-Пожалуйста, поцелуйте меня, - попросила я дрожащим голосом.
И тут он сорвался. В одну секунду я оказалась обнаженной в центре кровати, прижатая сверху длинным твердым телом. Мои белокурые волосы веером разметались в разные стороны. Его губы были повсюду. Легкие укусы сменялись невероятно нежными глубокими поцелуями. Широкие горячие ладони ощупывали, сжимали, гладили. Выводили круги и узоры на моей пылающей коже. Я громко, не сдерживаясь стонала, выгибалась дугой, пытаясь прижаться к нему сильнее, кожа к коже, почувствовать его твердую тяжесть, врасти в него. Все тело скручивало, ломило от незнакомого сосущего голода, пустоты, поселившейся внутри меня. Сквозь ресницы я наслаждалась видом сильного гибкого мужского тела, с тугими канатами мышц, темными волосками на груди, кубиками пресса, так интересно и непривычно сравнивать его с моим, бледным и белым на его фоне. Темнота и свет, ночь и день, твердость и мягкость. Контраст поражал воображение и возбуждал еще больше. Атмосфера в спальне изменилась. Мягкая нежная расслабленность вдруг сменилась диким животным вихрем на грани боли. Остались голые инстинкты. Никто уже не шептал мне ласково на ухо, какая я красивая и восхитительная. Звуки, вылетавшие из его горла, были похожи на звериное рычание. Хриплые, яростные. Когда его пальцы оказались у меня внутри, я на секунду испуганно замерла, что бы потом вскрикнуть от взрыва совершенно новых, потрясающих по своей природе ощущений.
-Пожалуйста, прошу вас, - хныкала тихонько я, не понимая чего хочу.
-Сейчас, моя прекрасная солнечная девочка, сейчас, - глухо, лихорадочно прошептал мужчина и немного приподнялся надо мной. Я замерла, глядя в его почти черные бездонные глаза. Бедра сильно и резко толкнулись вперед и меня кольнула острым укусом боль. Я тоненько застонала, жалуясь. Свирепо и как то победно зарычав, мужчина начал двигаться. Мощно, сильно, прижимая меня к себе так крепко, как будто я величайшая в мире драгоценность, врастая в меня, утверждая свою власть и превосходство над моим хрупким телом. Ощущение наполненности, странного единства, цельности было ошеломительным. Я уже давно перестала понимать, на каком свете нахожусь, сплю или бодрствую, и что происходит со мной. Громкие надрывные стоны. Мои? Его? Тело стало чужим, непослушным, безвольным, следуя своим, только ему понятным инстинктам. Мужчина наклонился к моей груди, губы обхватили вершинку и тело скрутило судорогой наслаждения.
Я вскочила, сильно ударившись грудью о станок. Сердце тяжело ухало в груди, мелко противно дрожали колени, домашнее платье, в котором я так необдуманно заснула промокло от пота насквозь. Остаточные судороги скручивали тело. Тупая ноющая боль внизу живота, непривычно болела грудь, подгибались ноги. Я тряхнула головой, покачнулась и чуть не упала. В голове билась единственная мысль – это сон, это просто сон, успокойся, Вероника.
«Да, милая, ты действительно превзошла себя в этом заказе … Вот она какая, страсть… Клиент останется доволен», - я грустно усмехнулась.
Как сомнамбула я ходила все утро по дому, медленно передвигая ноги. Душ, завтрак, упаковка заказов. Когда в ворота позвонили, я даже обрадовалась, что сейчас избавлюсь от этого чертового платка.
Я молча отдала наволочку графу, слушать скупые благодарности старого больного человека сегодня было особенно тяжело и больно. Когда граф уже вышел на крыльцо, в калитку вошла Ганриетта. Она внимательно провела взглядом мужчину и направилась ко мне.
- Все готово? Вы успели сделать заказ?
-Да, вот, возьмите. Передайте герцогине – я желаю ей счастья с женихом…
- Обязательно передам, госпожа магиня, - мне показалось, или в голосе проскользнула насмешка?
Заказчики уехали. Я тяжело опустилась на диван в гостиной. Вот и все. Я невольно вспомнила бабушку, ее предупреждения и наставления…Да, если на меня так действуют сны моих клиентов, мне действительно противопоказано спать на своих творениях.
«Мне нужен отдых. Да!»- я немного взбодрилась духом, - «возьму отпуск». Денег я накопила достаточно, чтобы ближайшие несколько месяцев не волноваться ни о чем. Займусь ремонтом, - подумала я, тяжело встала и поплелась в спальню.
Проснулась я глубоким вечером с дикой головной болью. На моих стареньких часах было девять. «Значит бал во дворце в самом разгаре» - проскользнула непрошеная мысль, - «И герцогиня уже, наверное, отдала платок своему жениху… Что же, если он хоть немного похож на мужчину из моего сна – я искренне ей завидую и желаю счастья».
Следующий день я провела, не выходя из дома. Я пыталась взять себя в руки и привести непослушное сердце хотя бы в относительный порядок. «Это же мой сон, я сама придумала этого человека, возможно в реальности он совсем другой», - уговаривала я себя. Да, я уже догадалась, что сборный образ жениха Алисии и мои собственные представления об идеальном мужчине сплавились во едино, и мой мозг сам выбрал лучший для меня вариант. И этот мужчина живет, где то там, далеко в столице, в королевском дворце.. Куда мне хода нет и не будет. Я все понимала, но от этого не становилось легче. «Неужели я влюбилась?» - с ужасом подумала я и тут же ответила - «Нет, не может быть, просто увлеклась.. А страсть, оказывается, хуже болезни, гораздо лучше жить без нее…» Но только я закрывала глаза, передо мной по прежнему вставало худое бледное лицо с горящими глазами и сердце вздрагивало от хриплого шепота «Ты сводишь меня с ума, девочка с солнечной улыбкой. Кто ты?...»
На третий день я все-таки выбралась на рынок, нужно было пополнить запасы продуктов. Наш городишко гудел, как растревоженный улей. Я поинтересовалась у молочника, что произошло.
- Госпожа магиня, вы не слыхали? Вчера арестовали герцога Морица, нашего патрона.
- За что? – ужаснулась я, грудь сдавило нехорошее предчувствие.
- Говорят – растрата казенных денег, разорение ему подконтрольных земель и шпионаж в пользу соседней Карминии.
Я задумалась. Чем это может грозить в этой ситуации мне? Заказ для дочери маркиза – это ее личные любовные дела, и отношения к короне не имеют. Надеюсь, пронесет.
Купив сыра, хлеба, фруктов я побрела домой. Завернув за угол, увидела черную закрытую полицейскую карету, стоящую возле моих ворот. «Спокойно. Возможно, просто нашли мой подписанный контракт в бумагах герцогини», - уговаривала я себя, но неконтролируемый страх уже сжимал сердце, заставляя биться его быстрее.
Из кареты вышли два молодых человека в одинаковых строгих костюмах с ничего не выражающими лицами.
- Госпожа Вероника Арсон, магиня?
- Да, чем обязана? – я открыла ворота и жестом пригласила господ полицейских во двор. Они молча проследовали внутрь. Войдя в дом, я обернулась и застыла на пороге, вопросительно глядя на мужчин.
-Вероника Арсон. Вы обвиняетесь в незаконном вмешательстве в расследование шпионажа против короны. Вы пытались оказать магическое влияние на лицо, наделенное высшей государственной властью, против его воли и не ставя его в известность. Мы уполномочены взять вас под стражу и переправить в столицу для допроса.
Полицейский поднял руку, видя, что я пытаюсь что-то сказать.
– Нам бесполезно что-то доказывать, мы просто глас короля и не уполномочены вести разговоры с арестованными. Все, что касается дела расскажете в столице дознающему. Прошу идти за нами.
- Можно ли взять с собой запасную одежду, деньги?
- В тюрьме вам ничего не понадобиться, король обеспечивает заключенных всем необходимым. Не заставляйте вас ждать, госпожа Арсон.
Я ехала в закрытой мрачной карете, отгороженной вертикальной решетчатой перемычкой пополам. Впереди, за оградой негромко переговаривались мужчины, меня же терзали мрачные думы. Я уже поняла, что вляпалась по полной, что Алисия мне наврала и платок был заказан не для ее жениха – это очевидно. Интересно, кого же мужчина увидел на балу в образе спутницы?.. Ясно, что не Алисию... Хотя, мне уже все-равно. Стенать и корить себя за жадность: «я же знала, я же подозревала» – было пустой тратой времени. И я стала размышлять.
Самый плохой прогноз…Что меня ждет за шпионаж? Смерть. Но, если докажут умышленный вред и найдут улики и вещественные доказательства. Это вряд ли. Я была уверена, что в моем доме полиция ничего не обнаружит. Дом магически опечатали после моего отъезда, так что переживать не стоит, что что-то подбросят.
Прогноз средней паршивости. Если не докажут шпионаж, а просто обвинят в нанесении магического вреда лицу против его воли… Лишение магии на достаточно долгий срок без права ее применять. Магическая заплатка на груди - и я просто обычный человек. Срок от десяти лет до конца жизни. Плохо, но хоть жива останусь…
Прогноз самый удачный. Пожурят и отпустят? Я хмыкнула, надеяться на это было бы наивно, ну а вдруг?...
Камера была со всеми удобствами. Я ни разу не бывала в тюрьме, но думала, что врагов государства держат в гораздо худших условиях.
- Это камера предварительного до судебного заключения, - прервал мои раздумья стражник, - если докажут вашу вину вас переведут в другу, на нижних этажах.
Понятно… В камере был небольшой умывальник с проточной водой, корявый унитаз за ширмой, стол, один стул и узкая кровать. Мне выдали стопку казенной одежды – два комплекта белья тоскливого серого цвета, закрытое платье из плотной жесткой ткани, чулки, ботинки. Я переоделась. Мою родную одежду сразу же унесли.
-Утром вас отведут на первый допрос, - напоследок произнес охранник и закрыв дверь, вышел.
Я немного походила по камере, заглядывая в углы и щелочки, попрыгала, пытаясь выглянуть в окошко под потолком, поняла, что слишком высоко, подтянула табурет, залезла – смогла увидеть голубой кусочек неба и ветку тополя. На душе стало чуточку легче. Нет, плакать я не буду. Безвыходных ситуаций не бывает. Бабушка всегда мне говорила – нужно бороться до последнего. Даже если надежды уже не осталось, пока ты жива, все еще можно исправить. А я еще жива… Не раздеваясь легла, укрылась одеялом и попыталась заснуть.
В десять утра я сидела в холодном кабинете дознавателя, отчаянно пытаясь согреться. Они что, специально держат такую низкую температуру, чтобы арестанты были сговорчивее? По четвертому кругу секретарь записывал мои показания, и я уже давно выдохлась и не могла вспомнить ничего нового. Голова пухла от бесконечных повторений одного и того же. Зубы стучали от холода, пальцы посинели и не разгибались.
- Я вам в десятый раз повторяю, герцогиня Алисия Мориц….
- Госпожа Арсон, Алисия Мориц отрицает ваше с ней знакомство и уверяет, что вечером неделю назад, именно в тот день, когда, по вашему утверждению, вы с ней подписывали контракт она приболела, и находилась дома и все слуги могут это подтвердить. Тем более, - дознаватель поднял со стола контракт на плетение сна для герцогини (значит уже обыскали дом, отрешенно подумала я), - в контратаке не упоминается ее имя.
- Да, подписывала договор ее подруга...
- Госпожа Арсон. В свите герцогини нет никакой графини Ганриетты Розен. Да и в нашей стране тоже…. А теперь подумайте еще раз и скажите, для кого вы плели этот сон?
И так по кругу четыре часа подряд. От голода кружилась голова и противно подташнивало. Я уже не понимала, где я нахожусь, и что со мной происходит. Видя мое состояние, дознаватель позвал охранника и приказал отвести меня в камеру. «До завтра», - попрощался со мной безразличным сухим тоном.
На следующий день повторилось все тоже самое.
- Подождите, я вспомнила, когда за платком приехала дуэнья, карету с гербом герцогини видел граф Эдмон Касинский, он в то же утро заезжал за своим заказом, он сможет подтвердить это, - я облегченно выдохнула.
-Хорошо, мы поговорим с графом, - дознаватель скептически поджал губы, - но я бы не слишком рассчитывал на его помощь. То, что он видел какую-то карету и незнакомую женщину ничего не доказывает…
На следующий день я с надеждой вошла в допросную. А вдруг все закончится сегодня?..
-Госпожа Арсон, - равнодушно произнес дознаватель, - вчера вечером на наш запрос пришло сообщение, что граф Эдмон Касинский умер во сне четыре дня назад. Так мы будем говорить правду следствию или нет?
Я стояла в ступоре. У меня больше не было никаких зацепок и даже призрачных надежд на благополучное разрешение этого дела. Меня все-таки осудят. Я молча села и посмотрела в лицо дознавателю.
- Что меня ожидает?
- Госпожа Арсон, я не нашел доказательств вашей вины в шпионаже против короны, в вашем доме не было обнаружено никакого ни письменного, ни магического подтверждения сговора с герцогом Морицем. Так что обвинения в шпионаже я с вас сниму, но вот незаконное магическое вмешательство…- дознаватель многозначительно замолчал. – Вы понимаете на кого вы подняли руку?
- Нет, извините, но я не знала, кому предназначался платок, - за столько дней допросов я в первый раз увидела на лице мужчины ничем неприкрытое изумление.
- Вы не знали???
- Нет. Алисия не говорила имени своего жениха, а мне для моей работы оно не было нужно…
-Вы посмели оказать магическое влияние, - голос дознавателя звенел от напряжения, - на канцлера нашего государства, маркиза Эдварда де Антеро, старшего сына и наследника герцога Доремби.
Я в ужасе уставилась на мужчину. Канцлер??? «Господи, вот теперь я точно пропала».
-Вы понимаете, что не смогу закрыть глаза на ваши действия? – я тупо кивнула, - Если бы это был любой другой человек, госпожа Арсон, я бы смягчил приговор. Но наш канцлер, он жестокий, несгибаемый…. Он лично потребовал наказать вас по всей строгости, - теперь в голосе дознавателя стали заметны жалостливые интонации.
Слезы непроизвольно побежали по щекам. Я, всхлипывая, закрыла лицо ладонями.
-Какое наказание избрал для меня маркиз Антеро? – дрожащим голосом выдавила из себя я.
-Точно еще не скажу, но самое суровое по этой ветке.
-Полное лишение магии до конца жизни?
-Это как минимум, госпожа Арсон, как минимум….А может и похуже…
«Что может быть хуже для мага, даже такого слабого как я, чем лишение возможности жить полной жизнью и творить», - думала я по дороге в камеру. Жизнь казалась мне конченой. «Винить, кроме себя некого», - размышляла я, - «Значит это был канцлер… В том сне. Я стонала, наслаждалась и предавалась безумию в его руках. Какая ирония судьбы»….
На следующий день я собиралась идти в допросную, как на плаху. Медленно, тщательно оделась, заплела и уложила вокруг головы косы, расправила и пригладила руками платье. «Ничего, - шептала я, - я жива, а значит не все потеряно. Простые люди живут и без магии… Привыкну. Стану выращивать цветы в оранжерее, составлять букеты или открою сувенирную лавку»… Но слезы непроизвольно наворачивались на глаза, а сердце тоскливо сжималось.
Дознаватель, взглянув на меня и немного виновато опустил глаза.
- Сейчас сюда придет канцлер. Он захотел лично озвучить приговор.
Я кивнула. Села в знакомое жесткое кресло, в котором провела так много часов за последние дни и застыла. Голова наконец освободилась от терзающий сомнений и метаний. Все уже решено. Что бы ни случилось, сегодня этот ужас закончится. Стало даже легче. Мы сидели вдвоем в кабинете и молчали. Каждый думал о своем. Пока я еще владела магией, я чувствовала еле уловимый запах сожаления, исходящий от дознавателя. Я хмыкнула, про себя. Даже такой внешне бесчувственный и не эмоциональный, в силу своей профессии, мужчина, может испытывать человеческие переживания.
И тут он сорвался. В одну секунду я оказалась обнаженной в центре кровати, прижатая сверху длинным твердым телом. Мои белокурые волосы веером разметались в разные стороны. Его губы были повсюду. Легкие укусы сменялись невероятно нежными глубокими поцелуями. Широкие горячие ладони ощупывали, сжимали, гладили. Выводили круги и узоры на моей пылающей коже. Я громко, не сдерживаясь стонала, выгибалась дугой, пытаясь прижаться к нему сильнее, кожа к коже, почувствовать его твердую тяжесть, врасти в него. Все тело скручивало, ломило от незнакомого сосущего голода, пустоты, поселившейся внутри меня. Сквозь ресницы я наслаждалась видом сильного гибкого мужского тела, с тугими канатами мышц, темными волосками на груди, кубиками пресса, так интересно и непривычно сравнивать его с моим, бледным и белым на его фоне. Темнота и свет, ночь и день, твердость и мягкость. Контраст поражал воображение и возбуждал еще больше. Атмосфера в спальне изменилась. Мягкая нежная расслабленность вдруг сменилась диким животным вихрем на грани боли. Остались голые инстинкты. Никто уже не шептал мне ласково на ухо, какая я красивая и восхитительная. Звуки, вылетавшие из его горла, были похожи на звериное рычание. Хриплые, яростные. Когда его пальцы оказались у меня внутри, я на секунду испуганно замерла, что бы потом вскрикнуть от взрыва совершенно новых, потрясающих по своей природе ощущений.
-Пожалуйста, прошу вас, - хныкала тихонько я, не понимая чего хочу.
-Сейчас, моя прекрасная солнечная девочка, сейчас, - глухо, лихорадочно прошептал мужчина и немного приподнялся надо мной. Я замерла, глядя в его почти черные бездонные глаза. Бедра сильно и резко толкнулись вперед и меня кольнула острым укусом боль. Я тоненько застонала, жалуясь. Свирепо и как то победно зарычав, мужчина начал двигаться. Мощно, сильно, прижимая меня к себе так крепко, как будто я величайшая в мире драгоценность, врастая в меня, утверждая свою власть и превосходство над моим хрупким телом. Ощущение наполненности, странного единства, цельности было ошеломительным. Я уже давно перестала понимать, на каком свете нахожусь, сплю или бодрствую, и что происходит со мной. Громкие надрывные стоны. Мои? Его? Тело стало чужим, непослушным, безвольным, следуя своим, только ему понятным инстинктам. Мужчина наклонился к моей груди, губы обхватили вершинку и тело скрутило судорогой наслаждения.
Я вскочила, сильно ударившись грудью о станок. Сердце тяжело ухало в груди, мелко противно дрожали колени, домашнее платье, в котором я так необдуманно заснула промокло от пота насквозь. Остаточные судороги скручивали тело. Тупая ноющая боль внизу живота, непривычно болела грудь, подгибались ноги. Я тряхнула головой, покачнулась и чуть не упала. В голове билась единственная мысль – это сон, это просто сон, успокойся, Вероника.
«Да, милая, ты действительно превзошла себя в этом заказе … Вот она какая, страсть… Клиент останется доволен», - я грустно усмехнулась.
Как сомнамбула я ходила все утро по дому, медленно передвигая ноги. Душ, завтрак, упаковка заказов. Когда в ворота позвонили, я даже обрадовалась, что сейчас избавлюсь от этого чертового платка.
Я молча отдала наволочку графу, слушать скупые благодарности старого больного человека сегодня было особенно тяжело и больно. Когда граф уже вышел на крыльцо, в калитку вошла Ганриетта. Она внимательно провела взглядом мужчину и направилась ко мне.
- Все готово? Вы успели сделать заказ?
-Да, вот, возьмите. Передайте герцогине – я желаю ей счастья с женихом…
- Обязательно передам, госпожа магиня, - мне показалось, или в голосе проскользнула насмешка?
Заказчики уехали. Я тяжело опустилась на диван в гостиной. Вот и все. Я невольно вспомнила бабушку, ее предупреждения и наставления…Да, если на меня так действуют сны моих клиентов, мне действительно противопоказано спать на своих творениях.
«Мне нужен отдых. Да!»- я немного взбодрилась духом, - «возьму отпуск». Денег я накопила достаточно, чтобы ближайшие несколько месяцев не волноваться ни о чем. Займусь ремонтом, - подумала я, тяжело встала и поплелась в спальню.
Проснулась я глубоким вечером с дикой головной болью. На моих стареньких часах было девять. «Значит бал во дворце в самом разгаре» - проскользнула непрошеная мысль, - «И герцогиня уже, наверное, отдала платок своему жениху… Что же, если он хоть немного похож на мужчину из моего сна – я искренне ей завидую и желаю счастья».
Следующий день я провела, не выходя из дома. Я пыталась взять себя в руки и привести непослушное сердце хотя бы в относительный порядок. «Это же мой сон, я сама придумала этого человека, возможно в реальности он совсем другой», - уговаривала я себя. Да, я уже догадалась, что сборный образ жениха Алисии и мои собственные представления об идеальном мужчине сплавились во едино, и мой мозг сам выбрал лучший для меня вариант. И этот мужчина живет, где то там, далеко в столице, в королевском дворце.. Куда мне хода нет и не будет. Я все понимала, но от этого не становилось легче. «Неужели я влюбилась?» - с ужасом подумала я и тут же ответила - «Нет, не может быть, просто увлеклась.. А страсть, оказывается, хуже болезни, гораздо лучше жить без нее…» Но только я закрывала глаза, передо мной по прежнему вставало худое бледное лицо с горящими глазами и сердце вздрагивало от хриплого шепота «Ты сводишь меня с ума, девочка с солнечной улыбкой. Кто ты?...»
На третий день я все-таки выбралась на рынок, нужно было пополнить запасы продуктов. Наш городишко гудел, как растревоженный улей. Я поинтересовалась у молочника, что произошло.
- Госпожа магиня, вы не слыхали? Вчера арестовали герцога Морица, нашего патрона.
- За что? – ужаснулась я, грудь сдавило нехорошее предчувствие.
- Говорят – растрата казенных денег, разорение ему подконтрольных земель и шпионаж в пользу соседней Карминии.
Я задумалась. Чем это может грозить в этой ситуации мне? Заказ для дочери маркиза – это ее личные любовные дела, и отношения к короне не имеют. Надеюсь, пронесет.
Купив сыра, хлеба, фруктов я побрела домой. Завернув за угол, увидела черную закрытую полицейскую карету, стоящую возле моих ворот. «Спокойно. Возможно, просто нашли мой подписанный контракт в бумагах герцогини», - уговаривала я себя, но неконтролируемый страх уже сжимал сердце, заставляя биться его быстрее.
Из кареты вышли два молодых человека в одинаковых строгих костюмах с ничего не выражающими лицами.
- Госпожа Вероника Арсон, магиня?
- Да, чем обязана? – я открыла ворота и жестом пригласила господ полицейских во двор. Они молча проследовали внутрь. Войдя в дом, я обернулась и застыла на пороге, вопросительно глядя на мужчин.
-Вероника Арсон. Вы обвиняетесь в незаконном вмешательстве в расследование шпионажа против короны. Вы пытались оказать магическое влияние на лицо, наделенное высшей государственной властью, против его воли и не ставя его в известность. Мы уполномочены взять вас под стражу и переправить в столицу для допроса.
Полицейский поднял руку, видя, что я пытаюсь что-то сказать.
– Нам бесполезно что-то доказывать, мы просто глас короля и не уполномочены вести разговоры с арестованными. Все, что касается дела расскажете в столице дознающему. Прошу идти за нами.
- Можно ли взять с собой запасную одежду, деньги?
- В тюрьме вам ничего не понадобиться, король обеспечивает заключенных всем необходимым. Не заставляйте вас ждать, госпожа Арсон.
Я ехала в закрытой мрачной карете, отгороженной вертикальной решетчатой перемычкой пополам. Впереди, за оградой негромко переговаривались мужчины, меня же терзали мрачные думы. Я уже поняла, что вляпалась по полной, что Алисия мне наврала и платок был заказан не для ее жениха – это очевидно. Интересно, кого же мужчина увидел на балу в образе спутницы?.. Ясно, что не Алисию... Хотя, мне уже все-равно. Стенать и корить себя за жадность: «я же знала, я же подозревала» – было пустой тратой времени. И я стала размышлять.
Самый плохой прогноз…Что меня ждет за шпионаж? Смерть. Но, если докажут умышленный вред и найдут улики и вещественные доказательства. Это вряд ли. Я была уверена, что в моем доме полиция ничего не обнаружит. Дом магически опечатали после моего отъезда, так что переживать не стоит, что что-то подбросят.
Прогноз средней паршивости. Если не докажут шпионаж, а просто обвинят в нанесении магического вреда лицу против его воли… Лишение магии на достаточно долгий срок без права ее применять. Магическая заплатка на груди - и я просто обычный человек. Срок от десяти лет до конца жизни. Плохо, но хоть жива останусь…
Прогноз самый удачный. Пожурят и отпустят? Я хмыкнула, надеяться на это было бы наивно, ну а вдруг?...
Камера была со всеми удобствами. Я ни разу не бывала в тюрьме, но думала, что врагов государства держат в гораздо худших условиях.
- Это камера предварительного до судебного заключения, - прервал мои раздумья стражник, - если докажут вашу вину вас переведут в другу, на нижних этажах.
Понятно… В камере был небольшой умывальник с проточной водой, корявый унитаз за ширмой, стол, один стул и узкая кровать. Мне выдали стопку казенной одежды – два комплекта белья тоскливого серого цвета, закрытое платье из плотной жесткой ткани, чулки, ботинки. Я переоделась. Мою родную одежду сразу же унесли.
-Утром вас отведут на первый допрос, - напоследок произнес охранник и закрыв дверь, вышел.
Я немного походила по камере, заглядывая в углы и щелочки, попрыгала, пытаясь выглянуть в окошко под потолком, поняла, что слишком высоко, подтянула табурет, залезла – смогла увидеть голубой кусочек неба и ветку тополя. На душе стало чуточку легче. Нет, плакать я не буду. Безвыходных ситуаций не бывает. Бабушка всегда мне говорила – нужно бороться до последнего. Даже если надежды уже не осталось, пока ты жива, все еще можно исправить. А я еще жива… Не раздеваясь легла, укрылась одеялом и попыталась заснуть.
В десять утра я сидела в холодном кабинете дознавателя, отчаянно пытаясь согреться. Они что, специально держат такую низкую температуру, чтобы арестанты были сговорчивее? По четвертому кругу секретарь записывал мои показания, и я уже давно выдохлась и не могла вспомнить ничего нового. Голова пухла от бесконечных повторений одного и того же. Зубы стучали от холода, пальцы посинели и не разгибались.
- Я вам в десятый раз повторяю, герцогиня Алисия Мориц….
- Госпожа Арсон, Алисия Мориц отрицает ваше с ней знакомство и уверяет, что вечером неделю назад, именно в тот день, когда, по вашему утверждению, вы с ней подписывали контракт она приболела, и находилась дома и все слуги могут это подтвердить. Тем более, - дознаватель поднял со стола контракт на плетение сна для герцогини (значит уже обыскали дом, отрешенно подумала я), - в контратаке не упоминается ее имя.
- Да, подписывала договор ее подруга...
- Госпожа Арсон. В свите герцогини нет никакой графини Ганриетты Розен. Да и в нашей стране тоже…. А теперь подумайте еще раз и скажите, для кого вы плели этот сон?
И так по кругу четыре часа подряд. От голода кружилась голова и противно подташнивало. Я уже не понимала, где я нахожусь, и что со мной происходит. Видя мое состояние, дознаватель позвал охранника и приказал отвести меня в камеру. «До завтра», - попрощался со мной безразличным сухим тоном.
На следующий день повторилось все тоже самое.
- Подождите, я вспомнила, когда за платком приехала дуэнья, карету с гербом герцогини видел граф Эдмон Касинский, он в то же утро заезжал за своим заказом, он сможет подтвердить это, - я облегченно выдохнула.
-Хорошо, мы поговорим с графом, - дознаватель скептически поджал губы, - но я бы не слишком рассчитывал на его помощь. То, что он видел какую-то карету и незнакомую женщину ничего не доказывает…
На следующий день я с надеждой вошла в допросную. А вдруг все закончится сегодня?..
-Госпожа Арсон, - равнодушно произнес дознаватель, - вчера вечером на наш запрос пришло сообщение, что граф Эдмон Касинский умер во сне четыре дня назад. Так мы будем говорить правду следствию или нет?
Я стояла в ступоре. У меня больше не было никаких зацепок и даже призрачных надежд на благополучное разрешение этого дела. Меня все-таки осудят. Я молча села и посмотрела в лицо дознавателю.
- Что меня ожидает?
- Госпожа Арсон, я не нашел доказательств вашей вины в шпионаже против короны, в вашем доме не было обнаружено никакого ни письменного, ни магического подтверждения сговора с герцогом Морицем. Так что обвинения в шпионаже я с вас сниму, но вот незаконное магическое вмешательство…- дознаватель многозначительно замолчал. – Вы понимаете на кого вы подняли руку?
- Нет, извините, но я не знала, кому предназначался платок, - за столько дней допросов я в первый раз увидела на лице мужчины ничем неприкрытое изумление.
- Вы не знали???
- Нет. Алисия не говорила имени своего жениха, а мне для моей работы оно не было нужно…
-Вы посмели оказать магическое влияние, - голос дознавателя звенел от напряжения, - на канцлера нашего государства, маркиза Эдварда де Антеро, старшего сына и наследника герцога Доремби.
Я в ужасе уставилась на мужчину. Канцлер??? «Господи, вот теперь я точно пропала».
-Вы понимаете, что не смогу закрыть глаза на ваши действия? – я тупо кивнула, - Если бы это был любой другой человек, госпожа Арсон, я бы смягчил приговор. Но наш канцлер, он жестокий, несгибаемый…. Он лично потребовал наказать вас по всей строгости, - теперь в голосе дознавателя стали заметны жалостливые интонации.
Слезы непроизвольно побежали по щекам. Я, всхлипывая, закрыла лицо ладонями.
-Какое наказание избрал для меня маркиз Антеро? – дрожащим голосом выдавила из себя я.
-Точно еще не скажу, но самое суровое по этой ветке.
-Полное лишение магии до конца жизни?
-Это как минимум, госпожа Арсон, как минимум….А может и похуже…
«Что может быть хуже для мага, даже такого слабого как я, чем лишение возможности жить полной жизнью и творить», - думала я по дороге в камеру. Жизнь казалась мне конченой. «Винить, кроме себя некого», - размышляла я, - «Значит это был канцлер… В том сне. Я стонала, наслаждалась и предавалась безумию в его руках. Какая ирония судьбы»….
На следующий день я собиралась идти в допросную, как на плаху. Медленно, тщательно оделась, заплела и уложила вокруг головы косы, расправила и пригладила руками платье. «Ничего, - шептала я, - я жива, а значит не все потеряно. Простые люди живут и без магии… Привыкну. Стану выращивать цветы в оранжерее, составлять букеты или открою сувенирную лавку»… Но слезы непроизвольно наворачивались на глаза, а сердце тоскливо сжималось.
Дознаватель, взглянув на меня и немного виновато опустил глаза.
- Сейчас сюда придет канцлер. Он захотел лично озвучить приговор.
Я кивнула. Села в знакомое жесткое кресло, в котором провела так много часов за последние дни и застыла. Голова наконец освободилась от терзающий сомнений и метаний. Все уже решено. Что бы ни случилось, сегодня этот ужас закончится. Стало даже легче. Мы сидели вдвоем в кабинете и молчали. Каждый думал о своем. Пока я еще владела магией, я чувствовала еле уловимый запах сожаления, исходящий от дознавателя. Я хмыкнула, про себя. Даже такой внешне бесчувственный и не эмоциональный, в силу своей профессии, мужчина, может испытывать человеческие переживания.
