Попофф, подвергая опасности вверенный им полк, покинули свой командный пост, не по приказу, и ушли в расположение врага, где неизвестным оружием, похожим на металлические мечи или топоры искромсали два вражеских полка в фарш! Вот, что я сейчас слышала в штабе Пасха!
Один из штурмовиков, молодой парень из Белоруссии произнес: - Тут наверняка три полка положено, трупами завален весь поселок, хотя может из-за того что их порубили на части их кажется больше.
От его рассуждений все бойцы взорвались хохотом. После чего начали скандировать: «Белова! Белова! Белова!»
Мне было лестно, и наконец, я узнала настоящую натуру мамы, до этого она была сидящей на веранде женщиной пьющей коньяк с утра и до ночи. То, что она умела, драться, и следила за своим физическим состоянием, я знала из тренировок с ней, но большую часть времени она проводила на веранде с бокалом в руке. Теперь она полковник, лучшего полка из мотострелковых полков. В ее штурмовых подразделениях работает спецназ, но мы и в подметки не годимся маме и тете Нурит, которые вдвоем ночью уничтожили два полка.
Потеряв за одну ночь самый боеспособный легион, войска недружественных нам стран стали откатываться, теряя один населенный пункт за другим.
До полного разгрома войск НАТО, оставалось разбить войска стоящие во Франции, Испании и Италии, после чего, можно было начинать готовиться к десанту в Северную Америку. Если мы одолеем Францию, предполагаю, что Испания и Италия поднимут белый флаг, все крупные и боеспособные войска теперь сосредоточены здесь, для решающего сражения, к которому мы были готовы.
Крепость
Я лежала на холме со снайперской винтовкой, прикрывая отряд разведки с аппаратурой, которая делала съемку местности. Тамара с автоматом прикрывала меня от внезапных гостей, но когда мама спросила как у нас дела, мы обе были в шоке.
Она подползла к нам в маскировочном халате, абсолютно бесшумно.
- Мам, что ты тут делаешь? Это не место для полковника! – сказала я, пытаясь, сосредоточится на своей работе.
- Девочки, сегодня, я приглашаю вас на охоту, мне твоя подруга много интересного про тебя рассказала, ухмыляясь, она потрепала меня за шею. Идите отдыхать, ночью выходим! – сказала она и, встав в полный рост, ушла.
К нам подползли сменщики и, сказав, что они тут по приказу полковника сменили нас.
- Как ты думаешь, что затеяла мама? – спросила я Тамару, когда мы возвращались.
- Не знаю, твою маму трудно предугадать, она великая – ответила Тамара.
- И ты туда же! – фыркнула я.
- Слушай Нура, ты может и крутая, но твоя мама икона крутизны, так что хватит на нее фыркать, гордись, что у тебя есть такая мать! – искренне высказала мне Тамара.
- Я знаю, но какая-то часть меня хочет ей доказать, что я тоже так могу – ответила я.
- Ты огненный волк! Тебе этого мало? Что еще может быть круче? – спросила Тамара.
- А ты фея раздающая волшебство, ты это чувствуешь? – вопросом на вопрос ответила я.
- Нет. Ты превращаешься в волка, а у меня не вырастают крылья, как у бабочки! – теперь уже фыркнула на меня Тамара.
Чтобы закончить разговор я перевела его на другую тему: - Есть хочу!
- Иди, съешь кого-нибудь из местных! – фыркнула Тамара, чем рассмешила меня. Через минуту мы уже не спорили, а смеялись над шутками друг друга, возвращаясь в лагерь для отдыха.
Дойдя до кухни, где нам выдали горячую еду и хлеб, женщина повар, посмотрела на нас, и принесла нам на стол, каждой по куриной, жареной грудке.
- Как вас ноги то носят, и ветер не сдувает? – спросила повар.
Она была полная, и наша худоба казалась ей не здоровой, поэтому она решила подкормить долговязых худышек.
- Теть Мань, броник с автоматом не дает мне расправить крылья и улететь! – смеясь и радуясь куриной грудке, ответила Тамара.
Наевшись, мы с Тамарой вернулись в палатку, где спала ночная смена, и легли спать, зная, что ночью нам предстоит работа. Мы уже стали настоящими солдатами и, как только легли, закрыв глаза, сразу заснули.
Когда вошла в палатку мама, все кто ее увидел, вскочили и выстроились по стойке смирно.
- Вольно! – произнесла мама и, подойдя к моей кровати села рядом, любуясь своей дочерью.
Ни кто в палатке не мог обвинить маму, что она бережет свою дочь, абсолютно все знали, что я всегда нахожусь на самой передовой линии и всегда в самом центре боев, куда и посылает меня собственная мать.
- Эй! Нура-лежебока! Пора вставать! – сказала мама, ласково поглаживая меня по плечу. Мне показалось, что я дома и мама, как обычно разрешит мне еще поспать, но тут последовала команда: - Встать офицер! Когда перед тобой старший по званию!
Я не понимая, что происходит, вскочила и выпрямилась во весь рост, стараясь открыть глаза. Когда это получилось, я увидела, что Тамара стоит рядом, точно так же как я, пытаясь проснуться.
- Эй, лейтенанты, приведите себя в порядок и в полной боевой готовность, жду вас у моих апартаментов через десять минут! – скомандовала мама и, помахав рукой, всем остальным ушла из палатки.
- Блин, мама-монстр! – одеваясь, произнесла я.
- Сейчас я с тобой согласна, я чуть не описалась, когда она закричала – произнесла Тамара и убежала в туалет.
Мы явились в штаб за получением приказа, когда нас пропустили внутрь, кроме знакомых нам полковников и подполковников, был наш майор, «Гадюка» и незнакомый генерал с адъютантом.
Над большим столом, в середине помещения, вращалась голограмма квадратного шестнадцатиэтажного здания.
- Это постройку возвели еще во времена холодной войны. Под видом гражданского здания в стиле монументального конструктивизма, была построена крепость, для сдерживания войск Запада. Прошло время, и то, что мы делали неприступным, теперь стоит у нас на пути – произнес генерал, объясняя, зачем он здесь сегодня собрал.
Адъютант генерала продолжил: - Здание вылито из бетона с металлическим каркасом, бункерные бомбы особого вреда ему не приносят, подобраться к зданию практически не возможно, из каждого окна сделана долговременная огневая точка, с пулеметами, противотанковыми орудиями и ракетами. Вокруг здания во все стороны, на пятьсот метров, оборудована стоянка с бетонным покрытием, где невозможно окапаться, а внутри засел гарнизон, численностью в две тысячи человек, с годовым боекомплектом и провизией.
Слово опять взял генерал: - Перед нами стоит задача, взять эту крепость штурмом, но в лоб ее взять, возможно, только с огромными потерями, поэтому, зная чудеса, которые творит ваш полк, я решил привлечь к штурму вас.
- Спасибо, за такое доверие, товарищ генерал – произнесла мама и мило улыбнулась ему, после чего продолжила, обращаясь ко всем в помещении – У кого есть какие-либо предложения?
- Как на счет подземных коммуникаций? – поинтересовался майор и адъютанта.
- Здание полностью автономно, коммуникации к нему не подведены – ответил ему адъютант генерала.
Предвещая будущий вопрос, адъютант произнес: - Сверху автоматические зенитные установки, и зенитно-ракетные комплексы, как ручные, так и автоматические, подлет техники невозможен.
- А если ночью спуститься на управляемом парашюте? – спросила я.
- Это возможно, если прыгнуть за тридцать километров от крепости, с высоты десять километров, и умудриться попасть на крышу незамеченными – улыбнувшись, ответил он, понимая, что такое сделать практически невозможно.
- Для такого гарнизона, десанта понадобиться не меньше взвода, бойцы будут мешать друг другу при посадке – возразил майор.
- Прыгать будут «Гадюка», «Пасха» и «Троица» - твердо сказала полковник Белова, чем удивила не только нас, но и генерала.
- Это самоубийство! – возразил генерал.
- Поверьте, они справятся. Кстати познакомьтесь это моя дочь Нура – представила меня мама Генералу, от чего в его глазах появился взгляд человека находящегося в сумасшедшем доме.
Этой же ночью, нас троих перебросили вертолетом на аэродром, где стояли огромные стратегические бомбардировщики, с одного из которых нас будут запускать с небес на крепость.
На аэродроме майор нам выделил три часа на сон.
- Девочки, я понимаю, что этот приказ безумен, но мы обязаны справиться! – напутственно произнесла перед сном «Гадюка».
После сна и завтрака нас учили прыгать с самолета, ориентироваться в небе, управлять парашютом, при этом вести прицельный огонь по целям с большого расстояния из бесшумных снайперских, штурмовых винтовок. За день мы прыгнули около двадцати пяти раз, где-то после пятнадцатого, я сбилась со счета и перестала считать наши взлеты и падения.
На следующий день, в первой половине дня, тренировки повторились и только после обеда, нам дали отдохнуть и собраться к ночному вылету.
Приготовив экипировку и оружие, мы навестили местную баню, после чего просто валялись на кроватях, набираясь сил.
Метеорологи, рассчитали наш полет, так чтобы наше приземление состоялось в самое темное время суток, а штурмовики и крепости, должны были дать черные дымы, чтобы к нашему подлету он поднялся в небо и скрывал черную ткань наших парашютов.
Ровно в полночь, с нами на борту, тяжелый, турбовинтовой стратег, разогнавшись по ночной взлетно-посадочной полосе, с помощью огромных крыльев поднялся в воздух.
В узкой кабине, где мы, в течение часа, ожидали прыжка, под потолком загорелась зеленая лампочка, и к нам прошел капитан воздушного судна. Он каждой из нас пожал руку, и открыл люк. Внутрь ворвался холодный, влажный воздух, стекло кислородной маски моментально запотело, но через секунду встроенные вентиляторы высушили стекла.
По рации в шлемофонах «Гадюка» отдала приказ на прыжок. Первой прыгнула Тамара, следом за ней я и замыкала нашу команду «Гадюка».
- Парашюты! – отдала она следующий приказ, и мы выдернули кольца. Раскрывшийся парашют, неприятно дернул меня вверх, теперь, паря по небу, я смогла осмотреться. Везде, вокруг, кроме звезд, было темно, изредка, вдалеке за горизонтом, вспыхивали вспышки от разрывов. По планшету навигации, закрепленном на рукаве, я скорректировала курс и летела вперед, хотя в темноте, мне казалось, что я просто висела в воздухе. Только планшет выдавал, что я и мои боевые подруги приближаемся к цели. Через сорок минут полета, гадюка приказала приготовиться к бою и я, как нас учили, взвела затвор и через оптический прицел с прибором ночного виденья стала искать крышу здания под названием «Крепость».
Верхних двух этажей здания не было, вернее, от бомбардировок, они стали представлять собой глыбы бетона сваленные на перекрытие четырнадцатого этажа.
- Угол на восемь часов, захват цели! – произнесла я в рацию.
- На двенадцать часов, захват цели! – прозвучал голос Тамары.
-Пасха, цели с десяти до двух! Троица, цели с десяти до шести! С двух до шести, мои! До приземления четыре минуты, крыша должна быть чистой. Работаем! – отдала команду «Гадюка» и я выстрелила в красный маленький контур человека в прицеле.
- Минус один! – подтвердила я попадание, когда фигурка упала без движения. Мы по очереди периодически подруливали парашюты, чтобы попасть точно на крышу. Когда один из нас рулил, двое других, вели стрельбу. Таким способом, спускаясь с небес, мы зачистили крышу, уничтожив при посадке девять бойцов противника, и приземлились на нее не замеченные.
Избавившись от парашютов, и закрепив трос для эвакуации, мы рассредоточились по крыше, держа на прицеле входные двери, ждали распоряжения «Гадюки».
- Спускаемся и без звука зачищаем верхний этаж. Всегда держите все входы и выходы – тихо произнесла она.
Мы, по команде, через проделанный врагом в бетоне вход стали спускаться вниз по тускло освещаемому лестничному пролету. Дойдя до входа на следующий этажа «Гадюка» сняла камеру с шлема и включив изображение на планшете незаметно выставила ее в дверной проем. Жестами она показала нам, что мое правое крыло, Тамарино левое, а центр она берет на себя. Держа винтовке наготове, приставив приклады к плечам, смотря вперед через коллиматор, мы вошли в помещение и быстрым шагом, ведя бесшумный огонь, разошлись в разные стороны. Нам хватило пяти секунд, чтобы полностью зачистить холл этажа и остаться незамеченными для остальных врагов в здании.
- Расходимся! Зачищаем этаж и продвигаемся к шахте лифта! – скомандовала «Гадюка» из наушников.
Из холла выходил коридор, который шел по периметру здания и возвращался обратно, на противоположной стороне здания где находились лифты. «Гадюка» осталась в холле, охраняя лестницу с нижних этажей, мы с Тамарой направились в коридор, она через левый вход, я через правый. В коридоре по обе стороны находились помещения, со снятыми с петель дверьми, внешние, которые имели окна, были оборудованы в огневые точки, внутренние превращены в склады и блиндажи. Оставаться незамеченными долго нам не удалось. Нас заметили и открыли огонь, с обоих концов коридора завязался бой.
- Дымы! – скомандовала «Гадюка», это означало, что нужно зажечь дымовую шашку и включить на оптике тепловизор. На какое-то время у нас появилось преимущество, и я продвинулась до середины коридора, заняв позицию на зачищенной огневой точке. У противника со снаряжением было тоже все в порядке, они сориентировались и надели тепловизионные очки. Я знала, что так и будет, нас научили небольшой хитрости для этого. Световая граната, сработала как огромная фотовспышка, на мгновение противник перестал что-либо видеть, и этого мгновения мне хватило, чтобы расчистить коридор, а после забросить гранаты в те помещения, откуда велось сопротивление. Зачистить, ослепленного, оглушенного и раненого противника после не составило труда.
К коридору с шахтой лифта мы с Тамарой вышли практически одновременно, бойцы, занимавшие там позиции, оказались под перекрестным огнем, их сопротивление было сломлено в течение пятнадцати секунд. Было слышно, что в это время на противоположном конце «Гадюка» вела бой.
- Мы на месте! – доложила я в микрофон.
- Пасха! Настал твой звездный час! Спускайся вниз и сожги тут все к чертям! – сообщила секретный приказ полковника наш командир.
- Троица! Хватай стволы, патроны, гранаты и ко мне, будем держать этаж пока Пасха не окажется внизу! – последовал следующий приказ «Гадюки».
Тамара обняла меня, переложила магазины с патронами из моей разгрузки к себе и бегом побежала обратно.
Подъемный механизм лифта был уничтожен бомбардировкой верхних этажей, но подъемный трос висел внутри, крепко зажатый бетонными развалинами сверху. Сняв тяжелое обмундирование, взявшись за трос, я начала спускаться вниз.
На обратном пути Троица, прихватила с одно из зачищенных огневых точек пулемет и дополнительный короб с лентой. В холле шла настоящая война. «Гадюка лежала на полу и вела огонь вниз широкой лестницы ведущей на этаж, внизу на площадке уже лежало с десяток трупов, но то и дело ее пытались штурмовать снова и снова. Гранаты, залетавшие в холл, либо скатывались обратно по ступеням, либо взрывались в глубине холла. Троица легла на пол и подползла, толкая перед собой пулемет, к командиру.
- Подкрепление прибыло! – сообщила она и выдала короткую пулеметную очередь вниз.
Противник явно что-то задумал и, эвакуировав «кошками» погибших и раненых с лестничной площадки расчистил путь.
Вскоре послышалось жужжание электродвигателя и внизу, на лестничную площадку въехал боевой гусеничный робот вооруженный пулеметом двенадцатого калибра.
Один из штурмовиков, молодой парень из Белоруссии произнес: - Тут наверняка три полка положено, трупами завален весь поселок, хотя может из-за того что их порубили на части их кажется больше.
От его рассуждений все бойцы взорвались хохотом. После чего начали скандировать: «Белова! Белова! Белова!»
Мне было лестно, и наконец, я узнала настоящую натуру мамы, до этого она была сидящей на веранде женщиной пьющей коньяк с утра и до ночи. То, что она умела, драться, и следила за своим физическим состоянием, я знала из тренировок с ней, но большую часть времени она проводила на веранде с бокалом в руке. Теперь она полковник, лучшего полка из мотострелковых полков. В ее штурмовых подразделениях работает спецназ, но мы и в подметки не годимся маме и тете Нурит, которые вдвоем ночью уничтожили два полка.
Потеряв за одну ночь самый боеспособный легион, войска недружественных нам стран стали откатываться, теряя один населенный пункт за другим.
До полного разгрома войск НАТО, оставалось разбить войска стоящие во Франции, Испании и Италии, после чего, можно было начинать готовиться к десанту в Северную Америку. Если мы одолеем Францию, предполагаю, что Испания и Италия поднимут белый флаг, все крупные и боеспособные войска теперь сосредоточены здесь, для решающего сражения, к которому мы были готовы.
Крепость
Я лежала на холме со снайперской винтовкой, прикрывая отряд разведки с аппаратурой, которая делала съемку местности. Тамара с автоматом прикрывала меня от внезапных гостей, но когда мама спросила как у нас дела, мы обе были в шоке.
Она подползла к нам в маскировочном халате, абсолютно бесшумно.
- Мам, что ты тут делаешь? Это не место для полковника! – сказала я, пытаясь, сосредоточится на своей работе.
- Девочки, сегодня, я приглашаю вас на охоту, мне твоя подруга много интересного про тебя рассказала, ухмыляясь, она потрепала меня за шею. Идите отдыхать, ночью выходим! – сказала она и, встав в полный рост, ушла.
К нам подползли сменщики и, сказав, что они тут по приказу полковника сменили нас.
- Как ты думаешь, что затеяла мама? – спросила я Тамару, когда мы возвращались.
- Не знаю, твою маму трудно предугадать, она великая – ответила Тамара.
- И ты туда же! – фыркнула я.
- Слушай Нура, ты может и крутая, но твоя мама икона крутизны, так что хватит на нее фыркать, гордись, что у тебя есть такая мать! – искренне высказала мне Тамара.
- Я знаю, но какая-то часть меня хочет ей доказать, что я тоже так могу – ответила я.
- Ты огненный волк! Тебе этого мало? Что еще может быть круче? – спросила Тамара.
- А ты фея раздающая волшебство, ты это чувствуешь? – вопросом на вопрос ответила я.
- Нет. Ты превращаешься в волка, а у меня не вырастают крылья, как у бабочки! – теперь уже фыркнула на меня Тамара.
Чтобы закончить разговор я перевела его на другую тему: - Есть хочу!
- Иди, съешь кого-нибудь из местных! – фыркнула Тамара, чем рассмешила меня. Через минуту мы уже не спорили, а смеялись над шутками друг друга, возвращаясь в лагерь для отдыха.
Дойдя до кухни, где нам выдали горячую еду и хлеб, женщина повар, посмотрела на нас, и принесла нам на стол, каждой по куриной, жареной грудке.
- Как вас ноги то носят, и ветер не сдувает? – спросила повар.
Она была полная, и наша худоба казалась ей не здоровой, поэтому она решила подкормить долговязых худышек.
- Теть Мань, броник с автоматом не дает мне расправить крылья и улететь! – смеясь и радуясь куриной грудке, ответила Тамара.
Наевшись, мы с Тамарой вернулись в палатку, где спала ночная смена, и легли спать, зная, что ночью нам предстоит работа. Мы уже стали настоящими солдатами и, как только легли, закрыв глаза, сразу заснули.
Когда вошла в палатку мама, все кто ее увидел, вскочили и выстроились по стойке смирно.
- Вольно! – произнесла мама и, подойдя к моей кровати села рядом, любуясь своей дочерью.
Ни кто в палатке не мог обвинить маму, что она бережет свою дочь, абсолютно все знали, что я всегда нахожусь на самой передовой линии и всегда в самом центре боев, куда и посылает меня собственная мать.
- Эй! Нура-лежебока! Пора вставать! – сказала мама, ласково поглаживая меня по плечу. Мне показалось, что я дома и мама, как обычно разрешит мне еще поспать, но тут последовала команда: - Встать офицер! Когда перед тобой старший по званию!
Я не понимая, что происходит, вскочила и выпрямилась во весь рост, стараясь открыть глаза. Когда это получилось, я увидела, что Тамара стоит рядом, точно так же как я, пытаясь проснуться.
- Эй, лейтенанты, приведите себя в порядок и в полной боевой готовность, жду вас у моих апартаментов через десять минут! – скомандовала мама и, помахав рукой, всем остальным ушла из палатки.
- Блин, мама-монстр! – одеваясь, произнесла я.
- Сейчас я с тобой согласна, я чуть не описалась, когда она закричала – произнесла Тамара и убежала в туалет.
Мы явились в штаб за получением приказа, когда нас пропустили внутрь, кроме знакомых нам полковников и подполковников, был наш майор, «Гадюка» и незнакомый генерал с адъютантом.
Над большим столом, в середине помещения, вращалась голограмма квадратного шестнадцатиэтажного здания.
- Это постройку возвели еще во времена холодной войны. Под видом гражданского здания в стиле монументального конструктивизма, была построена крепость, для сдерживания войск Запада. Прошло время, и то, что мы делали неприступным, теперь стоит у нас на пути – произнес генерал, объясняя, зачем он здесь сегодня собрал.
Адъютант генерала продолжил: - Здание вылито из бетона с металлическим каркасом, бункерные бомбы особого вреда ему не приносят, подобраться к зданию практически не возможно, из каждого окна сделана долговременная огневая точка, с пулеметами, противотанковыми орудиями и ракетами. Вокруг здания во все стороны, на пятьсот метров, оборудована стоянка с бетонным покрытием, где невозможно окапаться, а внутри засел гарнизон, численностью в две тысячи человек, с годовым боекомплектом и провизией.
Слово опять взял генерал: - Перед нами стоит задача, взять эту крепость штурмом, но в лоб ее взять, возможно, только с огромными потерями, поэтому, зная чудеса, которые творит ваш полк, я решил привлечь к штурму вас.
- Спасибо, за такое доверие, товарищ генерал – произнесла мама и мило улыбнулась ему, после чего продолжила, обращаясь ко всем в помещении – У кого есть какие-либо предложения?
- Как на счет подземных коммуникаций? – поинтересовался майор и адъютанта.
- Здание полностью автономно, коммуникации к нему не подведены – ответил ему адъютант генерала.
Предвещая будущий вопрос, адъютант произнес: - Сверху автоматические зенитные установки, и зенитно-ракетные комплексы, как ручные, так и автоматические, подлет техники невозможен.
- А если ночью спуститься на управляемом парашюте? – спросила я.
- Это возможно, если прыгнуть за тридцать километров от крепости, с высоты десять километров, и умудриться попасть на крышу незамеченными – улыбнувшись, ответил он, понимая, что такое сделать практически невозможно.
- Для такого гарнизона, десанта понадобиться не меньше взвода, бойцы будут мешать друг другу при посадке – возразил майор.
- Прыгать будут «Гадюка», «Пасха» и «Троица» - твердо сказала полковник Белова, чем удивила не только нас, но и генерала.
- Это самоубийство! – возразил генерал.
- Поверьте, они справятся. Кстати познакомьтесь это моя дочь Нура – представила меня мама Генералу, от чего в его глазах появился взгляд человека находящегося в сумасшедшем доме.
Этой же ночью, нас троих перебросили вертолетом на аэродром, где стояли огромные стратегические бомбардировщики, с одного из которых нас будут запускать с небес на крепость.
На аэродроме майор нам выделил три часа на сон.
- Девочки, я понимаю, что этот приказ безумен, но мы обязаны справиться! – напутственно произнесла перед сном «Гадюка».
После сна и завтрака нас учили прыгать с самолета, ориентироваться в небе, управлять парашютом, при этом вести прицельный огонь по целям с большого расстояния из бесшумных снайперских, штурмовых винтовок. За день мы прыгнули около двадцати пяти раз, где-то после пятнадцатого, я сбилась со счета и перестала считать наши взлеты и падения.
На следующий день, в первой половине дня, тренировки повторились и только после обеда, нам дали отдохнуть и собраться к ночному вылету.
Приготовив экипировку и оружие, мы навестили местную баню, после чего просто валялись на кроватях, набираясь сил.
Метеорологи, рассчитали наш полет, так чтобы наше приземление состоялось в самое темное время суток, а штурмовики и крепости, должны были дать черные дымы, чтобы к нашему подлету он поднялся в небо и скрывал черную ткань наших парашютов.
Ровно в полночь, с нами на борту, тяжелый, турбовинтовой стратег, разогнавшись по ночной взлетно-посадочной полосе, с помощью огромных крыльев поднялся в воздух.
В узкой кабине, где мы, в течение часа, ожидали прыжка, под потолком загорелась зеленая лампочка, и к нам прошел капитан воздушного судна. Он каждой из нас пожал руку, и открыл люк. Внутрь ворвался холодный, влажный воздух, стекло кислородной маски моментально запотело, но через секунду встроенные вентиляторы высушили стекла.
По рации в шлемофонах «Гадюка» отдала приказ на прыжок. Первой прыгнула Тамара, следом за ней я и замыкала нашу команду «Гадюка».
- Парашюты! – отдала она следующий приказ, и мы выдернули кольца. Раскрывшийся парашют, неприятно дернул меня вверх, теперь, паря по небу, я смогла осмотреться. Везде, вокруг, кроме звезд, было темно, изредка, вдалеке за горизонтом, вспыхивали вспышки от разрывов. По планшету навигации, закрепленном на рукаве, я скорректировала курс и летела вперед, хотя в темноте, мне казалось, что я просто висела в воздухе. Только планшет выдавал, что я и мои боевые подруги приближаемся к цели. Через сорок минут полета, гадюка приказала приготовиться к бою и я, как нас учили, взвела затвор и через оптический прицел с прибором ночного виденья стала искать крышу здания под названием «Крепость».
Верхних двух этажей здания не было, вернее, от бомбардировок, они стали представлять собой глыбы бетона сваленные на перекрытие четырнадцатого этажа.
- Угол на восемь часов, захват цели! – произнесла я в рацию.
- На двенадцать часов, захват цели! – прозвучал голос Тамары.
-Пасха, цели с десяти до двух! Троица, цели с десяти до шести! С двух до шести, мои! До приземления четыре минуты, крыша должна быть чистой. Работаем! – отдала команду «Гадюка» и я выстрелила в красный маленький контур человека в прицеле.
- Минус один! – подтвердила я попадание, когда фигурка упала без движения. Мы по очереди периодически подруливали парашюты, чтобы попасть точно на крышу. Когда один из нас рулил, двое других, вели стрельбу. Таким способом, спускаясь с небес, мы зачистили крышу, уничтожив при посадке девять бойцов противника, и приземлились на нее не замеченные.
Избавившись от парашютов, и закрепив трос для эвакуации, мы рассредоточились по крыше, держа на прицеле входные двери, ждали распоряжения «Гадюки».
- Спускаемся и без звука зачищаем верхний этаж. Всегда держите все входы и выходы – тихо произнесла она.
Мы, по команде, через проделанный врагом в бетоне вход стали спускаться вниз по тускло освещаемому лестничному пролету. Дойдя до входа на следующий этажа «Гадюка» сняла камеру с шлема и включив изображение на планшете незаметно выставила ее в дверной проем. Жестами она показала нам, что мое правое крыло, Тамарино левое, а центр она берет на себя. Держа винтовке наготове, приставив приклады к плечам, смотря вперед через коллиматор, мы вошли в помещение и быстрым шагом, ведя бесшумный огонь, разошлись в разные стороны. Нам хватило пяти секунд, чтобы полностью зачистить холл этажа и остаться незамеченными для остальных врагов в здании.
- Расходимся! Зачищаем этаж и продвигаемся к шахте лифта! – скомандовала «Гадюка» из наушников.
Из холла выходил коридор, который шел по периметру здания и возвращался обратно, на противоположной стороне здания где находились лифты. «Гадюка» осталась в холле, охраняя лестницу с нижних этажей, мы с Тамарой направились в коридор, она через левый вход, я через правый. В коридоре по обе стороны находились помещения, со снятыми с петель дверьми, внешние, которые имели окна, были оборудованы в огневые точки, внутренние превращены в склады и блиндажи. Оставаться незамеченными долго нам не удалось. Нас заметили и открыли огонь, с обоих концов коридора завязался бой.
- Дымы! – скомандовала «Гадюка», это означало, что нужно зажечь дымовую шашку и включить на оптике тепловизор. На какое-то время у нас появилось преимущество, и я продвинулась до середины коридора, заняв позицию на зачищенной огневой точке. У противника со снаряжением было тоже все в порядке, они сориентировались и надели тепловизионные очки. Я знала, что так и будет, нас научили небольшой хитрости для этого. Световая граната, сработала как огромная фотовспышка, на мгновение противник перестал что-либо видеть, и этого мгновения мне хватило, чтобы расчистить коридор, а после забросить гранаты в те помещения, откуда велось сопротивление. Зачистить, ослепленного, оглушенного и раненого противника после не составило труда.
К коридору с шахтой лифта мы с Тамарой вышли практически одновременно, бойцы, занимавшие там позиции, оказались под перекрестным огнем, их сопротивление было сломлено в течение пятнадцати секунд. Было слышно, что в это время на противоположном конце «Гадюка» вела бой.
- Мы на месте! – доложила я в микрофон.
- Пасха! Настал твой звездный час! Спускайся вниз и сожги тут все к чертям! – сообщила секретный приказ полковника наш командир.
- Троица! Хватай стволы, патроны, гранаты и ко мне, будем держать этаж пока Пасха не окажется внизу! – последовал следующий приказ «Гадюки».
Тамара обняла меня, переложила магазины с патронами из моей разгрузки к себе и бегом побежала обратно.
Подъемный механизм лифта был уничтожен бомбардировкой верхних этажей, но подъемный трос висел внутри, крепко зажатый бетонными развалинами сверху. Сняв тяжелое обмундирование, взявшись за трос, я начала спускаться вниз.
На обратном пути Троица, прихватила с одно из зачищенных огневых точек пулемет и дополнительный короб с лентой. В холле шла настоящая война. «Гадюка лежала на полу и вела огонь вниз широкой лестницы ведущей на этаж, внизу на площадке уже лежало с десяток трупов, но то и дело ее пытались штурмовать снова и снова. Гранаты, залетавшие в холл, либо скатывались обратно по ступеням, либо взрывались в глубине холла. Троица легла на пол и подползла, толкая перед собой пулемет, к командиру.
- Подкрепление прибыло! – сообщила она и выдала короткую пулеметную очередь вниз.
Противник явно что-то задумал и, эвакуировав «кошками» погибших и раненых с лестничной площадки расчистил путь.
Вскоре послышалось жужжание электродвигателя и внизу, на лестничную площадку въехал боевой гусеничный робот вооруженный пулеметом двенадцатого калибра.
