На самом деле не так уж и много в наших краях кланов, чтобы заполонить скалистую площадку «Волчьего клыка» целиком. Оборот рядовых членов стаи проходил обычно в общине под контролем вожака. А на «Волчий клык» приглашались только дети вожаков и первых лиц.
Дело не в особом отношении, хотя состояние привилегированности ощущалось, просто по статистике пять из десяти щенков обернувшись, демонстрировали силу, передавшуюся от родителей. Магия в семьях порой наследовалась из поколения в поколение, и ритуал просто считался опасным, если проводить его в стае – вожак мог не удержать волка равного по силе ему самому. Обезумевшее животное могло наброситься на любого члена стаи и разорвать. Существовал ещё зов стаи, но не все его сразу слышат из оборотней. Потому церемонию проводили в последнюю ночь августа перед началом учебного года и участвовали в ней вожаки многих стай, чтобы помочь, если вдруг произойдёт казус.
– Сейчас разожгут костры на скальном зубе, и начнётся церемония.
Мама болтала, а я вяло кивала. Понимала её, ведь она волновалась не меньше моего. Я присмотрелась к огромной куче поленьев, посыпанных хворостом – чтобы горело хорошо на самой вершине огромного валуна, напоминающего по форме клык. Отсюда и название места.
Поискала взглядом Алекса. Рядом с родителями его не оказалось и в толпе ребят, стоявших особняком и болтавших о чём-то – тоже.
– Всё. Начинается. Иди, – произнесла мама и подтолкнула меня в спину.
Я послушно пошла, но, не отрываясь, смотрела на вспыхнувший и разгорающийся на фоне густого тёмного неба костёр.
– Привет, – раздалось над ухом.
Алекс.
Он улыбался и заставил ответить ему тем же. Получилось не очень, но всё спишем на волнение. Я надеялась на это.
– Привет.
– Хоть бы написали, где женская палатка для переодевания, а где мужская.
Он забавно ворчал, следуя рядом к высоким шатрам, попутно махая рукой кому-то из знакомых. Я тоже пару раз ответила на приветствие, но это не заставило расслабиться, наоборот – напряжение возрастало.
– Ну вот! Очередь! – досада в голосе Алекса была наигранной.
– Да уж, не порядок, – я немного расслабилась.
В самом деле, зачем трусить? Нагнетать? Всё естественно, так же как дышать.
10.10.2017
– Скоро увидимся? – подмигнул Алекс.
– Уже очень скоро, – кивнула я.
Откинув клапан входа в палатку, я шагнула внутрь. Несколько девушек скинули с себя одежду и облачались в туники. Они улыбались, перешёптывались. Знакомых волчиц среди них не оказалось, и я прошла к скамье, на которой лежали несколько стопок с ритуальными одеждами. Рядом стояла гнутая вешалка на колесиках, со множеством болтающихся на них плечиков. Часть из них уже заполнилась одеждой.
Подхватив из стопки тунику, я прошла вглубь и стала раздеваться. Холод заставлял ёжиться, но я продолжала разоблачаться. Оставшись полностью обнажённой, накинула тунику, пригладила её. Одеяние – прямоугольник с прорезью для горла, обшитого искусной вязью рун. Взяв пояс, скрученный из разноцветных нитей, запахнула разрезы по бокам и подвязала его на талии.
Девушки уже вышли из палатки, а на их месте теперь переодевались другие. Я приблизилась к противоположному проёму в шатре, чтобы выйти на другую сторону, но замерла в нерешительности. Мне вдруг стало очень страшно. Вся моя жизнь была подготовкой к этому моменту, и вот он настал, а я трусила.
– Ты идёшь? – кто-то тронул меня за плечо.
Повернула голову. На меня смотрела курносая девушка с карими глазами и улыбалась.
– Да. Не могу решиться, – промямлила я. – Холодно там.
– Очень холодно. Потому: виват листьям священного дерева! Иди! Съешь один, и будет жарко.
Мы покинули шатёр вместе, и сразу у входа на треноге стояла чаша с листьями. Взяли по одному и разжевали. На вкус – так себе, даже противно – трава травой. С тем же успехом можно и сено есть.
Глотнув с большим трудом, обхватила себя руками, чтобы согреться и улыбнулась незнакомке. Мы вдвоём двинулись к скале, где уже стояли несколько девушек и парней. Они напоминали статуи на фоне тёмного звёздного неба, обласканные красно-оранжевым светом огромного костра.
И вдруг я почувствовала, что по телу растеклось тепло. Голова затуманилась, и я перестала переживать. Меня манило небо и красивый белый диск на нём – луна. Зверь внутри меня рос, и я чувствовала, боль и желание освободиться. Но к моему удивлению ломота в теле не была неприятной. Как сказала девушка: «Виват листьям священного дерева» – они купировали ощущения.
Алекс вышел из шатра последним и присоединился к нам. Навскидку нас человек тридцать – тридцать пять: юных, стройных, готовых принять свою участь.
Неожиданно раздался вой. Он донёсся с другой стороны от «клыка». К нему присоединился второй, третий, четвёртый… Волчица заёрзала внутри моего существа, откликаясь на призыв. Тут я увидела бредущую к нам толпу женщин. Среди них была и мама. В другой бы момент я обрадовалась или ещё как-то отреагировала, но не сейчас: в голове туман, а ну душе – покой.
Мама встала напротив меня, и протянула лежащий на раскрытых ладонях красный минерал – амулет. Я поклонилась. Сделать это оказалось трудно – мышцы набухли, налились и горели. Я не смотрела на маму, пока она что-то говорила мне. Когда она закончила, я, опустив голову, повернулась и точно в трансе побрела следом за остальными к церемониальному камню.
Мы выстроились, чтобы взойти наверх. Я запрокинула голову и устремила взор к луне и звёздам. Амулет согревал ладонь, колол пальцы. Но я чувствовала необходимость этого, ведь талисман призван забрать часть магии первого оборота на себя и мне будет проще услышать зов вожака – папы.
Настала моя очередь, и я стала взбираться босыми ногами по пологим уступам валуна. Костров оказалось два, и они полыхали, облизывая языками темноту. Между ними выложенная дорожка из нескольких амулетов, а внизу, под выступом скалы уже выли новообращённые волки.
Мой зверь притих и давил на рёбра тяжёлым бременем. Я с трудом присела и положила минерал следующим в линии амулетов. Он поймал отблеск взбесившегося пламени и потух. Мне стало тяжело дышать, потому выпрямилась с большим трудом. Сделала шаг, второй и едва не задохнулась от острой боли во всём теле. Я хватала воздух ртом, но мне всё равно его не хватало. Мышцы разрывало от пульсации, а сухожилья стягивали их, не давая наполнится энергией до отказа. Мир завертелся и перестал существовать. Он окружил меня и замкнулся.
Я издала рык, оскалилась. Захотелось сделать прыжок, чтобы одним махом покинуть неясную явь и оказаться в другом, открытом и свободном мире. И я прыгнула…
Приземлившись на ноги, я встала на четвереньки, но всё еще была человеком. Из горла вырвался рык. Звериная ипостась ломала меня, крутила, заставляя кататься по скалистой площадке и скулить, но не вбирала в себя человека. Я ничего не замечала вокруг, всё стало бессмысленным, маловразумительным. Была только она – боль, сводящая с ума, заставляющая молить о смерти.
И вдруг невыносимые муки прекратились и я, будто очутилась в невесомости. На краткий миг ощутила силу первородной магии, которая помогла трансформации, и я встала на четыре лапы. Протяжно и громко, так чтобы Космос услышал мой голос, завыла. Энергия оборотной магии пульсировала в каждой клетке тела. Я хотела бежать, долго. А ещё я жаждала чужой крови. Меня манил её запах, он буквально заполнял мозг, одурманивал. Я переступила лапами, и шаг дался с большим трудом, хоть и был пружинящий, крепкий.
Раздался хор голосов. Выли волки. Я отступила и мотнула головой.
Нет, нет, я сама по себе. Впереди охота, и я буду там.
Вой снова разорвал тишину, и я услышала в своей голове хриплый голос:
– Остановись и подчинись.
Потом другой:
– Ты часть стаи.
И снова первый, хриплый:
– Стая призывает тебя.
Но среди гомона не было сильного и подчиняющего, и я могла не слушать их, а бежать, бежать, согревая мышцы, следуя за запахом далёкой жертвы.
– Смирение!
Это был голос вожака – моего отца. Он сильный и мощный, подавляющий инстинкт и боль тела.
Я подчинилась. Прижав уши, заскулила, отступила назад, приникла к земле.
– Она слабая волчица, – прошелестел хриплый голос говоривший мне о стае.
Я хныкала под ощущением давящей магии альфы, которая растаптывала меня, заставляя разрываться моё сердце от страданий, а тело от охватившей боли. Но власть вожака сильнее. Сильнее…
13.10.2017
Мы выехали на трассу, пока ещё заботливо укутанную звёздным покрывалом ночи. Мама села со мной сзади и, приобняв прижала к себе. Нежная и хрупкая тридцатидевятилетняя шатенка с длинными вьющимися волосами, притягательными чертами лица и зеленовато-жёлтыми глазами, несмотря на внешнюю мягкость, обладала твёрдым характером и была достойной опорой вождю. Я как никогда сейчас нуждалась в её поддержке, и родительница чувствовала это.
Доверчиво прильнув к ней, я положила голову на материнское плечо. И ненадолго в моей душе воцарилось умиротворение. Отец – сильный, молодой сорокапятилетний мужчина, с густыми коротко остриженными каштановыми волосами, уверенно вёл карот, изредка одаривая своих женщин подбадривающими взглядами в зеркало заднего вида. Его породистое лицо, отличавшееся благородными чертами, с добродушными карими глазами, было спокойным и сосредоточенным. Все трое молчали, и тишина не была тягостной, но приносила успокоение моим разбушевавшимся нервам.
История встречи и любви родителей вдохновляла меня и вселяла надежду, что Покровительница рысей поможет и мне, соединив нас Брайтоном после этого знаменательного дня. Папа влюбился в маму чуть ли не с первого взгляда. Он, как и Брайтон, был старше неё. Молодым выпускникам Университета предложили посетить бал первокурсников. Отец, завидев рыженькую стройную красавицу, пригласил на вальс и больше никому в тот вечер не дал шанса потанцевать с ней.
Мамин первый оборот прошёл великолепно, но ни один из преследовавших тогда самцов, её не вдохновил. Где был в тот день папа, мне неизвестно, но после их совместной прогулки в звериных ипостасях, они поняли, что просто созданы друг для друга и через год поженились, получив горячее одобрение моих бабушек и дедов.
Я завистливо вздохнула, смакуя тысячи раз рассказанную и бережно хранимую в памяти историю любви своих родных. Теперь мои мысли витали за гранью реальности – там, в будущем. Как пройдёт оборот? Папа говорил, что ничего страшного случиться не могло, ведь Покровительница, оставив нам чудеса Врат, предусмотрела любой исход обращения. Старейшины были нужны, чтобы приглядывать за молодыми и рьяными самцами. Контролировать их пыл, чтобы не творили беспредел и не зарывались от слишком резкого отказа их персонам.
Будет ли в тот миг со мной рядом Брайтон? Как скоро мы с любимым сможем быть вместе, физически. Нас тянуло друг к другу, и только Ритуал удерживал от опрометчивых поступков. Если преступить черту дозволенного, можно не только лишиться магии, но и потерять своего зверя навсегда.
Брай обратил на меня внимание ещё в школе, когда мне оставалось отучиться два года. Высокий симпатичный выпускник подошёл ко мне после линейки, организованной в честь окончания школы старшими классами и подарил белую розу. Я поблагодарила его и, смущённо покраснев, приняла дар. Мой жест вдохновил парня и послужил ему разрешением ухаживать за мной. Вернее, позволение называться моим парнем, он приобрёл, познакомившись с моими родителями, когда встретился с ними, провожая меня в тот же день.
Помню, от радости у меня голова шла кругом. Видный взрослый парень из состоятельного семейства сам обратил на меня внимание! А ухаживать и дарить комплименты Брайтон был мастер. Каждая наша встреча была полна радости и нежности. Мы находили общие темы и часами могли болтать без устали, неохотно расставаясь на ночной перерыв. Потом Брай поступил в Универ, а мне ещё предстояло завершить обучение в школе. Но каждый день после учёбы он встречал меня и провожал на тренировки по танцам, а потом дождавшись, – домой. Мы неспешно бродили по паркам и скверам города, и в квартиру я приходила уже под вечер. Но вдохновлённая новой завтрашней встречей, я быстро справлялась с домашними заданиями и засыпала с мыслями о Брайтоне. Или он звонил мне поздно вечером, и я незаметно улетала в царство снов, под ласковое нашёптывание Брая.
Наша нежная привязанность крепла с каждым прошедшим днём и постепенно перерождалась в сильное и жгучее чувство первой любви. Мы не могли наболтаться, насмотреться и надышаться друг другом, нацеловаться всласть. А я не представляла себе другого парня на месте моего Брайтона. Понравится ли его зверю моя Риска?
Улыбнулась. Я давно уже начала мысленно общаться с рысью – моей второй сущностью. Мы неизменно чувствовали настроение каждой из нас и старались подстроиться под свои характеры. Сейчас она беспокойно ёрзала во мне и не менее сильно переживала о благополучном исходе предстоящего превращения.
Я уже была переодета в традиционное платье-тунику рысьей расцветки, из тончайшей невесомой, словно паутинка шерсти. Испещрённый узорами символики наряд с круглой горловиной, с небольшими – до середины бёдер разрезами с обеих сторон, доходил до колена. В моих изящных ушках покачивались овальные серьги из платины, с круглым зелёно-жёлтым камнем – хризолитом, в виде кошачьего глаза, имитирующего Око Богини. И в комплект к серьгам меня украшал кулон на длинной широкой цепочке.
Мы оборотни очень чувствительны к серебру. Оно не вредит, но делает его соприкосновения с обнажённой кожей неприятными, даже болезненными.
Внедорожник съехал с автобана и теперь пробирался по грунтовой наезженной дороге к Рысьей долине. Она названа так, потому что с высоты птичьего полёта на земле можно было заметить оттиск – след лапы рыси. А одно из углублений, оставленное мягкой подушечкой лапки Богини-хищника, заполнено прозрачной водой Рысьего озера – священного для нашего народа.
На небесном горизонте проявилась слабая полоска света, словно Богиня Дианура – дочь Солнца пробуждалась ото сна, пока только слегка приоткрыв щёлочку глаза.
Ритуал оборота всегда проходил ранним утром. С первыми рассветными лучами наши звери выскакивали наружу и нежились в восходящих потоках огненного светила. Есть поверье, что Богиня-покровительница рысей ласково прошлась ладошками по нашим «шубкам», окрасив их в рыжий цвет – символ солнечного света.
Карот плавно затормозил на стоянке для автомобилей кланов. Дальше следовало двигаться пешком, чтобы не осквернять первородную чистоту земли продуктами цивилизации и технического прогресса. Мы вышли из машины. Босые ноги тут же ощутили холод остывшей за ночь глины и шелковистой травы, покрывшей поверхность долины пушистым ковром. Вдали мелькали силуэты оборотней, собравшихся на сакральный обряд. Необращённые рыси толпились возле кромки водоёма по эту сторону, а уже матёрые собратья собирались возле таинственной Арки – Врат Судьбы на другой стороне Озера.
Леонард Ардарин, чмокнув нас с мамой в щёчки и легонько щёлкнув меня по носу, ушёл заниматься обязанностями вождя клана. А мы с мамой, держась за руки, подошли к кучке новобранцев, ожидавших начала священного действа.
Озеро окутывала мистическая дымка тумана. Воды почти не было видно. Влажность ложилась на плечи тяжёлым плащом, подавляя и так трепещущий и смятенный дух и затрудняя дыхание.
Дело не в особом отношении, хотя состояние привилегированности ощущалось, просто по статистике пять из десяти щенков обернувшись, демонстрировали силу, передавшуюся от родителей. Магия в семьях порой наследовалась из поколения в поколение, и ритуал просто считался опасным, если проводить его в стае – вожак мог не удержать волка равного по силе ему самому. Обезумевшее животное могло наброситься на любого члена стаи и разорвать. Существовал ещё зов стаи, но не все его сразу слышат из оборотней. Потому церемонию проводили в последнюю ночь августа перед началом учебного года и участвовали в ней вожаки многих стай, чтобы помочь, если вдруг произойдёт казус.
– Сейчас разожгут костры на скальном зубе, и начнётся церемония.
Мама болтала, а я вяло кивала. Понимала её, ведь она волновалась не меньше моего. Я присмотрелась к огромной куче поленьев, посыпанных хворостом – чтобы горело хорошо на самой вершине огромного валуна, напоминающего по форме клык. Отсюда и название места.
Поискала взглядом Алекса. Рядом с родителями его не оказалось и в толпе ребят, стоявших особняком и болтавших о чём-то – тоже.
– Всё. Начинается. Иди, – произнесла мама и подтолкнула меня в спину.
Я послушно пошла, но, не отрываясь, смотрела на вспыхнувший и разгорающийся на фоне густого тёмного неба костёр.
– Привет, – раздалось над ухом.
Алекс.
Он улыбался и заставил ответить ему тем же. Получилось не очень, но всё спишем на волнение. Я надеялась на это.
– Привет.
– Хоть бы написали, где женская палатка для переодевания, а где мужская.
Он забавно ворчал, следуя рядом к высоким шатрам, попутно махая рукой кому-то из знакомых. Я тоже пару раз ответила на приветствие, но это не заставило расслабиться, наоборот – напряжение возрастало.
– Ну вот! Очередь! – досада в голосе Алекса была наигранной.
– Да уж, не порядок, – я немного расслабилась.
В самом деле, зачем трусить? Нагнетать? Всё естественно, так же как дышать.
10.10.2017
– Скоро увидимся? – подмигнул Алекс.
– Уже очень скоро, – кивнула я.
Откинув клапан входа в палатку, я шагнула внутрь. Несколько девушек скинули с себя одежду и облачались в туники. Они улыбались, перешёптывались. Знакомых волчиц среди них не оказалось, и я прошла к скамье, на которой лежали несколько стопок с ритуальными одеждами. Рядом стояла гнутая вешалка на колесиках, со множеством болтающихся на них плечиков. Часть из них уже заполнилась одеждой.
Подхватив из стопки тунику, я прошла вглубь и стала раздеваться. Холод заставлял ёжиться, но я продолжала разоблачаться. Оставшись полностью обнажённой, накинула тунику, пригладила её. Одеяние – прямоугольник с прорезью для горла, обшитого искусной вязью рун. Взяв пояс, скрученный из разноцветных нитей, запахнула разрезы по бокам и подвязала его на талии.
Девушки уже вышли из палатки, а на их месте теперь переодевались другие. Я приблизилась к противоположному проёму в шатре, чтобы выйти на другую сторону, но замерла в нерешительности. Мне вдруг стало очень страшно. Вся моя жизнь была подготовкой к этому моменту, и вот он настал, а я трусила.
– Ты идёшь? – кто-то тронул меня за плечо.
Повернула голову. На меня смотрела курносая девушка с карими глазами и улыбалась.
– Да. Не могу решиться, – промямлила я. – Холодно там.
– Очень холодно. Потому: виват листьям священного дерева! Иди! Съешь один, и будет жарко.
Мы покинули шатёр вместе, и сразу у входа на треноге стояла чаша с листьями. Взяли по одному и разжевали. На вкус – так себе, даже противно – трава травой. С тем же успехом можно и сено есть.
Глотнув с большим трудом, обхватила себя руками, чтобы согреться и улыбнулась незнакомке. Мы вдвоём двинулись к скале, где уже стояли несколько девушек и парней. Они напоминали статуи на фоне тёмного звёздного неба, обласканные красно-оранжевым светом огромного костра.
И вдруг я почувствовала, что по телу растеклось тепло. Голова затуманилась, и я перестала переживать. Меня манило небо и красивый белый диск на нём – луна. Зверь внутри меня рос, и я чувствовала, боль и желание освободиться. Но к моему удивлению ломота в теле не была неприятной. Как сказала девушка: «Виват листьям священного дерева» – они купировали ощущения.
Алекс вышел из шатра последним и присоединился к нам. Навскидку нас человек тридцать – тридцать пять: юных, стройных, готовых принять свою участь.
Неожиданно раздался вой. Он донёсся с другой стороны от «клыка». К нему присоединился второй, третий, четвёртый… Волчица заёрзала внутри моего существа, откликаясь на призыв. Тут я увидела бредущую к нам толпу женщин. Среди них была и мама. В другой бы момент я обрадовалась или ещё как-то отреагировала, но не сейчас: в голове туман, а ну душе – покой.
Мама встала напротив меня, и протянула лежащий на раскрытых ладонях красный минерал – амулет. Я поклонилась. Сделать это оказалось трудно – мышцы набухли, налились и горели. Я не смотрела на маму, пока она что-то говорила мне. Когда она закончила, я, опустив голову, повернулась и точно в трансе побрела следом за остальными к церемониальному камню.
Мы выстроились, чтобы взойти наверх. Я запрокинула голову и устремила взор к луне и звёздам. Амулет согревал ладонь, колол пальцы. Но я чувствовала необходимость этого, ведь талисман призван забрать часть магии первого оборота на себя и мне будет проще услышать зов вожака – папы.
Настала моя очередь, и я стала взбираться босыми ногами по пологим уступам валуна. Костров оказалось два, и они полыхали, облизывая языками темноту. Между ними выложенная дорожка из нескольких амулетов, а внизу, под выступом скалы уже выли новообращённые волки.
Мой зверь притих и давил на рёбра тяжёлым бременем. Я с трудом присела и положила минерал следующим в линии амулетов. Он поймал отблеск взбесившегося пламени и потух. Мне стало тяжело дышать, потому выпрямилась с большим трудом. Сделала шаг, второй и едва не задохнулась от острой боли во всём теле. Я хватала воздух ртом, но мне всё равно его не хватало. Мышцы разрывало от пульсации, а сухожилья стягивали их, не давая наполнится энергией до отказа. Мир завертелся и перестал существовать. Он окружил меня и замкнулся.
Я издала рык, оскалилась. Захотелось сделать прыжок, чтобы одним махом покинуть неясную явь и оказаться в другом, открытом и свободном мире. И я прыгнула…
Приземлившись на ноги, я встала на четвереньки, но всё еще была человеком. Из горла вырвался рык. Звериная ипостась ломала меня, крутила, заставляя кататься по скалистой площадке и скулить, но не вбирала в себя человека. Я ничего не замечала вокруг, всё стало бессмысленным, маловразумительным. Была только она – боль, сводящая с ума, заставляющая молить о смерти.
И вдруг невыносимые муки прекратились и я, будто очутилась в невесомости. На краткий миг ощутила силу первородной магии, которая помогла трансформации, и я встала на четыре лапы. Протяжно и громко, так чтобы Космос услышал мой голос, завыла. Энергия оборотной магии пульсировала в каждой клетке тела. Я хотела бежать, долго. А ещё я жаждала чужой крови. Меня манил её запах, он буквально заполнял мозг, одурманивал. Я переступила лапами, и шаг дался с большим трудом, хоть и был пружинящий, крепкий.
Раздался хор голосов. Выли волки. Я отступила и мотнула головой.
Нет, нет, я сама по себе. Впереди охота, и я буду там.
Вой снова разорвал тишину, и я услышала в своей голове хриплый голос:
– Остановись и подчинись.
Потом другой:
– Ты часть стаи.
И снова первый, хриплый:
– Стая призывает тебя.
Но среди гомона не было сильного и подчиняющего, и я могла не слушать их, а бежать, бежать, согревая мышцы, следуя за запахом далёкой жертвы.
– Смирение!
Это был голос вожака – моего отца. Он сильный и мощный, подавляющий инстинкт и боль тела.
Я подчинилась. Прижав уши, заскулила, отступила назад, приникла к земле.
– Она слабая волчица, – прошелестел хриплый голос говоривший мне о стае.
Я хныкала под ощущением давящей магии альфы, которая растаптывала меня, заставляя разрываться моё сердце от страданий, а тело от охватившей боли. Но власть вожака сильнее. Сильнее…
13.10.2017
ГЛАВА 4. РИСАНДРА АРДАРИН
Мы выехали на трассу, пока ещё заботливо укутанную звёздным покрывалом ночи. Мама села со мной сзади и, приобняв прижала к себе. Нежная и хрупкая тридцатидевятилетняя шатенка с длинными вьющимися волосами, притягательными чертами лица и зеленовато-жёлтыми глазами, несмотря на внешнюю мягкость, обладала твёрдым характером и была достойной опорой вождю. Я как никогда сейчас нуждалась в её поддержке, и родительница чувствовала это.
Доверчиво прильнув к ней, я положила голову на материнское плечо. И ненадолго в моей душе воцарилось умиротворение. Отец – сильный, молодой сорокапятилетний мужчина, с густыми коротко остриженными каштановыми волосами, уверенно вёл карот, изредка одаривая своих женщин подбадривающими взглядами в зеркало заднего вида. Его породистое лицо, отличавшееся благородными чертами, с добродушными карими глазами, было спокойным и сосредоточенным. Все трое молчали, и тишина не была тягостной, но приносила успокоение моим разбушевавшимся нервам.
История встречи и любви родителей вдохновляла меня и вселяла надежду, что Покровительница рысей поможет и мне, соединив нас Брайтоном после этого знаменательного дня. Папа влюбился в маму чуть ли не с первого взгляда. Он, как и Брайтон, был старше неё. Молодым выпускникам Университета предложили посетить бал первокурсников. Отец, завидев рыженькую стройную красавицу, пригласил на вальс и больше никому в тот вечер не дал шанса потанцевать с ней.
Мамин первый оборот прошёл великолепно, но ни один из преследовавших тогда самцов, её не вдохновил. Где был в тот день папа, мне неизвестно, но после их совместной прогулки в звериных ипостасях, они поняли, что просто созданы друг для друга и через год поженились, получив горячее одобрение моих бабушек и дедов.
Я завистливо вздохнула, смакуя тысячи раз рассказанную и бережно хранимую в памяти историю любви своих родных. Теперь мои мысли витали за гранью реальности – там, в будущем. Как пройдёт оборот? Папа говорил, что ничего страшного случиться не могло, ведь Покровительница, оставив нам чудеса Врат, предусмотрела любой исход обращения. Старейшины были нужны, чтобы приглядывать за молодыми и рьяными самцами. Контролировать их пыл, чтобы не творили беспредел и не зарывались от слишком резкого отказа их персонам.
Будет ли в тот миг со мной рядом Брайтон? Как скоро мы с любимым сможем быть вместе, физически. Нас тянуло друг к другу, и только Ритуал удерживал от опрометчивых поступков. Если преступить черту дозволенного, можно не только лишиться магии, но и потерять своего зверя навсегда.
Брай обратил на меня внимание ещё в школе, когда мне оставалось отучиться два года. Высокий симпатичный выпускник подошёл ко мне после линейки, организованной в честь окончания школы старшими классами и подарил белую розу. Я поблагодарила его и, смущённо покраснев, приняла дар. Мой жест вдохновил парня и послужил ему разрешением ухаживать за мной. Вернее, позволение называться моим парнем, он приобрёл, познакомившись с моими родителями, когда встретился с ними, провожая меня в тот же день.
Помню, от радости у меня голова шла кругом. Видный взрослый парень из состоятельного семейства сам обратил на меня внимание! А ухаживать и дарить комплименты Брайтон был мастер. Каждая наша встреча была полна радости и нежности. Мы находили общие темы и часами могли болтать без устали, неохотно расставаясь на ночной перерыв. Потом Брай поступил в Универ, а мне ещё предстояло завершить обучение в школе. Но каждый день после учёбы он встречал меня и провожал на тренировки по танцам, а потом дождавшись, – домой. Мы неспешно бродили по паркам и скверам города, и в квартиру я приходила уже под вечер. Но вдохновлённая новой завтрашней встречей, я быстро справлялась с домашними заданиями и засыпала с мыслями о Брайтоне. Или он звонил мне поздно вечером, и я незаметно улетала в царство снов, под ласковое нашёптывание Брая.
Наша нежная привязанность крепла с каждым прошедшим днём и постепенно перерождалась в сильное и жгучее чувство первой любви. Мы не могли наболтаться, насмотреться и надышаться друг другом, нацеловаться всласть. А я не представляла себе другого парня на месте моего Брайтона. Понравится ли его зверю моя Риска?
Улыбнулась. Я давно уже начала мысленно общаться с рысью – моей второй сущностью. Мы неизменно чувствовали настроение каждой из нас и старались подстроиться под свои характеры. Сейчас она беспокойно ёрзала во мне и не менее сильно переживала о благополучном исходе предстоящего превращения.
Я уже была переодета в традиционное платье-тунику рысьей расцветки, из тончайшей невесомой, словно паутинка шерсти. Испещрённый узорами символики наряд с круглой горловиной, с небольшими – до середины бёдер разрезами с обеих сторон, доходил до колена. В моих изящных ушках покачивались овальные серьги из платины, с круглым зелёно-жёлтым камнем – хризолитом, в виде кошачьего глаза, имитирующего Око Богини. И в комплект к серьгам меня украшал кулон на длинной широкой цепочке.
Мы оборотни очень чувствительны к серебру. Оно не вредит, но делает его соприкосновения с обнажённой кожей неприятными, даже болезненными.
Внедорожник съехал с автобана и теперь пробирался по грунтовой наезженной дороге к Рысьей долине. Она названа так, потому что с высоты птичьего полёта на земле можно было заметить оттиск – след лапы рыси. А одно из углублений, оставленное мягкой подушечкой лапки Богини-хищника, заполнено прозрачной водой Рысьего озера – священного для нашего народа.
На небесном горизонте проявилась слабая полоска света, словно Богиня Дианура – дочь Солнца пробуждалась ото сна, пока только слегка приоткрыв щёлочку глаза.
Ритуал оборота всегда проходил ранним утром. С первыми рассветными лучами наши звери выскакивали наружу и нежились в восходящих потоках огненного светила. Есть поверье, что Богиня-покровительница рысей ласково прошлась ладошками по нашим «шубкам», окрасив их в рыжий цвет – символ солнечного света.
Карот плавно затормозил на стоянке для автомобилей кланов. Дальше следовало двигаться пешком, чтобы не осквернять первородную чистоту земли продуктами цивилизации и технического прогресса. Мы вышли из машины. Босые ноги тут же ощутили холод остывшей за ночь глины и шелковистой травы, покрывшей поверхность долины пушистым ковром. Вдали мелькали силуэты оборотней, собравшихся на сакральный обряд. Необращённые рыси толпились возле кромки водоёма по эту сторону, а уже матёрые собратья собирались возле таинственной Арки – Врат Судьбы на другой стороне Озера.
Леонард Ардарин, чмокнув нас с мамой в щёчки и легонько щёлкнув меня по носу, ушёл заниматься обязанностями вождя клана. А мы с мамой, держась за руки, подошли к кучке новобранцев, ожидавших начала священного действа.
Озеро окутывала мистическая дымка тумана. Воды почти не было видно. Влажность ложилась на плечи тяжёлым плащом, подавляя и так трепещущий и смятенный дух и затрудняя дыхание.
