Сыщик тоже выругался, потом смутился и извинился передо мной. В другое время я бы за такое сделала ему грандиозную выволочку, но заклятие ещё действовало, и мне были безразличны все ругательства мира, и нашего, и Иного, и Тонкого.
В комнате Ника всё ещё царил разгром, там никто и палец о палец не ударил. Ник сказал, что хочет не просто убить главного магистра, а разорвать на мелкие кусочки, но вместо этого пошёл ко мне. Мой амулет показал, что никого и ничего связанного с магией поблизости нет, я уже собралась спокойно войти в свою комнату, но Ник настоял, что сначала нужно убедиться, что нет никаких механических ловушек. Как я и ожидала, он ничего не нашёл, и с сознанием исполненного долга собрался лечь на мою кровать в чём был, сняв только пояс с мечом и кинжалом.
- Ты валялся в пыли, - напомнила ему я. – Незачем тащить эту пыль в мою постель. К тому же нужно заняться твоими ранами.
- Ими могла заняться художница. Между прочим, это её обязанность, - он хоть и спорил со мной, но не лёг, остался сидеть на кровати.
- Довольствуйся мной, - я не удержалась и хихикнула. – Снимай сапоги, раздевайся. Полностью раздевайся.
- Я стесняюсь, - покраснел Ник.
- Нечего стесняться. Я буду осматривать тебя как целитель, а не как женщина.
- Ты не женщина, а девочка.
- Ник, я под заклятием безразличия. Твои дурацкие шуточки меня совершенно не трогают.
- Уговорила, - он попытался снять рубашку, но скривился от боли и замер.
- Что такое? – удивилась я. – Не помню, чтобы магистр тебя бил. Ты только разок упал.
- Да тут всё вместе, и сегодняшняя драка, и вчерашняя поездка верхом.
Пришлось раздевать его самой. Рубашку запросто сняла, хоть она кое-где присохла к ссадинам, а вот сапог пришлось разрезать. Я заметила, что Ник прихрамывает, но не думала, что всё так серьёзно. Лодыжка здорово распухла, и сквозь голенище не пролазила.
- И как мне теперь в одном сапоге? – мрачно вопросил он.
- Купишь новые, - успокоила я. – Или ходи в тапочках. У нас так не принято, но все уже знают, что ты из Иного мира, так что не удивятся.
Я магически прощупала ему кости, ни переломов, ни трещин не нашла. Даже вывиха нет. Значит, нужно только чем-нибудь туго перетянуть сустав, и всё само пройдёт за пару дней. Разобравшись с лодыжкой, стала стягивать с него штаны. На них тоже кое-где проступили кровавые пятна, но отдирать от ран не пришлось.
- Набедренную повязку сам снимешь, или тоже мне?
- Погоди. Ты уверена, что разбираешься в целительстве?
- Меня учили. Справлюсь. Думаешь, я никогда не падала с дерева или с лошади? И мои браться не падали? Один раз даже деду кость по кусочкам собрала, он на винтовой лестнице споткнулся, хорошо, что руку сломал, а не шею. Замковая целительница тогда сказала, что и она лучше бы не сделала. А ты запомни – тот, кто не верит в своего целителя, поправляется гораздо медленнее. Если вообще поправляется.
- Но такие травмы нужно перетягивать эластичным бинтом! Меня, между прочим, тоже учили оказывать первую помощь!
- Каким бинтом? – не поняла я.
- Эластичным! Давящим! Посмотри в моей сумке аптечку, там такой есть.
- Что такое «аптечка»?
- Белая шкатулка с большим красным крестом. В ней бинты и всякие снадобья.
Аптечку я нашла. Не знаю, можно ли её назвать шкатулкой, слишком уж плоская. Когда я обыскивала его сумки на привале в лесу, её там не было. Наверно, лежала в тайнике в седле. Её стенки на ощупь показались странными, и я пощупала их магически. Готова была ко всему, даже к Пустоте, но нет, ничего особенного, только вещество совсем незнакомое.
- Из чего она сделана? – спросила я.
- Из пластмассы.
- Мне это слово ни о чём не говорит.
- Ну, что-то вроде затвердевшей смолы, с разными добавками. Не знаю, как правильно объяснить.
- Ладно, неважно, - я открыла шкатулку и нашла в ней растягивающийся бинт. – Это, что ли?
- Да.
- В нём что, примесь каучука?
- Понятия не имею, что такое «каучук». Не забыла, что я не из твоего мира, и язык мне не родной?
- Забыла. Ты очень хорошо говоришь по-нашему. А каучук – это сок гевеи, дерева такого, она у нас не растёт, но купцы импортируют… Постой, выходит, шкатулка тоже сделана из каучука?
- Нашла тему для разговора! Вызвалась исцелить мои раны, так исцеляй!
- В который раз говорю – сними набедренную повязку.
Уговаривать пришлось долго, но я умею убеждать. По крайней мере, хочу думать, что умею. Так что в конце концов обнажённый Ник постоял на одной ноге, опираясь рукой об стену, а я его осмотрела. Серьёзного ничего не нашла, из ссадин самая большая отыскалась на локте, но тоже сущая ерунда, у детей вечно ссажены локти и колени, и ничего. Ещё было несколько мелких ожогов, но это совсем легко – я постоянно вызываю огненную стихию, так что поневоле научилась исцелять ожоги.
- Жить будешь, - заявила я. – Осмотр окончен.
- Посмотрела, и всё? – удивился Ник. – А как же исцеление?
- С ожогами – всё. А ссадины смажу чуть позже. Тогда и ногу тебе перебинтую.
- Но почему не сразу?
- Потому что ты, дорогой, сейчас пойдёшь и смоешь с себя грязь. Снадобья лучше накладывать на чистые раны.
Ещё совсем недавно он шёл, лишь едва прихрамывая, а сейчас не мог ступить на ногу. Пришлось в прямом смысле подставить ему плечо, и опираясь на меня, Ник сумел добраться до душевой. Пока он мылся, сменила платье на халат, а сапоги – на тапочки. Переоделась быстро, и захотела ещё раз взглянуть на аптечку Иного мира. Там многие снадобья упакованы в стальную фольгу. Что же внутри, если упаковка настолько дорогая?
Снова полезла щупать магически. Снадобье внутри фольги не распознала. Как на лабораторке по алхимии, определила атомы. Углерод, кислород, водород – из них Природа может слепить что угодно. Зато когда проверила фольгу, ахнула. Даже не сталь! Алюминий! Почти самый дорогой металл, только золото дороже, и то совсем ненамного. Любая фольга стоит сумасшедших денег, очень уж сложно её делать кузнецам или ювелирам, а если она ещё и алюминиевая…
Я была не в силах понять, что можно хранить в такой драгоценной упаковке, и уж тем более, зачем это понадобилось. Взяла другую, похожую, и прощупала. Снаружи снова бумага с алюминиевой фольгой, а внутри что-то похожее на каучук, свёрнутое в несколько слоёв. Мысленно развернула, и увидела воздушный шарик. Зачем он воину или путешественнику?
- Алиса, ты ждёшь, пока я тут растворюсь? – напомнил о себе Ник, и я, оставив в покое аптечку, пошла к нему.
Он стоял под выключенным душем и вытирался моим полотенцем. Я отобрала полотенце и повесила на крючок.
- Сама вытру, - заявила я. – А то ещё грохнешься. Но сначала скажи, что это такое, - я протянула ему снадобье в алюминиевой фольге.
- Аспирин, - с готовностью пояснил Ник. – Таблетки такие. Помогают от головной боли, понижают температуру и лечат простуду. Слабое средство, зато почти не вредит. Не знаю, как у вас, а у нас почему-то всегда одно лечим, другое калечим.
- У нас то же самое. Это всеобщий закон, если мудрецы не врут. А почему этот твой аспирин в алюминиевой фольге?
- Хорошая упаковка, и при том дешёвая.
- Дешёвая? – я поразилась до глубины души. – Это же алюминий!
- В нашем мире алюминий – дешёвый металл. Чему ты удивляешься? Вся торговля построена на том, что разные товары стоят по-разному для разных людей. Иначе откуда возьмётся прибыль?
- И фольга у вас тоже дешёвая?
- Наверно. Алиса, не забывай, я охранник, а не мудрец. Многого не знаю.
- Понятно. Но зачем в твоей аптечке вот эти воздушные шарики, ты знаешь?
- Надувать их на праздники, - Ник густо покраснел.
- Врёшь!
- Ну, если поранил палец, можно надеть на него эту штуку, и в рану не попадёт грязь или какая-нибудь зараза.
- Это правда. Но я по глазам вижу, что надеть-то можно, да только никто их на пальцы не надевает. Так зачем они, Ник?
- Ты права, это надевают не на пальцы, - Ник покраснел ещё гуще, хотя, казалось, гуще невозможно.
- А на что?
- Не скажу. Ты обещала меня вытереть, вот и вытирай, и незачем задавать вопросы, на которые я всё равно отвечать не стану.
Я высушила его взглядом, возиться с полотенцем не хотелось. Нечаянно обожгла слегка то место, где мой взгляд непроизвольно задержался, Ник вздрогнул, но промолчал. Потом он попросил принести эластичный бинт и табурет, и когда я принесла, сам забинтовал себе лодыжку. Потом надел чистую набедренную повязку, попутно сообщив мне, что она называется «трусы», как будто мне это интересно.
А когда вышли из душевой, в комнате нас поджидал какой-то простолюдин с неприятным выражением лица и бегающим взглядом. Но самым неприятным было не лицо, а нож в правой руке, направленный на нас. Я мысленно обозвала себя дурой. Дверь заклятием не запечатала, сторожевого демона не поставила. Занималась непонятно чем, разве так уж важны для меня были эти странные воздушные шарики, которые можно надевать на пальцы, но их надевают на что-то другое?
Ник к новой схватке явно не был готов, а мой пояс с мечом висел на крючке в дальнем углу комнаты. Но кое-какое оружие всегда оставалось при мне. Огненная стихия служила безотказно. На моё правое плечо опирался Ник, поэтому шар из пламени я создала в левой ладони. У незваного гостя взгляд остановился, и наполнился смертельным ужасом.
- Нет, нет, нет! – завизжал он. – Вы меня неправильно поняли! Не сжигайте меня!
- Почему? – удивился Ник его просьбе. – Ты что тут делаешь? Воруешь? Алиса, ты его узнала?
- Нет. А должна была? Я с ним знакома?
- Знакома – вряд ли, но мне кажется, он – один из лакеев, которые вчера накрывали к ужину стол принца.
- Ты – лакей принца? – строгим голосом спросила я, продолжая держать наготове огненный шар.
- Не совсем так, леди Алиса. Я служу школе, в лице лорда главного магистра, но исполнение распоряжений Его Высочества тоже входит в мои обязанности.
- Тебя спросили, что ты делаешь в моей комнате.
- В мои обязанности не входит разговаривать с чернью. Если благородная леди изволит задать тот же вопрос от своего имени, она получит самый подробный ответ.
Я посмотрела на Ника. Боялась, что он отлупит наглеца. Наверняка ему это вполне по силам даже с повреждённой ногой, и нож в руках лакея ничуть не помешает. Но нет, он нисколько не злился, зато едва сдерживал смех. Что же его так развеселило? Я заглянула в ближайшее будущее.
Алиса стоит посреди своей комнаты, её щёки горят от стыда. Ник лежит на её кровати, сотрясаясь от хохота. И, наверно, уже не в первый раз повторяет то, что его рассмешило. А вот Алисе совсем не смешно, но и возразить нечего. Да, глупо она поступила…
Но мне незачем повторять её ошибку. В роли комедианта теперь выступит кто-то другой. Ясновидение – очень удобная штука, жаль, что я так слабо им владею.
- Ты приказываешь благородной леди повторить для тебя вопрос? – вкрадчивым голосом произнесла я, добавив столько энергии в огненный шар, что он заискрил. – Ты приказываешь благородной леди?
- Нет, нет, леди Алиса, покорнейше прошу простить меня, неразумного! – ужас вновь вытеснил спесь из взгляда лакея. – Его Высочество изволил распорядиться, чтобы я отнёс в вашу комнату ужин на двоих! Я и отнёс!
- А нож зачем?
- Хлебушек порезать, благородная леди! Не извольте гневаться, никаких недобрых намерений у меня напрочь не было!
- Так сервируй столик, быстро!
- Не извольте беспокоиться, всё сделаю в лучшем виде, - он действительно управился мгновенно.
- Это всё?
- Не всё, благородная леди! Его Высочество ещё изволил передать трость.
Надо же, какой принц внимательный! Заметил, что Ник прихрамывает. Я ведь шла рядом, но ничего не увидела.
- Поставь её в угол.
- Извольте, благородная леди
- Теперь всё?
- Да, благородная леди.
- Тогда пошёл вон.
Вознаграждать спесивого лакея я не собиралась, да он и не просил, был рад и тому, что живым остался. Когда он убежал из комнаты, я погасила огненный шар, закляла входную дверь и поставила сторожевого демона. Только после этого подошла к трости и магически её прощупала. Трость оказалась не простой, но ничего зловредного в себе не несла.
- Принц прислал тебе оружие, - сказала я Нику, уже развалившемуся на моей кровати. – Поворачиваешь рукоятку вот так – и получаешь узкий меч, - я показала, как это делается.
- Мы это называем шпагой, - сказал он.
- Называйте, как хотите, какая мне разница?
Пока Ник любовался тростью-шпагой, я собрала с пола его грязную одежду, и штаны показались мне слишком тяжёлыми. Неудивительно, в заднем кармане лежала какая-то металлическая штука. Уже привычная ко всему, даже не удивилась алюминиевому корпусу, правда, алюминий был не чистый, а в сплаве с чем-то ещё. Внутри много всяких деталей, я так и не смогла понять, как оно действует. Я не механик, для меня и часы – непостижимо сложная штука.
- Осторожнее! – вскричал Ник, заметив, что у меня в руках.
- Это и есть твоё огненное оружие?
- Да. Очень опасная вещь!
Опасная, так опасная. Пожала плечами и отдала огненное оружие хозяину, а сама пошла в душевую. Стоя под струями воды, старалась напрочь выкинуть из головы мысли об огне – ундины и саламандры друг друга не любят. Но, как всегда, если стараешься о чём-то не думать, только об этом и думаешь.
Из душевой я прихватила две кружки с водой, и заварила чай. Ник обеспокоился, что к концу ужина чай остынет, но я ему сказала, что чай собираюсь пить холодным, и чем раньше он начнёт остывать, тем меньше сил понадобится, чтобы его охладить. А кому не нравится, могут заваривать себе чай самостоятельно. Он немного побурчал, но смирился. А что он мог сделать?
- Ужин при факелах, - сказал он. – У нас иногда, в особых случаях, ужинают при свечах.
- Свечи всё вокруг заляпывают воском, и копоти от них ненамного меньше, чем от факелов. А что это за особые случаи?
- Это когда ужинают двое, парень и девушка, которые друг другу нравятся. Только они нарядно одеты, а не в ночной рубашке, как некоторые.
- На себя посмотри, - фыркнула я.
- Я – воин, раненый в тяжёлом бою. Мне – можно.
Уже набрала воздуха, чтобы ответить, но тут звякнул мой хрустальный шар. Мама хотела со мной поговорить, и она была чем-то расстроена. А в плохом настроении она становится очень многословной, и бывает, потом жалеет о сказанном.
- Алиса, я наконец-то выяснила, кто такой этот Николас. Этот парень – из Иного мира, он сын посланника по торговым вопросам. Торгового атташе.
Ник что-то ей сказал на непонятном языке, мама ему ответила, говорила она очень долго и со страстью. Ник слушал и улыбался.
- Мне почему-то казалось, что благородные леди таких слов не только не говорят, но даже не знают, - сказал он, когда мама замолчала. – Некоторые из этих выражений я никогда раньше и не слышал. Вы где изучали наш язык, в припортовых борделях?
- Не твоё дело! Алиса, ты не удивлена?
- Чем? Что моя мама ругается, как непристойная женщина? – я вспомнила несколько слов, которые сказал Ник, выслушав признание магистра фехтования, и повторила их с теми же интонациями, что и у него.
Ник подавился куском оленины и закашлялся, мама застыла с открытым ртом.
- Алиса, я больше никогда не хочу слышать от тебя ничего подобного, - сказала мама через несколько секунд. – Ты поняла? Никогда и ничего!
- Мамочка, а я от тебя хочу услышать вот что. Если ты так хорошо говоришь на языке Иного мира, почему в их посольстве ты не смогла объясниться со стражником на входе?
***
В комнате Ника всё ещё царил разгром, там никто и палец о палец не ударил. Ник сказал, что хочет не просто убить главного магистра, а разорвать на мелкие кусочки, но вместо этого пошёл ко мне. Мой амулет показал, что никого и ничего связанного с магией поблизости нет, я уже собралась спокойно войти в свою комнату, но Ник настоял, что сначала нужно убедиться, что нет никаких механических ловушек. Как я и ожидала, он ничего не нашёл, и с сознанием исполненного долга собрался лечь на мою кровать в чём был, сняв только пояс с мечом и кинжалом.
- Ты валялся в пыли, - напомнила ему я. – Незачем тащить эту пыль в мою постель. К тому же нужно заняться твоими ранами.
- Ими могла заняться художница. Между прочим, это её обязанность, - он хоть и спорил со мной, но не лёг, остался сидеть на кровати.
- Довольствуйся мной, - я не удержалась и хихикнула. – Снимай сапоги, раздевайся. Полностью раздевайся.
- Я стесняюсь, - покраснел Ник.
- Нечего стесняться. Я буду осматривать тебя как целитель, а не как женщина.
- Ты не женщина, а девочка.
- Ник, я под заклятием безразличия. Твои дурацкие шуточки меня совершенно не трогают.
- Уговорила, - он попытался снять рубашку, но скривился от боли и замер.
- Что такое? – удивилась я. – Не помню, чтобы магистр тебя бил. Ты только разок упал.
- Да тут всё вместе, и сегодняшняя драка, и вчерашняя поездка верхом.
Пришлось раздевать его самой. Рубашку запросто сняла, хоть она кое-где присохла к ссадинам, а вот сапог пришлось разрезать. Я заметила, что Ник прихрамывает, но не думала, что всё так серьёзно. Лодыжка здорово распухла, и сквозь голенище не пролазила.
- И как мне теперь в одном сапоге? – мрачно вопросил он.
- Купишь новые, - успокоила я. – Или ходи в тапочках. У нас так не принято, но все уже знают, что ты из Иного мира, так что не удивятся.
Я магически прощупала ему кости, ни переломов, ни трещин не нашла. Даже вывиха нет. Значит, нужно только чем-нибудь туго перетянуть сустав, и всё само пройдёт за пару дней. Разобравшись с лодыжкой, стала стягивать с него штаны. На них тоже кое-где проступили кровавые пятна, но отдирать от ран не пришлось.
- Набедренную повязку сам снимешь, или тоже мне?
- Погоди. Ты уверена, что разбираешься в целительстве?
- Меня учили. Справлюсь. Думаешь, я никогда не падала с дерева или с лошади? И мои браться не падали? Один раз даже деду кость по кусочкам собрала, он на винтовой лестнице споткнулся, хорошо, что руку сломал, а не шею. Замковая целительница тогда сказала, что и она лучше бы не сделала. А ты запомни – тот, кто не верит в своего целителя, поправляется гораздо медленнее. Если вообще поправляется.
- Но такие травмы нужно перетягивать эластичным бинтом! Меня, между прочим, тоже учили оказывать первую помощь!
- Каким бинтом? – не поняла я.
- Эластичным! Давящим! Посмотри в моей сумке аптечку, там такой есть.
- Что такое «аптечка»?
- Белая шкатулка с большим красным крестом. В ней бинты и всякие снадобья.
Аптечку я нашла. Не знаю, можно ли её назвать шкатулкой, слишком уж плоская. Когда я обыскивала его сумки на привале в лесу, её там не было. Наверно, лежала в тайнике в седле. Её стенки на ощупь показались странными, и я пощупала их магически. Готова была ко всему, даже к Пустоте, но нет, ничего особенного, только вещество совсем незнакомое.
- Из чего она сделана? – спросила я.
- Из пластмассы.
- Мне это слово ни о чём не говорит.
- Ну, что-то вроде затвердевшей смолы, с разными добавками. Не знаю, как правильно объяснить.
- Ладно, неважно, - я открыла шкатулку и нашла в ней растягивающийся бинт. – Это, что ли?
- Да.
- В нём что, примесь каучука?
- Понятия не имею, что такое «каучук». Не забыла, что я не из твоего мира, и язык мне не родной?
- Забыла. Ты очень хорошо говоришь по-нашему. А каучук – это сок гевеи, дерева такого, она у нас не растёт, но купцы импортируют… Постой, выходит, шкатулка тоже сделана из каучука?
- Нашла тему для разговора! Вызвалась исцелить мои раны, так исцеляй!
- В который раз говорю – сними набедренную повязку.
Уговаривать пришлось долго, но я умею убеждать. По крайней мере, хочу думать, что умею. Так что в конце концов обнажённый Ник постоял на одной ноге, опираясь рукой об стену, а я его осмотрела. Серьёзного ничего не нашла, из ссадин самая большая отыскалась на локте, но тоже сущая ерунда, у детей вечно ссажены локти и колени, и ничего. Ещё было несколько мелких ожогов, но это совсем легко – я постоянно вызываю огненную стихию, так что поневоле научилась исцелять ожоги.
- Жить будешь, - заявила я. – Осмотр окончен.
- Посмотрела, и всё? – удивился Ник. – А как же исцеление?
- С ожогами – всё. А ссадины смажу чуть позже. Тогда и ногу тебе перебинтую.
- Но почему не сразу?
- Потому что ты, дорогой, сейчас пойдёшь и смоешь с себя грязь. Снадобья лучше накладывать на чистые раны.
Ещё совсем недавно он шёл, лишь едва прихрамывая, а сейчас не мог ступить на ногу. Пришлось в прямом смысле подставить ему плечо, и опираясь на меня, Ник сумел добраться до душевой. Пока он мылся, сменила платье на халат, а сапоги – на тапочки. Переоделась быстро, и захотела ещё раз взглянуть на аптечку Иного мира. Там многие снадобья упакованы в стальную фольгу. Что же внутри, если упаковка настолько дорогая?
Снова полезла щупать магически. Снадобье внутри фольги не распознала. Как на лабораторке по алхимии, определила атомы. Углерод, кислород, водород – из них Природа может слепить что угодно. Зато когда проверила фольгу, ахнула. Даже не сталь! Алюминий! Почти самый дорогой металл, только золото дороже, и то совсем ненамного. Любая фольга стоит сумасшедших денег, очень уж сложно её делать кузнецам или ювелирам, а если она ещё и алюминиевая…
Я была не в силах понять, что можно хранить в такой драгоценной упаковке, и уж тем более, зачем это понадобилось. Взяла другую, похожую, и прощупала. Снаружи снова бумага с алюминиевой фольгой, а внутри что-то похожее на каучук, свёрнутое в несколько слоёв. Мысленно развернула, и увидела воздушный шарик. Зачем он воину или путешественнику?
- Алиса, ты ждёшь, пока я тут растворюсь? – напомнил о себе Ник, и я, оставив в покое аптечку, пошла к нему.
Он стоял под выключенным душем и вытирался моим полотенцем. Я отобрала полотенце и повесила на крючок.
- Сама вытру, - заявила я. – А то ещё грохнешься. Но сначала скажи, что это такое, - я протянула ему снадобье в алюминиевой фольге.
- Аспирин, - с готовностью пояснил Ник. – Таблетки такие. Помогают от головной боли, понижают температуру и лечат простуду. Слабое средство, зато почти не вредит. Не знаю, как у вас, а у нас почему-то всегда одно лечим, другое калечим.
- У нас то же самое. Это всеобщий закон, если мудрецы не врут. А почему этот твой аспирин в алюминиевой фольге?
- Хорошая упаковка, и при том дешёвая.
- Дешёвая? – я поразилась до глубины души. – Это же алюминий!
- В нашем мире алюминий – дешёвый металл. Чему ты удивляешься? Вся торговля построена на том, что разные товары стоят по-разному для разных людей. Иначе откуда возьмётся прибыль?
- И фольга у вас тоже дешёвая?
- Наверно. Алиса, не забывай, я охранник, а не мудрец. Многого не знаю.
- Понятно. Но зачем в твоей аптечке вот эти воздушные шарики, ты знаешь?
- Надувать их на праздники, - Ник густо покраснел.
- Врёшь!
- Ну, если поранил палец, можно надеть на него эту штуку, и в рану не попадёт грязь или какая-нибудь зараза.
- Это правда. Но я по глазам вижу, что надеть-то можно, да только никто их на пальцы не надевает. Так зачем они, Ник?
- Ты права, это надевают не на пальцы, - Ник покраснел ещё гуще, хотя, казалось, гуще невозможно.
- А на что?
- Не скажу. Ты обещала меня вытереть, вот и вытирай, и незачем задавать вопросы, на которые я всё равно отвечать не стану.
Я высушила его взглядом, возиться с полотенцем не хотелось. Нечаянно обожгла слегка то место, где мой взгляд непроизвольно задержался, Ник вздрогнул, но промолчал. Потом он попросил принести эластичный бинт и табурет, и когда я принесла, сам забинтовал себе лодыжку. Потом надел чистую набедренную повязку, попутно сообщив мне, что она называется «трусы», как будто мне это интересно.
А когда вышли из душевой, в комнате нас поджидал какой-то простолюдин с неприятным выражением лица и бегающим взглядом. Но самым неприятным было не лицо, а нож в правой руке, направленный на нас. Я мысленно обозвала себя дурой. Дверь заклятием не запечатала, сторожевого демона не поставила. Занималась непонятно чем, разве так уж важны для меня были эти странные воздушные шарики, которые можно надевать на пальцы, но их надевают на что-то другое?
***
Ник к новой схватке явно не был готов, а мой пояс с мечом висел на крючке в дальнем углу комнаты. Но кое-какое оружие всегда оставалось при мне. Огненная стихия служила безотказно. На моё правое плечо опирался Ник, поэтому шар из пламени я создала в левой ладони. У незваного гостя взгляд остановился, и наполнился смертельным ужасом.
- Нет, нет, нет! – завизжал он. – Вы меня неправильно поняли! Не сжигайте меня!
- Почему? – удивился Ник его просьбе. – Ты что тут делаешь? Воруешь? Алиса, ты его узнала?
- Нет. А должна была? Я с ним знакома?
- Знакома – вряд ли, но мне кажется, он – один из лакеев, которые вчера накрывали к ужину стол принца.
- Ты – лакей принца? – строгим голосом спросила я, продолжая держать наготове огненный шар.
- Не совсем так, леди Алиса. Я служу школе, в лице лорда главного магистра, но исполнение распоряжений Его Высочества тоже входит в мои обязанности.
- Тебя спросили, что ты делаешь в моей комнате.
- В мои обязанности не входит разговаривать с чернью. Если благородная леди изволит задать тот же вопрос от своего имени, она получит самый подробный ответ.
Я посмотрела на Ника. Боялась, что он отлупит наглеца. Наверняка ему это вполне по силам даже с повреждённой ногой, и нож в руках лакея ничуть не помешает. Но нет, он нисколько не злился, зато едва сдерживал смех. Что же его так развеселило? Я заглянула в ближайшее будущее.
Алиса стоит посреди своей комнаты, её щёки горят от стыда. Ник лежит на её кровати, сотрясаясь от хохота. И, наверно, уже не в первый раз повторяет то, что его рассмешило. А вот Алисе совсем не смешно, но и возразить нечего. Да, глупо она поступила…
Но мне незачем повторять её ошибку. В роли комедианта теперь выступит кто-то другой. Ясновидение – очень удобная штука, жаль, что я так слабо им владею.
- Ты приказываешь благородной леди повторить для тебя вопрос? – вкрадчивым голосом произнесла я, добавив столько энергии в огненный шар, что он заискрил. – Ты приказываешь благородной леди?
- Нет, нет, леди Алиса, покорнейше прошу простить меня, неразумного! – ужас вновь вытеснил спесь из взгляда лакея. – Его Высочество изволил распорядиться, чтобы я отнёс в вашу комнату ужин на двоих! Я и отнёс!
- А нож зачем?
- Хлебушек порезать, благородная леди! Не извольте гневаться, никаких недобрых намерений у меня напрочь не было!
- Так сервируй столик, быстро!
- Не извольте беспокоиться, всё сделаю в лучшем виде, - он действительно управился мгновенно.
- Это всё?
- Не всё, благородная леди! Его Высочество ещё изволил передать трость.
Надо же, какой принц внимательный! Заметил, что Ник прихрамывает. Я ведь шла рядом, но ничего не увидела.
- Поставь её в угол.
- Извольте, благородная леди
- Теперь всё?
- Да, благородная леди.
- Тогда пошёл вон.
Вознаграждать спесивого лакея я не собиралась, да он и не просил, был рад и тому, что живым остался. Когда он убежал из комнаты, я погасила огненный шар, закляла входную дверь и поставила сторожевого демона. Только после этого подошла к трости и магически её прощупала. Трость оказалась не простой, но ничего зловредного в себе не несла.
- Принц прислал тебе оружие, - сказала я Нику, уже развалившемуся на моей кровати. – Поворачиваешь рукоятку вот так – и получаешь узкий меч, - я показала, как это делается.
- Мы это называем шпагой, - сказал он.
- Называйте, как хотите, какая мне разница?
Пока Ник любовался тростью-шпагой, я собрала с пола его грязную одежду, и штаны показались мне слишком тяжёлыми. Неудивительно, в заднем кармане лежала какая-то металлическая штука. Уже привычная ко всему, даже не удивилась алюминиевому корпусу, правда, алюминий был не чистый, а в сплаве с чем-то ещё. Внутри много всяких деталей, я так и не смогла понять, как оно действует. Я не механик, для меня и часы – непостижимо сложная штука.
- Осторожнее! – вскричал Ник, заметив, что у меня в руках.
- Это и есть твоё огненное оружие?
- Да. Очень опасная вещь!
Опасная, так опасная. Пожала плечами и отдала огненное оружие хозяину, а сама пошла в душевую. Стоя под струями воды, старалась напрочь выкинуть из головы мысли об огне – ундины и саламандры друг друга не любят. Но, как всегда, если стараешься о чём-то не думать, только об этом и думаешь.
***
Из душевой я прихватила две кружки с водой, и заварила чай. Ник обеспокоился, что к концу ужина чай остынет, но я ему сказала, что чай собираюсь пить холодным, и чем раньше он начнёт остывать, тем меньше сил понадобится, чтобы его охладить. А кому не нравится, могут заваривать себе чай самостоятельно. Он немного побурчал, но смирился. А что он мог сделать?
- Ужин при факелах, - сказал он. – У нас иногда, в особых случаях, ужинают при свечах.
- Свечи всё вокруг заляпывают воском, и копоти от них ненамного меньше, чем от факелов. А что это за особые случаи?
- Это когда ужинают двое, парень и девушка, которые друг другу нравятся. Только они нарядно одеты, а не в ночной рубашке, как некоторые.
- На себя посмотри, - фыркнула я.
- Я – воин, раненый в тяжёлом бою. Мне – можно.
Уже набрала воздуха, чтобы ответить, но тут звякнул мой хрустальный шар. Мама хотела со мной поговорить, и она была чем-то расстроена. А в плохом настроении она становится очень многословной, и бывает, потом жалеет о сказанном.
- Алиса, я наконец-то выяснила, кто такой этот Николас. Этот парень – из Иного мира, он сын посланника по торговым вопросам. Торгового атташе.
Ник что-то ей сказал на непонятном языке, мама ему ответила, говорила она очень долго и со страстью. Ник слушал и улыбался.
- Мне почему-то казалось, что благородные леди таких слов не только не говорят, но даже не знают, - сказал он, когда мама замолчала. – Некоторые из этих выражений я никогда раньше и не слышал. Вы где изучали наш язык, в припортовых борделях?
- Не твоё дело! Алиса, ты не удивлена?
- Чем? Что моя мама ругается, как непристойная женщина? – я вспомнила несколько слов, которые сказал Ник, выслушав признание магистра фехтования, и повторила их с теми же интонациями, что и у него.
Ник подавился куском оленины и закашлялся, мама застыла с открытым ртом.
- Алиса, я больше никогда не хочу слышать от тебя ничего подобного, - сказала мама через несколько секунд. – Ты поняла? Никогда и ничего!
- Мамочка, а я от тебя хочу услышать вот что. Если ты так хорошо говоришь на языке Иного мира, почему в их посольстве ты не смогла объясниться со стражником на входе?
