По рассказам членов экипажа когда-то здесь работал очень странный оператор. А вся его странность заключалась в одном - он до самоотречения, до фанатизма любил, или даже обожал музыку Римского-Корсакова. Поэтому во всех случаях звукового оформления неизменно загружалась музыка великого русского композитора. Кроме того, машина безжалостно вычищала из своей памяти периодически подгружаемые в нее мелодии других авторов, попсу, рэп и даже классических битлов. Музыка стала как вирус, свободно хозяйничающий в хитросплетениях ума электронного гения. И уже давно настал момент, когда все на корабле почти дружно махнули рукой, точнее руками.
Так вот этот электронный любитель классической музыки через полтора часа выдал безопасную сводку по окружающей обстановке. Еще через полчаса пять отчаянных парней сели в бронированную машину и пересекли границу грузового отсека. А моя Светлана Андреевна, почему-то явно волнуясь, приступила к развертыванию оборудования по своему профилю. В этот раз я был допущен в медицинский отсек, наверное, чтобы ей помочь, и теперь сидел с важным видом на диване. Началось длительное ожидание. Самое главное, я не могу ничего сказать, даже предположить, что там происходит с уехавшими ребятами. И они очень далеко от нас. Ох, если бы я только знал, что вместе с четырьмя десантниками для лучшего ориентирования, рациональной прокладки пути и принятия более правильного решения в интересах экспедиции с ними поехал мой Костя, я пришел бы в настоящую ярость. Штурмана корабля и в переделку. Да что вы делаете, люди?
Первая вылазка
Я не имею возможность увидеть природу за пределами корабля. Даже мониторы приспособлены к человеку, а кто же будет думать о маленьком члене экипажа - никому не нужном и затерянном в недрах техники коте. Ну, только не надо меня стыдить. Это мужчины не имеют право поплакаться. А коты как раз наоборот. Но все это так незначительно по сравнению с возвращением Кости обратно. Моим волнением и явной нервозностью уже заразилась и Светлана Андреевна. Может ей кто-то сказал. Кстати, сегодня на обеде в столовой я обнаружил еще одну проблему для себя - Зою Аркадьевну. Раньше она считалась моей защитницей и человеком весьма справедливым. Но если при ее нынешнем отношении вернуть время назад, то совершенно невозможно даже предположить, кто первым заявил о необходимости проведения этой злосчастной операции. Я, конечно, до сих пор не представляю, а умеют ли биологи проводить хирургическое вмешательство в жизнь, скажем так, живых существ. Но я, сдуру, считал, что практически две из трех женщин полностью на моей стороне.
Мои размышления прервала настоящая суматоха у шлюзов - вернулась экспедиционно-десантная группа. И, главное, мой любимчик. Их сейчас проверят, просветят и обработают. То есть нам ждать не менее получаса. Можно даже поспать, но не могу. Напрасно моя Светлана Андреевна наглаживает мою шубку. Не могу спокойно лежать, и, кажется, она начинает понимать причины моего беспокойства. А потому в прошествии пятнадцати минут хватает меня на руки, и мы отправляемся в зал ожиданий. Это так мы называем комнату релаксации. Я за все время пребывания на корабле ни разу не видел, чтобы кто-то там отдыхал. Приехавшие сразу попадают в объятия встречающих, а потом и те, и другие уходят в более удобные места или на отчет главному.
Вот именно так и произошло в этот раз. Костя, немного уставший, появился вторым или даже третьим, и его, прохлопав по плечам и другим верхним частям тела, сразу потащили в конференц-зал. Но он все равно обернулся, а его глаза нетерпеливо и беспокойно побежали по помещению. Но едва он увидел нас, как сразу успокоился и помахал рукой. И пошел более уверенной походкой. Я говорю нас, но, похоже, его все больше интересую отнюдь не я. Но ведь это вполне объяснимо - маленького кота сложно рассмотреть среди такого количества людей. Другое дело Светлана Андреевна. А я рассуждаю здраво, если у них все будет хорошо, то и мне будет неплохо. И мне неприятно, что она смотрит совершенно не в ту сторону. Я даже вытягиваюсь на ее руках и пытаюсь мордочкой развернуть ее голову в нужную сторону. Здесь, главное, не переборщить. А то будет потом думать о котах как о сверхъестественных существах. А на самом деле мы простые.
Все, кто был на встрече, спешат в конференц-зал. Туда уже прошли, следом за Костей, четыре десантника. Мы едва не оказались в самом хвосте, но срабатывает, во-первых, уважение к одной из немногих женщин, а, во-вторых, повышающаяся на глазах значимость медицинского персонала. А нас и так немного. Ну, я-то понятно, вхожу в этот состав весьма условно. Как только зал затих, на огромном экране развернулась картина движения. Как будто не могли показывать это прямо с марша. Неужели так нужны комментарии нашего штурмана. Хотя в дружественном окружении может быть все это приятнее.
Только сейчас понимаю, что мы приземлились, или как там по местному, в огромной долине. Непроходимых зарослей нет, но зелени хватает. На вид какая-то первородная красота, нежность и чистота с маленькой долей заброшенности. Огромная машина на экране мчится к одному из очевидных выходов из долины, находящемуся между частью гор и холмами. Вы знаете, если бы не Костя, то, наверное, мы бы не заметили. А теперь даже я вижу, раксимар не просто едет по долине, он точно занял место и не выходит за пределы колеи. Стоящие вокруг меня здорово волнуются, как будто пытаются предугадать, а что там вдали. И я волнуюсь, и успокаивает меня только одно. Вот он мой Костя, стоит у экрана и комментирует, рассказывает и даже отшучивается от назойливых уточнений.
Долина на экране резко заканчивается. Машина заходит в тень от склона горы и, оставляя справа по курсу невысокий пологий холм, как-то неожиданно для всех, выскакивает на простор. Непонятно, что это? То ли гигантское поле, то ли еще одна долина, а может просто плато, заброшенное много лет назад. Справа от машины появляются непонятные разрушенные постройки. Экран плавно заменяет картину на то, что находится слева. А там замерла необыкновенная полукруглая громадина, скорее всего, плотина. Только теперь хорошо виден пролом или разрушение в ее центральной части. А нам, прямо по курсу, хорошо видно на некотором понижении длинное и извилистое углубление, видимо бывшее русло реки. Немного левее через него перекинут достаточно широкий мост. А очень далеко, вдали, видна серая каменистая громадина. Машина замирает перед мостом, видимо берутся замеры материала. Наконец медленно, с осторожностью, раксимар въезжает на мост и начинает свое движение вперед. На другом берегу машина останавливается. Наблюдательные трубы крутятся в разные стороны. Проходит еще полчаса и из заднего люка на улицу выходит один из десантников. И это немедленно вызывает гнев главного пилота. На наших глазах возникает перепалка между ним и старшим десантником. Они кричат громко, и почти не стесняясь окружающих. Десантники, как правило, не входят в состав экипажа корабля, а потому традиционно считают себя достаточно независимыми. Но за все на корабле отвечает как раз главный пилот. И вот вам истоки противоречий.
- И предупреждаю, - кричит главный, - еще раз такое повторится, и я вас не выпущу с корабля.
А вот такие возможности, как и управление всеми системами, у него действительно есть. А главный не унимается:
- Или обратно не пущу.
Старший десантник предпочел промолчать.
Планы
Огромное серое сооружение представляло собой либо громадный замок, либо даже крепость. Знаю, что экспедиция из пяти человек не получила санкции на движение вперед. С близкого расстояния можно было получить гораздо больше информации. Но машину могли обстрелять, если не грубо уничтожить. И, не зная противника и его возможности, было глупо лезть на рожон. Тем более, что признаки движения в замке-крепости выявлены не были. Поэтому с небольшой выдержкой, завершив съемку местности и взяв на всякий случай пробы грунта, десантная экспедиция тронулась в обратный путь.
И все это на фоне абсолютного бездействия противной стороны. В том, что она существует, никто уже не сомневался. Следовало ожидать любой внезапный удар, а потому машина задним ходом прошла мост и только с той стороны русла она развернулась и торопливо двинулась в обратный путь. В долину въезжали, как к себе домой - горный массив был полностью под наблюдением.
Совет проводили тут же, едва погас экран, и Костя уселся в переднем ряду. Светлана Андреевна как-то почувствовала и выпустила меня. Я пробежал между ногами и уверенно прыгнул ему на руки. Костя ласково схватил меня и подтянул себе на колени. Правда, несколько машинально - ему явно было не до того. Он слушал главного, так же, как и все, кто сейчас присутствовал в помещении.
А главный говорил много, но по содержанию его выступления было хорошо понятно, что ему самому ничего не ясно. Все перспективы были как в тумане. В прошествии времени мне все более кажется, что по жизни очень важно уметь отказаться от продолжения игры. Но ведь так обидно и хочется либо отыграться, либо хотя бы свести игру вничью. И можете так и делать, если только на ваших руках или в зоне вашей ответственности не находятся другие люди.
А главный предположил, что удар с помощью треугольных пластинок совершил кто-то, находясь на лесных островках, расположенных на склонах окружающих нас гор. Сразу показалось, что наиболее предпочтительнее в данной ситуации поднять корабль и совершить перелет в более открытую и безопасную зону. Но вместо этого стали готовить оружие. Я не помню, как оно называлось, но предложение, несмотря на его жестокость, получило мощную, если не сказать, что единогласную поддержку. А вот я был против, да и моя Светлана Андреевна, судя по выражению ее глаз, сомневалась в правильности сделанного выбора.
Уже через час несколько установок поливали смертоносными лучами окружавшие долину горы. Могу только мысленно представить, что там творилось. Позднее главного уговорили, и несколько человек в защитных колпаках, а проще в защитных костюмах, сделали вылазку в горы. Через их видеоприборы специалисты разных направлений разглядывали изображения убитых животных, поврежденные трупы которых валялись в неожиданном изобилии по склонам. Все они были очень похожи на наших млекопитающих, только морды у них не такие. А что-то, более, не менее похожее на разумных существ никто указать не смог. Хотя кто-то правомерно заявил, что если бы фотографии членов экипажа показали местным животным, то они тоже вряд ли увидели бы разумных существ.
Мой Костя, наконец-то не выдержал, и заявил, что необходимо срочно перебазироваться в другое место, а не тратить без толку боеприпасы. Когда его назвали трусом, зная характер моего друга, я испугался, что немедленно начнется драка. Но главный прекратил прения, заявив, что мы обязательно добьемся победы. И даже если нам придется потерять еще нескольких человек. Я думаю, это совсем как в карты. Главный пилот, почувствовав безоговорочную поддержку народных масс, вошел во вкус и решил немедленно отыграться. И его горячо поддержали. А я мрачно сидел на полу, куда опустил меня Костя перед своим выступлением. И я ведь не дурак, я понимаю, что люди хотят победы. Но вы хотя бы определите - над кем?
В любом случае, тогда необходимо выдвигаться именно сейчас, пока непонятный враг или случайный противник явно огорошен и отошел на запасные позиции куда-нибудь в тыл. А, впрочем, вы не подумали, ведь это вполне возможно, что где-то там, на холмах или на склонах гор установлено и готовится к применению оружие, перед которым наши средства нападения не более, чем традиционные бенгальские огни на новогоднем празднике? И, значит, они понаделают из нас кучу мусора, пепла или сдадут всех в рабство. А я не выдержу, если увижу мою Светлану Андреевну рабыней. Ну как можно это объяснить бестолковым людям, возомнившим из себя великих стратегов?
А последнее решение действительно заставляет меня замереть на полу от ужаса. Главный предложил сегодня всем отдохнуть, а завтра выдвинуть, причем, вплоть до этого странного замка, группу захвата. И направить для этого аж три машины с десантом. Насколько я знаю, у нас их всего четыре. И опять полная моральная поддержка масс. Стоп, а вот теперь я готов вцепиться в ногу главному, ведь он опять выделяет Костю в состав этой армады для нападения. Наверное, чем-то не понравились возражения начальству со стороны второго помощника.
Бессонница
Хорошо все помню, и очень благодарен нашему биологу - Зое Аркадьевне. Конечно, у нас с ней не получается такого душевного единства, как со Светланой Андреевной, но все равно, я ей очень и очень благодарен. Хотя бы за то, что остался котом, а не….Мягко сказать, полукотом. Я, конечно, не понимаю, что их связывает с первым помощником, но это ее личное. Хотя можно поразмыслить, и если женщина так легко входит в интимные отношения, то пойти на поводу мерзавца в более простых вопросах для нее совсем не составит труда. Поверьте, я встречал за свою жизнь много людей. И в сложных ситуациях признанные трусы вдруг оказывались героями, умные - полными дураками, а крупные руководители - несчастными показушниками и откровенными тупицами. Опять меня потянуло на рассуждения. А ведь главная цель у меня достаточно примитивная - попытаться отмазать моего Костю от явной и нелепой авантюры.
Светлана Андреевна, милая. Не ищи меня. Я бегу по коридору и, как назло, мне дорогу опять пересекает дядя Витя. Точнее он идет впереди. Я могу его обогнать, только раскрыв свое присутствие. А потому приходится красться. Медленно и мягко. Ага, а ведь, похоже, он опять идет к Зое Аркадьевне. Неужели снова? А почему нет.
Дверь в комнату закрыта изнутри. Странно, у нас на корабле такое не принято. Только в тех случаях, когда хозяин или хозяйка не одна. Естественно, что не с котом, а с кем-нибудь покрупнее. А первый помощник уверенно стучит в дверь. И, наконец, внутри что-то щелкает, и он вваливается внутрь. Дверь остается не полностью закрытой, по крайней мере, в такую-то дырищу, шириной в целую ладонь, любой кот не просто войдет. Даже забежит.
Зоя Аркадьевна, к которой решительно направляется первый помощник, напряженно стоит возле шкафа с книгами и держится за стеклянную дверцу. Так, как будто при первой опасности она хочет нырнуть внутрь и спрятаться между нагромождением книг и тетрадей. Ее вид немного испугал помощника, но он быстро пришел в себя и решительно подошел к хозяйке. Вот уж не ожидал, что он будет строить из себя гипнотизера. Для этого он схватил Зою Аркадьевну за плечи и уперся в нее своим наглым взглядом. Это я, даже стоя за ним сзади, ощущаю. С гипнозом не получается, и он переходит к решительным действиям, для чего одной рукой начинает пытаться расстегнуть пуговицы на ее блузке.
- Не смей, - возмущается Зоя Аркадьевна.
Она отводит его руку в сторону. Он покачивает головой. И тут же, даже я не ожидал, вторая его рука бьет женщину по лицу. Несильно, но неожиданно. Голова откидывается назад, и Зоя Аркадьевна начинает всхлипывать. То ли от реальной боли, то ли от душевного отчаяния и беззащитности.
- Забыла, стерва, - голос помощника был совершенно беззлобный, а тон такой, как будто он прощает ей недавний проступок. Но оказывается, что давний.
Так вот этот электронный любитель классической музыки через полтора часа выдал безопасную сводку по окружающей обстановке. Еще через полчаса пять отчаянных парней сели в бронированную машину и пересекли границу грузового отсека. А моя Светлана Андреевна, почему-то явно волнуясь, приступила к развертыванию оборудования по своему профилю. В этот раз я был допущен в медицинский отсек, наверное, чтобы ей помочь, и теперь сидел с важным видом на диване. Началось длительное ожидание. Самое главное, я не могу ничего сказать, даже предположить, что там происходит с уехавшими ребятами. И они очень далеко от нас. Ох, если бы я только знал, что вместе с четырьмя десантниками для лучшего ориентирования, рациональной прокладки пути и принятия более правильного решения в интересах экспедиции с ними поехал мой Костя, я пришел бы в настоящую ярость. Штурмана корабля и в переделку. Да что вы делаете, люди?
Первая вылазка
Я не имею возможность увидеть природу за пределами корабля. Даже мониторы приспособлены к человеку, а кто же будет думать о маленьком члене экипажа - никому не нужном и затерянном в недрах техники коте. Ну, только не надо меня стыдить. Это мужчины не имеют право поплакаться. А коты как раз наоборот. Но все это так незначительно по сравнению с возвращением Кости обратно. Моим волнением и явной нервозностью уже заразилась и Светлана Андреевна. Может ей кто-то сказал. Кстати, сегодня на обеде в столовой я обнаружил еще одну проблему для себя - Зою Аркадьевну. Раньше она считалась моей защитницей и человеком весьма справедливым. Но если при ее нынешнем отношении вернуть время назад, то совершенно невозможно даже предположить, кто первым заявил о необходимости проведения этой злосчастной операции. Я, конечно, до сих пор не представляю, а умеют ли биологи проводить хирургическое вмешательство в жизнь, скажем так, живых существ. Но я, сдуру, считал, что практически две из трех женщин полностью на моей стороне.
Мои размышления прервала настоящая суматоха у шлюзов - вернулась экспедиционно-десантная группа. И, главное, мой любимчик. Их сейчас проверят, просветят и обработают. То есть нам ждать не менее получаса. Можно даже поспать, но не могу. Напрасно моя Светлана Андреевна наглаживает мою шубку. Не могу спокойно лежать, и, кажется, она начинает понимать причины моего беспокойства. А потому в прошествии пятнадцати минут хватает меня на руки, и мы отправляемся в зал ожиданий. Это так мы называем комнату релаксации. Я за все время пребывания на корабле ни разу не видел, чтобы кто-то там отдыхал. Приехавшие сразу попадают в объятия встречающих, а потом и те, и другие уходят в более удобные места или на отчет главному.
Вот именно так и произошло в этот раз. Костя, немного уставший, появился вторым или даже третьим, и его, прохлопав по плечам и другим верхним частям тела, сразу потащили в конференц-зал. Но он все равно обернулся, а его глаза нетерпеливо и беспокойно побежали по помещению. Но едва он увидел нас, как сразу успокоился и помахал рукой. И пошел более уверенной походкой. Я говорю нас, но, похоже, его все больше интересую отнюдь не я. Но ведь это вполне объяснимо - маленького кота сложно рассмотреть среди такого количества людей. Другое дело Светлана Андреевна. А я рассуждаю здраво, если у них все будет хорошо, то и мне будет неплохо. И мне неприятно, что она смотрит совершенно не в ту сторону. Я даже вытягиваюсь на ее руках и пытаюсь мордочкой развернуть ее голову в нужную сторону. Здесь, главное, не переборщить. А то будет потом думать о котах как о сверхъестественных существах. А на самом деле мы простые.
Все, кто был на встрече, спешат в конференц-зал. Туда уже прошли, следом за Костей, четыре десантника. Мы едва не оказались в самом хвосте, но срабатывает, во-первых, уважение к одной из немногих женщин, а, во-вторых, повышающаяся на глазах значимость медицинского персонала. А нас и так немного. Ну, я-то понятно, вхожу в этот состав весьма условно. Как только зал затих, на огромном экране развернулась картина движения. Как будто не могли показывать это прямо с марша. Неужели так нужны комментарии нашего штурмана. Хотя в дружественном окружении может быть все это приятнее.
Только сейчас понимаю, что мы приземлились, или как там по местному, в огромной долине. Непроходимых зарослей нет, но зелени хватает. На вид какая-то первородная красота, нежность и чистота с маленькой долей заброшенности. Огромная машина на экране мчится к одному из очевидных выходов из долины, находящемуся между частью гор и холмами. Вы знаете, если бы не Костя, то, наверное, мы бы не заметили. А теперь даже я вижу, раксимар не просто едет по долине, он точно занял место и не выходит за пределы колеи. Стоящие вокруг меня здорово волнуются, как будто пытаются предугадать, а что там вдали. И я волнуюсь, и успокаивает меня только одно. Вот он мой Костя, стоит у экрана и комментирует, рассказывает и даже отшучивается от назойливых уточнений.
Долина на экране резко заканчивается. Машина заходит в тень от склона горы и, оставляя справа по курсу невысокий пологий холм, как-то неожиданно для всех, выскакивает на простор. Непонятно, что это? То ли гигантское поле, то ли еще одна долина, а может просто плато, заброшенное много лет назад. Справа от машины появляются непонятные разрушенные постройки. Экран плавно заменяет картину на то, что находится слева. А там замерла необыкновенная полукруглая громадина, скорее всего, плотина. Только теперь хорошо виден пролом или разрушение в ее центральной части. А нам, прямо по курсу, хорошо видно на некотором понижении длинное и извилистое углубление, видимо бывшее русло реки. Немного левее через него перекинут достаточно широкий мост. А очень далеко, вдали, видна серая каменистая громадина. Машина замирает перед мостом, видимо берутся замеры материала. Наконец медленно, с осторожностью, раксимар въезжает на мост и начинает свое движение вперед. На другом берегу машина останавливается. Наблюдательные трубы крутятся в разные стороны. Проходит еще полчаса и из заднего люка на улицу выходит один из десантников. И это немедленно вызывает гнев главного пилота. На наших глазах возникает перепалка между ним и старшим десантником. Они кричат громко, и почти не стесняясь окружающих. Десантники, как правило, не входят в состав экипажа корабля, а потому традиционно считают себя достаточно независимыми. Но за все на корабле отвечает как раз главный пилот. И вот вам истоки противоречий.
- И предупреждаю, - кричит главный, - еще раз такое повторится, и я вас не выпущу с корабля.
А вот такие возможности, как и управление всеми системами, у него действительно есть. А главный не унимается:
- Или обратно не пущу.
Старший десантник предпочел промолчать.
Планы
Огромное серое сооружение представляло собой либо громадный замок, либо даже крепость. Знаю, что экспедиция из пяти человек не получила санкции на движение вперед. С близкого расстояния можно было получить гораздо больше информации. Но машину могли обстрелять, если не грубо уничтожить. И, не зная противника и его возможности, было глупо лезть на рожон. Тем более, что признаки движения в замке-крепости выявлены не были. Поэтому с небольшой выдержкой, завершив съемку местности и взяв на всякий случай пробы грунта, десантная экспедиция тронулась в обратный путь.
И все это на фоне абсолютного бездействия противной стороны. В том, что она существует, никто уже не сомневался. Следовало ожидать любой внезапный удар, а потому машина задним ходом прошла мост и только с той стороны русла она развернулась и торопливо двинулась в обратный путь. В долину въезжали, как к себе домой - горный массив был полностью под наблюдением.
Совет проводили тут же, едва погас экран, и Костя уселся в переднем ряду. Светлана Андреевна как-то почувствовала и выпустила меня. Я пробежал между ногами и уверенно прыгнул ему на руки. Костя ласково схватил меня и подтянул себе на колени. Правда, несколько машинально - ему явно было не до того. Он слушал главного, так же, как и все, кто сейчас присутствовал в помещении.
А главный говорил много, но по содержанию его выступления было хорошо понятно, что ему самому ничего не ясно. Все перспективы были как в тумане. В прошествии времени мне все более кажется, что по жизни очень важно уметь отказаться от продолжения игры. Но ведь так обидно и хочется либо отыграться, либо хотя бы свести игру вничью. И можете так и делать, если только на ваших руках или в зоне вашей ответственности не находятся другие люди.
А главный предположил, что удар с помощью треугольных пластинок совершил кто-то, находясь на лесных островках, расположенных на склонах окружающих нас гор. Сразу показалось, что наиболее предпочтительнее в данной ситуации поднять корабль и совершить перелет в более открытую и безопасную зону. Но вместо этого стали готовить оружие. Я не помню, как оно называлось, но предложение, несмотря на его жестокость, получило мощную, если не сказать, что единогласную поддержку. А вот я был против, да и моя Светлана Андреевна, судя по выражению ее глаз, сомневалась в правильности сделанного выбора.
Уже через час несколько установок поливали смертоносными лучами окружавшие долину горы. Могу только мысленно представить, что там творилось. Позднее главного уговорили, и несколько человек в защитных колпаках, а проще в защитных костюмах, сделали вылазку в горы. Через их видеоприборы специалисты разных направлений разглядывали изображения убитых животных, поврежденные трупы которых валялись в неожиданном изобилии по склонам. Все они были очень похожи на наших млекопитающих, только морды у них не такие. А что-то, более, не менее похожее на разумных существ никто указать не смог. Хотя кто-то правомерно заявил, что если бы фотографии членов экипажа показали местным животным, то они тоже вряд ли увидели бы разумных существ.
Мой Костя, наконец-то не выдержал, и заявил, что необходимо срочно перебазироваться в другое место, а не тратить без толку боеприпасы. Когда его назвали трусом, зная характер моего друга, я испугался, что немедленно начнется драка. Но главный прекратил прения, заявив, что мы обязательно добьемся победы. И даже если нам придется потерять еще нескольких человек. Я думаю, это совсем как в карты. Главный пилот, почувствовав безоговорочную поддержку народных масс, вошел во вкус и решил немедленно отыграться. И его горячо поддержали. А я мрачно сидел на полу, куда опустил меня Костя перед своим выступлением. И я ведь не дурак, я понимаю, что люди хотят победы. Но вы хотя бы определите - над кем?
В любом случае, тогда необходимо выдвигаться именно сейчас, пока непонятный враг или случайный противник явно огорошен и отошел на запасные позиции куда-нибудь в тыл. А, впрочем, вы не подумали, ведь это вполне возможно, что где-то там, на холмах или на склонах гор установлено и готовится к применению оружие, перед которым наши средства нападения не более, чем традиционные бенгальские огни на новогоднем празднике? И, значит, они понаделают из нас кучу мусора, пепла или сдадут всех в рабство. А я не выдержу, если увижу мою Светлану Андреевну рабыней. Ну как можно это объяснить бестолковым людям, возомнившим из себя великих стратегов?
А последнее решение действительно заставляет меня замереть на полу от ужаса. Главный предложил сегодня всем отдохнуть, а завтра выдвинуть, причем, вплоть до этого странного замка, группу захвата. И направить для этого аж три машины с десантом. Насколько я знаю, у нас их всего четыре. И опять полная моральная поддержка масс. Стоп, а вот теперь я готов вцепиться в ногу главному, ведь он опять выделяет Костю в состав этой армады для нападения. Наверное, чем-то не понравились возражения начальству со стороны второго помощника.
Прода от 27.07.2022, 23:25
Бессонница
Хорошо все помню, и очень благодарен нашему биологу - Зое Аркадьевне. Конечно, у нас с ней не получается такого душевного единства, как со Светланой Андреевной, но все равно, я ей очень и очень благодарен. Хотя бы за то, что остался котом, а не….Мягко сказать, полукотом. Я, конечно, не понимаю, что их связывает с первым помощником, но это ее личное. Хотя можно поразмыслить, и если женщина так легко входит в интимные отношения, то пойти на поводу мерзавца в более простых вопросах для нее совсем не составит труда. Поверьте, я встречал за свою жизнь много людей. И в сложных ситуациях признанные трусы вдруг оказывались героями, умные - полными дураками, а крупные руководители - несчастными показушниками и откровенными тупицами. Опять меня потянуло на рассуждения. А ведь главная цель у меня достаточно примитивная - попытаться отмазать моего Костю от явной и нелепой авантюры.
Светлана Андреевна, милая. Не ищи меня. Я бегу по коридору и, как назло, мне дорогу опять пересекает дядя Витя. Точнее он идет впереди. Я могу его обогнать, только раскрыв свое присутствие. А потому приходится красться. Медленно и мягко. Ага, а ведь, похоже, он опять идет к Зое Аркадьевне. Неужели снова? А почему нет.
Дверь в комнату закрыта изнутри. Странно, у нас на корабле такое не принято. Только в тех случаях, когда хозяин или хозяйка не одна. Естественно, что не с котом, а с кем-нибудь покрупнее. А первый помощник уверенно стучит в дверь. И, наконец, внутри что-то щелкает, и он вваливается внутрь. Дверь остается не полностью закрытой, по крайней мере, в такую-то дырищу, шириной в целую ладонь, любой кот не просто войдет. Даже забежит.
Зоя Аркадьевна, к которой решительно направляется первый помощник, напряженно стоит возле шкафа с книгами и держится за стеклянную дверцу. Так, как будто при первой опасности она хочет нырнуть внутрь и спрятаться между нагромождением книг и тетрадей. Ее вид немного испугал помощника, но он быстро пришел в себя и решительно подошел к хозяйке. Вот уж не ожидал, что он будет строить из себя гипнотизера. Для этого он схватил Зою Аркадьевну за плечи и уперся в нее своим наглым взглядом. Это я, даже стоя за ним сзади, ощущаю. С гипнозом не получается, и он переходит к решительным действиям, для чего одной рукой начинает пытаться расстегнуть пуговицы на ее блузке.
- Не смей, - возмущается Зоя Аркадьевна.
Она отводит его руку в сторону. Он покачивает головой. И тут же, даже я не ожидал, вторая его рука бьет женщину по лицу. Несильно, но неожиданно. Голова откидывается назад, и Зоя Аркадьевна начинает всхлипывать. То ли от реальной боли, то ли от душевного отчаяния и беззащитности.
- Забыла, стерва, - голос помощника был совершенно беззлобный, а тон такой, как будто он прощает ей недавний проступок. Но оказывается, что давний.
