— Ари, — мягко обращаюсь я к аманте, и она вздрагивает от неожиданности, привыкнув к другому обращению. — Девушка перенесла жуткие пытки во владениях черной жрицы Миноры. Я знаю, что когда-то одна из твоих сестер погибла от ее рук. Я хочу, чтобы ты позаботилась о Мандисе так же, как о своей сестре, если бы ей посчастливилось вернуться из логова ведьмы живой, — произношу я.
Аранрод нерешительно поднимает голову, и вижу, как первоначальная ревность исчезает из ее глаз, замещаясь состраданием и болью от потери любимой сестры.
— Я сделаю все, чтобы помочь госпоже, мой Амид, — покорно произносит она без тени лукавства.
Однако я все равно покидаю покои с тяжелым сердцем, оставляя Мандису на попечении Аранрод и ее помощниц. Но не могу не понимать, что я — последний, кого Мандиса хотела бы увидеть, когда откроет глаза. Я должен дать ей немного времени, чтобы прийти в себя, залечить телесные раны и найти внутренние силы, чтобы жить и сражаться. Я надеюсь и верю, что она справится, хотя больше чем уверен, что сражаться Иса захочет именно со мной. Пусть так.
Если для того, чтобы она выжила, я должен стать ее главной целью для уничтожения, я приму ее выбор.
Радон находит меня в зале с Истинными Вратами Креона. Погруженный в тяжелые мысли, я наблюдаю за Нуриэлем, собравшем очередной собор в храме Арьяна через седьмой портал. С одной стороны, уничтожение Миноры и Грейма сплотило народ, позволило ему вздохнуть полной грудью, но с другой, лишило надежды на возращение Избранной Ори, которой предначертано было спасти мир Элиоса от зла. Горькая усмешка кривит мои губы. Глупым минтам невдомек, что зло наблюдает за каждым из шагов, слышит каждое их слово. И прямо сейчас, гладя в глаза Нуриэля, я замечаю, как он нервно огладывается по сторонам, чувствуя мое присутствие.
— Бойся, глупец. Я приду за тобой и посажу твою голову на кол, как и всех, кто заглядывает тебе в рот с лицемерной преданностью. У тебя был шанс владеть миром, ты получил ту, о которой я мечтал веками, и ты не смог удержать ее даже до конца моей казни.
— Нуриэль — не единственный враг, Кэлон. Новоизбранные главы Пересечений и те, которые давно у власти, так же как и ты видят его слабость, как правителя.
— Может быть, мы недооцениваем его, — пожимаю плечами я. — Он умеет говорить и убеждать народ сладкоголосыми речами и обещаниями. — Резко обернувшись, я смотрю в темные глаза Радона. — Ты можешь показать мне, что происходило в промежуток времени между моей казнью и возвращением?
— Ты хочешь знать, как черная жрица выкрала огненную рию из-под носа Нуриэля? К сожалению, мне неподвластно прошлое. Мы, хранители Врат, можем видеть лишь настоящее.
— Но я могу крутить колесо мироздания других миров.
— Все правильно, Кэлон. Нам подвластно то, на что мы не можем оказать влияния. Равновесие сил во Вселенной не должно быть нарушено. — Глубокомысленно заявляет Радон. — Мы должны завершить то, что начали. Грядет война, и ты должен выйти из нее победителем.
— Война подождет, — качаю я головой, опуская взгляд на круглый медальон с крупным кристаллом в центре.
— Это Орус? — спрашиваю я.— Он позволяет Саху овладевать твоим телом и разумом, чтобы говорить со мной?
— Да, — согласно кивает Радон. — Я его жрец, и этот магический амулет передал мне еще мой отец.
— Для чего Сах это делает? Я могу слышать его голос в своей голове, чувствовать его присутствие.
— Никто, кроме тебя, Кэлон, не может слышать Саха без использования амулетов и специальных ритуалов.
Я мрачно стискиваю зубы и перевожу взгляд на Нуриэля, убеждающего глав Пересечения в том, что нельзя распускать объединённые войска пока не будет выяснено, кто именно уничтожил Минору и ее любовника.
— Сах способен принять любую физическую форму. Человека, животного или пресмыкающегося. Но иногда, чтобы заставить слушать, надо вещать устами того, кому ты доверял, как самому себе. Он наблюдал за тобой моими глазами, и многие истины, с которыми ты вырос, были сказаны не мной, а Сахом.
— Как ты позволил ему?
— Разве мы можем спорить с Богами, Кэлон? Это дозволено только тебе, ведь ты…
— Что ты чувствуешь, когда Сах овладевает твоей душой и говорит твоими устами? — перебиваю я Радона.
— Ничего, Кэлон. Меня нет. Я исчезаю до тех пор, пока Сах не отпускает меня. Эти моменты полностью стираются из моей памяти. Почему ты спрашиваешь?
— Минора сделала это с Исой. Использовала ее тело в своих развратных оргиях, — я опускаю голову, чувствуя, как боль сковывает грудь.
— Тогда ведьма заслужила свою смерть, — Радон кладет ладонь на мое плечо. — Ты вырос на моих руках, Кэлон. Я знаю тебя, знаю лучше, чем Сах. Твоя мать…
— Не говори о ней. Никогда, — холодно отрезаю я. И перевожу взгляд на раскрасневшееся лицо Правителя, отстаивающего свою позицию. Уже знаю, что ублюдку Грейму удалось выжить (с удовольствием сдеру с него кожу живьем, когда появится свободное время), и он проболтался Нуриэлю, что резню во дворце устроил я. Однако магу мало кто поверил. Правитель много столетий провел со мной плечом к плечу, мы прошли через огромное количество войн и сражений, но даже он не смог предположить, что я способен разорвать сотни людей на части, залив дворец их кровью, не считая того, что им довелось увидеть на границах Пересечений жрицы и темного мага.
Недооценить врага — вот величайшая стратегическая ошибка для Правителя. Все их войска — для меня ничтожная преграда. Единственная, кто способна остановить меня и защитить Элиос в данный момент лежит в забытьи в одной из моих спален.
— Я должен отвезти Ису к Маам, — произношу я, не отводя взгляд от происходящего по ту сторону портала.
— Это твое право. Но Сах будет чинить тебе преграды. Он войдет в сердце каждого, с кем тебе предстоит иметь дело. Если решил пойти против его воли, не доверяй никому. Даже мне…
— Спасибо, Радон. Лучшего отца, чем ты, я не могу представить, — отвечаю я, поднимая взгляд на черного жреца. Его темные волосы собраны на затылке, морщинистое лицо выдает тысячелетия мудрости, которые тяжким грузом лежат на его широких плечах. Он по-прежнему силен, черный жрец Радон, однажды принявший в свои руки младенца, извлеченного из тела мертвой рии.
— Не говори так, — шепотом произносит жрец побледневшими губами, и удар ледяного ветра, неизвестно откуда взявшегося в замкнутом пространстве, ударяет мне в спину, заставляя упасть на колени.
Мандиса
Посмотри на свое истинное лицо, грязная рия… Смотри! — я попадаю в плен бесконечных кошмаров, и каждый из них заканчивается его словами и неимоверным приступом удушья.
Только бы больше никогда не встретиться с ним взглядом. Только бы не увидеть все оттенки жалости в льдисто голубых глазах, которые когда-то смотрели на меня с обожанием, восхищением, одержимостью, благоговением, нежностью… безумием. Целую вечность назад, в прошлой жизни.
Как и с презрением, ненавистью и яростью… но никогда — с жалостью.
Брезгливостью.
Отвращением.
Три эмоции, которые уничтожат меня за мгновение, расколов остатки моей души на незримой плахе.
Пробуждение на мягких теплых шкурах орана возвращает меня во дворец, в те времена, когда я еще была наивной рыжей девчонкой, беззаветно растворившейся в своей первой, неправильной, запретной любви. Я часами могла сидеть на шкуре орана, разложенной у огромного камина из белого камня, с высеченными на нем черными замысловатыми символами, значение которых, понимал только Кэлон. Раз за разом, я прибегала в его спальню, в надежде, что он, наконец, заговорит со мной, разделит мои мечты и страхи.
Почему он?
Кэлон был мощнейшим источником силы, и он манил меня без всякой магии браслета. Он был моим талисманом, символом защиты, тем самым покровителем, о котором мечтает каждая девочка. Несмотря на угрозу, исходящую от Кэлона, только рядом с ним я чувствовала себя в абсолютной безопасности.
Только рядом с ним я могла быть уверена в том, что жрица не вернется за мной, чтобы закончить начатое. Дни, когда Кэлон покидал дворец вместе с Нуриэлем, ради того, чтобы защитить Элиос от нападений, были для меня пыткой. Часами, днями, неделями, я скиталась по замку и вздрагивала от каждого шороха, нуждаясь в его присутствии и защите.
И это было главное отличие между Нуриэлем и Кэлоном. Нур дарил мне покой, легкость и всегда был готов меня выслушать, но держа его за руку, я не чувствовала себя защищенной, неприкосновенной.
Но я ошиблась.
Кэлон не защитил меня. Все это время, если он был жив, почему не пришел за мной раньше?
Почему, Кэлон? Ты обещал, что вернешься, но сделал это слишком поздно.
Слишком поздно, чтобы отмотать назад, исправить, забыть… и не оглядываясь на прошлое, начать заново.
То, что произошло со мной в Обители Миноры, не стереть из наших воспоминаний. Я знаю, что много раз прощала твои прикосновения к другим женщинам, но знаю, что ты… ты простить не сможешь. Не сможешь принять. Не сможешь прикоснуться ко мне, хотя бы один раз так… как прежде.
Однажды разбитую хрустальную вазу никто не станет беречь. Ее склеят, и поставят в дальний угол, заменив на новую, нетронутую, отполированную до блеска. Старая же будет браком… теперь, этот самый «брак» — я.
Больше всего на свете я бы хотела уйти отсюда, сбежать, раствориться в воздухе, перенестись в замок, стереть каждое воспоминание о Кэлоне и о том, что он когда-либо существовал в моей жизни. Но что тогда останется от меня? Ничего. Пустота. Полый сосуд, неодушевленная оболочка.
Если сотру воспоминания, исчезнет и эта всепоглощающая ярость, необходимая мне для того, чтобы исполнить волю Богов. Я даже не могу попросить у Кэлона, чтобы он стер мои воспоминания о Миноре, ведь вместе с ними, сотрется и память о смерти родителей.
Моя душа, не познавшая таких страданий, будет недостаточно сильна и зрела, для того, чтобы исполнить свое предназначение.
Мы все приходим в этот мир с миссией, целью. И теперь, когда у меня отняли все, что было мне дорого: семью, любовь, душу, я не позволю себе опустить руки, и постараюсь пройти путь до конца.
Как минимум, для того, чтобы знать: все эти потери имели хоть какой-то смысл… и моя жизнь имела смысл… иначе, зачем я вообще родилась и вернулась в Элиос?
Мне ничего не остается, кроме как перешагнуть через себя, научиться жить с этой болью, и демонами, что будут преследовать каждую ночь до конца жизни.
Рассчитывать на то, что Кэлон отпустит меня, как только я приду в себя — наивно и глупо, но я тешу себя надеждой. Зачем я ему теперь? Какой смысл в моем присутствии? Раньше он питался энергией рии, или просто использовал меня для своего удовольствия… но судя по тому, что он сделал со жрицей и ее поданными подданными, сил у него теперь достаточно.
В подсознании вспыхивают картинки того, как Минора одергивает руки, дотрагиваясь до меня. Она уже тогда блефовала. Жрица играла со мной, она не хотела, чтобы я что-то заподозрила и не хотела, чтобы я… сняла кольцо.
О Боже. Я просто полная идиотка.
Вскакиваю со шкур, озаренная шокирующей догадкой, и поднимаю руку вверх, чтобы детально рассмотреть то самое кольцо, что подсунула мне Тенея. С удивлением обнаружив, что я больше не обнажена, а облачена в красный халат, расшитый серебряными нитями, завязываю пояс на талии, вновь ощущая Кэлона и его присутствие. Сам халат велик на три размера, поэтому я не сомневаюсь в том, что это еще одно проявление жалости со стороны Кэлона.
Он делает вид, что испорченная любимая игрушка, все еще имеет для него какое-то значение. Или преследует какие-то свои личные корыстные цели, пытаясь снова убедить меня в том, что я могу ему доверять.
Возвращая свое внимание к кольцу, отчаянно пытаюсь понять, что оно со мной сотворило. Это из-за него я пребывала в полном беспамятстве последние недели в Обители Миноры. Жрица все спланировала заранее и специально подослала ко мне Тенею со своей душераздирающей историей. А я — наивное и доверчивое создание, по дурости надела это чертово кольцо, которое мало того, что блокирует силу огня, но и позволяет любому поместиться в мое тело.
Уму непостижимо. Я сама надела его, сама подписала себе смертный приговор. От осознания этого факта, мое сердце заходится от бессильной ярости.
Я должна избавиться от него немедленно.
Стиснув зубы до боли в челюсти, обхватываю кольцо, и тяну в разные стороны, пытаюсь расшатать, покрутить, но все бесполезно. Я даже пробовала расплавить сплав в камине, просовывая руку, как можно ближе к языкам пламени. Болезненный стон срывается с губ, когда я понимаю, во что вляпалась. Металл проклят и прочно сросся с моей кожей. При детальном рассмотрении, я замечаю едва видимую черную дымку, приковавшую кольцо к пальцу.
Минора находилась внутри меня, в момент своей смерти. Могло ли случиться так, что она прокляла его перед смертью, заколдовала? А может… она осталась внутри меня? И возможно она все еще здесь, внутри меня, подобно тому, как я была заперта в глубинах собственного сознания.
На несколько минут меня парализует необъятный ужас и паника, когда я допускаю себе подобную мысль.
— Сах побери, мне, что, никогда от тебя не избавиться? — вспыхиваю я, снова пытаясь сдвинуть кольцо хоть на миллиметр, но боюсь, что единственный способ снять его, это содрать вместе с кожей.
«Чувствуешь, какая ты грязная, Мандиса? Я хорошо постаралась, чтобы ты меня никогда не забыла, не правда ли?»
— Что это? — резко прикладываю ладони к ушам, ощущая простреливающую голову боль. Какого черта… нет, это не может быть правдой. Я думала, что Минора в прошлом.
Ты больше не нужна ему, Иса. Он не испытывает к тебе ничего, кроме жалости. Я наизусть выучила Кэлона, каждую из его темных сторон. Он не любит « порченый» товар. Кроме меня, конечно. Я была особенной. Свет не может существовать со светом. Я принимала его тьму, я любила его таким, какой он есть. Любила по-своему, конечно, рия. Ты даже не представляешь, что мы с ним вытворяли…
И снова ее истерический смех, только теперь не со стороны, а внутри, в центре моего сознания. Я думала, хуже уже быть не может.
— Да мне плевать, на то, что он ко мне чувствует. И чем вы занимались! Заткнись! — сжимаю руки в кулаки, яростно топнув ногой по полу. Я в ловушке. Ясно одно: я не могу доверять Кэлону… если кольцо блокирует мою силу, как и его браслет, то возможно, оно было сделано его руками. А если так… то все это представление в Обители могло быть идеально спланированным планом: Минора умирает, и постепенно овладевает моим телом, подавляя меня, и они с Кэлоном живут «долго и счастливо». Прямо как в тех жутких видениях, что она мне подбрасывала.
Так или иначе, я снова привязана… к кольцу, к Кэлону, и к этому месту, Сах побери.
Мое сердце вдруг пропустило удар, а после забилось, как крохотная птичка, запертая в клетке. Не знаю, почему, но на смену страшным образам пришли вдруг другие: теплые, живые, искренние. Горячие руки Кэлона прижимают меня к себе так крепко, и одновременно нежно, что вслух застонать хочется, и уткнуться в его грудь холодным носом. Он никогда не обнимал меня так, как в этих иллюзиях, или воспоминаниях… даже в Нейтральных землях. Должно быть, это очередные магические проделки, и кольцо, как и браслет, мешает мне трезво оценивать поступки жреца, и сеет в моей душе новые сомнения.
Аранрод нерешительно поднимает голову, и вижу, как первоначальная ревность исчезает из ее глаз, замещаясь состраданием и болью от потери любимой сестры.
— Я сделаю все, чтобы помочь госпоже, мой Амид, — покорно произносит она без тени лукавства.
Однако я все равно покидаю покои с тяжелым сердцем, оставляя Мандису на попечении Аранрод и ее помощниц. Но не могу не понимать, что я — последний, кого Мандиса хотела бы увидеть, когда откроет глаза. Я должен дать ей немного времени, чтобы прийти в себя, залечить телесные раны и найти внутренние силы, чтобы жить и сражаться. Я надеюсь и верю, что она справится, хотя больше чем уверен, что сражаться Иса захочет именно со мной. Пусть так.
Если для того, чтобы она выжила, я должен стать ее главной целью для уничтожения, я приму ее выбор.
Радон находит меня в зале с Истинными Вратами Креона. Погруженный в тяжелые мысли, я наблюдаю за Нуриэлем, собравшем очередной собор в храме Арьяна через седьмой портал. С одной стороны, уничтожение Миноры и Грейма сплотило народ, позволило ему вздохнуть полной грудью, но с другой, лишило надежды на возращение Избранной Ори, которой предначертано было спасти мир Элиоса от зла. Горькая усмешка кривит мои губы. Глупым минтам невдомек, что зло наблюдает за каждым из шагов, слышит каждое их слово. И прямо сейчас, гладя в глаза Нуриэля, я замечаю, как он нервно огладывается по сторонам, чувствуя мое присутствие.
— Бойся, глупец. Я приду за тобой и посажу твою голову на кол, как и всех, кто заглядывает тебе в рот с лицемерной преданностью. У тебя был шанс владеть миром, ты получил ту, о которой я мечтал веками, и ты не смог удержать ее даже до конца моей казни.
— Нуриэль — не единственный враг, Кэлон. Новоизбранные главы Пересечений и те, которые давно у власти, так же как и ты видят его слабость, как правителя.
— Может быть, мы недооцениваем его, — пожимаю плечами я. — Он умеет говорить и убеждать народ сладкоголосыми речами и обещаниями. — Резко обернувшись, я смотрю в темные глаза Радона. — Ты можешь показать мне, что происходило в промежуток времени между моей казнью и возвращением?
— Ты хочешь знать, как черная жрица выкрала огненную рию из-под носа Нуриэля? К сожалению, мне неподвластно прошлое. Мы, хранители Врат, можем видеть лишь настоящее.
— Но я могу крутить колесо мироздания других миров.
— Все правильно, Кэлон. Нам подвластно то, на что мы не можем оказать влияния. Равновесие сил во Вселенной не должно быть нарушено. — Глубокомысленно заявляет Радон. — Мы должны завершить то, что начали. Грядет война, и ты должен выйти из нее победителем.
— Война подождет, — качаю я головой, опуская взгляд на круглый медальон с крупным кристаллом в центре.
— Это Орус? — спрашиваю я.— Он позволяет Саху овладевать твоим телом и разумом, чтобы говорить со мной?
— Да, — согласно кивает Радон. — Я его жрец, и этот магический амулет передал мне еще мой отец.
— Для чего Сах это делает? Я могу слышать его голос в своей голове, чувствовать его присутствие.
— Никто, кроме тебя, Кэлон, не может слышать Саха без использования амулетов и специальных ритуалов.
Я мрачно стискиваю зубы и перевожу взгляд на Нуриэля, убеждающего глав Пересечения в том, что нельзя распускать объединённые войска пока не будет выяснено, кто именно уничтожил Минору и ее любовника.
— Сах способен принять любую физическую форму. Человека, животного или пресмыкающегося. Но иногда, чтобы заставить слушать, надо вещать устами того, кому ты доверял, как самому себе. Он наблюдал за тобой моими глазами, и многие истины, с которыми ты вырос, были сказаны не мной, а Сахом.
— Как ты позволил ему?
— Разве мы можем спорить с Богами, Кэлон? Это дозволено только тебе, ведь ты…
— Что ты чувствуешь, когда Сах овладевает твоей душой и говорит твоими устами? — перебиваю я Радона.
— Ничего, Кэлон. Меня нет. Я исчезаю до тех пор, пока Сах не отпускает меня. Эти моменты полностью стираются из моей памяти. Почему ты спрашиваешь?
— Минора сделала это с Исой. Использовала ее тело в своих развратных оргиях, — я опускаю голову, чувствуя, как боль сковывает грудь.
— Тогда ведьма заслужила свою смерть, — Радон кладет ладонь на мое плечо. — Ты вырос на моих руках, Кэлон. Я знаю тебя, знаю лучше, чем Сах. Твоя мать…
— Не говори о ней. Никогда, — холодно отрезаю я. И перевожу взгляд на раскрасневшееся лицо Правителя, отстаивающего свою позицию. Уже знаю, что ублюдку Грейму удалось выжить (с удовольствием сдеру с него кожу живьем, когда появится свободное время), и он проболтался Нуриэлю, что резню во дворце устроил я. Однако магу мало кто поверил. Правитель много столетий провел со мной плечом к плечу, мы прошли через огромное количество войн и сражений, но даже он не смог предположить, что я способен разорвать сотни людей на части, залив дворец их кровью, не считая того, что им довелось увидеть на границах Пересечений жрицы и темного мага.
Недооценить врага — вот величайшая стратегическая ошибка для Правителя. Все их войска — для меня ничтожная преграда. Единственная, кто способна остановить меня и защитить Элиос в данный момент лежит в забытьи в одной из моих спален.
— Я должен отвезти Ису к Маам, — произношу я, не отводя взгляд от происходящего по ту сторону портала.
— Это твое право. Но Сах будет чинить тебе преграды. Он войдет в сердце каждого, с кем тебе предстоит иметь дело. Если решил пойти против его воли, не доверяй никому. Даже мне…
— Спасибо, Радон. Лучшего отца, чем ты, я не могу представить, — отвечаю я, поднимая взгляд на черного жреца. Его темные волосы собраны на затылке, морщинистое лицо выдает тысячелетия мудрости, которые тяжким грузом лежат на его широких плечах. Он по-прежнему силен, черный жрец Радон, однажды принявший в свои руки младенца, извлеченного из тела мертвой рии.
— Не говори так, — шепотом произносит жрец побледневшими губами, и удар ледяного ветра, неизвестно откуда взявшегося в замкнутом пространстве, ударяет мне в спину, заставляя упасть на колени.
Прода от 09.02.2018, 12:04
ГЛАВА 2
Мандиса
Посмотри на свое истинное лицо, грязная рия… Смотри! — я попадаю в плен бесконечных кошмаров, и каждый из них заканчивается его словами и неимоверным приступом удушья.
Только бы больше никогда не встретиться с ним взглядом. Только бы не увидеть все оттенки жалости в льдисто голубых глазах, которые когда-то смотрели на меня с обожанием, восхищением, одержимостью, благоговением, нежностью… безумием. Целую вечность назад, в прошлой жизни.
Как и с презрением, ненавистью и яростью… но никогда — с жалостью.
Брезгливостью.
Отвращением.
Три эмоции, которые уничтожат меня за мгновение, расколов остатки моей души на незримой плахе.
Пробуждение на мягких теплых шкурах орана возвращает меня во дворец, в те времена, когда я еще была наивной рыжей девчонкой, беззаветно растворившейся в своей первой, неправильной, запретной любви. Я часами могла сидеть на шкуре орана, разложенной у огромного камина из белого камня, с высеченными на нем черными замысловатыми символами, значение которых, понимал только Кэлон. Раз за разом, я прибегала в его спальню, в надежде, что он, наконец, заговорит со мной, разделит мои мечты и страхи.
Почему он?
Кэлон был мощнейшим источником силы, и он манил меня без всякой магии браслета. Он был моим талисманом, символом защиты, тем самым покровителем, о котором мечтает каждая девочка. Несмотря на угрозу, исходящую от Кэлона, только рядом с ним я чувствовала себя в абсолютной безопасности.
Только рядом с ним я могла быть уверена в том, что жрица не вернется за мной, чтобы закончить начатое. Дни, когда Кэлон покидал дворец вместе с Нуриэлем, ради того, чтобы защитить Элиос от нападений, были для меня пыткой. Часами, днями, неделями, я скиталась по замку и вздрагивала от каждого шороха, нуждаясь в его присутствии и защите.
И это было главное отличие между Нуриэлем и Кэлоном. Нур дарил мне покой, легкость и всегда был готов меня выслушать, но держа его за руку, я не чувствовала себя защищенной, неприкосновенной.
Но я ошиблась.
Кэлон не защитил меня. Все это время, если он был жив, почему не пришел за мной раньше?
Почему, Кэлон? Ты обещал, что вернешься, но сделал это слишком поздно.
Слишком поздно, чтобы отмотать назад, исправить, забыть… и не оглядываясь на прошлое, начать заново.
То, что произошло со мной в Обители Миноры, не стереть из наших воспоминаний. Я знаю, что много раз прощала твои прикосновения к другим женщинам, но знаю, что ты… ты простить не сможешь. Не сможешь принять. Не сможешь прикоснуться ко мне, хотя бы один раз так… как прежде.
Однажды разбитую хрустальную вазу никто не станет беречь. Ее склеят, и поставят в дальний угол, заменив на новую, нетронутую, отполированную до блеска. Старая же будет браком… теперь, этот самый «брак» — я.
Больше всего на свете я бы хотела уйти отсюда, сбежать, раствориться в воздухе, перенестись в замок, стереть каждое воспоминание о Кэлоне и о том, что он когда-либо существовал в моей жизни. Но что тогда останется от меня? Ничего. Пустота. Полый сосуд, неодушевленная оболочка.
Если сотру воспоминания, исчезнет и эта всепоглощающая ярость, необходимая мне для того, чтобы исполнить волю Богов. Я даже не могу попросить у Кэлона, чтобы он стер мои воспоминания о Миноре, ведь вместе с ними, сотрется и память о смерти родителей.
Моя душа, не познавшая таких страданий, будет недостаточно сильна и зрела, для того, чтобы исполнить свое предназначение.
Мы все приходим в этот мир с миссией, целью. И теперь, когда у меня отняли все, что было мне дорого: семью, любовь, душу, я не позволю себе опустить руки, и постараюсь пройти путь до конца.
Как минимум, для того, чтобы знать: все эти потери имели хоть какой-то смысл… и моя жизнь имела смысл… иначе, зачем я вообще родилась и вернулась в Элиос?
Мне ничего не остается, кроме как перешагнуть через себя, научиться жить с этой болью, и демонами, что будут преследовать каждую ночь до конца жизни.
Рассчитывать на то, что Кэлон отпустит меня, как только я приду в себя — наивно и глупо, но я тешу себя надеждой. Зачем я ему теперь? Какой смысл в моем присутствии? Раньше он питался энергией рии, или просто использовал меня для своего удовольствия… но судя по тому, что он сделал со жрицей и ее поданными подданными, сил у него теперь достаточно.
В подсознании вспыхивают картинки того, как Минора одергивает руки, дотрагиваясь до меня. Она уже тогда блефовала. Жрица играла со мной, она не хотела, чтобы я что-то заподозрила и не хотела, чтобы я… сняла кольцо.
О Боже. Я просто полная идиотка.
Вскакиваю со шкур, озаренная шокирующей догадкой, и поднимаю руку вверх, чтобы детально рассмотреть то самое кольцо, что подсунула мне Тенея. С удивлением обнаружив, что я больше не обнажена, а облачена в красный халат, расшитый серебряными нитями, завязываю пояс на талии, вновь ощущая Кэлона и его присутствие. Сам халат велик на три размера, поэтому я не сомневаюсь в том, что это еще одно проявление жалости со стороны Кэлона.
Он делает вид, что испорченная любимая игрушка, все еще имеет для него какое-то значение. Или преследует какие-то свои личные корыстные цели, пытаясь снова убедить меня в том, что я могу ему доверять.
Возвращая свое внимание к кольцу, отчаянно пытаюсь понять, что оно со мной сотворило. Это из-за него я пребывала в полном беспамятстве последние недели в Обители Миноры. Жрица все спланировала заранее и специально подослала ко мне Тенею со своей душераздирающей историей. А я — наивное и доверчивое создание, по дурости надела это чертово кольцо, которое мало того, что блокирует силу огня, но и позволяет любому поместиться в мое тело.
Уму непостижимо. Я сама надела его, сама подписала себе смертный приговор. От осознания этого факта, мое сердце заходится от бессильной ярости.
Я должна избавиться от него немедленно.
Стиснув зубы до боли в челюсти, обхватываю кольцо, и тяну в разные стороны, пытаюсь расшатать, покрутить, но все бесполезно. Я даже пробовала расплавить сплав в камине, просовывая руку, как можно ближе к языкам пламени. Болезненный стон срывается с губ, когда я понимаю, во что вляпалась. Металл проклят и прочно сросся с моей кожей. При детальном рассмотрении, я замечаю едва видимую черную дымку, приковавшую кольцо к пальцу.
Минора находилась внутри меня, в момент своей смерти. Могло ли случиться так, что она прокляла его перед смертью, заколдовала? А может… она осталась внутри меня? И возможно она все еще здесь, внутри меня, подобно тому, как я была заперта в глубинах собственного сознания.
На несколько минут меня парализует необъятный ужас и паника, когда я допускаю себе подобную мысль.
— Сах побери, мне, что, никогда от тебя не избавиться? — вспыхиваю я, снова пытаясь сдвинуть кольцо хоть на миллиметр, но боюсь, что единственный способ снять его, это содрать вместе с кожей.
«Чувствуешь, какая ты грязная, Мандиса? Я хорошо постаралась, чтобы ты меня никогда не забыла, не правда ли?»
— Что это? — резко прикладываю ладони к ушам, ощущая простреливающую голову боль. Какого черта… нет, это не может быть правдой. Я думала, что Минора в прошлом.
Ты больше не нужна ему, Иса. Он не испытывает к тебе ничего, кроме жалости. Я наизусть выучила Кэлона, каждую из его темных сторон. Он не любит « порченый» товар. Кроме меня, конечно. Я была особенной. Свет не может существовать со светом. Я принимала его тьму, я любила его таким, какой он есть. Любила по-своему, конечно, рия. Ты даже не представляешь, что мы с ним вытворяли…
И снова ее истерический смех, только теперь не со стороны, а внутри, в центре моего сознания. Я думала, хуже уже быть не может.
— Да мне плевать, на то, что он ко мне чувствует. И чем вы занимались! Заткнись! — сжимаю руки в кулаки, яростно топнув ногой по полу. Я в ловушке. Ясно одно: я не могу доверять Кэлону… если кольцо блокирует мою силу, как и его браслет, то возможно, оно было сделано его руками. А если так… то все это представление в Обители могло быть идеально спланированным планом: Минора умирает, и постепенно овладевает моим телом, подавляя меня, и они с Кэлоном живут «долго и счастливо». Прямо как в тех жутких видениях, что она мне подбрасывала.
Так или иначе, я снова привязана… к кольцу, к Кэлону, и к этому месту, Сах побери.
Мое сердце вдруг пропустило удар, а после забилось, как крохотная птичка, запертая в клетке. Не знаю, почему, но на смену страшным образам пришли вдруг другие: теплые, живые, искренние. Горячие руки Кэлона прижимают меня к себе так крепко, и одновременно нежно, что вслух застонать хочется, и уткнуться в его грудь холодным носом. Он никогда не обнимал меня так, как в этих иллюзиях, или воспоминаниях… даже в Нейтральных землях. Должно быть, это очередные магические проделки, и кольцо, как и браслет, мешает мне трезво оценивать поступки жреца, и сеет в моей душе новые сомнения.
