Рыцарь приказал остановиться и разбить лагерь. Стражники споро взялись за дело, надеясь за работой по обустройству бивуака забыть о том парализующем ужасе, который испытали, услышав вой болотного чудовища, или хотя бы отодвинуть это воспоминание на задворки памяти.
Лошадей привязали так, чтобы они могли пощипать траву. Позже им засыплют в торбы овса, потому что травы было явно недостаточно. Вьючных разгрузили, пусть отдохнут, а верховых рассёдлывать не стали. Набрали болотной воды, мутной и вонючей, и предложили попить животным. Лошади недовольно пофыркали, но пить не отказались.
Топлива для костра нашлось в избытке на всю ночь. Увы, проблемой оказалось разжечь огонь. Высечь из огнива искры, поджигающие трут, было несложно, затем тлеющий трут загорался, и на том всё и завершалось – дрова были сырыми, и не только загораться, но даже тлеть категорически не желали. Довольно неприятная перспектива ночлега без костра становилась суровой реальностью.
Всё чаще и чаще взгляд сэра Брайана останавливался на ведьме, которая с язвительной улыбкой наблюдала за безуспешными потугами стражников разжечь огонь. По мнению рыцаря, только она могла бы помочь с костром. Её огненная магическая сила, как ему казалось, была последней возможностью разжечь не желающие гореть дрова. Ведьма, прекрасно заметившая умоляющие взгляды рыцаря, мастерски делала вид, что даже не догадывается, чего от неё хотят. Сэр Брайан понял, что ему придётся обратиться к ней с прямой просьбой, иначе она ничего делать не будет.
- Захария, ты не поможешь нам разжечь костёр? – попросил рыцарь, ожидая отказ, и не ошибся.
- Вы что, думаете, я вам живое огниво? Даже не собираюсь ничего подобного делать! – возмутилась ведьма.
- Ты же видишь, что без тебя нам костёр не разжечь! Значит, мы все на ночь останемся без огня! И ты, между прочим, тоже!
- Да, сэр Брайан, всё ты правильно говоришь. Мы останемся без огня. Я ведь не саламандра и даже не дракон. Огонь, который я порождаю – это самый обычный огонь. Он ничем не лучше горящего трута. Нет ни малейшей гарантии, что от него загорятся сырые дрова. А я останусь без своего единственного оружия. Я ведь не могу метать огненные шары по сотне в день! Мои силы очень быстро истощаются, и потребуется несколько дней на восстановление. Эти несколько дней я буду совершенно беззащитна. А отсутствие костра – всего лишь мелкое неудобство. Ну, поужинаем холодным. Ну, немножко помёрзнем ночью. Я к этому готова. И вы, воины, тоже должны быть готовы. Иначе что же вы за воины?
- Значит, зажечь костёр ты не хочешь, потому что костёр – мелочь, и ради него не стоит тратить твои магические силы, которых у тебя и так немного. А вот обжечь лошадь Гудини, чтобы он оказался на земле – тут тебе магических сил нисколько не жалко!
- Лошадь я прижгла искоркой, что почти не требует энергии. Точно так же, как и расписку того жуликоватого монаха, Ансельма! Таких искр я могу выдать хоть сто, хоть тысячу! Но вы их и без меня превосходно получаете при помощи огнива! Зачем вам мой огонь, полученный магически, если он ничем не лучше вашего?
- Захария, мы останемся без костра, а костёр – какая-никакая, но защита от чудовищ! Все звери пусть немного, но огня боятся.
- Отлично, вот я и оставлю при себе огонь, которого боятся звери.
- Зря вы, сэр Брайан, просите помощи у ведьмы, поклоняющейся Сатане, - присоединился к беседе брат Бацеолус. – Сатана, конечно, в огне разбирается, но и Господь управляется с огнём не хуже! Когда-то пророку Илии потребовалось разжечь жертвенный огонь, и он только попросил Господа об этом, как сразу же с неба ниспал огонь Господень и пожрал всесожжение и дрова и камни и прах и поглотил воду, которая во рве. Если Господь выполнил просьбу пророка Илии, который был, конечно, человеком праведным, но всё же не родным для Него, то неужели Он не сделает того же самого для Гудини, который для Него Сын? К тому же нам не нужно сжигать камни и прах, а также поглощать воду во рве. У нас нет ни камней, ни рва.
- То есть костёр нам разведёт лично Господь? – решил на всякий случай уточнить рыцарь.
- Вы уж определитесь, сэр Брайан, вам нужен костёр или лицезрение личного Божественного вмешательства? – предложил монах.
- Сейчас мне нужен только костёр. Вмешательство понадобится позже, во время схватки с чудовищами.
- Костёр ему нужен, - процедил сквозь зубы Гудини. – Да вас самих за подобные разговоры надо отправить на костёр!
- Ничего не получится! – возразил брат Бацеолус. – Прежде, чем кого-то отправить на костёр, нужно этот самый костёр разжечь. А именно это и вызывает у затруднения.
- Ради такого случая я постараюсь развести огонь, - пообещал маг.
- Ничего у тебя не выйдет, - предсказала ведьма. – Дрова слишком сырые.
- Ты не ясновидица, потому грош цена твоим прогнозам! – отпарировал маг. – Вот прямо сейчас и разожгу!
Гудини направился к своей сумке, которую ему в целости и сохранности вернули монахи перед тем, как отпустить, и извлёк из неё небольшую металлическую коробочку. Держа её в руке, он подошёл к дровам, подготовленным для костра, и крайне осторожно снял крышку.
- Эй, Гудини! – вскричала ведьма. – Если у тебя там то, что я думаю, значит, ты тронулся разумом! Это опасно! Смертельно опасно!
- Не нервничай, - посоветовал маг. – Я отлично умею с этим обращаться.
- Где ты вообще это раздобыл? Оно стоит дороже, чем ты за десять лет заработаешь своими гастролями!
- Я за него не платил, как легко догадаться. Да и сейчас его цена значения не имеет. Мы все погибнем, это очевидно. А зачем мёртвому богатство? К тому же всё равно это не продать. Так что не жалко.
- Белый маг ворует и спокойно об этом говорит! А как же клятва Мерлина? Куда катится мир?
- Не чёрной ведьме попрекать меня нарушением клятвы! К тому же ты не знаешь всех обстоятельств.
- О да, белый маг найдёт оправдание любой мерзости, которую совершил или собирается совершить! Кто бы усомнился?
- А ну, немедленно прекратите ссориться! – прикрикнул на них рыцарь. - Гудини, что это такое?
- Сэр Брайан, это такое вещество, которое если загорится, то потом не погаснет, пока полностью не сгорит. Я называю его напалмом.
- Никогда не слышала такого названия, - призналась ведьма. – Оно на самом деле называется «греческий огонь». И это атрибут чёрной магии, а не белой!
- Название «напалм» я придумал сам, так что неудивительно, что ты его раньше не слышала.
- И что такое этот греческий огонь? – поинтересовался сэр Брайан.
- Изобретение византийских алхимиков, - пояснил ему брат Бацеолус. – И кроме них, никто его делать не умеет. Хотя многие пытались. Только это не атрибут магии. Чистая алхимия, то есть наука. Занятия наукой не противоречат воле Божьей. Да и византийцы, хоть и впали немного в ересь, всё равно остаются добрыми христианами.
- Наука, так наука, - отмахнулась ведьма. – А как ты его поджигать собрался? Или ты не знаешь, что он при воспламенении на пять шагов может разлететься? И на кого попадёт, тому лучше сразу умереть.
- Я знаю, что огонь обжигает, - буркнул Гудини. – И что греческий огонь обжигает очень сильно, тоже знаю. Я могу ударить по огниву издали. С трёх шагов. Это безопасно.
- Нет! – решил рыцарь. – Подожжёт ведьма. Захария, ты говорила, что породить искру тебе ничего не стоит. Вот и породи. Искры хватит, чтобы поджечь это дьявольское вещество?
- Хватит. Ну, раз это делаю я, все отойдите от костра! – распорядилась ведьма.
На самом деле костра как такового ещё не существовало, но ведьму поняли и от кострища удалились. Сэр Брайан приказал и лошадей убрать подальше, хоть они и были привязаны на расстоянии, здорово превышающем пять шагов. Ведьма вытянула вперёд правую руку в указующем жесте и издевательски выкрикнула:
- Господи Боже Авраама, Исаака, Иакова и прочих им подобных! Услышь меня ныне в огне! Да познают все люди сии, что Ты делаешь всё по слову моему!
С её руки сорвался крошечный огненный шарик и полетел в то место, куда Гудини поместил адское вещество. Что произошло дальше, толком никто не видел, потому что все были изрядно ослеплены яркой вспышкой. Какая-то часть горящего напалма отлетела в сторону и упала в лужу болотной воды, однако и там некоторое время продолжала гореть. Разумеется, дрова моментально просохли и тоже запылали.
- Магам спасибо за огонь, - поблагодарил сэр Брайан.
- Ведьма передразнила святого пророка Илию, - сообщил брат Бацеолус. – Так или иначе, но костёр разгорелся, а значит, сие угодно Господу, ибо ничто не делается помимо воли Его или попущения Его. Приглашаю всех добрых христиан к костру, ну, и ведьму тоже, потому что…
- Потому, что я абсолютно не нуждаюсь в твоём приглашении и прекрасно без него обойдусь, - закончила за него ведьма. – Сэр Брайан, я хочу с тобой поговорить, прежде чем мы приступим к приготовлению ужина.
- Внимательно тебя слушаю, Захария. Или ты хочешь поговорить наедине, без посторонних ушей?
- Нет, пусть слушают, кому интересно. Ничего секретного я говорить не собираюсь. Дело вот в чём. Я так понимаю, вы будете кашу варить?
- Будем. Те припасы, которыми с нами поделились добрые монахи, не дают нам возможности сильно разнообразить список блюд. У нас очень бедное меню, как говорил один французский крестоносец, шевалье Пьер, друг сэра Чарльза, у которого я был оруженосцем, царствие ему небесное. В смысле, шевалье Пьеру, а не сэру Чарльзу, ведь сэр Чарльз до сих пор жив и в добром здравии.
- Сэр Брайан, мне равно безразличны эти оба, без сомнения, доблестных рыцаря, уж прости моё равнодушие к их земной и посмертной судьбе. Я хочу поговорить исключительно о кулинарной стороне дела. Ведь без воды каши не сваришь, верно?
- Твои кулинарные познания, Захария, воистину внушают безмерное почтение.
- Воду собираетесь брать из болота?
- Я бы с удовольствием зачерпнул из Темзы, но она протекает уж очень далеко отсюда. Так что придётся удовлетвориться болотной водой.
- Дело в том, сэр Брайан, что болотная вода имеет мерзкий запах и противна на вкус, а кроме этого, от неё бывает понос и некоторые другие неприятности, ещё того похуже.
- Мне остаётся только повторить, что чистая вода Темзы, как и всех прочих рек, находится от нас слишком далеко, чтобы мы могли её использовать. К тому же, как говорят маги-целители, если воду кипятить, то от неё не заболеешь.
- В общем, целители правильно говорят, в смысле, что от кипячёной воды риск заболеть намного меньше. Но всё равно остаётся. Если мне не веришь, Гудини тебе это подтвердит.
- В нашей академии этому учили, - сообщил маг. – Только я на тех занятиях слушал невнимательно. Дело в том, что тогда я в первый раз влюбился… Ну, не совсем в первый, но чтобы так сильно… Она была такая…
- Гудини, кроме тебя, всё это никому неинтересно, - прервал его сэр Брайан. – Захария, он твои слова подтвердить не смог, но я тебе и так верю. Что отсюда следует? Другой воды у нас нет. Не варить кашу?
- Ты ошибаешься, сэр Брайан. У нас есть другая вода. Та, которую вы называете святой. Её в изобилии предоставили монахи, которых ты назвал добрыми. Только совершенно непонятно, в чём заключается их доброта. Продукты тебе они ведь не подарили, а продали, причём втридорога. Пусть даже заплатишь им не ты, а твой барон.
- Я не хочу обсуждать доброту монахов. А насчёт употребления в пищу святой воды – идея хорошая. Если только это не святотатство. К счастью, у нас есть служитель церкви брат Бац, пусть он нам и растолкует, можно ли так делать или мы этим прогневим Господа. В таком месте, как Гибельное болото, гневить Господа совсем не хочется.
- Для использования в кулинарных целях святой воды не вижу ни малейших препятствий, - вынес свой вердикт брат Бацеолус. – Мнение церковных авторитетов на сей счёт мне неведомо, но здравый смысл даёт нам однозначный положительный ответ. Ритуал поклонения Господу нашему Иисусу Христу не просто дозволяет, а неукоснительно требует от христианина регулярно поедать плоть Иисуса и пить кровь Его. Таким нехитрым способом мы впускаем Бога внутрь себя. То, что плоть и кровь заменяются своим символическим отображением в виде хлеба и вина, абсолютно ничего не меняет. Разумеется, даже намёка на святотатство в этом нет и быть не может. По аналогии, приняв внутрь себя святую воду, мы впустим благодать Духа Святого. Ничего святотатственного я в этом не вижу. Да, это у нас не принято, но восточные христиане святую воду пьют, и Господь их за это никоим образом не наказывает.
- Спасибо, Бац. Раз так, ужин готовим на святой воде, - распорядился рыцарь.
Пока одни готовили ужин, другие занялись лошадьми. Сэр Брайан, как командир отряда, имел полное право поручить заботу о своём коне любому из стражников, но Сарацина он не доверял никому. Став рыцарем, он даже решил, что не подпустит к своему вороному и оруженосца, когда таковой у него появится. Впрочем, сейчас он очень сомневался, что проживёт достаточно долго, чтобы успеть обзавестись оруженосцем.
Рыцарь дал своему коню овса, а после этого обтёр его попоной. Особой необходимости в том не было, конь не вспотел, ведь отряд передвигался медленно, но и рыцарю, и коню эта процедура нравилась.
Сарацин достался сэру Брайану задолго до того, как он стал рыцарем, но это был настоящий боевой рыцарский конь. Когда-то он принадлежал шевалье Пьеру. Француз, по его словам, сам коня и обучил. И обучил великолепно. Сарацин всегда превосходно знал, что нужно делать и чего нельзя делать ни в коем случае. Ни разу он не пытался сбросить всадника или понестись куда глаза глядят, не разбирая дороги. Хотя и с ярко выраженным неудовольствием, но всегда послушно проезжал мимо кобылы, страдающей течкой, не пытаясь облегчить её страдания, если у всадника были другие планы.
Но даже самый умный конь не в силах спасти своего всадника от его собственной глупости. Как-то, будучи изрядно пьяным, шевалье Пьер в присутствии других рыцарей смертельно оскорбил своего друга сэра Чарльза, а протрезвев, отказался принести извинения, считая, что это его опозорит. Их спор был решён смертельным поединком, оказавшимся для шевалье Пьера последним в жизни. По бытующему обычаю, оружие, доспехи и конь побеждённого в поединке достаются победителю. Меч, копьё и доспехи сэр Чарльз продал, а вот Сарацина продавать отказался, хотя ему предлагали за коня весьма неплохую цену. Рыцарь подарил Сарацина своему оруженосцу Брайану, расценив его благодарность и сопутствующую ей преданность гораздо дороже любых денег. Следует отметить, что сэр Чарльз не прогадал. С тех пор в самой жаркой битве он мог больше не беспокоиться за тыл, ведь теперь его спину надёжно прикрывал оруженосец на превосходном боевом коне.
Брайан был в восторге от своего нового коня, и он отлично понимал, что Сарацин ему достался благодаря смерти французского рыцаря. Но всё равно шевалье Пьера было жаль, тот ему очень нравился. Всем был хорош шевалье Пьер, но один недостаток всё перевесил – рыцарь совершенно не контролировал себя, будучи в подпитии. Утешало то, что шевалье попал прямиком в рай, минуя чистилище, ведь умер он безгрешным, поскольку крестоносцам заранее прощались абсолютно все грехи.
- Сэр Брайан, ужин готов, ждём только вас, - прервал его воспоминания брат Бацеолус. – Кстати, я попробовал кашу. Должен отметить, что святая вода ей никоим образом не повредила.
Лошадей привязали так, чтобы они могли пощипать траву. Позже им засыплют в торбы овса, потому что травы было явно недостаточно. Вьючных разгрузили, пусть отдохнут, а верховых рассёдлывать не стали. Набрали болотной воды, мутной и вонючей, и предложили попить животным. Лошади недовольно пофыркали, но пить не отказались.
Топлива для костра нашлось в избытке на всю ночь. Увы, проблемой оказалось разжечь огонь. Высечь из огнива искры, поджигающие трут, было несложно, затем тлеющий трут загорался, и на том всё и завершалось – дрова были сырыми, и не только загораться, но даже тлеть категорически не желали. Довольно неприятная перспектива ночлега без костра становилась суровой реальностью.
Всё чаще и чаще взгляд сэра Брайана останавливался на ведьме, которая с язвительной улыбкой наблюдала за безуспешными потугами стражников разжечь огонь. По мнению рыцаря, только она могла бы помочь с костром. Её огненная магическая сила, как ему казалось, была последней возможностью разжечь не желающие гореть дрова. Ведьма, прекрасно заметившая умоляющие взгляды рыцаря, мастерски делала вид, что даже не догадывается, чего от неё хотят. Сэр Брайан понял, что ему придётся обратиться к ней с прямой просьбой, иначе она ничего делать не будет.
- Захария, ты не поможешь нам разжечь костёр? – попросил рыцарь, ожидая отказ, и не ошибся.
- Вы что, думаете, я вам живое огниво? Даже не собираюсь ничего подобного делать! – возмутилась ведьма.
- Ты же видишь, что без тебя нам костёр не разжечь! Значит, мы все на ночь останемся без огня! И ты, между прочим, тоже!
- Да, сэр Брайан, всё ты правильно говоришь. Мы останемся без огня. Я ведь не саламандра и даже не дракон. Огонь, который я порождаю – это самый обычный огонь. Он ничем не лучше горящего трута. Нет ни малейшей гарантии, что от него загорятся сырые дрова. А я останусь без своего единственного оружия. Я ведь не могу метать огненные шары по сотне в день! Мои силы очень быстро истощаются, и потребуется несколько дней на восстановление. Эти несколько дней я буду совершенно беззащитна. А отсутствие костра – всего лишь мелкое неудобство. Ну, поужинаем холодным. Ну, немножко помёрзнем ночью. Я к этому готова. И вы, воины, тоже должны быть готовы. Иначе что же вы за воины?
- Значит, зажечь костёр ты не хочешь, потому что костёр – мелочь, и ради него не стоит тратить твои магические силы, которых у тебя и так немного. А вот обжечь лошадь Гудини, чтобы он оказался на земле – тут тебе магических сил нисколько не жалко!
- Лошадь я прижгла искоркой, что почти не требует энергии. Точно так же, как и расписку того жуликоватого монаха, Ансельма! Таких искр я могу выдать хоть сто, хоть тысячу! Но вы их и без меня превосходно получаете при помощи огнива! Зачем вам мой огонь, полученный магически, если он ничем не лучше вашего?
- Захария, мы останемся без костра, а костёр – какая-никакая, но защита от чудовищ! Все звери пусть немного, но огня боятся.
- Отлично, вот я и оставлю при себе огонь, которого боятся звери.
- Зря вы, сэр Брайан, просите помощи у ведьмы, поклоняющейся Сатане, - присоединился к беседе брат Бацеолус. – Сатана, конечно, в огне разбирается, но и Господь управляется с огнём не хуже! Когда-то пророку Илии потребовалось разжечь жертвенный огонь, и он только попросил Господа об этом, как сразу же с неба ниспал огонь Господень и пожрал всесожжение и дрова и камни и прах и поглотил воду, которая во рве. Если Господь выполнил просьбу пророка Илии, который был, конечно, человеком праведным, но всё же не родным для Него, то неужели Он не сделает того же самого для Гудини, который для Него Сын? К тому же нам не нужно сжигать камни и прах, а также поглощать воду во рве. У нас нет ни камней, ни рва.
- То есть костёр нам разведёт лично Господь? – решил на всякий случай уточнить рыцарь.
- Вы уж определитесь, сэр Брайан, вам нужен костёр или лицезрение личного Божественного вмешательства? – предложил монах.
- Сейчас мне нужен только костёр. Вмешательство понадобится позже, во время схватки с чудовищами.
- Костёр ему нужен, - процедил сквозь зубы Гудини. – Да вас самих за подобные разговоры надо отправить на костёр!
- Ничего не получится! – возразил брат Бацеолус. – Прежде, чем кого-то отправить на костёр, нужно этот самый костёр разжечь. А именно это и вызывает у затруднения.
- Ради такого случая я постараюсь развести огонь, - пообещал маг.
- Ничего у тебя не выйдет, - предсказала ведьма. – Дрова слишком сырые.
- Ты не ясновидица, потому грош цена твоим прогнозам! – отпарировал маг. – Вот прямо сейчас и разожгу!
Гудини направился к своей сумке, которую ему в целости и сохранности вернули монахи перед тем, как отпустить, и извлёк из неё небольшую металлическую коробочку. Держа её в руке, он подошёл к дровам, подготовленным для костра, и крайне осторожно снял крышку.
- Эй, Гудини! – вскричала ведьма. – Если у тебя там то, что я думаю, значит, ты тронулся разумом! Это опасно! Смертельно опасно!
- Не нервничай, - посоветовал маг. – Я отлично умею с этим обращаться.
- Где ты вообще это раздобыл? Оно стоит дороже, чем ты за десять лет заработаешь своими гастролями!
- Я за него не платил, как легко догадаться. Да и сейчас его цена значения не имеет. Мы все погибнем, это очевидно. А зачем мёртвому богатство? К тому же всё равно это не продать. Так что не жалко.
- Белый маг ворует и спокойно об этом говорит! А как же клятва Мерлина? Куда катится мир?
- Не чёрной ведьме попрекать меня нарушением клятвы! К тому же ты не знаешь всех обстоятельств.
- О да, белый маг найдёт оправдание любой мерзости, которую совершил или собирается совершить! Кто бы усомнился?
- А ну, немедленно прекратите ссориться! – прикрикнул на них рыцарь. - Гудини, что это такое?
- Сэр Брайан, это такое вещество, которое если загорится, то потом не погаснет, пока полностью не сгорит. Я называю его напалмом.
- Никогда не слышала такого названия, - призналась ведьма. – Оно на самом деле называется «греческий огонь». И это атрибут чёрной магии, а не белой!
- Название «напалм» я придумал сам, так что неудивительно, что ты его раньше не слышала.
- И что такое этот греческий огонь? – поинтересовался сэр Брайан.
- Изобретение византийских алхимиков, - пояснил ему брат Бацеолус. – И кроме них, никто его делать не умеет. Хотя многие пытались. Только это не атрибут магии. Чистая алхимия, то есть наука. Занятия наукой не противоречат воле Божьей. Да и византийцы, хоть и впали немного в ересь, всё равно остаются добрыми христианами.
- Наука, так наука, - отмахнулась ведьма. – А как ты его поджигать собрался? Или ты не знаешь, что он при воспламенении на пять шагов может разлететься? И на кого попадёт, тому лучше сразу умереть.
- Я знаю, что огонь обжигает, - буркнул Гудини. – И что греческий огонь обжигает очень сильно, тоже знаю. Я могу ударить по огниву издали. С трёх шагов. Это безопасно.
- Нет! – решил рыцарь. – Подожжёт ведьма. Захария, ты говорила, что породить искру тебе ничего не стоит. Вот и породи. Искры хватит, чтобы поджечь это дьявольское вещество?
- Хватит. Ну, раз это делаю я, все отойдите от костра! – распорядилась ведьма.
На самом деле костра как такового ещё не существовало, но ведьму поняли и от кострища удалились. Сэр Брайан приказал и лошадей убрать подальше, хоть они и были привязаны на расстоянии, здорово превышающем пять шагов. Ведьма вытянула вперёд правую руку в указующем жесте и издевательски выкрикнула:
- Господи Боже Авраама, Исаака, Иакова и прочих им подобных! Услышь меня ныне в огне! Да познают все люди сии, что Ты делаешь всё по слову моему!
С её руки сорвался крошечный огненный шарик и полетел в то место, куда Гудини поместил адское вещество. Что произошло дальше, толком никто не видел, потому что все были изрядно ослеплены яркой вспышкой. Какая-то часть горящего напалма отлетела в сторону и упала в лужу болотной воды, однако и там некоторое время продолжала гореть. Разумеется, дрова моментально просохли и тоже запылали.
- Магам спасибо за огонь, - поблагодарил сэр Брайан.
- Ведьма передразнила святого пророка Илию, - сообщил брат Бацеолус. – Так или иначе, но костёр разгорелся, а значит, сие угодно Господу, ибо ничто не делается помимо воли Его или попущения Его. Приглашаю всех добрых христиан к костру, ну, и ведьму тоже, потому что…
- Потому, что я абсолютно не нуждаюсь в твоём приглашении и прекрасно без него обойдусь, - закончила за него ведьма. – Сэр Брайан, я хочу с тобой поговорить, прежде чем мы приступим к приготовлению ужина.
- Внимательно тебя слушаю, Захария. Или ты хочешь поговорить наедине, без посторонних ушей?
- Нет, пусть слушают, кому интересно. Ничего секретного я говорить не собираюсь. Дело вот в чём. Я так понимаю, вы будете кашу варить?
- Будем. Те припасы, которыми с нами поделились добрые монахи, не дают нам возможности сильно разнообразить список блюд. У нас очень бедное меню, как говорил один французский крестоносец, шевалье Пьер, друг сэра Чарльза, у которого я был оруженосцем, царствие ему небесное. В смысле, шевалье Пьеру, а не сэру Чарльзу, ведь сэр Чарльз до сих пор жив и в добром здравии.
- Сэр Брайан, мне равно безразличны эти оба, без сомнения, доблестных рыцаря, уж прости моё равнодушие к их земной и посмертной судьбе. Я хочу поговорить исключительно о кулинарной стороне дела. Ведь без воды каши не сваришь, верно?
- Твои кулинарные познания, Захария, воистину внушают безмерное почтение.
- Воду собираетесь брать из болота?
- Я бы с удовольствием зачерпнул из Темзы, но она протекает уж очень далеко отсюда. Так что придётся удовлетвориться болотной водой.
- Дело в том, сэр Брайан, что болотная вода имеет мерзкий запах и противна на вкус, а кроме этого, от неё бывает понос и некоторые другие неприятности, ещё того похуже.
- Мне остаётся только повторить, что чистая вода Темзы, как и всех прочих рек, находится от нас слишком далеко, чтобы мы могли её использовать. К тому же, как говорят маги-целители, если воду кипятить, то от неё не заболеешь.
- В общем, целители правильно говорят, в смысле, что от кипячёной воды риск заболеть намного меньше. Но всё равно остаётся. Если мне не веришь, Гудини тебе это подтвердит.
- В нашей академии этому учили, - сообщил маг. – Только я на тех занятиях слушал невнимательно. Дело в том, что тогда я в первый раз влюбился… Ну, не совсем в первый, но чтобы так сильно… Она была такая…
- Гудини, кроме тебя, всё это никому неинтересно, - прервал его сэр Брайан. – Захария, он твои слова подтвердить не смог, но я тебе и так верю. Что отсюда следует? Другой воды у нас нет. Не варить кашу?
- Ты ошибаешься, сэр Брайан. У нас есть другая вода. Та, которую вы называете святой. Её в изобилии предоставили монахи, которых ты назвал добрыми. Только совершенно непонятно, в чём заключается их доброта. Продукты тебе они ведь не подарили, а продали, причём втридорога. Пусть даже заплатишь им не ты, а твой барон.
- Я не хочу обсуждать доброту монахов. А насчёт употребления в пищу святой воды – идея хорошая. Если только это не святотатство. К счастью, у нас есть служитель церкви брат Бац, пусть он нам и растолкует, можно ли так делать или мы этим прогневим Господа. В таком месте, как Гибельное болото, гневить Господа совсем не хочется.
- Для использования в кулинарных целях святой воды не вижу ни малейших препятствий, - вынес свой вердикт брат Бацеолус. – Мнение церковных авторитетов на сей счёт мне неведомо, но здравый смысл даёт нам однозначный положительный ответ. Ритуал поклонения Господу нашему Иисусу Христу не просто дозволяет, а неукоснительно требует от христианина регулярно поедать плоть Иисуса и пить кровь Его. Таким нехитрым способом мы впускаем Бога внутрь себя. То, что плоть и кровь заменяются своим символическим отображением в виде хлеба и вина, абсолютно ничего не меняет. Разумеется, даже намёка на святотатство в этом нет и быть не может. По аналогии, приняв внутрь себя святую воду, мы впустим благодать Духа Святого. Ничего святотатственного я в этом не вижу. Да, это у нас не принято, но восточные христиане святую воду пьют, и Господь их за это никоим образом не наказывает.
- Спасибо, Бац. Раз так, ужин готовим на святой воде, - распорядился рыцарь.
Пока одни готовили ужин, другие занялись лошадьми. Сэр Брайан, как командир отряда, имел полное право поручить заботу о своём коне любому из стражников, но Сарацина он не доверял никому. Став рыцарем, он даже решил, что не подпустит к своему вороному и оруженосца, когда таковой у него появится. Впрочем, сейчас он очень сомневался, что проживёт достаточно долго, чтобы успеть обзавестись оруженосцем.
Рыцарь дал своему коню овса, а после этого обтёр его попоной. Особой необходимости в том не было, конь не вспотел, ведь отряд передвигался медленно, но и рыцарю, и коню эта процедура нравилась.
Сарацин достался сэру Брайану задолго до того, как он стал рыцарем, но это был настоящий боевой рыцарский конь. Когда-то он принадлежал шевалье Пьеру. Француз, по его словам, сам коня и обучил. И обучил великолепно. Сарацин всегда превосходно знал, что нужно делать и чего нельзя делать ни в коем случае. Ни разу он не пытался сбросить всадника или понестись куда глаза глядят, не разбирая дороги. Хотя и с ярко выраженным неудовольствием, но всегда послушно проезжал мимо кобылы, страдающей течкой, не пытаясь облегчить её страдания, если у всадника были другие планы.
Но даже самый умный конь не в силах спасти своего всадника от его собственной глупости. Как-то, будучи изрядно пьяным, шевалье Пьер в присутствии других рыцарей смертельно оскорбил своего друга сэра Чарльза, а протрезвев, отказался принести извинения, считая, что это его опозорит. Их спор был решён смертельным поединком, оказавшимся для шевалье Пьера последним в жизни. По бытующему обычаю, оружие, доспехи и конь побеждённого в поединке достаются победителю. Меч, копьё и доспехи сэр Чарльз продал, а вот Сарацина продавать отказался, хотя ему предлагали за коня весьма неплохую цену. Рыцарь подарил Сарацина своему оруженосцу Брайану, расценив его благодарность и сопутствующую ей преданность гораздо дороже любых денег. Следует отметить, что сэр Чарльз не прогадал. С тех пор в самой жаркой битве он мог больше не беспокоиться за тыл, ведь теперь его спину надёжно прикрывал оруженосец на превосходном боевом коне.
Брайан был в восторге от своего нового коня, и он отлично понимал, что Сарацин ему достался благодаря смерти французского рыцаря. Но всё равно шевалье Пьера было жаль, тот ему очень нравился. Всем был хорош шевалье Пьер, но один недостаток всё перевесил – рыцарь совершенно не контролировал себя, будучи в подпитии. Утешало то, что шевалье попал прямиком в рай, минуя чистилище, ведь умер он безгрешным, поскольку крестоносцам заранее прощались абсолютно все грехи.
- Сэр Брайан, ужин готов, ждём только вас, - прервал его воспоминания брат Бацеолус. – Кстати, я попробовал кашу. Должен отметить, что святая вода ей никоим образом не повредила.
