Человек не перебивал и не возражал, спокойно дожидаясь, пока почтенный гость прервётся. - То немногое, что припрятал мой народ в кладовых, было безжалостно отнято у них силой! – продолжал Омтель. Его речь становилась спокойней. Он уже больше не кричал, а лишь сурово ворчал, каждым словом давая Элейму понять, что его переполняет всё тот же лютый гнев. – Я проделал этот долгий путь, человек, чтобы спросить тебя…- тут эльф понизил свой голос до шёпота. – Зачем? Во имя чего ты пытаешься разрушить многолетний союз между нашими народами? Это ничего хорошего тебе не принесёт, кроме несчастья. За тебя будут проливать кровь твои подданные, которым это не нужно. Это нужно тебе, Элейм.
Завершив свою речь, Омтель посмотрел на Элейма: теперь настала очередь ему держать ответ перед Лесным Царём.
- Владыка Омтель! Спешу заверить вас, что в моих деяниях не было дурного умысла. Я лишь спешил защитить свой народ от нежданной напасти! Равно как и обитатели Девственных Лесов, так и народ Серединного Королевства были лишены маны! Границы наших земель оказались беззащитны пред вражеским натиском, и, дабы защитить свой народ, я лишил его Синей Воды!
- А почему Колодец Силы нежданно опустел? Почему Синяя Вода, со дня сотворения Мира не покидавшая его берегов, нежданно пропала? Элейм не спешил с ответом: он решался сказать ли эльфу, что Колодец Силы осушен Богами, чтобы предотвратить Великое Зло, ибо сам с трудом отважился поверить в это. Что же, в таком случае, подумает Омтель? Наверняка, он решит, что он, Элейм, всё это выдумал, чтобы только отвести от себя все подозрения. Нужно постараться сделать так, чтобы Омтель ему поверил, как Элейм поверил Мергалу. Но как это сделать, ведь эльф и так настроен совсем не дружелюбно, и каждое слово, сказанное молодым правителем, воспринимает с недоверием? Элейм задумался, и Омтель сразу заметил это.
- Ну что же ты молчишь, Царственный Элейм? – крикнул он, теряя терпение, - Я жду ответа! Или, быть может, тебе нечего сказать? Или, напротив, причина пропажи маны стыдит тебя?
Тут Элейм понял, что медлить больше нельзя: мгновенно в его душу проник лёгкий страх. Он понял это, когда почувствовал, как кровь приливает к голове, и её заполняет едва различимый, ненавязчивый стук в висках. В это же самое время голова его раздувалась от обилия мыслей, быстро заполнявших его разум. Элейм пытался сообразить, что ответить Омтелю. Сделать это оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал.
- Нет! От чего же, Владыка Омтель! – Царственный Элейм выпрямился. И, облокотившись на спинку трона, со всей живущей в тот миг в нём уверенностью, промолвил, - Я сам не знаю, почему наша Благодатная земля в одночасье лишилась маны, но один из подданных поведал мне, что это случилось по одной лишь Воле Богов!
Голос Элейма звучал уверенно, да и речь его казалась вполне убедительной, но только не для Омтеля: выслушав его речь, Лесной Царь насмешливо окинул взглядом собеседника.
- По Воле Богов? – рассмеялся он, вскидывая лохматые брови, - Неужели ты, о Царственный Элейм, всерьёз полагаешь, что Боги могли опустошить Колодец Силы?
- Я знаю это! – заверил тот.
- Правда? – Верховный Эльф искренне удивился. – А мне что-то не вериться… - заметил он, едва сдерживая гнев. – А сам ты хоть веришь в то, что говоришь?
Царственный Элейм молчал. По его плотно сжатым губам и напряжённому взору, устремлённому в одну точку, было понятно, что сейчас молодой правитель чувствует себя неловко: прямо сейчас седобородый Омтель раскусил его на глазах у болтливых придворных, а теперь ему нужно заставить старого эльфа поверить в то, что всё это не так. Что он, Элейм, на самом деле искренне верует в то, что Синяя Вода исчезла из Колодца Силы по воле Богов. Но он не мог этого сделать. Не мог, потому что не мог найти подходящих слов. И за это Царственный Элейм в мыслях жестоко ругал себя, и одновременно, чувствовал себя крайне неловко, потому что понимал – если сейчас он всё не объяснит Лесному Царю, тот откажется принять его объяснения позже.
- Я так и думал! – заключил Омтель, поняв, что уже не дождётся ответа от молодого правителя. Он погладил ладонью холёную, будто шёлковую, бородку, затем снова устремил взгляд на Элейма. Большие карие глаза эльфа враждебно блеснули, и эту враждебность молодой воин почувствовал в первое же мгновение, и невольно отпрянул, как от рассекающего воздух клинка. - Царственный Элейм! Твоё молчание говорит за тебя! Неужели ты думаешь, будто бы я, Повелитель Эльфов поверю в то, что Боги опустошили Колодец Силы? Это сделал ты! – Лесной Царь ткнул пальцем в лицо Элейма, которое тут же перекосила гримаса ужаса.
- Я?! – воскликнул он с недоумением. Ему хотелось доказать этому напыщенному индюку, что он, Элейм, прав, но он не мог этого сделать, прекрасно понимая, что Омтель ему не поверит. Ведь Владыка Девственных Лесов рассуждает точно так же, как рассуждал сам Элейм, когда к нему в тронный зал вошёл Мергал: деяния Богов всегда незаметны, и они никогда не предстают перед смертными наяву, а приходят лишь в ведениях. А значит, никто никогда не может с полной уверенностью сказать, что это дело рук Божественных. Так думал Элейм, так думает сейчас и Омтель. Кроме того, Элейм недолюбливает Мергала так же, как Омтель недолюбливает Элейма.
- Мои предки никогда не считали вас, людей, настоящими союзниками! Твой отец, Царственный Дирей заставил нас покориться своей воле, разделив свой народ на три касты. Мы стерпели это неравенство и, вопреки всему, продолжали селиться в городах людей. Нас унижали, теснили, но мы продолжали жить бок о бок с людьми, отлично понимая, что нас медленно, но верно стирают с лица земли…
Весь стан старого эльфа преисполнился гордости и величия, и на его фоне Элейм померк. Тем более, что он уже почти признал своё поражение. Казалось, эльф был прав. Каждое его слово было взвешенным, и Элейм не мог ничего ему возразить. У него осталась только обида, ибо, если бы Омтель знал и видел то, что знал, видел, и слышал он, Элейм, он бы заговорил иначе, - Мы продолжали жить бок о бок с вами, людьми. Мы терпели всё. Мы верили, что настанет день, когда наша скрытая вражда, наконец, закончиться. Но, нет! Своим последним указом ты окончательно убил во мне веру в то, что с враждой, наконец, будет покончено! Я больше не верю людям и готов объявить им войну!!!
Сказав это, Владыка Девственных Лесов резко повернулся к Элейму спиной, видимо, желая этим лишний раз показать ему свой гнев, и, невозмутимый, зашагал прочь в окружении своей свиты. Очень скоро Элейм услышал, как хлопнула дверь в конце зала, и вздрогнул. Он не пытался скрывать, что слова старого эльфа испугали его. Конечно, это пока только угроза. Пока… Ведь Владыке Омтелю ничего не стоит претворить пустые, на первый взгляд, слова в реальность. Но он этого не сделает, потому что, Элейм не допустит этого. Правда, для того, что бы добиться этого, он, Элейм должен взойти на Священный Трон Богов и вернуть Благоземью ману. Ведь Омтель разгневан только потому, что колодец внезапно опустел. Да и к тому же, винит в пропаже Синей Воды его. Но, почему? Как он только мог додуматься до такого? Или, всё же, у многомудрого эльфа были причины думать так? Ведь он мог подумать, что молодой правитель собрал Синюю Воду нарочно, а не по необходимости. Но не для того, чтобы с её помощью защищаться от демонов, а чтобы с новой силой разжигать вражду между народами. Так что, даже если Омтель сможет поверить в то, что в пропаже маны он, Элейм, вовсе не виноват, и она исчезла по воле Богов, у Верховного Эльфа найдётся ещё причина, чтобы ненавидеть его: он лишил маны всё королевство. Спрашивается, зачем он это сделал. Сам Элейм знал ответ на этот вопрос: Синяя Вода нужна ему для того, чтобы защитить королевство. Но Омтель полагает иначе: ему кажется, что молодой правитель сделал это только для того, чтобы иметь преимущество в предстоящей войне, которую он, якобы, затевает. Но как объяснить ему, что это не так. Как объяснить, что королевству грозит новая беда, и что сейчас они должны не делить землю в кровавых битвах, а объединиться. Ведь это нужно им, чтобы выстоять против врага.
Элейм обхватил голову руками. Молодой правитель ощущал всю сложность ситуации, и от этого ему становилось страшно. Ведь теперь, помимо загадочного лиха, которое, по предсказаниям Богов, придёт в Благоземье, казалось из самих недр Хаоса, Королевству грозит разгневанный Омтель.
Народ эльфов упрямый и гордый. И как только Дирею удалось уговорить Лесного Царя объединиться, ведь эльф скорее удавиться, чем примет помощь. При каждом удобном случае лесной народ старается показать всем окружающим, что они способны жить независимо, обходясь без чьей-либо помощи. Но Преславному Дирею удалось уговорить народы жить в мире. То же самое предстоит сделать и ему. Но, как? Сейчас эта задача казалась Элейму невыполнимой, ведь молодому правителю никогда прежде не доводилось решать подобного рода проблем, ведь с того дня, как Преславный Дирей одним взмахом клинка остановил жизнь Сметта, Магистра Тьмы, Благоземье больше не знало воин. Но теперь всё изменилось, однако, Элейм был не готов к этим переменам. Он не знал, что делать, чтобы усмирить Омтеля. Правителю нужен был совет, но рядом уже не было того, кто мог бы подсказать ему верное решение. И, казалось, только Боги могли помочь ему сейчас. Элейм обратил взор свой на мраморные изваяния, расставленные по всему тронному залу в качестве украшения: мудрые, бесстрашные, они всегда знают, как лучше для них, смертных, ибо их избрал сам Отец-Всесоздатель. И, быть может, сейчас они подскажут Элейму верное решение. Молодой правитель поднял глаза к потолку, туда, где в былые времена красовался голубой купол небес, в белоснежных пушистых облаках которого по велению маны всходило солнца, Пакром метал свои молнии, а Тайния накрывала голубой прозрачный купол чёрным пологом. Но сейчас, когда маны нет, вместо неба над головой правителя унылые каменные своды, но он надеялся, что даже сквозь них Божественные услышат его. Элейм прикрыл глаза и сказал, обращаясь к священному пантеону.
- О, великие Боги Благоземья! Я никогда прежде ни о чём вас не просил, но сейчас мне кажется, что вы – моя последняя надежда, и я прошу вас мне помочь! Избранные творцом, вы сидите под самым куполом небес в своих чертогах, наблюдая за нами со Священного Трона Богов. Мы ничего не знаем о вас, но вы ведаете всё о нас. Вы – мудрейшие из мудрецов – подскажите, как мне поступить. Мне нужно вернуть мир в Королевство.
Он опустил глаза, не зная, просочился ли его голос сквозь толстые стены тронного зала. Не знал, услышали ли его Боги. Но, при этом, он с готовностью ждал ответа из Священного Пантеона. Молодой правитель не знал даже, откуда придёт этот ответ, однако, острый ум позволял ему предположить, что ответом станет голос в его сознании. Или, холодный мрамор оживёт, и на месте статуи появиться один из Божественных. Наконец, Божественный явиться к нему в виде безликого духа.
Придворные громко перешёптывались, то и дело подозрительно поглядывали на правителя– они слышали обращение Элейма к богам, и не могли упустить случая, чтобы не посмеяться над ним. А тот, хоть и видел всё это, делал вид, что ничего не замечает.
Радость скорой мести обрадовала Элейма, и на некоторое время даже подняла правителю настроение, однако, по мере того, как он стал снова вспоминать о разговоре с Омтелем, то всё больше мрачнел. И, конечно, ему хотелось как можно скорее услышать, что ответят ему Боги. Но Небеса молчали. Мраморные изваяния Обитателей Священного Пантеона были всё так же прекрасны и неподвижны. А в сознании, встревоженном недавними событиями, неслышно было ни чьих голосов, кроме голоса самого Элейма. Но правитель не терял надежды. Его всё ещё не покидало ощущение, что Боги откликнуться на его мольбы, и дадут ему мудрый совет, в котором он так нуждается. Неизвестно, надолго ли хватило бы терпения у молодого правителя, если бы в тронный зал не ворвался слуга. Отбросив в сторону церемонность, он сразу зашагал к трону, чем сразу привлёк внимание правителя, который сразу обратил внимание на его лицо – бледное, с застывшим, не меняющимся выражением. Такими же были и глаза – холодные, с потухшими зрачками, устремлёнными в одну точку. Облик слуги испугал Царственного Элейма. И почему-то где-то в подсознании мелькнула мысль – что-то случилось.
- Мой Король… - голос слуги звучал монотонно и, казалось, с полным безразличием, - Мой Король… Твой народ… Там, у ворот дворца… Огромная толпа, вооружённая мечами и копьями… Они осаждают дворец!
- Что…- блуждающий взгляд правителя перемещался то на пол, то на лицо служителя.
- Правитель! Твои подданные хотят пробраться во дворец! Это бунт! – последнюю фразу слуга почти прокричал, видимо, не случайно – от крика Элейм сразу вскочил с трона, затем подошёл к большому панорамному окну, раздвинул шторы, и обомлел. Владыка до последней секунды не верил в истинность слов служителя, и даже, подходя к окну, он всё ещё надеялся увидеть умиротворённый пейзаж, не меняющийся уже много лет. Но вместо тенистого сада он увидел, как в неравной схватке сошлись стражники и горожане. Горожанам, вооружённым чем попало, было сложно противостоять закованным в броню опытным воинам, однако, не смотря на это, им удалось прорваться через ворота. Бой быстро перекочевал во двор…
Элейм напрягся, стараясь остановить внезапно нахлынувшую тревогу. Сейчас ему не к чему были пустые переживания, ибо только трезвый ум и холодный рассудок помогут Владыке принять единственно верное решение.
Сделать это оказалось не так-то легко: в подобных ситуациях чувства зачастую брали верх над разумом, но Элейму всё же удалось отбросить эмоции, тем самым освободив разум от лишней мишуры. Когда правителю это удалось, в его сознании наступила полная тишина, которую нарушал постоянно повторяющийся стук висков. А уже через несколько мгновений в сознании правителя раздался крик: одно-единственное короткое слово прозвучало в его голове, заполнив всё сознание.
- РАГНАР!!! – услышал правитель, и ему показалось, что все его проблемы вмиг исчезли, словно бы заклинатель наложил на него свои чары. Он повернулся к слуге, который продолжал стоять у трона и произнёс.
- Прикажи гонцу привести сюда Рагнара!
- Да, мой король.
Наконец, всё закончилось. Рагнар и его отряд везли целую батарею фляжек, бочек и кувшинов, отобранных у Благоземцев, во дворец. Все эти емкости бились друг о друга, создавая невероятный шум. Впрочем, это не беспокоило сборщиков. Все они были искренне рады тому, что им больше не придётся заниматься этим. Каждый с нетерпением ждал того момента, когда все они, оказавшись во дворце, сдадут последнюю порцию маны и отправятся по домам. Сейчас это было их самое заветное желание, которое никто из сидящих в той повозке не променял бы ни на что, даже на мешок золота. Хотя, кто знает, на что может отважиться человек, и какими принципами поступиться ради блестящего куска металла?
Возчики старались не думать об этом. Они с упоением слушали скрип заржавленных спиц и дружный стук бутылей с маной за спинами. Благодаря этому дорога прошла для возчиков незаметно; кучеру даже пришлось расталкивать их.
Завершив свою речь, Омтель посмотрел на Элейма: теперь настала очередь ему держать ответ перед Лесным Царём.
- Владыка Омтель! Спешу заверить вас, что в моих деяниях не было дурного умысла. Я лишь спешил защитить свой народ от нежданной напасти! Равно как и обитатели Девственных Лесов, так и народ Серединного Королевства были лишены маны! Границы наших земель оказались беззащитны пред вражеским натиском, и, дабы защитить свой народ, я лишил его Синей Воды!
- А почему Колодец Силы нежданно опустел? Почему Синяя Вода, со дня сотворения Мира не покидавшая его берегов, нежданно пропала? Элейм не спешил с ответом: он решался сказать ли эльфу, что Колодец Силы осушен Богами, чтобы предотвратить Великое Зло, ибо сам с трудом отважился поверить в это. Что же, в таком случае, подумает Омтель? Наверняка, он решит, что он, Элейм, всё это выдумал, чтобы только отвести от себя все подозрения. Нужно постараться сделать так, чтобы Омтель ему поверил, как Элейм поверил Мергалу. Но как это сделать, ведь эльф и так настроен совсем не дружелюбно, и каждое слово, сказанное молодым правителем, воспринимает с недоверием? Элейм задумался, и Омтель сразу заметил это.
- Ну что же ты молчишь, Царственный Элейм? – крикнул он, теряя терпение, - Я жду ответа! Или, быть может, тебе нечего сказать? Или, напротив, причина пропажи маны стыдит тебя?
Тут Элейм понял, что медлить больше нельзя: мгновенно в его душу проник лёгкий страх. Он понял это, когда почувствовал, как кровь приливает к голове, и её заполняет едва различимый, ненавязчивый стук в висках. В это же самое время голова его раздувалась от обилия мыслей, быстро заполнявших его разум. Элейм пытался сообразить, что ответить Омтелю. Сделать это оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал.
- Нет! От чего же, Владыка Омтель! – Царственный Элейм выпрямился. И, облокотившись на спинку трона, со всей живущей в тот миг в нём уверенностью, промолвил, - Я сам не знаю, почему наша Благодатная земля в одночасье лишилась маны, но один из подданных поведал мне, что это случилось по одной лишь Воле Богов!
Голос Элейма звучал уверенно, да и речь его казалась вполне убедительной, но только не для Омтеля: выслушав его речь, Лесной Царь насмешливо окинул взглядом собеседника.
- По Воле Богов? – рассмеялся он, вскидывая лохматые брови, - Неужели ты, о Царственный Элейм, всерьёз полагаешь, что Боги могли опустошить Колодец Силы?
- Я знаю это! – заверил тот.
- Правда? – Верховный Эльф искренне удивился. – А мне что-то не вериться… - заметил он, едва сдерживая гнев. – А сам ты хоть веришь в то, что говоришь?
Царственный Элейм молчал. По его плотно сжатым губам и напряжённому взору, устремлённому в одну точку, было понятно, что сейчас молодой правитель чувствует себя неловко: прямо сейчас седобородый Омтель раскусил его на глазах у болтливых придворных, а теперь ему нужно заставить старого эльфа поверить в то, что всё это не так. Что он, Элейм, на самом деле искренне верует в то, что Синяя Вода исчезла из Колодца Силы по воле Богов. Но он не мог этого сделать. Не мог, потому что не мог найти подходящих слов. И за это Царственный Элейм в мыслях жестоко ругал себя, и одновременно, чувствовал себя крайне неловко, потому что понимал – если сейчас он всё не объяснит Лесному Царю, тот откажется принять его объяснения позже.
- Я так и думал! – заключил Омтель, поняв, что уже не дождётся ответа от молодого правителя. Он погладил ладонью холёную, будто шёлковую, бородку, затем снова устремил взгляд на Элейма. Большие карие глаза эльфа враждебно блеснули, и эту враждебность молодой воин почувствовал в первое же мгновение, и невольно отпрянул, как от рассекающего воздух клинка. - Царственный Элейм! Твоё молчание говорит за тебя! Неужели ты думаешь, будто бы я, Повелитель Эльфов поверю в то, что Боги опустошили Колодец Силы? Это сделал ты! – Лесной Царь ткнул пальцем в лицо Элейма, которое тут же перекосила гримаса ужаса.
- Я?! – воскликнул он с недоумением. Ему хотелось доказать этому напыщенному индюку, что он, Элейм, прав, но он не мог этого сделать, прекрасно понимая, что Омтель ему не поверит. Ведь Владыка Девственных Лесов рассуждает точно так же, как рассуждал сам Элейм, когда к нему в тронный зал вошёл Мергал: деяния Богов всегда незаметны, и они никогда не предстают перед смертными наяву, а приходят лишь в ведениях. А значит, никто никогда не может с полной уверенностью сказать, что это дело рук Божественных. Так думал Элейм, так думает сейчас и Омтель. Кроме того, Элейм недолюбливает Мергала так же, как Омтель недолюбливает Элейма.
- Мои предки никогда не считали вас, людей, настоящими союзниками! Твой отец, Царственный Дирей заставил нас покориться своей воле, разделив свой народ на три касты. Мы стерпели это неравенство и, вопреки всему, продолжали селиться в городах людей. Нас унижали, теснили, но мы продолжали жить бок о бок с людьми, отлично понимая, что нас медленно, но верно стирают с лица земли…
Весь стан старого эльфа преисполнился гордости и величия, и на его фоне Элейм померк. Тем более, что он уже почти признал своё поражение. Казалось, эльф был прав. Каждое его слово было взвешенным, и Элейм не мог ничего ему возразить. У него осталась только обида, ибо, если бы Омтель знал и видел то, что знал, видел, и слышал он, Элейм, он бы заговорил иначе, - Мы продолжали жить бок о бок с вами, людьми. Мы терпели всё. Мы верили, что настанет день, когда наша скрытая вражда, наконец, закончиться. Но, нет! Своим последним указом ты окончательно убил во мне веру в то, что с враждой, наконец, будет покончено! Я больше не верю людям и готов объявить им войну!!!
Сказав это, Владыка Девственных Лесов резко повернулся к Элейму спиной, видимо, желая этим лишний раз показать ему свой гнев, и, невозмутимый, зашагал прочь в окружении своей свиты. Очень скоро Элейм услышал, как хлопнула дверь в конце зала, и вздрогнул. Он не пытался скрывать, что слова старого эльфа испугали его. Конечно, это пока только угроза. Пока… Ведь Владыке Омтелю ничего не стоит претворить пустые, на первый взгляд, слова в реальность. Но он этого не сделает, потому что, Элейм не допустит этого. Правда, для того, что бы добиться этого, он, Элейм должен взойти на Священный Трон Богов и вернуть Благоземью ману. Ведь Омтель разгневан только потому, что колодец внезапно опустел. Да и к тому же, винит в пропаже Синей Воды его. Но, почему? Как он только мог додуматься до такого? Или, всё же, у многомудрого эльфа были причины думать так? Ведь он мог подумать, что молодой правитель собрал Синюю Воду нарочно, а не по необходимости. Но не для того, чтобы с её помощью защищаться от демонов, а чтобы с новой силой разжигать вражду между народами. Так что, даже если Омтель сможет поверить в то, что в пропаже маны он, Элейм, вовсе не виноват, и она исчезла по воле Богов, у Верховного Эльфа найдётся ещё причина, чтобы ненавидеть его: он лишил маны всё королевство. Спрашивается, зачем он это сделал. Сам Элейм знал ответ на этот вопрос: Синяя Вода нужна ему для того, чтобы защитить королевство. Но Омтель полагает иначе: ему кажется, что молодой правитель сделал это только для того, чтобы иметь преимущество в предстоящей войне, которую он, якобы, затевает. Но как объяснить ему, что это не так. Как объяснить, что королевству грозит новая беда, и что сейчас они должны не делить землю в кровавых битвах, а объединиться. Ведь это нужно им, чтобы выстоять против врага.
Элейм обхватил голову руками. Молодой правитель ощущал всю сложность ситуации, и от этого ему становилось страшно. Ведь теперь, помимо загадочного лиха, которое, по предсказаниям Богов, придёт в Благоземье, казалось из самих недр Хаоса, Королевству грозит разгневанный Омтель.
Народ эльфов упрямый и гордый. И как только Дирею удалось уговорить Лесного Царя объединиться, ведь эльф скорее удавиться, чем примет помощь. При каждом удобном случае лесной народ старается показать всем окружающим, что они способны жить независимо, обходясь без чьей-либо помощи. Но Преславному Дирею удалось уговорить народы жить в мире. То же самое предстоит сделать и ему. Но, как? Сейчас эта задача казалась Элейму невыполнимой, ведь молодому правителю никогда прежде не доводилось решать подобного рода проблем, ведь с того дня, как Преславный Дирей одним взмахом клинка остановил жизнь Сметта, Магистра Тьмы, Благоземье больше не знало воин. Но теперь всё изменилось, однако, Элейм был не готов к этим переменам. Он не знал, что делать, чтобы усмирить Омтеля. Правителю нужен был совет, но рядом уже не было того, кто мог бы подсказать ему верное решение. И, казалось, только Боги могли помочь ему сейчас. Элейм обратил взор свой на мраморные изваяния, расставленные по всему тронному залу в качестве украшения: мудрые, бесстрашные, они всегда знают, как лучше для них, смертных, ибо их избрал сам Отец-Всесоздатель. И, быть может, сейчас они подскажут Элейму верное решение. Молодой правитель поднял глаза к потолку, туда, где в былые времена красовался голубой купол небес, в белоснежных пушистых облаках которого по велению маны всходило солнца, Пакром метал свои молнии, а Тайния накрывала голубой прозрачный купол чёрным пологом. Но сейчас, когда маны нет, вместо неба над головой правителя унылые каменные своды, но он надеялся, что даже сквозь них Божественные услышат его. Элейм прикрыл глаза и сказал, обращаясь к священному пантеону.
- О, великие Боги Благоземья! Я никогда прежде ни о чём вас не просил, но сейчас мне кажется, что вы – моя последняя надежда, и я прошу вас мне помочь! Избранные творцом, вы сидите под самым куполом небес в своих чертогах, наблюдая за нами со Священного Трона Богов. Мы ничего не знаем о вас, но вы ведаете всё о нас. Вы – мудрейшие из мудрецов – подскажите, как мне поступить. Мне нужно вернуть мир в Королевство.
Он опустил глаза, не зная, просочился ли его голос сквозь толстые стены тронного зала. Не знал, услышали ли его Боги. Но, при этом, он с готовностью ждал ответа из Священного Пантеона. Молодой правитель не знал даже, откуда придёт этот ответ, однако, острый ум позволял ему предположить, что ответом станет голос в его сознании. Или, холодный мрамор оживёт, и на месте статуи появиться один из Божественных. Наконец, Божественный явиться к нему в виде безликого духа.
Придворные громко перешёптывались, то и дело подозрительно поглядывали на правителя– они слышали обращение Элейма к богам, и не могли упустить случая, чтобы не посмеяться над ним. А тот, хоть и видел всё это, делал вид, что ничего не замечает.
Радость скорой мести обрадовала Элейма, и на некоторое время даже подняла правителю настроение, однако, по мере того, как он стал снова вспоминать о разговоре с Омтелем, то всё больше мрачнел. И, конечно, ему хотелось как можно скорее услышать, что ответят ему Боги. Но Небеса молчали. Мраморные изваяния Обитателей Священного Пантеона были всё так же прекрасны и неподвижны. А в сознании, встревоженном недавними событиями, неслышно было ни чьих голосов, кроме голоса самого Элейма. Но правитель не терял надежды. Его всё ещё не покидало ощущение, что Боги откликнуться на его мольбы, и дадут ему мудрый совет, в котором он так нуждается. Неизвестно, надолго ли хватило бы терпения у молодого правителя, если бы в тронный зал не ворвался слуга. Отбросив в сторону церемонность, он сразу зашагал к трону, чем сразу привлёк внимание правителя, который сразу обратил внимание на его лицо – бледное, с застывшим, не меняющимся выражением. Такими же были и глаза – холодные, с потухшими зрачками, устремлёнными в одну точку. Облик слуги испугал Царственного Элейма. И почему-то где-то в подсознании мелькнула мысль – что-то случилось.
- Мой Король… - голос слуги звучал монотонно и, казалось, с полным безразличием, - Мой Король… Твой народ… Там, у ворот дворца… Огромная толпа, вооружённая мечами и копьями… Они осаждают дворец!
- Что…- блуждающий взгляд правителя перемещался то на пол, то на лицо служителя.
- Правитель! Твои подданные хотят пробраться во дворец! Это бунт! – последнюю фразу слуга почти прокричал, видимо, не случайно – от крика Элейм сразу вскочил с трона, затем подошёл к большому панорамному окну, раздвинул шторы, и обомлел. Владыка до последней секунды не верил в истинность слов служителя, и даже, подходя к окну, он всё ещё надеялся увидеть умиротворённый пейзаж, не меняющийся уже много лет. Но вместо тенистого сада он увидел, как в неравной схватке сошлись стражники и горожане. Горожанам, вооружённым чем попало, было сложно противостоять закованным в броню опытным воинам, однако, не смотря на это, им удалось прорваться через ворота. Бой быстро перекочевал во двор…
Элейм напрягся, стараясь остановить внезапно нахлынувшую тревогу. Сейчас ему не к чему были пустые переживания, ибо только трезвый ум и холодный рассудок помогут Владыке принять единственно верное решение.
Сделать это оказалось не так-то легко: в подобных ситуациях чувства зачастую брали верх над разумом, но Элейму всё же удалось отбросить эмоции, тем самым освободив разум от лишней мишуры. Когда правителю это удалось, в его сознании наступила полная тишина, которую нарушал постоянно повторяющийся стук висков. А уже через несколько мгновений в сознании правителя раздался крик: одно-единственное короткое слово прозвучало в его голове, заполнив всё сознание.
- РАГНАР!!! – услышал правитель, и ему показалось, что все его проблемы вмиг исчезли, словно бы заклинатель наложил на него свои чары. Он повернулся к слуге, который продолжал стоять у трона и произнёс.
- Прикажи гонцу привести сюда Рагнара!
- Да, мой король.
*** *** ***
Наконец, всё закончилось. Рагнар и его отряд везли целую батарею фляжек, бочек и кувшинов, отобранных у Благоземцев, во дворец. Все эти емкости бились друг о друга, создавая невероятный шум. Впрочем, это не беспокоило сборщиков. Все они были искренне рады тому, что им больше не придётся заниматься этим. Каждый с нетерпением ждал того момента, когда все они, оказавшись во дворце, сдадут последнюю порцию маны и отправятся по домам. Сейчас это было их самое заветное желание, которое никто из сидящих в той повозке не променял бы ни на что, даже на мешок золота. Хотя, кто знает, на что может отважиться человек, и какими принципами поступиться ради блестящего куска металла?
Возчики старались не думать об этом. Они с упоением слушали скрип заржавленных спиц и дружный стук бутылей с маной за спинами. Благодаря этому дорога прошла для возчиков незаметно; кучеру даже пришлось расталкивать их.
