- Лейтенант, а зачем в вашей машине целых три педали? – недоуменно поинтересовался он. – Акселератор и экстренный тормоз – это я понимаю, а зачем третья?
- Третья – это сцепление.
- А что такое «сцепление»?
- Я тебе потом расскажу, - пообещала я, и не собираясь выполнять обещание. – Если мы оба доживём до этого «потом».
- Лучше не раздражай Алису дурацкими вопросами, - посоветовал Боня, который уже вовсе не выглядел мертвецки пьяным, скорее, неумело прикидывался. – В её досье написано, что она хладнокровна до определённой черты, но тем, кто переходит эту черты, лучше самим уйти в Преисподнюю.
Я в глаза не видела своё досье, у меня, принцессы, нет для этого соответствующего допуска. Неужто таковой есть у этого шута? Или он не шут, а прикидывается? Но вероятнее всего, что Боня всё врёт.
- А знаешь, Алиса, как мелкому удалось заметить педаль сцепления? Он, малолетний извращенец, твоими ножками любовался, вот и заметил. Уж поверь, там есть чем полюбоваться.
- Заткнись! – рявкнула я, а Гарри покраснел. – А ты, Гарри, не занимайся рукоблудием, а звони Тому. Пусть заберёт у меня своё потомство. Мне вовсе не улыбается провести с тобой ночь!
- А со мной? – игриво поинтересовался Боня. – Ладно, ладно, не кипятись. Ты знаешь, что тут действует третий агент, кроме нас?
- Второй, - поправила я. – Я – не шпионка.
- Неважно. Этот третий агент собственными глазами видел налёт драконов на город, и сделал вывод, что это очевидная инсценировка, и аналитики Конторы его выводы подтвердили. Вот скажи, Алиса, твои выводы они когда-нибудь подтверждали?
- Я не работаю на Контору, потому и не делаю выводов, которые Контора может подтвердить или отвергнуть.
- Как скажешь. Но ты же понимаешь, что если была инсценировка, то в ней участвовали драконы. А драконы не разумны, как же с ними кому-то удалось договориться? Вот так-то, Алиса! – Боня снова захрапел.
Я в этом не видела ничего особенного – разумные они или нет, но могут поддаваться дрессировке. Но с этим действительно должны разбираться аналитики, а не полевые агенты.
- Папин телефон всё ещё вне зоны доступа, - порадовал меня Гарри. – А почему мы стоим, а не едем?
- Куда? – мрачно поинтересовалась я. – Сперва нужно где-то выгрузить этого пьяного свинтуса. Где?
- В казарме, где же ещё? Показать дорогу? Тут рядом!
Пара здоровенных солдат вытащили Боню из машины и куда-то унесли. Мне тоже предложили поселиться в казарме, обещая незабываемые эротические приключения. Но не настаивали. Заодно я узнала, куда пропал Том – он почтил своим присутствием совещание высших офицеров воинской части, а полковник на таких совещаниях требует отключения телефонов, и горе тому, кто не подчиниться. В моём представлении старший лейтенант не относится к высшим офицерам и, стало быть, не должен там присутствовать, но здесь мои представления никого не интересовали.
От Гарри так просто избавиться не удалось. Он отказался и подождать отца в приёмной полковника, и до лучших времён занять свободную койку в казарме, и даже поехать в городскую квартиру Тома. Я была готова снять ему номер в гостинице – цена неважна, платит всё равно Контора, но пацан не согласился и на это. Похоже, ему нравилось моё общество, ума не приложу, чем именно. Разве что ногами и грудью, тем более, платье намокло под дождём и облепила меня выше пояса так, что уже ничего не скрывало. Но он честно пытался дозвониться до отца, это я проверила.
В машине было ещё скучнее, чем в чайной, пусть даже милый юноша получал удовольствие от созерцания некоторых частей моего тела, а может, и не ограничивающегося одним лишь созерцанием. Дождь почти прекратился, но по улицам Кракена всё ещё текли полноводные ручьи, в некоторых местах образующие озёра – здешняя ливневая канализация, в просторечии именуемая ливнёвкой, до идеала очень сильно не дотягивала. Это изрядно снижало скорость нашего передвижения, но всё же бабулин драндулет, рыча, как танковый батальон, выкатился на стоянку возле бабулиного же дома.
Здесь, как ни странно, лужи были ещё глубже. Редкие прохожие шли босиком с обувью в руках. Я собиралась последовать их примеру, но тут мы увидели всхлипывающую женщину, вогнавшую себе в ступню большой осколок не то бутылки, не то банки, и теперь сидящую в луже, печально глядя на свою окровавленную ногу. Брать пример резко расхотелось. По-хорошему, нужно бы вызвать бедняге «Скорую помощь», но с тем же успехом она могла сделать это сама, так что мы прошли мимо едва не по колено в воде. В подъезде мы услышали доносившееся сверху злобное рычание, показавшееся мне знакомым. Гарри тоже его узнал.
- Джек! – удивлённо воскликнул пацан. – Что он тут делает?
- Вот у него и спросим, - предложила я.
В мокрой обуви ходить было неприятно, и на лестнице, изрядно заплёванной, я рискнула разуться. Гарри тоже снял свои уже расползающиеся сандалии. До бабулиной квартиры мы добрались, как настоящие босяки. Дверь оказалась открытой, и рычание исходило именно оттуда. Крошечная комната, которую я снимала у бабули, оказалась битком набита непонятно кем. Сама бабуля сидела на табуретке с кляпом во рту, что ей мешало выдернуть кляп, ума не приложу. Мужской пол представляли какой-то поп неведомой конфессии, его шкафообразный телохранитель и пёс Джек, злой, перепуганный и похожий на демона, как никогда раньше.
- Джек, ко мне! – скомандовала я таким тоном, чтобы пёс понял – надо подчиниться, а не выдрючиваться.
Пёс вскочил и побрёл ко мне, но остановился перед границей начертанного мелом круга, и виновато заскулил. Я присмотрелась и увидела какие-то знаки вдоль окружности. Буквы, или руны – разбираться в них простому агенту, даже с таким позывным, как у меня, заведомо не по чину.
- Кто на полу моей комнаты написал матюки? – грозно вопросила я. – Ты, святоша?
- Окстись, раба божья! Это молитва, удерживающая демона, выглядящего собакой, внутри круга, а никакие не…
- Если я сказала «матюки», жиртрест, значит, матюки! Вытри эту гадость, быстро!
Поповский шкаф-телохранитель вразвалку побрёл в мою сторону, состроив зверскую рожу. Получив удар пяткой в колено, он с грохотом рухнул на пол и заскулил не хуже Джека.
- Я сейчас всё вытру, - испуганно пообещал поп.
Не дожидаясь, пока он это сделает, пёс уверенно пересёк меловую линию, поднялся на задние лапы и лизнул меня в лицо, после чего стал рядом со мной и оскалился, напугав попа ещё больше. Тот вытер свои оккультные рисунки с неправдоподобной скоростью и вознамерился удрать, но я его остановила.
- Шкаф свой забери, - приказала я. – Вот этот!
- Не потяну! Он тяжёлый!
- А ты помолись, может, тебе ниспошлют достаточно сил для переноски этого тела.
- Это невозможно, клянусь Господом!
- Ладно, поверю на слово. Так, шкаф, убирайся отсюда сам!
- Не могу! Ты мне ногу сломала! – пожаловался он, изрядно преувеличивая свою травму.
- Выползай в подъезд, там вызовешь скорую, или такси, или катафалк, если хочешь.
Он выхватил пистолет, но я его сразу и отобрала.
- И как тебя за это наказать? – поинтересовалась я. – Сломать ещё и руку? Или оторвать яйца?
Шкаф, услышав про яйца, быстро уполз из квартиры, поп, несмотря на одышку, отстал от него совсем ненамного. Бабуля, освобождённая мной от кляпа, заперла за ними входную дверь и пошла готовить для нас чай с малиной.
- Лейтенант, вы прямо настоящая Мэри-Сью, - выразил восхищение Гарри. – Джек не смог, а вы с ними справились! Вы точно не агент Конторы?
- При чём тут какая-то там Контора? – фыркнула я. – Ты же знаешь, что я принцесса, член королевской семьи. А принцесса должна уметь за себя постоять. Этому всю королевскую семью обучают, только не все принцы хотят обучаться. А если принцы чего-то не хотят, их нипочём не заставишь. А я вот хотела.
В общем, в очередной раз наврала с три короба. Зачем нормальным принцессам рукопашный бой? Это только для таких, как я. Но, если уж на то пошло, что за подвиг я тут совершила? Отлупила крупного самца, чьи боевые навыки ограничиваются умением строить зверские рожи, да обезоружила его, потому что он всё делал слишком медленно. Двигайся он побыстрее, пришлось бы в него стрелять, а это уже травмы посерьёзнее ушиба коленки. Увы, главное то, что моё прикрытие, образ наивной принцессы, полетело к демонам в Преисподнюю, причём без малейшего участия Бони – сама, всё сама. Надо было всего лишь позволить этим воцерковленным уродам вдоволь поиздеваться над собакой, аж пока она не сдохнет, и никого не бить. Разве что, могла бы вызвать полицию.
В любом случае, Шефу об этом всём докладывать не буду. Конторские объявили демонического Джека плодом моего воображения, галлюцинацией, а пересказывать им свои галлюцинации я аж никак не обязана.
После моего зрелищного поединка со шкафом все трое – бабуля, Гарри и Джек, смотрели на меня влюблёнными глазами и были готовы потакать любым моим капризам. Впрочем, Гарри воспылал ко мне нежными чувствами уже давно, с тех пор, когда я расстегнула пару пуговок на платье, и он, что называется, поплыл. Бывает с подростками. И вот в такой атмосфере всеобщей любви мы устроились на кухне пить чай с малиной. После холодного дождя горячий чай оказался весьма уместен.
- Бабуля, расскажи мне, пожалуйста, что за фестиваль унылых клоунов проходил в моей комнате с участием этой милейшей псины? – попросила я.
Пёс, поняв, что говорят о нём, радостно завилял хвостом.
- Я ни в чём не виноватая, - заверила нас бабуля. – Вот те истинный крест! Богом клянусь! Да пусть надо мной бесы нечистые надругаются, хоть целым легионом, ежели вру!
Несмотря на клятвы и заверения, ей никто не поверил – ни я, ни Гарри, ни даже Джек, которому всё это было абсолютно до задницы. Я же перевела взгляд на потолок, чтобы не любоваться её брехливой рожей. Бабуля поняла меня неправильно.
- Небось покурить хочешь, доча? Так не стесняйся! Нешто тебя здесь кто-то осудит?
Она вскочила, куда-то умчалась, там чем-то погромыхала, и вернулась с пустой консервной банкой.
- Вот, доча, это тебе заместо пепельницы. Кури на здоровье! Мне для тебя ничего не жалко!
Я бы для неё тоже не пожалела консервной банки, но сообщать ей об этом не стала. Старушка в меру сил и умений тянула время, но я никуда не спешила, так что и не злилась на неё. Курить особо не хотелось, но не зря же она где-то рылась, выискивая «пепельницу», так что я зажгла сигарету и попросила бабулю, наконец, приступить к рассказу.
- Кто-то из соседей, доча, увидал во дворе этого милого пёсика, и решила, что он бес, - начала свой долгожданный рассказ бабуля. – И это она, а не я, вызвала сюда экзорциста, того, кто изгоняет бесов.
- Жиртреста? – уточнила я.
- Да, ты его так называла.
- Потому что он и есть самый настоящий жиртрест. Продолжай, бабуля.
- А жиртрест сказал, что этот бес ищет здесь кого-то из военных. Мол, найдём этого военного, тогда и поймаем беса. И пошёл жиртрест по квартирам, выспрашивал, не пустил ли кто-нибудь к себе на постой военного, а ещё лучше пилота. А с ним был его боевик, тот, которого ты шкафом называла, а потом босой ногой колено сломала. Я, доча, раньше такое только в фильмах видела, китайских, а тут в живую сподобилась, даже глазам своим поначалу не поверила. Неужто пилотов такому учат, как китайских актёров?
- Так лейтенант Алиса – не просто пилот, она ещё и принцесса! – ответил за меня Гарри.
- Да ты что, Гарик? – изумилась бабуля. – Она дочь короля?
- Нет, но…
Мальчишка выглядел весьма живописно. Вместо размокших сандалий я дала ему, за неимением лучшего, свои тапки, благо привезла с собой аж три пары. Ступни у меня маленькие, но всё равно мои тапочки оказались на пару размеров больше, чем его нога. Свою одежду я даже предлагать ему не стала – она вся женская, даже если формально унисекс, мальчики-подростки такое почему-то категорически отторгают. Вместо этого бабуля закутала его в простыню, и он стал похожим на римского патриция. А вот откровенно женские тапочки он у меня нехотя, но взял. Я убедила его, что на обувь никто не смотрит.
- Я действительно формально принадлежу к королевской семье, но трон мне не светит. Да и не сильно нужен, если честно. А насчёт мордобоя – кто-то когда-то решил, что принцы и принцессы должны уметь за себя постоять. Так что всех нас учили стрельбе, рукопашному бою и обращению с опасными животными, например, с собаками. Кто хотел, тот выучился. Я хотела. Хватит обо мне, бабуля. Рассказывай об экзорцизме. А то такими темпами жиртрест помрёт от старости раньше, чем ты доберёшься до сути своего повествования.
- Прости, доча. Старая я уже стала, легко с мысли сбиваюсь. Так вот, приходит ко мне этот священник…
- Какой он конфессии? – уточнила я.
- Какой он чаво?
- Ну, кто он – католик, правослабный, баптист, свидетель Иеговы, ещё какой сектант? Этих сект развелось, как собак нерезанных.
- А, вон ты об чём, доча. Не, он одиночка. Сам по себе.
- Понятно. Бродячий внеконфессиональный проповедник.
- Чего?
- Ничего. Продолжай, бабуля.
- Ну, вот спросил у меня священник, который жиртрест, нет ли у меня на постое военных. А я ему, вестимо, отвечаю «Нет у меня никого на постое, батюшка», потому что не его это собачье дело, вот так! А он мне «Окстись, раба Божья! Не лги посланцу Божьему!», и глазками так на меня сверкает, аж жутко. А тот, что шкаф, кулак мне показывает, огроменный такой, с мою голову. Я спужалась и призналась, что сдаю комнату военной. Не по силам мне, больной старухе, с этими двумя тягаться! Я ж не принцесса, как ты, меня никто бить морды амбалам бесплатно не научал, так что я не смогла противостоять им, и дальше он в моей квартире творил, что хотел.
- И чего же возжелал тут сотворить этот еретик и нечестивец?
- Пока шкаф меня запугивал, батюшка принялся на полу не то писать, не то рисовать то, что ты, доча, потом матюками назвала. А он сказал, что это мольба к Всевышнему, и пояснил, что мольба действует, как заклинание для призыва беса, ну, или демона, кому как больше нравится. Я тогда говорю им «Уходите, батюшка, мне в квартире бесы не нужны!». Тут гляжу, а в меловом кругу уже этот пёсик сидит, растерянный такой, и скулит.
Джек, как всегда, заметил, что говорят о нём, и проявил активность: глухо тявкнул, а потом зарычал на холодильник.
- Жрать хочет, - уверенно определил Гарри.
Я, никого ни о чём не спрашивая, открыла холодильник. Пёс ткнул носом в какую-то кастрюлю, которую я вытащила, поставила на пол и сняла крышку. Внутри был куриный бульон и сама варёная курица. Джек с жадностью набросился на «угощение», жидкость быстро вылакал, а «синюю птицу» сожрал с жутким треском раскалываемых его мощными зубами куриных костей.
- Это было мне покушать на неделю! – в расстройстве всплеснула руками старуха.
- Бабуля, ты бы предпочла, чтобы по твоей квартире бродил голодный демон, призванный сюда помимо своей воли? – изумилась я. – Ты отважная дама! Но всё же подумай, кого он сожрёт, когда проголодается как следует. Я бы предпочла в тот момент находиться подальше отсюда. Он вроде хорошо ко мне относится, так что начнёт не с меня, но кто точно знает, как поведёт себя голодный зверь.
- Господи, спаси и сохрани, - пробормотала перепуганная бабуля, истово перекрестившись. – А я слыхала, что этот пёсик – добрый демон. Говорят, что ежели он лезет в самолёт, чтоб сразиться с драконами, будь они прокляты, этот самолёт никогда не сбивают. Это истинная правда!
- Третья – это сцепление.
- А что такое «сцепление»?
- Я тебе потом расскажу, - пообещала я, и не собираясь выполнять обещание. – Если мы оба доживём до этого «потом».
- Лучше не раздражай Алису дурацкими вопросами, - посоветовал Боня, который уже вовсе не выглядел мертвецки пьяным, скорее, неумело прикидывался. – В её досье написано, что она хладнокровна до определённой черты, но тем, кто переходит эту черты, лучше самим уйти в Преисподнюю.
Я в глаза не видела своё досье, у меня, принцессы, нет для этого соответствующего допуска. Неужто таковой есть у этого шута? Или он не шут, а прикидывается? Но вероятнее всего, что Боня всё врёт.
- А знаешь, Алиса, как мелкому удалось заметить педаль сцепления? Он, малолетний извращенец, твоими ножками любовался, вот и заметил. Уж поверь, там есть чем полюбоваться.
- Заткнись! – рявкнула я, а Гарри покраснел. – А ты, Гарри, не занимайся рукоблудием, а звони Тому. Пусть заберёт у меня своё потомство. Мне вовсе не улыбается провести с тобой ночь!
- А со мной? – игриво поинтересовался Боня. – Ладно, ладно, не кипятись. Ты знаешь, что тут действует третий агент, кроме нас?
- Второй, - поправила я. – Я – не шпионка.
- Неважно. Этот третий агент собственными глазами видел налёт драконов на город, и сделал вывод, что это очевидная инсценировка, и аналитики Конторы его выводы подтвердили. Вот скажи, Алиса, твои выводы они когда-нибудь подтверждали?
- Я не работаю на Контору, потому и не делаю выводов, которые Контора может подтвердить или отвергнуть.
- Как скажешь. Но ты же понимаешь, что если была инсценировка, то в ней участвовали драконы. А драконы не разумны, как же с ними кому-то удалось договориться? Вот так-то, Алиса! – Боня снова захрапел.
Я в этом не видела ничего особенного – разумные они или нет, но могут поддаваться дрессировке. Но с этим действительно должны разбираться аналитики, а не полевые агенты.
- Папин телефон всё ещё вне зоны доступа, - порадовал меня Гарри. – А почему мы стоим, а не едем?
- Куда? – мрачно поинтересовалась я. – Сперва нужно где-то выгрузить этого пьяного свинтуса. Где?
- В казарме, где же ещё? Показать дорогу? Тут рядом!
Пара здоровенных солдат вытащили Боню из машины и куда-то унесли. Мне тоже предложили поселиться в казарме, обещая незабываемые эротические приключения. Но не настаивали. Заодно я узнала, куда пропал Том – он почтил своим присутствием совещание высших офицеров воинской части, а полковник на таких совещаниях требует отключения телефонов, и горе тому, кто не подчиниться. В моём представлении старший лейтенант не относится к высшим офицерам и, стало быть, не должен там присутствовать, но здесь мои представления никого не интересовали.
От Гарри так просто избавиться не удалось. Он отказался и подождать отца в приёмной полковника, и до лучших времён занять свободную койку в казарме, и даже поехать в городскую квартиру Тома. Я была готова снять ему номер в гостинице – цена неважна, платит всё равно Контора, но пацан не согласился и на это. Похоже, ему нравилось моё общество, ума не приложу, чем именно. Разве что ногами и грудью, тем более, платье намокло под дождём и облепила меня выше пояса так, что уже ничего не скрывало. Но он честно пытался дозвониться до отца, это я проверила.
В машине было ещё скучнее, чем в чайной, пусть даже милый юноша получал удовольствие от созерцания некоторых частей моего тела, а может, и не ограничивающегося одним лишь созерцанием. Дождь почти прекратился, но по улицам Кракена всё ещё текли полноводные ручьи, в некоторых местах образующие озёра – здешняя ливневая канализация, в просторечии именуемая ливнёвкой, до идеала очень сильно не дотягивала. Это изрядно снижало скорость нашего передвижения, но всё же бабулин драндулет, рыча, как танковый батальон, выкатился на стоянку возле бабулиного же дома.
Здесь, как ни странно, лужи были ещё глубже. Редкие прохожие шли босиком с обувью в руках. Я собиралась последовать их примеру, но тут мы увидели всхлипывающую женщину, вогнавшую себе в ступню большой осколок не то бутылки, не то банки, и теперь сидящую в луже, печально глядя на свою окровавленную ногу. Брать пример резко расхотелось. По-хорошему, нужно бы вызвать бедняге «Скорую помощь», но с тем же успехом она могла сделать это сама, так что мы прошли мимо едва не по колено в воде. В подъезде мы услышали доносившееся сверху злобное рычание, показавшееся мне знакомым. Гарри тоже его узнал.
- Джек! – удивлённо воскликнул пацан. – Что он тут делает?
- Вот у него и спросим, - предложила я.
В мокрой обуви ходить было неприятно, и на лестнице, изрядно заплёванной, я рискнула разуться. Гарри тоже снял свои уже расползающиеся сандалии. До бабулиной квартиры мы добрались, как настоящие босяки. Дверь оказалась открытой, и рычание исходило именно оттуда. Крошечная комната, которую я снимала у бабули, оказалась битком набита непонятно кем. Сама бабуля сидела на табуретке с кляпом во рту, что ей мешало выдернуть кляп, ума не приложу. Мужской пол представляли какой-то поп неведомой конфессии, его шкафообразный телохранитель и пёс Джек, злой, перепуганный и похожий на демона, как никогда раньше.
- Джек, ко мне! – скомандовала я таким тоном, чтобы пёс понял – надо подчиниться, а не выдрючиваться.
Пёс вскочил и побрёл ко мне, но остановился перед границей начертанного мелом круга, и виновато заскулил. Я присмотрелась и увидела какие-то знаки вдоль окружности. Буквы, или руны – разбираться в них простому агенту, даже с таким позывным, как у меня, заведомо не по чину.
- Кто на полу моей комнаты написал матюки? – грозно вопросила я. – Ты, святоша?
- Окстись, раба божья! Это молитва, удерживающая демона, выглядящего собакой, внутри круга, а никакие не…
- Если я сказала «матюки», жиртрест, значит, матюки! Вытри эту гадость, быстро!
Поповский шкаф-телохранитель вразвалку побрёл в мою сторону, состроив зверскую рожу. Получив удар пяткой в колено, он с грохотом рухнул на пол и заскулил не хуже Джека.
- Я сейчас всё вытру, - испуганно пообещал поп.
Не дожидаясь, пока он это сделает, пёс уверенно пересёк меловую линию, поднялся на задние лапы и лизнул меня в лицо, после чего стал рядом со мной и оскалился, напугав попа ещё больше. Тот вытер свои оккультные рисунки с неправдоподобной скоростью и вознамерился удрать, но я его остановила.
- Шкаф свой забери, - приказала я. – Вот этот!
- Не потяну! Он тяжёлый!
- А ты помолись, может, тебе ниспошлют достаточно сил для переноски этого тела.
- Это невозможно, клянусь Господом!
- Ладно, поверю на слово. Так, шкаф, убирайся отсюда сам!
- Не могу! Ты мне ногу сломала! – пожаловался он, изрядно преувеличивая свою травму.
- Выползай в подъезд, там вызовешь скорую, или такси, или катафалк, если хочешь.
Он выхватил пистолет, но я его сразу и отобрала.
- И как тебя за это наказать? – поинтересовалась я. – Сломать ещё и руку? Или оторвать яйца?
Шкаф, услышав про яйца, быстро уполз из квартиры, поп, несмотря на одышку, отстал от него совсем ненамного. Бабуля, освобождённая мной от кляпа, заперла за ними входную дверь и пошла готовить для нас чай с малиной.
- Лейтенант, вы прямо настоящая Мэри-Сью, - выразил восхищение Гарри. – Джек не смог, а вы с ними справились! Вы точно не агент Конторы?
- При чём тут какая-то там Контора? – фыркнула я. – Ты же знаешь, что я принцесса, член королевской семьи. А принцесса должна уметь за себя постоять. Этому всю королевскую семью обучают, только не все принцы хотят обучаться. А если принцы чего-то не хотят, их нипочём не заставишь. А я вот хотела.
В общем, в очередной раз наврала с три короба. Зачем нормальным принцессам рукопашный бой? Это только для таких, как я. Но, если уж на то пошло, что за подвиг я тут совершила? Отлупила крупного самца, чьи боевые навыки ограничиваются умением строить зверские рожи, да обезоружила его, потому что он всё делал слишком медленно. Двигайся он побыстрее, пришлось бы в него стрелять, а это уже травмы посерьёзнее ушиба коленки. Увы, главное то, что моё прикрытие, образ наивной принцессы, полетело к демонам в Преисподнюю, причём без малейшего участия Бони – сама, всё сама. Надо было всего лишь позволить этим воцерковленным уродам вдоволь поиздеваться над собакой, аж пока она не сдохнет, и никого не бить. Разве что, могла бы вызвать полицию.
В любом случае, Шефу об этом всём докладывать не буду. Конторские объявили демонического Джека плодом моего воображения, галлюцинацией, а пересказывать им свои галлюцинации я аж никак не обязана.
Глава 6
После моего зрелищного поединка со шкафом все трое – бабуля, Гарри и Джек, смотрели на меня влюблёнными глазами и были готовы потакать любым моим капризам. Впрочем, Гарри воспылал ко мне нежными чувствами уже давно, с тех пор, когда я расстегнула пару пуговок на платье, и он, что называется, поплыл. Бывает с подростками. И вот в такой атмосфере всеобщей любви мы устроились на кухне пить чай с малиной. После холодного дождя горячий чай оказался весьма уместен.
- Бабуля, расскажи мне, пожалуйста, что за фестиваль унылых клоунов проходил в моей комнате с участием этой милейшей псины? – попросила я.
Пёс, поняв, что говорят о нём, радостно завилял хвостом.
- Я ни в чём не виноватая, - заверила нас бабуля. – Вот те истинный крест! Богом клянусь! Да пусть надо мной бесы нечистые надругаются, хоть целым легионом, ежели вру!
Несмотря на клятвы и заверения, ей никто не поверил – ни я, ни Гарри, ни даже Джек, которому всё это было абсолютно до задницы. Я же перевела взгляд на потолок, чтобы не любоваться её брехливой рожей. Бабуля поняла меня неправильно.
- Небось покурить хочешь, доча? Так не стесняйся! Нешто тебя здесь кто-то осудит?
Она вскочила, куда-то умчалась, там чем-то погромыхала, и вернулась с пустой консервной банкой.
- Вот, доча, это тебе заместо пепельницы. Кури на здоровье! Мне для тебя ничего не жалко!
Я бы для неё тоже не пожалела консервной банки, но сообщать ей об этом не стала. Старушка в меру сил и умений тянула время, но я никуда не спешила, так что и не злилась на неё. Курить особо не хотелось, но не зря же она где-то рылась, выискивая «пепельницу», так что я зажгла сигарету и попросила бабулю, наконец, приступить к рассказу.
- Кто-то из соседей, доча, увидал во дворе этого милого пёсика, и решила, что он бес, - начала свой долгожданный рассказ бабуля. – И это она, а не я, вызвала сюда экзорциста, того, кто изгоняет бесов.
- Жиртреста? – уточнила я.
- Да, ты его так называла.
- Потому что он и есть самый настоящий жиртрест. Продолжай, бабуля.
- А жиртрест сказал, что этот бес ищет здесь кого-то из военных. Мол, найдём этого военного, тогда и поймаем беса. И пошёл жиртрест по квартирам, выспрашивал, не пустил ли кто-нибудь к себе на постой военного, а ещё лучше пилота. А с ним был его боевик, тот, которого ты шкафом называла, а потом босой ногой колено сломала. Я, доча, раньше такое только в фильмах видела, китайских, а тут в живую сподобилась, даже глазам своим поначалу не поверила. Неужто пилотов такому учат, как китайских актёров?
- Так лейтенант Алиса – не просто пилот, она ещё и принцесса! – ответил за меня Гарри.
- Да ты что, Гарик? – изумилась бабуля. – Она дочь короля?
- Нет, но…
Мальчишка выглядел весьма живописно. Вместо размокших сандалий я дала ему, за неимением лучшего, свои тапки, благо привезла с собой аж три пары. Ступни у меня маленькие, но всё равно мои тапочки оказались на пару размеров больше, чем его нога. Свою одежду я даже предлагать ему не стала – она вся женская, даже если формально унисекс, мальчики-подростки такое почему-то категорически отторгают. Вместо этого бабуля закутала его в простыню, и он стал похожим на римского патриция. А вот откровенно женские тапочки он у меня нехотя, но взял. Я убедила его, что на обувь никто не смотрит.
- Я действительно формально принадлежу к королевской семье, но трон мне не светит. Да и не сильно нужен, если честно. А насчёт мордобоя – кто-то когда-то решил, что принцы и принцессы должны уметь за себя постоять. Так что всех нас учили стрельбе, рукопашному бою и обращению с опасными животными, например, с собаками. Кто хотел, тот выучился. Я хотела. Хватит обо мне, бабуля. Рассказывай об экзорцизме. А то такими темпами жиртрест помрёт от старости раньше, чем ты доберёшься до сути своего повествования.
- Прости, доча. Старая я уже стала, легко с мысли сбиваюсь. Так вот, приходит ко мне этот священник…
- Какой он конфессии? – уточнила я.
- Какой он чаво?
- Ну, кто он – католик, правослабный, баптист, свидетель Иеговы, ещё какой сектант? Этих сект развелось, как собак нерезанных.
- А, вон ты об чём, доча. Не, он одиночка. Сам по себе.
- Понятно. Бродячий внеконфессиональный проповедник.
- Чего?
- Ничего. Продолжай, бабуля.
- Ну, вот спросил у меня священник, который жиртрест, нет ли у меня на постое военных. А я ему, вестимо, отвечаю «Нет у меня никого на постое, батюшка», потому что не его это собачье дело, вот так! А он мне «Окстись, раба Божья! Не лги посланцу Божьему!», и глазками так на меня сверкает, аж жутко. А тот, что шкаф, кулак мне показывает, огроменный такой, с мою голову. Я спужалась и призналась, что сдаю комнату военной. Не по силам мне, больной старухе, с этими двумя тягаться! Я ж не принцесса, как ты, меня никто бить морды амбалам бесплатно не научал, так что я не смогла противостоять им, и дальше он в моей квартире творил, что хотел.
- И чего же возжелал тут сотворить этот еретик и нечестивец?
- Пока шкаф меня запугивал, батюшка принялся на полу не то писать, не то рисовать то, что ты, доча, потом матюками назвала. А он сказал, что это мольба к Всевышнему, и пояснил, что мольба действует, как заклинание для призыва беса, ну, или демона, кому как больше нравится. Я тогда говорю им «Уходите, батюшка, мне в квартире бесы не нужны!». Тут гляжу, а в меловом кругу уже этот пёсик сидит, растерянный такой, и скулит.
Джек, как всегда, заметил, что говорят о нём, и проявил активность: глухо тявкнул, а потом зарычал на холодильник.
- Жрать хочет, - уверенно определил Гарри.
Я, никого ни о чём не спрашивая, открыла холодильник. Пёс ткнул носом в какую-то кастрюлю, которую я вытащила, поставила на пол и сняла крышку. Внутри был куриный бульон и сама варёная курица. Джек с жадностью набросился на «угощение», жидкость быстро вылакал, а «синюю птицу» сожрал с жутким треском раскалываемых его мощными зубами куриных костей.
- Это было мне покушать на неделю! – в расстройстве всплеснула руками старуха.
- Бабуля, ты бы предпочла, чтобы по твоей квартире бродил голодный демон, призванный сюда помимо своей воли? – изумилась я. – Ты отважная дама! Но всё же подумай, кого он сожрёт, когда проголодается как следует. Я бы предпочла в тот момент находиться подальше отсюда. Он вроде хорошо ко мне относится, так что начнёт не с меня, но кто точно знает, как поведёт себя голодный зверь.
- Господи, спаси и сохрани, - пробормотала перепуганная бабуля, истово перекрестившись. – А я слыхала, что этот пёсик – добрый демон. Говорят, что ежели он лезет в самолёт, чтоб сразиться с драконами, будь они прокляты, этот самолёт никогда не сбивают. Это истинная правда!
