- Ты, кажется, начинаешь забывать, а напрасно, - теперь он уже убеждал, - ведь никто ничего не забыл. Вернемся на Землю, а там поднимут одно дело и все, биолог ты хренов. Так что терпи. И имей благодарность. Да, и на меня не вздумай ссылаться, я ничего не видел, а кто-то что-то слышал. Поняла? Или нужно добавить? Только имей в виду, мне недосуг. Давай быстрее.
На моих глазах Зоя Аркадьевна как-то сморщилась и сникла. Даже руки, совсем как плети, упали вдоль туловища. А когда первый помощник начал мять ее грудь, она стояла с таким видом, как будто ее пытали. Видимо дядя Витя действительно спешил, потому, что посчитал слишком хлопотным и долгим делом расстегивать пуговицы. Он просто схватил обеими руками ее блузку ближе к вороту, и сразу раздался звук раздираемой ткани. Похоже, теперь он намеренно причинял женщине боль, а ее слезы вызывали у него явное удовольствие. На фоне периодических вскрикиваний Зои Аркадьевны я слышал и видел, как он буквально сдирал с нее одежду. Больше сдерживаться я уже не мог. И когда расстегнутые брюки свалились по ногам нетерпеливого любовника, прямо в его задницу вонзились острые зубы самого благородного создания, пусть даже и с хвостом. Дядя Витя, как мне кажется, даже подпрыгнул на месте и жутко заорал. Почему он не остался на месте, я не знаю, но когда он выскочил в коридор, путаясь в спущенных брюках, я посчитал более правильным не выставлять напоказ скромного героя, а рвануть следом за первым помощником. Видимо дядя Витя действительно не заметил, что дверь не полностью закрыта. Потому, что его крик прогремел по жилому отсеку корабля и теперь кучи любопытных стягивались к месту происшествия. Увидев среди них Костю и Светлану Андреевну, я долго выбирал среди них жертву. И только увидев приглашающей жест женской руки, я легко подпрыгнул вверх. Светлана Андреевна начала внимательно изучать мою мордочку. И только когда она сняла с моих боковых клыков кусочек тряпки, я сразу все понял. Что она догадалась. А ведь что только не сделаешь в порыве ярости. Светлана Андреевна передала меня Косте, а сама направилась в комнату к Зое Аркадьевне.
Почему-то Костя пошел не в свою комнату, а нашего врача. Минут через двадцать пришла сама хозяйка. Зачем-то отозвала Костю в сторону и начала, причем могу сказать, что достаточно темпераментно, что-то рассказывать, периодически показывая на меня. Костя с важным видом кивал. А потом он, просто до неприличия громко, рассмеялся. А Светлана Андреевна даже рассердилась. До такой степени, что даже топнула ногой. Правда, потом сама заулыбалась. И они уже спокойно продолжили беседу. Я почти ничего не понял, кроме того, что кто-то может что-то понять. Когда мы остались вдвоем со Светланой Андреевной, она быстро уснула, а я долго ворочался, пока не выдержал и стараясь не разбудить хозяйку, пошел бродить по комнате. И только сейчас я и вспомнил про Костю. Но дверь была закрыта. Я прозевал.
Самонадеянность
С утра обнаружил личный дневник Светланы Андреевны, а затем долго думал, за какое место ее укусить. Костя уезжает, а она спит. Впрочем, у них не тот уровень отношений, чтобы она очень сильно переживала за второго помощника. Хотя уже и с интересом принимает от него помощь. И, кажется, вполне готова осознать, что потеря этого источника поддержки может стать сильным отрицательным фактором в ее жизни.
- Да встаю я, встаю, - ворчит Светлана Андреевна, вполне адекватно реагируя на мое покусывание.
Только не подумайте - кусаю за руку. Наконец-то мы встаем и направляемся в столовую. Но там такая суматоха, что дежурный предлагает нам прийти попозже. Но зато на мое громкое мяуканье оборачивается Костя. Он весь задерганный и озабоченный. На нем лежит множество разнообразных обязанностей, но не проститься с товарищем он не может. Правильно. Он поднимает меня на руки и ласково целует в мой мокрый, но вполне стерильный нос. Я начинаю понемногу и без напора извиваться, но Костя, неожиданно, но упорно, сует меня в руки Светланы Андреевны. Она особо не упирается, но когда ее руки оказываются, причем полностью, заняты пушистым комочком из кота и его хвоста, происходит что-то явно не запланированное. Костя вдруг хватает ее за плечи, быстро касается губ Светланы Андреевны и резко отскакивает назад. Совсем так, как будто его будут сейчас бить. Но, во-первых, женские руки заняты, как я уже говорил, котом, а, во-вторых, судя по ее удивленному и немного ироничному взгляду, она и не собиралась его бить. И, может быть, даже помогла бы ему исполнить этот прекрасный ритуал. Хуже всего мне. Мой Костя оказался достаточно коварным типом, а самое главное, из-за него я попал в явные соучастники произошедшей сцены. Меня использовали и, причем, каким-то банально примитивным способом. А Костя уходит и, обернувшись на середине зала, машет нам рукой. Наверное, красный от смущения, но зато жутко довольный полученными результатами. И тут же я поднимаюсь на женских руках вверх, и мне достается самый нежнейший поцелуй, на который только способна женщина. Вот она плата за соучастие!
Через час всем предлагают занять рабочие места. Опять полная готовность. И снова мне готовить медицинский блок. Ну, или если быть точнее, не мешать. Но у нас все отлично получается. А где-то далеко слышится лязг и стук раскрывающихся и сдвигающихся металлических конструкций - грузовой отсек готовится к выходу тяжелых бронированных машин. Экспедиционный отряд, вместе с Костей, выходит на разведку или поиск, или еще зачем-то, то есть непонятно с какой целью. Для меня.
Чуть позже я сижу, почти развалившись, в кресле и подслушиваю, как Светлана Андреевна вносит записи в дневник. От напряжения она даже приоткрывает свой ротик и повторяет некоторые фразы, перед тем как занести их в свой толстый блокнот. Если бы вы только ее послушали. Становится ясно, что перед тобой мужественный и смелый человек. Только вот одна проблема. Похоже, что ей очень и очень страшно.
- Сейчас я жалею, что делала записи спустя рукава, - цитирует Светлана Андреевна.
Так ведь и мне жалко, в противном случае я смог бы узнать гораздо больше, но вот если подумать, куда можно вместить такой гигантский объем информации? Она буквально сбивает нас с ног. И мне очень страшно, что наше возвращение…
Светлана Андреевна задумалась. Я тоже, в таком случае, подумал бы, как можно что-то страшное написать, и помягче. Она настойчиво грызла карандаш, пока смогла продолжить:
- Да, именно так. Наше возвращение, мне, почему-то, так и кажется, становится все более призрачным. Но я, все равно, хочу верить, что когда-нибудь хоть кто-нибудь, но найдет эти мои записи и… Что тогда? Сотрет эту планету в пыль? А будет ли он иметь на это право? Я не знаю. Буду писать дальше. Почему меня все больше охватывает чувство одиночества?
Да, литератор из нее - так себе. Идей маловато. Ну, так пусть развивается. А литератор резко поворачивается ко мне:
- Ну, хотя бы ты не оставишь меня одну?
Ну, какой же некорректный и даже жестокий вопрос. Я не знаю, мне возмущаться или показать свою полную верность. Выполняю сложный комбинированный вариант. Прыгаю ей на коленки и делаю вид, что пытаюсь укусить ее за бок, а потом встаю на лапы и облизываю ей щеку. Прием, позаимствованный мною у собак. У них тоже бывают умные мысли. По глазам Светланы Андреевны вижу, что она очень довольна.
Неудачная прогулка
Мне непонятно, что на практике лучше - ехать вместе с десантным отрядом или отсиживаться внутри корабля? И даже не потому, что может быть очень страшно и трудно двигаться в неизвестное. Как взрослый кот я часто задаю себе вопрос - а нужна ли та или иная операция. Или, если быть точнее, а нужна ли она на самом деле? И сейчас, когда десятки, не знаю точно сколько, молодых и, может быть, очень рвущихся в бой людей, выходят за пределы долины, я даже не имею нормальной возможности наблюдать их движение по мониторам непосредственного наблюдения. Дело в том, что главный неожиданно приказал всем находиться на своих рабочих местах. А может он ожидал какого-то странного или даже ужасного происшествия? И не хотел появления предпанического настроения в экипаже. Про десантников я молчу. Основная масса этих людей была подготовлена к стрессовым для нас ситуациям.
И все-таки, едва машины проскочили на малой скорости долину, и вышли на открытую местность, люди в корабле едва не подняли информационный бунт и пробились к мониторам. Главный махнул рукой, а люди, позабыв обо всем, уставились на экраны. И сразу же побежала первая новость - машины остановились. Главный переговаривался по связи с командиром десанта и Костей. Оказалось, что с момента прошлого выхода произошли хоть и небольшие, но очевидные изменения. Они заключались в том, что сразу за перекинутым над старым руслом мостом появились странные неровности, плиты и что-то похожее на обелиски. Минут пятнадцать переговоров привели только к одному. Начальники всех уровней разошлись во мнениях, запутались в анализах и прогнозе. Кто-то просто обязан был взять ответственность на себя и принять устраивающее всех решение. Я даже надеялся, что этим человеком станет Костя. Но, тут же отбросил свои надежды. Костя уже требовал прекратить авантюру и перебазироваться в другое место. И если сейчас он повернет отряд обратно, то его объявят слабым человеком и даже трусом. А он этого не выдержит. Да, и кто его знает, я точно, как отнесется к его неуверенности Светлана Андреевна. Тем более, что она, наконец-то, вышла сюда к мониторам и подняла меня на руки. Теперь и я что-то вижу.
Пока все мы выступали удаленными от места развертывающегося действия наблюдателями, там за горами произошел, пусть и не переворот, но уж точно, негласный выбор старшего командира. В качестве готового принять на себя руководство выступил старший среди десантников. Я уже не помню ни его имени, ни должности. И не могу сказать, был он умным или не очень, справедливым или грубым. Это неважно. Главное, что он согласился и стал уверенно отдавать команды. Не прошло и десяти минут, как машины в колонну по одному с выбором значительной, где-то до полусотни метров, дистанции, двинулись на покорение моста. Пока одна из машин переезжала на ту сторону пересохшего русла, две других неподвижно стояли на месте. Люди наружу не выходили. Примерно через тридцать минут все три машины встали веером за мостом. По-видимому, опять началось горячее обсуждение.
Все внимание в корабле было сосредоточено даже не на десантном отряде, а на серой громадине, замершей в слабой туманной дымке по курсу движения машин. Закончилось все достаточно быстро. Крайние машины развернулись под девяносто градусов и разошлись в разные стороны. Видимо новый командир стремился обеспечить безопасность отряда при возможном нападении врага. Еще чуть-чуть времени и три машины, почти одновременно, медленно двинулись вперед. Издалека они очень смахивали на сельскохозяйственные машины, выполняющие работы на поле. Скорость движения была настолько медленной, что многие зрители стали отходить от мониторов, а некоторые начали неприлично громко зевать.
Все изменилось в течение считанных мгновений. По периметру замка пробежала молния или разряд, и не успели наблюдатели на корабле вернуть свое внимание к мониторам, как все экраны покрыли языки пламени. Они были неестественными, будто раскрашенными в разные цвета, и многие люди в первый момент испугались, что это, совсем по-настоящему, горят сами мониторы. Но по самым большим экранам было хорошо видно, что горит поле. А яркие полосы охватывают десантные машины, и из них через боковые и верхние люки выскакивают люди, наш десант. Они бегут по горящему полю и по мере продвижения вперед превращаются в огромные бегущие факелы. Больше не могу смотреть и утыкаю мордочку в женскую кофточку. Наверное, даже хорошо, что Светлана Андреевна не успела как надо влюбиться в моего Костю. А иначе была бы еще одна трагедия. Хотя, несмотря на ужас случившегося, меня, со всей жестокостью, начинает сверлить мысль, что настоящая катастрофа еще далеко впереди. И нас ждет еще слишком много.
Не нахожу себе места и хожу из угла в угол комнаты, куда немедленно меня принесла Светлана Андреевна. Она все понимает. Да все и все понимают. Погибло, совершенно впустую, примерно две трети десантников и мой Костя. И ушли в прошлое люди, способные решать специальные задачи: лингвисты, гидрологи, расоведы и прочие. И вы их обыкновенным котом не замените.
Где мой Костя? Какая сволочь решила отправить штурмана в десантном отряде? Я начинаю ненавидеть нашего главного. Еще немного и, кажется, я вцеплюсь ему в лицо когтями. Верните Костю. Я продолжаю носиться как бешенный из угла в угол, неестественно громко мяукаю и злюсь от своей полной беспомощности. Даже пытавшуюся погладить меня руку Светланы Андреевны я пытаюсь укусить. Она испуганно отдергивается назад и, молча, садится за свой письменный стол.
Мне кажется, я перегнул. Прыгаю на ее стол и долго смотрю в ее немного испуганные глаза, а затем виновато мяукаю. То есть пытаюсь оправдаться.
- Глупый, - Светлана Андреевна понимает меня без всяких человеческих слов, - всем нам сейчас тяжело. И тем более ссориться между собою - это глупо. И если мы сейчас драпанем с этой негостеприимной планеты, то поверь, потом будем всю оставшуюся жизнь каяться и мучиться. До конца своих дней. Нужно бороться. Ведь если нам придется выручать Костю, то мы должны быть готовы. Ты ведь пойдешь со мною, если потребуется?
Глупый вопрос. Вот тут можно быть спокойным. Боевой кот Чужой, тьфу-ты, опять это несчастное имя, готов к любой атаке, походу, готов идти в настоящий бой, и даже напасть на самую большую собаку в этом и иных мирах. А сейчас мне даже спать не хочется. Сворачиваюсь клубком на ее руках и, неожиданно даже для самого себя, засыпаю. Природу не обманешь.
Утро страшного дня
Даже позднее мне так и никто не рассказал, что же реально произошло. Может, посчитали, что это ни к чему, а, впрочем, никто толком не мог знать хронику прошедших мимо нас событий. Помню, что ночь на корабле прошла в нервном ожидании. Чего? Не знаю. Были закрыты все защитные жалюзи, заблокированы гермо-двери, и люди ожидали нападения. Только непонятно кого. А в кабине управления сидел усиленный состав дежурной смены. Но все было спокойно.
А рано утром наблюдательные посты зафиксировали движение. Несколько полуголых человек под фрагментами лохмотьев медленно шли в сторону корабля по колее от ранее прошедших машин. Люди шли, шатаясь, широко расставляя свои ноги и почти не сгибая колени. Оставшаяся старшей среди десантной группы, некая Анна Олеговна, кстати, единственная среди этих ребят женщина, почти с ножом к горлу пристала к главному, требуя выслать помощь навстречу. Главный уперся, но она явно была не робкого десятка.
Знаете, даже когда я впервые увидел эту женщину, я был в полном недоумении. Невысокая полная женщина с ясным, почти круглым лицом, со своей фигурой, ну никак, не могла быть десантником. А, впрочем, ее обязанности и так были определены слишком широко и неопределенно. Видимо, попавшая случайно в эту экспедицию женщина, не способная никак отличиться в своей организации, твердо уверовала, что сможет представлять научное направление в деятельности экспедиции в целом.
На моих глазах Зоя Аркадьевна как-то сморщилась и сникла. Даже руки, совсем как плети, упали вдоль туловища. А когда первый помощник начал мять ее грудь, она стояла с таким видом, как будто ее пытали. Видимо дядя Витя действительно спешил, потому, что посчитал слишком хлопотным и долгим делом расстегивать пуговицы. Он просто схватил обеими руками ее блузку ближе к вороту, и сразу раздался звук раздираемой ткани. Похоже, теперь он намеренно причинял женщине боль, а ее слезы вызывали у него явное удовольствие. На фоне периодических вскрикиваний Зои Аркадьевны я слышал и видел, как он буквально сдирал с нее одежду. Больше сдерживаться я уже не мог. И когда расстегнутые брюки свалились по ногам нетерпеливого любовника, прямо в его задницу вонзились острые зубы самого благородного создания, пусть даже и с хвостом. Дядя Витя, как мне кажется, даже подпрыгнул на месте и жутко заорал. Почему он не остался на месте, я не знаю, но когда он выскочил в коридор, путаясь в спущенных брюках, я посчитал более правильным не выставлять напоказ скромного героя, а рвануть следом за первым помощником. Видимо дядя Витя действительно не заметил, что дверь не полностью закрыта. Потому, что его крик прогремел по жилому отсеку корабля и теперь кучи любопытных стягивались к месту происшествия. Увидев среди них Костю и Светлану Андреевну, я долго выбирал среди них жертву. И только увидев приглашающей жест женской руки, я легко подпрыгнул вверх. Светлана Андреевна начала внимательно изучать мою мордочку. И только когда она сняла с моих боковых клыков кусочек тряпки, я сразу все понял. Что она догадалась. А ведь что только не сделаешь в порыве ярости. Светлана Андреевна передала меня Косте, а сама направилась в комнату к Зое Аркадьевне.
Почему-то Костя пошел не в свою комнату, а нашего врача. Минут через двадцать пришла сама хозяйка. Зачем-то отозвала Костю в сторону и начала, причем могу сказать, что достаточно темпераментно, что-то рассказывать, периодически показывая на меня. Костя с важным видом кивал. А потом он, просто до неприличия громко, рассмеялся. А Светлана Андреевна даже рассердилась. До такой степени, что даже топнула ногой. Правда, потом сама заулыбалась. И они уже спокойно продолжили беседу. Я почти ничего не понял, кроме того, что кто-то может что-то понять. Когда мы остались вдвоем со Светланой Андреевной, она быстро уснула, а я долго ворочался, пока не выдержал и стараясь не разбудить хозяйку, пошел бродить по комнате. И только сейчас я и вспомнил про Костю. Но дверь была закрыта. Я прозевал.
Прода от 31.07.2022, 10:42
Самонадеянность
С утра обнаружил личный дневник Светланы Андреевны, а затем долго думал, за какое место ее укусить. Костя уезжает, а она спит. Впрочем, у них не тот уровень отношений, чтобы она очень сильно переживала за второго помощника. Хотя уже и с интересом принимает от него помощь. И, кажется, вполне готова осознать, что потеря этого источника поддержки может стать сильным отрицательным фактором в ее жизни.
- Да встаю я, встаю, - ворчит Светлана Андреевна, вполне адекватно реагируя на мое покусывание.
Только не подумайте - кусаю за руку. Наконец-то мы встаем и направляемся в столовую. Но там такая суматоха, что дежурный предлагает нам прийти попозже. Но зато на мое громкое мяуканье оборачивается Костя. Он весь задерганный и озабоченный. На нем лежит множество разнообразных обязанностей, но не проститься с товарищем он не может. Правильно. Он поднимает меня на руки и ласково целует в мой мокрый, но вполне стерильный нос. Я начинаю понемногу и без напора извиваться, но Костя, неожиданно, но упорно, сует меня в руки Светланы Андреевны. Она особо не упирается, но когда ее руки оказываются, причем полностью, заняты пушистым комочком из кота и его хвоста, происходит что-то явно не запланированное. Костя вдруг хватает ее за плечи, быстро касается губ Светланы Андреевны и резко отскакивает назад. Совсем так, как будто его будут сейчас бить. Но, во-первых, женские руки заняты, как я уже говорил, котом, а, во-вторых, судя по ее удивленному и немного ироничному взгляду, она и не собиралась его бить. И, может быть, даже помогла бы ему исполнить этот прекрасный ритуал. Хуже всего мне. Мой Костя оказался достаточно коварным типом, а самое главное, из-за него я попал в явные соучастники произошедшей сцены. Меня использовали и, причем, каким-то банально примитивным способом. А Костя уходит и, обернувшись на середине зала, машет нам рукой. Наверное, красный от смущения, но зато жутко довольный полученными результатами. И тут же я поднимаюсь на женских руках вверх, и мне достается самый нежнейший поцелуй, на который только способна женщина. Вот она плата за соучастие!
Через час всем предлагают занять рабочие места. Опять полная готовность. И снова мне готовить медицинский блок. Ну, или если быть точнее, не мешать. Но у нас все отлично получается. А где-то далеко слышится лязг и стук раскрывающихся и сдвигающихся металлических конструкций - грузовой отсек готовится к выходу тяжелых бронированных машин. Экспедиционный отряд, вместе с Костей, выходит на разведку или поиск, или еще зачем-то, то есть непонятно с какой целью. Для меня.
Чуть позже я сижу, почти развалившись, в кресле и подслушиваю, как Светлана Андреевна вносит записи в дневник. От напряжения она даже приоткрывает свой ротик и повторяет некоторые фразы, перед тем как занести их в свой толстый блокнот. Если бы вы только ее послушали. Становится ясно, что перед тобой мужественный и смелый человек. Только вот одна проблема. Похоже, что ей очень и очень страшно.
- Сейчас я жалею, что делала записи спустя рукава, - цитирует Светлана Андреевна.
Так ведь и мне жалко, в противном случае я смог бы узнать гораздо больше, но вот если подумать, куда можно вместить такой гигантский объем информации? Она буквально сбивает нас с ног. И мне очень страшно, что наше возвращение…
Светлана Андреевна задумалась. Я тоже, в таком случае, подумал бы, как можно что-то страшное написать, и помягче. Она настойчиво грызла карандаш, пока смогла продолжить:
- Да, именно так. Наше возвращение, мне, почему-то, так и кажется, становится все более призрачным. Но я, все равно, хочу верить, что когда-нибудь хоть кто-нибудь, но найдет эти мои записи и… Что тогда? Сотрет эту планету в пыль? А будет ли он иметь на это право? Я не знаю. Буду писать дальше. Почему меня все больше охватывает чувство одиночества?
Да, литератор из нее - так себе. Идей маловато. Ну, так пусть развивается. А литератор резко поворачивается ко мне:
- Ну, хотя бы ты не оставишь меня одну?
Ну, какой же некорректный и даже жестокий вопрос. Я не знаю, мне возмущаться или показать свою полную верность. Выполняю сложный комбинированный вариант. Прыгаю ей на коленки и делаю вид, что пытаюсь укусить ее за бок, а потом встаю на лапы и облизываю ей щеку. Прием, позаимствованный мною у собак. У них тоже бывают умные мысли. По глазам Светланы Андреевны вижу, что она очень довольна.
Прода от 03.08.2022, 00:47
Неудачная прогулка
Мне непонятно, что на практике лучше - ехать вместе с десантным отрядом или отсиживаться внутри корабля? И даже не потому, что может быть очень страшно и трудно двигаться в неизвестное. Как взрослый кот я часто задаю себе вопрос - а нужна ли та или иная операция. Или, если быть точнее, а нужна ли она на самом деле? И сейчас, когда десятки, не знаю точно сколько, молодых и, может быть, очень рвущихся в бой людей, выходят за пределы долины, я даже не имею нормальной возможности наблюдать их движение по мониторам непосредственного наблюдения. Дело в том, что главный неожиданно приказал всем находиться на своих рабочих местах. А может он ожидал какого-то странного или даже ужасного происшествия? И не хотел появления предпанического настроения в экипаже. Про десантников я молчу. Основная масса этих людей была подготовлена к стрессовым для нас ситуациям.
И все-таки, едва машины проскочили на малой скорости долину, и вышли на открытую местность, люди в корабле едва не подняли информационный бунт и пробились к мониторам. Главный махнул рукой, а люди, позабыв обо всем, уставились на экраны. И сразу же побежала первая новость - машины остановились. Главный переговаривался по связи с командиром десанта и Костей. Оказалось, что с момента прошлого выхода произошли хоть и небольшие, но очевидные изменения. Они заключались в том, что сразу за перекинутым над старым руслом мостом появились странные неровности, плиты и что-то похожее на обелиски. Минут пятнадцать переговоров привели только к одному. Начальники всех уровней разошлись во мнениях, запутались в анализах и прогнозе. Кто-то просто обязан был взять ответственность на себя и принять устраивающее всех решение. Я даже надеялся, что этим человеком станет Костя. Но, тут же отбросил свои надежды. Костя уже требовал прекратить авантюру и перебазироваться в другое место. И если сейчас он повернет отряд обратно, то его объявят слабым человеком и даже трусом. А он этого не выдержит. Да, и кто его знает, я точно, как отнесется к его неуверенности Светлана Андреевна. Тем более, что она, наконец-то, вышла сюда к мониторам и подняла меня на руки. Теперь и я что-то вижу.
Пока все мы выступали удаленными от места развертывающегося действия наблюдателями, там за горами произошел, пусть и не переворот, но уж точно, негласный выбор старшего командира. В качестве готового принять на себя руководство выступил старший среди десантников. Я уже не помню ни его имени, ни должности. И не могу сказать, был он умным или не очень, справедливым или грубым. Это неважно. Главное, что он согласился и стал уверенно отдавать команды. Не прошло и десяти минут, как машины в колонну по одному с выбором значительной, где-то до полусотни метров, дистанции, двинулись на покорение моста. Пока одна из машин переезжала на ту сторону пересохшего русла, две других неподвижно стояли на месте. Люди наружу не выходили. Примерно через тридцать минут все три машины встали веером за мостом. По-видимому, опять началось горячее обсуждение.
Все внимание в корабле было сосредоточено даже не на десантном отряде, а на серой громадине, замершей в слабой туманной дымке по курсу движения машин. Закончилось все достаточно быстро. Крайние машины развернулись под девяносто градусов и разошлись в разные стороны. Видимо новый командир стремился обеспечить безопасность отряда при возможном нападении врага. Еще чуть-чуть времени и три машины, почти одновременно, медленно двинулись вперед. Издалека они очень смахивали на сельскохозяйственные машины, выполняющие работы на поле. Скорость движения была настолько медленной, что многие зрители стали отходить от мониторов, а некоторые начали неприлично громко зевать.
Все изменилось в течение считанных мгновений. По периметру замка пробежала молния или разряд, и не успели наблюдатели на корабле вернуть свое внимание к мониторам, как все экраны покрыли языки пламени. Они были неестественными, будто раскрашенными в разные цвета, и многие люди в первый момент испугались, что это, совсем по-настоящему, горят сами мониторы. Но по самым большим экранам было хорошо видно, что горит поле. А яркие полосы охватывают десантные машины, и из них через боковые и верхние люки выскакивают люди, наш десант. Они бегут по горящему полю и по мере продвижения вперед превращаются в огромные бегущие факелы. Больше не могу смотреть и утыкаю мордочку в женскую кофточку. Наверное, даже хорошо, что Светлана Андреевна не успела как надо влюбиться в моего Костю. А иначе была бы еще одна трагедия. Хотя, несмотря на ужас случившегося, меня, со всей жестокостью, начинает сверлить мысль, что настоящая катастрофа еще далеко впереди. И нас ждет еще слишком много.
Не нахожу себе места и хожу из угла в угол комнаты, куда немедленно меня принесла Светлана Андреевна. Она все понимает. Да все и все понимают. Погибло, совершенно впустую, примерно две трети десантников и мой Костя. И ушли в прошлое люди, способные решать специальные задачи: лингвисты, гидрологи, расоведы и прочие. И вы их обыкновенным котом не замените.
Где мой Костя? Какая сволочь решила отправить штурмана в десантном отряде? Я начинаю ненавидеть нашего главного. Еще немного и, кажется, я вцеплюсь ему в лицо когтями. Верните Костю. Я продолжаю носиться как бешенный из угла в угол, неестественно громко мяукаю и злюсь от своей полной беспомощности. Даже пытавшуюся погладить меня руку Светланы Андреевны я пытаюсь укусить. Она испуганно отдергивается назад и, молча, садится за свой письменный стол.
Мне кажется, я перегнул. Прыгаю на ее стол и долго смотрю в ее немного испуганные глаза, а затем виновато мяукаю. То есть пытаюсь оправдаться.
- Глупый, - Светлана Андреевна понимает меня без всяких человеческих слов, - всем нам сейчас тяжело. И тем более ссориться между собою - это глупо. И если мы сейчас драпанем с этой негостеприимной планеты, то поверь, потом будем всю оставшуюся жизнь каяться и мучиться. До конца своих дней. Нужно бороться. Ведь если нам придется выручать Костю, то мы должны быть готовы. Ты ведь пойдешь со мною, если потребуется?
Глупый вопрос. Вот тут можно быть спокойным. Боевой кот Чужой, тьфу-ты, опять это несчастное имя, готов к любой атаке, походу, готов идти в настоящий бой, и даже напасть на самую большую собаку в этом и иных мирах. А сейчас мне даже спать не хочется. Сворачиваюсь клубком на ее руках и, неожиданно даже для самого себя, засыпаю. Природу не обманешь.
Прода от 07.08.2022, 10:10
Глава 3. КАК СТАТЬ ИДИОТОМ
Утро страшного дня
Даже позднее мне так и никто не рассказал, что же реально произошло. Может, посчитали, что это ни к чему, а, впрочем, никто толком не мог знать хронику прошедших мимо нас событий. Помню, что ночь на корабле прошла в нервном ожидании. Чего? Не знаю. Были закрыты все защитные жалюзи, заблокированы гермо-двери, и люди ожидали нападения. Только непонятно кого. А в кабине управления сидел усиленный состав дежурной смены. Но все было спокойно.
А рано утром наблюдательные посты зафиксировали движение. Несколько полуголых человек под фрагментами лохмотьев медленно шли в сторону корабля по колее от ранее прошедших машин. Люди шли, шатаясь, широко расставляя свои ноги и почти не сгибая колени. Оставшаяся старшей среди десантной группы, некая Анна Олеговна, кстати, единственная среди этих ребят женщина, почти с ножом к горлу пристала к главному, требуя выслать помощь навстречу. Главный уперся, но она явно была не робкого десятка.
Знаете, даже когда я впервые увидел эту женщину, я был в полном недоумении. Невысокая полная женщина с ясным, почти круглым лицом, со своей фигурой, ну никак, не могла быть десантником. А, впрочем, ее обязанности и так были определены слишком широко и неопределенно. Видимо, попавшая случайно в эту экспедицию женщина, не способная никак отличиться в своей организации, твердо уверовала, что сможет представлять научное направление в деятельности экспедиции в целом.
