– Вы правы, мой друг!
Слова эти донеслись откуда-то сверху, народ зашумел, а на лицах членов правительства возникло выражение изумления. Обернувшись, они увидели, что с верхней галереи спускается Штригель, сопровождаемый Йарденом и Евлапом. Лица виновников переполоха были строги.
Взойдя на трибуну, Дитрих заговорил, и внимали ему почти с благоговением.
– Мне практически нечего больше сказать, – посетовал он. – Предыдущий оратор – гражданин, ответственный за людей и государство, которым управлял много лет бок о бок со стадом баранов, по-видимому, мыслит так же, как и я. Могу только добавить, что никто из сидящих перед вами стариков, не нюхавших пороха, не справится с ситуацией.
Да, руки мои в крови, и это не вызывает у меня чувства гордости. Мне приходилось проливать её ради счастливого будущего, то же самое я буду вынужден делать и теперь. И тот, кто хочет, чтобы его мир остался таким же светлым и чистым, каким он знал его до этих страшных событий, пойдёт за мной.
Зал взорвался криками. Люди скандировали: «Штригель! Штригель!». На высший государственный пост Дитриха избрали единогласно.
Когда всё закончилось, Штригель направился к выходу. Поравнявшись с озабоченным Менгером, он остановился.
– Вы хотите присоединиться ко мне? – мягко спросил Штригель.
Мужчина встрепенулся.
– Я только что пытался придумать, как вас об этом просить, – неловко улыбнувшись, ответил он.
Евлап похлопал его по плечу, и властелин мира с небольшим эскортом проследовал в свой бывший-нынешний кабинет.
А низложенные представители некогда реакционных семейств уныло сидели в небольшой жаркой комнате дома Котлова.
– Что с вами произошло, Густав? – выговаривал старику хозяин. – Ваши доводы звучали совершенно неубедительно, даже я не поверил ни единому слову.
– Я никогда не был оратором, Коля? – плаксиво ответил бывший властодержец. – Вот если бы вы меня поддержали…
– Мы так бы и поступили, если бы не чёртов Менгер, – перебивая Кригера, взорвался Капп. – Я приготовил речь, но не успел даже раскрыть рта. Предатель всё испортил.
– Эх, не надо бы пускать его в зал, – меланхолично произнёс молчаливый Владимир Александрович Мышко. – Но как мы могли его удержать?
Котлов развёл руками.
– Нам придётся смириться с поражением, – печально произнёс он. – Мы не можем убить, не сумеем ударить, связать, и я чувствую себя сейчас абсолютно беспомощным.
– Неет, граждане, – хитро улыбнувшись, возразил горбатый мужчина, – ничего ещё не кончено. У меня появилась идея, и подсказал мне её, как ни странно, именно Менгер.
Все взгляды устремились на горбуна.
– Идея – это уже кое-что, – устало произнёс Котлов. – Мы внимательно слушаем вас, Шефер.
Тот придвинул кресло ближе к столу, жестом предложив остальным сделать то же самое, и заговорщицким шёпотом начал делиться с ними своими мыслями.
В тёмном, сыром коридоре у больших чёрных ворот замигала красная лампочка. Изнывающий от безделья Нодж, вскочил и, торопливо засунув временно выпущенный на свободу хвост в его нору, нажал кнопку.
Створки раздвинулись, как в лифте, в подземное помещение въехал большой бронетранспортёр, и на каменный пол, как горох, посыпались мутанты, таща за собой упирающихся людей. Гигант смотрел на них, вытаращив глаза.
– Это кто? – ошарашено спросил он.
– Еда, – отрывисто ответил один из прибывших. – Господин Ременг решил, что если уж мы можем питаться таким отребьем, как фрики, то это нам тем более подойдёт. Попробуй.
Фрик (англ.freak) – уродец, урод. Здесь – человекоподобные безмозглые существа, употребляемые в пищу.
И он подтолкнул к разинувшему рот охраннику вырывающуюся девушку. Тот уставился на неё во все зрачки, а потом жалобно произнёс:
– Президент лично запретил мне пользоваться кровососущим хвостом при свидетелях, а желудок мой крови не принимает.
Обнюхав незнакомку, он спросил:
– Если уж я не могу использовать её по назначению, то, возможно, она сгодится, как женщина?
– Делай с ней, что хочешь, – махнув рукой, ответил собеседник и двинулся прочь, волоча за собой нескольких связанных пленников.
Горящий вожделением Нодж схватил девушку за руку, и вдруг, что-то вспомнив, окликнул удаляющегося мутанта:
– Одланд!
Тот остановился.
– Президент велел господину Ременгу по возвращении сразу же явиться к нему.
Одланд кивнул.
– Я передам.
И исчез за спинами товарищей. Нодж постоял немного, глядя ему вслед, и увлёк в темноту забывшую о сопротивлении, охваченную страхом жертву.
Услышав шум, Рештлиг вскочил и взял оружие наизготовку. Дверь отворилась, и на пороге возник тот, кого президент так долго ждал. Успокоившись, он снова опустился на трон, а гость остановился напротив.
– Оракс, – вопросил хозяин, – почему вы так долго отсутствовали?
– Мне пришла в голову мысль, – ответствовал тот, – что стоит попробовать, каковы на вкус жители того мира, в который мы собираемся переселиться. Их поимка потребовала времени.
Он хлопнул в ладоши, дверь снова открылась, и в пещеру втолкнули молодого человека, не выказавшего ни малейшего страха.
– Угощайся, Тихидр, – улыбнулся Ременг, снимая очки.
Рештлиг встал и, подойдя к юноше, принюхался. Он облизнулся, но тотчас губы его скривились от отвращения.
– Ты сошёл с ума, Оракс? Чтобы полностью деградировать, нам осталось только стать каннибалами. Это же человек – такой, какими до злосчастных взрывов были и мы.
– Мы – не они, – возразил собеседник. – Да и слишком поздно, ребята наверняка уже распределили добычу между собой.
– Что?! – взревел президент. – По какому праву ты принимаешь подобные решения единолично? Напасть, убить, чтобы посеять панику – это одно, людоедство же совсем иное дело. Немедленно отобрать пленных, а тех, кто попробовал их крови или мяса, уничтожить, иначе они никогда не остановятся…
– Тихидр…
Голос Ременга взлетел.
– Ты прекрасно знаешь, что мы уже не люди. Так зачем же стараешься удержать нас в рамках человеческой нравственности? Ты договоришься до того, что есть фриков аморально, раз внешне они напоминают нас….
Рештлиг навёл оружие на Ременга.
– Человек тот, кто себя таковым считает и соответственно себя ведёт. Если ты немедленно не выполнишь приказ, я убью тебя, – тихо, но с угрозой произнёс президент. – Я не хочу, чтобы наши собратья стали похожими на отторгнутых богом чудовищ Лавкрафта?
– Ты снова о Боге? Посмотри, что он с нами сделал и….
– Он послал нам испытание, и мы должны его выдержать, не превратившись в монстров. Неужели это понимаю только я? Если это так, то нам конец!
– Ты прав, – после долгого размышления откликнулся Ременг. – Я виноват, я совершил ужасную ошибку и готов её исправить. Но, прошу, не надо губить своих.
– Тогда придумай им другое наказание. Если сможешь, – холодно сказал Рештлиг.
Проводив соратника взглядом, президент, кивнув юноше, стоящему с высоко поднятой головой, указал ему на место у подножия трона.
Дитрих сидел в кабинете под собственным состарившимся портретом, глядя на экран компьютера. Когда он поднял глаза на застывших в напряжённом молчании людей, в них светился ужас.
– Двенадцать миллиардов жителей, – произнёс он, – Двенадцать! Вдумайтесь в эту цифру. Свободный мир перенаселён. Кажется, клонирование стало не благодеянием, а бедой для человечества.
– В некоторых округах, – откликнулся Менгер, – управляющие ограничили рождаемость или вовсе запретили людям иметь детей. А кое-кто самовольно наложил вето на закон о воскрешении умерших. И, признаюсь, я смотрел на это сквозь пальцы.
– Но почему правительство не направило космические экспедиции на поиски годных для жизни миров? – удивился Йарден. – В случае успеха проблема отпала бы сама собой.
– Эти бараны, как справедливо назвал их Дитрих, не видели ничего дальше собственного носа, – резко сказал Евлап. – И нам, действительно, очень долго придётся разгребать то, что они натворили.
– Вы, как я думаю, неплохо осведомлены о недочётах в работе кабинета, – обратился Штригель к Менгеру. – Поделитесь с нами информацией. И, кстати, позвольте узнать ваше имя.
Собеседник, оторвавшись от созерцания стилуса, который крутил в пальцах, поднял голову и ответил:
– Меня зовут Дитрих Менгер.
Штригель вздрогнул и внимательно посмотрел на соседа.
– Оскар Менгер – ваш предок?
– Да, – отозвался собеседник, – и его чтит вся наша семья. Согласно завещанию прапрадеда мальчики, рождавшиеся в ней, носили имя его друга – ваше имя, гражданин Штригель.
Дитрих, Евлап и Йарден переглянулись.
– Вы прямой потомок Оскара? – поинтересовался последний.
– Да.
Дитрих изумился.
– Но как же так? Ведь Генр… то есть его жена не могла иметь детей.
– Ты забываешь, Дитрих, – объяснил Йарден, – что Каролина – производное от Генриетты. Если болезнь не врождённая, клон, обычно, от неё не страдает.
Менгер кивнул.
– Я знаю эту историю, – сказал он. – Она изустно передавалась от отца к сыну, как чудесная легенда. Каролина родила Оскару троих мальчиков. Последний появился на свет в две тысячи тридцать шестом, за год до смерти отца. И я его праправнук.
– Он зачал ребёнка в шестьдесят пять? – изумился Евлап. – Я понимаю, что сейчас это стало нормой, но тогда….
– Оскар всегда и во всём был силён, – улыбнулся Штригель. – Но мы отвлеклись. Думаю, что, пока на Земле ведутся военные действия, астронавты должны делать свою работу. Надо организовать несколько звёздных экспедиций. Кто этим займётся?
– Пожалуй, я, – отозвался Йарден. – Мне приходилось участвовать в космических проектах.
– Тогда, пожалуйста, приступай немедленно. На поиски могут уйти десятилетия, если не века.
Чиновник извлёк из компьютера носители и вышел.
– Теперь о главном… Дитрих, вы можете показать, где пришельцы чаще всего наносят удары?
Менгер замялся.
– Это вне моей компетенции, – признался он. – Я контролировал округа и….
– Я покажу, – прозвучал очень знакомый голос.
Перед опешившими членами правительства возник второй Штригель, одетый в мундир армии свободного мира. Поднявшись из-за компьютера, Дитрих шагнул к двойнику. Оба клона с минуту пристально смотрели друг другу в глаза, а потом сомкнули ладони в крепком рукопожатии.
Это были демонстрационные главы. Прочитать произведение полностью вы можете, заглянув в указанные ниже интернет-магазины. Бесплатной версии нет.
Слова эти донеслись откуда-то сверху, народ зашумел, а на лицах членов правительства возникло выражение изумления. Обернувшись, они увидели, что с верхней галереи спускается Штригель, сопровождаемый Йарденом и Евлапом. Лица виновников переполоха были строги.
Взойдя на трибуну, Дитрих заговорил, и внимали ему почти с благоговением.
– Мне практически нечего больше сказать, – посетовал он. – Предыдущий оратор – гражданин, ответственный за людей и государство, которым управлял много лет бок о бок со стадом баранов, по-видимому, мыслит так же, как и я. Могу только добавить, что никто из сидящих перед вами стариков, не нюхавших пороха, не справится с ситуацией.
Да, руки мои в крови, и это не вызывает у меня чувства гордости. Мне приходилось проливать её ради счастливого будущего, то же самое я буду вынужден делать и теперь. И тот, кто хочет, чтобы его мир остался таким же светлым и чистым, каким он знал его до этих страшных событий, пойдёт за мной.
Зал взорвался криками. Люди скандировали: «Штригель! Штригель!». На высший государственный пост Дитриха избрали единогласно.
Когда всё закончилось, Штригель направился к выходу. Поравнявшись с озабоченным Менгером, он остановился.
– Вы хотите присоединиться ко мне? – мягко спросил Штригель.
Мужчина встрепенулся.
– Я только что пытался придумать, как вас об этом просить, – неловко улыбнувшись, ответил он.
Евлап похлопал его по плечу, и властелин мира с небольшим эскортом проследовал в свой бывший-нынешний кабинет.
А низложенные представители некогда реакционных семейств уныло сидели в небольшой жаркой комнате дома Котлова.
– Что с вами произошло, Густав? – выговаривал старику хозяин. – Ваши доводы звучали совершенно неубедительно, даже я не поверил ни единому слову.
– Я никогда не был оратором, Коля? – плаксиво ответил бывший властодержец. – Вот если бы вы меня поддержали…
– Мы так бы и поступили, если бы не чёртов Менгер, – перебивая Кригера, взорвался Капп. – Я приготовил речь, но не успел даже раскрыть рта. Предатель всё испортил.
– Эх, не надо бы пускать его в зал, – меланхолично произнёс молчаливый Владимир Александрович Мышко. – Но как мы могли его удержать?
Котлов развёл руками.
– Нам придётся смириться с поражением, – печально произнёс он. – Мы не можем убить, не сумеем ударить, связать, и я чувствую себя сейчас абсолютно беспомощным.
– Неет, граждане, – хитро улыбнувшись, возразил горбатый мужчина, – ничего ещё не кончено. У меня появилась идея, и подсказал мне её, как ни странно, именно Менгер.
Все взгляды устремились на горбуна.
– Идея – это уже кое-что, – устало произнёс Котлов. – Мы внимательно слушаем вас, Шефер.
Тот придвинул кресло ближе к столу, жестом предложив остальным сделать то же самое, и заговорщицким шёпотом начал делиться с ними своими мыслями.
В тёмном, сыром коридоре у больших чёрных ворот замигала красная лампочка. Изнывающий от безделья Нодж, вскочил и, торопливо засунув временно выпущенный на свободу хвост в его нору, нажал кнопку.
Створки раздвинулись, как в лифте, в подземное помещение въехал большой бронетранспортёр, и на каменный пол, как горох, посыпались мутанты, таща за собой упирающихся людей. Гигант смотрел на них, вытаращив глаза.
– Это кто? – ошарашено спросил он.
– Еда, – отрывисто ответил один из прибывших. – Господин Ременг решил, что если уж мы можем питаться таким отребьем, как фрики, то это нам тем более подойдёт. Попробуй.
Фрик (англ.freak) – уродец, урод. Здесь – человекоподобные безмозглые существа, употребляемые в пищу.
И он подтолкнул к разинувшему рот охраннику вырывающуюся девушку. Тот уставился на неё во все зрачки, а потом жалобно произнёс:
– Президент лично запретил мне пользоваться кровососущим хвостом при свидетелях, а желудок мой крови не принимает.
Обнюхав незнакомку, он спросил:
– Если уж я не могу использовать её по назначению, то, возможно, она сгодится, как женщина?
– Делай с ней, что хочешь, – махнув рукой, ответил собеседник и двинулся прочь, волоча за собой нескольких связанных пленников.
Горящий вожделением Нодж схватил девушку за руку, и вдруг, что-то вспомнив, окликнул удаляющегося мутанта:
– Одланд!
Тот остановился.
– Президент велел господину Ременгу по возвращении сразу же явиться к нему.
Одланд кивнул.
– Я передам.
И исчез за спинами товарищей. Нодж постоял немного, глядя ему вслед, и увлёк в темноту забывшую о сопротивлении, охваченную страхом жертву.
Услышав шум, Рештлиг вскочил и взял оружие наизготовку. Дверь отворилась, и на пороге возник тот, кого президент так долго ждал. Успокоившись, он снова опустился на трон, а гость остановился напротив.
– Оракс, – вопросил хозяин, – почему вы так долго отсутствовали?
– Мне пришла в голову мысль, – ответствовал тот, – что стоит попробовать, каковы на вкус жители того мира, в который мы собираемся переселиться. Их поимка потребовала времени.
Он хлопнул в ладоши, дверь снова открылась, и в пещеру втолкнули молодого человека, не выказавшего ни малейшего страха.
– Угощайся, Тихидр, – улыбнулся Ременг, снимая очки.
Рештлиг встал и, подойдя к юноше, принюхался. Он облизнулся, но тотчас губы его скривились от отвращения.
– Ты сошёл с ума, Оракс? Чтобы полностью деградировать, нам осталось только стать каннибалами. Это же человек – такой, какими до злосчастных взрывов были и мы.
– Мы – не они, – возразил собеседник. – Да и слишком поздно, ребята наверняка уже распределили добычу между собой.
– Что?! – взревел президент. – По какому праву ты принимаешь подобные решения единолично? Напасть, убить, чтобы посеять панику – это одно, людоедство же совсем иное дело. Немедленно отобрать пленных, а тех, кто попробовал их крови или мяса, уничтожить, иначе они никогда не остановятся…
– Тихидр…
Голос Ременга взлетел.
– Ты прекрасно знаешь, что мы уже не люди. Так зачем же стараешься удержать нас в рамках человеческой нравственности? Ты договоришься до того, что есть фриков аморально, раз внешне они напоминают нас….
Рештлиг навёл оружие на Ременга.
– Человек тот, кто себя таковым считает и соответственно себя ведёт. Если ты немедленно не выполнишь приказ, я убью тебя, – тихо, но с угрозой произнёс президент. – Я не хочу, чтобы наши собратья стали похожими на отторгнутых богом чудовищ Лавкрафта?
– Ты снова о Боге? Посмотри, что он с нами сделал и….
– Он послал нам испытание, и мы должны его выдержать, не превратившись в монстров. Неужели это понимаю только я? Если это так, то нам конец!
– Ты прав, – после долгого размышления откликнулся Ременг. – Я виноват, я совершил ужасную ошибку и готов её исправить. Но, прошу, не надо губить своих.
– Тогда придумай им другое наказание. Если сможешь, – холодно сказал Рештлиг.
Проводив соратника взглядом, президент, кивнув юноше, стоящему с высоко поднятой головой, указал ему на место у подножия трона.
Дитрих сидел в кабинете под собственным состарившимся портретом, глядя на экран компьютера. Когда он поднял глаза на застывших в напряжённом молчании людей, в них светился ужас.
– Двенадцать миллиардов жителей, – произнёс он, – Двенадцать! Вдумайтесь в эту цифру. Свободный мир перенаселён. Кажется, клонирование стало не благодеянием, а бедой для человечества.
– В некоторых округах, – откликнулся Менгер, – управляющие ограничили рождаемость или вовсе запретили людям иметь детей. А кое-кто самовольно наложил вето на закон о воскрешении умерших. И, признаюсь, я смотрел на это сквозь пальцы.
– Но почему правительство не направило космические экспедиции на поиски годных для жизни миров? – удивился Йарден. – В случае успеха проблема отпала бы сама собой.
– Эти бараны, как справедливо назвал их Дитрих, не видели ничего дальше собственного носа, – резко сказал Евлап. – И нам, действительно, очень долго придётся разгребать то, что они натворили.
– Вы, как я думаю, неплохо осведомлены о недочётах в работе кабинета, – обратился Штригель к Менгеру. – Поделитесь с нами информацией. И, кстати, позвольте узнать ваше имя.
Собеседник, оторвавшись от созерцания стилуса, который крутил в пальцах, поднял голову и ответил:
– Меня зовут Дитрих Менгер.
Штригель вздрогнул и внимательно посмотрел на соседа.
– Оскар Менгер – ваш предок?
– Да, – отозвался собеседник, – и его чтит вся наша семья. Согласно завещанию прапрадеда мальчики, рождавшиеся в ней, носили имя его друга – ваше имя, гражданин Штригель.
Дитрих, Евлап и Йарден переглянулись.
– Вы прямой потомок Оскара? – поинтересовался последний.
– Да.
Дитрих изумился.
– Но как же так? Ведь Генр… то есть его жена не могла иметь детей.
– Ты забываешь, Дитрих, – объяснил Йарден, – что Каролина – производное от Генриетты. Если болезнь не врождённая, клон, обычно, от неё не страдает.
Менгер кивнул.
– Я знаю эту историю, – сказал он. – Она изустно передавалась от отца к сыну, как чудесная легенда. Каролина родила Оскару троих мальчиков. Последний появился на свет в две тысячи тридцать шестом, за год до смерти отца. И я его праправнук.
– Он зачал ребёнка в шестьдесят пять? – изумился Евлап. – Я понимаю, что сейчас это стало нормой, но тогда….
– Оскар всегда и во всём был силён, – улыбнулся Штригель. – Но мы отвлеклись. Думаю, что, пока на Земле ведутся военные действия, астронавты должны делать свою работу. Надо организовать несколько звёздных экспедиций. Кто этим займётся?
– Пожалуй, я, – отозвался Йарден. – Мне приходилось участвовать в космических проектах.
– Тогда, пожалуйста, приступай немедленно. На поиски могут уйти десятилетия, если не века.
Чиновник извлёк из компьютера носители и вышел.
– Теперь о главном… Дитрих, вы можете показать, где пришельцы чаще всего наносят удары?
Менгер замялся.
– Это вне моей компетенции, – признался он. – Я контролировал округа и….
– Я покажу, – прозвучал очень знакомый голос.
Перед опешившими членами правительства возник второй Штригель, одетый в мундир армии свободного мира. Поднявшись из-за компьютера, Дитрих шагнул к двойнику. Оба клона с минуту пристально смотрели друг другу в глаза, а потом сомкнули ладони в крепком рукопожатии.
Это были демонстрационные главы. Прочитать произведение полностью вы можете, заглянув в указанные ниже интернет-магазины. Бесплатной версии нет.
