— Одобрительно произнесла девушка. Голос у неё был чистый, певучий, но немного низкий. Даже не видя её лица, не видя того, кто дал этот заказ, теперь было легко догадаться. Мэйнард улыбнулась, оглядывая пространство, и задержала взгляд на нем. На миг, но этого хватило, чтобы Сегель испугался, что она могла его видеть. А могла ли? Нет, это не его эмоции, не его история. Взгляд её проходил через него, и буравил дверь.
Мужчина закрутил головой, пытаясь понять, что же не так. Хотя догадка уже скользнула в сознание. Тут, притаившись за гардиной, сидел мальчик. Он затаил дыхание, и практически не двигался. Коротенькие черные волосы, небольшим хвостиком собранные на затылке, наспех, проникновенные глаза с восточным разрезом. Он знал эти глаза! Сегель отступил на шаг назад. Мальчишка словно вообще прилип к стене, забираясь с ногами на подоконник. К его везению, тяжелые гардины не позволяли заметить движение любопытствующего за пологом ткани. Он прижался спиной к холодному стеклу.
— Проверьте тела в комнате, — приказал мужчина подле Мэйнард. — Нам нужно знать, не осталось ли кого в живых. Мстящие сироты хуже любой саранчи. Слышала, моя дорогая, о покушении на голову его Величества в Триоле при недавнем визите?
— Кто ж не слышал... — меланхолично ответила девушка, следя за тем, как стражники пробегают в коридор. Крыло, где находилась некогда вся семья наместника. Она перебирала пальцами по тонкому, изящному жезлу. Серебряную ручку с витиеватыми узорами венчала хрустальная сфера, окутанная заметным в полумраке свечением магии. — Казнь назначим через три дня. — Задумчиво произнесла она. — Время дадим на расследования, дознание. К слову, наш дорогой друг, Катача, уже прибыл?
Диалог, почему-то, отдалялся. Голоса таяли.
В следующий миг мужчина понял, почему — мальчишка, ловко используя архитектуру, знакомую ему до последнего камушка, теперь, пробирался к выходу. Сегель двинул следом, не таясь. На кого бы ни были нацелены эти видения, ему было позволено их увидеть тоже. Где же остальные?
Большую часть комнаты Хирем пересек без труда. Словно ловкий кот, то использовал колонны, то нырял под гардины, таясь. Сегель без труда улавливал частое сердцебиение юноши, будто у перепуганного кролика. Ладошки его были обильно измазаны в крови. Мужчина понимал, в чьей крови. А ещё, подбираясь к выходу, ему несказанно повезло.
— Одного не хватает! — Вскрикнули из коридора.
— Кого? — С явным недовольством спросил незнакомец.
— Младшего, Хирема.
— Капитан, собирайте людей, и прочешите замок. — Теперь уже явно помрачнел член Совета. — Трясите слуг, выбивайте правду из всех, вы не должны его выпустить, иначе полетят головы предателей, в том числе, и ваша.
— Есть, сэр!
Стражники ломанулись с выхода, освобождая дорогу притаившемуся в тени мальчишке. Он вжался в пространство меж колонной и стеной, крепко стискивая кинжалы из черного металла. Те самые, что держал в руках Асари, те самые, которые он не смог разглядеть. Взгляд его метался. Бедный мальчик, подумал Сегель, ведь прекрасно помнил, как это было. Это место возвращало память совершенно легко, словно вливая его каплю за каплей.
Сегель вспомнил, как покинув крыло после убийства — они практически бежали из этой части замка, к обозначенному служанкой месту. Месту, где их тут же окружили стражники. Если сначала им предложили сдаться без боя, то далее происходил бой. Какой бой, стоит сказать! Нет, справлялись они успешно. Настолько, что Сегелю тогда почудилось, что они и впрямь смогут сбежать. Пролет за пролетом, они бежали. Быстрее и быстрее — израненные и перепачканные в крови — в своей и чужой, чтобы в тюремном блоке нарваться на засаду. Выход через секретный ход, каким они сюда проникли, единственный способ покинуть замок, был перекрыт, а они вновь попали в окружение.
Нет лучше способа впасть в отчаяние, чем дать хрупкую надежду на спасение. Поманить к выходу, чтобы в последний миг его перекрыть. Так с ними и случилось.
— О Тьмы вестники... — он услышал голос Лиоры. Обернулся. Девушка вытянула руки с жезлом, и прошептала: — во всех тенях этого замка, откликнитесь на зов, и разыщите мальчишку! — Волна энергии прошла по залу. Тени зашевелились, растормошенные магией, и словно потянулись к выходу. Нескладной волной, оживая, преследуя, будто гончие на охоте, растормошенные магией.
Однако Сегель уже не смотрел за этим действием. Он, равно как и тот, свидетелем чьего побега он стал, мчался по коридору. Промедление будто бы утягивало его в темноту, сжимало сердце в кулак, словно говоря «беги! Беги и наслаждайся представлением, иначе мы заберем тебя!». Заберут. В этом он ничуть не сомневался, чувствуя, как неприятно раскалился браслет на его запястье, словно отрезвляя его.
Сколько Сегель бежал по замковым коридорам — наёмник не представлял, дыхание уже было тяжелым, а тело словно прогибалось под тяжелыми доспехами. Призрак мальчишки впереди знал замок очень и очень хорошо, в этом мужчина быстро удостоверился — уверенно сворачивал с пути, и знал, где спрятаться. Прыгал за статуи воинов, забегал в комнаты слуг, в которых в ночное время их почти не было. Пожалуй, если бы этих знаний не было — у него не было бы ни одного шанса.
Бежал он меж тем, в сторону от тюремных помещений. Наверх, во внутренний двор, в котором было так тихо, и красиво, что Сегель чуть не остановился. Однако остановился он в другой момент.
Когда девочку со светлыми волосами сопровождала та самая служанка, сопроводившая их в замок. Сегель замер в непонимании. Девочка шла с растерянным видом, но в глазах её плясали искорки счастья. Того самого, детского счастья, которое ярче любого другого чувства. Той детской восторженности, которую теряешь, становясь взрослым, переставая чему-либо удивляться, и искренне радоваться. Когда ты запираешь себя в коробочку «нормальности» для людей, чтобы не выглядеть на фоне остальных глупо.
Блондинка, облаченная в кожаный доспех и видную из-под него льняную рубашку, пропитавшуюся кровью недавнего боя, все-таки поглядывала вокруг с подозрением.
— Милорд и впрямь будет рад вас видеть, мисс.
— Это ведь не предлог, чтобы... — она сглотнула, и словно сжалась. Свежи ещё были слухи о том, что девушек похищают и продают. Впрочем, в этих слухах было намного больше правды, чем всем хотелось бы...
— Нет, конечно! — Ужаснулась девушка. — Ваш... м... милорд, точнее, желает лишь лучшей жизни вам. Только вас нужно привести в порядок.
Такое ощущение, словно никакая погоня их не беспокоила. Словно это было в другое время. Может, так и было, может, реальности наслоились друг на друга, оставляя лишь место действия. Там, где реальность прогнулась под потусторонний мир сильнее всего. Там, где смешивались не только они, но и чувства.
Девушка оглянулась назад.
— Только... сдержите обещание, молю. — Проговорила она, и голос её дрогнул.
— Ох... ну... — замялаясь служанка, стремясь отвести взгляд. — Это вам с милордом нужно говорить. Однако он клялся, что выполнит вашу просьбу!
— Надеюсь, что это так... иначе, клянусь богами, я сама его придушу!
Видение снова поплыло, словно истаяв.
Сегель почувствовал, как продувает ветер, словно на большой высоте. Оглянулся. Так и было. Этого места он не помнил, да и не мог никак помнить. Высокие стены крепости, какие не были взяты ни разу со времен Древней войны. Никакая осада не брала его, никакие тяжелые орудия не пробивали камень. Стрелковые башни, зубья стен — регулярно ремонтировалось, поддерживались в таком порядке, будто ожидается вот-вот новая война, новая осада. Город мог бы сдаться — замок Гранвиль не сдался бы никогда. Мимо него проскочила пара солдат в одну из башенок.
Яростный вопль поднялся над стенами, переполоша воронов, чьи скрипучие крики наполнили пространство. Звуки боя были там, впереди. Сегель двинулся вперед. Он видел тела под ногами. Тела стражников, которых смог уничтожить мальчишка на своем пути. Точные удары, смертельные.
Ловкий Хирем дрался с двумя. Копейщик и мечник пытались его загнать в угол, но это было ещё хуже — раненный разъяренный зверь всегда опаснее других. Сжимая пару клинков юноша стискивал рукояти так крепко, что костяшки пальцев побелели. Лицо его было перекошено от злобы. Стражник с мечом замахнулся, однако он тут же отскочил в сторону, прыгнул вперед, нанося два колящих удара в прорехи меж наплечниками и доспехами, повисая на нем, и отклоняясь назад. Так, чтобы копейщик, замахнувшийся для удара, помог ему добить мечника. Покачнулся, вынимая рывком из ран клинки, и тут же обрушился на копейщика. Неистовым шквалом ударов он поражал шею. Разворошенные стражники после ночного пробуждения ничего не могли поделать с загнанным в угол зверьком, который просто хотел выжить.
Хирем поднялся, нелепо покачиваясь на тонких ногах. Споткнулся, пятясь, о древко копья, и упал назад, сжался, позволяя слабости накатить на него. Тихие рыдания раздались в темноте. Он вслушивался в темноту, он вслушивался, не бегут ли к нему ещё стражники. Бежали, но ещё так далеко. Ночь доносила звуки легче, звонче. Времени было мало, и он это знал. Ещё лучше он знал, что ему следовало взять себя в руки и бежать. Сил, только вот на это не оставалось. Хирем никогда не убивал раньше. Ему казалось, что никогда и не придется. В эту ночь судьба распорядилась иначе.
Сегель отступил в сторону, и отвернулся, он не мог смотреть на это. Отчаяние ребенка, втянутого в грязные игры. Потерявшего в один миг все, потому что взрослым захотелось власти. Он, Сэмюэль Ривгольд, приложил к этому руку непосредственно... тяжелый груз опустился на плечи. Как же так... соверши же они убийство, то ничего бы из этого — всего, что они видят сейчас! Всего, что происходит с городом — попросту бы не было. Сидели бы узурпаторы на троне.
Никакого бедствия и страданий жителей города.
Что, если бы Сегель смог опустить клинок тогда?
Нет. Не смог бы. Когда он поднял клинок — юноша повернулся сонно. Приоткрыл глаза. Сонный мальчишка не понимал, что происходит, не понимал, кто перед ним. Не знал, что мог умереть в следующий миг. Однако он так напомнил ему Элизу. Они были примерно одного возраста. Слишком... тяжело. Сегель прислонился затылком к стене. Воспоминания пеленой стояли перед глазами. Как шепнул ему, подстегивая бежать, едва он понял, что не в силах убить, услышав быстрые шаги, как отошел от кровати, убирая окровавленный клинок в ножны. Как чувствовал взгляд, буравящий спину. Взгляд проницательных серых глаз.
Наемник услышал шаги. Они звучали громче, словно настоящие, не наведенные сном, вырвали его из воспоминаний. Настолько натуральных, вплоть до мерзкого кровавого запаха, застывшего в носу. Асари замер у входа. Лицо его было белым, как мел. В глазах застыл ужас, и они едва заметно блестели в темноте. Ему было не легче здесь. Он мельком глянул на Сегеля, и тут же рухнул на колени перед Хиремом, обнял, словно собственного сына. Это было так странно. Так неправильно... и в то же время естественно. Гладил по волосам, успокаивая, что-то шепча. Словно так все и должно быть.
— ...беги, беги и стань для них худшим кошмаром... — прошептал чуть громче Асари. — У тебя все получится, я знаю...
Его тень будто бы отделилась на глазах, вливаясь в ребенка. Видение истаяло на глазах. Асари обхватил свои плечи, падая на землю, сжимаясь, словно тот же ребенок. Хотя правильно ли теперь его так называть? Сегель двинулся к нему, и осторожно тронул, положил руку на плечо.
— Я.. я думал, что больше никогда не вернусь в эту ночь. — Безлико прошептал Хирем, и сжался сильнее. Что же он чувствовал в этот момент? Боль из прошлого, или скорбь? Старые раны, или душевная травма поразила его? Сегель пригляделся к его лицу, приобретшему нездоровый оттенок. Юноша словно стал старше на глазах. В глазах проступила боль прошлого, которую, как видно, он прятал все это время. Сиола тоже стояла, словно ошеломленная, чуть в стороне. В ужасе прикрыв ладонями рот. Интересно, они видели все одно и то же, или нет? Однако спрашивать сейчас было не к месту.
— Асари... — проговорил Сегель.
Юноша оттолкнул руку, и неловко поднялся. Так, словно у него кто-то выбил почву из-под ног, опёрся спиной на камень, съезжая на пол. Сегель не стал больше предлагать руку, а просто ухватил парня за плечи, а потом рывком поднял на ноги, как марионетку, подвешенную на нитки.
Асари благодарно улыбнулся.
— Простите за эту слабость. — Пробормотал Хирем. Огляделся с сомнением на своих спутников — те синхронно отвели взгляды. Асари глубоко вдохнул. — Назовете меня хоть раз «Ваше благородие», врежу. — Негодующе потряс он кулаком. — Да и по имени тоже... не мое оно теперь. Не моё! — Его крик отразился эхом от стен тюрьмы. Тяжелым взглядом прошелся по всем, и выдохнул. Напряженные плечи у него вмиг опустились. — Все равно тот мальчишка уже много лет назад погиб...
— Нам нужно идти. — Проговорил Сегель.
— Угу... — отозвался юноша, — только щас... — а после снял с пояса неприметную фляжку, и сделал глоток. Легкий запах спирта почувствовали все. После Хирем протянул её Сегелю, но он лишь покачал головой отрицательно. Также и Сиола поступила. На это он лишь пожал плечами, сделал ещё один глоток, и пробормотал с чувством, — ненавижу я это проклятое место. С детства ненавидел и сейчас ещё пуще ненавижу...
— Когда все закончится, — начала тихо девушка, — тебе все равно придется вернуть свое имя...
Асари поморщился ещё больше.
— Знаю я...
Никто не спешил смотреть друг на друга. Все упрямо избегали взглядов друг друга. Также молча Асари развернулся, сделал шаг... и они услышали крик. Мужской, слабый, где-то впереди.
— Здесь есть кто?! — Кричал незнакомый голос.
Оружие мгновенно покинуло ножны. По Асари и вовсе прошла рябь, и тени от его одежды, тела, словно сгустились, стали плотнее. Сегель двинулся вперед. В одной из камер они заметили фигуру. Скрючившуюся на полу, от голодной слабости, воняющую от испражнений. Пока ещё это был человек, к общему облегчению. Преодолевая отвращение, Сегель приблизился. Мужчина был облачен в официальные одежды торокской аристократии — зеленые — по крайней мере, какие-то куски ткани, не смотря на свою темноту, отдавали грязным оттенком, — с геральдикой дома Розы, по сути своей, одной из влиятельнейших семей Торока. Он подполз к прутьям решетки. Руки его дрожали, его самого трясло. Впалые глаза смотрели на трио с ужасом и надеждой одновременно.
— Вы пришли спасти нас? — Его взгляд метался от одного к другому. Голос был сиплым, сдавленным.
Асари с Сегелем переглянулись.
— Вас..? — Поинтересовался осторожно Сегель. Прутья решетки легкой волной отдавались в протезе. Это была простая решетка, с простым замком. Чтобы держать в ней людей, ослабленных пытками или боем. По его ощущениям разливающейся силы, он мог бы выломать её с легкостью. Мог бы, но не хотел. Он вглядывался в темноту за ним, сжимая и разжимая руку. Смрад... в этом месте отнюдь было не только дерьмо, но что-то ещё.
«Кровь» — одними губами прошептал Асари, глядя исключительно на Сегеля. Он поднял руку, и махнул, словно требуя тени отступить, или срывал покрывало. Впрочем, для него, наверное, так и было? Только вот тени и впрямь словно ткань, сжались, утемняя то место, где приземлились, и, открывая весь обзор на камеру.
Мужчина закрутил головой, пытаясь понять, что же не так. Хотя догадка уже скользнула в сознание. Тут, притаившись за гардиной, сидел мальчик. Он затаил дыхание, и практически не двигался. Коротенькие черные волосы, небольшим хвостиком собранные на затылке, наспех, проникновенные глаза с восточным разрезом. Он знал эти глаза! Сегель отступил на шаг назад. Мальчишка словно вообще прилип к стене, забираясь с ногами на подоконник. К его везению, тяжелые гардины не позволяли заметить движение любопытствующего за пологом ткани. Он прижался спиной к холодному стеклу.
— Проверьте тела в комнате, — приказал мужчина подле Мэйнард. — Нам нужно знать, не осталось ли кого в живых. Мстящие сироты хуже любой саранчи. Слышала, моя дорогая, о покушении на голову его Величества в Триоле при недавнем визите?
— Кто ж не слышал... — меланхолично ответила девушка, следя за тем, как стражники пробегают в коридор. Крыло, где находилась некогда вся семья наместника. Она перебирала пальцами по тонкому, изящному жезлу. Серебряную ручку с витиеватыми узорами венчала хрустальная сфера, окутанная заметным в полумраке свечением магии. — Казнь назначим через три дня. — Задумчиво произнесла она. — Время дадим на расследования, дознание. К слову, наш дорогой друг, Катача, уже прибыл?
Диалог, почему-то, отдалялся. Голоса таяли.
В следующий миг мужчина понял, почему — мальчишка, ловко используя архитектуру, знакомую ему до последнего камушка, теперь, пробирался к выходу. Сегель двинул следом, не таясь. На кого бы ни были нацелены эти видения, ему было позволено их увидеть тоже. Где же остальные?
Большую часть комнаты Хирем пересек без труда. Словно ловкий кот, то использовал колонны, то нырял под гардины, таясь. Сегель без труда улавливал частое сердцебиение юноши, будто у перепуганного кролика. Ладошки его были обильно измазаны в крови. Мужчина понимал, в чьей крови. А ещё, подбираясь к выходу, ему несказанно повезло.
— Одного не хватает! — Вскрикнули из коридора.
— Кого? — С явным недовольством спросил незнакомец.
— Младшего, Хирема.
— Капитан, собирайте людей, и прочешите замок. — Теперь уже явно помрачнел член Совета. — Трясите слуг, выбивайте правду из всех, вы не должны его выпустить, иначе полетят головы предателей, в том числе, и ваша.
— Есть, сэр!
Стражники ломанулись с выхода, освобождая дорогу притаившемуся в тени мальчишке. Он вжался в пространство меж колонной и стеной, крепко стискивая кинжалы из черного металла. Те самые, что держал в руках Асари, те самые, которые он не смог разглядеть. Взгляд его метался. Бедный мальчик, подумал Сегель, ведь прекрасно помнил, как это было. Это место возвращало память совершенно легко, словно вливая его каплю за каплей.
Сегель вспомнил, как покинув крыло после убийства — они практически бежали из этой части замка, к обозначенному служанкой месту. Месту, где их тут же окружили стражники. Если сначала им предложили сдаться без боя, то далее происходил бой. Какой бой, стоит сказать! Нет, справлялись они успешно. Настолько, что Сегелю тогда почудилось, что они и впрямь смогут сбежать. Пролет за пролетом, они бежали. Быстрее и быстрее — израненные и перепачканные в крови — в своей и чужой, чтобы в тюремном блоке нарваться на засаду. Выход через секретный ход, каким они сюда проникли, единственный способ покинуть замок, был перекрыт, а они вновь попали в окружение.
Нет лучше способа впасть в отчаяние, чем дать хрупкую надежду на спасение. Поманить к выходу, чтобы в последний миг его перекрыть. Так с ними и случилось.
— О Тьмы вестники... — он услышал голос Лиоры. Обернулся. Девушка вытянула руки с жезлом, и прошептала: — во всех тенях этого замка, откликнитесь на зов, и разыщите мальчишку! — Волна энергии прошла по залу. Тени зашевелились, растормошенные магией, и словно потянулись к выходу. Нескладной волной, оживая, преследуя, будто гончие на охоте, растормошенные магией.
Однако Сегель уже не смотрел за этим действием. Он, равно как и тот, свидетелем чьего побега он стал, мчался по коридору. Промедление будто бы утягивало его в темноту, сжимало сердце в кулак, словно говоря «беги! Беги и наслаждайся представлением, иначе мы заберем тебя!». Заберут. В этом он ничуть не сомневался, чувствуя, как неприятно раскалился браслет на его запястье, словно отрезвляя его.
***
Сколько Сегель бежал по замковым коридорам — наёмник не представлял, дыхание уже было тяжелым, а тело словно прогибалось под тяжелыми доспехами. Призрак мальчишки впереди знал замок очень и очень хорошо, в этом мужчина быстро удостоверился — уверенно сворачивал с пути, и знал, где спрятаться. Прыгал за статуи воинов, забегал в комнаты слуг, в которых в ночное время их почти не было. Пожалуй, если бы этих знаний не было — у него не было бы ни одного шанса.
Бежал он меж тем, в сторону от тюремных помещений. Наверх, во внутренний двор, в котором было так тихо, и красиво, что Сегель чуть не остановился. Однако остановился он в другой момент.
Когда девочку со светлыми волосами сопровождала та самая служанка, сопроводившая их в замок. Сегель замер в непонимании. Девочка шла с растерянным видом, но в глазах её плясали искорки счастья. Того самого, детского счастья, которое ярче любого другого чувства. Той детской восторженности, которую теряешь, становясь взрослым, переставая чему-либо удивляться, и искренне радоваться. Когда ты запираешь себя в коробочку «нормальности» для людей, чтобы не выглядеть на фоне остальных глупо.
Блондинка, облаченная в кожаный доспех и видную из-под него льняную рубашку, пропитавшуюся кровью недавнего боя, все-таки поглядывала вокруг с подозрением.
— Милорд и впрямь будет рад вас видеть, мисс.
— Это ведь не предлог, чтобы... — она сглотнула, и словно сжалась. Свежи ещё были слухи о том, что девушек похищают и продают. Впрочем, в этих слухах было намного больше правды, чем всем хотелось бы...
— Нет, конечно! — Ужаснулась девушка. — Ваш... м... милорд, точнее, желает лишь лучшей жизни вам. Только вас нужно привести в порядок.
Такое ощущение, словно никакая погоня их не беспокоила. Словно это было в другое время. Может, так и было, может, реальности наслоились друг на друга, оставляя лишь место действия. Там, где реальность прогнулась под потусторонний мир сильнее всего. Там, где смешивались не только они, но и чувства.
Девушка оглянулась назад.
— Только... сдержите обещание, молю. — Проговорила она, и голос её дрогнул.
— Ох... ну... — замялаясь служанка, стремясь отвести взгляд. — Это вам с милордом нужно говорить. Однако он клялся, что выполнит вашу просьбу!
— Надеюсь, что это так... иначе, клянусь богами, я сама его придушу!
Видение снова поплыло, словно истаяв.
Сегель почувствовал, как продувает ветер, словно на большой высоте. Оглянулся. Так и было. Этого места он не помнил, да и не мог никак помнить. Высокие стены крепости, какие не были взяты ни разу со времен Древней войны. Никакая осада не брала его, никакие тяжелые орудия не пробивали камень. Стрелковые башни, зубья стен — регулярно ремонтировалось, поддерживались в таком порядке, будто ожидается вот-вот новая война, новая осада. Город мог бы сдаться — замок Гранвиль не сдался бы никогда. Мимо него проскочила пара солдат в одну из башенок.
Яростный вопль поднялся над стенами, переполоша воронов, чьи скрипучие крики наполнили пространство. Звуки боя были там, впереди. Сегель двинулся вперед. Он видел тела под ногами. Тела стражников, которых смог уничтожить мальчишка на своем пути. Точные удары, смертельные.
Ловкий Хирем дрался с двумя. Копейщик и мечник пытались его загнать в угол, но это было ещё хуже — раненный разъяренный зверь всегда опаснее других. Сжимая пару клинков юноша стискивал рукояти так крепко, что костяшки пальцев побелели. Лицо его было перекошено от злобы. Стражник с мечом замахнулся, однако он тут же отскочил в сторону, прыгнул вперед, нанося два колящих удара в прорехи меж наплечниками и доспехами, повисая на нем, и отклоняясь назад. Так, чтобы копейщик, замахнувшийся для удара, помог ему добить мечника. Покачнулся, вынимая рывком из ран клинки, и тут же обрушился на копейщика. Неистовым шквалом ударов он поражал шею. Разворошенные стражники после ночного пробуждения ничего не могли поделать с загнанным в угол зверьком, который просто хотел выжить.
Хирем поднялся, нелепо покачиваясь на тонких ногах. Споткнулся, пятясь, о древко копья, и упал назад, сжался, позволяя слабости накатить на него. Тихие рыдания раздались в темноте. Он вслушивался в темноту, он вслушивался, не бегут ли к нему ещё стражники. Бежали, но ещё так далеко. Ночь доносила звуки легче, звонче. Времени было мало, и он это знал. Ещё лучше он знал, что ему следовало взять себя в руки и бежать. Сил, только вот на это не оставалось. Хирем никогда не убивал раньше. Ему казалось, что никогда и не придется. В эту ночь судьба распорядилась иначе.
Сегель отступил в сторону, и отвернулся, он не мог смотреть на это. Отчаяние ребенка, втянутого в грязные игры. Потерявшего в один миг все, потому что взрослым захотелось власти. Он, Сэмюэль Ривгольд, приложил к этому руку непосредственно... тяжелый груз опустился на плечи. Как же так... соверши же они убийство, то ничего бы из этого — всего, что они видят сейчас! Всего, что происходит с городом — попросту бы не было. Сидели бы узурпаторы на троне.
Никакого бедствия и страданий жителей города.
Что, если бы Сегель смог опустить клинок тогда?
Нет. Не смог бы. Когда он поднял клинок — юноша повернулся сонно. Приоткрыл глаза. Сонный мальчишка не понимал, что происходит, не понимал, кто перед ним. Не знал, что мог умереть в следующий миг. Однако он так напомнил ему Элизу. Они были примерно одного возраста. Слишком... тяжело. Сегель прислонился затылком к стене. Воспоминания пеленой стояли перед глазами. Как шепнул ему, подстегивая бежать, едва он понял, что не в силах убить, услышав быстрые шаги, как отошел от кровати, убирая окровавленный клинок в ножны. Как чувствовал взгляд, буравящий спину. Взгляд проницательных серых глаз.
Наемник услышал шаги. Они звучали громче, словно настоящие, не наведенные сном, вырвали его из воспоминаний. Настолько натуральных, вплоть до мерзкого кровавого запаха, застывшего в носу. Асари замер у входа. Лицо его было белым, как мел. В глазах застыл ужас, и они едва заметно блестели в темноте. Ему было не легче здесь. Он мельком глянул на Сегеля, и тут же рухнул на колени перед Хиремом, обнял, словно собственного сына. Это было так странно. Так неправильно... и в то же время естественно. Гладил по волосам, успокаивая, что-то шепча. Словно так все и должно быть.
— ...беги, беги и стань для них худшим кошмаром... — прошептал чуть громче Асари. — У тебя все получится, я знаю...
Его тень будто бы отделилась на глазах, вливаясь в ребенка. Видение истаяло на глазах. Асари обхватил свои плечи, падая на землю, сжимаясь, словно тот же ребенок. Хотя правильно ли теперь его так называть? Сегель двинулся к нему, и осторожно тронул, положил руку на плечо.
— Я.. я думал, что больше никогда не вернусь в эту ночь. — Безлико прошептал Хирем, и сжался сильнее. Что же он чувствовал в этот момент? Боль из прошлого, или скорбь? Старые раны, или душевная травма поразила его? Сегель пригляделся к его лицу, приобретшему нездоровый оттенок. Юноша словно стал старше на глазах. В глазах проступила боль прошлого, которую, как видно, он прятал все это время. Сиола тоже стояла, словно ошеломленная, чуть в стороне. В ужасе прикрыв ладонями рот. Интересно, они видели все одно и то же, или нет? Однако спрашивать сейчас было не к месту.
— Асари... — проговорил Сегель.
Юноша оттолкнул руку, и неловко поднялся. Так, словно у него кто-то выбил почву из-под ног, опёрся спиной на камень, съезжая на пол. Сегель не стал больше предлагать руку, а просто ухватил парня за плечи, а потом рывком поднял на ноги, как марионетку, подвешенную на нитки.
Асари благодарно улыбнулся.
— Простите за эту слабость. — Пробормотал Хирем. Огляделся с сомнением на своих спутников — те синхронно отвели взгляды. Асари глубоко вдохнул. — Назовете меня хоть раз «Ваше благородие», врежу. — Негодующе потряс он кулаком. — Да и по имени тоже... не мое оно теперь. Не моё! — Его крик отразился эхом от стен тюрьмы. Тяжелым взглядом прошелся по всем, и выдохнул. Напряженные плечи у него вмиг опустились. — Все равно тот мальчишка уже много лет назад погиб...
— Нам нужно идти. — Проговорил Сегель.
— Угу... — отозвался юноша, — только щас... — а после снял с пояса неприметную фляжку, и сделал глоток. Легкий запах спирта почувствовали все. После Хирем протянул её Сегелю, но он лишь покачал головой отрицательно. Также и Сиола поступила. На это он лишь пожал плечами, сделал ещё один глоток, и пробормотал с чувством, — ненавижу я это проклятое место. С детства ненавидел и сейчас ещё пуще ненавижу...
— Когда все закончится, — начала тихо девушка, — тебе все равно придется вернуть свое имя...
Асари поморщился ещё больше.
— Знаю я...
Никто не спешил смотреть друг на друга. Все упрямо избегали взглядов друг друга. Также молча Асари развернулся, сделал шаг... и они услышали крик. Мужской, слабый, где-то впереди.
— Здесь есть кто?! — Кричал незнакомый голос.
Оружие мгновенно покинуло ножны. По Асари и вовсе прошла рябь, и тени от его одежды, тела, словно сгустились, стали плотнее. Сегель двинулся вперед. В одной из камер они заметили фигуру. Скрючившуюся на полу, от голодной слабости, воняющую от испражнений. Пока ещё это был человек, к общему облегчению. Преодолевая отвращение, Сегель приблизился. Мужчина был облачен в официальные одежды торокской аристократии — зеленые — по крайней мере, какие-то куски ткани, не смотря на свою темноту, отдавали грязным оттенком, — с геральдикой дома Розы, по сути своей, одной из влиятельнейших семей Торока. Он подполз к прутьям решетки. Руки его дрожали, его самого трясло. Впалые глаза смотрели на трио с ужасом и надеждой одновременно.
— Вы пришли спасти нас? — Его взгляд метался от одного к другому. Голос был сиплым, сдавленным.
Асари с Сегелем переглянулись.
— Вас..? — Поинтересовался осторожно Сегель. Прутья решетки легкой волной отдавались в протезе. Это была простая решетка, с простым замком. Чтобы держать в ней людей, ослабленных пытками или боем. По его ощущениям разливающейся силы, он мог бы выломать её с легкостью. Мог бы, но не хотел. Он вглядывался в темноту за ним, сжимая и разжимая руку. Смрад... в этом месте отнюдь было не только дерьмо, но что-то ещё.
«Кровь» — одними губами прошептал Асари, глядя исключительно на Сегеля. Он поднял руку, и махнул, словно требуя тени отступить, или срывал покрывало. Впрочем, для него, наверное, так и было? Только вот тени и впрямь словно ткань, сжались, утемняя то место, где приземлились, и, открывая весь обзор на камеру.
