Тело Эгрета упало на землю. В нос ударил металлический запах, и Эдгар инстинктивно задержал дыхание. За его спиной высилась фигура. Высотой около трех метров, затянутой в толстую шинель. В одной руке его был клинок, смазанный алым цветом. Цветом! Среди черно-белого пространства, был только алый. Под ним и на Эгрете, и на клинке его убийцы.
Эдгар вскинул пистолет, прицеливаясь.
— МБР! — Крикнул он фразу, по протоколу, хотя всё существо внутри кричало только одно «стреляй». — Бросить оружие и принять подобающую форму.
Инстинктивно он отпрыгнул в сторону. Небрежно приземлился, увернувшись от тонких нитей. Выстрел. Пуля пролетела через шинель, но ничуть не навредила. Кукловод двигался в его сторону. От другой руки по всей комнате, словно паутина, расползались нити. Эдгар отступал назад. Агент вытащил лист бумаги с записанными на ней словами. Формулой, и поджег.
— Исполнись! Зажгись!
На лету клочок бумаги становился огненным шаром, освещающим комнату. Врезался в нити, рассыпаясь на крупицы бумаги, в стремительном танце призванный огонь взметнулся вверх до потолка, сжигая на своем пути нити. Вся комната залилась огнем, и обожженные до пепла нити оседали как снегопад, а то и вовсе огненными клочками падали вниз. Эдгар, осторожно лавируя в этом танце пламени, вытащил ещё один лист, сжигая его в пламени. Кусочек опаленной бумаги разворачивался в ловчую сеть. Её на лету Кукловод рассек мечом. В один прыжок преодолевая расстояние, ударил, рассекая костюм и предплечье. Его обожгло болью, и Эдгар снова выстрелил. В упор в грудь. Никакого эффекта. Уйдя кое-как от удара, его лодыжка была подсечена одной из новых нитей, и он повалился на спину.
Вскрикнул от боли, и кое-как попытался подняться. Нога не послушалась.
«Что же ты, мой дорогой Эдгар... неужели ты так просто сдашься?» — Прозвучал голос в голове писателя, едва вставшего на четвереньки. Нога и рука дрожали. Свист клинка он услышал за мгновение, как понял, что никак не сможет уйти от удара. Сознание опрокинуло его в этот мир. Погибающие в фальшивом мире в реальности окажутся такими же трупами.
Таковы условия их работы.
Холодная пустота.
— Эдгар... — боль вернула в сознание, когда голос над головой заставил вздрогнуть, но и только. Кто-то потряс его за больное плечо. — Эд, просыпайся. Мы закончили.
Сев на плитке, Эдгар поморщился. Тело болело, голова кружилась, да и вообще, откровенно говоря, его подташнивало. Эгрет смотрел на него помутневшими глазами. Темные круги залегли под глазами и казались черными в неярком свете. Эгрет пережимал рану рукой. Его боль чувствовал отзвуком и Эдгар.
— Сделай уже что-нибудь... – попросил устало.
Эдгар вынул ручку, похожую на чернильную. Эгрет расстегнул рубашку. От одного вида раны писателю стало плохо, и он прикрыл рот рукавом.
— Слова мои... — он коснулся кончиком ручки кожи, и выписывал слова. — «Записаны давно. Слова мои, связывающие творца с его творением. Раны его, полученные от Хранителя, уже зарастали. Так быстро, как ни одному человеку не под силу исцелиться». — Эдгар сглотнул ком в горле, и отвернулся. Наблюдать за тем, как быстро срастаются ткани, было ужасно, и каждый раз смотреть он не мог. Слабость накатывала также, постепенно, волна за волной, сначала зарождаясь в затылке, а после плавно наползая на правую часть головы, словно иглами впиваясь в мозг.
— Мог и просто её подлатать. — Проворчал Эгрет, наблюдая, как чернила впитываются бесследно в кожу, и запахнул сначала рубашку, а потом и пиджак. — Видок у тебя, конечно, тот ещё. Ты бы себя со стороны видел!
— Хранитель...
— Мертв. — Пожал плечами Эгрет. — Нет, ну это просто отвратительно. Шеф — настоящий садист.
— Откуда он мог знать, что здесь сидит такая тварь?
Эгрет одарил его снисходительной улыбкой, протягивая руку.
— Пошли, нам ещё разрубать нити у заключенных.
— Отлично сработано, Ворон.
Голос шефа был, как обычно, бодр и весел. «Ворон», как звали Эдгара, сидел перед ним, скромно в кожаном кресле. Для него оно, пожалуй, было даже большим. Раны Эгрета обрабатывал местный целитель, расположившись на диванчике для гостей, напротив окна. За окном шумели автомобили. Все в городе шло в своем неспешном темпе. Никто из людей не знает, что происходит за стенами Бюро. Большинство зрителей вернулись целыми и невредимыми. Кроме, разумеется, психических увечий, и они легли на плечи отдела коммуникации, занимая менталистов на несколько дней вперед.
— Спасибо. — Проговорил Эдгар.
— Жаль, что такой способный демиург улизнул. Нам бы в штате не помешал ещё один... трое на отделение, конечно, мало. Чертовски мало. — Шеф сузил темно-синие глаза, и перевел взгляд на писателя. — Говори, чего ты ждешь? Вижу, что тебя грызет какая-то мысль.
— Только зачем было посылать именно нас к такому опасному хранителю? И не говорите, что вы не допускали мысли о том, что он не может быть сильным.
— Я не допускал мысли о том, что вы проиграете, Эдгар. — Хмуро заметил шеф. Его глаза блеснули янтарем. — Я полагаюсь на вас, потому что знаю ваши возможности. Я знаю, что вы меня не подведете. И, как ты видишь, оказался прав. — Эдгар выдохнул, отворачиваясь. Шеф только покачал головой. — И я не могу делить всех моих агентов на «слабых» и «сильных». В таком случае, зачем МБР нужны первые? Я хочу из вас воспитать действительно сильных бойцов. И потому отправлять вас на опасные задания я буду и впредь. Или ты хочешь оспорить мое решение, Новиков? — Он перевел взгляд на Эгрета. — Или может ты, творение, хочешь поддержать его?
— Нет, шеф. — Поморщившись от боли, проговорил Эгрет, когда ему накладывали бинты. — Мы не станем сильнее, если не будем испытывать себя с достойными противниками.
На лице главы отделения расцвела дьявольская улыбка.
— Учись, Новиков. — Наставительно произнес шеф. — То, что ты исчерпал свои лимиты полгода назад, вызвав колоссальные подвижки в реальном мире, не делает тебя инвалидом сейчас. Вон, — он поднял папку с отчетом, — дрался ты неплохо. Сплоховал в финале, но твою физическую слабость ещё можно устранить. — Он пробежался оценочным взглядом по Эдгару. — Нет, выше головы, конечно, не прыгнешь... но кое-что сделать с тобой можно будет. Потом. Свободен. — И после этих слов отвернулся к окну, провернувшись на стуле. Панорамное окно за его рабочим столом всегда приковывало внимание шефа, когда разговор был окончен.
— Шеф... — проговорил Эдгар, поднимаясь, — а можно..?
— Пиши, Новиков, пиши. — Отмахнулся от него глава, и только едва обернулся. — Что с тобой поделать, горе-писатель? Все равно людишки не поверят.
Эдгар вскинул пистолет, прицеливаясь.
— МБР! — Крикнул он фразу, по протоколу, хотя всё существо внутри кричало только одно «стреляй». — Бросить оружие и принять подобающую форму.
Инстинктивно он отпрыгнул в сторону. Небрежно приземлился, увернувшись от тонких нитей. Выстрел. Пуля пролетела через шинель, но ничуть не навредила. Кукловод двигался в его сторону. От другой руки по всей комнате, словно паутина, расползались нити. Эдгар отступал назад. Агент вытащил лист бумаги с записанными на ней словами. Формулой, и поджег.
— Исполнись! Зажгись!
На лету клочок бумаги становился огненным шаром, освещающим комнату. Врезался в нити, рассыпаясь на крупицы бумаги, в стремительном танце призванный огонь взметнулся вверх до потолка, сжигая на своем пути нити. Вся комната залилась огнем, и обожженные до пепла нити оседали как снегопад, а то и вовсе огненными клочками падали вниз. Эдгар, осторожно лавируя в этом танце пламени, вытащил ещё один лист, сжигая его в пламени. Кусочек опаленной бумаги разворачивался в ловчую сеть. Её на лету Кукловод рассек мечом. В один прыжок преодолевая расстояние, ударил, рассекая костюм и предплечье. Его обожгло болью, и Эдгар снова выстрелил. В упор в грудь. Никакого эффекта. Уйдя кое-как от удара, его лодыжка была подсечена одной из новых нитей, и он повалился на спину.
Вскрикнул от боли, и кое-как попытался подняться. Нога не послушалась.
«Что же ты, мой дорогой Эдгар... неужели ты так просто сдашься?» — Прозвучал голос в голове писателя, едва вставшего на четвереньки. Нога и рука дрожали. Свист клинка он услышал за мгновение, как понял, что никак не сможет уйти от удара. Сознание опрокинуло его в этот мир. Погибающие в фальшивом мире в реальности окажутся такими же трупами.
Таковы условия их работы.
Холодная пустота.
— Эдгар... — боль вернула в сознание, когда голос над головой заставил вздрогнуть, но и только. Кто-то потряс его за больное плечо. — Эд, просыпайся. Мы закончили.
Сев на плитке, Эдгар поморщился. Тело болело, голова кружилась, да и вообще, откровенно говоря, его подташнивало. Эгрет смотрел на него помутневшими глазами. Темные круги залегли под глазами и казались черными в неярком свете. Эгрет пережимал рану рукой. Его боль чувствовал отзвуком и Эдгар.
— Сделай уже что-нибудь... – попросил устало.
Эдгар вынул ручку, похожую на чернильную. Эгрет расстегнул рубашку. От одного вида раны писателю стало плохо, и он прикрыл рот рукавом.
— Слова мои... — он коснулся кончиком ручки кожи, и выписывал слова. — «Записаны давно. Слова мои, связывающие творца с его творением. Раны его, полученные от Хранителя, уже зарастали. Так быстро, как ни одному человеку не под силу исцелиться». — Эдгар сглотнул ком в горле, и отвернулся. Наблюдать за тем, как быстро срастаются ткани, было ужасно, и каждый раз смотреть он не мог. Слабость накатывала также, постепенно, волна за волной, сначала зарождаясь в затылке, а после плавно наползая на правую часть головы, словно иглами впиваясь в мозг.
— Мог и просто её подлатать. — Проворчал Эгрет, наблюдая, как чернила впитываются бесследно в кожу, и запахнул сначала рубашку, а потом и пиджак. — Видок у тебя, конечно, тот ещё. Ты бы себя со стороны видел!
— Хранитель...
— Мертв. — Пожал плечами Эгрет. — Нет, ну это просто отвратительно. Шеф — настоящий садист.
— Откуда он мог знать, что здесь сидит такая тварь?
Эгрет одарил его снисходительной улыбкой, протягивая руку.
— Пошли, нам ещё разрубать нити у заключенных.
***
— Отлично сработано, Ворон.
Голос шефа был, как обычно, бодр и весел. «Ворон», как звали Эдгара, сидел перед ним, скромно в кожаном кресле. Для него оно, пожалуй, было даже большим. Раны Эгрета обрабатывал местный целитель, расположившись на диванчике для гостей, напротив окна. За окном шумели автомобили. Все в городе шло в своем неспешном темпе. Никто из людей не знает, что происходит за стенами Бюро. Большинство зрителей вернулись целыми и невредимыми. Кроме, разумеется, психических увечий, и они легли на плечи отдела коммуникации, занимая менталистов на несколько дней вперед.
— Спасибо. — Проговорил Эдгар.
— Жаль, что такой способный демиург улизнул. Нам бы в штате не помешал ещё один... трое на отделение, конечно, мало. Чертовски мало. — Шеф сузил темно-синие глаза, и перевел взгляд на писателя. — Говори, чего ты ждешь? Вижу, что тебя грызет какая-то мысль.
— Только зачем было посылать именно нас к такому опасному хранителю? И не говорите, что вы не допускали мысли о том, что он не может быть сильным.
— Я не допускал мысли о том, что вы проиграете, Эдгар. — Хмуро заметил шеф. Его глаза блеснули янтарем. — Я полагаюсь на вас, потому что знаю ваши возможности. Я знаю, что вы меня не подведете. И, как ты видишь, оказался прав. — Эдгар выдохнул, отворачиваясь. Шеф только покачал головой. — И я не могу делить всех моих агентов на «слабых» и «сильных». В таком случае, зачем МБР нужны первые? Я хочу из вас воспитать действительно сильных бойцов. И потому отправлять вас на опасные задания я буду и впредь. Или ты хочешь оспорить мое решение, Новиков? — Он перевел взгляд на Эгрета. — Или может ты, творение, хочешь поддержать его?
— Нет, шеф. — Поморщившись от боли, проговорил Эгрет, когда ему накладывали бинты. — Мы не станем сильнее, если не будем испытывать себя с достойными противниками.
На лице главы отделения расцвела дьявольская улыбка.
— Учись, Новиков. — Наставительно произнес шеф. — То, что ты исчерпал свои лимиты полгода назад, вызвав колоссальные подвижки в реальном мире, не делает тебя инвалидом сейчас. Вон, — он поднял папку с отчетом, — дрался ты неплохо. Сплоховал в финале, но твою физическую слабость ещё можно устранить. — Он пробежался оценочным взглядом по Эдгару. — Нет, выше головы, конечно, не прыгнешь... но кое-что сделать с тобой можно будет. Потом. Свободен. — И после этих слов отвернулся к окну, провернувшись на стуле. Панорамное окно за его рабочим столом всегда приковывало внимание шефа, когда разговор был окончен.
— Шеф... — проговорил Эдгар, поднимаясь, — а можно..?
— Пиши, Новиков, пиши. — Отмахнулся от него глава, и только едва обернулся. — Что с тобой поделать, горе-писатель? Все равно людишки не поверят.
