нервам, отражаясь от каждой стены к ее ушам, еще неизвестно откуда по залу пронесся глухой стук чего-то наверняка каменного о пол, мгновенно вынудивший ее, с единичным и сильным ударом сердца, обратно слиться с ветром. Тогда же она поняла, что стук тот доносился из дальних от нее правых дверей, куда больших чем остальные, и она, уже совершенно сосредоточенная и готовая ко всему, подлетела к ней поближе. Едва успев остановиться, лишь теперь уловив, что стуки те лишь усиливаются от приближения, она, на мгновение представив сразу множество возможных их источников, совсем не заметила, что было это больше похоже на шаги, ведь почти все известные ей имтерды носили именно металлические доспехи, звук шагов в которых она, прожившая два года вблизи всевозможных рыцарей, знала наизусть. Уникальность подобного едва граничила с уникальностью самой обстановки, ведь даже ожидавшая для слежки хоть кого-то Лилика совсем не ожидала, что этим кем-то окажется именно он, также облаченный в доспехи, но вовсе не из металла.
Едва осознав это, она, перепуганная даже в форме окто, уже подсознательно попыталась отступить. Оно, ранее совсем невозмутимое, быстрыми и широкими шагами вышедшее из-за тех же больших дверей, немало пригнувшись чтобы через них пройти, вдруг остановилось, едва не остановив тем самым сердце Лилики. Резко топнув тяжелой ногой со звоном кольчуги, оно повернулось в ее сторону, устремив взор ровно на то место, где она и сосредоточила наибольшую свою массу. Пусть она и должна была готовиться к этому с самого начала, и пусть ее навыки были максимально отточены именно для этого…Ее объял ужас, и она совсем не знала теперь, что ей делать. Развернув золотистый двусторонний топор в ее сторону, звеня золотыми звеньями кольчуги из-под нагрудника мерцающих словно опал фиолетовых доспехов с золотыми крапинками, он напряг сильные челюсти и оскалил острые клыки. Его мелкие звериные глаза теперь смотрели точно на нее, пропитанные леденящим гневом, взглядом замораживая ее, совсем беззащитную перед лицом могучего хищника, сковывая саму ее душу неотвратимостью судьбы стать его жертвой. Он видел насквозь ее окто, как оно вовсе не растворяло ее в воздухе, не делало ее его частью, а лишь скрывало за ним, делая ее легче и подгоняя ветром. Ни одна иллюзия, даже самая искусная, не могла обмануть того, кто по праву был их королем. Он видел их напуганное лицо девушки тогда насквозь.
-Говори. Сейчас же. Пока я даю тебе такую возможность. – крепко сжимал топор Самум, бешено кривя рыжую, не то медвежью, не то львиную, морду.
Долго думать было нельзя, и он вряд ли повторит приказ дважды. Его голос слегка привел ее в чувства, сколь страшен бы он ни был, и она смогла снова поверить, что не все еще кончено, и у нее остался шанс на спасение, если она сможет его переговорить. Лишь Самум мог видеть ее через окто, и лишь он же мог ее ранить. Золотистый топор с вечно светящимися изумрудами на полотне, подаренный ему за верность самим Винторисом, был способен рассекать любые силы мира. Стараясь не злить его ожиданием, она быстро собралась в телесную форму, или же, что более правдиво, рассеяла иллюзию, мгновенно тем чуть успокоив слегка удивленного, но все еще нервного Самума. Стараясь держаться максимально спокойно, едва заглушая прыгающее в груди сердце, Лилика сняла капюшон, так будто предварительно пытаясь успокоить зверя, и только тогда, глядя ему прямо в глаза, заговорила.
-Я Лилика Кацера, и пришла в Храм Актониса в поисках своего брата. - говорила она, стараясь выглядеть максимально серьезной и спокойной, думая тогда что Самум, ввиду своей звериной внешности, наверняка тоже чует страх.
-Ну и наплодилось же вас за 400 лет, Кацеры. И даже за столько лет вы так ничему и не научились. – раздраженно цыкнул он, пусть и остался немного удивленным, явно заранее приняв ее за кого-то другого от вида не то конкретно ее волос, не то от общей внешности.
-Простите, что побеспокоила вас. Я не хотела создавать проблем. – сглотнула она.
-Не люблю, когда за мной следят. - уже чуть спокойнее, закинув топор на плечо, сказал он.
Лилика молчала, все так же, от волнения, боясь сделать все своими словами только хуже. Она пыталась успокоиться, но каждый раз, смотря на теперь застывшего в раздумьях Самума, ловила себя на том, что ее волнение только усиливается по мере того, что она вспоминает, кого именно она ищет, и что произойдет, если он это узнает. Именно с ним, ее братом, совсем недавно он и дрался. Проще говоря - она искала его врага, и он наверняка об этом вспомнит. Даже по историям Серпиона, Самум был очень умен, хоть ему уму часто мешала вспыльчивость.
-Как зовут твоего брата? – вдруг выдохнул Самум, кажется уже чуть легче и спокойнее.
Его настрой вполне позволял ей рискнуть, и он наверняка не станет враждебным, если не вспомнит этого имени. Другое дело – что будет, если он его узнает, и сможет ей ответить.
-Соккон. Его зовут Соккон. – рискнула она, все еще веря только в лучший исход.
И лишь мгновение теперь продлилась, полная надеждой для Лилики, тишина. Лишь мгновение, в которое морда Самума исказилась, выпрямилась шея, и взгляд, ранее уже почти спокойный и мирный, ныне уверенно враждебный, устремился на врага. Его топор едва не коснулся пола, перехваченный двумя огромными руками, будто только теперь открыв взору его жертвы следы крови ее братьев, и будто кричащий, что жажда все еще его одолевает, и он уже готов вкусить больше крови, как он делал это и столетия назад.
-Твой брат мертв. – бросил Самум.
Пусть это можно было назвать испугом, Лилика лишь чуть дернулась, услышав эти слова. Она уже догадывалась, что он может это сказать, и совсем об этом забыла тогда от страха. Как ни странно, здравый рассудок только возвращался к ней теперь, будто она постепенно менялась местами с какой-то другой версией себя, которая уже не была так напугана, пусть и была не меньше взволнована. Скорее всего, ее чувства и вправду начинали меняться местами, ощущая атмосферу мрачного места, где некогда стоящий теперь перед ней монстр причинил немало вреда ее любимым братьям. Ее прежний страх уже медленно поглощала злость, так внезапно забурлившая в ее сознании от вида крови братьев на золотом топоре.
-Несколько дней назад он и другие Кацеры напали на нас. Я убил их на месте. Тебе не стоило приходить за ними сюда.
-Убили? - чуть опустив голову, исподлобья смотря в глаза Самуму, прошептала она.
Как она и думала, Самум даже не знал, что ее братья и Кайла пережили тот бой. Она была уверена, что это произошло благодаря Белому Пламени живущей внутри Соккона сущности Россе, но даже она тогда не знала, в какое месиво превратил ее братьев Самум. Очевидно, он и подумать не мог, что они могли после этого оклематься.
-Я порубил их на части, чтобы они не могли спастись своим Пламенем. Раз ты пришла за ними, значит вы на одной стороне…
-Вы ошиблись! – уверенно крикнула она.
Самум, теперь почувствовав на себе решительность и злость Лилики, будто оглушенный ее криком, удивленно поднял голову. Сама девушка уже не замечала, насколько вдруг изменилась сама, и прежние боевые тренировки наверняка придавали ей решительности. Но вовсе не они играли главную роль в мотивации ее действий.
-Вы убили невиновных! – резко указала пальцем в сторону Самума, сверля его с каждой секундой пламенеющим взглядом. - Один из вас обманом заманил их сюда, чтобы они распечатали этот Храм. Но они не были вашими врагами!
-Что? – не понимал Самум.
-Они сами были против планов Археев людей, и не собирались их выполнять! Они ничего не знали о…
-Ты противоречишь сама себе, девчонка! – вдруг почти рявкнул Самум, тем самым мгновенно заставив Лилику замолчать. – Я говорил с Тарготом тогда, и все слышал сам. Они знали о планах людей, и участвовали в них! Они пришли, чтобы добить нас, пока мы не собрались с силами. Есть ли тебе, что сказать на это?
Лилика вдруг затихла, так и не меняя злого взгляда, и больше не знала, что сказать. Ведь и он был прав, отчасти. Таргот правда знал про планы людей, однако Самум не знал, что он не хотел им следовать, и что он держал Соккона и Френтоса в неведении до самой встречи с ним. Она знала это, но совсем не знала, как она может убедить в этом его, и возможно ли это теперь вообще. И…хотела ли она его уговаривать?
-Вы слишком заврались. Мне жаль, что ваш род поддался людям. Теперь мне остается лишь вырезать вас всех до единого. Для нас теперь вы просто предатели. – через несколько секунд, все еще будто сам решаясь на это, отодвинул правую ногу назад для рывка он.
В своей правоте Лилика была уверена, и, возможно, она еще могла переговорить Самума, и без того явно долго решавшегося, начинать ли ему бой. Но она сама уже не хотела с ним говорить. Она больше не боялась, и не могла простить ему того, что он сделал с ее братьями. Может быть, она больше не была похожа на себя, но ей было плевать на это теперь, когда впервые в жизни она, хотя бы самой себе, могла показать, насколько она выросла за последние два года. Теперь пришел ее через вступиться за ее вечного защитника Соккона так же, как это делал он – наказать кого угодно, насколько бы он не был сильнее.
-Я заставлю вас поверить. – быстро и нервно расстегивая на груди вуаль, быстро подняв ее в правой руке и бросив в сторону, исподлобья смотрела в маленькие злые глаза Самума Лилика. – Пускай даже для этого мне придется вбить вас в пол.
-Давай!
Молниеносным, почти совсем не замеченным Лиликой движением, разрушив под своими ногами пол при рывке, Самум проскочил у ее правого плеча и с разворота горизонтально рубанул по центру ее тела, надеясь максимально ограничить ее маневры. Заметив это, она, уже знакомая с тактикой ведения боя Восточного Генерала, разделила себя на две половины с помощью окто, пустив их ровно над и под топором, тем самым избежав столкновения с его лезвиями. Основной способностью ее окто помимо сокрытия было именно ускорение за счёт снижения массы тела, и разделение, пусть и не полное растворение. Оттолкнувшись от самого Самума рукой, нажав на его доспех сосредоточенным в руке ветром окто, она отскочила подальше, вновь собравшись обратно позади него, потому как тот так же мгновенно повернул топор и ударил назад, уже во время удара готовясь броситься за ней и нанести вертикальный удар в броске, закончив замах мощным ударом ноги по земле, дабы максимально усилить атаку. Лилика знала такие его маневры, и потому решила упредить его действия, и броситься на него, а не отступать. Бросившийся тогда же вперед Самум не смог вовремя остановиться, ведь подогнанная своим окто Лилика чуть выигрывала его в скорости, и решил не атаковать в лоб, чтобы не пропустить удар, будучи неуверенным, что сумеет остановиться и вовремя ударить, а ловко перескочил ее, сильно оттолкнувшись от пола ногами, развернувшись в броске, и готовясь отскочить в новой атаке от стены. Так он надеялся перехитрить Лилику, и броситься атакой ей в спину. Поняв, что момент наступил, она достала из кармана Винхорь, которую ранее незаметно успела активировать на спине Самума после его первой атаки, замаскировав это так, будто она оттолкнулась от него, чтобы скорее отскочить назад. Активировав устройство пока Самум разворачивался, она мгновенно поменяла его восприятие окружения, поменяв местами некоторые его чувства. По ее предположению, он не сможет сразу разгадать принцип действия устройства в пылу битвы и ошибется, нанеся удар туда, где Лилики уже не будет. С ее окто, она сможет вовремя сокрыть настоящую себя в воздухе под потолком, и устройство помешает ему это заметить. Это и будет ее возможностью контратаковать – других окон для атаки Самум не предоставит.
Самум мгновенно оттолкнулся от стены, закрутившись волчком, нанося нескончаемые рубящие удары в воздухе, и после атаки по спине Лилики, мимо которой он пролетел, остановившись перед ней в полуприсяде, завершил атаку рубящим горизонтальным ударом. Из-за особенности своего оружия он не ощущал сопротивления ее тела удару, потому не заметил, что удар прошел по воздуху, в то время как настоящая Лилика уже вихрем промчалась к потолку и, вложив немало внутренней силы в один удар, оттолкнувшись от потолка как ранее от стены Самум, мощнейшим потоком ветра будто из всей своей злости, ударила на секунду замешкавшемуся монстру точно в голову. С ужасным треском и грохотом будто взрыва, разнеся пыль и разбросав окружающие осколки по всему залу, Самум по шею ушел головой в пол, тем не менее оставшись в приседе. Но здесь реакция подвела уже Лилику, и он, не теряя темпа, мгновенно схватил ее за руку и, резко оттолкнувшись ногой от пола, дернув ее за руку так, что она едва удержалась на ногах. С разбитой головы имтерда ручьем струилась кровь, а его челюсти приоткрылись, выпуская чудовищный, совершенно злобный рык. Ее рука хрустела, сжатая толстой перчаткой из уникального минерала, и теперь почти вплотную она видела его горящие все ярче звериные глаза. Она никак не могла разделиться, чтобы оставить руку и избежать атаки, поскольку ее опутала уже слишком давящая внутренняя сила Самума. Теперь она чувствовала, как ужасная боль, будто ее руку разрывает изнутри, парализует все тело. Она попалась под действие его окто.
Лилика знала, что длина топора Самума помешает ему нанести прямой рубящий удар с такой дистанции, и ему придется на мгновение отпустить ее и отскочить назад. И она не ошиблась. Когда это произошло она, уже собравшая еще большую внутреннюю силу в кулак мгновенно занесенной позади для замаха левой руки, ударила его по звериной морде, тем самым оттолкнувшись от него, надеясь нанести немалый урон, и избежать получения уже готовящегося удара его топора. Но как бы крепко она не сжала зубы, и как бы сильна не была ее воля, боль ее была слишком ужасна, и в нужный момент значительно ее замедлила. Снова сотрясая зал ударной волной, ее окто оттолкнуло Самума чуть назад, и сама она едва не врезалась в стену позади себя, рядом с тем проходом, откуда недавно вышел Самум. Истошно вскрикнув от чудовищной боли, она схватилась за плечо, пусть так и не спуская глаз с противника. Все ее платье стало теперь теплым и мокрым, и она слышала, как на пол начала капать кровь. Она лишь частично избежала удара, в результате чего топор не убил ее, но прорубил руку от плеча почти до левой груди, разрубив ключицу и едва не отрубив левую руку целиком. Самум был далеко, и боль ее теперь была уже совершенно обыкновенна без его окто. Обыкновенна настолько, что Лилика, в агонии схватившись правой рукой за левое плечо, крепко прищурила левый глаз и сжала зубы так, что они едва не потрескались. "Нет, нет, только не сейчас!" - кричала она у себя в голове. Противник все еще стоял впереди, и мог в любой момент сократить дистанцию. Она просто не могла отвлекаться на боль. Она должна была сосредоточиться, ведь он точно на этом не остановится!
Стоя на месте, она ждала нового броска со стороны Самума, но и он теперь остановился. Его лицо уже почти полностью было залито кровью, и было достаточно отчетливо видно, что его немного шатает – удар по голове сверху явно оказался куда тяжелее, чем ожидала даже Лилика, и второй удар попал ровно в то же самое место. Искрясь
Едва осознав это, она, перепуганная даже в форме окто, уже подсознательно попыталась отступить. Оно, ранее совсем невозмутимое, быстрыми и широкими шагами вышедшее из-за тех же больших дверей, немало пригнувшись чтобы через них пройти, вдруг остановилось, едва не остановив тем самым сердце Лилики. Резко топнув тяжелой ногой со звоном кольчуги, оно повернулось в ее сторону, устремив взор ровно на то место, где она и сосредоточила наибольшую свою массу. Пусть она и должна была готовиться к этому с самого начала, и пусть ее навыки были максимально отточены именно для этого…Ее объял ужас, и она совсем не знала теперь, что ей делать. Развернув золотистый двусторонний топор в ее сторону, звеня золотыми звеньями кольчуги из-под нагрудника мерцающих словно опал фиолетовых доспехов с золотыми крапинками, он напряг сильные челюсти и оскалил острые клыки. Его мелкие звериные глаза теперь смотрели точно на нее, пропитанные леденящим гневом, взглядом замораживая ее, совсем беззащитную перед лицом могучего хищника, сковывая саму ее душу неотвратимостью судьбы стать его жертвой. Он видел насквозь ее окто, как оно вовсе не растворяло ее в воздухе, не делало ее его частью, а лишь скрывало за ним, делая ее легче и подгоняя ветром. Ни одна иллюзия, даже самая искусная, не могла обмануть того, кто по праву был их королем. Он видел их напуганное лицо девушки тогда насквозь.
-Говори. Сейчас же. Пока я даю тебе такую возможность. – крепко сжимал топор Самум, бешено кривя рыжую, не то медвежью, не то львиную, морду.
Долго думать было нельзя, и он вряд ли повторит приказ дважды. Его голос слегка привел ее в чувства, сколь страшен бы он ни был, и она смогла снова поверить, что не все еще кончено, и у нее остался шанс на спасение, если она сможет его переговорить. Лишь Самум мог видеть ее через окто, и лишь он же мог ее ранить. Золотистый топор с вечно светящимися изумрудами на полотне, подаренный ему за верность самим Винторисом, был способен рассекать любые силы мира. Стараясь не злить его ожиданием, она быстро собралась в телесную форму, или же, что более правдиво, рассеяла иллюзию, мгновенно тем чуть успокоив слегка удивленного, но все еще нервного Самума. Стараясь держаться максимально спокойно, едва заглушая прыгающее в груди сердце, Лилика сняла капюшон, так будто предварительно пытаясь успокоить зверя, и только тогда, глядя ему прямо в глаза, заговорила.
-Я Лилика Кацера, и пришла в Храм Актониса в поисках своего брата. - говорила она, стараясь выглядеть максимально серьезной и спокойной, думая тогда что Самум, ввиду своей звериной внешности, наверняка тоже чует страх.
-Ну и наплодилось же вас за 400 лет, Кацеры. И даже за столько лет вы так ничему и не научились. – раздраженно цыкнул он, пусть и остался немного удивленным, явно заранее приняв ее за кого-то другого от вида не то конкретно ее волос, не то от общей внешности.
-Простите, что побеспокоила вас. Я не хотела создавать проблем. – сглотнула она.
-Не люблю, когда за мной следят. - уже чуть спокойнее, закинув топор на плечо, сказал он.
Лилика молчала, все так же, от волнения, боясь сделать все своими словами только хуже. Она пыталась успокоиться, но каждый раз, смотря на теперь застывшего в раздумьях Самума, ловила себя на том, что ее волнение только усиливается по мере того, что она вспоминает, кого именно она ищет, и что произойдет, если он это узнает. Именно с ним, ее братом, совсем недавно он и дрался. Проще говоря - она искала его врага, и он наверняка об этом вспомнит. Даже по историям Серпиона, Самум был очень умен, хоть ему уму часто мешала вспыльчивость.
-Как зовут твоего брата? – вдруг выдохнул Самум, кажется уже чуть легче и спокойнее.
Его настрой вполне позволял ей рискнуть, и он наверняка не станет враждебным, если не вспомнит этого имени. Другое дело – что будет, если он его узнает, и сможет ей ответить.
-Соккон. Его зовут Соккон. – рискнула она, все еще веря только в лучший исход.
И лишь мгновение теперь продлилась, полная надеждой для Лилики, тишина. Лишь мгновение, в которое морда Самума исказилась, выпрямилась шея, и взгляд, ранее уже почти спокойный и мирный, ныне уверенно враждебный, устремился на врага. Его топор едва не коснулся пола, перехваченный двумя огромными руками, будто только теперь открыв взору его жертвы следы крови ее братьев, и будто кричащий, что жажда все еще его одолевает, и он уже готов вкусить больше крови, как он делал это и столетия назад.
-Твой брат мертв. – бросил Самум.
Пусть это можно было назвать испугом, Лилика лишь чуть дернулась, услышав эти слова. Она уже догадывалась, что он может это сказать, и совсем об этом забыла тогда от страха. Как ни странно, здравый рассудок только возвращался к ней теперь, будто она постепенно менялась местами с какой-то другой версией себя, которая уже не была так напугана, пусть и была не меньше взволнована. Скорее всего, ее чувства и вправду начинали меняться местами, ощущая атмосферу мрачного места, где некогда стоящий теперь перед ней монстр причинил немало вреда ее любимым братьям. Ее прежний страх уже медленно поглощала злость, так внезапно забурлившая в ее сознании от вида крови братьев на золотом топоре.
-Несколько дней назад он и другие Кацеры напали на нас. Я убил их на месте. Тебе не стоило приходить за ними сюда.
-Убили? - чуть опустив голову, исподлобья смотря в глаза Самуму, прошептала она.
Как она и думала, Самум даже не знал, что ее братья и Кайла пережили тот бой. Она была уверена, что это произошло благодаря Белому Пламени живущей внутри Соккона сущности Россе, но даже она тогда не знала, в какое месиво превратил ее братьев Самум. Очевидно, он и подумать не мог, что они могли после этого оклематься.
-Я порубил их на части, чтобы они не могли спастись своим Пламенем. Раз ты пришла за ними, значит вы на одной стороне…
-Вы ошиблись! – уверенно крикнула она.
Самум, теперь почувствовав на себе решительность и злость Лилики, будто оглушенный ее криком, удивленно поднял голову. Сама девушка уже не замечала, насколько вдруг изменилась сама, и прежние боевые тренировки наверняка придавали ей решительности. Но вовсе не они играли главную роль в мотивации ее действий.
-Вы убили невиновных! – резко указала пальцем в сторону Самума, сверля его с каждой секундой пламенеющим взглядом. - Один из вас обманом заманил их сюда, чтобы они распечатали этот Храм. Но они не были вашими врагами!
-Что? – не понимал Самум.
-Они сами были против планов Археев людей, и не собирались их выполнять! Они ничего не знали о…
-Ты противоречишь сама себе, девчонка! – вдруг почти рявкнул Самум, тем самым мгновенно заставив Лилику замолчать. – Я говорил с Тарготом тогда, и все слышал сам. Они знали о планах людей, и участвовали в них! Они пришли, чтобы добить нас, пока мы не собрались с силами. Есть ли тебе, что сказать на это?
Лилика вдруг затихла, так и не меняя злого взгляда, и больше не знала, что сказать. Ведь и он был прав, отчасти. Таргот правда знал про планы людей, однако Самум не знал, что он не хотел им следовать, и что он держал Соккона и Френтоса в неведении до самой встречи с ним. Она знала это, но совсем не знала, как она может убедить в этом его, и возможно ли это теперь вообще. И…хотела ли она его уговаривать?
-Вы слишком заврались. Мне жаль, что ваш род поддался людям. Теперь мне остается лишь вырезать вас всех до единого. Для нас теперь вы просто предатели. – через несколько секунд, все еще будто сам решаясь на это, отодвинул правую ногу назад для рывка он.
В своей правоте Лилика была уверена, и, возможно, она еще могла переговорить Самума, и без того явно долго решавшегося, начинать ли ему бой. Но она сама уже не хотела с ним говорить. Она больше не боялась, и не могла простить ему того, что он сделал с ее братьями. Может быть, она больше не была похожа на себя, но ей было плевать на это теперь, когда впервые в жизни она, хотя бы самой себе, могла показать, насколько она выросла за последние два года. Теперь пришел ее через вступиться за ее вечного защитника Соккона так же, как это делал он – наказать кого угодно, насколько бы он не был сильнее.
-Я заставлю вас поверить. – быстро и нервно расстегивая на груди вуаль, быстро подняв ее в правой руке и бросив в сторону, исподлобья смотрела в маленькие злые глаза Самума Лилика. – Пускай даже для этого мне придется вбить вас в пол.
-Давай!
Молниеносным, почти совсем не замеченным Лиликой движением, разрушив под своими ногами пол при рывке, Самум проскочил у ее правого плеча и с разворота горизонтально рубанул по центру ее тела, надеясь максимально ограничить ее маневры. Заметив это, она, уже знакомая с тактикой ведения боя Восточного Генерала, разделила себя на две половины с помощью окто, пустив их ровно над и под топором, тем самым избежав столкновения с его лезвиями. Основной способностью ее окто помимо сокрытия было именно ускорение за счёт снижения массы тела, и разделение, пусть и не полное растворение. Оттолкнувшись от самого Самума рукой, нажав на его доспех сосредоточенным в руке ветром окто, она отскочила подальше, вновь собравшись обратно позади него, потому как тот так же мгновенно повернул топор и ударил назад, уже во время удара готовясь броситься за ней и нанести вертикальный удар в броске, закончив замах мощным ударом ноги по земле, дабы максимально усилить атаку. Лилика знала такие его маневры, и потому решила упредить его действия, и броситься на него, а не отступать. Бросившийся тогда же вперед Самум не смог вовремя остановиться, ведь подогнанная своим окто Лилика чуть выигрывала его в скорости, и решил не атаковать в лоб, чтобы не пропустить удар, будучи неуверенным, что сумеет остановиться и вовремя ударить, а ловко перескочил ее, сильно оттолкнувшись от пола ногами, развернувшись в броске, и готовясь отскочить в новой атаке от стены. Так он надеялся перехитрить Лилику, и броситься атакой ей в спину. Поняв, что момент наступил, она достала из кармана Винхорь, которую ранее незаметно успела активировать на спине Самума после его первой атаки, замаскировав это так, будто она оттолкнулась от него, чтобы скорее отскочить назад. Активировав устройство пока Самум разворачивался, она мгновенно поменяла его восприятие окружения, поменяв местами некоторые его чувства. По ее предположению, он не сможет сразу разгадать принцип действия устройства в пылу битвы и ошибется, нанеся удар туда, где Лилики уже не будет. С ее окто, она сможет вовремя сокрыть настоящую себя в воздухе под потолком, и устройство помешает ему это заметить. Это и будет ее возможностью контратаковать – других окон для атаки Самум не предоставит.
Самум мгновенно оттолкнулся от стены, закрутившись волчком, нанося нескончаемые рубящие удары в воздухе, и после атаки по спине Лилики, мимо которой он пролетел, остановившись перед ней в полуприсяде, завершил атаку рубящим горизонтальным ударом. Из-за особенности своего оружия он не ощущал сопротивления ее тела удару, потому не заметил, что удар прошел по воздуху, в то время как настоящая Лилика уже вихрем промчалась к потолку и, вложив немало внутренней силы в один удар, оттолкнувшись от потолка как ранее от стены Самум, мощнейшим потоком ветра будто из всей своей злости, ударила на секунду замешкавшемуся монстру точно в голову. С ужасным треском и грохотом будто взрыва, разнеся пыль и разбросав окружающие осколки по всему залу, Самум по шею ушел головой в пол, тем не менее оставшись в приседе. Но здесь реакция подвела уже Лилику, и он, не теряя темпа, мгновенно схватил ее за руку и, резко оттолкнувшись ногой от пола, дернув ее за руку так, что она едва удержалась на ногах. С разбитой головы имтерда ручьем струилась кровь, а его челюсти приоткрылись, выпуская чудовищный, совершенно злобный рык. Ее рука хрустела, сжатая толстой перчаткой из уникального минерала, и теперь почти вплотную она видела его горящие все ярче звериные глаза. Она никак не могла разделиться, чтобы оставить руку и избежать атаки, поскольку ее опутала уже слишком давящая внутренняя сила Самума. Теперь она чувствовала, как ужасная боль, будто ее руку разрывает изнутри, парализует все тело. Она попалась под действие его окто.
Лилика знала, что длина топора Самума помешает ему нанести прямой рубящий удар с такой дистанции, и ему придется на мгновение отпустить ее и отскочить назад. И она не ошиблась. Когда это произошло она, уже собравшая еще большую внутреннюю силу в кулак мгновенно занесенной позади для замаха левой руки, ударила его по звериной морде, тем самым оттолкнувшись от него, надеясь нанести немалый урон, и избежать получения уже готовящегося удара его топора. Но как бы крепко она не сжала зубы, и как бы сильна не была ее воля, боль ее была слишком ужасна, и в нужный момент значительно ее замедлила. Снова сотрясая зал ударной волной, ее окто оттолкнуло Самума чуть назад, и сама она едва не врезалась в стену позади себя, рядом с тем проходом, откуда недавно вышел Самум. Истошно вскрикнув от чудовищной боли, она схватилась за плечо, пусть так и не спуская глаз с противника. Все ее платье стало теперь теплым и мокрым, и она слышала, как на пол начала капать кровь. Она лишь частично избежала удара, в результате чего топор не убил ее, но прорубил руку от плеча почти до левой груди, разрубив ключицу и едва не отрубив левую руку целиком. Самум был далеко, и боль ее теперь была уже совершенно обыкновенна без его окто. Обыкновенна настолько, что Лилика, в агонии схватившись правой рукой за левое плечо, крепко прищурила левый глаз и сжала зубы так, что они едва не потрескались. "Нет, нет, только не сейчас!" - кричала она у себя в голове. Противник все еще стоял впереди, и мог в любой момент сократить дистанцию. Она просто не могла отвлекаться на боль. Она должна была сосредоточиться, ведь он точно на этом не остановится!
Стоя на месте, она ждала нового броска со стороны Самума, но и он теперь остановился. Его лицо уже почти полностью было залито кровью, и было достаточно отчетливо видно, что его немного шатает – удар по голове сверху явно оказался куда тяжелее, чем ожидала даже Лилика, и второй удар попал ровно в то же самое место. Искрясь
