Руки
Руки для меня всегда были самой интересной частью тела. Самой откровенной, искренней. Руки не умеют лгать, изворачиваться, хитрить. Хоть все и утверждают, что душу можно увидеть лишь на дне глаз, для меня всегда это было смешно. Только руки рассказывают о человеке все, его прошлое и будущее, и, конечно же, настоящее. Нужно лишь уметь видеть. И я это видела, с самого детства.
Отец очень расстроился, что во мне нет ни капли склонности к активным формам магии. Как это так, у известнейшего боевого чародея и единственный ребенок оказался пассивом. Но мама сразу разглядела возможность для моего дара, и я очень ей за это благодарна. Руки стали для меня средством выплеснуть чувства, показать миру себя. Руки стали центром моего мира.
Мои пальцы были сильны и умелы, ловко и быстро мяли куски глины, чтобы в итоге мой талант превратил их в произведения искусства. Очень дорогостоящие произведения. Я предпочитала именно глину, чтобы чувствовать под руками живое сердце будущей скульптуры ли, поделки ли. Чтобы мокрыми пальцами прикасаться к полуготовой поверхности и ощущать дрожь едва родившейся вещи.
За двадцать пять лет я так и не связала свою жизнь с мужчиной. Были романы и не мало, но они быстро заканчивались. Просто я знала, что это не те люди. Я с самого детства четко представляла, кто именно мне нужен. Смешно. Но это было не знание внешности либо характера, как у многих девушек. Я ярко, будто наяву, видела его руки: широкие кисти с проступающими венами, недлинные пальцы с лопатообразными ногтями, шершавой кожей ладоней, и самое главное, укороченной последней фалангой большого пальца, как у моего отца. Начав работать с глиной, я очень жалела, что не унаследовала такой полезный признак. Но как на зло, парни с похожими руками мне ни разу не встретились.
Осень все никак не хотела приходить и радовать взгляды людей золотыми россыпями нарядов приодевшихся к последнему празднику деревьев. Солнце было уже не таким пекучим, но дарило свое нежное тепло с рвением уходящего на длительный сон светила, а я жадно наслаждалась этими непривычно летними днями, сидя в парке у облюбованного фонтана.
Выбрав подходящий объект, начала намечать угольком очертания будущего эскиза. Как раз на днях поступил новый заказ из мэрии, так что я обошла множество мест в поисках вдохновения и лишь здесь отыскала нечто интересное.
Эскизы следовали один за другим, линии, штрихи, размытые фигуры. Рука, с зажатым в пальцах угольком, быстро мелькала над альбомной страницей, лишь на мгновение замирая во время того, как я бросала очередной взгляд на натуру. Погрузилась в работу полностью, с головой уйдя в собственные мысли и образы и ничего не замечая вокруг.
В какой-то момент почувствовала, что за моей спиной кто-то стоит и внимательно наблюдает за рисунками. Я только повела плечом - уже привыкла к праздным наблюдателям, заглядывающим в мольберт. Хочется - пусть смотрит.
Линии... изгибы... завораживали меня сегодня разнообразные прохожие... интересные ракурсы нескольких деревьев... задумчиво потерла пальцами лоб и только тогда спохватилась, что могла испачкать себя угольными отпечатками. Отложив альбом, достала из сумочки платок и пудреницу. Осмотрела себя: русые волосы аккуратно заплетены в косу лишь пару прядей выбилось, голубые глаза под вуалью черных ресниц и ровных дуг бровей смотрели немного устало, но весело. Вот, все же темную полосу на лбу оставила. Принялась вытирать ее и тогда в зеркале увидела помимо своего отражения нежданного наблюдателя.
Странно. Мужчина все так же продолжал стоять чуть в стороне за скамейкой и смотреть на меня. Пристально, изучающее и одновременно равнодушно. Как такое может быть? Не смогла удержаться, чтобы не оглянуться, и встретилась с ним взглядом. Какие пронзительно-черные глаза! Улыбка сама появилась на лице, а с губ сорвалось: 'Привет!'
Он почти незаметно улыбнулся в ответ и, обогнув скамейку, присел рядом и начал рассматривать лежащий открытым альбом. Последний эскиз: молодая девушка, юбки которой внезапно подхватил ветер, а она несмотря на это всеми силами пыталась удержать ускользающую с головы шляпку. Пока незнакомец уже в свое удовольствие любовался моей работой вблизи, я рассматривала его. Замечательное лицо! Очень своеобразное и выразительное. Чуть выдающиеся надбровные дуги, широкие брови на высоком лбу, нос без выраженной переносицы, ровный с тонкими крыльями ноздрей, острые скулы и чуть выдающийся подбородок. Черные волосы небрежно спускались на плечи и сливались с таким же черным плащом, из карманов которого мужчина так и не вытащил руки. Ужасно захотелось увидеть его ладони, и чтобы отвлечься спросила:
- Любишь искусство?
- Не особо, - равнодушно прозвучало в ответ. - Но у тебя потрясающе выходит.
- Да, - признала я без ложной скромности и забрала альбом, чтобы закрыть его и спрятать в сумку. Пора домой. - Что ж, пока, - сказала странному незнакомцу и ушла, а он так и остался сидеть, провожая меня взглядом.
Занимательный он, но все же жаль, что так и не удалось увидеть его рук. Впрочем, совсем скоро мысли о незнакомце вытеснили насущные проблемы. Неделю я почти не выходила из дома, делая первые пробные композиции заказа. Раз зашла мама и заставила меня оторваться от работы и пройтись с ней по магазинам. Вот всегда так - меня полностью поглощает работа и внешний мир становится совершенно бессмысленным. Еще и благодаря этому недостатку было тяжело устанавливать близкие отношения, особенно с парнями. Видите ли, не могли они вынести периодической забывчивости об их существовании. Да и руки у всех были совсем неподходящие. С друзьями легче - им не нужно постоянное внимание, поэтому две близкие подруги у меня есть, хоть и обижаются они на меня частенько.
После выбора и утверждения начальной модели я смогла расслабиться и возобновить прогулки по городу для поиска вдохновения, ведь осень - благодатная пора для художников.
Долго бесцельно бродила по улочкам, будто выныривая на мгновение из собственного мира мыслей и воображения, чтобы вдохнуть живительного воздуха окружающей действительности и вновь погрузиться в пучину заполонивших голову образов. Остановилась на мосте, отстраненно слушая цокот копыт лошадей по брусчатке и грохот колес экипажей, выкрики возничих и тихий шелест дальних разговоров прохожих. Море жизни в самом разгаре, а я словно стою на одиноком островке и наблюдаю за этим. Было приятно и тепло на душе. Засмотрелась на стремительно проплывающие по реке кораблики золотых и красных листьев, прямо целая флотилия спешит на бой с невидимым далеким врагом, и только капитану-ветру известно, чем все это закончится для экипажа.
Мимо проходили безликими тенями люди, сегодня я не настроена их замечать. Вот только что миновавший меня человек внезапно вернулся и, остановившись рядом, тихо спросил:
- Сегодня не рисуешь?
Я медленно перевела взгляд и узнала уже давно забытого незнакомца из парка. А он почти не изменился за это время, все такое же отстраненное выражение на лице, черных плащ и руки в карманах, только в черных глазах на мгновение промелькнул непонятный блеск.
- Нет. Отдыхаю, - улыбнулась я и перевела взгляд обратно на темные воды реки.
- Жаль, - почти равнодушно произнес он, но только почти.
- Начну с завтрашнего дня выходить на пленер, - вдруг решила пояснить я, - сейчас самое красивое время. Вот подыскиваю виды.
Мужчина подошел и встал рядом, устремив взгляд в небо.
- Очень красиво возле Каширского монастыря. В округе нет хвойных деревьев, поэтому грязная темная зелень их вездесущих лап не портит окружающий вид, а монахи строго блюдут чистоту природы, не позволяя человеку вмешиваться, - размеренно начал рассказывать незнакомец, - среди разноцветья осеннего леса черная громада монастыря высится, как неприступная скала, омываемая золотисто-кровавым морем...
- Заманчиво, - мечтательно проговорила я, представив это удивительное зрелище. - А ты часом сам не художник? - заинтересованно спросила, украдкой хитро взглянув на собеседника, и успела увидеть скользнувшую по его лицу тень досады от моих слов.
- Возможно, в прошлой жизни, - нехотя ответил он и, пронзительно посмотрев мне в глаза, отсекая новые вспыхнувшие в моей голове вопросы, склонил голову. - До встречи.
- Пока, - успела бросить уже удаляющейся спине мужчины.
Приятно так иногда поговорить, ничем себя не обязывая и чувствуя некое родство. Запоздало пришла мысль, что я так и не увидела его рук, а очень уж мне этого хотелось. Встретимся ли еще? Почему-то мне казалось - да. И была абсолютно права. В Каширском лесу он меня нашел.
Как он это сделал, зачем? Просто поразительно. Но на второй день моих выездов на пленер мужчина бесшумно появился за моей спиной и молча наблюдал за моей работой. Его появление я заметила сразу, и непонятное удовлетворение поселилось в сердце. Мы за все время не сказали друг другу ни слова. Я вскорости забыла о его присутствии и полностью унеслась на просторы мольберта. И вспомнила о незнакомце только, когда осталась удовлетворена последним мазком. Обернулась и счастливо улыбнулась привалившемуся к дереву мужчине.
- Спасибо! - искренне произнесла я.
- Всегда пожалуйста, - кивнул он и решился подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть картину. - Я рад, что это место будет запечатлено в своей лучшей поре.
- Как ты меня нашел? - не удержалась от вопроса.
- Есть способы, если знаешь, как искать, Исая, - впервые на его губах появилась явная улыбка.
- Понятно, - усмехнулась я, - но так как я не обладаю подобными талантами, может, скажешь свое имя? Раз уж знаешь мое.
- Джин Хагал, - немного с заминкой произнес он, пристально глядя на меня, будто ожидая реакции на свое имя.
Признаться, мне оно ни о чем не говорило. Я вообще не особо вникала в общественную жизнь, если она не касалась непосредственно моего творчества. И если мужчина надеялся меня поразить или напугать своей откровенностью, то этого не вышло. Я лишь неопределенно пожала плечами и искренне сказала:
- Приятно познакомиться!
Он удивленно дернул бровью, но тут же уже открыто мне улыбнулся. Больше мы не говорили, я собрала этюдник и в сопровождении Джина двинулась через лес к дороге, где меня должен был забрать экипаж, заранее заказанный на это время. Всю дорогу я непроизвольно находила глазами руки мужчины, так ни разу и не покинувшие карманов. Это было настолько интригующе, что во мне разгоралась, забытая было, надежда. А вдруг это ОН! К тому же Джин и сам был очень интересной личностью и привлекательным мужчиной.
Последующие мои поездки к монастырю всегда знаменовались появлением Джина Хагала. Он приходил сам, всегда в разное время, всегда безошибочно меня находя. Теперь мы иногда разговаривали, но все больше молчали, я рисовала, он смотрел. Это было восхитительно! Никогда раньше не чувствовала такого спокойствия. Но все время он держал руки в карманах. Невыносимо! Любопытство распирало меня! А еще мне жутко захотелось его нарисовать. Но его чрезмерная замкнутость все время останавливали меня от этой просьбы.
Джин начал мне сниться. Каждую ночь. Его фигура в неизменном черном плаще, спрятанные руки, лицо с непривычным выражением нежности и раскаяния. Я пыталась дотронуться до него, сказать хоть слово, но при малейшем усилии просыпалась. Не могла понять, что все это значит.
Но осень подходила к концу, деревья сбросили праздничные наряды, и я перестала приезжать в лес, все больше работая в мастерской. Тогда поняла, что очень не хватает присутствия этого немногословного таинственного мужчины. Но он не появлялся, а я, тайком признаваясь себе, надеялась, что вот-вот Джин постучится в мою дверь. Но этого так и не случилось.
Пришли холода, и я почти смирилась с расставанием. Да и чего я хотела? Конечно, можно было бы попробовать его найти, задействовать связи. Но смысл? По его возможностям, я поняла, что если бы хотел, то появился бы. Но он не хочет, так зачем я буду навязываться. Останется в моих воспоминаниях таинственным лесным призраком. Так будет лучше.
Подруги вытащили меня в кафе и наперебой рассказывали о новых ухажерах, я смеялась и расспрашивала их, попутно пытаясь задушить ростки грусти. Не стала даже им рассказывать о Джине, чтобы не слышать упреков в своей глупости и нерешительности. Уж они-то не стали бы столько времени просто молча рисовать перед понравившимся мужчиной.
Внезапно взвыла сирена, предупреждающая людей об опасности. Все посетители кафе без промедления рухнули на пол и забились под столы. Каждый по специальному сигналу понял, что где-то поблизости стража преследует мага-убийцу. Послышался звон осыпавшегося стекла в конце улицы, прогремел взрыв. Мы с подругами в страхе прижались друг к другу, сердце бешено колотилось, ноги похолодели от ужаса.
Крики, обрывочные команды, ясно различимый звук бегущих ног в шуме далекого пытающего огня. Я закрыла глаза и зажала уши руками - не хочу ничего знать! Разрушения, смерть - это просто невыносимо! Лучше бы я не выходила из своей мастерской! Но жуткий, нечеловеческий крик все же прорвался через все заслоны и заставил меня содрогнуться.
Потом кто-то потряс за плечо, я осторожно приоткрыла глаз и увидела бледное озабоченное лицо подруги.
- Все уже кончилось, - хрипло сказала она и первая выбралась из-под стола.
Мы последовали за ней, замечая, что все люди потихоньку приходят в себя и поднимаются на ноги. Я же не могла стоять, опустилась на сидение и тупо уставилась в окно, за которым бегали люди в форме и пожарные тушили очаги пламени. Очень быстро наводился порядок. Вдруг из окружения стражей вышел командир, за которым бежали несколько подчиненных, ловя новые распоряжения. Этот черный плащ и серьезное выражение лица я бы не спутала ни с кем. Джин Хагал. Я впилась взглядом в него, наслаждаясь знакомыми чертами и зная, что меня он не видит. Он отрывисто что-то говорил своим людям, цепко высматривая что-то на земле, подмечая любую мелочь. Вдруг он что-то увидел и впервые на моей памяти вытащил руку из кармана, чтобы указать на валяющийся в куче обломков предмет.
Я, затаив дыхание, смотрела на его ладонь. Такая вожделенная и такая далекая. Что я с этого расстояния рассмотрю? Практически ничего. Черные перчатки? Только не это! Вновь он скрывает от меня всю свою суть! Но постойте... что это? Я похолодела, на глаза сами навернулись слезы. Его пальцы не двигались! Он вытащил вторую руку и поставил их перед собой, в тот же миг между бездвижных ладоней появился сгусток голубоватого света, быстро пролетевший к месту находки. Но я могла смотреть только на его руки, столько раз являвшиеся мне в мечтах. Почему-то было невыносимо больно.
Сама не заметила, как встала и, ничего не осознавая вокруг, вышла из кафе. Краем сознания отметила, как удивленные подруги пытались меня удержать, но последовать за мной не решились. А я стояла у двери и смотрела на Джина, слез больше не было, только опустошение и робкая радость от его присутствия.
Он заметил меня почти сразу, замер, недовольно поджал губы и поспешно спрятал руки в карманы.
Руки для меня всегда были самой интересной частью тела. Самой откровенной, искренней. Руки не умеют лгать, изворачиваться, хитрить. Хоть все и утверждают, что душу можно увидеть лишь на дне глаз, для меня всегда это было смешно. Только руки рассказывают о человеке все, его прошлое и будущее, и, конечно же, настоящее. Нужно лишь уметь видеть. И я это видела, с самого детства.
Отец очень расстроился, что во мне нет ни капли склонности к активным формам магии. Как это так, у известнейшего боевого чародея и единственный ребенок оказался пассивом. Но мама сразу разглядела возможность для моего дара, и я очень ей за это благодарна. Руки стали для меня средством выплеснуть чувства, показать миру себя. Руки стали центром моего мира.
Мои пальцы были сильны и умелы, ловко и быстро мяли куски глины, чтобы в итоге мой талант превратил их в произведения искусства. Очень дорогостоящие произведения. Я предпочитала именно глину, чтобы чувствовать под руками живое сердце будущей скульптуры ли, поделки ли. Чтобы мокрыми пальцами прикасаться к полуготовой поверхности и ощущать дрожь едва родившейся вещи.
За двадцать пять лет я так и не связала свою жизнь с мужчиной. Были романы и не мало, но они быстро заканчивались. Просто я знала, что это не те люди. Я с самого детства четко представляла, кто именно мне нужен. Смешно. Но это было не знание внешности либо характера, как у многих девушек. Я ярко, будто наяву, видела его руки: широкие кисти с проступающими венами, недлинные пальцы с лопатообразными ногтями, шершавой кожей ладоней, и самое главное, укороченной последней фалангой большого пальца, как у моего отца. Начав работать с глиной, я очень жалела, что не унаследовала такой полезный признак. Но как на зло, парни с похожими руками мне ни разу не встретились.
Осень все никак не хотела приходить и радовать взгляды людей золотыми россыпями нарядов приодевшихся к последнему празднику деревьев. Солнце было уже не таким пекучим, но дарило свое нежное тепло с рвением уходящего на длительный сон светила, а я жадно наслаждалась этими непривычно летними днями, сидя в парке у облюбованного фонтана.
Выбрав подходящий объект, начала намечать угольком очертания будущего эскиза. Как раз на днях поступил новый заказ из мэрии, так что я обошла множество мест в поисках вдохновения и лишь здесь отыскала нечто интересное.
Эскизы следовали один за другим, линии, штрихи, размытые фигуры. Рука, с зажатым в пальцах угольком, быстро мелькала над альбомной страницей, лишь на мгновение замирая во время того, как я бросала очередной взгляд на натуру. Погрузилась в работу полностью, с головой уйдя в собственные мысли и образы и ничего не замечая вокруг.
В какой-то момент почувствовала, что за моей спиной кто-то стоит и внимательно наблюдает за рисунками. Я только повела плечом - уже привыкла к праздным наблюдателям, заглядывающим в мольберт. Хочется - пусть смотрит.
Линии... изгибы... завораживали меня сегодня разнообразные прохожие... интересные ракурсы нескольких деревьев... задумчиво потерла пальцами лоб и только тогда спохватилась, что могла испачкать себя угольными отпечатками. Отложив альбом, достала из сумочки платок и пудреницу. Осмотрела себя: русые волосы аккуратно заплетены в косу лишь пару прядей выбилось, голубые глаза под вуалью черных ресниц и ровных дуг бровей смотрели немного устало, но весело. Вот, все же темную полосу на лбу оставила. Принялась вытирать ее и тогда в зеркале увидела помимо своего отражения нежданного наблюдателя.
Странно. Мужчина все так же продолжал стоять чуть в стороне за скамейкой и смотреть на меня. Пристально, изучающее и одновременно равнодушно. Как такое может быть? Не смогла удержаться, чтобы не оглянуться, и встретилась с ним взглядом. Какие пронзительно-черные глаза! Улыбка сама появилась на лице, а с губ сорвалось: 'Привет!'
Он почти незаметно улыбнулся в ответ и, обогнув скамейку, присел рядом и начал рассматривать лежащий открытым альбом. Последний эскиз: молодая девушка, юбки которой внезапно подхватил ветер, а она несмотря на это всеми силами пыталась удержать ускользающую с головы шляпку. Пока незнакомец уже в свое удовольствие любовался моей работой вблизи, я рассматривала его. Замечательное лицо! Очень своеобразное и выразительное. Чуть выдающиеся надбровные дуги, широкие брови на высоком лбу, нос без выраженной переносицы, ровный с тонкими крыльями ноздрей, острые скулы и чуть выдающийся подбородок. Черные волосы небрежно спускались на плечи и сливались с таким же черным плащом, из карманов которого мужчина так и не вытащил руки. Ужасно захотелось увидеть его ладони, и чтобы отвлечься спросила:
- Любишь искусство?
- Не особо, - равнодушно прозвучало в ответ. - Но у тебя потрясающе выходит.
- Да, - признала я без ложной скромности и забрала альбом, чтобы закрыть его и спрятать в сумку. Пора домой. - Что ж, пока, - сказала странному незнакомцу и ушла, а он так и остался сидеть, провожая меня взглядом.
Занимательный он, но все же жаль, что так и не удалось увидеть его рук. Впрочем, совсем скоро мысли о незнакомце вытеснили насущные проблемы. Неделю я почти не выходила из дома, делая первые пробные композиции заказа. Раз зашла мама и заставила меня оторваться от работы и пройтись с ней по магазинам. Вот всегда так - меня полностью поглощает работа и внешний мир становится совершенно бессмысленным. Еще и благодаря этому недостатку было тяжело устанавливать близкие отношения, особенно с парнями. Видите ли, не могли они вынести периодической забывчивости об их существовании. Да и руки у всех были совсем неподходящие. С друзьями легче - им не нужно постоянное внимание, поэтому две близкие подруги у меня есть, хоть и обижаются они на меня частенько.
После выбора и утверждения начальной модели я смогла расслабиться и возобновить прогулки по городу для поиска вдохновения, ведь осень - благодатная пора для художников.
Долго бесцельно бродила по улочкам, будто выныривая на мгновение из собственного мира мыслей и воображения, чтобы вдохнуть живительного воздуха окружающей действительности и вновь погрузиться в пучину заполонивших голову образов. Остановилась на мосте, отстраненно слушая цокот копыт лошадей по брусчатке и грохот колес экипажей, выкрики возничих и тихий шелест дальних разговоров прохожих. Море жизни в самом разгаре, а я словно стою на одиноком островке и наблюдаю за этим. Было приятно и тепло на душе. Засмотрелась на стремительно проплывающие по реке кораблики золотых и красных листьев, прямо целая флотилия спешит на бой с невидимым далеким врагом, и только капитану-ветру известно, чем все это закончится для экипажа.
Мимо проходили безликими тенями люди, сегодня я не настроена их замечать. Вот только что миновавший меня человек внезапно вернулся и, остановившись рядом, тихо спросил:
- Сегодня не рисуешь?
Я медленно перевела взгляд и узнала уже давно забытого незнакомца из парка. А он почти не изменился за это время, все такое же отстраненное выражение на лице, черных плащ и руки в карманах, только в черных глазах на мгновение промелькнул непонятный блеск.
- Нет. Отдыхаю, - улыбнулась я и перевела взгляд обратно на темные воды реки.
- Жаль, - почти равнодушно произнес он, но только почти.
- Начну с завтрашнего дня выходить на пленер, - вдруг решила пояснить я, - сейчас самое красивое время. Вот подыскиваю виды.
Мужчина подошел и встал рядом, устремив взгляд в небо.
- Очень красиво возле Каширского монастыря. В округе нет хвойных деревьев, поэтому грязная темная зелень их вездесущих лап не портит окружающий вид, а монахи строго блюдут чистоту природы, не позволяя человеку вмешиваться, - размеренно начал рассказывать незнакомец, - среди разноцветья осеннего леса черная громада монастыря высится, как неприступная скала, омываемая золотисто-кровавым морем...
- Заманчиво, - мечтательно проговорила я, представив это удивительное зрелище. - А ты часом сам не художник? - заинтересованно спросила, украдкой хитро взглянув на собеседника, и успела увидеть скользнувшую по его лицу тень досады от моих слов.
- Возможно, в прошлой жизни, - нехотя ответил он и, пронзительно посмотрев мне в глаза, отсекая новые вспыхнувшие в моей голове вопросы, склонил голову. - До встречи.
- Пока, - успела бросить уже удаляющейся спине мужчины.
Приятно так иногда поговорить, ничем себя не обязывая и чувствуя некое родство. Запоздало пришла мысль, что я так и не увидела его рук, а очень уж мне этого хотелось. Встретимся ли еще? Почему-то мне казалось - да. И была абсолютно права. В Каширском лесу он меня нашел.
Как он это сделал, зачем? Просто поразительно. Но на второй день моих выездов на пленер мужчина бесшумно появился за моей спиной и молча наблюдал за моей работой. Его появление я заметила сразу, и непонятное удовлетворение поселилось в сердце. Мы за все время не сказали друг другу ни слова. Я вскорости забыла о его присутствии и полностью унеслась на просторы мольберта. И вспомнила о незнакомце только, когда осталась удовлетворена последним мазком. Обернулась и счастливо улыбнулась привалившемуся к дереву мужчине.
- Спасибо! - искренне произнесла я.
- Всегда пожалуйста, - кивнул он и решился подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть картину. - Я рад, что это место будет запечатлено в своей лучшей поре.
- Как ты меня нашел? - не удержалась от вопроса.
- Есть способы, если знаешь, как искать, Исая, - впервые на его губах появилась явная улыбка.
- Понятно, - усмехнулась я, - но так как я не обладаю подобными талантами, может, скажешь свое имя? Раз уж знаешь мое.
- Джин Хагал, - немного с заминкой произнес он, пристально глядя на меня, будто ожидая реакции на свое имя.
Признаться, мне оно ни о чем не говорило. Я вообще не особо вникала в общественную жизнь, если она не касалась непосредственно моего творчества. И если мужчина надеялся меня поразить или напугать своей откровенностью, то этого не вышло. Я лишь неопределенно пожала плечами и искренне сказала:
- Приятно познакомиться!
Он удивленно дернул бровью, но тут же уже открыто мне улыбнулся. Больше мы не говорили, я собрала этюдник и в сопровождении Джина двинулась через лес к дороге, где меня должен был забрать экипаж, заранее заказанный на это время. Всю дорогу я непроизвольно находила глазами руки мужчины, так ни разу и не покинувшие карманов. Это было настолько интригующе, что во мне разгоралась, забытая было, надежда. А вдруг это ОН! К тому же Джин и сам был очень интересной личностью и привлекательным мужчиной.
Последующие мои поездки к монастырю всегда знаменовались появлением Джина Хагала. Он приходил сам, всегда в разное время, всегда безошибочно меня находя. Теперь мы иногда разговаривали, но все больше молчали, я рисовала, он смотрел. Это было восхитительно! Никогда раньше не чувствовала такого спокойствия. Но все время он держал руки в карманах. Невыносимо! Любопытство распирало меня! А еще мне жутко захотелось его нарисовать. Но его чрезмерная замкнутость все время останавливали меня от этой просьбы.
Джин начал мне сниться. Каждую ночь. Его фигура в неизменном черном плаще, спрятанные руки, лицо с непривычным выражением нежности и раскаяния. Я пыталась дотронуться до него, сказать хоть слово, но при малейшем усилии просыпалась. Не могла понять, что все это значит.
Но осень подходила к концу, деревья сбросили праздничные наряды, и я перестала приезжать в лес, все больше работая в мастерской. Тогда поняла, что очень не хватает присутствия этого немногословного таинственного мужчины. Но он не появлялся, а я, тайком признаваясь себе, надеялась, что вот-вот Джин постучится в мою дверь. Но этого так и не случилось.
Пришли холода, и я почти смирилась с расставанием. Да и чего я хотела? Конечно, можно было бы попробовать его найти, задействовать связи. Но смысл? По его возможностям, я поняла, что если бы хотел, то появился бы. Но он не хочет, так зачем я буду навязываться. Останется в моих воспоминаниях таинственным лесным призраком. Так будет лучше.
Подруги вытащили меня в кафе и наперебой рассказывали о новых ухажерах, я смеялась и расспрашивала их, попутно пытаясь задушить ростки грусти. Не стала даже им рассказывать о Джине, чтобы не слышать упреков в своей глупости и нерешительности. Уж они-то не стали бы столько времени просто молча рисовать перед понравившимся мужчиной.
Внезапно взвыла сирена, предупреждающая людей об опасности. Все посетители кафе без промедления рухнули на пол и забились под столы. Каждый по специальному сигналу понял, что где-то поблизости стража преследует мага-убийцу. Послышался звон осыпавшегося стекла в конце улицы, прогремел взрыв. Мы с подругами в страхе прижались друг к другу, сердце бешено колотилось, ноги похолодели от ужаса.
Крики, обрывочные команды, ясно различимый звук бегущих ног в шуме далекого пытающего огня. Я закрыла глаза и зажала уши руками - не хочу ничего знать! Разрушения, смерть - это просто невыносимо! Лучше бы я не выходила из своей мастерской! Но жуткий, нечеловеческий крик все же прорвался через все заслоны и заставил меня содрогнуться.
Потом кто-то потряс за плечо, я осторожно приоткрыла глаз и увидела бледное озабоченное лицо подруги.
- Все уже кончилось, - хрипло сказала она и первая выбралась из-под стола.
Мы последовали за ней, замечая, что все люди потихоньку приходят в себя и поднимаются на ноги. Я же не могла стоять, опустилась на сидение и тупо уставилась в окно, за которым бегали люди в форме и пожарные тушили очаги пламени. Очень быстро наводился порядок. Вдруг из окружения стражей вышел командир, за которым бежали несколько подчиненных, ловя новые распоряжения. Этот черный плащ и серьезное выражение лица я бы не спутала ни с кем. Джин Хагал. Я впилась взглядом в него, наслаждаясь знакомыми чертами и зная, что меня он не видит. Он отрывисто что-то говорил своим людям, цепко высматривая что-то на земле, подмечая любую мелочь. Вдруг он что-то увидел и впервые на моей памяти вытащил руку из кармана, чтобы указать на валяющийся в куче обломков предмет.
Я, затаив дыхание, смотрела на его ладонь. Такая вожделенная и такая далекая. Что я с этого расстояния рассмотрю? Практически ничего. Черные перчатки? Только не это! Вновь он скрывает от меня всю свою суть! Но постойте... что это? Я похолодела, на глаза сами навернулись слезы. Его пальцы не двигались! Он вытащил вторую руку и поставил их перед собой, в тот же миг между бездвижных ладоней появился сгусток голубоватого света, быстро пролетевший к месту находки. Но я могла смотреть только на его руки, столько раз являвшиеся мне в мечтах. Почему-то было невыносимо больно.
Сама не заметила, как встала и, ничего не осознавая вокруг, вышла из кафе. Краем сознания отметила, как удивленные подруги пытались меня удержать, но последовать за мной не решились. А я стояла у двери и смотрела на Джина, слез больше не было, только опустошение и робкая радость от его присутствия.
Он заметил меня почти сразу, замер, недовольно поджал губы и поспешно спрятал руки в карманы.
