Наконец, чтобы хоть как-то отвлечься, Омар потянулся за сумкой. Вытащив свиток, перо - начертал:
«Дарить себя — не значит продавать.?И рядом спать — не значит переспать.?Не отомстить — не значит все простить.?Не рядом быть — не значит не любить.» (6)
Затем задумавшись над текстом, улыбнулся и задремал. Сидя. Как умеют делать только старые люди…
Он проснулся от прикосновения. В помещение сквозь узкое окно проникало солнце, и в комнатке уже никого не было. На плече лежала чья-то рука. Омар охнул. Старые кости привычно отозвались болью. Оказалось, он так и сидел с пером в руке на полу, спиной опираясь о выбеленный временем камень. Склонившийся над ним человек читал свиток.
— Ты удивительные вещи пишешь, Омар, — услышал поэт. — Не устаю восхищаться!
Показавшийся смутно знакомым гость смотрел на него словно на беспомощного ребёнка. Старик вздрогнул – он вспомнил, кем является вошедший в его келью.
— Ты? Но как? Сколько лет? Почему?
— Бывает.
Пришедший пожал плечами. Затем протянул руки и помог Омару встать.
— А ты сильно сдал, мой старый друг.
— Люди в отличие от богов стареют, — дрогнули губы старика. — Ты за мной? Я готов.
— Вообще-то за тобой, но по другому поводу, — почесал затылок гость старой кельи. — Никогда не замечал за собой жажды убийства, особенно пожилых поэтов…
Омар сощурил ясные, несмотря на преклонный возраст, карие глаза, вгляделся в непроницаемую физиономию и усмехнулся.
— Нам, пожалуй, надо выпить… чай.
Потом тяжело вздохнул, с трудом сделал первый шаг. Ноги выстрелили болью, он сморщился и попросил:
— Возьми мои вещи. Не думаю, что вернусь, а раба не видно. Пропадут.
В глазах предательски потемнело, и поэт непроизвольно охнул. На плечи легли ладони.
— Тут недалеко, — прозвучал голос незваного гостя. - Повезло. Сегодня день весеннего равноденствия. Я смогу помочь.
Они не торопясь, осторожно спустились на два яруса вниз. Наконец, перед взором уставшего жить странника предстал белый парадный зал, в центре которого он увидел столб света.
— Сам дойди и встань. Вылечит, - услышал приказ старик.
Ноги понесли сами. Белый свет коснулся, и его окутало тепло.
И издалека, будто сквозь шум прибоя он услышал:
— Постой подольше. Загадай желание. Загадай на жизнь…
Старик вздрогнул. Мысли о необратимом обожгли, и поэт поспешил покинуть светлый волшебный столб …
— Почему? - услышал он обиженный вопрос.
— Старость не красит, мой друг. Пойдём, отметим нашу встречу. Я достаточно прожил. Не прибавляй мне лишних забот.
Ночью гости оседлали своевольного скакуна и большого белого верблюда. А с первым вестником зари, уже преодолев перевал, они спустились в долину к Мазари-Шарифу. Тут всадник на смоляном коне начал бубнить и жаловаться последнему, рассматривая медленно тающие на небосводе звезды.
— Али (7), скотина, предателем оказался, помер, шести десятков не разменяв; ты, Омар, козлом выпрыгнул. Вот скажи мне, Мрак, почему мы с тобой одни? И ведь не сдохнешь, а эти гады помереть вон могут! Ну ничего! И у нас арба с товаром перед носом перевернётся. Знать бы когда.
Старый поэт смотрел на друга и думал, как ему повезло встретить такое чудо…
Омар Хайям Нишапури смог вернуться в родную Персию. Ноги его были здоровы.
Он скончается среди учеников в весьма преклонном возрасте — восьмидесяти трёх лет.
Будучи математиком и астрологом он за год вычислил дату своей кончины.
В последний день он отказался от пищи и воды. Оставшееся время читал «Книгу исцеления» великого Авиценны. Затем приказал принести ему свиток и составил завещание. В нем, помимо хозяйственных и имущественных вопросов и распоряжений, имеется запись, удостоверенная кади (8) большой красной печатью: «… с величайшим сожалением, дорогой мой друг (знаю, что ты со временем прочитаешь этот документ), соглашаюсь с тобой. Арабский мир останавливается в развитии, будто кто-то настойчиво тормозит его. Без страха жду приход смерти, но сожалею, что, не разобравшись, не помог тебе. Люди глупы. Глуп и я. Надеюсь, что в подлунном мире, рано или поздно, ты найдёшь своих друзей». После этого Омар Хайям встанет и поклонится до земли всем четырём частям света. Скажет ученикам: «Я был не прав, оказавшись в Балхе. Но я счастлив, что знал Его».
Потом громко произнесёт: «Прости меня! Поскольку я познал Тебя, поскольку я к Тебе приблизился».
Вздохнёт. Ляжет. И перестанет дышать.
Стоящие рядом ученики, тщательно описав последний день жизни Великого Учителя, с благоговением решили, что последние слова были адресованы Богу…
Всего несколько часов назад это местечко было самым уютным и опрятным в окружающих поселение горах. Ныне оно напоминало боевой штаб во время осады. Вокруг валялись сухие палки, топор, части разобранной и обратно не поставленной палатки, трусы близнецов и рубаха Ильи, рисковавшая улететь в пропасть, но заботливой ру… кхм, ногой друга закинутая на чахлый кустик у самой дороги.
Виновник созданного безобразия, щурясь от яркого солнца, искал свои солнцезащитные очки, с упорством землеройки перерывая вещи не только у себя, но и у приятелей. Но сей необходимый для создания имиджа предмет пропал.
— Мне нужны очки! — наконец, сдавшись, сообщил он. - Как на базар идти! Я так плов не сделаю!
— А без очков на базар нельзя? — осторожно поинтересовался Илья.
— А торговаться я как буду? — последовал исчерпывающий ответ.
На горной полянке воцарилась тишина, которую кроме стрекота кузнечиков и щебета птиц в придорожных кустах не нарушали даже близнецы. Взаимосвязь солнечных очков и успешной торговли поразила даже их юные мозги.
С самого утра на ровной площадке из камней, притащенных пыхтящими близнецами, медленно вырастал очаг - мангал. Готовились к приготовлению шах - плова от Начальника Особого отдела. Лично!
Выбранное компанией место располагалось в небольшой, слегка затемнённой, а потому ещё зелёной седловине перевала, между двумя господствующими над городом возвышенностями. Вид с площадки, больше похожей на большой зелёный карниз, с небольшой, сохранившейся с весны струей водопада, был обращён на лежащий в долине город — Мазари-Шариф.
Пока велись поиски, солнце успело окончательно повиснуть в центре синего неба. Температура повышалась, внизу разворачивался базар.
С горы было видно, как расстелив коврики, купцы в молитвенный час склонили головы после протяжных призывов муэдзина (9).
Потом, словно по волшебству, запестрели палатки, появились огромные полосатые шатры и завертелось колесо торга. Оптовые торговцы неспешно расходились по чайханам - обсуждать будущий день. Ремесленники готовились к перепродаже последним своих изделий.
Ян, тяжело осмотрев с горы всех действующих лиц, вздохнул и стал собираться.
Близнецы, отправившиеся с неугомонным полковником, по дороге успели прослушать лекцию и узнали, что имя города, расположенного в 20 километрах от легендарного Балха, переводится как «благороднейшая гробница». Именно здесь покоится некий Али, шурин и одновременно двоюродный брат пророка Мухаммеда. Личность, чрезвычайно почитаемая шиитами и потому прославившая город, в результате считающийся святой землей.
— Здесь знатные барашки продаются. Сейчас две ноги сразу хапнем. Только не мешать мне, — доверительно сообщил приятелям Ян на подходе к остро пахнущему пряностями Восточному Базару.
Близнецы бодро закивали. Несчастные! Они не подозревали, что их ждет…
У входа дружную компанию приветствовали торговцы с анашой и кусочками чистой смолы для жевания. Заинтересованный Пётр потянул было брата к прилавку, но был остановлен бдительным руководителем процессии:
— Марихуана. Плохая здесь. Гашиш лучше… И вообще вам вредно! Отец узнает - убьёт. Не советую.
Потом пошли бесконечные ряды с непортящимся товаром. Курага, халва, набат, кишмиш огромными яркими горами высились на прилавках.
И началось.
Ян после десятиминутного ожесточённого спора приобрёл небольшой кулёк урюка и долго ворчал что-то в адрес несговорчивого, «совсем не дружелюбного» пенджарца. Приблизительно за такое же время купили зиру и набор перцев. Близнецы, оглушительно чихая, на вытянутых руках несли добычу.
На рис и морковь потратили уже минут сорок (и это были впечатляющие сорок минут!). Торговец громко кричал, расхваливая каждый корнеплод, ему вторил покупатель, всячески ругая размеры и толщину взращённого заботливыми руками овоща. Рис пересыпали туда и обратно раза три, пока не сошлись на цене. Масло, чеснок, лук, нут — покупали с криками. Павлу стало просто страшно, когда маленький и щуплый афганец вдруг скинул халат и яростно на нем затоптался, как агрессивный умалишенный. Но безумие торговца продлилось недолго - он сплюнул на землю вязкую корку слюны. И, потоптав халат, с яростным ворчаньем надел его обратно.
— У нас же достаточно денег? — потихоньку недоумевали-возмущались перегревшиеся на жаре мальчишки.
— Не ломайте кайф, глупые малявки, — хихикал Ян, продолжая размахивать руками и громко браниться.
Мясо тоже выбирали долго и придирчиво. В абсолютной тишине, периодически причмокивая и повторяя, как молитву одну и ту же фразу «гусфанд гусфанд» (10), качая головой и вытягивая в сторону висящих кусков длинный, даже внешне увеличившийся в размерах нос, полковник дважды обошёл ряды. Наконец, выбрав, он поинтересовался ценой…
Через два часа, усталые и облитые для верности ведром воды, мальчишки с трудом втащили добычу на выбранное место для пикника. Следом бодро шагал обладатель небольшого нового казана и двух вожделенных бараньих ног!
В 1977 году окончательно закрылась страница «Президента с мальчишеской улыбкой». Попытка повернуть ход истории не удалась. Кто-то, чья власть выше стран и сильнее мыслей их правителей, не позволил объединить необъединимое.
Спустя три десятка лет известный российский дипломат и журналист Валентин Сергеевич Зорин попытался показать в эфире подготовленный им документальный фильм-расследование, в котором подробно разобрал последние минуты жизни Джоржа Ф.Кеннеди и доказательства причин его гибели. Однако передача не вышла в эфир. Он с некоторым недоумением отметил сей факт в интервью с Виктором Гунеевым, рассказывая, что версия об убийстве Ли Харви Освальдом… просто плохо сделанная фальшивка.
Проведя анализ, он также отметил, что к 1977 году исчезли все свидетели, которые хоть каким-то образом были задействованы в расследовании инцидента. Ещё более странным явилось внезапное открытие специальным комитетом по убийствам повторного расследования в 1975 году, которое было закрыто почти сразу после смерти последнего свидетеля в 1977 году (всего умерло, убито, или погибло при странных обстоятельствах за этот срок 16 человек).
В заключение Валентин Сергеевич сказал: «У меня создалось впечатление, как кто-то третий правит миром, ловко управляя марионетками-правителями, ведя планету к одному ему ведомым целям».
———————————
1. Носимая высокопоставленными арабами поверх кандуры накидка
2. Платье у арабских мужчин, как правило белого цвета, надеваемое на тонкие штаны и рубаху
3. Платок на голове бедуинов
4. Черное плетёное кольцо, часто используемое в качестве кнута
5. Мусор, грязь — арабское ругательство
6.Омар Хайям Нишапури. Рубайи
7.Авиценна. Абу Али Хусейн ибн Абдуллах ибн аль-Хасан ибн Али ибн Сина (долгое время учился жил и работал в Балхе)
8.Судья
9. Человек, который провозглашает призыв к ежедневной молитве (салат) пять раз в день( молитва Фаджр ,молитва Зухр, молитва Аср, молитва Магриб и молитва Иша) в мечети.
10. Баран
Хроники особого отдела — 2
Самолет тяжело оторвался от земли и, стремительно набирая высоту, поспешил подняться повыше от раскаленного пекла аэродрома, туда, где в прозрачно-синем небе начиналась стратосфера. Температура за бортом постепенно снизилась и, наконец, вздохнув могучим алюминиевым телом, крылатая птица расслабилась, подчинилась движущимся параллельно поверхности воздушным потокам и быстро заскользила в бесконечной глади мирового воздушного океана.
Илья, прижавшись лицом к иллюминатору, не мог оторваться от клетчато-лоскутного пейзажа на далекой земле. Там, внизу, через каждое поле, лес озеро, можно было двигаться часами, а сверху – это всего лишь не слишком ровные лоскутки разной окраски.
Рядом с болтали ногами мальчишки и философствовал (конечно!) его загадочный начальник.
«Сколько он собирается еще нас таскать по пустыне? Что такое хочет показать близнецам?».
Вопросов накопилось много, но разведчик, привыкший держать рот закрытым, не стремился выпускать их на волю. Потому тяжело вздохнул и нажал кнопку вызова бортпроводника.
— Воды, пожалуйста, принесите…
— А обратно, — донесся очередной обрывок разговора,— мы над Россией полетим. Огромная страна.
— Наша! — неожиданно громко и подчеркнуто утвердительно вставил свое слово богатырь.
Начальник Особого отдела резко повернулся и, хитро прищурясь, сверкнул на друга глазами:
— Наша-наша! Но мы еще долго будем смотреть на нее только из иллюминатора! Не мечтай!
Ответная фраза прозвучала резко и горько. Богатырь вздохнул.
— И твоя, Ян?
— Так пОмОРы мы! — последовал незамедлительный ответ.
— Your drink, mister! — раздалось перед Ильей. Не начавшийся разговор прервался. Горемычный отец взял стаканчик и, утолив жажду, закрыл глаза, пытаясь задремать под равномерный шум двигателей «Боинга». Разбираться в степени «пОмОристости» друга и начальника он даже не пытался. Есть вещи, которые должны оставаться непостижимыми. Эта как раз из таких.
— Я Вам ща про Еву расскажу. Это та дама, которую Бог соорудил из лишнего ребра ее мужа. Надеюсь, вы в курсе?— тем временем строго вопрошал неутомимый сказочник.
Мальчишки кивали болванчиками пошире, открывая рты. Сказки в отделе любили все. Даже стррррашные.
— Так вот, Еве один товарищ смог объяснить неотвратимость материнства.
— Змей?
Ян замялся, почесал затылок, словно проверив, не выросли ли у него рога. Оглядел себя снизу и, наконец криво улыбнувшись, продолжил:
— Почему сразу змей-то? Нормальный товарищ, образованный! А женщины вообще любят ушами, и Ева быстро поняла свое предназначение. Эти ребята вообще были самыми первыми в эксперименте. В плане деторождения не стояли… Но что случилось, то случилось. В результате Адама выкинуло из модуля в районе Мекки, а Еву (кстати арабы называют ее Хавой) в Джидде. Только через два месяца они смогли встретиться на Арафате, где и родился у них Каин… Там и жили. Но похоронил жену Адам в месте ее высадки. Короче, скоро все увидите.
Илья хотел открыть глаза и опровергнуть глупую поповскую историю, к которой зачем-то припутались какие-то непонятные планы и модули, но не смог, провалившись в темную яму сна.
Свежий весенний ветер летел над просторами покрытой золотом пустыни. Острые шпили далеких гор в ярком блеске раскаленного диска солнца казались детскими ладонями, поднятыми к матери в синюю высоту неба. Внизу, под ними, плавно изогнулась широкой дугой долина. Пески, сверкая драгоценными камнями, пересыпались рядом с ее тонкой зелёной основой — огромный оазис лежал в безжизненном краю…
Молодой человек быстро шел по кромке песка, не обращая внимания на праздничную суету природы.
«Дарить себя — не значит продавать.?И рядом спать — не значит переспать.?Не отомстить — не значит все простить.?Не рядом быть — не значит не любить.» (6)
Затем задумавшись над текстом, улыбнулся и задремал. Сидя. Как умеют делать только старые люди…
Он проснулся от прикосновения. В помещение сквозь узкое окно проникало солнце, и в комнатке уже никого не было. На плече лежала чья-то рука. Омар охнул. Старые кости привычно отозвались болью. Оказалось, он так и сидел с пером в руке на полу, спиной опираясь о выбеленный временем камень. Склонившийся над ним человек читал свиток.
— Ты удивительные вещи пишешь, Омар, — услышал поэт. — Не устаю восхищаться!
Показавшийся смутно знакомым гость смотрел на него словно на беспомощного ребёнка. Старик вздрогнул – он вспомнил, кем является вошедший в его келью.
— Ты? Но как? Сколько лет? Почему?
— Бывает.
Пришедший пожал плечами. Затем протянул руки и помог Омару встать.
— А ты сильно сдал, мой старый друг.
— Люди в отличие от богов стареют, — дрогнули губы старика. — Ты за мной? Я готов.
— Вообще-то за тобой, но по другому поводу, — почесал затылок гость старой кельи. — Никогда не замечал за собой жажды убийства, особенно пожилых поэтов…
Омар сощурил ясные, несмотря на преклонный возраст, карие глаза, вгляделся в непроницаемую физиономию и усмехнулся.
— Нам, пожалуй, надо выпить… чай.
Потом тяжело вздохнул, с трудом сделал первый шаг. Ноги выстрелили болью, он сморщился и попросил:
— Возьми мои вещи. Не думаю, что вернусь, а раба не видно. Пропадут.
В глазах предательски потемнело, и поэт непроизвольно охнул. На плечи легли ладони.
— Тут недалеко, — прозвучал голос незваного гостя. - Повезло. Сегодня день весеннего равноденствия. Я смогу помочь.
Они не торопясь, осторожно спустились на два яруса вниз. Наконец, перед взором уставшего жить странника предстал белый парадный зал, в центре которого он увидел столб света.
— Сам дойди и встань. Вылечит, - услышал приказ старик.
Ноги понесли сами. Белый свет коснулся, и его окутало тепло.
И издалека, будто сквозь шум прибоя он услышал:
— Постой подольше. Загадай желание. Загадай на жизнь…
Старик вздрогнул. Мысли о необратимом обожгли, и поэт поспешил покинуть светлый волшебный столб …
— Почему? - услышал он обиженный вопрос.
— Старость не красит, мой друг. Пойдём, отметим нашу встречу. Я достаточно прожил. Не прибавляй мне лишних забот.
Ночью гости оседлали своевольного скакуна и большого белого верблюда. А с первым вестником зари, уже преодолев перевал, они спустились в долину к Мазари-Шарифу. Тут всадник на смоляном коне начал бубнить и жаловаться последнему, рассматривая медленно тающие на небосводе звезды.
— Али (7), скотина, предателем оказался, помер, шести десятков не разменяв; ты, Омар, козлом выпрыгнул. Вот скажи мне, Мрак, почему мы с тобой одни? И ведь не сдохнешь, а эти гады помереть вон могут! Ну ничего! И у нас арба с товаром перед носом перевернётся. Знать бы когда.
Старый поэт смотрел на друга и думал, как ему повезло встретить такое чудо…
***
Омар Хайям Нишапури смог вернуться в родную Персию. Ноги его были здоровы.
Он скончается среди учеников в весьма преклонном возрасте — восьмидесяти трёх лет.
Будучи математиком и астрологом он за год вычислил дату своей кончины.
В последний день он отказался от пищи и воды. Оставшееся время читал «Книгу исцеления» великого Авиценны. Затем приказал принести ему свиток и составил завещание. В нем, помимо хозяйственных и имущественных вопросов и распоряжений, имеется запись, удостоверенная кади (8) большой красной печатью: «… с величайшим сожалением, дорогой мой друг (знаю, что ты со временем прочитаешь этот документ), соглашаюсь с тобой. Арабский мир останавливается в развитии, будто кто-то настойчиво тормозит его. Без страха жду приход смерти, но сожалею, что, не разобравшись, не помог тебе. Люди глупы. Глуп и я. Надеюсь, что в подлунном мире, рано или поздно, ты найдёшь своих друзей». После этого Омар Хайям встанет и поклонится до земли всем четырём частям света. Скажет ученикам: «Я был не прав, оказавшись в Балхе. Но я счастлив, что знал Его».
Потом громко произнесёт: «Прости меня! Поскольку я познал Тебя, поскольку я к Тебе приблизился».
Вздохнёт. Ляжет. И перестанет дышать.
Стоящие рядом ученики, тщательно описав последний день жизни Великого Учителя, с благоговением решили, что последние слова были адресованы Богу…
***
Всего несколько часов назад это местечко было самым уютным и опрятным в окружающих поселение горах. Ныне оно напоминало боевой штаб во время осады. Вокруг валялись сухие палки, топор, части разобранной и обратно не поставленной палатки, трусы близнецов и рубаха Ильи, рисковавшая улететь в пропасть, но заботливой ру… кхм, ногой друга закинутая на чахлый кустик у самой дороги.
Виновник созданного безобразия, щурясь от яркого солнца, искал свои солнцезащитные очки, с упорством землеройки перерывая вещи не только у себя, но и у приятелей. Но сей необходимый для создания имиджа предмет пропал.
— Мне нужны очки! — наконец, сдавшись, сообщил он. - Как на базар идти! Я так плов не сделаю!
— А без очков на базар нельзя? — осторожно поинтересовался Илья.
— А торговаться я как буду? — последовал исчерпывающий ответ.
На горной полянке воцарилась тишина, которую кроме стрекота кузнечиков и щебета птиц в придорожных кустах не нарушали даже близнецы. Взаимосвязь солнечных очков и успешной торговли поразила даже их юные мозги.
С самого утра на ровной площадке из камней, притащенных пыхтящими близнецами, медленно вырастал очаг - мангал. Готовились к приготовлению шах - плова от Начальника Особого отдела. Лично!
Выбранное компанией место располагалось в небольшой, слегка затемнённой, а потому ещё зелёной седловине перевала, между двумя господствующими над городом возвышенностями. Вид с площадки, больше похожей на большой зелёный карниз, с небольшой, сохранившейся с весны струей водопада, был обращён на лежащий в долине город — Мазари-Шариф.
Пока велись поиски, солнце успело окончательно повиснуть в центре синего неба. Температура повышалась, внизу разворачивался базар.
С горы было видно, как расстелив коврики, купцы в молитвенный час склонили головы после протяжных призывов муэдзина (9).
Потом, словно по волшебству, запестрели палатки, появились огромные полосатые шатры и завертелось колесо торга. Оптовые торговцы неспешно расходились по чайханам - обсуждать будущий день. Ремесленники готовились к перепродаже последним своих изделий.
Ян, тяжело осмотрев с горы всех действующих лиц, вздохнул и стал собираться.
Близнецы, отправившиеся с неугомонным полковником, по дороге успели прослушать лекцию и узнали, что имя города, расположенного в 20 километрах от легендарного Балха, переводится как «благороднейшая гробница». Именно здесь покоится некий Али, шурин и одновременно двоюродный брат пророка Мухаммеда. Личность, чрезвычайно почитаемая шиитами и потому прославившая город, в результате считающийся святой землей.
— Здесь знатные барашки продаются. Сейчас две ноги сразу хапнем. Только не мешать мне, — доверительно сообщил приятелям Ян на подходе к остро пахнущему пряностями Восточному Базару.
Близнецы бодро закивали. Несчастные! Они не подозревали, что их ждет…
У входа дружную компанию приветствовали торговцы с анашой и кусочками чистой смолы для жевания. Заинтересованный Пётр потянул было брата к прилавку, но был остановлен бдительным руководителем процессии:
— Марихуана. Плохая здесь. Гашиш лучше… И вообще вам вредно! Отец узнает - убьёт. Не советую.
Потом пошли бесконечные ряды с непортящимся товаром. Курага, халва, набат, кишмиш огромными яркими горами высились на прилавках.
И началось.
Ян после десятиминутного ожесточённого спора приобрёл небольшой кулёк урюка и долго ворчал что-то в адрес несговорчивого, «совсем не дружелюбного» пенджарца. Приблизительно за такое же время купили зиру и набор перцев. Близнецы, оглушительно чихая, на вытянутых руках несли добычу.
На рис и морковь потратили уже минут сорок (и это были впечатляющие сорок минут!). Торговец громко кричал, расхваливая каждый корнеплод, ему вторил покупатель, всячески ругая размеры и толщину взращённого заботливыми руками овоща. Рис пересыпали туда и обратно раза три, пока не сошлись на цене. Масло, чеснок, лук, нут — покупали с криками. Павлу стало просто страшно, когда маленький и щуплый афганец вдруг скинул халат и яростно на нем затоптался, как агрессивный умалишенный. Но безумие торговца продлилось недолго - он сплюнул на землю вязкую корку слюны. И, потоптав халат, с яростным ворчаньем надел его обратно.
— У нас же достаточно денег? — потихоньку недоумевали-возмущались перегревшиеся на жаре мальчишки.
— Не ломайте кайф, глупые малявки, — хихикал Ян, продолжая размахивать руками и громко браниться.
Мясо тоже выбирали долго и придирчиво. В абсолютной тишине, периодически причмокивая и повторяя, как молитву одну и ту же фразу «гусфанд гусфанд» (10), качая головой и вытягивая в сторону висящих кусков длинный, даже внешне увеличившийся в размерах нос, полковник дважды обошёл ряды. Наконец, выбрав, он поинтересовался ценой…
Через два часа, усталые и облитые для верности ведром воды, мальчишки с трудом втащили добычу на выбранное место для пикника. Следом бодро шагал обладатель небольшого нового казана и двух вожделенных бараньих ног!
***
В 1977 году окончательно закрылась страница «Президента с мальчишеской улыбкой». Попытка повернуть ход истории не удалась. Кто-то, чья власть выше стран и сильнее мыслей их правителей, не позволил объединить необъединимое.
Спустя три десятка лет известный российский дипломат и журналист Валентин Сергеевич Зорин попытался показать в эфире подготовленный им документальный фильм-расследование, в котором подробно разобрал последние минуты жизни Джоржа Ф.Кеннеди и доказательства причин его гибели. Однако передача не вышла в эфир. Он с некоторым недоумением отметил сей факт в интервью с Виктором Гунеевым, рассказывая, что версия об убийстве Ли Харви Освальдом… просто плохо сделанная фальшивка.
Проведя анализ, он также отметил, что к 1977 году исчезли все свидетели, которые хоть каким-то образом были задействованы в расследовании инцидента. Ещё более странным явилось внезапное открытие специальным комитетом по убийствам повторного расследования в 1975 году, которое было закрыто почти сразу после смерти последнего свидетеля в 1977 году (всего умерло, убито, или погибло при странных обстоятельствах за этот срок 16 человек).
В заключение Валентин Сергеевич сказал: «У меня создалось впечатление, как кто-то третий правит миром, ловко управляя марионетками-правителями, ведя планету к одному ему ведомым целям».
———————————
1. Носимая высокопоставленными арабами поверх кандуры накидка
2. Платье у арабских мужчин, как правило белого цвета, надеваемое на тонкие штаны и рубаху
3. Платок на голове бедуинов
4. Черное плетёное кольцо, часто используемое в качестве кнута
5. Мусор, грязь — арабское ругательство
6.Омар Хайям Нишапури. Рубайи
7.Авиценна. Абу Али Хусейн ибн Абдуллах ибн аль-Хасан ибн Али ибн Сина (долгое время учился жил и работал в Балхе)
8.Судья
9. Человек, который провозглашает призыв к ежедневной молитве (салат) пять раз в день( молитва Фаджр ,молитва Зухр, молитва Аср, молитва Магриб и молитва Иша) в мечети.
10. Баран
Прода от 25.11.2023, 16:15
Хроники особого отдела — 2
Глава 3.8 Что мы ищем?
Самолет тяжело оторвался от земли и, стремительно набирая высоту, поспешил подняться повыше от раскаленного пекла аэродрома, туда, где в прозрачно-синем небе начиналась стратосфера. Температура за бортом постепенно снизилась и, наконец, вздохнув могучим алюминиевым телом, крылатая птица расслабилась, подчинилась движущимся параллельно поверхности воздушным потокам и быстро заскользила в бесконечной глади мирового воздушного океана.
Илья, прижавшись лицом к иллюминатору, не мог оторваться от клетчато-лоскутного пейзажа на далекой земле. Там, внизу, через каждое поле, лес озеро, можно было двигаться часами, а сверху – это всего лишь не слишком ровные лоскутки разной окраски.
Рядом с болтали ногами мальчишки и философствовал (конечно!) его загадочный начальник.
«Сколько он собирается еще нас таскать по пустыне? Что такое хочет показать близнецам?».
Вопросов накопилось много, но разведчик, привыкший держать рот закрытым, не стремился выпускать их на волю. Потому тяжело вздохнул и нажал кнопку вызова бортпроводника.
— Воды, пожалуйста, принесите…
— А обратно, — донесся очередной обрывок разговора,— мы над Россией полетим. Огромная страна.
— Наша! — неожиданно громко и подчеркнуто утвердительно вставил свое слово богатырь.
Начальник Особого отдела резко повернулся и, хитро прищурясь, сверкнул на друга глазами:
— Наша-наша! Но мы еще долго будем смотреть на нее только из иллюминатора! Не мечтай!
Ответная фраза прозвучала резко и горько. Богатырь вздохнул.
— И твоя, Ян?
— Так пОмОРы мы! — последовал незамедлительный ответ.
— Your drink, mister! — раздалось перед Ильей. Не начавшийся разговор прервался. Горемычный отец взял стаканчик и, утолив жажду, закрыл глаза, пытаясь задремать под равномерный шум двигателей «Боинга». Разбираться в степени «пОмОристости» друга и начальника он даже не пытался. Есть вещи, которые должны оставаться непостижимыми. Эта как раз из таких.
— Я Вам ща про Еву расскажу. Это та дама, которую Бог соорудил из лишнего ребра ее мужа. Надеюсь, вы в курсе?— тем временем строго вопрошал неутомимый сказочник.
Мальчишки кивали болванчиками пошире, открывая рты. Сказки в отделе любили все. Даже стррррашные.
— Так вот, Еве один товарищ смог объяснить неотвратимость материнства.
— Змей?
Ян замялся, почесал затылок, словно проверив, не выросли ли у него рога. Оглядел себя снизу и, наконец криво улыбнувшись, продолжил:
— Почему сразу змей-то? Нормальный товарищ, образованный! А женщины вообще любят ушами, и Ева быстро поняла свое предназначение. Эти ребята вообще были самыми первыми в эксперименте. В плане деторождения не стояли… Но что случилось, то случилось. В результате Адама выкинуло из модуля в районе Мекки, а Еву (кстати арабы называют ее Хавой) в Джидде. Только через два месяца они смогли встретиться на Арафате, где и родился у них Каин… Там и жили. Но похоронил жену Адам в месте ее высадки. Короче, скоро все увидите.
Илья хотел открыть глаза и опровергнуть глупую поповскую историю, к которой зачем-то припутались какие-то непонятные планы и модули, но не смог, провалившись в темную яму сна.
***
Свежий весенний ветер летел над просторами покрытой золотом пустыни. Острые шпили далеких гор в ярком блеске раскаленного диска солнца казались детскими ладонями, поднятыми к матери в синюю высоту неба. Внизу, под ними, плавно изогнулась широкой дугой долина. Пески, сверкая драгоценными камнями, пересыпались рядом с ее тонкой зелёной основой — огромный оазис лежал в безжизненном краю…
Молодой человек быстро шел по кромке песка, не обращая внимания на праздничную суету природы.
