Главная жрица.
Главная жрица провела нас в её покои, даже предложила воду и указала на вазу с фруктами. Так что с голоду не умрем. Зато познакомила нас с политическим устройством здешнего нома и роль Храма Нейт.
Храм в Саисе, главном средоточия ливийского преобладания в Египте, назывался "Дом царя Нижнего Египта", другими словами – Дельты. Кстати, эмблема главной богини Нейт носилась ливийцами на руке в виде татуировки. Спросила – почему?! Все промолчали, а вот какая-то малышка прошептала, что прежде город был резиденцией ливийского царя в Дельте. На рельефах в одной из зал где мы проходили, глядя на стены поняла – тут были изображены четыре ливийских вождя с царскими уреями на лбу, носившимися фараонами Египта. К тому же и герб Северного царства был интересен. Мало того он везде мелькал на стенах, к тому же был интересен сам по себе. Он состоял из пучка стеблей папируса, росшего в таком изобилии в здешних болотах, что невольно стал символом этих мест. Сам царь обозначался в виде пчелы и носил на голове красную корону, цвет и форма которой были исключительно присвоены только его царству. Красный цвет был отличительным цветом Северного царства, и его сокровищница называлась "Красным Домом". Вот туда мы и стремились, но Главная жрица повела нас в кабинет.
Зашли. Сели. Нас даже угостили. Дали воды, которую мы даже губами не замочили. А что?! Вдруг эту воду прямо из болота взяли?! Я уже всех приучила. Так, притворялись. Мы знали, что в храме находилось множество тайников со священными предметами, посвященными культу грозной богини, спрятанных в тяжелые для города времена. Жрецы истово сохраняли преемственность культурных, научных, даже и религиозных знаний и верность древним святыням. Зная любовь жрецов и жриц к устройству в фундаменте храма разных тайников с предметами искусства, полученных в качестве подношений в святилище, а также священными реликвиями, которые боялись потерять в горниле бед. Но мы рассчитывали всё же найти искомый предмет, о котором говорила Великая. Или найти хотя бы намёк на информацию, где его надо искать.
Но тут строила нить разговора именно Главная жрица, и мы никак не могли это игнорировать. А Главную жрицу, видимо, волновало нечто иное. И она это озвучила:
— Я слышала, что амазонок в ваших горах довольно много. Это так?
— Не так много, но выживают после учения где-то 60 из 100. Но многие уходят в первые три месяцев, это разрешено. Но потом – если не сможешь выдержать нагрузки – умрешь.
— И к вам всё же приходят девушки и даже девочки?!
— Да.
— Но что их толкает на эту жизнь?! Ненависть к мужчинам?
— Да нет, конечно. Ну, может, 1-3 на сотню.
— Но тогда – почему?!
— По-разному. Вот, например, Гарми, хурритка. Бывшая рабыня, родившаяся в Маар, и выкупленная Агавой за непомерную для её возраста силу. в свои неполные 12 лет она копьём пробивала тростниковый щит, а булавой разбивала голову барану. Надёжная, храбрая, спокойная, хладнокровная. Отличный воин. К тому же она была благодарна за свободу. Ведь так?
— Да, Арбела.
— Ифита, тоже хурритка. Пришла к нам сама, из-под Ашшура, после уничтожения её рода кровниками. Ничего не говорила, но мечты о мести были у неё на лице начертаны огромной клинописью. А вот Бремми, шумерка...
— Что, к вам пришла шумерка?! Из такого великого государства?!!
— Да. По горам прыгала как горная козочка, ночью видела, как кошка, заметив один раз человека, могла описать его вплоть до завязок сандалий, текст в 300 слов запоминала с одного прочтения. Да много ещё чего умела. Не знаю, что с ней произошло, но лицо её было покрыто струпьями ожогов, которые она почему-то не хотела даже немного залечить. Жалеет маленьких детей, особенно – девочек. Очень внимательная и любопытная.
— Никогда бы не подумала...
— Разные страны, разные люди.
— Ты говоришь, как умный и знающий старец.
— Это я просто притворяюсь. Итак, Пенфи. Отправлена родителями на учёбу в гвардию из-за способностей к воинским искусствам и потому, что в семье кушать было нечего, было ещё 6 детей. Вот счастливое число оставили, а младшую… Но долго она не горевала. Здесь ей было лучше, чем дома. Родители ей ещё гадский подарок – назвали Бизазагубалаггакаргирзана, "Воробей", по-нашему. За что её так невзлюбили в семье, просто понять не могу. Девчонка добрая, отзывчивая, всеобщая любимица. А говорили – эламиты, эламиты. Впрочем, в семье не без … Наши это имечко сократили до Карна "Бегущая в тумане". всё-таки эламиты есть эламиты.
А про себя подумала, что лучше всего она торговалась отлично, за что я её очень уважала.
— Каа. Девочка то ли с Суматры, то ли ещё с какого острова из южных морей. Маленькая, гибкая, быстрая, как куница. Одинаково хорошо лазила по деревьям, горам и мачтам. Совершенно не боялась высоты. Тоже бывшая рабыня, проданная торговцами в Храм для жертвы и выкупленная нашей наставницей. Сама о себе ничего не рассказывала. Что-то понимала в лекарском деле. Но надо подучится.
— Отец Иппы был очень набожным. После гибели и разорения отца пешком пришла в город, чтобы стать великим воином и отомстить тому купцу и меняле из Аккада, которые его разорили, банально ограбили, а потом убили. Сын и ближайшие родственники погибли во время мора, заступиться было некому, община – чужая. Но Шагзарах подробностей не знала, отец с ней, естественно, не советовался. Но врага отца знала и люто ненавидела. Девочки дали ей имя Шагзарах "Боль в сердце". Хочет отомстить.
— И отомщу, как только приедем в ...
— Разумеется, ты отомстишь Иппа, но пока терпи.
Прервала её порыв. Не дай, Богиня, выскочит не нужное слово. Вон, Главная жрица уже к ней присматривается. Но зря. Иппа просто так не сболтнет, может она сейчас специально так яростно выступала.
— Да, конечно, госпожа.
— Вот. Тарри, аморейка. Бывшая рабыня, проданная заботливыми родственниками в Лагаш после смерти родителей девочки. Сбежала, когда их перевозили через Тигр, в суматохе караванщики не заметили. Не смотря на возраст, смогла как-то добраться до Мархаши. Дальхамун, одна из взрослых амазонок, её на базаре увидела. В своём племени была обычной белой вороной. Подружки прозвали её Эдина "Вода в степи". А с тех пор, как я рассказала, что в далёкой богатой и счастливой стране России есть прелестные драгоценные камни под названием жемчуг или лалы, то малышку иначе как Лала и не звали.
Только я в этом разговоре не изволила сообщить, что эта девочка курирует внутреннюю безопасность. Да и внешнюю тоже ощущала. Предательство чувствовала нюхом.
— А это индуска. Мы называли её – Лабиилу, т.е. "Нежность печальной песни". Не убавить, не прибавить. Бывшая рабыня, проданная в индийский храм для жертвоприношения. История тёмная, Агава нам никогда не рассказывала, в какой храм, кто её продал. И Лабиилу держала рот на замке. Родилась в семье заклинателя змей, с детства знала как с ними обращаться. Родовое имя не называла, у них это было не принято. Хорошо и старательно занималась у Обейды. Вы её знаете?
— А кто её не знает, если с ней хотя бы один раз столкнулись.
— Это правда, так и есть. Но у меня к вам с другим вопросом, уважаемая. Наша царица считает, что у вас, где-то в хранилищах, есть вещи и книги Атлантов?
— С чего это вы взяли, девочка?!
— Какой-то из ваших жрецов поведал одному путешественнику, из страны на острове Кипр, что у вас имеются их вещи и даже какие-то книги.
— Глупости, право.
Жрица держалась твердо, мне до её стойкости ещё расти и расти. Но и у меня были некие аргументы:
— Почти глупости, но не мои. Вы действительно станете спорить со мной, которую послала сюда Великая?!
Вот тут я действительно разозлилась. Ведь знает, что я не просто так тут бегаю, по долам, по горам, теперь и по морю. Ясно ведь, что не по своей воле тут гуляю, так нет, свою власть хочет показать. Видимо боится, что я её пост займу. Мне-то лет совсем ничего, а подвигов навалом. А она уже почти на пенсии. Как же мне это надоело. Как же я хотела в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов...
"Богини, милые, если бы вы знали, как мне надоело вся эта трескотня и перебежки под пулями. Нет, чтобы спокойно посидеть, поговорить, выпить кувшинчик красного, сладкого вина, разобраться кто за чем, и что почем, так нет... Дайте пожить спокойно, мне замуж пора, детей рожать, а вы..."
Но куда там!
Такого гомерического хохота я нигде не слышала. Это что же, они меня так осмеивают?! Я тут душу открывают, а они в душу плюют, причем три раза! Это как они...
Но тут смех стих. Наконец они заткнулись. Вот и моя родная шумерская Богиня всё же ответила на мой призыв:
— Да вы всё делаете правильно, Дина. Нам и поправлять ваши дела даже не надо. Просто ты такая ... милая, что так и хочется погладить по шерстки.
— Ага, а сами нас против шерсти, каждый раз.
— Ну, это не правда, твоя. Мы просто так, немного, шутим. Ведь тут, наверху, такая скучища!
— Это точно.
— Хоть плачь.
— Вы заплачете, как же. Ну, вот что нам на этом речном острове делать?! Нас даже в подвалы Храма не пускают, а тут...
А тут я пришла в себя. Оглянулась. Все жрецы и жрицы, их слуги и помощники, охранники – лежали на полу, уткнувшим лбами в этот самый пол. Каменный. Моя свита всё-таки стояла, на полу сознание не теряла, как некоторые, но все бледные, глаза выпучены. Нилеи в поклоне Богини, Каа целует какую-то косточку, Гарми крутила булавой над головой, Кирилл во все стороны тыкал пистолетом, Бремми присела на корточки и заглядывала под стол, видимо, искала там богинь. Пенфи скакала по комнате, что-то искала, теперь я поняла, почему родичи дали ей такое имя – Воробей, т.е. Бизазагубалаггакаргирзана. А вот Иппа не растерялась и медленно, с хопешом в руках, обходила всю комнату, высматривая врагов. Гир с сумасшедшей скоростью вертел над головой аркан, слава Богине – никого не заарканил. А Тарри просто стояла рядом со мной и внимательно, спокойно рассматривала кабинет. Видимо никакой беды или угрозы она не ощущала. Значит её и нет. Я ещё немного посмотрела и подумала, что мои девчонки пришли в себя, так что спросила у Главной жрице:
— Так мы можем походить по вашим подвалам?
Так как та немного странно покачала головой, а потом попыталась что-то сказать главному охраннику, но не смогла. Но каким-то движением руки отправила его, а за ним и нас, в подземелье Храма. Но что характерно, Главная тоже пошла за нами. Ну, да ладно, отобьемся.
Ну мы и пошли.
Подземелье.
Шли долго. Меня грызла мысль, что здешние служащие вполне могут нас привести к крокодилам, например. Наконец мы подошли к дверям нужного зала этого тайного святилища. Хотя называть это дверью, всё равно, что называть Собор парижской Богоматери приходской церковью. Сделанные чуть ли не из цельных стволов ливанского кедра, оббитые листовым золотом с чеканными рисунками о жизни Осириса и Изиды, они уже только своим видом внушали страх и трепет. А как подумаешь, что они тут за собой скрывали! Мороз по коже. Главная жрица что-то тихо прошептала стражникам-нубийцам, перекрывших нам вход своими копьями, и показала своё кольцо с огромном рубином. Те внимательно осмотрели изображённый на нём иероглиф и потянули за дверные кольца. Без единого звука раскрылись створки, и мы вошли.
— Я есмь всё бывшее, сущее и будущее, и никто из смертных ещё не снял моего покрывала, люди.
Нараспев прочитала вроде как таинственные письмена наша Главная жрица. — Мудрецы прошлого спускались в святилище, ища ответы на вопросы о сути Бытия. Кто-то находил их для себя, большинство – нет. Хотя статуя всегда молчала. Так было, пока…
— Пока – что?
Это, конечно, не выдержала Пенфи.
— Пока один дерзкий юноша не проник в храм и не сорвал покрывало со статуи.
Жрица, словно издеваясь, снова замолчала. Тут уже не выдержала Бремми:
— И что дальше?
— В тот же миг его сознание помутилось, и через некоторое время он умер не приходя в себя.
— Мне уже надоели все эти легенды, вы их нам потом расскажете. Я говорила вам, что нам нужно пройти в зал, где стоит статуя настоящей Великой. Никакой статуи я здесь не вижу.
Главная сразу ответила:
— Это помещение, в которое я могу зайти. Больше никто. Когда я выйду, то эта пещера заполнится водой из того водопада. Вы останетесь здесь или нет?
Я прислушалась к себе. Богини молчали. Тогда я громко заорала у себя в голове, чтоб мне четко ответили, могут ли мои соратники остаться здесь, со мной? Мне голова четко ответила, что все могут, кроме одного. Ну, что ж, посмотрим. Так что ответила Главной жрице свой вердикт:
— Останутся все.
Главная жрица пожала плечами и вышла со своими охранниками. Ворота закрылись с каким-то безнадежным стуком. Мы все переглянулись. И тут же упал из рода великанов, которых мы встретили в Аравии. Удивительно, нормальный парень, ничего дурного не делал, но тут послышался голос Каа:
— Это он, Плиат, рассказывал Решефу про нас.
— Это как?! Он же никогда этого не делал?! Всё делал как все.
— Гир в таких вопросах был действительно очень осторожен. Мы с ним и Кириллом много на эту тему разговаривали.
— Ага. К Решефу он не ходил и секреты не докладавал. А ведь почему? Он влюбился в свою невесту. Ты, Гир, заметил только красивую девушку, а она очень сильна в таких вопросах.
— В каких?!
— В стукачестве. Я за два дня до нашего отплытия это узнала, но там такое было, сами знаете. А мы с тобой на рахных кораблях плыли. Вот и не сказала Дине. А сегодня смотрю, а он на палубе стоит, рядом – его девчонка. И он спускается, и за нами идет, мол, Храмом очень интересуется. А ты Гир, ему разрешил идти, но Богини – они добрые, но предательства не прощают, даже малое. А тут...
Да, не думала, что так будет. Но зато все, кто здесь был, тоже понимал, что зжесь только свои. Вот и ладушки.
— Так, закончили. Время идет. Видите, лодки – садимся.
Тут заинтересовался мой современник:
— А куда мы поплывем?
— Куда надо, Кирилл.
— Но ведь тут просто бассейн!
— Ты садись, Кирилл. А там посмотрем.
Остальные все молча сели по ранжиру, или как повезло. Как только последний запрыгнул в лодку, то все эти средства передвижения, как по каманде, повернулись носом к другому берегу и бстро к нему помчались. Кто-то вскрикнул, но остальные молчали. Все понимали, что здесь Главная жрица ворожила, или Богиня рулит. Порулила быстро и качественно. Лодки неслись на стену, но оказалось что это мираж. Отлично. Через это марево мы пролетели мгновенно. Лодки остановились все и сразу возле лестницы в другой зал, если его можно так назвать.
Огромная зал-пещера, потолок которой был абсолютно не видимым, и стены прятались где-то в далеке. Мы вышли из лодок и очень удивились, что те не исчезли. А тут уже и предложение познакомиться. В стене как бы рассплылось пустое пространство. Я пошла вперед, здесь так делают все вожди. А я к ним уже как-то присоседилась. Как только я прошла эту стену, она быстренько так, снова закрылась. Удивлятся тут не надо совершенно. Есть такие вещи, которые даже своим близким друзьям не рассказывают. И я не расскажу всё то, что мне здесь поведали. Такие вещи надо скрывать как можно сильнее...
Часа через два дверь в стене открылась и меня встретили радостно. Всякие смешные восклицания, возгласы, подначки, вопросы, крики, надеюсь – радостные. На огромное количество вопросов ответила коротко:
Главная жрица провела нас в её покои, даже предложила воду и указала на вазу с фруктами. Так что с голоду не умрем. Зато познакомила нас с политическим устройством здешнего нома и роль Храма Нейт.
Храм в Саисе, главном средоточия ливийского преобладания в Египте, назывался "Дом царя Нижнего Египта", другими словами – Дельты. Кстати, эмблема главной богини Нейт носилась ливийцами на руке в виде татуировки. Спросила – почему?! Все промолчали, а вот какая-то малышка прошептала, что прежде город был резиденцией ливийского царя в Дельте. На рельефах в одной из зал где мы проходили, глядя на стены поняла – тут были изображены четыре ливийских вождя с царскими уреями на лбу, носившимися фараонами Египта. К тому же и герб Северного царства был интересен. Мало того он везде мелькал на стенах, к тому же был интересен сам по себе. Он состоял из пучка стеблей папируса, росшего в таком изобилии в здешних болотах, что невольно стал символом этих мест. Сам царь обозначался в виде пчелы и носил на голове красную корону, цвет и форма которой были исключительно присвоены только его царству. Красный цвет был отличительным цветом Северного царства, и его сокровищница называлась "Красным Домом". Вот туда мы и стремились, но Главная жрица повела нас в кабинет.
Зашли. Сели. Нас даже угостили. Дали воды, которую мы даже губами не замочили. А что?! Вдруг эту воду прямо из болота взяли?! Я уже всех приучила. Так, притворялись. Мы знали, что в храме находилось множество тайников со священными предметами, посвященными культу грозной богини, спрятанных в тяжелые для города времена. Жрецы истово сохраняли преемственность культурных, научных, даже и религиозных знаний и верность древним святыням. Зная любовь жрецов и жриц к устройству в фундаменте храма разных тайников с предметами искусства, полученных в качестве подношений в святилище, а также священными реликвиями, которые боялись потерять в горниле бед. Но мы рассчитывали всё же найти искомый предмет, о котором говорила Великая. Или найти хотя бы намёк на информацию, где его надо искать.
Но тут строила нить разговора именно Главная жрица, и мы никак не могли это игнорировать. А Главную жрицу, видимо, волновало нечто иное. И она это озвучила:
— Я слышала, что амазонок в ваших горах довольно много. Это так?
— Не так много, но выживают после учения где-то 60 из 100. Но многие уходят в первые три месяцев, это разрешено. Но потом – если не сможешь выдержать нагрузки – умрешь.
— И к вам всё же приходят девушки и даже девочки?!
— Да.
— Но что их толкает на эту жизнь?! Ненависть к мужчинам?
— Да нет, конечно. Ну, может, 1-3 на сотню.
— Но тогда – почему?!
— По-разному. Вот, например, Гарми, хурритка. Бывшая рабыня, родившаяся в Маар, и выкупленная Агавой за непомерную для её возраста силу. в свои неполные 12 лет она копьём пробивала тростниковый щит, а булавой разбивала голову барану. Надёжная, храбрая, спокойная, хладнокровная. Отличный воин. К тому же она была благодарна за свободу. Ведь так?
— Да, Арбела.
— Ифита, тоже хурритка. Пришла к нам сама, из-под Ашшура, после уничтожения её рода кровниками. Ничего не говорила, но мечты о мести были у неё на лице начертаны огромной клинописью. А вот Бремми, шумерка...
— Что, к вам пришла шумерка?! Из такого великого государства?!!
— Да. По горам прыгала как горная козочка, ночью видела, как кошка, заметив один раз человека, могла описать его вплоть до завязок сандалий, текст в 300 слов запоминала с одного прочтения. Да много ещё чего умела. Не знаю, что с ней произошло, но лицо её было покрыто струпьями ожогов, которые она почему-то не хотела даже немного залечить. Жалеет маленьких детей, особенно – девочек. Очень внимательная и любопытная.
— Никогда бы не подумала...
— Разные страны, разные люди.
— Ты говоришь, как умный и знающий старец.
— Это я просто притворяюсь. Итак, Пенфи. Отправлена родителями на учёбу в гвардию из-за способностей к воинским искусствам и потому, что в семье кушать было нечего, было ещё 6 детей. Вот счастливое число оставили, а младшую… Но долго она не горевала. Здесь ей было лучше, чем дома. Родители ей ещё гадский подарок – назвали Бизазагубалаггакаргирзана, "Воробей", по-нашему. За что её так невзлюбили в семье, просто понять не могу. Девчонка добрая, отзывчивая, всеобщая любимица. А говорили – эламиты, эламиты. Впрочем, в семье не без … Наши это имечко сократили до Карна "Бегущая в тумане". всё-таки эламиты есть эламиты.
А про себя подумала, что лучше всего она торговалась отлично, за что я её очень уважала.
— Каа. Девочка то ли с Суматры, то ли ещё с какого острова из южных морей. Маленькая, гибкая, быстрая, как куница. Одинаково хорошо лазила по деревьям, горам и мачтам. Совершенно не боялась высоты. Тоже бывшая рабыня, проданная торговцами в Храм для жертвы и выкупленная нашей наставницей. Сама о себе ничего не рассказывала. Что-то понимала в лекарском деле. Но надо подучится.
— Отец Иппы был очень набожным. После гибели и разорения отца пешком пришла в город, чтобы стать великим воином и отомстить тому купцу и меняле из Аккада, которые его разорили, банально ограбили, а потом убили. Сын и ближайшие родственники погибли во время мора, заступиться было некому, община – чужая. Но Шагзарах подробностей не знала, отец с ней, естественно, не советовался. Но врага отца знала и люто ненавидела. Девочки дали ей имя Шагзарах "Боль в сердце". Хочет отомстить.
— И отомщу, как только приедем в ...
— Разумеется, ты отомстишь Иппа, но пока терпи.
Прервала её порыв. Не дай, Богиня, выскочит не нужное слово. Вон, Главная жрица уже к ней присматривается. Но зря. Иппа просто так не сболтнет, может она сейчас специально так яростно выступала.
— Да, конечно, госпожа.
— Вот. Тарри, аморейка. Бывшая рабыня, проданная заботливыми родственниками в Лагаш после смерти родителей девочки. Сбежала, когда их перевозили через Тигр, в суматохе караванщики не заметили. Не смотря на возраст, смогла как-то добраться до Мархаши. Дальхамун, одна из взрослых амазонок, её на базаре увидела. В своём племени была обычной белой вороной. Подружки прозвали её Эдина "Вода в степи". А с тех пор, как я рассказала, что в далёкой богатой и счастливой стране России есть прелестные драгоценные камни под названием жемчуг или лалы, то малышку иначе как Лала и не звали.
Только я в этом разговоре не изволила сообщить, что эта девочка курирует внутреннюю безопасность. Да и внешнюю тоже ощущала. Предательство чувствовала нюхом.
— А это индуска. Мы называли её – Лабиилу, т.е. "Нежность печальной песни". Не убавить, не прибавить. Бывшая рабыня, проданная в индийский храм для жертвоприношения. История тёмная, Агава нам никогда не рассказывала, в какой храм, кто её продал. И Лабиилу держала рот на замке. Родилась в семье заклинателя змей, с детства знала как с ними обращаться. Родовое имя не называла, у них это было не принято. Хорошо и старательно занималась у Обейды. Вы её знаете?
— А кто её не знает, если с ней хотя бы один раз столкнулись.
— Это правда, так и есть. Но у меня к вам с другим вопросом, уважаемая. Наша царица считает, что у вас, где-то в хранилищах, есть вещи и книги Атлантов?
— С чего это вы взяли, девочка?!
— Какой-то из ваших жрецов поведал одному путешественнику, из страны на острове Кипр, что у вас имеются их вещи и даже какие-то книги.
— Глупости, право.
Жрица держалась твердо, мне до её стойкости ещё расти и расти. Но и у меня были некие аргументы:
— Почти глупости, но не мои. Вы действительно станете спорить со мной, которую послала сюда Великая?!
Вот тут я действительно разозлилась. Ведь знает, что я не просто так тут бегаю, по долам, по горам, теперь и по морю. Ясно ведь, что не по своей воле тут гуляю, так нет, свою власть хочет показать. Видимо боится, что я её пост займу. Мне-то лет совсем ничего, а подвигов навалом. А она уже почти на пенсии. Как же мне это надоело. Как же я хотела в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов...
"Богини, милые, если бы вы знали, как мне надоело вся эта трескотня и перебежки под пулями. Нет, чтобы спокойно посидеть, поговорить, выпить кувшинчик красного, сладкого вина, разобраться кто за чем, и что почем, так нет... Дайте пожить спокойно, мне замуж пора, детей рожать, а вы..."
Но куда там!
Такого гомерического хохота я нигде не слышала. Это что же, они меня так осмеивают?! Я тут душу открывают, а они в душу плюют, причем три раза! Это как они...
Но тут смех стих. Наконец они заткнулись. Вот и моя родная шумерская Богиня всё же ответила на мой призыв:
— Да вы всё делаете правильно, Дина. Нам и поправлять ваши дела даже не надо. Просто ты такая ... милая, что так и хочется погладить по шерстки.
— Ага, а сами нас против шерсти, каждый раз.
— Ну, это не правда, твоя. Мы просто так, немного, шутим. Ведь тут, наверху, такая скучища!
— Это точно.
— Хоть плачь.
— Вы заплачете, как же. Ну, вот что нам на этом речном острове делать?! Нас даже в подвалы Храма не пускают, а тут...
А тут я пришла в себя. Оглянулась. Все жрецы и жрицы, их слуги и помощники, охранники – лежали на полу, уткнувшим лбами в этот самый пол. Каменный. Моя свита всё-таки стояла, на полу сознание не теряла, как некоторые, но все бледные, глаза выпучены. Нилеи в поклоне Богини, Каа целует какую-то косточку, Гарми крутила булавой над головой, Кирилл во все стороны тыкал пистолетом, Бремми присела на корточки и заглядывала под стол, видимо, искала там богинь. Пенфи скакала по комнате, что-то искала, теперь я поняла, почему родичи дали ей такое имя – Воробей, т.е. Бизазагубалаггакаргирзана. А вот Иппа не растерялась и медленно, с хопешом в руках, обходила всю комнату, высматривая врагов. Гир с сумасшедшей скоростью вертел над головой аркан, слава Богине – никого не заарканил. А Тарри просто стояла рядом со мной и внимательно, спокойно рассматривала кабинет. Видимо никакой беды или угрозы она не ощущала. Значит её и нет. Я ещё немного посмотрела и подумала, что мои девчонки пришли в себя, так что спросила у Главной жрице:
— Так мы можем походить по вашим подвалам?
Так как та немного странно покачала головой, а потом попыталась что-то сказать главному охраннику, но не смогла. Но каким-то движением руки отправила его, а за ним и нас, в подземелье Храма. Но что характерно, Главная тоже пошла за нами. Ну, да ладно, отобьемся.
Ну мы и пошли.
Подземелье.
Шли долго. Меня грызла мысль, что здешние служащие вполне могут нас привести к крокодилам, например. Наконец мы подошли к дверям нужного зала этого тайного святилища. Хотя называть это дверью, всё равно, что называть Собор парижской Богоматери приходской церковью. Сделанные чуть ли не из цельных стволов ливанского кедра, оббитые листовым золотом с чеканными рисунками о жизни Осириса и Изиды, они уже только своим видом внушали страх и трепет. А как подумаешь, что они тут за собой скрывали! Мороз по коже. Главная жрица что-то тихо прошептала стражникам-нубийцам, перекрывших нам вход своими копьями, и показала своё кольцо с огромном рубином. Те внимательно осмотрели изображённый на нём иероглиф и потянули за дверные кольца. Без единого звука раскрылись створки, и мы вошли.
— Я есмь всё бывшее, сущее и будущее, и никто из смертных ещё не снял моего покрывала, люди.
Нараспев прочитала вроде как таинственные письмена наша Главная жрица. — Мудрецы прошлого спускались в святилище, ища ответы на вопросы о сути Бытия. Кто-то находил их для себя, большинство – нет. Хотя статуя всегда молчала. Так было, пока…
— Пока – что?
Это, конечно, не выдержала Пенфи.
— Пока один дерзкий юноша не проник в храм и не сорвал покрывало со статуи.
Жрица, словно издеваясь, снова замолчала. Тут уже не выдержала Бремми:
— И что дальше?
— В тот же миг его сознание помутилось, и через некоторое время он умер не приходя в себя.
— Мне уже надоели все эти легенды, вы их нам потом расскажете. Я говорила вам, что нам нужно пройти в зал, где стоит статуя настоящей Великой. Никакой статуи я здесь не вижу.
Главная сразу ответила:
— Это помещение, в которое я могу зайти. Больше никто. Когда я выйду, то эта пещера заполнится водой из того водопада. Вы останетесь здесь или нет?
Я прислушалась к себе. Богини молчали. Тогда я громко заорала у себя в голове, чтоб мне четко ответили, могут ли мои соратники остаться здесь, со мной? Мне голова четко ответила, что все могут, кроме одного. Ну, что ж, посмотрим. Так что ответила Главной жрице свой вердикт:
— Останутся все.
Главная жрица пожала плечами и вышла со своими охранниками. Ворота закрылись с каким-то безнадежным стуком. Мы все переглянулись. И тут же упал из рода великанов, которых мы встретили в Аравии. Удивительно, нормальный парень, ничего дурного не делал, но тут послышался голос Каа:
— Это он, Плиат, рассказывал Решефу про нас.
— Это как?! Он же никогда этого не делал?! Всё делал как все.
— Гир в таких вопросах был действительно очень осторожен. Мы с ним и Кириллом много на эту тему разговаривали.
— Ага. К Решефу он не ходил и секреты не докладавал. А ведь почему? Он влюбился в свою невесту. Ты, Гир, заметил только красивую девушку, а она очень сильна в таких вопросах.
— В каких?!
— В стукачестве. Я за два дня до нашего отплытия это узнала, но там такое было, сами знаете. А мы с тобой на рахных кораблях плыли. Вот и не сказала Дине. А сегодня смотрю, а он на палубе стоит, рядом – его девчонка. И он спускается, и за нами идет, мол, Храмом очень интересуется. А ты Гир, ему разрешил идти, но Богини – они добрые, но предательства не прощают, даже малое. А тут...
Да, не думала, что так будет. Но зато все, кто здесь был, тоже понимал, что зжесь только свои. Вот и ладушки.
— Так, закончили. Время идет. Видите, лодки – садимся.
Тут заинтересовался мой современник:
— А куда мы поплывем?
— Куда надо, Кирилл.
— Но ведь тут просто бассейн!
— Ты садись, Кирилл. А там посмотрем.
Остальные все молча сели по ранжиру, или как повезло. Как только последний запрыгнул в лодку, то все эти средства передвижения, как по каманде, повернулись носом к другому берегу и бстро к нему помчались. Кто-то вскрикнул, но остальные молчали. Все понимали, что здесь Главная жрица ворожила, или Богиня рулит. Порулила быстро и качественно. Лодки неслись на стену, но оказалось что это мираж. Отлично. Через это марево мы пролетели мгновенно. Лодки остановились все и сразу возле лестницы в другой зал, если его можно так назвать.
Огромная зал-пещера, потолок которой был абсолютно не видимым, и стены прятались где-то в далеке. Мы вышли из лодок и очень удивились, что те не исчезли. А тут уже и предложение познакомиться. В стене как бы рассплылось пустое пространство. Я пошла вперед, здесь так делают все вожди. А я к ним уже как-то присоседилась. Как только я прошла эту стену, она быстренько так, снова закрылась. Удивлятся тут не надо совершенно. Есть такие вещи, которые даже своим близким друзьям не рассказывают. И я не расскажу всё то, что мне здесь поведали. Такие вещи надо скрывать как можно сильнее...
Часа через два дверь в стене открылась и меня встретили радостно. Всякие смешные восклицания, возгласы, подначки, вопросы, крики, надеюсь – радостные. На огромное количество вопросов ответила коротко:
