Ладно, не буду пробовать, нам здесь нужны союзники. Узнал, что постоянно Ольгерд проживает в соседнем графстве (там, где жила тетушка Клер). Ну что ж, будем захаживать в гости. Напоследок маг подарил мне амулет. По его словам, он защищал от атак стихии воздуха, создавая защитную сферу в радиусе двух метров от его носителя. И показал, как он активируется. Принял я его с опаской и словами, что у меня нет равноценного подарка для него. В ответ, Ольгерд приложил руку к сердцу и сказал, что это его благодарность за спасение из плена. Мне показалось, что подарок был искренним.
До обеда я подробно осматривал замок, прихватив Курта с собой. Немец быстро привыкал к новым реалиям и местное средневековье его уже не сильно удивляло. Опять же, часть слуг - говорила по-немецки. Во время разговора постоянно продвигал ему ту мысль, что нам, людям из технически развитого мира, необходимо держаться вместе, с чем он вполне соглашался. Незаметно пытался щупать его мысли, полноценного контакта пока не происходило, видимо тут нужно более сильное сосредоточение, а на ходу у меня это не получалось. Однако его эмоции я видел хорошо, фальши и откровенной лжи в них не было.
Обед нам накрыли в большом зале. На стенах – щиты, оружие, звериные головы (покойный муж баронессы являлся страстным охотником) и старинные гобелены. Курт чувствовал легкое смущение, происхождение у него было почти пролетарское: отец был рабочим, мать - домохозяйкой. И за дворянским столом, в рыцарском замке, он сиживал нечасто (строго говоря - никогда). Поэтому, сначала, попросил разрешения обедать на кухне. Не разрешил. Сказал, что – «нужно привыкать к местным традициям и обычаям и учиться вести себя с достоинством, как члену команды уважаемых людей». Проникся, встал, поблагодарил и даже каблуками щелкнул. Орднунг, однако!
Шура с баронессой вернулись после обеда. На лицах обоих играли улыбки и легкое смущение. Баронесса сразу же поднялась к себе. А друг подошел ко мне и стал говорить, что – «Ингерн просит его задержаться в замке, мол, к вечеру прибудет отряд новой стражи и она хочет, чтобы он проследил за порядком и их выучкой». Интересно, как они друг друга понимали? Оказалось, что Шура уже два дня активно учил имперский. Эвона как! И уже «Ингерн»! Тут я присмотрелся повнимательнее и понял, что взгляд моего друга был гордым и довольным, как у удовлетворенного кота. Мое выражение лица, видимо, тоже говорило само за себя. И Шура только смущенно кивнул. Красавец! «Завалил», таки, баронессу! Ну-ну, что дальше-то будет?
Обратно возвращались вдвоем с Куртом. Я посадил его за руль, в очередной раз, подчеркнув доверительное отношение. Сам сел сзади и поглядывал по сторонам. Добрались без происшествий. Послеполуденное солнце припекало, панель солнечной батареи весело посверкивала во дворе под его лучами. Нас встретил Омельянчук, который сразу поднялся с лавки и доложил, что – «все в порядке, хозяйственные работы выполнены, а наши будут только к вечеру».
В доме сидел Артем и что-то увлеченно паял. Оказалось - он творил новый дрон. Не стал мешать. Вышел во двор умыться. Снял камуфляжную куртку, с удовольствием поплескал на себя водой из бочки. Затем скинул обувь и с наслаждением растянулся на лавке в тенечке. Курт снова копался в машине. Омельянчук стоял рядом и тоже присматривался к механизмам. Было хорошо, и я задремал. Из «нирваны» меня вывел Артем. Что случилось?! Сработал датчик движения у портала и оттуда вышли люди! Трое с оружием, в немецкой форме. Это произошло пятнадцать минут назад. Артем, увлеченный сборкой дрона - проморгал сигнал. Вскочил и побежал смотреть запись.
Картинка была четкой, но вид имела только сбоку. Да трое, с винтовками, в фельдграу. Внимание привлек шеврон, нашитый на рукаве одного из них, - под орлом со свастикой красовался вставший на задние лапы лев. Дивизия СС «Галичина» - это их знак! Это не немцы - это националисты и каратели! Мать твою! Где они сейчас?! Артем виновато молчал. В это время на пороге появился знакомый пацан и сообщил, что в деревню вошли чужие. Решение пришло сразу. Скидываю штаны и достаю трофейную офицерскую форму. Одновременно приказываю Артему звать Курта и Омельянчука. Торопливо переодеваюсь и объясняю ситуацию, в первую очередь для немца: в деревне эсэсовцы, каратели, ждать от них можно чего угодно. Надо попробовать взять их по-тихому, для этого изображаем немецкий патруль.
Китель застегнут, кобура с «люгером» на поясе. Достаю из прежних трофеев две немецких каски и МП-38. Приказываю Омеляньчуку надеть мою камуфляжную куртку и каску, калаш в руки. Немец в родной форме, вытянувшись, стоит напротив. Глядя ему прямо в глаза, протягиваю пистолет-пулемет. Благодарно кивает и, помедлив, принимает оружие, сразу вешая его за плечо.
- Мы на мотоцикле, ты двигаешься за нами, осторожно! - бросаю я Артему.
Все, фуражку на голову, одергиваю китель. Грузимся в мотоцикл. Курт за рулем, Омельянчук в коляске у пулемета. Его задача - прикрыть нам тыл. Едем, мальчишка бежит впереди. Деревня будто вымерла. Подъехали, третий дом от околицы. Во дворе у сарая, человек в форме с винтовкой в руках. У Омеляньчука приказ – во двор не заходить, смотреть пока снаружи, входить, только если начнем стрелять. На плече у меня мой «коротыш», надеюсь, приглядываться к оружию им будет некогда… Снимаю автомат с предохранителя.
Курт идет впереди, с МП наперевес. Заходим во двор.
- Хальт!
Человек сначала дергается, но, увидев знакомую форму и манеры, успокаивающе опускает свой карабин. На пилотке череп с костями, правая петлица - со знакомым львом, стоящим на задних лапах, левая пустая - рядовой. Смотрит без страха, даже с вызовом.
- Оружие на землю, руки на голову! - обращаюсь я к нему на немецком.
Опешил.
- Герр офицер… - мямлит что-то в ответ.
Курт угрожающе качает своим стволом. Эсэсовец подчиняется - прислоняет карабин к стене и поднимает руки. Приказываю Курту держать его под прицелом и стрелять сразу, если дернется. Из сарая слышны возня и крики. Пинком открываю дверь. Картина маслом: двое рвут одежду на молодой девушке, она отбивается из последних сил. Один уже стоит на коленях между ее ног, другой держит руки. Ударом каблука в голову отправляю первого в нокаут. Второй дергается за ножом и сразу получает пулю в плечо. Падает на пол, кричит от боли.
Девчонка лежит и с ужасом смотрит на меня. Выглядываю за дверь. Зову Омельянчука. Приказываю им с Куртом положить своего подопечного лицом в землю и связать. Подбегает боец. Сам пока контролирую подранка. Затем вместе мы вяжем остальных. Теперь они лежат в ряд: один без сознания, один корчится от боли, еще один удивленно повторяет:
- Герр офицер, за шо, за шо?!
Подтягивается Артем. Девчонка приходит в себя и бежит в дом. Через минуту оттуда раздается жалобный вой. На полу в сенях лежит пожилая женщина, у нее разбита голова. Трогаю пульс. Пусто, она уже мертва. Девушка в разорванном платье причитает над ней. Это ее бабушка, она пыталась помешать насилию над внучкой и от нее просто отмахнулись - прикладом по голове. Твари. Они пришли развлечься. Выхожу во двор и ставлю самого разговорчивого на колени. Он по-прежнему смотрит с непониманием и повторяет свое «герр офицер…». Ну что ж, сейчас я тебя обрадую!
- Я майор Главного управления Государственной безопасности НКВД СССР, со мной группа Осназ НКВД, специализируемся на поиске и уничтожении карателей в нацистской форме, - выплевываю ему в ответ в лицо на чистом русском.
Бандеровец удивленно смотрит, переводя взгляд то на меня, то на Курта, но тут замечает Омельянчука, который успел снять немецкую каску и стоял в своей пилотке с красной звездочкой. Лицо его начинает меняться и непонимание переходит в страх... Нет - в ужас! Проняло. А еще он прекрасно знал, что таких как они - красноармейцы в плен не берут, ибо конец один - расстрел на месте. Что уж тут говорить о жуткой «кровавой гэбне». И их действительно было только трое. Они ушли из расположения своей части в ближайшую деревню - за самогоном и просто развеяться.
Того, что они прошли через портал - никто из них даже и не понял. Шли в деревню, ну и пришли в нее. Затем пришлось посмотреть картинки об их предыдущих «подвигах». Честно говоря, меня в определенный момент просто затошнило, и я разорвал контакт. А тем временем, существо в немецкой форме со львами, ползало около меня на коленях, и, мешая русские и украинские слова - молило о пощаде.
Огляделся вокруг. Курт стоял и четко контролировал лежащих на земле. Раненый пытался дернуться, видимо тоже услышал знакомые слова, но, получив пинок под ребра - тихо скулил. Третий еще находился в отключке.
- Кто это такие? - спросил меня Омельянчук.
- А это, Петро, твои земляки, борцы за свободную Украину, по совместительству эсэсовцы и каратели, ходят по деревням, убивают, насилуют, жгут, вот и к нам заглянули теперь, - зло пояснил я.
Парень вскинулся и ответил в том смысле, что - «такая сволочь ему не земляк». Артем тихо стоял сзади, держа в руках винтовку Мосина, лицо его смотрелось виноватым. На мне вина тоже была - наш маскарад отнял время, и мы не успели спасти женщину от смерти. Отпихнул ногой ползающего в пыли бандеровца. Приказал собрать оружие. Три карабина Маузера, патроны, ножи. Карабины сложили в мотоцикл, и я оставил рядом Петра для охраны. Начали подтягиваться местные. Появился Сван. Подошел, поклонился. Прошел в дом, вернулся оттуда мрачный.
- Они ваши, делайте с ними что хотите, но учтите - эти люди хуже диких зверей, - ответил я на его вопросительный взгляд, кивнув на бандеровцев, а затем протянул ему трофейные ножи.
Отправил мотоцикл с Артемом и Петром к дому Михалыча - с указанием бдеть! Мы с Куртом остались контролировать ситуацию. Местные подошли к делу практично - они раздели пленников до белья. Мундиры из добротной ткани, сапоги, ремни, ножи, зажигалки - все это считалось тут очень ценными вещами. Единственное о чем попросил я – это спороть и принести мне все нашивки и эмблемы с мундиров. Ибо не фиг - плодить здесь эсэсовскую фурнитуру!
Поднял валявшуюся на земле пилотку и показал старосте эмблему в виде черепа с костями, объяснив при этом, что не дай Бог ему увидеть этот знак еще раз на ком-либо! Тот стал еще мрачнее и понятливо кивнул. Затем бандеровцев построили в колонну и босиком повели за околицу. По бокам шли злые мужики с ножами, копьями и взведенными арбалетами. Мы с Куртом контролировали процессию сзади. По дороге имело место несколько попыток просить пощады, бежать они не могли, двое были «не в форме» (и в прямом и в переносном смысле), а самый разговорчивый что-то бормотал. Но, его никто не слушал. Несколько пинков, а также тычков копьями - ускорили движение.
Вышли за околицу и остановились на краю леса. Честно говоря, думал, что местные заставят копать яму самих пленных, но оказалось, что такого тут не знали вовсе. Человеческую жизнь и смерть здесь старались уважать. Казнь совершил сын убитой женщины. Кровная месть являлась традицией. На похороны и поминки бывших бандеровцев - мы не остались. Когда шли обратно, поймал себя на мысли, что смотримся мы наверняка очень органично - немецкий офицер и ефрейтор с оружием патрулируют вверенную им деревню. Ха-ха.
По дороге Курт попросил разрешения заглянуть к Ханне. Похоже, не только на работу он стремится! Разрешил, до ужина. В ответ он снял с плеча и протянул мне МП. Немного подумав, оставил оружие ему, со словами, что – «сегодня жертвой карателей могла стать и сама Ханна, и ее ребенок, поэтому пусть пистолет-пулемёт останется пока у него, на всякий случай». После чего повернулся к нему спиной и неторопливо направился по дороге к дому. Офицерский мундир был мне впору…
Во дворе привычно дежурил Омельянчук. Артем находился в комнате у ноутбука. Сказал ему сразу, что вины за ним нет, - невозможно, одному, постоянно пялиться в экран, даже в туалет не отойти без риска что-либо пропустить. Надо придумывать что-то еще с наблюдением за порталом. И вообще - уж больно он активен. За неделю, считай - второй приход. Разговорились, и Артем выдвинул свою теорию, состояла она в следующем: на открытие портала требуется очень много энергии. И открывается он при достижении определенного количества этой энергии. А откуда она берется? Либо постепенно накапливается, либо подкачивается из какого-то источника.
Так вот он утверждал, что «спусковым крючком» для незапланированных открытий портала - послужил именно наш перенос сюда. И образовался энергетический канал, который стал постоянным и подпитывается от энергии ядерных взрывов, ударивших рядом. Там, на Земле… Интересная теория, спорить трудно, проверить - еще сложнее. Особенно мне запомнилось его сравнение с камнем упавшим в воду, от которого расходятся круги. Так вот, камнем этим являлась наша Цитадель, а круги - это срабатывания порталов вокруг. Ладно, поживем - посмотрим.
Ближе к вечеру радировали из Цитадели. Оттуда возвращались Михалыч и Соколов. Поехали встречать их к мосту. Настроение у них было деловое, обсуждали будущее строительство кузницы. Оставили под мостом корзину с продуктами и отправились обратно. О сегодняшнем инциденте в деревне мы уже сообщили ранее, так что обсудили его по дороге. Подробности радости не доставили никому. Михалыч сказал, что пора привлекать пацанов - для круглосуточного наблюдения. Пожалуй!
По приезде он быстро организовал «слет» юных помощников, и на ночь подходы к деревне, главным образом со стороны портала, оказались под живым присмотром. Дальше случился ужин и просмотр очередного военного фильма. Курт вернулся вовремя. Сдал оружие и с интересом смотрел кино, прислушиваясь к моим негромким комментариям на немецком. Я обратил внимание, что в его разговоре стали появляться русские слова и фразы. Интересно! Взаимопроникновение культур, однако, во всех смыслах.
Вышел во двор подышать, ночь уже вступала в свои права. Амулет на груди сделался горячим, но не обжигал. Милая моя, как ты? Хочу к тебе! Завтра, обязательно завтра!
ВЫЛАЗКА
Утро началось с подъема. Необычно, правда? Ночь прошла спокойно, никто больше не приходил. За завтраком прибежал мальчишка от старосты с узелком в руках, там лежали нашивки и значки бывших эсэсовцев, три «мёртвых головы» зловеще поблескивали. Ладно, оставим их для истории… Попросил пацана передать старосте, что «проклятый» мост восстановлен, а само «проклятие» нами снято. Теперь им можно пользоваться без опаски. Только ни в коем случае - не трогать продукты из корзины под мостом. А то объест кто-нибудь нашу кормящую мать и она снова обидится.
Цитадель вышла на связь и передала нам привет от Шуры (портативные рации до замка не добивали). Он был в порядке и обещал явиться после обеда. Сообщили также, что к нам прибудут Василич и Ильдар. Договорились о встрече. Тем временем, во дворе, бойцы вместе с Куртом загружали в машину какие-то доски. Поинтересовался - зачем? Михалыч пояснил, что будем делать наблюдательный пост, в непосредственной близости от портала. Верно ведь! На встречу отправлялись Артем, Петро, и немец - за рулем. Загрузили также небольшой запас гвоздей, инструмент, и поехали ко времени. Артема назначил за старшего и наказал посмотреть, что там у нас с корзиной под мостом.
До обеда я подробно осматривал замок, прихватив Курта с собой. Немец быстро привыкал к новым реалиям и местное средневековье его уже не сильно удивляло. Опять же, часть слуг - говорила по-немецки. Во время разговора постоянно продвигал ему ту мысль, что нам, людям из технически развитого мира, необходимо держаться вместе, с чем он вполне соглашался. Незаметно пытался щупать его мысли, полноценного контакта пока не происходило, видимо тут нужно более сильное сосредоточение, а на ходу у меня это не получалось. Однако его эмоции я видел хорошо, фальши и откровенной лжи в них не было.
Обед нам накрыли в большом зале. На стенах – щиты, оружие, звериные головы (покойный муж баронессы являлся страстным охотником) и старинные гобелены. Курт чувствовал легкое смущение, происхождение у него было почти пролетарское: отец был рабочим, мать - домохозяйкой. И за дворянским столом, в рыцарском замке, он сиживал нечасто (строго говоря - никогда). Поэтому, сначала, попросил разрешения обедать на кухне. Не разрешил. Сказал, что – «нужно привыкать к местным традициям и обычаям и учиться вести себя с достоинством, как члену команды уважаемых людей». Проникся, встал, поблагодарил и даже каблуками щелкнул. Орднунг, однако!
Шура с баронессой вернулись после обеда. На лицах обоих играли улыбки и легкое смущение. Баронесса сразу же поднялась к себе. А друг подошел ко мне и стал говорить, что – «Ингерн просит его задержаться в замке, мол, к вечеру прибудет отряд новой стражи и она хочет, чтобы он проследил за порядком и их выучкой». Интересно, как они друг друга понимали? Оказалось, что Шура уже два дня активно учил имперский. Эвона как! И уже «Ингерн»! Тут я присмотрелся повнимательнее и понял, что взгляд моего друга был гордым и довольным, как у удовлетворенного кота. Мое выражение лица, видимо, тоже говорило само за себя. И Шура только смущенно кивнул. Красавец! «Завалил», таки, баронессу! Ну-ну, что дальше-то будет?
Обратно возвращались вдвоем с Куртом. Я посадил его за руль, в очередной раз, подчеркнув доверительное отношение. Сам сел сзади и поглядывал по сторонам. Добрались без происшествий. Послеполуденное солнце припекало, панель солнечной батареи весело посверкивала во дворе под его лучами. Нас встретил Омельянчук, который сразу поднялся с лавки и доложил, что – «все в порядке, хозяйственные работы выполнены, а наши будут только к вечеру».
В доме сидел Артем и что-то увлеченно паял. Оказалось - он творил новый дрон. Не стал мешать. Вышел во двор умыться. Снял камуфляжную куртку, с удовольствием поплескал на себя водой из бочки. Затем скинул обувь и с наслаждением растянулся на лавке в тенечке. Курт снова копался в машине. Омельянчук стоял рядом и тоже присматривался к механизмам. Было хорошо, и я задремал. Из «нирваны» меня вывел Артем. Что случилось?! Сработал датчик движения у портала и оттуда вышли люди! Трое с оружием, в немецкой форме. Это произошло пятнадцать минут назад. Артем, увлеченный сборкой дрона - проморгал сигнал. Вскочил и побежал смотреть запись.
Картинка была четкой, но вид имела только сбоку. Да трое, с винтовками, в фельдграу. Внимание привлек шеврон, нашитый на рукаве одного из них, - под орлом со свастикой красовался вставший на задние лапы лев. Дивизия СС «Галичина» - это их знак! Это не немцы - это националисты и каратели! Мать твою! Где они сейчас?! Артем виновато молчал. В это время на пороге появился знакомый пацан и сообщил, что в деревню вошли чужие. Решение пришло сразу. Скидываю штаны и достаю трофейную офицерскую форму. Одновременно приказываю Артему звать Курта и Омельянчука. Торопливо переодеваюсь и объясняю ситуацию, в первую очередь для немца: в деревне эсэсовцы, каратели, ждать от них можно чего угодно. Надо попробовать взять их по-тихому, для этого изображаем немецкий патруль.
Китель застегнут, кобура с «люгером» на поясе. Достаю из прежних трофеев две немецких каски и МП-38. Приказываю Омеляньчуку надеть мою камуфляжную куртку и каску, калаш в руки. Немец в родной форме, вытянувшись, стоит напротив. Глядя ему прямо в глаза, протягиваю пистолет-пулемет. Благодарно кивает и, помедлив, принимает оружие, сразу вешая его за плечо.
- Мы на мотоцикле, ты двигаешься за нами, осторожно! - бросаю я Артему.
Все, фуражку на голову, одергиваю китель. Грузимся в мотоцикл. Курт за рулем, Омельянчук в коляске у пулемета. Его задача - прикрыть нам тыл. Едем, мальчишка бежит впереди. Деревня будто вымерла. Подъехали, третий дом от околицы. Во дворе у сарая, человек в форме с винтовкой в руках. У Омеляньчука приказ – во двор не заходить, смотреть пока снаружи, входить, только если начнем стрелять. На плече у меня мой «коротыш», надеюсь, приглядываться к оружию им будет некогда… Снимаю автомат с предохранителя.
Курт идет впереди, с МП наперевес. Заходим во двор.
- Хальт!
Человек сначала дергается, но, увидев знакомую форму и манеры, успокаивающе опускает свой карабин. На пилотке череп с костями, правая петлица - со знакомым львом, стоящим на задних лапах, левая пустая - рядовой. Смотрит без страха, даже с вызовом.
- Оружие на землю, руки на голову! - обращаюсь я к нему на немецком.
Опешил.
- Герр офицер… - мямлит что-то в ответ.
Курт угрожающе качает своим стволом. Эсэсовец подчиняется - прислоняет карабин к стене и поднимает руки. Приказываю Курту держать его под прицелом и стрелять сразу, если дернется. Из сарая слышны возня и крики. Пинком открываю дверь. Картина маслом: двое рвут одежду на молодой девушке, она отбивается из последних сил. Один уже стоит на коленях между ее ног, другой держит руки. Ударом каблука в голову отправляю первого в нокаут. Второй дергается за ножом и сразу получает пулю в плечо. Падает на пол, кричит от боли.
Девчонка лежит и с ужасом смотрит на меня. Выглядываю за дверь. Зову Омельянчука. Приказываю им с Куртом положить своего подопечного лицом в землю и связать. Подбегает боец. Сам пока контролирую подранка. Затем вместе мы вяжем остальных. Теперь они лежат в ряд: один без сознания, один корчится от боли, еще один удивленно повторяет:
- Герр офицер, за шо, за шо?!
Подтягивается Артем. Девчонка приходит в себя и бежит в дом. Через минуту оттуда раздается жалобный вой. На полу в сенях лежит пожилая женщина, у нее разбита голова. Трогаю пульс. Пусто, она уже мертва. Девушка в разорванном платье причитает над ней. Это ее бабушка, она пыталась помешать насилию над внучкой и от нее просто отмахнулись - прикладом по голове. Твари. Они пришли развлечься. Выхожу во двор и ставлю самого разговорчивого на колени. Он по-прежнему смотрит с непониманием и повторяет свое «герр офицер…». Ну что ж, сейчас я тебя обрадую!
- Я майор Главного управления Государственной безопасности НКВД СССР, со мной группа Осназ НКВД, специализируемся на поиске и уничтожении карателей в нацистской форме, - выплевываю ему в ответ в лицо на чистом русском.
Бандеровец удивленно смотрит, переводя взгляд то на меня, то на Курта, но тут замечает Омельянчука, который успел снять немецкую каску и стоял в своей пилотке с красной звездочкой. Лицо его начинает меняться и непонимание переходит в страх... Нет - в ужас! Проняло. А еще он прекрасно знал, что таких как они - красноармейцы в плен не берут, ибо конец один - расстрел на месте. Что уж тут говорить о жуткой «кровавой гэбне». И их действительно было только трое. Они ушли из расположения своей части в ближайшую деревню - за самогоном и просто развеяться.
Того, что они прошли через портал - никто из них даже и не понял. Шли в деревню, ну и пришли в нее. Затем пришлось посмотреть картинки об их предыдущих «подвигах». Честно говоря, меня в определенный момент просто затошнило, и я разорвал контакт. А тем временем, существо в немецкой форме со львами, ползало около меня на коленях, и, мешая русские и украинские слова - молило о пощаде.
Огляделся вокруг. Курт стоял и четко контролировал лежащих на земле. Раненый пытался дернуться, видимо тоже услышал знакомые слова, но, получив пинок под ребра - тихо скулил. Третий еще находился в отключке.
- Кто это такие? - спросил меня Омельянчук.
- А это, Петро, твои земляки, борцы за свободную Украину, по совместительству эсэсовцы и каратели, ходят по деревням, убивают, насилуют, жгут, вот и к нам заглянули теперь, - зло пояснил я.
Парень вскинулся и ответил в том смысле, что - «такая сволочь ему не земляк». Артем тихо стоял сзади, держа в руках винтовку Мосина, лицо его смотрелось виноватым. На мне вина тоже была - наш маскарад отнял время, и мы не успели спасти женщину от смерти. Отпихнул ногой ползающего в пыли бандеровца. Приказал собрать оружие. Три карабина Маузера, патроны, ножи. Карабины сложили в мотоцикл, и я оставил рядом Петра для охраны. Начали подтягиваться местные. Появился Сван. Подошел, поклонился. Прошел в дом, вернулся оттуда мрачный.
- Они ваши, делайте с ними что хотите, но учтите - эти люди хуже диких зверей, - ответил я на его вопросительный взгляд, кивнув на бандеровцев, а затем протянул ему трофейные ножи.
Отправил мотоцикл с Артемом и Петром к дому Михалыча - с указанием бдеть! Мы с Куртом остались контролировать ситуацию. Местные подошли к делу практично - они раздели пленников до белья. Мундиры из добротной ткани, сапоги, ремни, ножи, зажигалки - все это считалось тут очень ценными вещами. Единственное о чем попросил я – это спороть и принести мне все нашивки и эмблемы с мундиров. Ибо не фиг - плодить здесь эсэсовскую фурнитуру!
Поднял валявшуюся на земле пилотку и показал старосте эмблему в виде черепа с костями, объяснив при этом, что не дай Бог ему увидеть этот знак еще раз на ком-либо! Тот стал еще мрачнее и понятливо кивнул. Затем бандеровцев построили в колонну и босиком повели за околицу. По бокам шли злые мужики с ножами, копьями и взведенными арбалетами. Мы с Куртом контролировали процессию сзади. По дороге имело место несколько попыток просить пощады, бежать они не могли, двое были «не в форме» (и в прямом и в переносном смысле), а самый разговорчивый что-то бормотал. Но, его никто не слушал. Несколько пинков, а также тычков копьями - ускорили движение.
Вышли за околицу и остановились на краю леса. Честно говоря, думал, что местные заставят копать яму самих пленных, но оказалось, что такого тут не знали вовсе. Человеческую жизнь и смерть здесь старались уважать. Казнь совершил сын убитой женщины. Кровная месть являлась традицией. На похороны и поминки бывших бандеровцев - мы не остались. Когда шли обратно, поймал себя на мысли, что смотримся мы наверняка очень органично - немецкий офицер и ефрейтор с оружием патрулируют вверенную им деревню. Ха-ха.
По дороге Курт попросил разрешения заглянуть к Ханне. Похоже, не только на работу он стремится! Разрешил, до ужина. В ответ он снял с плеча и протянул мне МП. Немного подумав, оставил оружие ему, со словами, что – «сегодня жертвой карателей могла стать и сама Ханна, и ее ребенок, поэтому пусть пистолет-пулемёт останется пока у него, на всякий случай». После чего повернулся к нему спиной и неторопливо направился по дороге к дому. Офицерский мундир был мне впору…
Во дворе привычно дежурил Омельянчук. Артем находился в комнате у ноутбука. Сказал ему сразу, что вины за ним нет, - невозможно, одному, постоянно пялиться в экран, даже в туалет не отойти без риска что-либо пропустить. Надо придумывать что-то еще с наблюдением за порталом. И вообще - уж больно он активен. За неделю, считай - второй приход. Разговорились, и Артем выдвинул свою теорию, состояла она в следующем: на открытие портала требуется очень много энергии. И открывается он при достижении определенного количества этой энергии. А откуда она берется? Либо постепенно накапливается, либо подкачивается из какого-то источника.
Так вот он утверждал, что «спусковым крючком» для незапланированных открытий портала - послужил именно наш перенос сюда. И образовался энергетический канал, который стал постоянным и подпитывается от энергии ядерных взрывов, ударивших рядом. Там, на Земле… Интересная теория, спорить трудно, проверить - еще сложнее. Особенно мне запомнилось его сравнение с камнем упавшим в воду, от которого расходятся круги. Так вот, камнем этим являлась наша Цитадель, а круги - это срабатывания порталов вокруг. Ладно, поживем - посмотрим.
Ближе к вечеру радировали из Цитадели. Оттуда возвращались Михалыч и Соколов. Поехали встречать их к мосту. Настроение у них было деловое, обсуждали будущее строительство кузницы. Оставили под мостом корзину с продуктами и отправились обратно. О сегодняшнем инциденте в деревне мы уже сообщили ранее, так что обсудили его по дороге. Подробности радости не доставили никому. Михалыч сказал, что пора привлекать пацанов - для круглосуточного наблюдения. Пожалуй!
По приезде он быстро организовал «слет» юных помощников, и на ночь подходы к деревне, главным образом со стороны портала, оказались под живым присмотром. Дальше случился ужин и просмотр очередного военного фильма. Курт вернулся вовремя. Сдал оружие и с интересом смотрел кино, прислушиваясь к моим негромким комментариям на немецком. Я обратил внимание, что в его разговоре стали появляться русские слова и фразы. Интересно! Взаимопроникновение культур, однако, во всех смыслах.
Вышел во двор подышать, ночь уже вступала в свои права. Амулет на груди сделался горячим, но не обжигал. Милая моя, как ты? Хочу к тебе! Завтра, обязательно завтра!
Глава 11
ВЫЛАЗКА
Утро началось с подъема. Необычно, правда? Ночь прошла спокойно, никто больше не приходил. За завтраком прибежал мальчишка от старосты с узелком в руках, там лежали нашивки и значки бывших эсэсовцев, три «мёртвых головы» зловеще поблескивали. Ладно, оставим их для истории… Попросил пацана передать старосте, что «проклятый» мост восстановлен, а само «проклятие» нами снято. Теперь им можно пользоваться без опаски. Только ни в коем случае - не трогать продукты из корзины под мостом. А то объест кто-нибудь нашу кормящую мать и она снова обидится.
Цитадель вышла на связь и передала нам привет от Шуры (портативные рации до замка не добивали). Он был в порядке и обещал явиться после обеда. Сообщили также, что к нам прибудут Василич и Ильдар. Договорились о встрече. Тем временем, во дворе, бойцы вместе с Куртом загружали в машину какие-то доски. Поинтересовался - зачем? Михалыч пояснил, что будем делать наблюдательный пост, в непосредственной близости от портала. Верно ведь! На встречу отправлялись Артем, Петро, и немец - за рулем. Загрузили также небольшой запас гвоздей, инструмент, и поехали ко времени. Артема назначил за старшего и наказал посмотреть, что там у нас с корзиной под мостом.
