И вновь ей почудился смех, тихий, измученный, но искренний. «Маленькая, когда-нибудь ты смогла бы, но сначала вырасти!»
— Я вырасту, — прошептала Сата, — я стану еще сильнее, а ты, ты будешь со мной?
«Всегда, пока будет рядом с тобой море», — вздохнул дракон. Остров опустился, вздрогнув, с глухим треском, словно корабль, напоровшийся днищем на скалы. И замер.
И дракон тоже замолчал. Только бились о белые берега штормовые серые волны.
Сколько Сата ни звала, дракон так и не отозвался.
— Все уходят, даже драконы, — утешал дед, хотя разве это можно назвать утешением? Сата вспоминала другое: «Пока будет рядом с тобой море»…
Теперь белый остров не защищали ни коварные течения, ни скалы и водовороты, и совсем близко располагались другие острова, населенные и, кажется, богатые. Сата видела рыбацкие лодки в море и красивые парусники, видела и узкие, быстрые шлюпы, которых боятся пираты — морская охрана, почти не заходившая в их глухую деревушку. Один такой шлюп свернул к острову в первый же день, перед закатом. Вошел в бухту, поймав косым парусом вечерний бриз — остальные паруса были спущены, но шлюп шел легко, и Сате почудилось что-то знакомое, почти родное в песне волн у его бортов.
Упал в воду якорь, подняв фонтан брызг, и за брызгами Сата не заметила, откуда взялся у борта человек. Казалось, он стоит прямо на воде, и вода сама несет его к берегу. Закатное солнце било ему в спину, заливало яркой бронзой растрепанные ветром волосы, того же цвета, как закатная солнечная дорожка на ряби волн. А за его спиной Сате чудились не потемневшие к ночи облака, а штормовые крылья.
— Кто ты? — спросила Сата, едва он ступил на белый песок — совсем молодой, с улыбкой от уха до уха, бронзово-рыжий, такой обыкновенный, если бы не ощутимый вихрь силы вокруг.
— Я? Капитан этой лоханки, — он ткнул пальцем себе за спину, — а ты Сата, я знаю. Мне о тебе рассказали. А ты ее дед? — он поклонился, как младший старшему. — Здравствуй. Ты доверишь мне защищать твою внучку?
— И долго ты сможешь пробыть рядом с ней? — спросил дед. — Ее отец оставил ее мать всего через три дня.
— У меня еще много времени. Вся жизнь.
— А потом? — мрачно спросила Сата. Кто их знает, этих драконов, много ли у них «всей жизни» в людском облике! А он ей понравился, и она совсем не хотела его терять. Не хотела, чтобы он ушел, пусть даже рано или поздно уходят все.
Вечерний соленый бриз взъерошил его волосы, швырнул Сате в лицо пригоршню брызг. Молодой дракон шагнул к ней и обнял, и сказал:
— Пока будет рядом с тобой ветер. Всегда, Сата.
Далеко к югу от Янтарной гряды, там, где проходит по морю полоса штормов и круглый год ревет ветер, на белом острове под кедрами стоит дом. В этом доме живет женщина с золотыми косами, с глазами синими, как спокойное море в солнечный день. В этот дом возвращается мужчина с бронзовыми волосами и широченной улыбкой, возвращается и вновь уходит в море, и соленый ветер приносит от него вести. В этом доме растут их дети.
Когда-нибудь они уйдут, отдав свою силу этому миру, как рано или поздно уходят все. И тогда рядом с белым островом появятся еще острова, и штормовой ветер будет петь в ветвях кедров, и штормовые серые волны будут биться о белые скалы.
А далеко на севере будет вечно грустить осколок белого острова, и будут гибнуть неосторожные корабли, не успевшие свернуть в сторону от Блуждающих скал. Что делать, у дракона этого острова и при жизни был дурной нрав, а смерть никого еще не сделала добрее. Но южный ветер долетает, случается, и сюда, и тогда стихают волны, и Зубы Дракона замирают, словно прислушиваясь к далеким голосам, песням и смеху.
Но еще говорят, что однажды найдется корабль, который преодолеет полосу вечного штиля, перед которым исчезнут водовороты и стихнет коварный прибой. Скалы позовут его капитана, потому что услышат звенящую в его крови штормовую песню, и тот откликнется на зов. И среди скал и водоворотов вновь родится исчезнувший когда-то остров.
— Я вырасту, — прошептала Сата, — я стану еще сильнее, а ты, ты будешь со мной?
«Всегда, пока будет рядом с тобой море», — вздохнул дракон. Остров опустился, вздрогнув, с глухим треском, словно корабль, напоровшийся днищем на скалы. И замер.
И дракон тоже замолчал. Только бились о белые берега штормовые серые волны.
***
Сколько Сата ни звала, дракон так и не отозвался.
— Все уходят, даже драконы, — утешал дед, хотя разве это можно назвать утешением? Сата вспоминала другое: «Пока будет рядом с тобой море»…
***
Теперь белый остров не защищали ни коварные течения, ни скалы и водовороты, и совсем близко располагались другие острова, населенные и, кажется, богатые. Сата видела рыбацкие лодки в море и красивые парусники, видела и узкие, быстрые шлюпы, которых боятся пираты — морская охрана, почти не заходившая в их глухую деревушку. Один такой шлюп свернул к острову в первый же день, перед закатом. Вошел в бухту, поймав косым парусом вечерний бриз — остальные паруса были спущены, но шлюп шел легко, и Сате почудилось что-то знакомое, почти родное в песне волн у его бортов.
Упал в воду якорь, подняв фонтан брызг, и за брызгами Сата не заметила, откуда взялся у борта человек. Казалось, он стоит прямо на воде, и вода сама несет его к берегу. Закатное солнце било ему в спину, заливало яркой бронзой растрепанные ветром волосы, того же цвета, как закатная солнечная дорожка на ряби волн. А за его спиной Сате чудились не потемневшие к ночи облака, а штормовые крылья.
— Кто ты? — спросила Сата, едва он ступил на белый песок — совсем молодой, с улыбкой от уха до уха, бронзово-рыжий, такой обыкновенный, если бы не ощутимый вихрь силы вокруг.
— Я? Капитан этой лоханки, — он ткнул пальцем себе за спину, — а ты Сата, я знаю. Мне о тебе рассказали. А ты ее дед? — он поклонился, как младший старшему. — Здравствуй. Ты доверишь мне защищать твою внучку?
— И долго ты сможешь пробыть рядом с ней? — спросил дед. — Ее отец оставил ее мать всего через три дня.
— У меня еще много времени. Вся жизнь.
— А потом? — мрачно спросила Сата. Кто их знает, этих драконов, много ли у них «всей жизни» в людском облике! А он ей понравился, и она совсем не хотела его терять. Не хотела, чтобы он ушел, пусть даже рано или поздно уходят все.
Вечерний соленый бриз взъерошил его волосы, швырнул Сате в лицо пригоршню брызг. Молодой дракон шагнул к ней и обнял, и сказал:
— Пока будет рядом с тобой ветер. Всегда, Сата.
***
Далеко к югу от Янтарной гряды, там, где проходит по морю полоса штормов и круглый год ревет ветер, на белом острове под кедрами стоит дом. В этом доме живет женщина с золотыми косами, с глазами синими, как спокойное море в солнечный день. В этот дом возвращается мужчина с бронзовыми волосами и широченной улыбкой, возвращается и вновь уходит в море, и соленый ветер приносит от него вести. В этом доме растут их дети.
Когда-нибудь они уйдут, отдав свою силу этому миру, как рано или поздно уходят все. И тогда рядом с белым островом появятся еще острова, и штормовой ветер будет петь в ветвях кедров, и штормовые серые волны будут биться о белые скалы.
А далеко на севере будет вечно грустить осколок белого острова, и будут гибнуть неосторожные корабли, не успевшие свернуть в сторону от Блуждающих скал. Что делать, у дракона этого острова и при жизни был дурной нрав, а смерть никого еще не сделала добрее. Но южный ветер долетает, случается, и сюда, и тогда стихают волны, и Зубы Дракона замирают, словно прислушиваясь к далеким голосам, песням и смеху.
Но еще говорят, что однажды найдется корабль, который преодолеет полосу вечного штиля, перед которым исчезнут водовороты и стихнет коварный прибой. Скалы позовут его капитана, потому что услышат звенящую в его крови штормовую песню, и тот откликнется на зов. И среди скал и водоворотов вновь родится исчезнувший когда-то остров.
