Егор всё организовал. Мне всё еще тревожно, очень. Я боюсь. Не знаю, смогу ли уснуть одна. Но просить мужчину остаться... не покажется ли ему это приглашением к большему?
— Ладно. Мне пора, — Егор поднимается, — ты ничего не бойся. Здесь есть сигнализация. А, да еще вот.
Он копается в карманах, затем достаёт упаковку таблеток и рецепт.
— Жанна передала тебе безопасное снотворное. Но не злоупотребляй. Я понимаю, что ты пока не чувствуешь себя в безопасности. И могут быть проблемы со сном.
— А когда ты приедешь? — стараюсь скрыть надежду в голосе.
— Завтра. В этой квартире заправляет моя давняя знакомая, бабуля-божий одуванчик. Я предупредил её, так что не удивляйся. С утра приеду, привезу ключи и покажу район, что где.
— Хорошо, — киваю.
В момент, когда за мужчиной закрывается дверь, мне хочется лишь одного: броситься за ним и попросить не оставлять меня одну. Пустота в квартире становится осязаемой, тяжелой, невыносимой. Прислоняюсь спиной к двери.
Вокруг сгущается тьма. Она сдавливает виски, мешает дышать. Реальность ускользает сквозь пальцы.
— Воот! Какой красавчик. Ваш сыночек, Лиля, — медсестра протягивает мне маленький кряхтящий комочек.
Обнимаю его. Мой сынок! Неужели все произошедшее — лишь плохой сон? Кошмар? Лежу в светлой просторной палате. Сердце наполнено счастьем.
Макс! Дверь палаты открывается, ко мне входит муж.
— Ты такая молодец, — передо мной снова мой любимый мужчина, — ты справилась, Лиля.
Нет больше жестокого монстра! Это всё — лишь плод моего воображения.
— Макс... ты... — хочется плакать, — всё хорошо? Между нами...
Он с удивлением смотрит на меня. Берет сына на руки. Они так хорошо вместе смотрятся.
— Унесите, передайте ребенка Маше, — вдруг произносит муж.
И тут я вижу... хищный, злой блеск в его глазах.
— Твой ребенок теперь будет жить со мной и Машей. А ты отправляешься в психушку, дорогая.
— Нет! НЕТ! — кричу, когда муж направляется к выходу.
В проеме вижу свою мать, отца Макса. Словно два мира. Мой, наполненный болью, паникой, страхом и их — счастливый, построенный на сожженных костях моего сердца.
— НЕЕЕЕТ! — кричу, когда трое взрослых мужчин в белых халатах хватают меня.
— Эй! Девочка! — распахиваю глаза.
В квартире светло. Уже утро? Что? Напротив меня сидит пожилая женщина.
— Тебе кошмар приснился. Почему на полу заснула? Ой, нехорошо это.
— Вы... — хриплю, хватаясь за горло.
— Я Антонина Васильевна, слежу за Егорушкиной квартирой. Он предупредил, но не сказал, что все так плохо.
Она помогает мне встать. Я вся в холодном поту, ноги и руки затекли, щеки мокрые от слез. Бабуля осматривает меня, качает головой.
— Ты сходи в душ, там тебе домашние вещи приготовлены. А я пока сварганю завтрак.
— Но...
— Иди-иди! — она подталкивает меня, — чай сделаю успокаивающий на травах, мой фирменный. Сильно тебя потрепали.
— Спасибо...
Иду в ванную. Что это был за кошмарный сон? Почему? Мысли путаются, никак не могу полностью вернуться в реальность. Зачерпываю ладонями ледяную воду и пытаюсь смыть остатки кошмара.
— Я в безопасности... в безопасности, — шепчу себе, стягиваю вещи.
Моюсь. Дрожь постепенно проходит. Вода смывает страх, забирая его с собой. Выхожу, чувствуя себя куда лучше. Надеваю домашний костюм, любезно оставленный Егором.
— Я справлюсь! — заявляю своем бледному перепуганному отражению, — у меня всё будет хорошо.
Лилия
— Какие же сволочи! — восклицает Антонина Васильна, чуть не обрушив кружку с ароматным чаем, — как таких земля носит?! Бедная девочка...
Я рассказала этой пожилой женщине о своей беде. И на душе стало немного легче. Если ей доверяет Егор, то и я могу, правда?
— Очень вкусно! А что за травы? — впервые пробую столь интересный насыщенный чай.
— Много всего, деточка, — усмехается бабуля, — чабрец, ромашка, пара секретных ингредиентов, — ну а ты и Егор... что между вами?
Мгновенно заливаюсь краской. Вся эта история так сильно закрутилась, завертелась, что у меня совсем не было времени подумать о том, чего я жду от общения с Фадеевым-старшим.
— Он приятный мужчина, — говорю, тщательно подбирая слова, — с ним легко и спокойно.
— Он о тебе с таким чувством говорит, — заявляет она, — глубоким, сильным. Держись его и всё хорошо будет. А муж твой, мразь, каких поискать.
— Знаю...
— Но его настигнет еще судьба тяжкая. А в жизни твоей будет шанс. Ты, главное, не упусти его, — она собирает чашки, тарелки, — а то на Егорку-то тут целая очередь девиц разных. Постоянно пороги обивают.
— Вот как? — мне неприятно это слушать.
Но почему?
— Но сначала в себе разберись, — поучает меня Антонина Васильна, — множество демонов тянут назад, на самое дно. Ненависть — главный из них. Как избавишься, так сразу дышать легче станет.
— Спасибо вам! — восклицаю, — выслушали совершенно чужого человека.
— Может, это у вас в столицах принято мимо чужой беды пройти, у нас помогают друг другу, — она цокает языком, — всегда можешь обратиться ко мне.
Со стороны коридора слышится звук открывающейся двери, затем тяжелые шаги. Сердце предательски скачет в груди. Подскакиваю. На кухню входит Егор, весь такой деловой.
В дорогом темно-сером костюме. Расстегнутая верхняя пуговица идеально белой рубашки смягчает образ.
— Баб Тонь, ну вы как, подружились? — улыбается.
— Да, Лиля твоя добрая и отважная, — бросает бабуля, — ты смотри, какой красивый к девушке приехал. Я холодильник на неделю заполнила. И еще... не оставляй ее пока одну.
— Но... — начинаю было возмущаться, но под строгим взглядом бабульки тушуюсь.
— Она ночь на полу провела... — качает головой.
— Что?! — Фадеев подходит ко мне, внимательно осматривает, — Лиля, почему не позвонила?
А я краснею. Что сказать? Что внутренний страх слишком силен? Что мне стыдно, словно недоросшей девчонке, по каждому поводу обращаться к нему? Прикусываю губу, отворачиваюсь.
— Нам нужно поговорить, — жестко чеканит Егор, — баб Тонь, я вам очень благодарен!
— Да ничего, Егорушка. Пойду я. Зайду завтра с утра, нужно прибраться.
— Я сама! Не стоит вам...
— Мне в радость, — улыбается наглая старушенция, — компанию тебе составлю.
Она ушаркивает прочь, а я так и стою, опустив голову, как школьница.
— Лиля, посмотри на меня, — говорит Егор, — пожалуйста.
Поднимаю взгляд. Теряюсь в изумрудной бездне, полной гнева. И чего-то еще. Чувства, которому я не готова дать определения. В глубине души я знаю его, но ответить не пока не могу.
— Почему ты спала на полу?
— Я не... просто кошмар приснился.
— Это не ответ, — жестко говорит Фадеев, — на кровати неудобно? Купить новую?
— Нет, нет! — он слишком близко, делаю шаг назад, упираюсь попой в стол, — просто я...
Блин, вот как объяснить ему, а? Чтобы без особых подробностей?
— У тебя была паническая атака? — угадывает.
— Да...
— Лиля, — мужчина делает шаг ко мне.
Отступать некуда. Позади керамическая столешница. Егор подцепляет мой подбородок. Лишь сейчас я осознаю, что попала в плен его мужественности и защиты. Всегда считала себя самостоятельной. Но в итоге, как хомячок, бегала по кругу в колесе, посаженная туда любящим супругом.
Игрушка...
Я не могу! Мне страшно! Душа будто бьется в липкой паутине. Сгорает от чувств, которых не понимаю. Я боюсь не Егора, а себя рядом с ним. Потому что таю...
— Слишком близко, — лепечу, раз за разом облизывая губы, — пожалуйста...
— Прости, — мужчина отступает, взъерошивает темные густые волосы.
Он красивый. Очень! Уверена, бабуленция правду мне сказала. Егор Фадеев — самый желанный холостяк этого города.
— Тебе нужен специалист. Я запишу тебя в нашу поликлинику при компании. Сдашь анализы, пройдешь консультацию психолога.
— Нет! — обнимаю себя руками, — я не сумасшедшая!
— Никто и не говорит этого, — ласково мурчит Егор, — просто я беспокоюсь, Лиля. Ты не можешь спать на полу. Тебя пытались сломать, понимаешь?
Отворачиваюсь. Я не хочу! Хватит с меня больниц. Не буду!
— Нет... не надо, — из глаз льются слезы.
Снова вспоминаю эту проклятую палату, в которой меня хотели похоронить. Я не вернусь! Нет!
— Я понял... понял! — Фадеев вторгается в мое личное пространство и сжимает в объятиях, — прости, слишком всё быстро. Просто я хочу знать, не навредили ли они тебе...
Но слезы уже не остановить. Они рвутся наружу. Рядом с этим мужчиной я отчаянно хочу быть слабой девушкой. Но мне нельзя! Я сильная! Так что быстро беру себя в руки, вытираю слезы.
— Твой пиджак, — хмурюсь, — я постираю.
— Все нормально. Это лишь слезы. Тем более твои.
— Что это значит? — вскидываю голову, — что между нами происходит?
— Ты мне скажи... — шепчет мужчина, роняя взгляд на мои губы.
Оттолкни! Прекрати это! Но внутренний голос замолкает. Пока лицо Егора приближается к моему. Непростительно! Я замужем, пусть и за монстром. Цепляюсь за мужской пиджак. Приоткрываю губы...
Дзынь! Дзынь!
Егор резко отходит. Наши губы были в миллиметре друг от друга. И я хотела этого поцелуя. Черт возьми, да что со мной не так?
— Кто это? — нарушаю неловкую тишину между нами.
— Я позволил себе кое-что заказать, — улыбается Егор, словно и не расстроился из-за того, что нас прервали.
А я расстроилась, блин! Мне отчаянно хочется узнать, каковы на вкус губы Егора Фадеева. За дверью и правда курьер. Мужчина расписывается, затем принимает красивые коробки. Подхожу к нему.
— Постельное белье. Решил, что синее такой девушке не подойдет, всё же я больше для себя закупался. А тебе нужно все самое изысканное.
— Ух ты! — беру одну из коробок.
— Роял сатин. И один шелковый комплект на особый случай.
Наши взгляды снова встречаются. Уверена, он думает о том, что мы... в этой постели... на этом дорогом шелке. Мамочки! Вспыхиваю, а Фадеев смеется.
— Очень смешно, — бурчу, прижимая коробку к груди, не зная, куда взгляд деть, — боюсь представить, что ты себе нафантазировал.
— Я? — хохочет мужчина, — ты такая милая и невинная, Лиля. А мой брат пытался сделать из тебя роковую леди.
— Думаешь, я милая?
— Очень. Ты еще ребенок, несмотря на... то, что пережила. И это качество поможет тебе прийти в себя. Дети гибкие и пластичные, вопреки всеобщему мнению. И способны выдержать почти что угодно.
Егор помогает мне перестелить белье. Оно отлично смотрится. Бело-красное, с японскими мотивами. Люблю такое. Очень нежное, мягкое, приятное к коже.
— А ты куда так вырядился? — спрашиваю, когда мы убираем шелковый комплект для будущей роковой ночи в шкаф.
— К Исаеву. Нужно решить пару вопросов.
— Ты же хотел показать мне район?! — надуваюсь, скрещиваю руки на груди.
— Это внеплановая встреча, Лиля. Я покажу тебе всё, обязательно. Но сейчас мне нужно по делам. А ты поспи.
— Что?
— То! Хочешь сказать, что на полу выспалась? Прими горячую ванну, расслабься. Выпей снотворное и ложись отдохни. Поверь, вечером этот город куда красивее.
— Ладно, — соглашаюсь, — надеюсь, ты меня не обманешь.
— Тебя никогда.
— То есть, ты лжешь другим? Постоянно? — провоцирую.
Егор усмехается, но не отвечает. Вижу, как под натянутой тканью пиджака перекатываются его мышцы. Испытываю острое желание потрогать их. Что со мной? Я не должна... мы не должны...
— Я поехал. Поставь будильник и не забудь выпить лекарство. Оно поможет против кошмаров, — Фадеев целует меня в лоб и уезжает.
Как только за ним закрывается входная дверь, я ощущаю острую тоску. Рядом с этим мужчиной словно все отходит на второй план. Ладно! Нужно отвлечься. В конце концов, меня спасли из сущего кошмара.
Попробую обратить взор не в темное прошлое, а в светлое будущее. Наливаю ванну, бросаю туда ароматическую соль. Лезу в холодильник и достаю бутылку вина. Вспоминаю о снотворном и убираю алкоголь.
Забираюсь в горячую ванну. Это нереально! Как давно я так не наслаждалась! Горячая вода ласкает кожу. Прикрываю глаза и вспоминаю наш с Егором почти поцелуй. А что было бы, если бы нас не прервали?
Касаюсь губ кончиками пальцев. Они слегка пульсируют. Приятно ли целовать его? Насколько Егор напористый? К чему бы привел этот поцелуй?
Мысли бешеным стадом носятся в голове, а руки...
— Ах... — выдыхаю, коснувшись твердо стоящих сосков, — ммм! Хорошо... дааа...
Давно я себя не ласкала. Не пускаю в голову лишнее. Лишь образы, способные возбудить. Кручу сосочки, стону в голос. Развожу ноги. Поглаживаю живот, представляя, что это не мои руки. А его. Мужчины, спасшего меня.
Внизу всё мокрое. Ну конечно! Стыдно признаться, что близость Фадеева-старшего меня заводит. Не должна... нельзя... стыдно... страшно... но так желанно!
— Да... дааа... божеее! — откидываю голову, кусаю губы до яркой боли.
Пальцы кружат вокруг клитора, набухшего, торчащего между моих бесстыдных складочек.
— Егор... дааа... вот таааак! — веду бедрами вверх, вхожу в себя, ласкаю стеночки.
Хочу, чтобы он смотрел. Что его чистый и милый ангел Лилия — порочная девчонка, засовывающая в себя три пальца, теребящая свои неприлично твердые соски. Мечтающая заглотить член до самых яиц. Жаждущая, чтобы ты смотрел на меня своими зелеными глазами. Чтобы хотел... желал. Только меня одну...
— Да... я такая... ммм... как же хорошо... даааа! — содрогаюсь в оргазме, принимая грязную часть себя.
Извиваясь в оргазме, я вдруг вскрикиваю.
Его губы на моих. Внутренняя борьба хорошей девочки, невесты в белом и порочной, развратной девчонки. Огонь, пляшущий на языке. Я пьяна... совершенно.
Потому что мой жених шляется не пойми где. Наверняка изменяет... а я... должна ждать? НЕТ! Егор был лишь поводом. Но так ли это на самом деле? Ведь тот поцелуй меня обезоружил, заставил иначе взглянуть на мир. Моё тело отвечало. Большие ладони на моей груди, язык во рту... впервые я так сильно возбудилась.
Наш поцелуй... самый настоящий в моей искусственной жизни. Но я сбежала. От мыслей, чувств, от одолевающего навязчивого желания. Я также мастурбировала тогда. Запершись в ванной. Тиская торчащий клитор и кончая с ЕГО именем на губах.
— Вот оно... — распахиваю глаза, — как же... я забыла...
Осматриваюсь. Я расплескала воду, страстно лаская себя. И думая о нем. Внутри всё переворачивается. Мой первый поцелуй...
— Был с ним! — выпаливаю, затем выскакиваю из ванной, оборачиваюсь полотенцем.
Иду в спальню, понимая, что вся жизнь теперь приобрела совсем иной оттенок.
Егор
Лиля... боже, что ты делаешь со мной, девочка? Сижу в машине на подземной парковке, со всей силы сжимая руль. Костяшки пальцев уже начинают синеть. Прикрываю глаза. Её губы... алые, манящие, сладкие.
— Ты не помнишь, а я помню... — откидываюсь в водительском кресле, взъерошивая волосы.
Она... лишь она одна в моих мыслях. Не думал, что можно любить так сильно. И так долго. Годы. Долгие годы я выжигал Лилю из головы. Трахал женщин, даже заводил отношения. Но всё кончалось одинаково. Мне нужна она.
Выбрасываю сигарету и даю по газам. Не хватало еще размякнуть перед Исаевым. Он акула. Как и мой отец. Мы не друзья, лишь компаньоны, временное перемирие против Олега Фадеева.
— Ладно. Мне пора, — Егор поднимается, — ты ничего не бойся. Здесь есть сигнализация. А, да еще вот.
Он копается в карманах, затем достаёт упаковку таблеток и рецепт.
— Жанна передала тебе безопасное снотворное. Но не злоупотребляй. Я понимаю, что ты пока не чувствуешь себя в безопасности. И могут быть проблемы со сном.
— А когда ты приедешь? — стараюсь скрыть надежду в голосе.
— Завтра. В этой квартире заправляет моя давняя знакомая, бабуля-божий одуванчик. Я предупредил её, так что не удивляйся. С утра приеду, привезу ключи и покажу район, что где.
— Хорошо, — киваю.
В момент, когда за мужчиной закрывается дверь, мне хочется лишь одного: броситься за ним и попросить не оставлять меня одну. Пустота в квартире становится осязаемой, тяжелой, невыносимой. Прислоняюсь спиной к двери.
Вокруг сгущается тьма. Она сдавливает виски, мешает дышать. Реальность ускользает сквозь пальцы.
— Воот! Какой красавчик. Ваш сыночек, Лиля, — медсестра протягивает мне маленький кряхтящий комочек.
Обнимаю его. Мой сынок! Неужели все произошедшее — лишь плохой сон? Кошмар? Лежу в светлой просторной палате. Сердце наполнено счастьем.
Макс! Дверь палаты открывается, ко мне входит муж.
— Ты такая молодец, — передо мной снова мой любимый мужчина, — ты справилась, Лиля.
Нет больше жестокого монстра! Это всё — лишь плод моего воображения.
— Макс... ты... — хочется плакать, — всё хорошо? Между нами...
Он с удивлением смотрит на меня. Берет сына на руки. Они так хорошо вместе смотрятся.
— Унесите, передайте ребенка Маше, — вдруг произносит муж.
И тут я вижу... хищный, злой блеск в его глазах.
— Твой ребенок теперь будет жить со мной и Машей. А ты отправляешься в психушку, дорогая.
— Нет! НЕТ! — кричу, когда муж направляется к выходу.
В проеме вижу свою мать, отца Макса. Словно два мира. Мой, наполненный болью, паникой, страхом и их — счастливый, построенный на сожженных костях моего сердца.
— НЕЕЕЕТ! — кричу, когда трое взрослых мужчин в белых халатах хватают меня.
— Эй! Девочка! — распахиваю глаза.
В квартире светло. Уже утро? Что? Напротив меня сидит пожилая женщина.
— Тебе кошмар приснился. Почему на полу заснула? Ой, нехорошо это.
— Вы... — хриплю, хватаясь за горло.
— Я Антонина Васильевна, слежу за Егорушкиной квартирой. Он предупредил, но не сказал, что все так плохо.
Она помогает мне встать. Я вся в холодном поту, ноги и руки затекли, щеки мокрые от слез. Бабуля осматривает меня, качает головой.
— Ты сходи в душ, там тебе домашние вещи приготовлены. А я пока сварганю завтрак.
— Но...
— Иди-иди! — она подталкивает меня, — чай сделаю успокаивающий на травах, мой фирменный. Сильно тебя потрепали.
— Спасибо...
Иду в ванную. Что это был за кошмарный сон? Почему? Мысли путаются, никак не могу полностью вернуться в реальность. Зачерпываю ладонями ледяную воду и пытаюсь смыть остатки кошмара.
— Я в безопасности... в безопасности, — шепчу себе, стягиваю вещи.
Моюсь. Дрожь постепенно проходит. Вода смывает страх, забирая его с собой. Выхожу, чувствуя себя куда лучше. Надеваю домашний костюм, любезно оставленный Егором.
— Я справлюсь! — заявляю своем бледному перепуганному отражению, — у меня всё будет хорошо.
Глава 9
Лилия
— Какие же сволочи! — восклицает Антонина Васильна, чуть не обрушив кружку с ароматным чаем, — как таких земля носит?! Бедная девочка...
Я рассказала этой пожилой женщине о своей беде. И на душе стало немного легче. Если ей доверяет Егор, то и я могу, правда?
— Очень вкусно! А что за травы? — впервые пробую столь интересный насыщенный чай.
— Много всего, деточка, — усмехается бабуля, — чабрец, ромашка, пара секретных ингредиентов, — ну а ты и Егор... что между вами?
Мгновенно заливаюсь краской. Вся эта история так сильно закрутилась, завертелась, что у меня совсем не было времени подумать о том, чего я жду от общения с Фадеевым-старшим.
— Он приятный мужчина, — говорю, тщательно подбирая слова, — с ним легко и спокойно.
— Он о тебе с таким чувством говорит, — заявляет она, — глубоким, сильным. Держись его и всё хорошо будет. А муж твой, мразь, каких поискать.
— Знаю...
— Но его настигнет еще судьба тяжкая. А в жизни твоей будет шанс. Ты, главное, не упусти его, — она собирает чашки, тарелки, — а то на Егорку-то тут целая очередь девиц разных. Постоянно пороги обивают.
— Вот как? — мне неприятно это слушать.
Но почему?
— Но сначала в себе разберись, — поучает меня Антонина Васильна, — множество демонов тянут назад, на самое дно. Ненависть — главный из них. Как избавишься, так сразу дышать легче станет.
— Спасибо вам! — восклицаю, — выслушали совершенно чужого человека.
— Может, это у вас в столицах принято мимо чужой беды пройти, у нас помогают друг другу, — она цокает языком, — всегда можешь обратиться ко мне.
Со стороны коридора слышится звук открывающейся двери, затем тяжелые шаги. Сердце предательски скачет в груди. Подскакиваю. На кухню входит Егор, весь такой деловой.
В дорогом темно-сером костюме. Расстегнутая верхняя пуговица идеально белой рубашки смягчает образ.
— Баб Тонь, ну вы как, подружились? — улыбается.
— Да, Лиля твоя добрая и отважная, — бросает бабуля, — ты смотри, какой красивый к девушке приехал. Я холодильник на неделю заполнила. И еще... не оставляй ее пока одну.
— Но... — начинаю было возмущаться, но под строгим взглядом бабульки тушуюсь.
— Она ночь на полу провела... — качает головой.
— Что?! — Фадеев подходит ко мне, внимательно осматривает, — Лиля, почему не позвонила?
А я краснею. Что сказать? Что внутренний страх слишком силен? Что мне стыдно, словно недоросшей девчонке, по каждому поводу обращаться к нему? Прикусываю губу, отворачиваюсь.
— Нам нужно поговорить, — жестко чеканит Егор, — баб Тонь, я вам очень благодарен!
— Да ничего, Егорушка. Пойду я. Зайду завтра с утра, нужно прибраться.
— Я сама! Не стоит вам...
— Мне в радость, — улыбается наглая старушенция, — компанию тебе составлю.
Она ушаркивает прочь, а я так и стою, опустив голову, как школьница.
— Лиля, посмотри на меня, — говорит Егор, — пожалуйста.
Поднимаю взгляд. Теряюсь в изумрудной бездне, полной гнева. И чего-то еще. Чувства, которому я не готова дать определения. В глубине души я знаю его, но ответить не пока не могу.
— Почему ты спала на полу?
— Я не... просто кошмар приснился.
— Это не ответ, — жестко говорит Фадеев, — на кровати неудобно? Купить новую?
— Нет, нет! — он слишком близко, делаю шаг назад, упираюсь попой в стол, — просто я...
Блин, вот как объяснить ему, а? Чтобы без особых подробностей?
— У тебя была паническая атака? — угадывает.
— Да...
— Лиля, — мужчина делает шаг ко мне.
Отступать некуда. Позади керамическая столешница. Егор подцепляет мой подбородок. Лишь сейчас я осознаю, что попала в плен его мужественности и защиты. Всегда считала себя самостоятельной. Но в итоге, как хомячок, бегала по кругу в колесе, посаженная туда любящим супругом.
Игрушка...
Я не могу! Мне страшно! Душа будто бьется в липкой паутине. Сгорает от чувств, которых не понимаю. Я боюсь не Егора, а себя рядом с ним. Потому что таю...
— Слишком близко, — лепечу, раз за разом облизывая губы, — пожалуйста...
— Прости, — мужчина отступает, взъерошивает темные густые волосы.
Он красивый. Очень! Уверена, бабуленция правду мне сказала. Егор Фадеев — самый желанный холостяк этого города.
— Тебе нужен специалист. Я запишу тебя в нашу поликлинику при компании. Сдашь анализы, пройдешь консультацию психолога.
— Нет! — обнимаю себя руками, — я не сумасшедшая!
— Никто и не говорит этого, — ласково мурчит Егор, — просто я беспокоюсь, Лиля. Ты не можешь спать на полу. Тебя пытались сломать, понимаешь?
Отворачиваюсь. Я не хочу! Хватит с меня больниц. Не буду!
— Нет... не надо, — из глаз льются слезы.
Снова вспоминаю эту проклятую палату, в которой меня хотели похоронить. Я не вернусь! Нет!
— Я понял... понял! — Фадеев вторгается в мое личное пространство и сжимает в объятиях, — прости, слишком всё быстро. Просто я хочу знать, не навредили ли они тебе...
Но слезы уже не остановить. Они рвутся наружу. Рядом с этим мужчиной я отчаянно хочу быть слабой девушкой. Но мне нельзя! Я сильная! Так что быстро беру себя в руки, вытираю слезы.
— Твой пиджак, — хмурюсь, — я постираю.
— Все нормально. Это лишь слезы. Тем более твои.
— Что это значит? — вскидываю голову, — что между нами происходит?
— Ты мне скажи... — шепчет мужчина, роняя взгляд на мои губы.
Оттолкни! Прекрати это! Но внутренний голос замолкает. Пока лицо Егора приближается к моему. Непростительно! Я замужем, пусть и за монстром. Цепляюсь за мужской пиджак. Приоткрываю губы...
Дзынь! Дзынь!
Егор резко отходит. Наши губы были в миллиметре друг от друга. И я хотела этого поцелуя. Черт возьми, да что со мной не так?
— Кто это? — нарушаю неловкую тишину между нами.
— Я позволил себе кое-что заказать, — улыбается Егор, словно и не расстроился из-за того, что нас прервали.
А я расстроилась, блин! Мне отчаянно хочется узнать, каковы на вкус губы Егора Фадеева. За дверью и правда курьер. Мужчина расписывается, затем принимает красивые коробки. Подхожу к нему.
— Постельное белье. Решил, что синее такой девушке не подойдет, всё же я больше для себя закупался. А тебе нужно все самое изысканное.
— Ух ты! — беру одну из коробок.
— Роял сатин. И один шелковый комплект на особый случай.
Наши взгляды снова встречаются. Уверена, он думает о том, что мы... в этой постели... на этом дорогом шелке. Мамочки! Вспыхиваю, а Фадеев смеется.
— Очень смешно, — бурчу, прижимая коробку к груди, не зная, куда взгляд деть, — боюсь представить, что ты себе нафантазировал.
— Я? — хохочет мужчина, — ты такая милая и невинная, Лиля. А мой брат пытался сделать из тебя роковую леди.
— Думаешь, я милая?
— Очень. Ты еще ребенок, несмотря на... то, что пережила. И это качество поможет тебе прийти в себя. Дети гибкие и пластичные, вопреки всеобщему мнению. И способны выдержать почти что угодно.
Егор помогает мне перестелить белье. Оно отлично смотрится. Бело-красное, с японскими мотивами. Люблю такое. Очень нежное, мягкое, приятное к коже.
— А ты куда так вырядился? — спрашиваю, когда мы убираем шелковый комплект для будущей роковой ночи в шкаф.
— К Исаеву. Нужно решить пару вопросов.
— Ты же хотел показать мне район?! — надуваюсь, скрещиваю руки на груди.
— Это внеплановая встреча, Лиля. Я покажу тебе всё, обязательно. Но сейчас мне нужно по делам. А ты поспи.
— Что?
— То! Хочешь сказать, что на полу выспалась? Прими горячую ванну, расслабься. Выпей снотворное и ложись отдохни. Поверь, вечером этот город куда красивее.
— Ладно, — соглашаюсь, — надеюсь, ты меня не обманешь.
— Тебя никогда.
— То есть, ты лжешь другим? Постоянно? — провоцирую.
Егор усмехается, но не отвечает. Вижу, как под натянутой тканью пиджака перекатываются его мышцы. Испытываю острое желание потрогать их. Что со мной? Я не должна... мы не должны...
— Я поехал. Поставь будильник и не забудь выпить лекарство. Оно поможет против кошмаров, — Фадеев целует меня в лоб и уезжает.
Как только за ним закрывается входная дверь, я ощущаю острую тоску. Рядом с этим мужчиной словно все отходит на второй план. Ладно! Нужно отвлечься. В конце концов, меня спасли из сущего кошмара.
Попробую обратить взор не в темное прошлое, а в светлое будущее. Наливаю ванну, бросаю туда ароматическую соль. Лезу в холодильник и достаю бутылку вина. Вспоминаю о снотворном и убираю алкоголь.
Забираюсь в горячую ванну. Это нереально! Как давно я так не наслаждалась! Горячая вода ласкает кожу. Прикрываю глаза и вспоминаю наш с Егором почти поцелуй. А что было бы, если бы нас не прервали?
Касаюсь губ кончиками пальцев. Они слегка пульсируют. Приятно ли целовать его? Насколько Егор напористый? К чему бы привел этот поцелуй?
Мысли бешеным стадом носятся в голове, а руки...
— Ах... — выдыхаю, коснувшись твердо стоящих сосков, — ммм! Хорошо... дааа...
Давно я себя не ласкала. Не пускаю в голову лишнее. Лишь образы, способные возбудить. Кручу сосочки, стону в голос. Развожу ноги. Поглаживаю живот, представляя, что это не мои руки. А его. Мужчины, спасшего меня.
Внизу всё мокрое. Ну конечно! Стыдно признаться, что близость Фадеева-старшего меня заводит. Не должна... нельзя... стыдно... страшно... но так желанно!
— Да... дааа... божеее! — откидываю голову, кусаю губы до яркой боли.
Пальцы кружат вокруг клитора, набухшего, торчащего между моих бесстыдных складочек.
— Егор... дааа... вот таааак! — веду бедрами вверх, вхожу в себя, ласкаю стеночки.
Хочу, чтобы он смотрел. Что его чистый и милый ангел Лилия — порочная девчонка, засовывающая в себя три пальца, теребящая свои неприлично твердые соски. Мечтающая заглотить член до самых яиц. Жаждущая, чтобы ты смотрел на меня своими зелеными глазами. Чтобы хотел... желал. Только меня одну...
— Да... я такая... ммм... как же хорошо... даааа! — содрогаюсь в оргазме, принимая грязную часть себя.
Извиваясь в оргазме, я вдруг вскрикиваю.
Его губы на моих. Внутренняя борьба хорошей девочки, невесты в белом и порочной, развратной девчонки. Огонь, пляшущий на языке. Я пьяна... совершенно.
Потому что мой жених шляется не пойми где. Наверняка изменяет... а я... должна ждать? НЕТ! Егор был лишь поводом. Но так ли это на самом деле? Ведь тот поцелуй меня обезоружил, заставил иначе взглянуть на мир. Моё тело отвечало. Большие ладони на моей груди, язык во рту... впервые я так сильно возбудилась.
Наш поцелуй... самый настоящий в моей искусственной жизни. Но я сбежала. От мыслей, чувств, от одолевающего навязчивого желания. Я также мастурбировала тогда. Запершись в ванной. Тиская торчащий клитор и кончая с ЕГО именем на губах.
— Вот оно... — распахиваю глаза, — как же... я забыла...
Осматриваюсь. Я расплескала воду, страстно лаская себя. И думая о нем. Внутри всё переворачивается. Мой первый поцелуй...
— Был с ним! — выпаливаю, затем выскакиваю из ванной, оборачиваюсь полотенцем.
Иду в спальню, понимая, что вся жизнь теперь приобрела совсем иной оттенок.
Глава 10
Егор
Лиля... боже, что ты делаешь со мной, девочка? Сижу в машине на подземной парковке, со всей силы сжимая руль. Костяшки пальцев уже начинают синеть. Прикрываю глаза. Её губы... алые, манящие, сладкие.
— Ты не помнишь, а я помню... — откидываюсь в водительском кресле, взъерошивая волосы.
Она... лишь она одна в моих мыслях. Не думал, что можно любить так сильно. И так долго. Годы. Долгие годы я выжигал Лилю из головы. Трахал женщин, даже заводил отношения. Но всё кончалось одинаково. Мне нужна она.
Выбрасываю сигарету и даю по газам. Не хватало еще размякнуть перед Исаевым. Он акула. Как и мой отец. Мы не друзья, лишь компаньоны, временное перемирие против Олега Фадеева.
