Алдор нахмурился, да, граф был доведён сложившимися обстоятельствами до крайности. В таком состоянии он был способен на многое.
– Она – дочь графа, милорд, – аккуратно напомнил Алдор, – её нельзя просто убить.
– Почему? Потому что до этого никто так не делал? Потому что нельзя убивать равного себе? Почему? Он же убил твоих всех...
– Они не были в плену, они попытались оказать сопротивление, а маркграфиню вы взяли в плен и обещали жизнь. А я обещал жизнь с вашей стороны для маркграфа.
– Что-то я не понимаю тебя! – Граф, до этого стоявший боком, обернулся к Алдору и смотрел с озадаченной полуулыбкой. – Тебе их жаль?
– Ну, – Алдор пожал плечами, поздно понимая, что надо было оставить своё мнение при себе. – Наверное, это как-то не благородно, надо держать своё слово.
Граф улыбнулся на его слова и произнёс:
– Твой отец не слышит тебя. Он бы порадовался.
– Почему?
– Потому что он был один из тех, кто считал, что данное слово можно держать только тогда, когда это выгодно тебе самому, а когда нет, о данном слове можно и забыть.
Алдор нахмурился от неприятных слов о своём отце. Он никогда такого не слышал ни от кого, а сам был сильно мал, когда осиротел, чтобы самому делать какие-то выводы.
– Почему вы об этом знаете? – нашёлся, о чём спросить Алдор, и граф усмехнулся, отвечая:
– Потому что я с ним сталкивался однажды.
Алдор нахмурился, стискивая до хруста зубы, процедил чуть слышно:
– И?
– Твой покойный отец был мастером поиграть двумя щитами. Он двурушничал, да так мастерски. Слава о человеке всегда идёт впереди него. Я и сам столкнулся с твоим покойным родителем. – Граф улыбнулся, глядя в лицо своего рыцаря, видя его реакцию на свои слова. Должен же был граф хоть где-то и на ком-то отыграться после всего сегодняшнего дня. – Твой отец занял у меня большую сумму денег. Ты же помнишь землетрясение, верно? Надо было восстанавливать замок, перестраивать стены и шпиль церкви. За эти деньги, большие, кстати, деньги, твой отец пообещал, что признает меня своим сеньором, и Берг станет моей землёй, а он – моим вассалом, и все его сыновья – тоже, ну, и ты, конечно. – Граф усмехнулся. – Я уже давно хотел подобраться к границам Дарна, подойти к землям Вольдейна, и земли твоего отца, этого свободного княжества Берг, стояли между нами, как кость в горле. Конечно же, я принял предложение князя и дал ему деньги. Он развернул здесь такое строительство! Все эти башни и стены, большая церковь... Наверное, после этого и заговорили о непобедимости Берга. – Граф тряхнул головой, вспоминая прошлое. – А потом я узнал, что такое же обещание князь дал и Вольдейну, и тоже взял у того деньги. Он вёл двойную игру! Только Вольдейн опередил меня, он узнал об обмане раньше. Он прибрал к рукам то, что считал своим, а я из обещанного получил только тебя вассалом! За те огромные деньги! Здорово, да? Ты очень дорого мне обошёлся. – Алдор судорожно сглотнул при этих словах. – Если бы этого не сделал Вольдейн, это бы сделал я! Я бы забрал Берг себе, если бы Вольдейн не опередил меня тогда...
– И вы бы тоже убили мою семью? – спросил Алдор, перебив графа. Тот улыбнулся жутко.
– Я бы сделал всё чисто, уж я бы проследил, чтобы не оплошать с тобой...
При этих словах Алдора качнуло и, чтобы не упасть, он опёрся спиной о стену у двери, где стоял, рукой сдёрнул ставшую вдруг тугой верхнюю пуговицу камзола, хрипло выдохнул.
– Мне было десять лет... – прошептал потерянно.
– Я знаю. – Граф кивнул.
– Всего десять лет... – повторил опять, будто хотел, чтобы его услышали, будто не понимал, не верил.
– Ты вырос на моих глазах, я, можно сказать, воспитал тебя. Я хочу знать и верю, что ты не похож на своего отца. Ты мой... Хоть и пришёл ко мне подростком. Теперь ты – мой рыцарь, мой слуга, мне пришлось самому наделить тебя землёй. За это ты должен верно служить мне, и ты это делаешь...
Алдор практически не слушал его. В голове творилось что-то невообразимое. Как же так? Отец был двуличным человеком, да теперь и сам Алдор, не зная об отце и обстоятельствах его смерти, ведёт двойную игру за спиной своего коварного сеньора.
– А Берг? – прошептал чуть слышно.
– Что – Берг? – Граф Доранн удивился, понимая, что всё это время его не слушали. Алдор заговорил:
– Вы же обещали его мне. – Граф фыркнул в ответ. – Всё это время, сколько лет я у вас, я жил только одной мечтой: вернуть свои родовые земли. И вы знали об этом, вы постоянно подогревали во мне эту мечту. Вы взяли меня сюда, вы... вы...
– Ты прав, мой мальчик, земли Берга не достанутся никому, ни тебе, ни мне, они снова вернутся графу Вольдейну. Пока. До следующего раза.
– Это мои земли!
– Это земли Вольдейна! Это и мои земли! По праву! Я купил их! Но сейчас я, видимо, проиграл, и я опять потерял Берг. Но я верну его. Я приду ещё раз и ещё...
– Вы обещали...
– И пообещаю ещё раз. Если когда-нибудь Берг станет моим, ты получишь часть этих земель где-нибудь за перевалом. Земли барона Гердиса, например, на самой границе.
Алдор помолчал, глядя прямо перед собой, словно что-то видел в этот момент, то ли земли Касла, то ли тающие в облаках башни Берга.
– За что погибла моя семья? За то, что вы и граф Вольдейн позарились на чужое? За то, что отец попал в безвыходное положение? За то, что вы и граф Вольдейн ненавидите друг друга?
– Ну-у... – Граф пожал плечами. – Тебе этого не понять. Ты же всего лишь только рыцарь, на что в своей жизни ты можешь претендовать? Да, ты помог нам, ты давал дельные советы по ходу кампании. Но для этого ты и был мне нужен! Для этого я и пригрел тебя. Ещё тогда, много лет назад, когда узнал, кто ты, я понял, что когда-нибудь ты мне пригодишься. И вот, пригодился. Вряд ли когда-нибудь Берг станет таким, каким был раньше. И всё благодаря тебе. Сомневаюсь, что местный маркграф или даже граф соберут опять такие деньги, чтобы заново отстроить Берг таким же крепким, как он был. Когда-нибудь он всё равно станет моим, рано или поздно. Вольдейн хозяйничал здесь все эти годы, но потом он станет моим и будет моим.
Алдор смотрел перед собой остановившимся взглядом и думал о своём. Ещё ни разу в жизни он не чувствовал себя таким обманутым и униженным. Как же так? Он верил этому человеку, считал его своим сеньором, своим покровителем. Он на многое готов был ради него. А что заслужил? Насмешку в глаза, подачку в виде обещаний, которые никто и никогда не собирался выполнять. Получается, что и нужен-то он был этому человеку, только чтобы воплотить его собственные мечты и рвения, он сам превратился в способ достижения чужой цели.
Это ж столько лет, столько лет! Все эти годы он держал его рядом, чтобы однажды использовать. Как он сказал? Пригодиться? Да, именно так он и сказал, Алдор должен был ему пригодиться, помочь в нужный момент. Он и помог. С его слов начали атаку Берга, ломали стены замка, убивали местных людей...
– Я вам верил... – прошептал он чуть слышно.
– Да, – граф улыбнулся, – верил. Ты буквально у меня с руки ел, послушный, исполнительный рыцарь, мой личный слуга. Да что я так? Ты и остаёшься таким! Таким, как мне надо.
Алдор смотрел на него исподлобья. Да, всё-то у него взвешено, всё-то заранее спланировано. И такой послушный ручной наследник этих земель. А не тут-то было, не всё и не все подчиняются тебе.
С самого начала кампании Алдор вёл свою игру, даже началось всё с того, что украл он дочь графа из Дарна. И таскал её по лесам, а граф Вольдейн держал всё в секрете, чтобы не опозорить свою дочь и самого себя. А потом он вынужден был ей найти не самого подходящего для неё мужа, отдать за аристократа не первой руки единственную дочь! Где уж тут не высказать претензии старому врагу и сопернику? Да и соперник этот не заставил себя долго ждать: начал войну, он же ничего не знал о похищении графской дочери.
И все встретились здесь, в Берге.
– В прошлом году, осенью я попросил вас отпустить меня в свои земли, уладить дела с налогами. И вы отпустили. Помните? – глухо заговорил Алдор, всё так же глядя на своего сеньора исподлобья. Граф пожал плечами.
– И что? Подумаешь...
– Я не ездил к себе, я был в Дарне, в замке графа Вольдейна. – Вот тут-то граф озадаченно нахмурился. Что это за предательство за его спиной? Наверное, Алдор сумел удивить его.
– О чём ты говоришь, чёрт побери? – Если он и удивился, то на нём это сильно не отразилось.
– Это я украл его дочь. Я хотел убить его самого. Мне надоело ваше бездействие, вы только говорили, обещали, но проклятый граф жил и здравствовал. Это я украл её! – Он повысил голос, не сводя взгляда с лица Лионского графа, а граф Доранн сделал к нему два шага навстречу, словно хотел лучше расслышать его. – Я хотел убить его, а у меня не получилось. Это она вмешалась... Я хотел привезти её вам, чтобы у вас была заложница... на случай войны.
– Ты чего такое говоришь? Ты с ума сошёл, наверное... – Граф сделал ещё один шаг.
– Нам пришлось пробираться по лесам, её везде искали, негласно, конечно, но искали. Она заболела, и я вынужден был бросить её. Я оставил её в Ротбурге на постоялом дворе. Граф нашёл её там...
– Ты выжил из ума. Ты спятил. Ты просто свихнулся со своим Бергом. Ты прожужжал им все уши. Каких сил мне стоило терпеть тебя. Ты назойлив. Ты хуже своего отца. Что ты говоришь мне тут?!
– Граф Вольдейн обвинил вас в организации этого похищения, но вы же ничего не знали об этом. – Алдор пожал плечами, вряд ли что-то могло его сейчас заставить замолчать, и он говорил: – Вы потребовали извинений, а потом начали войну, войну за Берг.
Только сейчас он примолк, давая графу мгновение осознать всё, что было сказано.
– Ах ты, гадёныш... – процедил граф Доранн сквозь стиснутые зубы. – Змеёныш проклятый, это ж какую гадину я пригрел у себя на груди. Да твой покойный родитель тебе в подмётки не годится.
Граф в два шага преодолел разделяющее их расстояние и медленно сжал сильные пальцы на шее своего слуги. Алдор не вырывался, они смотрели друг другу в глаза, граф и его рыцарь.
– И это ещё не всё... – прошептал Алдор сиплым от удушья голосом. – Я же знал её в лицо... – Граф нахмурился и, вдруг поняв всё, ударил молодого человека по лицу раскрытой ладонью, как бьют лошадь или замешкавшегося пажа-мальчишку.
Но Алдор хрипло засмеялся, превозмогая боль, опустил голову, прячась за длинные волосы, опять заговорил:
– Я узнал её, я знал, кто она... – Граф снова ударил его, на этот раз сильнее, стараясь разбить губы, чтобы он замолчал. Он добился первого, но не добился второго – Алдор прошептал чуть слышно: – Я приложил руку к тому, чтобы они пропали... Вы никогда не вернёте их... Поздно. Уже слишком поздно...
Граф почувствовал, как пальцы ещё сильнее впились в горло этого проклятого недоумка, как ногти рвут кожу. Он всегда считал его недалёким и предсказуемым, считал, что держит его на коротком поводке, а оказывается... Граф Доранн хлестал его по лицу ладонью, пока не устала правая рука. Рыцарь сполз по стене спиной, но, не сдаваясь, прошептал снова разбитыми в кровь губами:
– Вы бы всё равно не вернули мне мой Берг...
– Берг?! – воскликнул граф. – Ты, подлый предатель, какого Берга ты себе захотел? Ты во много раз хуже своего отца! Предатель! Проклятый предатель... Из-за тебя, всё из-за тебя...
Алдор усмехнулся. Ну вот, тот, кто всё время ел с ладони, посмел укусить за неё... Он сумел поднять тяжёлую голову и глянул на графа снизу, он даже смог улыбнуться своему сеньору.
– Улыбаешься? Ты ещё улыбаешься? – Граф захватил его рукой за ворот камзола, рывком поднял на ноги, прижал к стене, глядя в глаза. – Ну, хорошо... У тебя ещё будет время подумать и пожалеть обо всём... Вспомнить своего отца... всё, что ты сделал...
Алдор глядел ему в глаза, плотно стиснув зубы, он не видел, что делает граф, чувствовал только очень близко его сильное тело, ощутил удар в живот и улыбнулся криво разбитыми губами. «Только по лицу не обойдётся... теперь и в живот», – успел только подумать, но второй раз граф не ударил. Он отступил в сторону и отпустил Алдора.
Молодой человек попытался засмеяться, но слабость вдруг охватила его, и ноги подкосились. Он снова съехал по стене на пол и почувствовал боль в животе, там, куда ударил граф. И только после этого заметил в руке графа обнажённое лезвие кинжала. Оно даже не сверкнуло в пламени горящих свеч.
Кинжал! Это же его собственный кинжал! Он всё время был у него на поясе! Нет! Нет! Нет! Только не это...
– Вы... Что вы наделали? – прошептал Алдор чуть слышно, и от отчаяния на глазах навернулись слёзы. Всё! Для него всё кончено, он останется здесь в этой комнате навсегда...
– Я просто наказал предателя. – Граф положил кинжал на стол, и Алдор зажмурился, не желая верить в то, что случилось. Так не должно быть! Слёзы из глаз сорвались вниз. Граф вернулся и опустился рядом на корточки, внимательно рассматривал лицо своего рыцаря. – Поплачь, мой мальчик. Время подумать у тебя есть. Ты же знаешь, как долго умирают раненые в живот. У тебя будет время всё обдумать, помолиться... Скоро ты увидишь своих, передай там привет своему отцу лично от меня...
– Милорд! Милорд! – Залетел запыхавшийся слуга, и граф поднялся на ноги, отворачиваясь.
– Что случилось?
– Войска графа Вольдейна! Они пришли в движение и идут сюда. Наверное, будет штурм. Барон Ард просит вас спуститься и посмотреть самому.
– Ночью? Штурм? Что за нелепость?
– Барон Ард сильно настаивал.
Граф повернулся на каблуках, словно искал что-то, глаза его уже не замечали Алдора под ногами.
– Хорошо. Пошли. Посмотрим, что там они затевают.
Через миг Алдор остался один, он попытался сесть, но сильная боль прошила тело, и он, в мгновение вспотев до слабости, опустился вниз, прижавшись щекой к холодному полу. Закрыл глаза.
Всё. Для него всё кончено теперь. «Берг... Мой милый Берг, ты никогда не будешь моим... Я никогда уже не смогу вернуть тебя... Всё... Моя жизнь... Моя любовь... Он убил меня из-за тебя... Он убил меня...»
Сознание медленно-медленно ускользало от него. Он ещё силился удержать его, не дать растаять в той боли, что гнездилась где-то там, но не смог. Белый туман заволок всё, и Алдор потерял сознание.
* * * * *
– Я так и думал, что он бросит нас здесь. Слишком всё казалось гладким... – Ниард вздохнул и прикрыл глаза. – Разве можно доверять предателю?
Вэллия промолчала. Она уже много раз пыталась спорить, защищать пропавшего Алдора, но затянувшееся его отсутствие уже страшило и её саму. Что могло случиться? Что произошло? Не мог же он сделать всё это нарочно?
– Если бы он хотел нас предать графу, уже бы кто-нибудь явился за нами, – прошептала единственное, что нашлась ответить.
Да, времени прошло много, факел выгорел, и уже долго они сидели в темноте. С наступлением ночи стало прохладно, и молодые люди тесно прижимались друг к другу под одним плащом, стараясь сохранить остатки тепла. Молодого маркграфа бил лихорадочный озноб, и Вэллия, укрыв их двоих своим плащом, держала мужа за руку и тихо молилась.
Какой-то внутренней частью сознания она ещё продолжала верить, что всё будет хорошо, что потомок бергских князей не мог предать их, не мог их бросить. Ведь он любил её, он хотел сделать её своей женой, значит, он не может сделать ей больно, предать её.
– Она – дочь графа, милорд, – аккуратно напомнил Алдор, – её нельзя просто убить.
– Почему? Потому что до этого никто так не делал? Потому что нельзя убивать равного себе? Почему? Он же убил твоих всех...
– Они не были в плену, они попытались оказать сопротивление, а маркграфиню вы взяли в плен и обещали жизнь. А я обещал жизнь с вашей стороны для маркграфа.
– Что-то я не понимаю тебя! – Граф, до этого стоявший боком, обернулся к Алдору и смотрел с озадаченной полуулыбкой. – Тебе их жаль?
– Ну, – Алдор пожал плечами, поздно понимая, что надо было оставить своё мнение при себе. – Наверное, это как-то не благородно, надо держать своё слово.
Граф улыбнулся на его слова и произнёс:
– Твой отец не слышит тебя. Он бы порадовался.
– Почему?
– Потому что он был один из тех, кто считал, что данное слово можно держать только тогда, когда это выгодно тебе самому, а когда нет, о данном слове можно и забыть.
Алдор нахмурился от неприятных слов о своём отце. Он никогда такого не слышал ни от кого, а сам был сильно мал, когда осиротел, чтобы самому делать какие-то выводы.
– Почему вы об этом знаете? – нашёлся, о чём спросить Алдор, и граф усмехнулся, отвечая:
– Потому что я с ним сталкивался однажды.
Алдор нахмурился, стискивая до хруста зубы, процедил чуть слышно:
– И?
– Твой покойный отец был мастером поиграть двумя щитами. Он двурушничал, да так мастерски. Слава о человеке всегда идёт впереди него. Я и сам столкнулся с твоим покойным родителем. – Граф улыбнулся, глядя в лицо своего рыцаря, видя его реакцию на свои слова. Должен же был граф хоть где-то и на ком-то отыграться после всего сегодняшнего дня. – Твой отец занял у меня большую сумму денег. Ты же помнишь землетрясение, верно? Надо было восстанавливать замок, перестраивать стены и шпиль церкви. За эти деньги, большие, кстати, деньги, твой отец пообещал, что признает меня своим сеньором, и Берг станет моей землёй, а он – моим вассалом, и все его сыновья – тоже, ну, и ты, конечно. – Граф усмехнулся. – Я уже давно хотел подобраться к границам Дарна, подойти к землям Вольдейна, и земли твоего отца, этого свободного княжества Берг, стояли между нами, как кость в горле. Конечно же, я принял предложение князя и дал ему деньги. Он развернул здесь такое строительство! Все эти башни и стены, большая церковь... Наверное, после этого и заговорили о непобедимости Берга. – Граф тряхнул головой, вспоминая прошлое. – А потом я узнал, что такое же обещание князь дал и Вольдейну, и тоже взял у того деньги. Он вёл двойную игру! Только Вольдейн опередил меня, он узнал об обмане раньше. Он прибрал к рукам то, что считал своим, а я из обещанного получил только тебя вассалом! За те огромные деньги! Здорово, да? Ты очень дорого мне обошёлся. – Алдор судорожно сглотнул при этих словах. – Если бы этого не сделал Вольдейн, это бы сделал я! Я бы забрал Берг себе, если бы Вольдейн не опередил меня тогда...
– И вы бы тоже убили мою семью? – спросил Алдор, перебив графа. Тот улыбнулся жутко.
– Я бы сделал всё чисто, уж я бы проследил, чтобы не оплошать с тобой...
При этих словах Алдора качнуло и, чтобы не упасть, он опёрся спиной о стену у двери, где стоял, рукой сдёрнул ставшую вдруг тугой верхнюю пуговицу камзола, хрипло выдохнул.
– Мне было десять лет... – прошептал потерянно.
– Я знаю. – Граф кивнул.
– Всего десять лет... – повторил опять, будто хотел, чтобы его услышали, будто не понимал, не верил.
– Ты вырос на моих глазах, я, можно сказать, воспитал тебя. Я хочу знать и верю, что ты не похож на своего отца. Ты мой... Хоть и пришёл ко мне подростком. Теперь ты – мой рыцарь, мой слуга, мне пришлось самому наделить тебя землёй. За это ты должен верно служить мне, и ты это делаешь...
Алдор практически не слушал его. В голове творилось что-то невообразимое. Как же так? Отец был двуличным человеком, да теперь и сам Алдор, не зная об отце и обстоятельствах его смерти, ведёт двойную игру за спиной своего коварного сеньора.
– А Берг? – прошептал чуть слышно.
– Что – Берг? – Граф Доранн удивился, понимая, что всё это время его не слушали. Алдор заговорил:
– Вы же обещали его мне. – Граф фыркнул в ответ. – Всё это время, сколько лет я у вас, я жил только одной мечтой: вернуть свои родовые земли. И вы знали об этом, вы постоянно подогревали во мне эту мечту. Вы взяли меня сюда, вы... вы...
– Ты прав, мой мальчик, земли Берга не достанутся никому, ни тебе, ни мне, они снова вернутся графу Вольдейну. Пока. До следующего раза.
– Это мои земли!
– Это земли Вольдейна! Это и мои земли! По праву! Я купил их! Но сейчас я, видимо, проиграл, и я опять потерял Берг. Но я верну его. Я приду ещё раз и ещё...
– Вы обещали...
– И пообещаю ещё раз. Если когда-нибудь Берг станет моим, ты получишь часть этих земель где-нибудь за перевалом. Земли барона Гердиса, например, на самой границе.
Алдор помолчал, глядя прямо перед собой, словно что-то видел в этот момент, то ли земли Касла, то ли тающие в облаках башни Берга.
– За что погибла моя семья? За то, что вы и граф Вольдейн позарились на чужое? За то, что отец попал в безвыходное положение? За то, что вы и граф Вольдейн ненавидите друг друга?
– Ну-у... – Граф пожал плечами. – Тебе этого не понять. Ты же всего лишь только рыцарь, на что в своей жизни ты можешь претендовать? Да, ты помог нам, ты давал дельные советы по ходу кампании. Но для этого ты и был мне нужен! Для этого я и пригрел тебя. Ещё тогда, много лет назад, когда узнал, кто ты, я понял, что когда-нибудь ты мне пригодишься. И вот, пригодился. Вряд ли когда-нибудь Берг станет таким, каким был раньше. И всё благодаря тебе. Сомневаюсь, что местный маркграф или даже граф соберут опять такие деньги, чтобы заново отстроить Берг таким же крепким, как он был. Когда-нибудь он всё равно станет моим, рано или поздно. Вольдейн хозяйничал здесь все эти годы, но потом он станет моим и будет моим.
Алдор смотрел перед собой остановившимся взглядом и думал о своём. Ещё ни разу в жизни он не чувствовал себя таким обманутым и униженным. Как же так? Он верил этому человеку, считал его своим сеньором, своим покровителем. Он на многое готов был ради него. А что заслужил? Насмешку в глаза, подачку в виде обещаний, которые никто и никогда не собирался выполнять. Получается, что и нужен-то он был этому человеку, только чтобы воплотить его собственные мечты и рвения, он сам превратился в способ достижения чужой цели.
Это ж столько лет, столько лет! Все эти годы он держал его рядом, чтобы однажды использовать. Как он сказал? Пригодиться? Да, именно так он и сказал, Алдор должен был ему пригодиться, помочь в нужный момент. Он и помог. С его слов начали атаку Берга, ломали стены замка, убивали местных людей...
– Я вам верил... – прошептал он чуть слышно.
– Да, – граф улыбнулся, – верил. Ты буквально у меня с руки ел, послушный, исполнительный рыцарь, мой личный слуга. Да что я так? Ты и остаёшься таким! Таким, как мне надо.
Алдор смотрел на него исподлобья. Да, всё-то у него взвешено, всё-то заранее спланировано. И такой послушный ручной наследник этих земель. А не тут-то было, не всё и не все подчиняются тебе.
С самого начала кампании Алдор вёл свою игру, даже началось всё с того, что украл он дочь графа из Дарна. И таскал её по лесам, а граф Вольдейн держал всё в секрете, чтобы не опозорить свою дочь и самого себя. А потом он вынужден был ей найти не самого подходящего для неё мужа, отдать за аристократа не первой руки единственную дочь! Где уж тут не высказать претензии старому врагу и сопернику? Да и соперник этот не заставил себя долго ждать: начал войну, он же ничего не знал о похищении графской дочери.
И все встретились здесь, в Берге.
– В прошлом году, осенью я попросил вас отпустить меня в свои земли, уладить дела с налогами. И вы отпустили. Помните? – глухо заговорил Алдор, всё так же глядя на своего сеньора исподлобья. Граф пожал плечами.
– И что? Подумаешь...
– Я не ездил к себе, я был в Дарне, в замке графа Вольдейна. – Вот тут-то граф озадаченно нахмурился. Что это за предательство за его спиной? Наверное, Алдор сумел удивить его.
– О чём ты говоришь, чёрт побери? – Если он и удивился, то на нём это сильно не отразилось.
– Это я украл его дочь. Я хотел убить его самого. Мне надоело ваше бездействие, вы только говорили, обещали, но проклятый граф жил и здравствовал. Это я украл её! – Он повысил голос, не сводя взгляда с лица Лионского графа, а граф Доранн сделал к нему два шага навстречу, словно хотел лучше расслышать его. – Я хотел убить его, а у меня не получилось. Это она вмешалась... Я хотел привезти её вам, чтобы у вас была заложница... на случай войны.
– Ты чего такое говоришь? Ты с ума сошёл, наверное... – Граф сделал ещё один шаг.
– Нам пришлось пробираться по лесам, её везде искали, негласно, конечно, но искали. Она заболела, и я вынужден был бросить её. Я оставил её в Ротбурге на постоялом дворе. Граф нашёл её там...
– Ты выжил из ума. Ты спятил. Ты просто свихнулся со своим Бергом. Ты прожужжал им все уши. Каких сил мне стоило терпеть тебя. Ты назойлив. Ты хуже своего отца. Что ты говоришь мне тут?!
– Граф Вольдейн обвинил вас в организации этого похищения, но вы же ничего не знали об этом. – Алдор пожал плечами, вряд ли что-то могло его сейчас заставить замолчать, и он говорил: – Вы потребовали извинений, а потом начали войну, войну за Берг.
Только сейчас он примолк, давая графу мгновение осознать всё, что было сказано.
– Ах ты, гадёныш... – процедил граф Доранн сквозь стиснутые зубы. – Змеёныш проклятый, это ж какую гадину я пригрел у себя на груди. Да твой покойный родитель тебе в подмётки не годится.
Граф в два шага преодолел разделяющее их расстояние и медленно сжал сильные пальцы на шее своего слуги. Алдор не вырывался, они смотрели друг другу в глаза, граф и его рыцарь.
– И это ещё не всё... – прошептал Алдор сиплым от удушья голосом. – Я же знал её в лицо... – Граф нахмурился и, вдруг поняв всё, ударил молодого человека по лицу раскрытой ладонью, как бьют лошадь или замешкавшегося пажа-мальчишку.
Но Алдор хрипло засмеялся, превозмогая боль, опустил голову, прячась за длинные волосы, опять заговорил:
– Я узнал её, я знал, кто она... – Граф снова ударил его, на этот раз сильнее, стараясь разбить губы, чтобы он замолчал. Он добился первого, но не добился второго – Алдор прошептал чуть слышно: – Я приложил руку к тому, чтобы они пропали... Вы никогда не вернёте их... Поздно. Уже слишком поздно...
Граф почувствовал, как пальцы ещё сильнее впились в горло этого проклятого недоумка, как ногти рвут кожу. Он всегда считал его недалёким и предсказуемым, считал, что держит его на коротком поводке, а оказывается... Граф Доранн хлестал его по лицу ладонью, пока не устала правая рука. Рыцарь сполз по стене спиной, но, не сдаваясь, прошептал снова разбитыми в кровь губами:
– Вы бы всё равно не вернули мне мой Берг...
– Берг?! – воскликнул граф. – Ты, подлый предатель, какого Берга ты себе захотел? Ты во много раз хуже своего отца! Предатель! Проклятый предатель... Из-за тебя, всё из-за тебя...
Алдор усмехнулся. Ну вот, тот, кто всё время ел с ладони, посмел укусить за неё... Он сумел поднять тяжёлую голову и глянул на графа снизу, он даже смог улыбнуться своему сеньору.
– Улыбаешься? Ты ещё улыбаешься? – Граф захватил его рукой за ворот камзола, рывком поднял на ноги, прижал к стене, глядя в глаза. – Ну, хорошо... У тебя ещё будет время подумать и пожалеть обо всём... Вспомнить своего отца... всё, что ты сделал...
Алдор глядел ему в глаза, плотно стиснув зубы, он не видел, что делает граф, чувствовал только очень близко его сильное тело, ощутил удар в живот и улыбнулся криво разбитыми губами. «Только по лицу не обойдётся... теперь и в живот», – успел только подумать, но второй раз граф не ударил. Он отступил в сторону и отпустил Алдора.
Молодой человек попытался засмеяться, но слабость вдруг охватила его, и ноги подкосились. Он снова съехал по стене на пол и почувствовал боль в животе, там, куда ударил граф. И только после этого заметил в руке графа обнажённое лезвие кинжала. Оно даже не сверкнуло в пламени горящих свеч.
Кинжал! Это же его собственный кинжал! Он всё время был у него на поясе! Нет! Нет! Нет! Только не это...
– Вы... Что вы наделали? – прошептал Алдор чуть слышно, и от отчаяния на глазах навернулись слёзы. Всё! Для него всё кончено, он останется здесь в этой комнате навсегда...
– Я просто наказал предателя. – Граф положил кинжал на стол, и Алдор зажмурился, не желая верить в то, что случилось. Так не должно быть! Слёзы из глаз сорвались вниз. Граф вернулся и опустился рядом на корточки, внимательно рассматривал лицо своего рыцаря. – Поплачь, мой мальчик. Время подумать у тебя есть. Ты же знаешь, как долго умирают раненые в живот. У тебя будет время всё обдумать, помолиться... Скоро ты увидишь своих, передай там привет своему отцу лично от меня...
– Милорд! Милорд! – Залетел запыхавшийся слуга, и граф поднялся на ноги, отворачиваясь.
– Что случилось?
– Войска графа Вольдейна! Они пришли в движение и идут сюда. Наверное, будет штурм. Барон Ард просит вас спуститься и посмотреть самому.
– Ночью? Штурм? Что за нелепость?
– Барон Ард сильно настаивал.
Граф повернулся на каблуках, словно искал что-то, глаза его уже не замечали Алдора под ногами.
– Хорошо. Пошли. Посмотрим, что там они затевают.
Через миг Алдор остался один, он попытался сесть, но сильная боль прошила тело, и он, в мгновение вспотев до слабости, опустился вниз, прижавшись щекой к холодному полу. Закрыл глаза.
Всё. Для него всё кончено теперь. «Берг... Мой милый Берг, ты никогда не будешь моим... Я никогда уже не смогу вернуть тебя... Всё... Моя жизнь... Моя любовь... Он убил меня из-за тебя... Он убил меня...»
Сознание медленно-медленно ускользало от него. Он ещё силился удержать его, не дать растаять в той боли, что гнездилась где-то там, но не смог. Белый туман заволок всё, и Алдор потерял сознание.
* * * * *
Глава 39
– Я так и думал, что он бросит нас здесь. Слишком всё казалось гладким... – Ниард вздохнул и прикрыл глаза. – Разве можно доверять предателю?
Вэллия промолчала. Она уже много раз пыталась спорить, защищать пропавшего Алдора, но затянувшееся его отсутствие уже страшило и её саму. Что могло случиться? Что произошло? Не мог же он сделать всё это нарочно?
– Если бы он хотел нас предать графу, уже бы кто-нибудь явился за нами, – прошептала единственное, что нашлась ответить.
Да, времени прошло много, факел выгорел, и уже долго они сидели в темноте. С наступлением ночи стало прохладно, и молодые люди тесно прижимались друг к другу под одним плащом, стараясь сохранить остатки тепла. Молодого маркграфа бил лихорадочный озноб, и Вэллия, укрыв их двоих своим плащом, держала мужа за руку и тихо молилась.
Какой-то внутренней частью сознания она ещё продолжала верить, что всё будет хорошо, что потомок бергских князей не мог предать их, не мог их бросить. Ведь он любил её, он хотел сделать её своей женой, значит, он не может сделать ей больно, предать её.
