёку, ушла к девчонкам.
Утро было чистое, розовое. Освеженная ночным дождём природа сияла яркими сочными красками. Тальвис сладко потянулся всем телом и, желая ещё немного поваляться, вытянулся на постели. Интересно – Нора уже встала? Тальвис припомнил подробности ночного приключения. Воспоминание о тоненьких ключицах, детской Норкиной попке, её коленках, сведённых лопатках вызвали целый каскад щекочущих и трогательных эмоций. Тальвис почувствовал себя счастливым. Однако где-то в глубине его души шевелилось еле заметное опасение. Странный червячок тревоги и недоумения. И пугала его неожиданно открывшаяся симпатия девчонки, а та её страсть, которую он увидел на кладбище. Тальвис припомнил свои ощущения – шум в голове, жар, звучание странной музыки и ему стало жутковато. Ведь это было в первый раз, а ей даже не было больно…
Минут через сорок Тальвис встал, умылся и вышел на улицу. Его друзья уже сидели в тени деревьев и обсуждали план сегодняшней прогулки.
-Доброе утро,- кивнул Дэриел,- мы хотим пойти к развалинам поместья. Пойдёшь?
-Можно и к поместью,- кивнул Тальвис. Он огляделся и, как бы невзначай спросил,- а Норка где?
-Кто?- удивлённо переспросил Дэриел,- Норка?
-Ну, да,- пробормотал Тальвис, предчувствуя самое дурное. Сердце его упало, и под ложечкой засел тугой тоскливый комок.
-Понятия не имею,- удивился Дэриел, он обернулся к девчонкам и спросил,- с вами не приезжала Нора?
То, что ему ответили, Тальвис уже не слышал. Он медленно встал и словно во сне побрёл в сторону родового кладбища Хохловых. Неужели он сошёл с ума? Ведь всё это было, было…! Неужели сон?
Тальвис брёл словно сомнамбула, пока не столкнулся с бабушкой Дэриела.
-Ты, не девушку ищешь? – поинтересовалась она,- одну из ваших.
Тальвис радостно встрепенулся и поспешно кивнул.
-Беленькая такая,- уточнила бабушка,- худенькая.
-Да. Вы её видели? – едва не заорал Тальвис,- куда она пошла?
-Через кладбище. С рюкзачком. На станцию, наверное. Ты, беги милый, ещё догонишь.
Тальвис бросился в ту сторону, куда указала старушка. Почему нора с ним не попрощалась? Наверное, он всё-таки обидел её.
Тальвис влетел на территорию кладбища и огляделся. Нет, Норы не видно. Ушла. Значит, всё-таки обиделась. Тальвису стало скучно. Знакомое чувство безысходной пустоты плотно и нахально вернулось на своё привычное место. Хорошо хоть одно – он не сошел с ума. Хотя странно – почему Дэриел не помнит Норы? Впрочем, имеет ли это значение?
Тальвис медленно обошёл кладбище. Ему захотелось вернуться на то место, где ночью произошёл тот взрыв страсти. Попрощаться…
Кладбище было совсем небольшое. Три шага вправо, три влево – пара склепов, несколько крестов да этот памятник. Однако Тальвис даже вспотел, пока искал злосчастный белый постамент, заросший кустами ивы.
Нет, ну вот же это место! Дорожка, чёрный резной крест – могила какой-то старухи, это этот самый крест напугал Нору ночью, а вот здесь должен быть памятник…
Тальвис стоял в полном недоумении. Кусты ивы, песок и больше ничего. Он что, действительно рехнулся? Нет, ну вот здесь они целовались, на этом месте Тальвис бросил рюкзак, а на этот куст отлетело Норкино платье. Он присел на корточки и на всякий случай потрогал песок. Памятника не было…
День клонился к закату и, не смотря на всё ещё яркое, красноватое солнце, над зданием вокзала появилась лёгкая, лилово-серая тень.
Парень подошёл к очереди на автобусной остановке и осведомился, как ему добраться до посёлка Хохловка. Голос у него был чуть хрипловатый, что выдавало небольшое внутреннее волнение. Узнав цену на билет, он еле слышно вздохнул.
Автобус уехал, парень присел на собственный рюкзак и достал сигареты. В кармане зазвонил мобильный телефон.
-Тальвис, ёлки-палки,- донеслось из трубки,- мы замучились тебя ждать! Ты сейчас где?
-На станции,- всё ещё хрипло ответил юноша,- пешком пойду. Как думаешь до Хохловки долго?
-Порядком, - ответил невидимый собеседник,- стемнеет, наверное. Ты, можешь и через кладбище, оно будет после моста. Так короче. Если не забоишься, конечно.
-Готы мы или не готы?- усмехнулся Тальвис.
-Тебя, кто-нибудь встретит, - пообещал собеседник,- ну будь! Ждём тебя!
Дорога пролегала меж однообразных станционных построек. Пара магазинов, роспечать, некое подобие универмага, блочные пятиэтажные клетушки. Всё, как и везде…
Вскоре дома закончились, и Тальвис зашагал по шоссе. С обеих сторон к трассе прилегал густой смешанный лес. Машины проезжали редко.
Пока ещё было жарко и Тальвису было неуютно в новых, шнурованных ботинках, которые совсем не пропускали воздух. Длинные, чуть вьющиеся волосы пришлось убрать в хвост – открылись высоко подбритые виски, и стало чуть легче.
Шоссе закончилось, под ногами захрустели камушки обычной грунтовки.
От леса повеяло прохладой и прелой листвой. Солнце спустилось совсем низко и позолотило верхушки деревьев.
Тальвису было скучно и немного неуютно. Во-первых, будоражила близость леса, а во-вторых, поездку он считал зряшной и пустой.
Его не допустили до сессии, сейчас следовало усердно зубрить конспекты, а не таскаться с друзьями по развалинам старого поместья. Тальвис тихонько вздохнул. Вот выгонят его из университета…
За грустными размышлениями он не заметил, что совсем стемнело. Солнце зашло за деревья и из низин потянуло прохладой. На дорогу начал ложиться туман. Причём туман был какой-то странный. Не густо-молочный, как обычно, какой-то сизый, словно лёгкий дымок. Он тянулся вдоль дороги, и, казалось, цеплял Тальвиса за ноги. Ещё в городе Дэриел рассказал легенду о здешних местах, и сейчас Тальвису стало совсем неуютно.
Лет сто назад в поместье Хохловка прямо во время свадебного пира утопилась невеста, узнав об измене жениха. Несчастную похоронили на семейном кладбище, но с тех пор в этих местах поползли слухи, что могила помещичьей дочери появляется то на деревенском кладбище, то, как и положено, на родовом, а то вообще в лесу.
Тальвис невольно огляделся. Небо стало совсем серым, даже зеленоватым, деревья шумели неприветливо и главное, этот чёртов туман. Дымчатый, прозрачный, словно липкая взвесь.
Сквозь него прекрасно видно, но всё какое-то нереальное, искривлённое и дрожащее…
Слава Богу, потянулись тёмные избушки, какого-то посёлка (но ещё не Хохловки), стало чуть веселее. Чтобы взбодриться Тальвис включил плеер. Зазвучали записи их собственной группы. Временами ещё сырые, временами до боли напоминающие известные коллективы, но всё-таки свои, родные, выстраданные. А ведь это из-за группы Тальвис на грани вылета из универа…Он невесело усмехнулся. Да их пятеро, они группа, команда, сплочённый коллектив. У них уже есть и поклонники, но всё равно у него на душе постоянная пустота. Вечная сосущая тоска, нехватка чего-то живого, тёплого, греющего…Тальвис толком и не знал чего именно.
Внезапно страх ушёл. Вот, наверное, и помещичья дочь ищет, где поуютнеее устроиться. Пригреться возле родного, тёплого тела. Тут же Тальвис усмехнулся сам себе – какого ещё тёплого?! Посёлок кончился. Снова потянулась грунтовка. Через несколько минут дорога пробежала мост и пейзаж изменился. Тальвиса окружили высокие тополя и липы. Лес, как бы поредел и очистился. Стало понятно, что раньше здесь служил лесничий. За посадками тщательно следили.
Неожиданно дорога разделилась. Правая её часть убегала вперёд, а левая упёрлась в высокие чугунные ворота.
"Кладбище",- вспомнил Тальвис. Не смотря на всю свою готичность, он вновь почувствовал лёгкую дрожь. Хотя нет – всё-таки благоговение. Очень уж величаво выглядел последний приют помещиков Хохловых.
Толстые, скрипучие тополя, зеленоватая луна, плывущая в кружевной прорези веток, чёрные силуэты склепов.
-Правда, красиво?
Тальвис вздрогнул и обернулся. Возле ограды стояла девушка по имени Нора. Она иногда приходила в их студию вместе с подружками Дэриела.
-Меня попросили тебя встретить,- негромко сказала Нора и стряхнула пепел со своей сигареты.
-Ты, через кладбище шла?
Нора кивнула. Тальвис почувствовал лёгкий укол стыда. Какой же он гот, если едва позорно не сбежал?
-Пойдём. Мы остановились у бабушки Дэриела.
Когда они вступили за ворота кладбища, Нора взяла Тальвиса под руку. Всё-таки, ей тоже было страшновато, но на этот раз Тальвис поёжился не от страха, а от тёплого едва ощутимого прикосновения. Норка ему нравилась.
Впрочем, в плане характера она ни чем не выделялась. Обычная беби-готка, молчаливая, застенчивая. Сама тонюсенькая словно пацан, андрогинная, безгрудая…Что ещё? Холодноватые серо-стальные глаза, и совершенно белые, прозрачные и короткие волосы.
Тальвис осторожно покосился в её сторону.
-Хочешь, покажу тебе памятник помещичьей дочери,- предложила Нора,- помнишь, нам Дэриел рассказывал? Я нашла.
Они свернули с центральной аллеи, и Нора подвела Тальвиса к высокому постаменту.
Памятник был выполнен из белого мрамора и, как ни странно совсем не потемнел от времени. Девушка-изваяние стояла, как бы склонившись над водой. Совсем молоденькая, такая же тоненькая, как Норка, даже причёска похожа – размётанные, воздушные пряди над высоким лбом.
Тальвис вновь покосился на Нору.
-Знаешь, а она похожа на тебя,- заметил он.
-Вот спасибо! – усмехнулась Нора.
Тальвису показалось, что она дрожит. Это было не мудрено – на Норе было лёгкое длинное платье из почти прозрачной материи.
Тальвис перевёл взгляд на памятник. Снизу наползал туман, а по самому изваянию проплывали чёрные тени облаков, казалось, что лицо каменной девушки хмурится и плаксиво морщится.
-Жутковато,- тихо пробормотала Нора.
Тальвис положил Норе на плечо ладонь и ни очень уверенно привлёк к себе. Он боялся встретить каменное напряжение, но Нора неожиданно охотно прижалась к его телу сама. Она была упругая и чуть прохладная, от её волос терпко пахло чем-то горьким, но приятным. Их ладони сплелись, нежно перебирая пальцы друг друга. Тальвису стало жарко.
Не смотря на симпатичную внешность, его опыт был невелик, поэтому Тальвис невольно содрогнулся, когда Нора поцеловала его первая. К его голове мгновенно бросилась кровь, когда он ощутил упругие нетерпеливые губы. Тальвис очень боялся показаться нелепым и смешным. До сих пор он не замечал, чтобы его ласки вызывали у девушек бурную реакцию. Сейчас он ожидал чего угодно: смущения, робости, растерянности, но только ни этого…
Нора откинула голову на его плечо и прикрыла глаза, её дыхание стало неровным и сбивчивым.
Нора запустила пальцы в его волосы, распустила хвост. По его щеке и уху скользнуло сладкое, горячее прикосновение.
В тот момент, когда он поцеловал Нору в холодную атласную шею, её тело содрогнулось и выгнулось. Она жаждала, чтобы её ласкали дальше и чтобы прикосновения становились более интимными.
Тальвис прикоснулся губами к её уху, маленькому детскому с забавными изгибами и завитушками, затем ещё раз поцеловал в шею и осторожно прикоснулся губами к глубокому вырезу на чёрном платье.
Не смотря на зловещую тишину и шепот деревьев Тальвису хотелось вопить о своей любви и о своём желании. Вот оно тёплое, родное, нежное…
Нора, прикрыв глаза. Гладила его распущенные волосы, плечи, руки. Её движения становились всё более смелыми, захватывающими. Она расстегнула на Тальвисе рубашку, её прохладные пальцы прикоснулись к его груди, соскам, животу…
Над кладбищем поднялся ветер, старые тополя угрожающе раскачивались и скрипели сухими зловещими голосами. Было жутко и холодно…По небу пролетали густые сизо-зелёные тучи и луна выплывала лишь на мгновения, бросая на памятник бледные, мертвенные отблески.
И Тальвису и Норе было всё равно. Надвигающаяся непогода только сильнее подхлёстывала их желания. Крепкие объятия и прикосновения друг к другу лишь усиливали единственный огонёк жизни, что сейчас царил в этом царстве мёртвых.
Не в силах больше терпеть сладкую муку, Тальвис поспешно сбросил рубашку прочь и так же торопливо потащил с Норы почти невесомое платье.
Он плохо соображал, что происходит, просто действовал так, как подсказывала сама природа.
На Норе остались одни лишь трусики, и Тальвис безнаказанно прильнул губами к открывшемуся соску. Грудь у Норы была твёрдая, и крошечные холмики едва наметились тёмно-розовыми бутончиками. Девушка негромко постанывала, всё сильнее сжимая затылок Тальвиса маленькой, тонкой ладошкой.
Позади что-то скрипнуло. На какое-то мгновение они приостановились, словно очнулись от своего сумасшествия.
-Страшно,- еле слышно пискнула Нора. Тальвис прижал девушку к своей груди, пытаясь прикрыть её тело от холода и невидимой опасности.
Не смотря на бурные ласки, Нора всё же озябла, и сейчас Тальвису казалось, что он обнимает не живое девичье тело, а прохладную изящную статую.
- Показалось,- Нора оглянулась назад – мне почудилось, что вон тот крест со своего места сдвинулся,- и она показала вглубь кладбища.
Там было черно и тихо, покой нарушало лишь жалобное поскрипывание тополей, да шелест листвы.
Они повернулись друг к другу лицом.
-Знаешь, я так давно тебя хотела,- с лёгким смущением призналась Нора.
Тальвис поцеловал её в губы, на этот раз уже смело, жарко и долго.
Нора подалась к нему всем телом. Тальвис ощутил сливающийся с ним живот, бёдра…Его словно пронзило током! Он подхватил Нору под ягодицы и крепко прижал спиной к белому постаменту памятника. Ноги Норы обвили его бёдра…
Тальвису казалось, что он сходит с ума – в ушах звучала какая-то бешеная органная музыка, нестройный хор колоколов, стоны, хохот, пение…
Перед глазами всё вертелось. Эта маленькая, неопытная девчонка сводила его с ума. Руки на его плечах, откинутая голова с размётанными белыми прядями, линия бёдер то открывающаяся от белого мрамора, то вновь сливающаяся с ним.
Тальвис почувствовал, что всё его нутро, подобно раскалённой магме рвётся наружу, затем было ощущение пульсирующего тока и секундное забытье…
Нора оторвалась от него первой, быстро соскользнула на землю и стыдливо нырнула в брошенное платье.
-Пойдём,- шепнула она,- наши ведь не спят, чего доброго искать примутся.
Тальвис кивнул и начал быстро одеваться, когда он поднимал с земли рубашку, то заметил на белом граните монумента несколько пятнышек тёмно-красной Норкиной крови…
Когда они вышли с кладбища, мгновенно налетел ветер, небо заволокло тучами, и разразилась гроза.
-Вовремя ушли,- Нора застенчиво улыбнулась,- бежим скорее, а то до нитки промокнем.
В доме бабушки Дэриела все давно уже спали. Тальвису очень хотелось лечь вместе Норой, он очень озяб, промок и устал. Хотелось тихонько полежать в тёплых объятиях, чувствуя прикосновение маленьких, нежных ручек.
Однако Нора по-прежнему не смело улыбнулась и, чмокнув Тальвиса в щёку, ушла к девчонкам.
Утро было чистое, розовое. Освеженная ночным дождём природа сияла яркими сочными красками. Тальвис сладко потянулся всем телом и, желая ещё немного поваляться, вытянулся на постели. Интересно – Нора уже встала? Тальвис припомнил подробности ночного приключения. Воспоминание о тоненьких ключицах, детской Норкиной попке, её коленках, сведённых лопатках вызвали целый каскад щекочущих и трогательных эмоций. Тальвис почувствовал себя счастливым. Однако где-то в глубине его души шевелилось еле заметное опасение. Странный червячок тревоги и недоумения. И пугала его неожиданно открывшаяся симпатия девчонки, а та её страсть, которую он увидел на кладбище. Тальвис припомнил свои ощущения – шум в голове, жар, звучание странной музыки и ему стало жутковато. Ведь это было в первый раз, а ей даже не было больно…
Минут через сорок Тальвис встал, умылся и вышел на улицу. Его друзья уже сидели в тени деревьев и обсуждали план сегодняшней прогулки.
-Доброе утро,- кивнул Дэриел,- мы хотим пойти к развалинам поместья. Пойдёшь?
-Можно и к поместью,- кивнул Тальвис. Он огляделся и, как бы невзначай спросил,- а Норка где?
-Кто?- удивлённо переспросил Дэриел,- Норка?
-Ну, да,- пробормотал Тальвис, предчувствуя самое дурное. Сердце его упало, и под ложечкой засел тугой тоскливый комок.
-Понятия не имею,- удивился Дэриел, он обернулся к девчонкам и спросил,- с вами не приезжала Нора?
То, что ему ответили, Тальвис уже не слышал. Он медленно встал и словно во сне побрёл в сторону родового кладбища Хохловых. Неужели он сошёл с ума? Ведь всё это было, было…! Неужели сон?
Тальвис брёл словно сомнамбула, пока не столкнулся с бабушкой Дэриела.
-Ты, не девушку ищешь? – поинтересовалась она,- одну из ваших.
Тальвис радостно встрепенулся и поспешно кивнул.
-Беленькая такая,- уточнила бабушка,- худенькая.
-Да. Вы её видели? – едва не заорал Тальвис,- куда она пошла?
-Через кладбище. С рюкзачком. На станцию, наверное. Ты, беги милый, ещё догонишь.
Тальвис бросился в ту сторону, куда указала старушка. Почему нора с ним не попрощалась? Наверное, он всё-таки обидел её.
Тальвис влетел на территорию кладбища и огляделся. Нет, Норы не видно. Ушла. Значит, всё-таки обиделась. Тальвису стало скучно. Знакомое чувство безысходной пустоты плотно и нахально вернулось на своё привычное место. Хорошо хоть одно – он не сошел с ума. Хотя странно – почему Дэриел не помнит Норы? Впрочем, имеет ли это значение?
Тальвис медленно обошёл кладбище. Ему захотелось вернуться на то место, где ночью произошёл тот взрыв страсти. Попрощаться…
Кладбище было совсем небольшое. Три шага вправо, три влево – пара склепов, несколько крестов да этот памятник. Однако Тальвис даже вспотел, пока искал злосчастный белый постамент, заросший кустами ивы.
Нет, ну вот же это место! Дорожка, чёрный резной крест – могила какой-то старухи, это этот самый крест напугал Нору ночью, а вот здесь должен быть памятник…
Тальвис стоял в полном недоумении. Кусты ивы, песок и больше ничего. Он что, действительно рехнулся? Нет, ну вот здесь они целовались, на этом месте Тальвис бросил рюкзак, а на этот куст отлетело Норкино платье. Он присел на корточки и на всякий случай потрогал песок. Памятника не было…
