ГЛАВА 1
Затерянный в степи город N буквально плавился под ослепительными лучами беспощадного солнца. Его жители каждую секунду умирали от духоты, чтобы в следующую воскреснуть и, обливаясь потом, бежать дальше, по своим делам. У них не было времени жаловаться на погоду – дома ждали требовательные супруги и дети, которые хотели вкусно есть и красиво одеваться.
Слегка покачиваясь в такт музыке, что играла в наушниках, Надя в очередной раз сделала шаг вперед, чтобы посмотреть, нет ли автобуса. Долгожданный маршрут под номером сто шестьдесят два не торопился. Переведя дыхание, девушка достала из сумки папку с незначительными бумагами и принялась обмахиваться ею, чтобы хоть как-то спастись от дикой июльской жары.
Надя поправила темные очки и тяжело вздохнула. Она ненавидела большие города, а в этом предстояло жить. Пыльный, удушливый, суетный – все самые не хорошие качества, какие только могли быть, а еще самое главное – наличие онкологического центра областного значения. Вот именно за это Надя Скворцова возненавидела N окончательно и бесповоротно. Именно здесь недавно прооперировали мать девушки, которую пожирала страшная болезнь с не менее страшным названием – саркома. Унылое серое здание на три этажа, которое должно было вселять надежду в смертельно больного человека, одним своим видом отнимало желание жить даже у идеально здорового. Кроме этого, город был богат на хамоватых, угрюмых и просто крайне странных людей.
Один из таких персонажей в данный момент дышал в спину Надежде. Конечно, делал он это не в буквальном смысле, но легче от этого не становилось. Практически осязая его взгляд, что буравил чувствительное место между лопаток, девушка слегка повернула голову. Скосив взгляд, мимолетно посмотрела на мутного мужика. Не смотря на вполне благостный внешний вид, этот товарищ производил ужасное впечатление. От его взгляда хотелось зарыться в песок и не высовывать нос ближайшие лет десять. Надя давно привыкла к такой реакции на свою персону. На нее, высокую стройную брюнетку с длинными ногами и полной грудью постоянно кто-то таращился, но что бы вот так – откровенно – никогда. Прозрачно-голубые глаза обшаривали ее с ног до головы. Казалось, еще минута и у мужчины потечет слюнка из угла рта. Поведя плечом, девушка отвернулась и принялась нервно отстукивать ритм высоким каблуком. Уже не отвлекала даже любимая музыка.
Спасением стал длинный автобус с огромной желтой табличкой, где были выведены три цифры – 162, на лобовом стекле. Нырнув в душный салон, Надя облегченно вздохнула. В последний раз посмотрев на остановку, где остался невысокий мужчина преклонных лет, она встретилась с ним взглядом. Не ожидавший столь открытого внимания, он словно стал ниже ростом, втягивая голову в узкие плечи. Поспешно отведя глаза, незнакомец провел рукой по редким пепельно-русым волосам.
- Долбаный извращенец, - проворчала девушка, поворачиваясь спиной к окну.
У нее было около сорока минут, чтобы успокоиться и прийти в себя. Все то время, что Скворцова провела, ожидая маршрутку, нервы практически звенели от напряжения. В какой-то момент девушке показалось, что внимание этого человека не случайно. Он мог иметь какое-то отношение к тому, что произошло тогда, почти пять лет назад. Передернувшись, Надя мысленно обругала себя идиоткой и приказала перестать придумывать глупости. Этот пожилой седеющий тип никак не мог быть связан со случившимся. Скорее всего, просто Казанова на пенсии, который пока не может признаться себе, что его время прошло. Увидел молодую и слегка подвис, не зная, как вести себя.
После визита к матери остался какой-то горьковато-соленый привкус безысходности и отчаяния. Не смотря на то, что операция прошла удачно, Надя беспокоилась за здоровье единственного близкого ей человека. Кроме матери у нее не было никого. Сама мысль о том, что могло случиться непоправимое, высекала слезы на глазах девушки. Она не представляла, как это – остаться одной во всем белом свете. Мама держалась молодцом, но Надя понимала, что это всего лишь бравада. Светлана лишь храбрилась, чтобы не расстраивать дочь. Ее жизни все еще угрожала опасность. Впереди был долгий путь восстановления. Предстояла борьба с главным на данный момент врагом – метастазами. Оружием служила химиотерапия, но именно это и беспокоило Надежду. Организм матери был слишком слаб и измотан операцией и лучевой терапией, что ей предшествовала.
Тряхнув головой, девушка спустилась по широкой лестнице, что вела к парадному входу больницы. Вынув из сумочки небольшую заколочку, она подколола выбившуюся из прически темно-каштановую прядь и сделала глубокий вдох. Надежда Скворцова не привыкла пасовать перед трудностями. Мать не зря дала ей такое имя. Эта саркома еще не знает, с кем связалась! За всю свою жизнь Надя не встречала более стойкого и жизнелюбивого человека, чем ее мать. Они еще повоюют… У них есть все шансы на благополучный исход: боевой настрой и хорошие прогнозы врачей. В конце концов, Светлане повезло больше, чем ее соседке по палате – Виктории, которой жить оставалось считанные недели.
- Печально, - пробормотала Надя, раздумывая над судьбой несчастной женщины, - но лучше кто-то другой, чем моя мама.
Пройдя по аллее, что вела к воротам, девушка оглянулась. Отыскав взглядом окна маминой палаты, улыбнулась и помахала рукой. Она знала, что Светлана провожает ее. Мама пока не могла надолго выходить, но Надя чувствовала, что она всегда рядом. Ее внимательный ласковый взгляд всегда следит за ней сквозь время и расстояния, чтобы с единственным ребенком ничего не случилось. Материнское сердце обладает удивительной силой – все знать, все чувствовать, даже когда находится за сотни километров. Надежда понимала это и изо всех сил оберегала свою самую сокровенную тайну, способную остановить это сердце.
Улыбнувшись напоследок, девушка вспомнила, что должна была встретиться с подругой. Наверняка, Настя давно ждет звонка. Ближайшая лавочка была занята, как и все остальные, что стояли вдоль широкой выложенной серо-розовой брусчаткой дорожки. Решив, что ее не убьют за недолгое соседство, Надежда присела на теплые выкрашенные в темно-зеленый цвет доски и достала смартфон. Набрав номер подруги, мимолетно взглянула на того, кто делил с ней скамейку. На другом конце неподвижно сидел довольно молодой мужчина. Уперев локти в колени, он опустил голову на раскрытые ладони. Бегло оценив дорогие джинсы, тщательно выглаженную футболку, фирменные кроссовки и висевшую на спинке лавочки кожаную куртку, Надя заключила, что это явно не пациент. Скорее всего, родственник кого-то из тех несчастных, что находились здесь.
- Привет, Настена, - поздоровалась девушка, когда подруга взяла трубку. – Ждешь меня?
- Ну, наконец-то! – обрадовалась собеседница. – Как там? Как теть Света?
- Нормально, - лаконично отозвалась Надя, не желая обсуждать такие вопросы на улице при посторонних людях. – Где ты?
- Дома, где… - отозвалась Настя. – Давай, бери такси и приезжай. Жду тебя.
- Ладно, - кивнула Надежда, задумчиво глядя на широкую мускулистую спину парня, который словно не слышал ничего, что происходило вокруг. – Скоро буду. Давай, до встречи, - нажав «отбой», дочь Светланы Скворцовой поднялась.
Надя уже почти прошла мимо, заметив подъехавшее к воротам больницы такси. Очень вовремя, однако. Тем не менее, что-то остановило Надю. Она сделала несколько шагов назад, возвращаясь к лавочке.
- Вам плохо? – тронула за плечо незнакомца, чья безучастность показалась Надежде странной. - Молодой человек?
Потревоженный девушкой брюнет встрепенулся. Подняв голову, он повернулся к ней и какое-то время тупо смотрел в лицо Наде. Взгляд парня был совершенно лишен смысла и какого-либо выражения. Уставшие воспаленные глаза говорили о паре-тройке бессонных ночей, заросшие темной щетиной щеки и подбородок о том, что их обладатель давно не смотрел в зеркало.
- Что, простите?
- Как вы себя чувствуете? – спросила Надежда, доставая из сумочки бутылочку с водой, чтобы предложить ее незнакомцу. – Выглядите ужасно.
- Спасибо, - буркнул он, но воду взял. Сделав глоток, поморщился, что не удивительно – почти сорокаградусная жара успела нагреть содержимое бутылки, что несколько часов пролежала в черной сумке Нади.
- Кто у вас тут? – поинтересовалась девушка, усаживаясь рядом с парнем. Ей вдруг стало очень жаль его – такого одинокого и растерянного.
- Мать…
- Понимаю, - кивнула Надя. – У меня тоже.
- Мне жаль, - поднял он на нее карие глаза, в которых читалось неподдельное сочувствие.
- Мне тоже, - кивнула она. – Вы крепитесь. Эта дрянь не терпит слабости. Вы сейчас не имеете права на отчаяние. Вашей маме нужна ваша поддержка и опора. Кто, если не вы?
- Да, - вздохнул он, возвращая воду. – Спасибо вам.
- Оставьте, - возразила девушка. – Вам нужнее сейчас. Держитесь, - она поднялась и похлопала парня по широкому плечу.
- Постойте! – окликнул ее парень, догоняя дочь Светланы уже почти возле ворот. – Как вас зовут?
- Надежда, - улыбнулась она, прежде чем сесть на заднее сидение такси.
Наблюдая, как в боковом зеркале удаляется статный силуэт незнакомца, что держал в правой руке мотоциклетный шлем, Надя думала о том, как по-разному реагируют люди на дурные новости. Этого парня болезнь матери практически сломала – это было видно по отрешенному взгляду. Сильный, практически нерушимый физически, он был так уязвим морально. Почему так?
«Надеюсь, есть люди, которые поддержат тебя, - мысленно обратилась девушка к парню, что превратился в крохотную точку вдалеке. – Надеюсь, ты выдержишь».
***
Не в силах оторвать взгляда от уже практически затерявшейся в потоке движения машины, Кирилл никак не находил в себе силы отпустить эту девушку. Она словно вдохнула в него желание жить. Не просто жить, а бороться. Просто сказала несколько, казалось бы, обычных слов. Просто не прошла мимо случайного человека, который практически погиб. А именно так чувствовал себя Кирилл в эти мгновения – не просто умершим, а жестоко убитым. Младший в семье, он всегда был ближе всех к матери. Сегодня ему сказали, что нужно готовиться к худшему.
- Кир? Кир? Сын?!
Только после довольно ощутимого рывка, когда его буквально сдернули с места, Кирилл пришел в себя. Взглянув на отца, который тряс его за локоть, он снова посмотрел в ту сторону, где исчезло такси. Так не хотелось верить, что оно навсегда увезло Надежду из его жизни. Даже звучало страшно – навсегда потерять надежду… или Надежду?
- Кирилл?!
- Да, пап, - совладав с собой, парень повернулся к тому, кого ждал еще около полутора часов назад. – Где ты был, пап?
- Машина сломалась, - ответил отец. – Пришлось толкаться в автобусе. Ну, что, сынок? Как тут…?
- Ой… - махнул рукой Кирилл, чувствуя, как все внутри холодеет. Он не хотел возвращаться к этой теме, не хотел повторять тех страшных слов, что так равнодушно бросил врач. – Все плохо, пап.
- Давай, пошли, - увлек его за собой отец. – Поговорим с доктором. Маму увидим. К ней же уже можно?
- Можно, - ответил парень, перекладывая шлем в другую руку. – Я тут побуду, пап. Не могу я находиться там.
- И что ты раскис? – строго поинтересовался отец. – А матери я что скажу? Она может тут находится?
«Кто, если не вы?» - эти слова всплыли в сознании неоновой вывеской, загорелись среди кромешного мрака маяком надежды.
- Не поздно ли ты стал думать о матери? – проворчал Кирилл, направляясь к зданию больницы. – Раньше надо было.
- Что ты имеешь в виду, сын? – не понял отец, который ринулся за ним следом.
Не говоря более ни слова, парень вихрем взлетел на третий этаж, где находилось отделение интенсивной терапии. Здесь отвратительно воняло хлоркой и людскими страданиями. Серо-белые стены казались ненормально высокими, а кафель на полу слишком звонким – чудовищное сочетание. Как вообще можно вылечиться в таких условиях? Здесь же хочется вздернуться после первых пяти минут нахождения.
- Кирилл? – снова окликнул его отец, когда парень уже взялся за ручку двери палаты, в которой до этого нашел смертельно бледную, уставшую от жизни мать. – О чем ты говоришь? Что еще за новости?
В этот момент с обратной стороны кто-то толкнул дверь, вынуждая парня отступить. На пороге возникла невысокая женщина преклонных лет. Аккуратно подстриженные темные волосы, посеребренные на висках благородной сединой, круглое лицо, лучики морщинок возле выразительных карих глаз – все еще красива, не смотря на возраст и болезнь. Казалось, эта женщина излучала какой-то невидимый свет, который удивительным образом согревал всех, кто попадал в его лучи.
- Лана? – раскрыл рот отец, который замер, как вкопанный, ошарашенно глядя на незнакомку.
- Здравствуй, Саша, - голос ее прозвучал спокойно, почти ласково, а затем она просто прошла мимо них и, аккуратно придерживая утопающий в кармане халата провод, что вел к катетеру, направилась по коридору.
Она больше не сказала ни слова, но было в интонации женщины что-то такое, что зацепило Кирилла. Он словно уже говорил с ней, но очень сильно давно… даже не в этой жизни. Странное ощущение коснулось сердца парня, сжимая его ласковыми мягкими пальцами, спрятанными в меховые перчатки.
- Вот, - указал парень взглядом на Лану. – Вероятно, я это имел в виду. Не конкретно ее, но все же…
ГЛАВА 2
- Давай, заходи, - пригласила подруга и тут же повернулась спиной, скрываясь в квартире. – Дверь закрой там.
Фыркнув, Надежда покачала головой. Вот логика у человека! Интересно, как Настя представляла обратную ситуацию? Что она пройдет следом, совершенно не заметив, что дверь осталась открытой? Или что она настолько глупа и неосмотрительна, что способна забыть захлопнуть ее за собой? Сбросив черные туфли на «шпильке», Надежда села на пуф у двери и с наслаждением вытянула вперед уставшие ноги. Закрыв глаза, она откинула голову назад, прижимаясь затылком к стене.
- Эй, ты чего?
Надя вскинула длинные густые ресницы.
Настя стояла в паре метров от нее. Во взгляде подруги читалось неподдельное беспокойство. Закрутив буйную светлую копну волос в пучок на затылке, она заколола его кистью для рисования и уселась прямо на пол. Взглянув на испачканные красками руки, скептично скривила по-детски пухлые губы.
- Уста-ала, да? – сочувственно протянула Настя.
- Есть такое, - кивнула Надежда. – Ненавижу больницы.
- Хочешь в душ? – предложила девушка, кивая в сторону узкой двери справа, что вела в небольшую, но очень красивую ванную комнату с отличной душевой кабиной.
- С удовольствием, - вздохнула Надя, поднимаясь.
- Помоги мне, - потребовала Настя, протягивая ей руку, чтобы встать.
Легко подняв на ноги легкую подругу, Надежда повела хрупкими плечами.
- Чистые полотенца в шкафчике слева от двери, - сказала Анастасия. – Там же мой халат. Возьми. Впрочем, сама знаешь, что где лежит. Не в гостях… Я пока соображу нам что-то пожрать, - и пошла на кухню, на ходу теряя слишком большие для нее домашние тапочки.
Улыбнувшись, Надя проводила ее взглядом. Настя была удивительным человечком, с которым хотелось находиться рядом семь дней в неделю двадцать четыре часа в сутки. В ней было столько позитива и человеколюбия, что, казалось, этого тепла хватит всему миру, если вдруг наступит второй ледниковый период.
