За необъятной колонной, более двух веков несгибаемо подпиравшей массивный арочный свод старинного храма, виднелся тёмный силуэт. Он бы мог запросто сойти за тень, отбрасываемую церковной утварью. Только это был человек, внутренний свет которого безнадёжно угас.
К тому моменту вечернее богослужение завершилось, и немногочисленные прихожане ожидали своей очереди, дабы исповедаться. Один за другим, повинившись и получив отпущение грехов, они с умиротворением возвращались к повседневному укладу, чтобы в следующий раз вновь быть здесь.
Когда тяжёлая дверь закрылась за последним исповедником, внутри остались двое – священнослужитель и, тот самый, малоприметный человек, предпочитавший держаться в стороне от событий и ярко освещённого алтаря. Чтобы не препятствовать его стремлению к уединению, батюшка завершал свои дела неспешно. Старенький священник, исцеливший за долгие годы службы немало терзающихся душ, остро чувствовал людские страдания. Вот и теперь он отчётливо ощущал личную драму, не позволявшую припозднившемуся посетителю замечать течение жизни.
Отцу Иоанну было далеко за восемьдесят. Когда-то давно он уже служил в этом приходе, но в смутные годы нещадной борьбы с религией стал невольным и бессильным свидетелем его увядания. За свою любовь к Богу священник был подвергнут суду, прошёл испытания лагерями, истязаниями, отчуждением. За попытки достучаться до сердец людей, превративших величественное строение в конюшню, был неоднократно бит и гоним. Но не пал духом и вновь вернулся сюда, положив силы, здоровье и годы на восстановление храма.
Вот только неумолимое время к тому моменту уже внесло свои коррективы, и численность его паствы после возрождения веры была далека от первоначальной. В основном, бабушки – те немногие жители села, что ещё оставались в нём и доживали тут свой век. Осознание трагизма ситуации тяжёлым грузом легло на сердце отца Иоанна. В произошедшем когда-то священник винил именно себя. Ведь кто, как ни он, обязан был уберечь прихожан от утраты многовековых традиций? Скольким людям он не сумел тогда помочь? Сколько заблудших душ не успел спасти? И сейчас, словно отрабатывая неисполненный долг, батюшка всю свою любовь без остатка отдавал тем немногим духовным чадам, которые остро в нём нуждались.
Его удивительная доброта и житейская мудрость порой привлекали в приход людей со стороны, прознавших о поразительном священнике от родственников, друзей или знакомых, и также желавших получить благословение и совет от отца Иоанна. Потому в этот вечер он не был ничуть смущён появлением на богослужении человека неместного.
- Прошу прощения за беспокойство. Могу ли я вам чем-то помочь?
Как при неожиданном пробуждении, озадаченный раздавшейся из ниоткуда речью, мужчина не сразу понял смысл прозвучавших слов. Растерянно пытаясь установить их источник, он оборачивался по сторонам. Вокруг не было никого. Лишь он, в полумраке и тишине пустого храма.
- Добрый вечер.
Перед ним, словно возникнув из света, появился священнослужитель в чёрной рясе с длинной седой бородой. Худощавый, маленького роста, батюшка медленно двигался и очень спокойно говорил. Он был немного сгорбленный. То ли от прожитых лет, то ли от тяжёлой ноши собственных терзаний и чужих откровений, с силой давивших на усталые плечи. Его приветливая улыбка, без сомнений, была способна расположить к доверительной беседе любого, даже самого скрытного человека.
Мужчина собрался с мыслями.
- Здравствуйте, отец…
- Иоанн.
- Здравствуйте, отец Иоанн!
- Здравствуйте. А как я могу к вам обращаться?
- Александр.
- Искренне рад нашему знакомству, Александр. В моих ли силах быть вам полезным?
- Вряд ли. Я вообще оказался здесь совершенно случайно, по странному совпадению. Вижу, храм уже закрывается, значит и мне пора уходить.
Мужчина поспешил в сторону выхода, поклонившись батюшке на прощание.
- Храм всегда открыт для нуждающихся. Не спешите убегать. Мне кажется, вам необходимо с кем-нибудь поговорить. Глаза человека рассказывают о тяготах гораздо правдивее, чем его уста. Вы не против, если мы присядем?
Батюшка пригласил Александра на узкую скамью, стоявшую вдоль стены специально для пожилых и немощных людей, которым было нелегко выдерживать всю службу на ногах.
- Так вы говорите, что оказались здесь сегодня совершенно случайно? Если вас не затруднит, расскажите, пожалуйста, как такое могло произойти? Неужели случайности в жизни всё-таки существуют?
- Существуют? Разве наша жизнь не череда сплошных случайностей?
На лице отца Иоанна проявилась еле заметная улыбка. Прикоснувшись своей тёплой ладонью к руке собеседника, он попросил его продолжить повествование.
- Знаете, батюшка, у меня сейчас очень непростой период. Нет, не верно! У меня сейчас самый сложный период в жизни! Иногда я просто вынужден спешно вставать и идти, бежать, ехать, лететь, куда глядят глаза. Только для того, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями. Без цели, без причин, без объяснений! Просто двигаться вперёд! Именно такая история и произошла сегодня. Я вышел из дома, сел в машину и поехал подальше от неугомонного шума и неугасающих огней опостылевшего города. Сколько я был в пути - не знаю. Как далеко забрался в своём порыве - не представляю. Меня остановили только купола вашего храма, лёгшие светлыми пятнами на тёмный холст вечернего неба. Именно так, совершенно незапланированно, я тут и оказался. А дальше, как в тумане. Тишина, полумрак и ваш голос…
- Удивительная история! Вы упомянули, что приехали из города? Получается, преодолели более ста километров, чтобы появиться тут - в стороне от главных магистралей…
Батюшка на мгновение прервался. Он думал о том, что этот человек ни за что не очутился бы здесь, не будь у судьбы на него каких-то особых планов.
- А чем вы занимаетесь в жизни, Александр? В чём заключается ваша работа?
- Когда-то я был писателем. Если только тот, кто не написал в своей жизни ничего сто?ящего, имеет право так себя называть! Но мне всегда безумно хотелось им стать! Хотя бы ради того, чтобы создать что-то по-настоящему значимое, способное затрагивать человеческие души, заставлять людей переосмысливать собственные поступки!
Справедливости ради стоит сказать, что уже первые произведения принесли мне известность, восторженные отзывы читателей и интерес издателей. Но те, кто столкнулся со стремительным успехом лицом к лицу, не понаслышке знают, насколько коварным он способен быть. Успех может запросто вскружить голову и заставить человека забыть о прежних ценностях и мечтах.
Тогда я ещё не отказался от своей идеи фикс. Но чем больше моих книг видело свет, тем понятнее становилось, что читателю нужно совсем иное! Он жаждал красивой жизни, лёгких денег, неминуемого возмездия. Люди были готовы платить именно за это. Этого от меня требовали и редакторы. Их не сильно интересовали малорентабельные поучительные истории о бескорыстии или сострадании.
Постепенно моя грёза за своей неактуальностью ушла в тень, безоговорочно уступив место повестям, тиражируемым мной как под копирку. Нет, пожалуй, отличия в них всё же были! Чем больше с каждой новой книгой росли аппетиты героев, тем меньше места в них отводилось душе.
В отсутствие возможности в полной мере реализовывать свой потенциал, моё вдохновение стало постепенно угасать. Вскоре я с трудом мог писать даже шаблонные истории, что неминуемо сказалось на качестве произведений и, как следствие, интересе ко мне со стороны поклонников. Тогда-то и пришло горькое осознание, что у меня остался единственный шанс, который либо позволит триумфально вернуться на вершину популярности, либо навсегда поставит крест на моём творчестве. И шанс этот кроется в том самом, убитом ещё до его рождения произведении, удалённом мной из списка планов на жизнь за бесперспективность.
Идея обозначилась быстро. Точнее, в неогранённом виде она давно скрывалась в недрах моего сознания, уже потеряв надежду быть когда-нибудь оттуда извлечённой. Это и стало началом конца!..
Ещё с институтской поры у меня были друзья - Андрей и Света. С их подачи я когда-то начал писать. На моих глазах они прошли путь от первого заинтересованного друг в друге взгляда до создания семьи. Эта «сладкая» парочка всегда и всюду проводила время вместе, не обращая внимания на колкие шутки окружающих, ставшие неотъемлемой частью нашего студенческого фольклора. Взявшись за руки, они ходили на занятия, сдавали экзамены, защищали дипломы. А с ними рядом всегда был я. Такая вот троица!
Андрей вырос единственным ребёнком в семье. Мама - химик, папа - хирург. Всё внимание родителей всегда было сосредоточено только на нём. Иногда даже чересчур. Родные не одобряли его отношений со Светой. Они считали, что она не самая лучшая партия для сына. Он же сопротивлялся их нарастающему давлению, как мог.
Света была целеустремлённой, самодостаточной девушкой, не избалованной городским комфортом и беззаботностью. Родилась и выросла в селе. Теперь и не вспомню, каком. Там же закончила с отличием школу. До поступления в институт всё её свободное время было посвящено помощи по хозяйству пожилым родителям. Даже во время учёбы в городе она находила возможность почти каждые выходные ездить домой. Иногда по пятницам я вместе с Андреем провожал её на автовокзал.
Только всем давно известно, что дружба между мужчиной и женщиной в любой момент рискует перерасти в нечто большее. Совсем не обязательно, что это будет взаимное чувство. Оно может стать тяжёлой ношей лишь для одной из сторон. И этой стороной стал именно я...
Свои душевные порывы мне успешно удавалось прятать глубоко внутри, не позволяя им даже выглядывать наружу. Да, это было совсем не просто! Но как можно признаться лучшему другу в любви к его, без одной минуты, жене?! Тогда бы я, наверняка, лишился и лучшего друга, и той, с чьим образом просыпался и засыпал. Конечно, иногда мне удавалось пересилить себя и под надуманным предлогом отдалиться от них. Но, спустя день или два, всё возвращалось на круги своя, потому как я был совершенно не в состоянии излечиться от завладевшей моим сердцем роковой зависимости.
Время шло. По окончании института наше физическое присутствие в жизнях друг друга стало куда менее заметным. У меня появилось писательство, Андрей и Света нашли себя на ином поприще. Мы стали видеться реже. Гораздо реже, чем хотелось! Сначала я забегал к ним почти каждый вечер. Потом наши встречи ограничились чашечкой кофе по выходным. А, спустя пару-тройку лет, мы могли не видеться месяцами, лишь изредка созваниваясь. Но даже эти обстоятельства не освободили мои мысли от её постоянного присутствия. Любовь словно затаилась, но не ушла.
Однажды мне позвонил Андрей и предложил увидеться. Это была весна. За окном таял апрельский снег. Мы встретились с ним возле места его работы, в нашем любимом кафе. Выглядел он обеспокоенно и на удивление сильно налегал на алкоголь.
Оказывается, у них со Светой никак не выходило завести ребёнка. Самые маститые доктора разводили руками. Всё, что они могли предложить - не терять надежду. Супруги стали больше времени проводить отдельно. Даже находясь рядом, чаще молчали. Затем и вовсе начались ссоры, переросшие во взаимные обвинения. В итоге, Андрей нашёл утешение на стороне. И ни в ком-нибудь, а в лучшей подруге Светы - Вере. Она была замужем. А сегодня выяснилось, что Вера беременна. С её слов - от Андрея...
Теперь мой лучший друг сидел передо мной и просил совета, как ему поступить. Со Светой они вместе полжизни, их связывает очень многое. Кроме детей. С Верой они втайне встречались всего около полугода, но у них будет общий ребёнок. И она даже готова развестись с мужем ради Андрея.
Наш треугольник медленно превращался в квадрат! Другой бы, наверное, ликовал от возможности, предоставляемой судьбой, но в моей душе, почему-то, царило абсолютно противоположное чувство. У меня не находилось оправданий для того, кто осмелился обмануть такую девушку! Много лет я мечтал лишь о встрече с ней, а кто-то, держа её в объятиях, способен был так запросто рассуждать о расставании!
Единственное, что я сумел тогда порекомендовать Андрею - взять небольшую паузу. События развивались чересчур стремительно. Он был слишком разгорячён. А такие судьбоносные решения необходимо принимать взвешенно, с холодной головой.
Как выяснилось позже, мой совет оказался абсолютно правильным. Спустя всего несколько дней, бесконечно счастливая Света узнала о том, что ждёт малыша. Их отношения с Андреем начали стремительно налаживаться. Вера же осталась с супругом и, не испытывая ни малейших терзаний совести, вскоре обрадовала его известием о грядущем пополнении в их семье. Уже втором.
Казалось, всё вновь встало на свои места. Но только не в моём сознании! Всякий раз, как я встречался с Андреем и Светой и видел её светящиеся глаза, наполненные заботой и доверием к мужу, внутри меня всё переворачивалось. Разве справедливо, когда один человек дарит всего себя другому без остатка, даже не подозревая, что тот давно не достоин его любви?! А Света заслуживала знать!
Именно эта история и легла в основу последней из написанных мной книг. Ввиду того, что поведать всё, как на духу?, вживую я не представлял себе возможным, то принял решение изложить своё ви?дение ситуации максимально близко к реальности на бумаге. В процессе работы беспрестанные метания между дружбой и любовью, справедливостью и ответственностью упорно мешали образам обретать плоть. Каждая фраза давалась с боем, каждое предложение вынуждало переступать через себя, каждый эпизод заставлял делать принципиальный выбор.
В итоге, не без сложностей, произведение всё же было мной закончено. Драматичное и неоднозначное, оно сразу нашло своего читателя. Обо мне заговорили как о Фениксе, сгоревшем, чтобы переродиться. Я вновь занял видное место среди самых достойных.
Но последовавшие за выходом книги события перевернули все мои представления о достоинствах с ног на голову. Нет, проблема заключалась не в рецензиях или критиках. Дело было в другом!
Когда я брался за написание, то преследовал цель донести горькую правду до доверчивой девушки, обманутой мужем и лучшей подругой. До девушки, существующей лишь на бумаге, как и остальные персонажи этой истории! Но судьба-чудачка распорядилась иначе, преподнеся мне самый горький из когда-либо полученных уроков.
Погнавшись за реалистичностью, я слишком близко подошёл к границе между явью и вымыслом. По всей видимости, притупившаяся бдительность местами случайно распахнула завесу тайны, и правда через открывшиеся бреши сумела-таки выбраться наружу. Ни метафоры, ни аллегории, ни сравнения, ни даже перевоплощения не сумели сохранить в неприкосновенности запретный образ прототипов действующих лиц моего повествования.
Я явно недооценил женскую проницательность. По старой доброй привычке, в числе первых прочитав мой рассказ, Света - настоящая, а не вымышленная – без особых усилий сумела разгадать литературный ребус.
К тому моменту вечернее богослужение завершилось, и немногочисленные прихожане ожидали своей очереди, дабы исповедаться. Один за другим, повинившись и получив отпущение грехов, они с умиротворением возвращались к повседневному укладу, чтобы в следующий раз вновь быть здесь.
Когда тяжёлая дверь закрылась за последним исповедником, внутри остались двое – священнослужитель и, тот самый, малоприметный человек, предпочитавший держаться в стороне от событий и ярко освещённого алтаря. Чтобы не препятствовать его стремлению к уединению, батюшка завершал свои дела неспешно. Старенький священник, исцеливший за долгие годы службы немало терзающихся душ, остро чувствовал людские страдания. Вот и теперь он отчётливо ощущал личную драму, не позволявшую припозднившемуся посетителю замечать течение жизни.
***
Отцу Иоанну было далеко за восемьдесят. Когда-то давно он уже служил в этом приходе, но в смутные годы нещадной борьбы с религией стал невольным и бессильным свидетелем его увядания. За свою любовь к Богу священник был подвергнут суду, прошёл испытания лагерями, истязаниями, отчуждением. За попытки достучаться до сердец людей, превративших величественное строение в конюшню, был неоднократно бит и гоним. Но не пал духом и вновь вернулся сюда, положив силы, здоровье и годы на восстановление храма.
Вот только неумолимое время к тому моменту уже внесло свои коррективы, и численность его паствы после возрождения веры была далека от первоначальной. В основном, бабушки – те немногие жители села, что ещё оставались в нём и доживали тут свой век. Осознание трагизма ситуации тяжёлым грузом легло на сердце отца Иоанна. В произошедшем когда-то священник винил именно себя. Ведь кто, как ни он, обязан был уберечь прихожан от утраты многовековых традиций? Скольким людям он не сумел тогда помочь? Сколько заблудших душ не успел спасти? И сейчас, словно отрабатывая неисполненный долг, батюшка всю свою любовь без остатка отдавал тем немногим духовным чадам, которые остро в нём нуждались.
Его удивительная доброта и житейская мудрость порой привлекали в приход людей со стороны, прознавших о поразительном священнике от родственников, друзей или знакомых, и также желавших получить благословение и совет от отца Иоанна. Потому в этот вечер он не был ничуть смущён появлением на богослужении человека неместного.
***
- Прошу прощения за беспокойство. Могу ли я вам чем-то помочь?
Как при неожиданном пробуждении, озадаченный раздавшейся из ниоткуда речью, мужчина не сразу понял смысл прозвучавших слов. Растерянно пытаясь установить их источник, он оборачивался по сторонам. Вокруг не было никого. Лишь он, в полумраке и тишине пустого храма.
- Добрый вечер.
Перед ним, словно возникнув из света, появился священнослужитель в чёрной рясе с длинной седой бородой. Худощавый, маленького роста, батюшка медленно двигался и очень спокойно говорил. Он был немного сгорбленный. То ли от прожитых лет, то ли от тяжёлой ноши собственных терзаний и чужих откровений, с силой давивших на усталые плечи. Его приветливая улыбка, без сомнений, была способна расположить к доверительной беседе любого, даже самого скрытного человека.
Мужчина собрался с мыслями.
- Здравствуйте, отец…
- Иоанн.
- Здравствуйте, отец Иоанн!
- Здравствуйте. А как я могу к вам обращаться?
- Александр.
- Искренне рад нашему знакомству, Александр. В моих ли силах быть вам полезным?
- Вряд ли. Я вообще оказался здесь совершенно случайно, по странному совпадению. Вижу, храм уже закрывается, значит и мне пора уходить.
Мужчина поспешил в сторону выхода, поклонившись батюшке на прощание.
- Храм всегда открыт для нуждающихся. Не спешите убегать. Мне кажется, вам необходимо с кем-нибудь поговорить. Глаза человека рассказывают о тяготах гораздо правдивее, чем его уста. Вы не против, если мы присядем?
Батюшка пригласил Александра на узкую скамью, стоявшую вдоль стены специально для пожилых и немощных людей, которым было нелегко выдерживать всю службу на ногах.
- Так вы говорите, что оказались здесь сегодня совершенно случайно? Если вас не затруднит, расскажите, пожалуйста, как такое могло произойти? Неужели случайности в жизни всё-таки существуют?
- Существуют? Разве наша жизнь не череда сплошных случайностей?
На лице отца Иоанна проявилась еле заметная улыбка. Прикоснувшись своей тёплой ладонью к руке собеседника, он попросил его продолжить повествование.
- Знаете, батюшка, у меня сейчас очень непростой период. Нет, не верно! У меня сейчас самый сложный период в жизни! Иногда я просто вынужден спешно вставать и идти, бежать, ехать, лететь, куда глядят глаза. Только для того, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями. Без цели, без причин, без объяснений! Просто двигаться вперёд! Именно такая история и произошла сегодня. Я вышел из дома, сел в машину и поехал подальше от неугомонного шума и неугасающих огней опостылевшего города. Сколько я был в пути - не знаю. Как далеко забрался в своём порыве - не представляю. Меня остановили только купола вашего храма, лёгшие светлыми пятнами на тёмный холст вечернего неба. Именно так, совершенно незапланированно, я тут и оказался. А дальше, как в тумане. Тишина, полумрак и ваш голос…
- Удивительная история! Вы упомянули, что приехали из города? Получается, преодолели более ста километров, чтобы появиться тут - в стороне от главных магистралей…
Батюшка на мгновение прервался. Он думал о том, что этот человек ни за что не очутился бы здесь, не будь у судьбы на него каких-то особых планов.
- А чем вы занимаетесь в жизни, Александр? В чём заключается ваша работа?
- Когда-то я был писателем. Если только тот, кто не написал в своей жизни ничего сто?ящего, имеет право так себя называть! Но мне всегда безумно хотелось им стать! Хотя бы ради того, чтобы создать что-то по-настоящему значимое, способное затрагивать человеческие души, заставлять людей переосмысливать собственные поступки!
Справедливости ради стоит сказать, что уже первые произведения принесли мне известность, восторженные отзывы читателей и интерес издателей. Но те, кто столкнулся со стремительным успехом лицом к лицу, не понаслышке знают, насколько коварным он способен быть. Успех может запросто вскружить голову и заставить человека забыть о прежних ценностях и мечтах.
Тогда я ещё не отказался от своей идеи фикс. Но чем больше моих книг видело свет, тем понятнее становилось, что читателю нужно совсем иное! Он жаждал красивой жизни, лёгких денег, неминуемого возмездия. Люди были готовы платить именно за это. Этого от меня требовали и редакторы. Их не сильно интересовали малорентабельные поучительные истории о бескорыстии или сострадании.
Постепенно моя грёза за своей неактуальностью ушла в тень, безоговорочно уступив место повестям, тиражируемым мной как под копирку. Нет, пожалуй, отличия в них всё же были! Чем больше с каждой новой книгой росли аппетиты героев, тем меньше места в них отводилось душе.
В отсутствие возможности в полной мере реализовывать свой потенциал, моё вдохновение стало постепенно угасать. Вскоре я с трудом мог писать даже шаблонные истории, что неминуемо сказалось на качестве произведений и, как следствие, интересе ко мне со стороны поклонников. Тогда-то и пришло горькое осознание, что у меня остался единственный шанс, который либо позволит триумфально вернуться на вершину популярности, либо навсегда поставит крест на моём творчестве. И шанс этот кроется в том самом, убитом ещё до его рождения произведении, удалённом мной из списка планов на жизнь за бесперспективность.
Идея обозначилась быстро. Точнее, в неогранённом виде она давно скрывалась в недрах моего сознания, уже потеряв надежду быть когда-нибудь оттуда извлечённой. Это и стало началом конца!..
***
Ещё с институтской поры у меня были друзья - Андрей и Света. С их подачи я когда-то начал писать. На моих глазах они прошли путь от первого заинтересованного друг в друге взгляда до создания семьи. Эта «сладкая» парочка всегда и всюду проводила время вместе, не обращая внимания на колкие шутки окружающих, ставшие неотъемлемой частью нашего студенческого фольклора. Взявшись за руки, они ходили на занятия, сдавали экзамены, защищали дипломы. А с ними рядом всегда был я. Такая вот троица!
Андрей вырос единственным ребёнком в семье. Мама - химик, папа - хирург. Всё внимание родителей всегда было сосредоточено только на нём. Иногда даже чересчур. Родные не одобряли его отношений со Светой. Они считали, что она не самая лучшая партия для сына. Он же сопротивлялся их нарастающему давлению, как мог.
Света была целеустремлённой, самодостаточной девушкой, не избалованной городским комфортом и беззаботностью. Родилась и выросла в селе. Теперь и не вспомню, каком. Там же закончила с отличием школу. До поступления в институт всё её свободное время было посвящено помощи по хозяйству пожилым родителям. Даже во время учёбы в городе она находила возможность почти каждые выходные ездить домой. Иногда по пятницам я вместе с Андреем провожал её на автовокзал.
Только всем давно известно, что дружба между мужчиной и женщиной в любой момент рискует перерасти в нечто большее. Совсем не обязательно, что это будет взаимное чувство. Оно может стать тяжёлой ношей лишь для одной из сторон. И этой стороной стал именно я...
Свои душевные порывы мне успешно удавалось прятать глубоко внутри, не позволяя им даже выглядывать наружу. Да, это было совсем не просто! Но как можно признаться лучшему другу в любви к его, без одной минуты, жене?! Тогда бы я, наверняка, лишился и лучшего друга, и той, с чьим образом просыпался и засыпал. Конечно, иногда мне удавалось пересилить себя и под надуманным предлогом отдалиться от них. Но, спустя день или два, всё возвращалось на круги своя, потому как я был совершенно не в состоянии излечиться от завладевшей моим сердцем роковой зависимости.
Время шло. По окончании института наше физическое присутствие в жизнях друг друга стало куда менее заметным. У меня появилось писательство, Андрей и Света нашли себя на ином поприще. Мы стали видеться реже. Гораздо реже, чем хотелось! Сначала я забегал к ним почти каждый вечер. Потом наши встречи ограничились чашечкой кофе по выходным. А, спустя пару-тройку лет, мы могли не видеться месяцами, лишь изредка созваниваясь. Но даже эти обстоятельства не освободили мои мысли от её постоянного присутствия. Любовь словно затаилась, но не ушла.
***
Однажды мне позвонил Андрей и предложил увидеться. Это была весна. За окном таял апрельский снег. Мы встретились с ним возле места его работы, в нашем любимом кафе. Выглядел он обеспокоенно и на удивление сильно налегал на алкоголь.
Оказывается, у них со Светой никак не выходило завести ребёнка. Самые маститые доктора разводили руками. Всё, что они могли предложить - не терять надежду. Супруги стали больше времени проводить отдельно. Даже находясь рядом, чаще молчали. Затем и вовсе начались ссоры, переросшие во взаимные обвинения. В итоге, Андрей нашёл утешение на стороне. И ни в ком-нибудь, а в лучшей подруге Светы - Вере. Она была замужем. А сегодня выяснилось, что Вера беременна. С её слов - от Андрея...
Теперь мой лучший друг сидел передо мной и просил совета, как ему поступить. Со Светой они вместе полжизни, их связывает очень многое. Кроме детей. С Верой они втайне встречались всего около полугода, но у них будет общий ребёнок. И она даже готова развестись с мужем ради Андрея.
Наш треугольник медленно превращался в квадрат! Другой бы, наверное, ликовал от возможности, предоставляемой судьбой, но в моей душе, почему-то, царило абсолютно противоположное чувство. У меня не находилось оправданий для того, кто осмелился обмануть такую девушку! Много лет я мечтал лишь о встрече с ней, а кто-то, держа её в объятиях, способен был так запросто рассуждать о расставании!
Единственное, что я сумел тогда порекомендовать Андрею - взять небольшую паузу. События развивались чересчур стремительно. Он был слишком разгорячён. А такие судьбоносные решения необходимо принимать взвешенно, с холодной головой.
Как выяснилось позже, мой совет оказался абсолютно правильным. Спустя всего несколько дней, бесконечно счастливая Света узнала о том, что ждёт малыша. Их отношения с Андреем начали стремительно налаживаться. Вера же осталась с супругом и, не испытывая ни малейших терзаний совести, вскоре обрадовала его известием о грядущем пополнении в их семье. Уже втором.
Казалось, всё вновь встало на свои места. Но только не в моём сознании! Всякий раз, как я встречался с Андреем и Светой и видел её светящиеся глаза, наполненные заботой и доверием к мужу, внутри меня всё переворачивалось. Разве справедливо, когда один человек дарит всего себя другому без остатка, даже не подозревая, что тот давно не достоин его любви?! А Света заслуживала знать!
***
Именно эта история и легла в основу последней из написанных мной книг. Ввиду того, что поведать всё, как на духу?, вживую я не представлял себе возможным, то принял решение изложить своё ви?дение ситуации максимально близко к реальности на бумаге. В процессе работы беспрестанные метания между дружбой и любовью, справедливостью и ответственностью упорно мешали образам обретать плоть. Каждая фраза давалась с боем, каждое предложение вынуждало переступать через себя, каждый эпизод заставлял делать принципиальный выбор.
В итоге, не без сложностей, произведение всё же было мной закончено. Драматичное и неоднозначное, оно сразу нашло своего читателя. Обо мне заговорили как о Фениксе, сгоревшем, чтобы переродиться. Я вновь занял видное место среди самых достойных.
Но последовавшие за выходом книги события перевернули все мои представления о достоинствах с ног на голову. Нет, проблема заключалась не в рецензиях или критиках. Дело было в другом!
Когда я брался за написание, то преследовал цель донести горькую правду до доверчивой девушки, обманутой мужем и лучшей подругой. До девушки, существующей лишь на бумаге, как и остальные персонажи этой истории! Но судьба-чудачка распорядилась иначе, преподнеся мне самый горький из когда-либо полученных уроков.
Погнавшись за реалистичностью, я слишком близко подошёл к границе между явью и вымыслом. По всей видимости, притупившаяся бдительность местами случайно распахнула завесу тайны, и правда через открывшиеся бреши сумела-таки выбраться наружу. Ни метафоры, ни аллегории, ни сравнения, ни даже перевоплощения не сумели сохранить в неприкосновенности запретный образ прототипов действующих лиц моего повествования.
Я явно недооценил женскую проницательность. По старой доброй привычке, в числе первых прочитав мой рассказ, Света - настоящая, а не вымышленная – без особых усилий сумела разгадать литературный ребус.
