— Я, черт возьми, хочу помочь тебе, Иса, — рычит Кэлон, и я опускаю взгляд, не в силах находиться к нему так близко, смотреть глаза в глаза. Неужели он не понимает? Я не хочу расслабляться! Я не хочу ничего… кроме того, как свернуться калачиком на кровати и уснуть без кош-ма-ров!
Без голоса этой мрази внутри. Без образов, какие она посылает мне, даже сейчас, в эту самую секунду… мне кажется, их видит и Кэлон, судя по горечи в его глазах.
Я не замечаю, как долго и куда мы идем дальше. На самом деле, Кэлон прав, я устала, ноги просто перестали меня слушаться, словно превратились в вату. К тому же, я замерзла от постоянного пребывания на холоде. Кэлон кивает в сторону одного из высоких зданий, и я послушно, без всяких возражений, следую туда, куда он велит. Холл отеля встречает нас ярким светом, мраморными полами кремового цвета, запахом абсолютной чистоты и свежести.
— Добро пожаловать в Четвертое Пересечение. В ваше проживание включен завтрак и ужин в лобби-баре отеля. Приятного вечера, — девушка на ресепшен расплывается в дружелюбной улыбке, а я все никак не могу отделаться от чувства, что за стенами этого отеля, нет никакого Креона и Элиоса. Может быть так и есть, и в последние полтора года я просто страдаю особой формой шизофрении?
Как знать.
И я правда не чувствую себя принцессой Элиоса, когда позволяю Кэлону снять мою шубку, перед тем, как войти в бар-ресторан. Я словно возвращаюсь туда, откуда пришла, в изначальную точку, и мысли о Богах и спасении Элиоса с каждой секундой все больше кажутся мне странными и бредовыми. Разве может существовать война, за начищенными до блеска стенами этого отеля, интерьер которого напоминает мне знаменитую Плазу?
— Кэлон… это место мне знакомо, — шепчу я, прикладывая ладонь к виску, глядя на столики, заставленные едой и напитками, официантов, легко лавирующих между шумными компаниями, на скрипача, виртуозно играющего на струнном инструменте, прикрыв глаза в порыве вдохновения.
— Вполне может быть. Ничто не оригинально, Мандиса, и как я уже сказал, в этом Пересечении собрано все самое яркое, существующее в мире, куда я тебя… — Кэлон обрывает фразу на полуслове, отодвигая стул за одним из столиков, и жестом предлагает мне присесть.
— Ты что-то мне не договариваешь. Что-то очень важное, — вскидываю на него взгляд, пытаясь вновь прочитать эмоции по его лицу. Бесполезно. Маска, скованная льдом. — Как вообще так получилось, что ты убил меня… а я оказалась в земном мире? Ты принес меня в жертву Саху… или… — у меня в горле пересохло, все мысли спутались, по коже прошел табун мурашек. Я хочу знать всю правду о своей смерти. О мотивах убийства. — Зачем ты убил меня, Кэлон? — требовательно спрашиваю я.
— Из-за твоего предательства, Мандиса. Я был зол, и я был зол еще много столетий после того, как ты покинула Иас. — его рука, лежащая на столе, на короткое мгновение сжимается в кулак. — Я хотел, чтобы ты принадлежала только мне. Или никому, — тяжело вздыхает он, наполняя мой бокал красной жидкостью с бурлящими пузырьками.
— Я не понимаю. Все остальные рии тоже на самом деле не совсем погибли? Они попали на Землю или в другой мир? — напрягаюсь я, пытаясь сложить запутанный пазл воедино.
— Я бы не был бы так уверен в этом, Мандиса. Ты не умерла, потому что Элейн спасла тебя, отправив твою душу на Нестиду. Возможно, ты забыла, но именно так мы называем планету, которую ты зовешь Земля. Вот и все, — равнодушным тоном отрезает Кэлон, явно скрывая от меня какую-то маленькую, но очень важную деталь.
— Элейн не могла этого сделать, Кэлон. Только Ори. А ты бы не смог так оговориться, — приподнимая бровь, я отпеваю из бокала, ощущая, как пряная жидкость обжигает горло, и согревает изнутри.
— Давай не будем думать о жизни и смерти. Хотя бы один вечер. Давай просто отдохнем, — Кэлон повторяет мое движение, и к моему облегчению, вино оказывается всего лишь вином, а не каким-нибудь волшебным напитком, сводящим с ума.
И у меня получатся сделать это. Расслабиться на короткое время. Чувствую себя обычной девушкой, которой не нужно ничего решать, от кого-то убегать, быть жертвой, или избранницей Богов и символом веры…
Впервые за много месяцев я медленно пережевываю еду, наслаждаясь каждым кусочком пищи: белое мясо с (в) кисло-сладком соусе, от которого исходит божественный аромат. Кэлон заставил меня попробовать несколько необычных для Элиоса блюд, особенно мне понравился голубого цвета сыр, который идеально сочетался с самым вкусным красным вином в моей жизни. Правда, моя симпатия к сыру быстро испарилась, когда Кэлон сообщил, что он делается из молока ромула. Аппетит пропал, но не только из-за сытости: я просто потеряла счет времени, без конца слушая рассказы Кэлона о Креоне. В основном он говорил о представителях флоры и фауны, о Пересечениях, которые он знает вдоль и поперек. Кэлон был блестящим оратором, когда хотел, и я невольно задумалась о том, что он был бы замечательным Правителем, если бы не был настолько одержим властью. У него есть все качества, для того, чтобы наладить жизнь обоих миров, и всего один минус — он не может контролировать некоторые стороны своей личности. Или личность Саха внутри него… видит ли он его? Общается ли с ним? Или так же, как и я c Элейн? Насколько сильна тьма внутри него, и есть ли в мире что-то, что способно исцелить его сердце от влияния первородного зла?
Разве человек, которого я вижу сейчас, и каким видела во время той самой прилюдной казни, когда он жестоко убил двух мужчин и женщину, это один человек? Разве может этот Кэлон уничтожить всех во дворце Миноры, обагрить кровью целый замок, без разбора выдирая сердца из живых существ?
Вечер проходит идеально, мне даже удается смеяться, и за несколько часов, я почти ни разу не вспоминаю о кошмаре, который незримо всегда присутствует рядом со мной, стоит за спиной и дышит в затылок....
До тех пор, пока Кэлон не накрывает руку на моем столе, своей горячей ладонью.
— Кэлон, один ужин ничего не меняет. Не трогай меня, пожалуйста, без необходимости. Зачем ты пытаешься сблизиться со мной? — вздрагиваю я, убирая руку. — Тогда скажи мне, почему ты убил меня. Или как выжил. Хочешь сблизиться? Дай ответ хотя бы на один вопрос!
— Я уже отвечал на этот вопрос, Иса. Я не хотел делить тебя с Нуриэлем. Я тебя спрятал, — Кэлон бросает на меня прямой и открытый взгляд, от которого каждый позвонок на моей спине покрывается инеем. — Я спрятал тебя от Саха, Мандиса. От Нуриэля, и от меня. От моего гнева.
— Что это значит… — слова застревают в горле, и я начинаю замечать, как Кэлон расплывается перед моим взором, из-за подступающих к глазам слез.
— Это не было убийством, Мандиса, — спокойным голосом продолжает он, пока я начинаю задыхаться, не понимая…
«Он лжет, наивная рия! Неужели ты купишься на его сладкие речи снова? Посмотри на себя, какая ты жалкая. Всего пара ласковых слов, а ты уже готова растаять и поверить всему, что он говорит. Это было жестокое убийство! Он хотел принести тебя в жертву Темному Богу! Ты же помнишь, как он проткнул твое сердце… сердце, которым ты его так любила… а он — выкинул. Ему не нужна была твоя любовь, глупое, наивное создание… никогда!»
Никогда…
Никогда…
— Нет! Хватит! — кричу я, резко встав из-за стола. — Замолчи! — и я не знаю, что заставляет меня все бросить и убежать прочь из бара. Я не знаю, куда я бегу и зачем, и каким чудом успеваю юркнуть в закрывающийся лифт, прежде чем, Кэлон остановит рукой двери. Толпа людей в замкнутом помещении оживлённо переговаривается, пока я закрываю лицо руками и пытаюсь выровнять дыхание, прогнать навязчивый голос в своей голове. Это невыносимо, жутко, страшно. Словно внутренний демон, держащий меня за горло, сжал свой кулак до предела.
Я выхожу из лифта последней, и бегу вперед, держась за стены, пытаясь в очередной раз не споткнуться на ровном месте и не растянуться на каменном полу. В конце коридора я вижу занавеску, развивающуюся на ветру, и выбегаю на балкон, с разбега хватаясь за его поручни.
Под моими ногами простирается невероятное количество зданий, огни и неоновые лучи света, скользящие по тяжелым облакам, превращаются в одно большое расплывчатое пятно. Я слышу гул собственной крови, звучащий как мерзкий ультразвук, но даже он не может заглушить истеричного смеха Миноры в моей голове, ее ласкового голоса, полного смертельной угрозы…
«Прыгни вниз, глупая рия. И тебе больше никогда не будет больно.»
Я наклоняюсь, обхватывая поручни руками, и смотрю вниз, туда, где проезжают сотни крошечных машин, водители которых наверняка не очень обрадуются, если на их крышу прилетит тело.
Я пришла туда, откуда вернулась. Вернулась в исходный пункт. Я все еще хорошо помню, как стояла на краю острова Санторини и смотрела в непроглядные пучины моря, которое, как мне казалось, зовет меня. Я чувствовала себя потерянной, подавленной, бессмысленной… бесполезной, такой чувствую себя и сейчас. Беспомощной девочкой, которая пытается быть сильной и хочет совершить в своей жизни что-то стоящее. Что-то значимое. Как я уже говорила, просто хочу, чтобы мои страдания имели смысл, чтобы смерть моих родителей не была бы напрасной.
Биение сердца заглушает гул города и ее голос, но я все равно не могу остановить дрожь и прекратить истерику и желание закончить внутреннюю агонию здесь и сейчас, вновь мысленно вспоминая каждую секунду, когда Минора управляла моим телом и душой.
Она просто взяла его. Взяла и использовала. Сломала. Как я позволила...? Как мне с этим жить?
Я набираю в легкие воздух, и больше не могу сделать и вдоха, потому что его сильные руки обхватывают меня со спины, а теплые губы прижимаются к влажному затылку. Мощные вибрации, исходящие от его сильного тела, мгновенно согревают меня и ловят мою душу в невидимый капкан.
— Тише, моя огненная девочка. Ты же не собиралась прыгать? Успокойся, Мандиса, я с тобой. Я здесь. И я не отдам тебя никому, чтобы ты там себе ни думала, как бы во мне не сомневалась, — спокойно шепчет он, возвращая меня в реальность, вырывая из цепких лап отвратительных воспоминаний.
Кэлон плавно разворачивает меня к себе, и прижимает к своей каменной груди, пока я одними губами шепчу, не в силах перестать повторять:
— Только не отпускай меня, Кэлон. Не отпускай меня, — всхлипывая, шепчу я, позволяя ему прижать меня к себе еще крепче, и услышать оглушительные удары его сердца.
Без голоса этой мрази внутри. Без образов, какие она посылает мне, даже сейчас, в эту самую секунду… мне кажется, их видит и Кэлон, судя по горечи в его глазах.
Я не замечаю, как долго и куда мы идем дальше. На самом деле, Кэлон прав, я устала, ноги просто перестали меня слушаться, словно превратились в вату. К тому же, я замерзла от постоянного пребывания на холоде. Кэлон кивает в сторону одного из высоких зданий, и я послушно, без всяких возражений, следую туда, куда он велит. Холл отеля встречает нас ярким светом, мраморными полами кремового цвета, запахом абсолютной чистоты и свежести.
— Добро пожаловать в Четвертое Пересечение. В ваше проживание включен завтрак и ужин в лобби-баре отеля. Приятного вечера, — девушка на ресепшен расплывается в дружелюбной улыбке, а я все никак не могу отделаться от чувства, что за стенами этого отеля, нет никакого Креона и Элиоса. Может быть так и есть, и в последние полтора года я просто страдаю особой формой шизофрении?
Как знать.
И я правда не чувствую себя принцессой Элиоса, когда позволяю Кэлону снять мою шубку, перед тем, как войти в бар-ресторан. Я словно возвращаюсь туда, откуда пришла, в изначальную точку, и мысли о Богах и спасении Элиоса с каждой секундой все больше кажутся мне странными и бредовыми. Разве может существовать война, за начищенными до блеска стенами этого отеля, интерьер которого напоминает мне знаменитую Плазу?
— Кэлон… это место мне знакомо, — шепчу я, прикладывая ладонь к виску, глядя на столики, заставленные едой и напитками, официантов, легко лавирующих между шумными компаниями, на скрипача, виртуозно играющего на струнном инструменте, прикрыв глаза в порыве вдохновения.
— Вполне может быть. Ничто не оригинально, Мандиса, и как я уже сказал, в этом Пересечении собрано все самое яркое, существующее в мире, куда я тебя… — Кэлон обрывает фразу на полуслове, отодвигая стул за одним из столиков, и жестом предлагает мне присесть.
— Ты что-то мне не договариваешь. Что-то очень важное, — вскидываю на него взгляд, пытаясь вновь прочитать эмоции по его лицу. Бесполезно. Маска, скованная льдом. — Как вообще так получилось, что ты убил меня… а я оказалась в земном мире? Ты принес меня в жертву Саху… или… — у меня в горле пересохло, все мысли спутались, по коже прошел табун мурашек. Я хочу знать всю правду о своей смерти. О мотивах убийства. — Зачем ты убил меня, Кэлон? — требовательно спрашиваю я.
— Из-за твоего предательства, Мандиса. Я был зол, и я был зол еще много столетий после того, как ты покинула Иас. — его рука, лежащая на столе, на короткое мгновение сжимается в кулак. — Я хотел, чтобы ты принадлежала только мне. Или никому, — тяжело вздыхает он, наполняя мой бокал красной жидкостью с бурлящими пузырьками.
— Я не понимаю. Все остальные рии тоже на самом деле не совсем погибли? Они попали на Землю или в другой мир? — напрягаюсь я, пытаясь сложить запутанный пазл воедино.
— Я бы не был бы так уверен в этом, Мандиса. Ты не умерла, потому что Элейн спасла тебя, отправив твою душу на Нестиду. Возможно, ты забыла, но именно так мы называем планету, которую ты зовешь Земля. Вот и все, — равнодушным тоном отрезает Кэлон, явно скрывая от меня какую-то маленькую, но очень важную деталь.
— Элейн не могла этого сделать, Кэлон. Только Ори. А ты бы не смог так оговориться, — приподнимая бровь, я отпеваю из бокала, ощущая, как пряная жидкость обжигает горло, и согревает изнутри.
— Давай не будем думать о жизни и смерти. Хотя бы один вечер. Давай просто отдохнем, — Кэлон повторяет мое движение, и к моему облегчению, вино оказывается всего лишь вином, а не каким-нибудь волшебным напитком, сводящим с ума.
И у меня получатся сделать это. Расслабиться на короткое время. Чувствую себя обычной девушкой, которой не нужно ничего решать, от кого-то убегать, быть жертвой, или избранницей Богов и символом веры…
Впервые за много месяцев я медленно пережевываю еду, наслаждаясь каждым кусочком пищи: белое мясо с (в) кисло-сладком соусе, от которого исходит божественный аромат. Кэлон заставил меня попробовать несколько необычных для Элиоса блюд, особенно мне понравился голубого цвета сыр, который идеально сочетался с самым вкусным красным вином в моей жизни. Правда, моя симпатия к сыру быстро испарилась, когда Кэлон сообщил, что он делается из молока ромула. Аппетит пропал, но не только из-за сытости: я просто потеряла счет времени, без конца слушая рассказы Кэлона о Креоне. В основном он говорил о представителях флоры и фауны, о Пересечениях, которые он знает вдоль и поперек. Кэлон был блестящим оратором, когда хотел, и я невольно задумалась о том, что он был бы замечательным Правителем, если бы не был настолько одержим властью. У него есть все качества, для того, чтобы наладить жизнь обоих миров, и всего один минус — он не может контролировать некоторые стороны своей личности. Или личность Саха внутри него… видит ли он его? Общается ли с ним? Или так же, как и я c Элейн? Насколько сильна тьма внутри него, и есть ли в мире что-то, что способно исцелить его сердце от влияния первородного зла?
Разве человек, которого я вижу сейчас, и каким видела во время той самой прилюдной казни, когда он жестоко убил двух мужчин и женщину, это один человек? Разве может этот Кэлон уничтожить всех во дворце Миноры, обагрить кровью целый замок, без разбора выдирая сердца из живых существ?
Вечер проходит идеально, мне даже удается смеяться, и за несколько часов, я почти ни разу не вспоминаю о кошмаре, который незримо всегда присутствует рядом со мной, стоит за спиной и дышит в затылок....
До тех пор, пока Кэлон не накрывает руку на моем столе, своей горячей ладонью.
— Кэлон, один ужин ничего не меняет. Не трогай меня, пожалуйста, без необходимости. Зачем ты пытаешься сблизиться со мной? — вздрагиваю я, убирая руку. — Тогда скажи мне, почему ты убил меня. Или как выжил. Хочешь сблизиться? Дай ответ хотя бы на один вопрос!
— Я уже отвечал на этот вопрос, Иса. Я не хотел делить тебя с Нуриэлем. Я тебя спрятал, — Кэлон бросает на меня прямой и открытый взгляд, от которого каждый позвонок на моей спине покрывается инеем. — Я спрятал тебя от Саха, Мандиса. От Нуриэля, и от меня. От моего гнева.
— Что это значит… — слова застревают в горле, и я начинаю замечать, как Кэлон расплывается перед моим взором, из-за подступающих к глазам слез.
— Это не было убийством, Мандиса, — спокойным голосом продолжает он, пока я начинаю задыхаться, не понимая…
«Он лжет, наивная рия! Неужели ты купишься на его сладкие речи снова? Посмотри на себя, какая ты жалкая. Всего пара ласковых слов, а ты уже готова растаять и поверить всему, что он говорит. Это было жестокое убийство! Он хотел принести тебя в жертву Темному Богу! Ты же помнишь, как он проткнул твое сердце… сердце, которым ты его так любила… а он — выкинул. Ему не нужна была твоя любовь, глупое, наивное создание… никогда!»
Никогда…
Никогда…
— Нет! Хватит! — кричу я, резко встав из-за стола. — Замолчи! — и я не знаю, что заставляет меня все бросить и убежать прочь из бара. Я не знаю, куда я бегу и зачем, и каким чудом успеваю юркнуть в закрывающийся лифт, прежде чем, Кэлон остановит рукой двери. Толпа людей в замкнутом помещении оживлённо переговаривается, пока я закрываю лицо руками и пытаюсь выровнять дыхание, прогнать навязчивый голос в своей голове. Это невыносимо, жутко, страшно. Словно внутренний демон, держащий меня за горло, сжал свой кулак до предела.
Я выхожу из лифта последней, и бегу вперед, держась за стены, пытаясь в очередной раз не споткнуться на ровном месте и не растянуться на каменном полу. В конце коридора я вижу занавеску, развивающуюся на ветру, и выбегаю на балкон, с разбега хватаясь за его поручни.
Под моими ногами простирается невероятное количество зданий, огни и неоновые лучи света, скользящие по тяжелым облакам, превращаются в одно большое расплывчатое пятно. Я слышу гул собственной крови, звучащий как мерзкий ультразвук, но даже он не может заглушить истеричного смеха Миноры в моей голове, ее ласкового голоса, полного смертельной угрозы…
«Прыгни вниз, глупая рия. И тебе больше никогда не будет больно.»
Я наклоняюсь, обхватывая поручни руками, и смотрю вниз, туда, где проезжают сотни крошечных машин, водители которых наверняка не очень обрадуются, если на их крышу прилетит тело.
Я пришла туда, откуда вернулась. Вернулась в исходный пункт. Я все еще хорошо помню, как стояла на краю острова Санторини и смотрела в непроглядные пучины моря, которое, как мне казалось, зовет меня. Я чувствовала себя потерянной, подавленной, бессмысленной… бесполезной, такой чувствую себя и сейчас. Беспомощной девочкой, которая пытается быть сильной и хочет совершить в своей жизни что-то стоящее. Что-то значимое. Как я уже говорила, просто хочу, чтобы мои страдания имели смысл, чтобы смерть моих родителей не была бы напрасной.
Биение сердца заглушает гул города и ее голос, но я все равно не могу остановить дрожь и прекратить истерику и желание закончить внутреннюю агонию здесь и сейчас, вновь мысленно вспоминая каждую секунду, когда Минора управляла моим телом и душой.
Она просто взяла его. Взяла и использовала. Сломала. Как я позволила...? Как мне с этим жить?
Я набираю в легкие воздух, и больше не могу сделать и вдоха, потому что его сильные руки обхватывают меня со спины, а теплые губы прижимаются к влажному затылку. Мощные вибрации, исходящие от его сильного тела, мгновенно согревают меня и ловят мою душу в невидимый капкан.
— Тише, моя огненная девочка. Ты же не собиралась прыгать? Успокойся, Мандиса, я с тобой. Я здесь. И я не отдам тебя никому, чтобы ты там себе ни думала, как бы во мне не сомневалась, — спокойно шепчет он, возвращая меня в реальность, вырывая из цепких лап отвратительных воспоминаний.
Кэлон плавно разворачивает меня к себе, и прижимает к своей каменной груди, пока я одними губами шепчу, не в силах перестать повторять:
— Только не отпускай меня, Кэлон. Не отпускай меня, — всхлипывая, шепчу я, позволяя ему прижать меня к себе еще крепче, и услышать оглушительные удары его сердца.
