Наверное, ее удел - поиск и еще раз поиск. Чего-то нового, необычного и неизвестного человечеству. Но, на мой взгляд, этот научный поиск повел не очень-то и близкий к самой науке человек. У нас на корабле периодически появлялись такие люди. Главный традиционно их не трогал, а в аварийных ситуациях ставил на самые грязные места для выполнения неприятных для нормального человека работ.
И вот теперь, когда несуразно одетая фигура Анны Олеговны, достойная хорошего унтер-офицера из прошлого времени или хотя бы фельдфебеля, проследовала мимо меня, ничего, кроме неприязни я не почувствовал. Почти шаркающая низкая походка, взгляд неожиданно поправившегося Кощея Бессмертного и не движущиеся, а шатающиеся по странной траектории руки. Хотя, если быть честным, то и чисто женское в ней тоже присутствовало. Даже то, что я вижу у нее сзади, ниже талии, наверняка находит интерес, а может и применение, у некоторых мужчин. А если взять топор и решительно обрубить все лишнее, то… Эх, к сожалению, придется слишком долго работать. Но это не по моей части. И статус-кво других женщин меня как-то не интересует. По крайне мере, я сплю под боком у красавицы. И смотрите, как интересно все складывается. Ведь именно она хотела меня, когда-то… Ужас!
И, все-таки, Анна Олеговна добила главного. Но как раз в этот момент и прибежала Зоя Аркадьевна с криками:
- Я запрещаю.
- Кто ты такая? - бесновалась Анна Олеговна.
Но Зоя Аркадьевна не слушала ее.
- Я имею полное право блокировать любое решение о взятии живых существ на борт корабля. В крайнем случае, только в специальный блок.
Вокруг начался ропот и крики:
- Стерва, убийца. Ради себя старается.
Но, даже несколько неожиданно, у нее нашлись и сторонники. По-моему, пусть и несколько неуверенно, но ее поддержала Светлана Андреевна, причем самым неожиданным образом. Когда Анна Олеговна начала орать и бесноваться в очередной раз, моя подруга спокойно отрезала:
- Будете так орать, сорвете голос. Или заработаете нервное заболевание. А я вас лечить не буду. Предупреждаю.
Ошарашенная Анна Олеговна отступила. Но на ее место немедленно вышел дядя Витя. Что ни хочешь, а целый первый помощник. А когда второй пропал на глазах у людей, то дядя Витя становится настоящим вице и без всякой конкуренции. И тут опять ничего не сделаешь. Он вышел вперед, обвел глазами собравшуюся толпу и уверенно изрек:
- Слушать эту женщину, которая давно нарушила профессиональную этику, само по себе преступление. Нужно думать о людях.
- А вы как, вполне уверены в ее нарушениях? - засомневался в его заявлении главный.
- Несомненно, и готов это доказать, - отчеканил дядя Витя.
Вот умел бы я говорить, то, невзирая на ранги, сразу бы заорал:
- А откуда этот подлец знает об ее нарушениях. Он что, ранее умолчал? Так это тоже нарушение. Подумайте.
Но я все понимаю, но сказать ничего не могу. А главный внимательно посмотрел на Зою Аркадьевну и объявил:
- Вы можете пока идти. Я подумаю о вашем дальнейшем использовании на должности.
Если мне придется еще раз вцепиться в задницу того гада, то меня может остановить только одно обстоятельство - его смерть. В результате совещания или совета было принято компромиссное решение - провести подготовку, развернуть дополнительные пункты слежения и выслать группу помощи. По-моему, так главный пилот начинает действовать совершенно неадекватно. Он уже потерял основную часть десантников. А скоро начнет таять и экипаж. И что, в таком случае, он сможет доложить Главному Совету Космоастронавигации. Дело пахнет обыкновенным уголовным преследованием. Хотя, может быть, и не придется никому докладывать. Непонятно, как оно все повернется.
Спасательная операция
Говорят, что его высочайшая подлость, сам дядя Витя, предложил возглавить операцию лично Анне Олеговне. И привыкшая всеми командовать, на мой взгляд, достаточно некомпетентная баба сразу же согласилась. Она построила вверенные ей мощные силы в лице оставшихся десантников и свободных от вахты электриков и механиков - самый многочисленный отряд специалистов на борту. Сюда же к строю вызвали и врача - Светлану Андреевну. Конечно, вместе с нею прибежал и я. Светлана Андреевна скромно стояла в стороне, не вмешиваясь в шум и уверенные заявления корабельного фельдфебеля, и чистила сломанный ноготь обыкновенным скальпелем. Когда же поступило указание о постановке ее в строй, она, как будто специально, зевнула и заявила:
- Как жаль, что вы не мужчина, уважаемая Анна Олеговна. Тогда вам можно было сделать всего одну операцию, после которой вы смогли бы стать намного спокойнее.
Анна Олеговна заткнулась. От чего? От неожиданности, от наглости говорившей или действительно задумалась о какой-то операции? Не знаю. Скажу одно, в первый раз упоминание неясной процедуры не покоробило мой разум, и не привело меня в смятение. А Светлана Андреевна спокойно развернулась и двинулась в медицинский блок. И только там она дала волю чувствам. На моих глазах воткнулся в подрамник картины брошенный издалека скальпель, а она плюхнулась на диван и почти прошипела:
- Ненавижу. Дура.
Поскольку я с ней был полностью согласен, то поспешил сесть рядом. Меня не стали брать на руки, но повернувшееся ко мне лицо и сказанные слова говорили о полной правдивости ее заявления:
- Ты только не подумай. Тебя ничего из сказанного не касается.
А я что? Разве можно ей не верить, да еще и сомневаться?
Говорят, что Анна Олеговна мечтала использовать в операции даже последнюю оставшуюся в наличии на борту машину, но ей не дали. Только защитные костюмы и механизированные тележки. И вот тут-то и выяснилось, что ни тем, ни другим она пользоваться не умеет. Не поверите, но она не растерялась, а заявила, что ввиду масштабности операции и привлечении множества людей она будет руководить из грузового отсека. И разбила личный состав на отдельные группы со старшими во главе. Итак, все шло по основному принципу земного руководства - я за вас свою работу делать не буду. Уточняю, что обычно к данной фразе добавлялись нецензурные уточнения.
К моменту выхода спасательных групп все люди, свободные от вахты столпились у экранов мониторов. Наверное, чтобы испытать повторное потрясение. Смотреть было нечего. С утра шло пять человек, к настоящему времени на ногах оставались только трое. Видимо двое упали и лежали в колее или рядом с ней. Количество спасателей - где-то до пятнадцати человек - было, на мой взгляд, предостаточно, чтобы вывести людей в подготовленный блок. Там уже вовсю хозяйничала Зоя Аркадьевна, несмотря на грядущую или возможную отставку. Конечно, у кого-то может хватить избытка ума, и вы ее уволите. Но биолог все равно только один. Можно даже дядю Ваню, хоть как-то, хоть частично, но заменить. А вот ее нет.
И вообще, у меня такое чувство, что я попал в окружение, если еще и не идиотов, но уже готовящихся стать ими людей. А, кроме того, у меня крутит живот, и, поверьте, это явно не к добру.
Дураки в одном месте
Все наблюдают по мониторам. А Анна Олеговна так уже просто раздувается от собственной спеси. Так, как будто она только что сделала самое важное открытие в истории человечества. И уверенным голосом, почти каждую минуту докладывает главному в кабину управления о ходе операции. И так происходит до тех пор, пока тот не выдерживает и в мягкой форме предлагает ей, хоть и временно, но заткнуться. Ну, это я, конечно, додумал. Хотя, будь я человеком, то так бы ей и сказал.
Спасатели отыскали всех раненых, и загруженные на тележки люди, или то, что от них осталось, малым ходом транспортируется к кораблю. А быстрее и нельзя - им же наверняка больно. На корабле объявили полную готовность к приему. На внешнем периметре замерли оставшиеся в живых десантники, готовые пустить оружие в действие, а движение спасательной колонны сопровождается громким скрипом периодически открывающейся створки ворот грузового ангара. А дальше произошло то, что иначе как головотяпством не назовешь. Хотя позднее, я даже начал подумывать о том, что все было сделано специально.
А началось все с этой дуры - Анны Олеговны. По-моему, все мужчины, участвовавшие в спасательной операции, побаивались случайно оказавшегося на борту корабля фельдфебеля. Когда она выдала команду о доставке тел в медицинский блок, почему-то ни у кого не возникло ни малейшего сомнения в правильности ее приказа и в назначенном ею порядке последующих действий. И дело совсем не в гуманизме и необходимости оказать помощь своим товарищам. Они пришли к нам с враждебной планеты и, независимо, больно им или нет, но нужно проверить, а что они принесли с собой. Это великолепно понимала наша биолог, наш доктор и даже обыкновенный, хотя и пушистый кот. Ведь не зря, для пострадавших Зоя Аркадьевна готовила помещение, оборудованное всем необходимым.
Так нет же. Их тащат в основной блок, там, где должны проводить операции, где обрабатывают раны членов экипажа, куда приходят простуженные и имеющие желудочные заболевания люди. Дальше вопросы не ко мне. Спасатели стали заходить не через санитарный бокс, а самый обычный, предназначенный для высадки десантников и исследователей. Сдержать движущиеся по коридору фигуры уже никто не смог. Честно скажу, никогда не слышал, чтобы обычная женщина крыла матом. А тут не кто-нибудь, а лично Светлана Андреевна. Потом к ней присоединилась прибежавшая из своего бокса Зоя Аркадьевна. И почти сразу потерявшая терпение Светлана Андреевна побежала ябедничать. Но это абсолютно правильно. Достаточно быстро подошел главный, обвел это безобразие своими впавшими глазами и… махнул рукой:
- Ладно. Успокойтесь. Нужно спасать людей, и тут каждая минута дорога. Раньше думать надо было.
Правильно, раньше. Только вопрос - кому?
Моя Светлана Андреевна насупилась и уставилась взглядом в пол. Она даже не стала поднимать голову, когда мимо нее провозили переложенных на передвижные кровати-тележки и укутанных в похожие на простыни полотна пострадавших. Даже меня не взяла на руки. Впереди колонны с гордо поднятой головой шествовала Анна Олеговна, которая даже не удосужилась взглянуть на встречающий спасателей почетный эскорт вдоль стен коридора.
Кто-то не знает, как сильно развито обоняние у котов? Никогда не сомневайтесь в этом факте. И еще задолго до подхода колонны я почувствовал странный гнилостный запах. Ну, правильно, это люди болезненно воспринимают окружающие запахи. А для нас они почти всегда естественны и являются настоящими источниками информации. Но здесь запах был какой-то действительно странный и он все более усиливался, по мере того, как тележки подходили к нам ближе. Люди у стен хватались за носы, и даже Анна Олеговна начала беспокойно крутить головой. Но первая тележка уже въезжала в двери медицинского блока, за ней вторая и все последующие. Туда же влетела Зоя Аркадьевна. И, с явной неохотой, туда же отправилась Светлана Андреевна. Она постоянно и некрасиво шмыгала носом и шла странно ссутулившись. Она даже не успела подойти к разветвлению коридора, возле которого находился вход в медицинские помещения, как из блока с сумасшедшими глазами вылетела Зоя Аркадьевна. Она бежала нам навстречу и кричала:
- Назад, немедленно. Чужого хватай. Бегите к главному.
Кажется, что Светлана Андреевна что-то поняла. Она не стала дожидаться Зою Аркадьевну и, подхватив меня правой рукой, кинулась в кабину управления. Вполне уверен, что я добежал бы быстрее, чем она. Но тогда могла отстать она сама. Нет, уж лучше вместе. А за нашими спинами неслись крики людей, которые растерялись, куда им бежать. И в результате часть из них побежала за нами. Но многие ринулись в обратную сторону, видимо там располагались их комнаты и сработал инстинкт, связанный с необходимостью хотя бы собрать личные вещи. Некоторые из людей, пробежав вперед, разворачивались и бежали в противоположную сторону, то есть за нами. К ним на ходу присоединялись почему-то не успевшие переодеться спасатели. Им было бежать не просто тяжело. Их движение сопровождалось громким топотом защитной обуви и тяжелым захлебывающимся дыханием. Большинство бегущих людей совершенно не знали от чего они бегут, просто каждый из них повторял движения людей, которые, как представлялось, наверняка знали гораздо больше. Как быстро человек может потерять человеческие качества. Никто в этом потоке не обращал внимания на спотыкающихся и даже падающих людей. Казалось, они так и будут продолжать бежать непонятно от кого, непонятно куда и непонятно зачем. Если бы сечение коридора не перекрыла аварийная задвижка. Даже сквозь значительную толщину бронематериала с той стороны были слышны отчаянные крики и страшная ругань считающих себя обманутыми людей.
Паралич
Кажется, что прошла вечность. Корабль преследует настоящий паралич. Никто ничего не знает и, конечно же, не может ничего путного придумать. А главный, по нынешнему статусу руководства, ничуть не лучше обыкновенного кота. А теперь представьте весь ужас нашего нынешнего положения. Сейчас мы сидим в относительной безопасности в кабине управления и сопряженных с нею помещениях. Где-то недалеко от нас надежно перекрыты все гермодвери, и оставшиеся в отсеченных помещениях люди, по крайней мере, на мой взгляд, уже полностью обречены. А если выпустить людей из зараженной зоны, то и в нашей зоне все будут или обречены, или находиться под угрозой заражения. И как результат, мы сидим в чистой зоне, а за перегородками, как бы вы их не называли, люди сходят с ума. По-настоящему. Они не имеют возможности не только попасть к нам, но и в грузовой отсек, и выйти на улицу. Проблема очевидна, там осталось слишком много специалистов и когда они потеряют здравый смысл, то начнут работать над вскрытием дверей. И они это сделают. В этом все уверены.
По экранам монитора показывают страшные кадры. По коридору носятся и хватают друг друга пока еще люди. У многих наблюдаются поражения кожи. Оказывается, что именно такие, как были у тех, троих, первых убитых десантников. Сейчас бесполезно спорить, кто занес болезнь, кто стремился нам ее передать, а также как пораженные люди шли по колее так долго. Это же невозможно. А значит, им действительно кто-то помогал. И эта зараза распространяется по закрытым отсекам. Это видно по изменяющимся на глазах открытым кожным покровам. Наверное, у пораженных людей жутко чешется тело. И они яростно расчесывают свои раны, ускоряя процесс разложения. И даже у тех, кто пока еще выглядит как здоровый человек, нет никаких шансов. А все потому, что именно к ним бегут больные, они умоляют им помочь, они обхватывают шеи, касаются лиц. И тогда мы слышим дикие крики тех, кто еще надеялся на жизнь. Главный уже почувствовал свою вину. Он не послушал и допустил зараженных, причем мы не знаем точно, кто это, на корабль. И даже то, что он перекрыл отсеки - это тоже вина. И можно понимать, что иначе было нельзя, но ведь они в этом не виноваты.
Я про тех, которые продолжают бегать по коридорам, срывая с себя одежду и показывая нам в качестве одного бесконечного упрека свои язвы. И эти голые и полуголые тела вызывают ужас даже у меня. Тем более, что многих из этих людей я знал лично.
И вот теперь, когда несуразно одетая фигура Анны Олеговны, достойная хорошего унтер-офицера из прошлого времени или хотя бы фельдфебеля, проследовала мимо меня, ничего, кроме неприязни я не почувствовал. Почти шаркающая низкая походка, взгляд неожиданно поправившегося Кощея Бессмертного и не движущиеся, а шатающиеся по странной траектории руки. Хотя, если быть честным, то и чисто женское в ней тоже присутствовало. Даже то, что я вижу у нее сзади, ниже талии, наверняка находит интерес, а может и применение, у некоторых мужчин. А если взять топор и решительно обрубить все лишнее, то… Эх, к сожалению, придется слишком долго работать. Но это не по моей части. И статус-кво других женщин меня как-то не интересует. По крайне мере, я сплю под боком у красавицы. И смотрите, как интересно все складывается. Ведь именно она хотела меня, когда-то… Ужас!
И, все-таки, Анна Олеговна добила главного. Но как раз в этот момент и прибежала Зоя Аркадьевна с криками:
- Я запрещаю.
- Кто ты такая? - бесновалась Анна Олеговна.
Но Зоя Аркадьевна не слушала ее.
- Я имею полное право блокировать любое решение о взятии живых существ на борт корабля. В крайнем случае, только в специальный блок.
Вокруг начался ропот и крики:
- Стерва, убийца. Ради себя старается.
Но, даже несколько неожиданно, у нее нашлись и сторонники. По-моему, пусть и несколько неуверенно, но ее поддержала Светлана Андреевна, причем самым неожиданным образом. Когда Анна Олеговна начала орать и бесноваться в очередной раз, моя подруга спокойно отрезала:
- Будете так орать, сорвете голос. Или заработаете нервное заболевание. А я вас лечить не буду. Предупреждаю.
Ошарашенная Анна Олеговна отступила. Но на ее место немедленно вышел дядя Витя. Что ни хочешь, а целый первый помощник. А когда второй пропал на глазах у людей, то дядя Витя становится настоящим вице и без всякой конкуренции. И тут опять ничего не сделаешь. Он вышел вперед, обвел глазами собравшуюся толпу и уверенно изрек:
- Слушать эту женщину, которая давно нарушила профессиональную этику, само по себе преступление. Нужно думать о людях.
- А вы как, вполне уверены в ее нарушениях? - засомневался в его заявлении главный.
- Несомненно, и готов это доказать, - отчеканил дядя Витя.
Вот умел бы я говорить, то, невзирая на ранги, сразу бы заорал:
- А откуда этот подлец знает об ее нарушениях. Он что, ранее умолчал? Так это тоже нарушение. Подумайте.
Но я все понимаю, но сказать ничего не могу. А главный внимательно посмотрел на Зою Аркадьевну и объявил:
- Вы можете пока идти. Я подумаю о вашем дальнейшем использовании на должности.
Если мне придется еще раз вцепиться в задницу того гада, то меня может остановить только одно обстоятельство - его смерть. В результате совещания или совета было принято компромиссное решение - провести подготовку, развернуть дополнительные пункты слежения и выслать группу помощи. По-моему, так главный пилот начинает действовать совершенно неадекватно. Он уже потерял основную часть десантников. А скоро начнет таять и экипаж. И что, в таком случае, он сможет доложить Главному Совету Космоастронавигации. Дело пахнет обыкновенным уголовным преследованием. Хотя, может быть, и не придется никому докладывать. Непонятно, как оно все повернется.
Прода от 08.08.2022, 10:06
Спасательная операция
Говорят, что его высочайшая подлость, сам дядя Витя, предложил возглавить операцию лично Анне Олеговне. И привыкшая всеми командовать, на мой взгляд, достаточно некомпетентная баба сразу же согласилась. Она построила вверенные ей мощные силы в лице оставшихся десантников и свободных от вахты электриков и механиков - самый многочисленный отряд специалистов на борту. Сюда же к строю вызвали и врача - Светлану Андреевну. Конечно, вместе с нею прибежал и я. Светлана Андреевна скромно стояла в стороне, не вмешиваясь в шум и уверенные заявления корабельного фельдфебеля, и чистила сломанный ноготь обыкновенным скальпелем. Когда же поступило указание о постановке ее в строй, она, как будто специально, зевнула и заявила:
- Как жаль, что вы не мужчина, уважаемая Анна Олеговна. Тогда вам можно было сделать всего одну операцию, после которой вы смогли бы стать намного спокойнее.
Анна Олеговна заткнулась. От чего? От неожиданности, от наглости говорившей или действительно задумалась о какой-то операции? Не знаю. Скажу одно, в первый раз упоминание неясной процедуры не покоробило мой разум, и не привело меня в смятение. А Светлана Андреевна спокойно развернулась и двинулась в медицинский блок. И только там она дала волю чувствам. На моих глазах воткнулся в подрамник картины брошенный издалека скальпель, а она плюхнулась на диван и почти прошипела:
- Ненавижу. Дура.
Поскольку я с ней был полностью согласен, то поспешил сесть рядом. Меня не стали брать на руки, но повернувшееся ко мне лицо и сказанные слова говорили о полной правдивости ее заявления:
- Ты только не подумай. Тебя ничего из сказанного не касается.
А я что? Разве можно ей не верить, да еще и сомневаться?
Говорят, что Анна Олеговна мечтала использовать в операции даже последнюю оставшуюся в наличии на борту машину, но ей не дали. Только защитные костюмы и механизированные тележки. И вот тут-то и выяснилось, что ни тем, ни другим она пользоваться не умеет. Не поверите, но она не растерялась, а заявила, что ввиду масштабности операции и привлечении множества людей она будет руководить из грузового отсека. И разбила личный состав на отдельные группы со старшими во главе. Итак, все шло по основному принципу земного руководства - я за вас свою работу делать не буду. Уточняю, что обычно к данной фразе добавлялись нецензурные уточнения.
К моменту выхода спасательных групп все люди, свободные от вахты столпились у экранов мониторов. Наверное, чтобы испытать повторное потрясение. Смотреть было нечего. С утра шло пять человек, к настоящему времени на ногах оставались только трое. Видимо двое упали и лежали в колее или рядом с ней. Количество спасателей - где-то до пятнадцати человек - было, на мой взгляд, предостаточно, чтобы вывести людей в подготовленный блок. Там уже вовсю хозяйничала Зоя Аркадьевна, несмотря на грядущую или возможную отставку. Конечно, у кого-то может хватить избытка ума, и вы ее уволите. Но биолог все равно только один. Можно даже дядю Ваню, хоть как-то, хоть частично, но заменить. А вот ее нет.
И вообще, у меня такое чувство, что я попал в окружение, если еще и не идиотов, но уже готовящихся стать ими людей. А, кроме того, у меня крутит живот, и, поверьте, это явно не к добру.
Прода от 10.08.2022, 11:51
Дураки в одном месте
Все наблюдают по мониторам. А Анна Олеговна так уже просто раздувается от собственной спеси. Так, как будто она только что сделала самое важное открытие в истории человечества. И уверенным голосом, почти каждую минуту докладывает главному в кабину управления о ходе операции. И так происходит до тех пор, пока тот не выдерживает и в мягкой форме предлагает ей, хоть и временно, но заткнуться. Ну, это я, конечно, додумал. Хотя, будь я человеком, то так бы ей и сказал.
Спасатели отыскали всех раненых, и загруженные на тележки люди, или то, что от них осталось, малым ходом транспортируется к кораблю. А быстрее и нельзя - им же наверняка больно. На корабле объявили полную готовность к приему. На внешнем периметре замерли оставшиеся в живых десантники, готовые пустить оружие в действие, а движение спасательной колонны сопровождается громким скрипом периодически открывающейся створки ворот грузового ангара. А дальше произошло то, что иначе как головотяпством не назовешь. Хотя позднее, я даже начал подумывать о том, что все было сделано специально.
А началось все с этой дуры - Анны Олеговны. По-моему, все мужчины, участвовавшие в спасательной операции, побаивались случайно оказавшегося на борту корабля фельдфебеля. Когда она выдала команду о доставке тел в медицинский блок, почему-то ни у кого не возникло ни малейшего сомнения в правильности ее приказа и в назначенном ею порядке последующих действий. И дело совсем не в гуманизме и необходимости оказать помощь своим товарищам. Они пришли к нам с враждебной планеты и, независимо, больно им или нет, но нужно проверить, а что они принесли с собой. Это великолепно понимала наша биолог, наш доктор и даже обыкновенный, хотя и пушистый кот. Ведь не зря, для пострадавших Зоя Аркадьевна готовила помещение, оборудованное всем необходимым.
Так нет же. Их тащат в основной блок, там, где должны проводить операции, где обрабатывают раны членов экипажа, куда приходят простуженные и имеющие желудочные заболевания люди. Дальше вопросы не ко мне. Спасатели стали заходить не через санитарный бокс, а самый обычный, предназначенный для высадки десантников и исследователей. Сдержать движущиеся по коридору фигуры уже никто не смог. Честно скажу, никогда не слышал, чтобы обычная женщина крыла матом. А тут не кто-нибудь, а лично Светлана Андреевна. Потом к ней присоединилась прибежавшая из своего бокса Зоя Аркадьевна. И почти сразу потерявшая терпение Светлана Андреевна побежала ябедничать. Но это абсолютно правильно. Достаточно быстро подошел главный, обвел это безобразие своими впавшими глазами и… махнул рукой:
- Ладно. Успокойтесь. Нужно спасать людей, и тут каждая минута дорога. Раньше думать надо было.
Правильно, раньше. Только вопрос - кому?
Моя Светлана Андреевна насупилась и уставилась взглядом в пол. Она даже не стала поднимать голову, когда мимо нее провозили переложенных на передвижные кровати-тележки и укутанных в похожие на простыни полотна пострадавших. Даже меня не взяла на руки. Впереди колонны с гордо поднятой головой шествовала Анна Олеговна, которая даже не удосужилась взглянуть на встречающий спасателей почетный эскорт вдоль стен коридора.
Кто-то не знает, как сильно развито обоняние у котов? Никогда не сомневайтесь в этом факте. И еще задолго до подхода колонны я почувствовал странный гнилостный запах. Ну, правильно, это люди болезненно воспринимают окружающие запахи. А для нас они почти всегда естественны и являются настоящими источниками информации. Но здесь запах был какой-то действительно странный и он все более усиливался, по мере того, как тележки подходили к нам ближе. Люди у стен хватались за носы, и даже Анна Олеговна начала беспокойно крутить головой. Но первая тележка уже въезжала в двери медицинского блока, за ней вторая и все последующие. Туда же влетела Зоя Аркадьевна. И, с явной неохотой, туда же отправилась Светлана Андреевна. Она постоянно и некрасиво шмыгала носом и шла странно ссутулившись. Она даже не успела подойти к разветвлению коридора, возле которого находился вход в медицинские помещения, как из блока с сумасшедшими глазами вылетела Зоя Аркадьевна. Она бежала нам навстречу и кричала:
- Назад, немедленно. Чужого хватай. Бегите к главному.
Кажется, что Светлана Андреевна что-то поняла. Она не стала дожидаться Зою Аркадьевну и, подхватив меня правой рукой, кинулась в кабину управления. Вполне уверен, что я добежал бы быстрее, чем она. Но тогда могла отстать она сама. Нет, уж лучше вместе. А за нашими спинами неслись крики людей, которые растерялись, куда им бежать. И в результате часть из них побежала за нами. Но многие ринулись в обратную сторону, видимо там располагались их комнаты и сработал инстинкт, связанный с необходимостью хотя бы собрать личные вещи. Некоторые из людей, пробежав вперед, разворачивались и бежали в противоположную сторону, то есть за нами. К ним на ходу присоединялись почему-то не успевшие переодеться спасатели. Им было бежать не просто тяжело. Их движение сопровождалось громким топотом защитной обуви и тяжелым захлебывающимся дыханием. Большинство бегущих людей совершенно не знали от чего они бегут, просто каждый из них повторял движения людей, которые, как представлялось, наверняка знали гораздо больше. Как быстро человек может потерять человеческие качества. Никто в этом потоке не обращал внимания на спотыкающихся и даже падающих людей. Казалось, они так и будут продолжать бежать непонятно от кого, непонятно куда и непонятно зачем. Если бы сечение коридора не перекрыла аварийная задвижка. Даже сквозь значительную толщину бронематериала с той стороны были слышны отчаянные крики и страшная ругань считающих себя обманутыми людей.
Прода от 10.08.2022, 23:27
Паралич
Кажется, что прошла вечность. Корабль преследует настоящий паралич. Никто ничего не знает и, конечно же, не может ничего путного придумать. А главный, по нынешнему статусу руководства, ничуть не лучше обыкновенного кота. А теперь представьте весь ужас нашего нынешнего положения. Сейчас мы сидим в относительной безопасности в кабине управления и сопряженных с нею помещениях. Где-то недалеко от нас надежно перекрыты все гермодвери, и оставшиеся в отсеченных помещениях люди, по крайней мере, на мой взгляд, уже полностью обречены. А если выпустить людей из зараженной зоны, то и в нашей зоне все будут или обречены, или находиться под угрозой заражения. И как результат, мы сидим в чистой зоне, а за перегородками, как бы вы их не называли, люди сходят с ума. По-настоящему. Они не имеют возможности не только попасть к нам, но и в грузовой отсек, и выйти на улицу. Проблема очевидна, там осталось слишком много специалистов и когда они потеряют здравый смысл, то начнут работать над вскрытием дверей. И они это сделают. В этом все уверены.
По экранам монитора показывают страшные кадры. По коридору носятся и хватают друг друга пока еще люди. У многих наблюдаются поражения кожи. Оказывается, что именно такие, как были у тех, троих, первых убитых десантников. Сейчас бесполезно спорить, кто занес болезнь, кто стремился нам ее передать, а также как пораженные люди шли по колее так долго. Это же невозможно. А значит, им действительно кто-то помогал. И эта зараза распространяется по закрытым отсекам. Это видно по изменяющимся на глазах открытым кожным покровам. Наверное, у пораженных людей жутко чешется тело. И они яростно расчесывают свои раны, ускоряя процесс разложения. И даже у тех, кто пока еще выглядит как здоровый человек, нет никаких шансов. А все потому, что именно к ним бегут больные, они умоляют им помочь, они обхватывают шеи, касаются лиц. И тогда мы слышим дикие крики тех, кто еще надеялся на жизнь. Главный уже почувствовал свою вину. Он не послушал и допустил зараженных, причем мы не знаем точно, кто это, на корабль. И даже то, что он перекрыл отсеки - это тоже вина. И можно понимать, что иначе было нельзя, но ведь они в этом не виноваты.
Я про тех, которые продолжают бегать по коридорам, срывая с себя одежду и показывая нам в качестве одного бесконечного упрека свои язвы. И эти голые и полуголые тела вызывают ужас даже у меня. Тем более, что многих из этих людей я знал лично.
