пространства, но, когда плавно урчащие поршни прекратили преобразование энергии сжатого газа в энергию поступательного движения, и машина, наконец, заняла одно из многочисленных мест на пустовавшей без туристов стоянке, у Андрея Дмитриевича не возникло ни малейшего желания искать недостающую деталь оружия массового уничтожения.
— Может, вы быстро осмотрите свои развалины и в путь? — засомневался он, поглядывая на валяющиеся камни. — Здесь можно застрять на несколько суток, разыскивая «то, не знаю что».?Но, вздрогнув от пронзающего взгляда горящих от нетерпения глаз своего немецкого друга, прокурор покорно открыл дверь.
Жара, напомнившая родную дачную парилку с вениками, ударила в грудь, и, достав из сумки запасную футболку, попавший в очередную переделку археолог «по неволе», накрутил её на голову, и побрел за весело ускакавшими исследователями.
— Всё найдём! Всё будет! — грозился он. — Но не сразу! И не сейчас! И не факт, что у нас!
Вокруг не было никого, только одинокая табличка, с гордым английским «viewing the exhibition», звучащим двусмысленно под понятным «Exit» свидетельствовала о периодическом нашествии любителей старины.
Древний лабиринт из потрескавшихся от времени булыжников казался простым нагромождением брошенного нерадивыми строителями материала. Впереди сновали три исследователя, делающие попытки залезть в каждую трещину, и, возбужденно о чём-то рассуждающие.
Спустя пятнадцать минут блужданий по адской жаре, перед туристами, наконец, предстали первые, едва заметные на старых камнях, изображения. Хенрик был в восторге. Совершенно не реагируя на пышущие огненными горнами развалины, он судорожно нажимал и нажимал на спусковую кнопку затвора своего «Никона».
Прокурор, забравшись на камень, с высоты также довольно подробно изучил изображения странно выглядящих людей с большими носами и густыми бородами.
— Армяне, — громко констатировал он.
Дима механически перевёл. Хенрик встрепенулся и, быстро увеличив ракурс, сделал ещё несколько снимков, а потом, повернувшись к стоящему на камнях, серьёзно спросил:
— Вы уверены? Армяне появились в этих краях не так давно по историческим меркам.
— Не сомневаюсь, — последовал утвердительный ответ. — Вы долго ещё? Нам ехать и ехать…
— Посмотрите на воинов, в руках у них боевые медные топоры, скорее, это финикийцы, — не обращая внимания на призывы разума, сообщил занудный ариец.
— Ванька, ну-ка сфоткай отца и хватай фрица. Поискали и в путь. Мы здесь зимовать не станем! — Окончательно разуверившись в разуме подопечных, пришёл к выводу блюститель закона.
— Как вы не понимаете, — начал возмущаться прогретый солнцем профессор. — Мы стоим в самом истоке цивилизации. Эти камни в два раза старше английского Стоунхерджа. Они древнее египетских пирамид! Посмотрите, хотя бы на колонну со страусами, вес блоков явно превышает пятьдесят тонн, кто их воздвиг?
Длинные чёрные, изогнутые, как гигантские червяки, тени лежали на запылённых камнях. Андрей Дмитриевич подавил желание закурить, посмотрел на далёкие горные вершины и, махнув рукой, сказал:
— Вон он, ваш космонавт. Быстро к нему, исследуйте, и в машину. Это уже приказ!
Ринувшиеся толпой искатели, с интересом, рассматривали в глубине котлована пятиметровые столбы из известняка, украшенные барельефами животных и птиц, когда к ним присоединился пыхтящий прокурор.
— Сколько можно? — возмутился он. — Дикая жара, у нас совершенно другое задание. Димка, паразит, прибить мало, ты виноват.
На миг, южные отроги Тавра укоризненно надвинулись на говорящего, создавая тень перегретому мозгу.
Блюститель закона стоял, похожий на Прокуратора Иудеи, в красной футболке на голове:
— Собирайтесь! Поехали уже! Исследователи, мля! Вот он, ваш демон с пистолетом!
Хенрик первым подбежал к изображению.
— Если бы я не знал, что нахожусь на равнинах Месопотамии, то с уверенностью заметил бы, что фигурка типична для культуры майя.
Но он уже был в меньшинстве, ставки на продолжение осмотра стремительно опускались к нулю. Механические движения Димы и сидящий на камнях, утирающий с лица пот, Иван молчаливо констатировали окончание поиска.
Хенрик, с сожалением, обошёл несколько огромных столбов, возраст которых превышал почти на шесть тысяч лет английский Стоунхендж и, прощаясь с кусочком таинственной истории, оглянулся на изображение человека с бластером в последний раз.
Тени над его шлемом неуловимо сгустились, и в небольшом пространстве открылась поперечная выемка с чётким изображением идола с Рапануи.
Спустя полчаса, изнывающий от жары и бессильной ярости, Андрей Дмитриевич, фактически захваченный в плен любознательным представителем арийской расы, переманившим в свой стан единомышленниками чужих детей, молча наблюдал, как немец в сто двадцать пятый раз пытается запихнуть кулон в открывшийся взорам паз. Кулон вываливался и... ничего не происходило.
Наконец, Хенрик сдался.
Сфотографировав изображение на стелле, он бережно погладил выщербленную тысячелетиями фигурку и, постояв, в последний раз приложил к ней идола, напоследок.
Ответственный работник прокуратуры, с облегчением, вздохнул и, не пытаясь даже скрыть своей радости, произнёс:
— Наигрались, наконец? Поехали.
— Если бы была хоть малейшая надежда...— достаточно искренне начал, было, Иван.
— То мы бы всё равно уехали! — строго посмотрев сыну в глаза, осадил его отец.
— Это чистое безумие, — никого не слыша, продолжил Хенрик. — Но мне, почему-то, кажется, что должна быть кодовая фраза, и старый замок сработает...
Прокурор никогда не отличался пристрастием к модному в мире здоровому образу жизни, поэтому, возможно, возраст, небольшой лишний вес и кабинетная работа не позволили ему придушить стоящего рядом Димона, когда тот, быстро моргнув глазами, произнёс.
— Кодовое слово, в принципе, есть...
Театральное молчание на раскалённой сковороде адской равнины продолжалось недолго.
Лицо озверевшего туриста приобрело малиново- огненный оттенок и слилось с цветом футболки на голове.
— Дай сюда!
И, видя, как замялся Хенрик, уже со злостью, потянулся к шнурку на его шее.
— Давай, свое сокровище, мне оно, как собаке пятая нога на воскресной ярмарке!
Затем страж порядка повернулся к Димону и скомандовал:
— Ну, говори свой код!
«Мазат воюж тыкор мыслофак», — прошелестело над старым холмом.
Раздался щелчок, идол сам встал в паз, как притянутый магнитом, и, стоящие напротив Андрея Дмитриевича, исчезли в чёрной появившейся под их ногами пропасти.
— К-к-уда… — успел вскрикнуть судорожно оглядывающийся отец, но увидел только плотную горячую ссохшуюся почву. Тихий шелест упавшего на землю идола на тонком кожаном шнурке свидетельствовал о закрытии портала.
Какое-то время потерявшийся в пространстве отец бегал среди камней и глупо кричал: «Ванька, мать твою, что за глупые шутки? Дима, Дима, ты где?».
Потом, едва не наступив на серую верёвку большой гадюки, он остолбенел и начал судорожно набирать телефон. Мобильная связь с абонентом отсутствовала, и когда милый женский голос в очередной раз посоветовал перезвонить позже, Андрей набрал жене...
Через восемь часов серпантина и узких областных дорог, сделав остановку только на заправке, он, под светом одного лишь Млечного Пути, сумел найти отряд попаданцев. Сухо поздоровавшись, прокурор откинул кресло в машине и забылся каким-то обморочным сном человека, пребывающего в состоянии опустошённого одиночества. «Наверное, так бывает у собак, которые потеряли свой дом», — почему-то подумал он, окончательно провалившись в бездонный колодец чёрного сна.
Иван открыл глаза и потряс головой. Закрыл. Но открыв их снова увидел перед собой всю ту же могильную сырую холодную тьму. Он вытянул руки и сразу острая боль, пронизала затёкшее от неудобной позы тело. Парень охнул и интенсивно зашевелился, выкидывая остатки бессознательной мути из головы. Потом ощупал себя и убедился, что разбитый лоб и локоть не находятся в критическом состоянии.
— Эй, — попытался громко крикнуть он.
Но из горла вырвался какой то глухой сипящий звук, который быстро угас. Набрав побольше стылого воздуха он повторил:
— Эй, кто нибудь? Папа! Папа, ты где? Димаааа...
В ответ прямо перед ним зажглись две яркие красные точки, напомнившие лазерный прицел автомата из «экшн», или глаза одинокого вампира, жаждущего горячей и свежей людской крови.
— Я тут, — услышал он знакомый голос.
— Где? Ты видишь эти точки?
— Я тут. Это у меня зрение ночное включено. — последовал лаконичный ответ.
— Где мы?
— Не могу определить пока. Мы находимся в карстовой пещере приблизительно в пятидесяти метрах от поверхности земли. Связи здесь нет. Однако есть вода, какое то подземное озеро.
— А сколько времени мы здесь находимся?
— Около десяти минут.
— А Папа, папа где?
— Его с нами не было. В последнюю минуту перед перемещением он стоял напротив и, видимо, остался в Гебекли Тепе.
— А нас далеко унесло?
— Судя по времени перемещения, да.
— А мистер Рихтенгден?
— Справа от тебя в двух метрах. Пока без сознания.
Наконец, зашевелился и кряхтя поднялся, Хенрик.
Со всей осторожностью внезапно ослепших и боящихся потерять друг друга людей, они под руководством всевидящего Димона соединили руки и выстроившись в живую цепь, медленно побрели за пытающимся определить направление киборгом.
Он молча шел, не обращая внимания на темноту и отчаяние, поселившееся в душе его спутников. Дима был одержим единственной мыслью найти выход и проложить маршрут до того момента, как его возможности исчезнут вместе с быстро падающей энергией бездумно сжигаемой на работу своего оптического имплантного преобразователя. Для полноценной оценки пути требовалась высокая концентрация излучения, в полной темноте, и Дима сжигал и сжигал килокалории из своего тела...
Через час отряд приноровился идти друг за другом. Мужчины в полной тишине, нарушаемой только звуком капели с потолка и тихим шелестом близкой и незримой для них воды находящегося рядом водоема, без истерик и ненужных обсуждений шли по скользким камням осторожной походкой бывалых следопытов.
Наконец, спустя три бесконечных часа, когда силы были на исходе и хотелось разжать руки и упасть, дав остальным уйти, оставшись в этой кромешной мгле вечной могилы навсегда, людям показалось, что стало немного светлее. Будто в мире беспросветной ночи кто то всемогущий прибавил серой тональности в потустороннем мире, полном мрака и тишины.
Впереди шумно перевел дыхание Дима.
— Мы находимся в семи метрах под поверхностью земли недалеко от города Вальядолид, полуостров Юкатан, Мексика.
— Чичен Ица, — благоговейным шёпотом произнёс Хенрик.
— Млять, — сообщил миру Иван.
Глубокий подземный водоём мерцал фосфоресцирующим планктоном, освещая светом мертвецов уходящее вверх циклопическое сооружение. Огромная пирамида господствовала в Великой пещере. Подняв голову вверх друзья увидели теряющуюся в бесконечном далеком далеке вершину, словно опоясанную каменной стеной, куполом спускающимся вниз к основанию и исчезающую в темноте.
— Мы у подножия самой древней части пирамиды Кукулькана. Только в начале двадцатого века выяснили, что древние майя строили пирамиды по типу русской матрёшки. А в 2006 году после проведения трехмерной электротермографии , обнаружили эту — третью, самую маленькую. У подножия которой мы сейчас и находимся, — сообщил Хенрик.
Дима тихо перевел. Ваня пожал плечами.
Измученным парням было все равно. Первый сжёг весь свой запас и страдал от голода, у второго немилосердно болела рука и он с большой долей вероятности подозревал перелом.
Они передохнули и молча полезли вверх по скользким высоким ступеням, покрытым противным на ощупь мхом и слизью. Дима замыкал, страхуя. В момент очередной передышки Иван услышал смачное чавканье. Оглянувшись парень увидел что то шевелящее толстым белым полупрозрачным телом, исчезающее во рту собрата...
— Эээ, — начал было он.
— Спелеофауна, — констатировал немец. — «Gymnomus». Богаты белком.
Но Ванька встрепенулся и охнув от резкой боли в руке, все же спустился на две ступеньки вниз, спрашивая:
— Ты чо, совсем своими кибергизированными мозгами в тундру поехал? Мы здесь что месяц на прогулке? Я тоже жрать хочу, но дерьмо не жру! — в этот момент он очень напоминал отца...
— Мне надо. Двадцать процентов. Энергия. Пополнить. Не запрещай, — услышал он сквозь ускорившееся чавканье.
Наконец, они оказались на верхней площадке у темного и мрачного входа в широкую арку. Справа и слева в сумраке вечной ночи какими то отдельными мазками появлялись и исчезали барельефы птиц, ягуаров, людей — но эти тайны не интересовали сейчас даже Хенрика, ни разу не снявшего с шеи свой фотоаппарат. Он огляделся и между прочим заметил:
— А ведь каменная кладка стен сложена из идеально составленных блоков. Я могу биться об заклад, что в зазоры между ними не всунуть не то что нож, лезвие бритвы!
— Угу, бейся,— прошептал Иван. — На спор, с «Gymnomus», богатыми белком...
В ожидании скорого освобождения из каменного плена Хенрик при помощи Димы, преобразовал видеокамеру в небольшой, но мощный фонарь и теперь, слезящиеся от непривычно резкого света мощной лампы глаза, медленно округлялись при виде увиденного...
Внутри пирамиды приключенцы обнаружили несколько небольших помещений. В третьем, самом удаленном находился каменный нефритовый трон по форме напоминающий лежащего ягуара. Вокруг него россыпью булыжников валялись изумруды размерами от крупной жемчужины до куриного яйца... За троном возвышалась фигура человека, держащего на вытянутых руках каменное блюдо из вулканического камня. На блюде, поблескивая неокисленным временем и сыростью сплавом титана лежал зарядник. Недостающая деталь бластера...
После непродолжительного молчания, Хенрик, с уверенностью лектора в из Голубой залы Стокгольмской ратуши *( там вручаются Нобелевские премии) произнёс:
— Сейчас обогнув Чак Моол мы перейдём во вторую пирамиду и затем окажемся через переходы на вершине Кукулькана в самом центре Чечен Ица.
— Запомни, сын! Главная проблема умных людей в том, что они думают, что другие тоже думают! — сообщил Иван, а Дима обернулся, проверить нет ли рядом Андрея Дмитриевича. Ванька оказался очень убедительным!
Хенрик вздохнул и повторил:
— В настоящее время исследована только первая пирамида «матрёшки» и частично вторая. Во второй в 1930 году в одной из комнат был обнаружен каменный трон в виде ягуара, выкрашенный в оранжевый цвет. Глаза, пятна, когти были искусно сделаны из нефрита. Данное произведение искусства хранится в музее. Считается, что на нем сидел сам Топильцин Кетцалькоатль.
— Ну это ... китаец, — констатировал, несмотря на усталость и больную руку аппонент.
За стоящим Чаком выхода не было. Но рассмотрев стену подробно, Дима решил, что кладку не закрепляли, а просто закладывали.
Через полчаса совместных усилий первый камень зашатался и упал. Впереди было пусто, тепло и сумрачно. Мрак подземелья рассеялся.
Хенрик умоляюще посмотрел на ребят и попросил:
— Вы отдохните, а мне бы часик, ещё побродить...
— Камней наберите, — рекомендовал голосом руководителя районной прокуратуры Ванька. — Димон, пойди тоже. Мелкие только бери. И не много. Не жадничай, а то заметут...
— Может, вы быстро осмотрите свои развалины и в путь? — засомневался он, поглядывая на валяющиеся камни. — Здесь можно застрять на несколько суток, разыскивая «то, не знаю что».?Но, вздрогнув от пронзающего взгляда горящих от нетерпения глаз своего немецкого друга, прокурор покорно открыл дверь.
Жара, напомнившая родную дачную парилку с вениками, ударила в грудь, и, достав из сумки запасную футболку, попавший в очередную переделку археолог «по неволе», накрутил её на голову, и побрел за весело ускакавшими исследователями.
— Всё найдём! Всё будет! — грозился он. — Но не сразу! И не сейчас! И не факт, что у нас!
Вокруг не было никого, только одинокая табличка, с гордым английским «viewing the exhibition», звучащим двусмысленно под понятным «Exit» свидетельствовала о периодическом нашествии любителей старины.
Древний лабиринт из потрескавшихся от времени булыжников казался простым нагромождением брошенного нерадивыми строителями материала. Впереди сновали три исследователя, делающие попытки залезть в каждую трещину, и, возбужденно о чём-то рассуждающие.
Спустя пятнадцать минут блужданий по адской жаре, перед туристами, наконец, предстали первые, едва заметные на старых камнях, изображения. Хенрик был в восторге. Совершенно не реагируя на пышущие огненными горнами развалины, он судорожно нажимал и нажимал на спусковую кнопку затвора своего «Никона».
Прокурор, забравшись на камень, с высоты также довольно подробно изучил изображения странно выглядящих людей с большими носами и густыми бородами.
— Армяне, — громко констатировал он.
Дима механически перевёл. Хенрик встрепенулся и, быстро увеличив ракурс, сделал ещё несколько снимков, а потом, повернувшись к стоящему на камнях, серьёзно спросил:
— Вы уверены? Армяне появились в этих краях не так давно по историческим меркам.
— Не сомневаюсь, — последовал утвердительный ответ. — Вы долго ещё? Нам ехать и ехать…
— Посмотрите на воинов, в руках у них боевые медные топоры, скорее, это финикийцы, — не обращая внимания на призывы разума, сообщил занудный ариец.
— Ванька, ну-ка сфоткай отца и хватай фрица. Поискали и в путь. Мы здесь зимовать не станем! — Окончательно разуверившись в разуме подопечных, пришёл к выводу блюститель закона.
— Как вы не понимаете, — начал возмущаться прогретый солнцем профессор. — Мы стоим в самом истоке цивилизации. Эти камни в два раза старше английского Стоунхерджа. Они древнее египетских пирамид! Посмотрите, хотя бы на колонну со страусами, вес блоков явно превышает пятьдесят тонн, кто их воздвиг?
Длинные чёрные, изогнутые, как гигантские червяки, тени лежали на запылённых камнях. Андрей Дмитриевич подавил желание закурить, посмотрел на далёкие горные вершины и, махнув рукой, сказал:
— Вон он, ваш космонавт. Быстро к нему, исследуйте, и в машину. Это уже приказ!
***
Ринувшиеся толпой искатели, с интересом, рассматривали в глубине котлована пятиметровые столбы из известняка, украшенные барельефами животных и птиц, когда к ним присоединился пыхтящий прокурор.
— Сколько можно? — возмутился он. — Дикая жара, у нас совершенно другое задание. Димка, паразит, прибить мало, ты виноват.
На миг, южные отроги Тавра укоризненно надвинулись на говорящего, создавая тень перегретому мозгу.
Блюститель закона стоял, похожий на Прокуратора Иудеи, в красной футболке на голове:
— Собирайтесь! Поехали уже! Исследователи, мля! Вот он, ваш демон с пистолетом!
Хенрик первым подбежал к изображению.
— Если бы я не знал, что нахожусь на равнинах Месопотамии, то с уверенностью заметил бы, что фигурка типична для культуры майя.
Но он уже был в меньшинстве, ставки на продолжение осмотра стремительно опускались к нулю. Механические движения Димы и сидящий на камнях, утирающий с лица пот, Иван молчаливо констатировали окончание поиска.
Хенрик, с сожалением, обошёл несколько огромных столбов, возраст которых превышал почти на шесть тысяч лет английский Стоунхендж и, прощаясь с кусочком таинственной истории, оглянулся на изображение человека с бластером в последний раз.
Тени над его шлемом неуловимо сгустились, и в небольшом пространстве открылась поперечная выемка с чётким изображением идола с Рапануи.
***
Спустя полчаса, изнывающий от жары и бессильной ярости, Андрей Дмитриевич, фактически захваченный в плен любознательным представителем арийской расы, переманившим в свой стан единомышленниками чужих детей, молча наблюдал, как немец в сто двадцать пятый раз пытается запихнуть кулон в открывшийся взорам паз. Кулон вываливался и... ничего не происходило.
Наконец, Хенрик сдался.
Сфотографировав изображение на стелле, он бережно погладил выщербленную тысячелетиями фигурку и, постояв, в последний раз приложил к ней идола, напоследок.
Ответственный работник прокуратуры, с облегчением, вздохнул и, не пытаясь даже скрыть своей радости, произнёс:
— Наигрались, наконец? Поехали.
— Если бы была хоть малейшая надежда...— достаточно искренне начал, было, Иван.
— То мы бы всё равно уехали! — строго посмотрев сыну в глаза, осадил его отец.
— Это чистое безумие, — никого не слыша, продолжил Хенрик. — Но мне, почему-то, кажется, что должна быть кодовая фраза, и старый замок сработает...
Прокурор никогда не отличался пристрастием к модному в мире здоровому образу жизни, поэтому, возможно, возраст, небольшой лишний вес и кабинетная работа не позволили ему придушить стоящего рядом Димона, когда тот, быстро моргнув глазами, произнёс.
— Кодовое слово, в принципе, есть...
Театральное молчание на раскалённой сковороде адской равнины продолжалось недолго.
Лицо озверевшего туриста приобрело малиново- огненный оттенок и слилось с цветом футболки на голове.
— Дай сюда!
И, видя, как замялся Хенрик, уже со злостью, потянулся к шнурку на его шее.
— Давай, свое сокровище, мне оно, как собаке пятая нога на воскресной ярмарке!
Затем страж порядка повернулся к Димону и скомандовал:
— Ну, говори свой код!
«Мазат воюж тыкор мыслофак», — прошелестело над старым холмом.
Раздался щелчок, идол сам встал в паз, как притянутый магнитом, и, стоящие напротив Андрея Дмитриевича, исчезли в чёрной появившейся под их ногами пропасти.
— К-к-уда… — успел вскрикнуть судорожно оглядывающийся отец, но увидел только плотную горячую ссохшуюся почву. Тихий шелест упавшего на землю идола на тонком кожаном шнурке свидетельствовал о закрытии портала.
***
Какое-то время потерявшийся в пространстве отец бегал среди камней и глупо кричал: «Ванька, мать твою, что за глупые шутки? Дима, Дима, ты где?».
Потом, едва не наступив на серую верёвку большой гадюки, он остолбенел и начал судорожно набирать телефон. Мобильная связь с абонентом отсутствовала, и когда милый женский голос в очередной раз посоветовал перезвонить позже, Андрей набрал жене...
Через восемь часов серпантина и узких областных дорог, сделав остановку только на заправке, он, под светом одного лишь Млечного Пути, сумел найти отряд попаданцев. Сухо поздоровавшись, прокурор откинул кресло в машине и забылся каким-то обморочным сном человека, пребывающего в состоянии опустошённого одиночества. «Наверное, так бывает у собак, которые потеряли свой дом», — почему-то подумал он, окончательно провалившись в бездонный колодец чёрного сна.
Глава 21
Иван открыл глаза и потряс головой. Закрыл. Но открыв их снова увидел перед собой всю ту же могильную сырую холодную тьму. Он вытянул руки и сразу острая боль, пронизала затёкшее от неудобной позы тело. Парень охнул и интенсивно зашевелился, выкидывая остатки бессознательной мути из головы. Потом ощупал себя и убедился, что разбитый лоб и локоть не находятся в критическом состоянии.
— Эй, — попытался громко крикнуть он.
Но из горла вырвался какой то глухой сипящий звук, который быстро угас. Набрав побольше стылого воздуха он повторил:
— Эй, кто нибудь? Папа! Папа, ты где? Димаааа...
В ответ прямо перед ним зажглись две яркие красные точки, напомнившие лазерный прицел автомата из «экшн», или глаза одинокого вампира, жаждущего горячей и свежей людской крови.
— Я тут, — услышал он знакомый голос.
— Где? Ты видишь эти точки?
— Я тут. Это у меня зрение ночное включено. — последовал лаконичный ответ.
— Где мы?
— Не могу определить пока. Мы находимся в карстовой пещере приблизительно в пятидесяти метрах от поверхности земли. Связи здесь нет. Однако есть вода, какое то подземное озеро.
— А сколько времени мы здесь находимся?
— Около десяти минут.
— А Папа, папа где?
— Его с нами не было. В последнюю минуту перед перемещением он стоял напротив и, видимо, остался в Гебекли Тепе.
— А нас далеко унесло?
— Судя по времени перемещения, да.
— А мистер Рихтенгден?
— Справа от тебя в двух метрах. Пока без сознания.
Наконец, зашевелился и кряхтя поднялся, Хенрик.
Со всей осторожностью внезапно ослепших и боящихся потерять друг друга людей, они под руководством всевидящего Димона соединили руки и выстроившись в живую цепь, медленно побрели за пытающимся определить направление киборгом.
Он молча шел, не обращая внимания на темноту и отчаяние, поселившееся в душе его спутников. Дима был одержим единственной мыслью найти выход и проложить маршрут до того момента, как его возможности исчезнут вместе с быстро падающей энергией бездумно сжигаемой на работу своего оптического имплантного преобразователя. Для полноценной оценки пути требовалась высокая концентрация излучения, в полной темноте, и Дима сжигал и сжигал килокалории из своего тела...
Через час отряд приноровился идти друг за другом. Мужчины в полной тишине, нарушаемой только звуком капели с потолка и тихим шелестом близкой и незримой для них воды находящегося рядом водоема, без истерик и ненужных обсуждений шли по скользким камням осторожной походкой бывалых следопытов.
Наконец, спустя три бесконечных часа, когда силы были на исходе и хотелось разжать руки и упасть, дав остальным уйти, оставшись в этой кромешной мгле вечной могилы навсегда, людям показалось, что стало немного светлее. Будто в мире беспросветной ночи кто то всемогущий прибавил серой тональности в потустороннем мире, полном мрака и тишины.
Впереди шумно перевел дыхание Дима.
— Мы находимся в семи метрах под поверхностью земли недалеко от города Вальядолид, полуостров Юкатан, Мексика.
— Чичен Ица, — благоговейным шёпотом произнёс Хенрик.
— Млять, — сообщил миру Иван.
***
Глубокий подземный водоём мерцал фосфоресцирующим планктоном, освещая светом мертвецов уходящее вверх циклопическое сооружение. Огромная пирамида господствовала в Великой пещере. Подняв голову вверх друзья увидели теряющуюся в бесконечном далеком далеке вершину, словно опоясанную каменной стеной, куполом спускающимся вниз к основанию и исчезающую в темноте.
— Мы у подножия самой древней части пирамиды Кукулькана. Только в начале двадцатого века выяснили, что древние майя строили пирамиды по типу русской матрёшки. А в 2006 году после проведения трехмерной электротермографии , обнаружили эту — третью, самую маленькую. У подножия которой мы сейчас и находимся, — сообщил Хенрик.
Дима тихо перевел. Ваня пожал плечами.
Измученным парням было все равно. Первый сжёг весь свой запас и страдал от голода, у второго немилосердно болела рука и он с большой долей вероятности подозревал перелом.
Они передохнули и молча полезли вверх по скользким высоким ступеням, покрытым противным на ощупь мхом и слизью. Дима замыкал, страхуя. В момент очередной передышки Иван услышал смачное чавканье. Оглянувшись парень увидел что то шевелящее толстым белым полупрозрачным телом, исчезающее во рту собрата...
— Эээ, — начал было он.
— Спелеофауна, — констатировал немец. — «Gymnomus». Богаты белком.
Но Ванька встрепенулся и охнув от резкой боли в руке, все же спустился на две ступеньки вниз, спрашивая:
— Ты чо, совсем своими кибергизированными мозгами в тундру поехал? Мы здесь что месяц на прогулке? Я тоже жрать хочу, но дерьмо не жру! — в этот момент он очень напоминал отца...
— Мне надо. Двадцать процентов. Энергия. Пополнить. Не запрещай, — услышал он сквозь ускорившееся чавканье.
Наконец, они оказались на верхней площадке у темного и мрачного входа в широкую арку. Справа и слева в сумраке вечной ночи какими то отдельными мазками появлялись и исчезали барельефы птиц, ягуаров, людей — но эти тайны не интересовали сейчас даже Хенрика, ни разу не снявшего с шеи свой фотоаппарат. Он огляделся и между прочим заметил:
— А ведь каменная кладка стен сложена из идеально составленных блоков. Я могу биться об заклад, что в зазоры между ними не всунуть не то что нож, лезвие бритвы!
— Угу, бейся,— прошептал Иван. — На спор, с «Gymnomus», богатыми белком...
***
В ожидании скорого освобождения из каменного плена Хенрик при помощи Димы, преобразовал видеокамеру в небольшой, но мощный фонарь и теперь, слезящиеся от непривычно резкого света мощной лампы глаза, медленно округлялись при виде увиденного...
Внутри пирамиды приключенцы обнаружили несколько небольших помещений. В третьем, самом удаленном находился каменный нефритовый трон по форме напоминающий лежащего ягуара. Вокруг него россыпью булыжников валялись изумруды размерами от крупной жемчужины до куриного яйца... За троном возвышалась фигура человека, держащего на вытянутых руках каменное блюдо из вулканического камня. На блюде, поблескивая неокисленным временем и сыростью сплавом титана лежал зарядник. Недостающая деталь бластера...
После непродолжительного молчания, Хенрик, с уверенностью лектора в из Голубой залы Стокгольмской ратуши *( там вручаются Нобелевские премии) произнёс:
— Сейчас обогнув Чак Моол мы перейдём во вторую пирамиду и затем окажемся через переходы на вершине Кукулькана в самом центре Чечен Ица.
— Запомни, сын! Главная проблема умных людей в том, что они думают, что другие тоже думают! — сообщил Иван, а Дима обернулся, проверить нет ли рядом Андрея Дмитриевича. Ванька оказался очень убедительным!
Хенрик вздохнул и повторил:
— В настоящее время исследована только первая пирамида «матрёшки» и частично вторая. Во второй в 1930 году в одной из комнат был обнаружен каменный трон в виде ягуара, выкрашенный в оранжевый цвет. Глаза, пятна, когти были искусно сделаны из нефрита. Данное произведение искусства хранится в музее. Считается, что на нем сидел сам Топильцин Кетцалькоатль.
— Ну это ... китаец, — констатировал, несмотря на усталость и больную руку аппонент.
За стоящим Чаком выхода не было. Но рассмотрев стену подробно, Дима решил, что кладку не закрепляли, а просто закладывали.
Через полчаса совместных усилий первый камень зашатался и упал. Впереди было пусто, тепло и сумрачно. Мрак подземелья рассеялся.
Хенрик умоляюще посмотрел на ребят и попросил:
— Вы отдохните, а мне бы часик, ещё побродить...
— Камней наберите, — рекомендовал голосом руководителя районной прокуратуры Ванька. — Димон, пойди тоже. Мелкие только бери. И не много. Не жадничай, а то заметут...
