ГЛАВА 1. Мятный коктейль со вкусом шторма
Девятый вал с грохотом ударился о скалу, рассыпался брызгами. Длинный пенный язык прошелся по деревянному полу, лизнул босые ступни. Ами довольно вытянула ноги и, подняв руку, щелкнула пальцами: «повторить». На узком белом запястье — как почти ко всем рыжим, загар к Ами совсем не лип — блеснул желтыми камнями браслет, подарок матери. Отец кривился — слишком вульгарная безделушка, но, когда узнал, сколько той безделушке лет и в какую сумму она оценена одним из столичных ювелиров, недовольство сошло на нет. Ами браслет нравился не за это. Мать нередко привозила ей ценные или не очень мелочи, некоторые — даже со своими историями. Но глядя на него, Ами думала о вязком тяжелом воздухе тропических лесов, жгучем солнце пустынь, которое будто оставило свой след на каждом из камней, и о тех, кто мог носить его прежде.
Подскочивший официант склонился в вежливом полупоклоне, поставил на столик бокал с мохито, двойную порцию мороженого и испарился.
Мороженое здесь делали вкусное, какое ни возьми. Хоть классический пломбир, хоть фисташковое, лимонное, с джемом, с шоколадной крошкой, фруктовое — все девятнадцать сортов, которые Ами успела перепробовать за две недели, были выше всяких похвал. А мохито освежал — несмотря на раннее утро и разгулявшийся еще с вечера шторм, духота стояла такая, что не хотелось даже подниматься с места. Ами какое-то время раздумывала, не попросить ли добавить ром, но тогда пришлось бы до завтра забыть о небе, а летать хотелось невыносимо.
Да здесь и заняться-то больше нечем. «Алмазный берег, Алмазный берег… незабываемый отдых для избранных, тьфу». Нет, кому-то вроде отца и в самом деле не вредно отдохнуть от столичной суеты, нудных светских визитов, а главное — от пожирающих время и нервы дел. Но ведь и здесь те же люди, то же «приличное общество»... Разве что курортная беззаботность и безделье накладывают свой отпечаток. Так ведь отец сам сюда не поехал! У него дела! А ей тут скучай…
Ами поморщилась, перекинула косу на плечо — хоть немного шею открыть! Сделать бы стрижку, но папочку точно удар хватит… Выпила залпом половину бокала и взялась за мороженое. Сливочный пломбир с кусочками персика и киви, страшно подумать сколько калорий — о да, ей нравилось ловить на себе завистливые взгляды сидящих на диете дамочек! Конечно, приходится считать каждую крошку еды, когда целыми днями только и передвигаешься от кресла в кафе к шезлонгу на пляже! Ами такой ерундой не заморачивалась — зачем, если единственный полет сожжет излишки?
Чем развлекался весь этот планктон — ах, простите, сливки общества! — Ами понять не могла. Танцы, кино, музыкальные вечера, игры в фанты или карты, теннис и пляжный волейбол, купания и солнечные ванны, спа и массаж, и даже экзотические развлечения вроде ловли акул — для желающих пощекотать нервы. Вроде и много разного, а все равно — скука смертная! «Камелия, девочка моя, ты прекрасно отдохнешь», — уверял отец, отправляя ее сюда. Забыл только добавить: «Отдохнешь от разумной деятельности». Да, конечно же — он наверняка считал таковой поиск подходящего жениха! Дорогой курорт — место, где они так и кишат, только присматривайся, выбирай и хватай подходящего. То-то женская часть отдыхающих смотрит друг на друга волчицами — конкуренция!
Спасибо, удалось взять с собой Крошку. Замуж Ами не рвалась, а возможность летать каждый день без бдительного присмотра отцовских телохранителей дорогого стоит.
Море сверкало бликами под утренним солнцем — темно-графитовое у самого берега, мутно-синее чуть дальше и бирюзовое к горизонту. Катило валы — Ами от нечего делать считала. Седьмой… восьмой… девятый! Древняя примета работала — снова лишь девятый вал поднялся на всю высоту крутого берега и разбился, оросив пол «Гнезда на скале» и босые ноги Ами.
Хорошо, что она в шортах. Сарафаны в этом сезоне в моде длинные, подол давно намок бы. А что почтенные матроны ворчат: молодежь, мол, пошла, сверкает голыми коленками, ни стыда, ни приличий — так и пусть себе.
Внизу, на узкой полоске пляжа, сейчас пусто, да и полоски той нет, всю съедают высоченные волны. Купаться полезет разве что самоубийца или отчаянный любитель слишком острых ощущений: в море не войдешь, сразу захлестнет, опрокинет, а потом запросто разобьет о скалу. А сверху посмотришь — красота и почти идиллия! Солнце играет на воде, просвечивает гребни волн, так и чудится, что на одном из этих гребней вот-вот покажется русалка или морской дьявол — кому кто нравится. Ами предпочла бы дьявола. С ним наверняка не скучно.
Хотя проводить время именно здесь ей нравилось. Мало кто добирался в крохотное кафе на отшибе, вдалеке и от пляжа, и от коттеджей, и от развлекательной зоны. А по утрам, как сейчас, она и вовсе наслаждалась полным одиночеством и почти абсолютной тишиной. Здесь не включали музыку, и можно было слушать море и ветер. Или вообразить, что ты не на курорте, а на необитаемом острове… ну, почти необитаемом. Есть такие островки, обычно совсем крохотные, где или маяк, или метеостанция, или еще что-нибудь вроде того. Живут себе два-три человека, занятых делом. И никаких сливок общества, охоты на женихов и прочей ерунды.
Ами подозревала, что в этот раз давно надоевшее «когда ты наконец подаришь мне внуков» и «вокруг столько прекрасных, достойных молодых людей» было лишь предлогом. Уж очень внезапно все произошло. Обычно отец планирует отдых заранее — это раз. Два — он крайне не любит отпускать куда бы то ни было единственную дочь одну, без своего родительского надзора. Телохранители не в счет. А тут: «Камелия, девочка моя, все уже оплачено, вылетаешь завтра утром, все лето в твоем распоряжении, отдыхай, не скучай...»
Все лето! Да она здесь одуреет! А спорить, протестовать — бессмысленно… Если сразу не стал слушать никаких возражений, значит, у него свои причины, которыми он не намерен делиться с «наивной девочкой». Даром что «девочке» двадцать, почти все подруги замужем, некоторые уже и с детьми, а она для отца до сих пор и сама — ребенок.
Может, у него с бизнесом очередные проблемы? Или появилась новая любовница, которую стыдно демонстрировать невинной дочурке? Не то чтобы Ами не могла спросить прямо, но отец куда-то торопился и вернулся только утром — ради их традиционного прощального поцелуя.
Именно в такие моменты Ами остро не хватало матери. Той, кому можно позвонить в любое время, поделиться недоумением, большими и маленькими радостями, о чем-то спросить или чем-то похвастать. Но мать, судя по последнему письму, исследовала сейчас очередные остатки очередной древней цивилизации где-то между Островом Астарты и Наринскими пустошами — почти без связи с миром, бывшим мужем и дочерью. И была счастлива, насколько может быть счастлива женщина, пожертвовавшая семьей и благополучной жизнью ради самого дорогого — любимой работы.
Иногда Ами жалела, что в ее жизни нет настолько сильного увлечения. Крошка не в счет — вряд ли любовь к полетам помешает семейной жизни. Только если муж окажется тираном и деспотом, но разве же она за такого выйдет? А с другой стороны, быть свободной женщиной сложно. Таких, как мама — единицы. Ами нравилось чувствовать себя сильной, самостоятельной, но свои границы она знала. Сейчас она самостоятельна лишь настолько, насколько отец оплачивает ее увлечения. Рано или поздно забота отца сменится заботой мужа. Естественный порядок вещей… Родись она мальчиком — другое дело. Тогда проводила бы гораздо больше времени в директорате Атталь-банка и уже сейчас считалась бы преемницей отца, вникала в тончайшие подробности и училась принимать решения. Но дочь на это рассчитывать не могла. С другой стороны, тогда у нее — у него — не было бы выбора. Финансовый факультет международного университета Эдеры, без вариантов. Хобби — полезные для установления нужных связей и не вредящие деловому имиджу. Гольф, покер, посещение скачек и яхт-клуба. В гараже — неповоротливые и надежные «носороги», Джей-порто последней модели, что в огне не горят и в воде не тонут. А небо — только с земли. Смотреть на других сумасшедших.
Нет уж, сомнительное получилось бы «счастье»!
А дар точно так же пришлось бы скрывать. Это только раньше, маленькой, Ами верила, что, будь она мальчишкой, ей не запрещали бы летать так, как хочется. Вместо «Камелия, детка, это неподходящая способность для девочки, это неприлично, это опасно» — было бы: «Сынок, я не могу рисковать наследником». Разницы ноль, как говорит папин управляющий. Еще и обиднее вышло бы — когда девочке запрещают рисковать, это все-таки понятно, а мальчишки такого не любят.
Мороженое кончилось, мохито тоже. Расплатившись, Ами помедлила у перил. Волны бушевали внизу — шторм и не думал утихать. С помощью своего дара она могла бы сейчас пробежаться по их острым, увенчанным пеной гребням. Ну… именно так бы это выглядело со стороны. А приходится делать вид, что ты самая обычная. Интересно, сколько еще вокруг таких же, скрывающих свой дар? У кого-то он опасен для них самих, у кого-то — для окружающих. Кому-то попросту не нужен, бесполезен. Может, в действительности делать что-нибудь необычное способен каждый? Может, это в человеческой природе — так же, как умение говорить и думать?
С отцом работает телепат. С мамой — искатель сокровищ и целитель. А прошлогодняя серия ограблений, почти разорившая кое-кого из папиных коллег? Сразу было понятно, что преступник с особым даром. То ли видит сквозь стены, то ли не просто видит, а еще и проходит, наплевав на все замки и сигнализацию?
Никто не знает, как, откуда, почему? Не генетическая мутация — геномы и одаренных, и «мутантов» исследовали вдоль и поперек, ничем от обычных не отличаются. Просто дар. Вроде абсолютного музыкального слуха или таланта к живописи.
«Глупые мысли, — поморщилась Ами. — Бесполезные». Повернулась и уперлась взглядом прямо в Рэя Брандера.
Спрашивается, почему она всегда краснеет, когда видит его? Аж до горящих ушей. Их ведь даже знакомыми не назовешь, так — вращаются в одном обществе. Отец его не любит и к ним никогда не приглашает. И Ами сколько раз предостерегал — Брандер-младший опасен, держись подальше. Но чем может быть опасен владелец преуспевающего охранного агентства?! Скорей всего, отец просто вымещает на Рэе Брандере злость на Алекса Брандера, с которым лет двадцать назад не поделил контрольный пакет. Нет, Рэй, конечно, мог и вправду напугать, особенно когда чем-то недоволен или озадачен. Да и вообще выглядел устрашающе — хмурый, черноволосый и одет вечно в темное, с мрачным взглядом и нехорошей усмешкой. Но он бывал и другим. Словно вдруг задавался целью показать, каким именно должен быть по-настоящему привлекательный мужчина. И дело не в манерах, которые в такие моменты становились безупречными, не в галантности и даже не в улыбке, адресованной не одной из многих, а тебе, единственной. Ами не могла бы объяснить, но чувствовала — Рэй притягивал к себе на каком-то глубинном, физическом уровне. И вот тогда на него плотоядно и восторженно пялились экзальтированные дамочки на вечеринках и почтенные матроны с выводками дочерей. А Ами наблюдала издалека, порой, пожалуй, чересчур пристально. И в глубине души жалела, что для отца оказались слишком важны коммерческие разногласия с Брандером-старшим. Иначе, возможно… В конце концов, отец внимательно читает рейтинги холостяков, а Рэй Брандер — в десятке самых завидных женихов. Кажется, уже четвертый год.
И только его — иногда, мысленно — Ами называла по имени. Пусть это и было глупостью.
По правде сказать, встретить Рэя на Алмазном берегу она никак не ожидала. Брандер и курорт в одном предложении? Да ладно! Приемы, вечеринки и другие светские мероприятия тот терпеть не мог и обычно уходил, как только приличия позволяли откланяться. Тем не менее факт оставался фактом. Он снял отдельный коттедж — как и сама Ами, кстати, и это совпадение отчего-то вызывало улыбку. Хотя вряд ли Рэй Брандер, как и она, просто не хотел лишнего общества. Ами выбрала себе коттедж на берегу, рядом с несколькими такими же — жилье в классическом стиле для желающих уединения. А Брандер поселился в эпатажном «Утесе альбатроса» — в единственном коттедже, что находился почти за основной территорией отеля, на склоне одиноко торчавшей скалы, и радовал глаз скорее авангардистов, чем ценителей классики и комфорта. Ами даже удивилась, увидев там постояльца — но лишь потому, что с высоты не рассмотришь, кто там. «Утес альбатроса» стоял далеко от основных отелей, зато близко к летному полю, и Ами наблюдала его чаще с неба, чем с земли.
Но Брандер… честное слово, с ним проще вообще никогда и ничему не удивляться! Даже если сталкиваешься всего несколько раз в году и знакома на уровне «как приятно видеть вас на этом приеме». Иначе только о нем и станешь думать, и в мыслях будут только вопросы — и ни одного ответа.
Например, что это за охранное агентство такое, которое не дает рекламы ни в официальном «Столичном вестнике», ни в светской «Вечерней Эдере», ни на телевидении, но о нем все и так знают? И когда Рэй делами занимается, если он — бессменный герой скандальных колонок и лакомая добыча для низкопробных бульварных журналов?
И почему ей постоянно чудится едва заметная фальшь и в светской, и в скандальной его ипостаси? Словно сбрасывает одну маску и тут же надевает другую, но обе — для тех, кто не присматривается. Хотела бы Ами разобраться, какой он — настоящий.
На «Алмазном берегу» Рэй сменил столичный костюм на майку и потертые драные шорты, от этого ультрасовременного веяния у почтенных господ должны были вставать дыбом волосы и дергаться глаза. Но у Брандера ничего не дергалось. Он в таком виде болтался по пляжам, барам и кинозалам вот уже пятый день. И явно отчаянно скучал. А Ами разбирало любопытство — что он вообще забыл на курорте?! Охрана здесь своя, да и не так себя ведут охранники на работе.
— Вот ты где, — сказал Брандер, загораживая дверь. — Я мог бы долго вещать что-нибудь о ваших достоинствах, косах и глазах, милая Камелия. Но мне лень. Птичка на взлетке — твоя?
Если что и могло вырвать Ами из ступора и отвлечь от разливающегося по лицу и ушам смущающего жара — Рэй с этим угадал. Ами прищурилась и ответила вопросом на вопрос:
— Какая именно птичка? Их там три, не считая спасателей.
— Но настолько красная и настолько дорогая — одна, — ухмыльнулся Брандер.
Почему-то Ами тоже захотелось ухмыльнуться.
— Тогда — моя.
— Хочу арендовать. Цена не имеет значения.
ГЛАВА 2. Не все, что покупается — продается
«В воздухе отчетливо запахло приключением», — так, наверное, написали бы в романе. Ами сказала бы проще — ей настолько надоело «наслаждаться отдыхом», что перспектива изображать из себя воздушного извозчика для скандального и загадочного Рэя Брандера привела почти в восторг. И плевать, что дочери преуспевающего банкира такое не пристало, да и вообще — предосудительно.
Вот только стоило уточнить, правильно ли она поняла… или правильно ли поймет ее Брандер.
— Кто за штурвалом?
— Я.
— То есть ты хочешь машину без пилота? Нет, прости. Не сдается.
Брандер прищурился, смерил с ног до головы задумчивым, пронизывающим взглядом, сжал челюсти и ушел, громко хлопнув дверью.
