А нам махнул рукой и заявил, идите в свою спальню, она приготовлена и занимайтесь тем, что у вас лучше всего получается. На наш удивленный взгляд ответил «Детей делайте! Они у вас замечательные выходят». Мы улыбнулись и послушались...
А потом у меня возникла сногсшибательная мысль, что наше страшное семейное оружие можно применить, выиграв еще одну войну. На удивленный вопрос мужа «Какую?», я ответила «У нас же есть еще один дедушка! И он тоже не устоит»... «Ты знаешь, любимая, - произнес задумчиво Эдвард, - я начинаю бояться... Что же будет, когда Аннабель вырастит? И что за дар у нее откроется?»... «Готовься, папа» - весело сказала я...
Половина моего сердца.
-Хватит, Аннабель! Ты никуда не поедешь! - в пятый раз за сегодняшний вечер произнес канцлер нашего государства и по совместительству мой отец. И еще припечатал своим фирменный «канцлерским» взглядом из-под бровей. Сердечко боязливо дрогнуло... Не то, что бы я боялась... Я прекрасно знала, что папа ничего плохого мне не сделает, но пробрало до печенок... «Бедные подчиненные, - подумала я, - и как они с ним работают каждый день?»
-Ну, пап... - попыталась разжалобить отца, слезами и невинным хлопаньем ресниц... Не помогло. Папа уже давно не реагировал на мои приемы и уловки. Наверное, лет, этак с двенадцати... Перебрала быстренько в уме набор разных девчачьих штучек из арсенала «Слезы», «Капризы», «Тяжелый вздох», «Надутые губы», «Укоризненный взгляд», «Жалобное сопение», «Обида и молчание на пару дней»... Все не то, уже не берет. Оставался последний козырь, почти беспроигрышный - «Мама»... Но она, как назло сегодня уехала на весь день к братьям в Роклдел, закрытую престижную школу для аристократов. «Мальчики» учились там уже четвертый год. Точнее шестнадцатилетний Макс учится четвертый, а младший мой братик Томас второй... Отпускали их только по праздникам и на пару выходных раз в месяц... А я, как старшая сестра должна была быть для них примером для подражания... Ага, тот еще с меня пример... Если во дворце случился какой-нибудь переполох или чрезвычайное событие, знайте — без меня не обошлось...
«Ну почему у меня не белокурые волосы, и не голубые глаза, как у мамы?» - вздохнула мысленно я... Стоит ей только посмотреть на папу с укоризной, тот становится ласковым и послушным, как котенок... В детстве я так сильно хотела быть похожей на маму, что верила, когда вырасту, мои каштановые волосы побелеют, а карие глаза превратятся в небесно- голубые. Чушь. Уже в пять лет я была копия папа. Такая же темноволосая и темноглазая... Но верить то хотелось...
-Па, мне уже восемнадцать, даже восемнадцать с половиной, - с гордостью заявила я, - вот мама в моем возрасте жила одна и сама зарабатывала себе на жизнь. Вы же сами мне рассказывали, - я попыталась зайти с другой стороны.
-Мама в восемнадцать лет осталась круглой сиротой, или по крайней мере так считала, и ей пришлось работать, что бы не умереть с голоду, - ровно произнес папа, мимоходом просматривая какие то бумаги, - тебе, слава богу, это не грозит...
-Ну папа... - шмыгнула носом, - я все продумала уже... Еще вчера... Я буду жить в мамином домике, в Гримли, вы же там все отремонтировали, он стоит пустой уже сколько лет... Ну пожалуйста.... Я хочу попробовать самой зарабатывать на жизнь...
-Бель, - устало произнес канцлер, - пустой дом, в незнакомом провинциальном городе не место для молодой восемнадцатилетней девушки, не умеющей даже завтрак себе приготовить самостоятельно. И не смотри на меня так, ты знаешь, твои взгляды и хлопанье ресниц на меня давно не действуют... Все, разговор окончен, мне нужно работать, - махнул рукой папа...
«Ничего, папочка, - злобно фыркнула я, - еще никому не удавалось сбить меня с пути, если я что-то задумала. Я упрямая. Все в тебя...»... Но уже поняла, что сегодня разжалобить папу не удастся. Дождемся маму и попробуем завтра... Сделав вид незаслуженно обиженной, посопев и жалобно хмыкнув, вышла из кабинета с гордо-поднятой головой и поплелась к себе в комнаты. А все из-за моей внезапно вспыхнувшей идеи попробовать себя на поприще самостоятельности, случайно пришедшей мне вчера вечером в голову. Не скажу, что родители держали меня в черном теле. Совсем нет... Мне разрешали многое. Правда, мама всегда повторяла, что чуть было не упустила мое воспитание, но я ей не верю. Я была почти что идеальным ребенком... Сколько я себя помню, меня очень любили. Родители, дедушки, бабушки, тети, дяди, кухарки, горничные, и даже папины коллеги, когда я прибегала к нему на работу в канцелярию, широко улыбались мне и пытались подсунуть то яблочко, то пирожное, то конфетку.
Я была еще очень маленькая, когда мы переехали в столицу. Папу назначили канцлером нашего королевства. Я почти ничего не помню о дороге, мне было года четыре, а моему младшему брату Максиму недавно исполнился годик. Мы долго ехали, я капризничала, Макс плакал. Мама с папой ворковали над ним, я мне никто не уделял внимания, это обижало... Потом мы поселились в папином особняке в столице, и там уже через год родился мой младший братик Томас. Папа много работал на короля, его почти никогда не было дома. Но всегда приезжал вечером и привозил что-нибудь. Или игрушки, или сладости, или цветы маме.
В детстве мама мне представлялась сказочной принцессой. Самой красивой и замечательной на свете. Добрая, нежная, хрупкая, она творила волшебство каждый день своим нежным голосом, ласковыми руками, солнечной улыбкой. Наш дом был самым приветливым и гостеприимным в столице. И конечно же, рано или поздно она очаровала и короля с королевой. Хотя, мне рассказывали (слуги по секрету), что в самом начале король был против того, чтобы папа женился на маме. И даже дедушка! Мой самый дорогой и щедрый дедушка-герцог был против! Я, конечно, не поверила... Как маму можно не любить? Но дед признался. Смущенно опустив голову, он рассказал, что даже лишил папу наследства. Правда потом, когда познакомился с мамой и со мной, поменял свое мнение... Я с ним не разговаривала после этой новости целый день. Но вечером, после подаренной новой куклы, конечно, я его простила, и попросила больше никогда не лишать папу наследства, да и маму за компанию, тоже. Дед серьезно пообещал... Он рассказал, что когда мои родители приехали к нему знакомиться, он не вышел к ним в гостиную, а грозно ожидал их в своем кабинете, сидя в кресле. И когда мы втроем вошли, дед был настроен очень негативно. Отец женился вопреки его воле, и герцог был очень зол... Но я (мне в то время было около трех лет), как только мы зашли, нетвердыми шашками потопала к креслу. Молча забралась к нему на колени, удобно устроилась и дернув деда за воротник, серьезно произнесла: «А когда меня будут кормить? Я хочу рыбки! И чтобы без косточек. Они кусаются». Дедушка сказал, что до сих пор помнит эти слова. Он тогда так опешил и растерялся, что произнес «Конечно, сейчас прикажу кухарке готовить»... Его броня растаяла как снег на солнце.
Герцог Доремби был душкой. И почему его боялись слуги и сыновья?… Со мной он всегда был самым лучшим и добрым. Всегда задаривал подарками и сладостями. Катал на лошадках, позволял барахтаться со щенками и котятами в кровати. В его замке мне позволялось абсолютно все. У меня были куклы, одетые в шелковые платья, расшитые жемчугами, а бриллиантовые заколки сверкали в их волосах. У моего пони была серебряная сбруя и расшитое драгоценными камнями седло. А на обложках книг, по которым я училась читать, сверкали вышитые золотом буквы. Мама частенько отпускала меня к деду в его замок, почти все ее время отнимали мои малолетние братья.
Но когда, однажды, они с папой приехали и увидели тот бедлам, который я творила в дедушкином замке, взялись за меня всерьез. Потом мама говорила, что еще бы чуть-чуть и меня бы разбаловали окончательно, и ей бы ничего больше не оставалось, как браться за ремень. Вот тогда то, лет в десять, моя вольготная жизнь и кончилась. Родители забрали меня в столицу и взялись за воспитание. Наняли гувернанток, учителей музыки, рисования, танцев. Неподвижно сидеть часами я не любила, и при первой же возможности сбегала с уроков. Но ровно до того самого момента, пока об этом не узнали мама и папа. После я стала учить таблицу умножения и географию во сне... Да! Я же не рассказала самого главного! В нашей семье, от матери к дочери передается уникальный магический дар. Моя мама, например, плела сновидения. Она умела сотворить чудо своими маленькими ручками, и сказки мне с братьями в детстве рассказывали именно так, во сне... Но потом, когда каждую ночь я стала учить математику и биологию вместо того, чтобы наслаждаться яркими красочными снами, я взмолилась и пообещала больше не сбегать с уроков...
Мы уже давно жили во дворце. После того, как королева назвала мою маму лучшей подругой (на самом деле единственной, так как королева была еще та карга, мы с подружками ее так и называли за глаза), и сделала ее главной фрейлиной, нам пришлось переселиться из нашего особняка во дворец... Мама умела очаровывать всех вокруг, кого улыбкой, кого добрым словом, кого мягкостью и кротостью... На балу с папой они были только вдвоем. Родители были прекрасной парой. Их окружала нежная аура любви и какой то сокровенной тайны. Как будто только они знали секрет настоящего счастья. Каждый хотел немного прикоснуться к этому чуду, но мой папа сторожил свое сокровище и никому не позволял даже приблизится к маме. Кроме друг друга они никого не видели, им никто не был нужен... Даже королева, пытаясь забрать маму от папы терпела неудачу... Мама потом нам с братьями рассказывала, что с папой она познакомилась на королевском балу, и поэтому эти вечера только для них...
Я подсматривала за ними с балкона. Нас, детей, на балы не пускали, и нам приходилось тайком забираться на верхний ярус, где сидели музыканты, и сверху наблюдать за чудесной восхитительной сказкой, разворачивающейся внизу. Я любовалась прекрасной принцессой, одетой в голубое бальное платье, танцующей с темноволосым галантным кавалером - принцем... Только их я выделяла изо всей яркой толпы, только за ними следовал мой взгляд. Они были самыми лучшими — мои папа и мама...
Во дворце я сколотила свою небольшую банду. В нее вошли три мои подружки — дочери фрейлин королевы, моя двоюродная сестричка (ей так же было десять как и мне), дочь папиного младшего брата и двое мальчишек — сыновей наследника престола, внуков действующего короля. Что мы только не творили! И лягушки в супе (а что, даже был такой рецепт — я вычитала из древних книжек!), и приведение, поселившееся в восточной башне и не дававшее спать слугам, и ежики в кровати (пришлось подкупить мальчишку — конюха, чтоб достал), рисование сажей по шторам, и многое — многое другое. Шутки были разными, иногда веселыми, иногда не очень... Иногда, даже совершенно неуместными и грубыми... Мне потом было до слез стыдно за них перед родителями...
Помню, мама меня строго наказала, когда горничная упала и разбила нос, перецепивший в коридоре через натянутую нами нитку... А папа заставил прилюдно извиняться, когда фрейлина чуть не подавилась, съев, пирожное, начиненное острым перцем... Девочка я была активная и целеустремленная. Энергия била ключом... Копия папа. Такая же высокая, темноволосая, гибкая и быстрая. Чуть раскосые карие с зеленью глаза, широкие темные брови, ровный нос, высокие скулы. В детстве я была похожа на нескладного жеребенка, но мама мне всегда говорила, что я вырасту красавицей... Друзья заглядывали мне в рот, слушали каждое мое слово, соглашались на самые идиотские каверзы... Было весело... Пока мальчишек — наследников из нашей банды не забрали в школу Роклдел... Со мной остались одни девчонки...
Я все ждала, когда же откроется мой семейный дар? Ведь мне уже десять, почти одиннадцать.. Расстраивалась и огорчалась, что ничего не происходит. Неужели я дефектная? И у меня не будет своего волшебства? Мама меня успокаивала, что все придет в свое время... И как обычно, это случилось неожиданно.
Мы с подружками сидели на балюстраде паркового фонтана и болтали голыми до колен ногами в воде, распугивая рыбок. София горестно вздыхала. Всхлипывая рассказывала, что родители помолвили ее с каким то неизвестным ей юношей, которого она и в глаза не видела. И через пять лет она должна будет выйти за него замуж... Мы расстроились. «Все аристократки так выходят замуж», - пыталась успокоить я ее... «Но ведь ты же не помолвлена! - немного завистливо воскликнула София, - тебе повезло»...
Да, мне повезло. Мама взяла с папы слово, что мы, их дети, будем выбирать свои судьбы сами, и никаких помолвок в детском возрасте нам грозит. Я присутствовала на этом разговоре... Папин взгляд на секунду сделался виноватым и он серьезно пообещал, что не будет вмешиваться в наши сердечные дела и позволит нам самим выбирать суженого...
Я крепко-крепко обняла Софию, и гладила ее по голове...
-А вот интересно бы узнать, - вдруг пришла мне в голову мысль, - а кто твоя настоящая половинка? А может быть, этот мальчик, которого ты никогда не видела, с которым тебя помолвили, и будет твоей настоящей любовью?
-Ну и как мы это узнаем? - тяжело вздохнула Софи. Мне так хотелось ее приободрить и порадовать, что я сильно-сильно пожелала узнать имя ее суженого, и тут я увидела на воде проявившиеся буквы и очертания лица... Я в шоке уставилась на воду... Генрих Канинский... Лицо было мальчишеским, серьезный подросток смотрел на меня из фонтана. Я вскрикнула и упала на спину с балюстрады. Девчонки перепугано окружили, охая, протягивали мне руки, помогая встать.
-Вы ничего не видели необычного? - осторожно спросила я...
-Нет, ты вдруг вскрикнула и упала назад, на спину...
-Софи, а как зовут твоего жениха? - поинтересовалась я.
-Эдуард, - вздохнула девочка... Я подумала «Не он»... А сама уже мысленно была далеко, размышляла и анализировала произошедшее. С девчонками мы распрощались после обеда. В библиотеке я взяла книгу дворянства и раскрыв ее на букве К, начала читать фамилии родов... Канинский, баронет. Древний, хоть и не богатый род. Самуил Канинский бывший полковник в отставке, есть единственный сын Генрих, шестнадцати лет... Я закрыла талмуд. Значит это имя реального человека. И чтобы это значило?
Всю ночь ворочалась и не могла заснуть... Сердечко стучало в преддверии грандиозного открытия... Я помнила, как страстно хотела узнать суженого Софии и успокоить ее, а вдруг ее суженный тот мальчик, с кем помолвили родители? Но в воде отразилось другое имя... Значит ли это, что отразилось имя ее второй половинки? И видела его я одна... Неужели мой долгожданный дар дал о себе знать? Я пока боялась даже загадывать. Нужно было еще потренироваться... Что я собралась сделать утром...
Сначала попыталась высмотреть имя своего суженного, бултыхаясь в ванной — неудача. Потом зашла к маме и попросила ее опустить руку в миску с водой. А сама прижалась к ней и обвила талию руками. «Ну и что?», - весело поинтересовалась мама, выполняя мою просьбу. Я мысленно проговорила вчерашнее пожелание и о чудо — в миске отразилось лицо папы и имя — маркиз Эдвард де Антеро. «Мама, мама!» - заорала я, - «Мне кажется, у меня, наконец, пробудился дар»...
А потом у меня возникла сногсшибательная мысль, что наше страшное семейное оружие можно применить, выиграв еще одну войну. На удивленный вопрос мужа «Какую?», я ответила «У нас же есть еще один дедушка! И он тоже не устоит»... «Ты знаешь, любимая, - произнес задумчиво Эдвард, - я начинаю бояться... Что же будет, когда Аннабель вырастит? И что за дар у нее откроется?»... «Готовься, папа» - весело сказала я...
Половина моего сердца.
-Хватит, Аннабель! Ты никуда не поедешь! - в пятый раз за сегодняшний вечер произнес канцлер нашего государства и по совместительству мой отец. И еще припечатал своим фирменный «канцлерским» взглядом из-под бровей. Сердечко боязливо дрогнуло... Не то, что бы я боялась... Я прекрасно знала, что папа ничего плохого мне не сделает, но пробрало до печенок... «Бедные подчиненные, - подумала я, - и как они с ним работают каждый день?»
-Ну, пап... - попыталась разжалобить отца, слезами и невинным хлопаньем ресниц... Не помогло. Папа уже давно не реагировал на мои приемы и уловки. Наверное, лет, этак с двенадцати... Перебрала быстренько в уме набор разных девчачьих штучек из арсенала «Слезы», «Капризы», «Тяжелый вздох», «Надутые губы», «Укоризненный взгляд», «Жалобное сопение», «Обида и молчание на пару дней»... Все не то, уже не берет. Оставался последний козырь, почти беспроигрышный - «Мама»... Но она, как назло сегодня уехала на весь день к братьям в Роклдел, закрытую престижную школу для аристократов. «Мальчики» учились там уже четвертый год. Точнее шестнадцатилетний Макс учится четвертый, а младший мой братик Томас второй... Отпускали их только по праздникам и на пару выходных раз в месяц... А я, как старшая сестра должна была быть для них примером для подражания... Ага, тот еще с меня пример... Если во дворце случился какой-нибудь переполох или чрезвычайное событие, знайте — без меня не обошлось...
«Ну почему у меня не белокурые волосы, и не голубые глаза, как у мамы?» - вздохнула мысленно я... Стоит ей только посмотреть на папу с укоризной, тот становится ласковым и послушным, как котенок... В детстве я так сильно хотела быть похожей на маму, что верила, когда вырасту, мои каштановые волосы побелеют, а карие глаза превратятся в небесно- голубые. Чушь. Уже в пять лет я была копия папа. Такая же темноволосая и темноглазая... Но верить то хотелось...
-Па, мне уже восемнадцать, даже восемнадцать с половиной, - с гордостью заявила я, - вот мама в моем возрасте жила одна и сама зарабатывала себе на жизнь. Вы же сами мне рассказывали, - я попыталась зайти с другой стороны.
-Мама в восемнадцать лет осталась круглой сиротой, или по крайней мере так считала, и ей пришлось работать, что бы не умереть с голоду, - ровно произнес папа, мимоходом просматривая какие то бумаги, - тебе, слава богу, это не грозит...
-Ну папа... - шмыгнула носом, - я все продумала уже... Еще вчера... Я буду жить в мамином домике, в Гримли, вы же там все отремонтировали, он стоит пустой уже сколько лет... Ну пожалуйста.... Я хочу попробовать самой зарабатывать на жизнь...
-Бель, - устало произнес канцлер, - пустой дом, в незнакомом провинциальном городе не место для молодой восемнадцатилетней девушки, не умеющей даже завтрак себе приготовить самостоятельно. И не смотри на меня так, ты знаешь, твои взгляды и хлопанье ресниц на меня давно не действуют... Все, разговор окончен, мне нужно работать, - махнул рукой папа...
«Ничего, папочка, - злобно фыркнула я, - еще никому не удавалось сбить меня с пути, если я что-то задумала. Я упрямая. Все в тебя...»... Но уже поняла, что сегодня разжалобить папу не удастся. Дождемся маму и попробуем завтра... Сделав вид незаслуженно обиженной, посопев и жалобно хмыкнув, вышла из кабинета с гордо-поднятой головой и поплелась к себе в комнаты. А все из-за моей внезапно вспыхнувшей идеи попробовать себя на поприще самостоятельности, случайно пришедшей мне вчера вечером в голову. Не скажу, что родители держали меня в черном теле. Совсем нет... Мне разрешали многое. Правда, мама всегда повторяла, что чуть было не упустила мое воспитание, но я ей не верю. Я была почти что идеальным ребенком... Сколько я себя помню, меня очень любили. Родители, дедушки, бабушки, тети, дяди, кухарки, горничные, и даже папины коллеги, когда я прибегала к нему на работу в канцелярию, широко улыбались мне и пытались подсунуть то яблочко, то пирожное, то конфетку.
****
Я была еще очень маленькая, когда мы переехали в столицу. Папу назначили канцлером нашего королевства. Я почти ничего не помню о дороге, мне было года четыре, а моему младшему брату Максиму недавно исполнился годик. Мы долго ехали, я капризничала, Макс плакал. Мама с папой ворковали над ним, я мне никто не уделял внимания, это обижало... Потом мы поселились в папином особняке в столице, и там уже через год родился мой младший братик Томас. Папа много работал на короля, его почти никогда не было дома. Но всегда приезжал вечером и привозил что-нибудь. Или игрушки, или сладости, или цветы маме.
В детстве мама мне представлялась сказочной принцессой. Самой красивой и замечательной на свете. Добрая, нежная, хрупкая, она творила волшебство каждый день своим нежным голосом, ласковыми руками, солнечной улыбкой. Наш дом был самым приветливым и гостеприимным в столице. И конечно же, рано или поздно она очаровала и короля с королевой. Хотя, мне рассказывали (слуги по секрету), что в самом начале король был против того, чтобы папа женился на маме. И даже дедушка! Мой самый дорогой и щедрый дедушка-герцог был против! Я, конечно, не поверила... Как маму можно не любить? Но дед признался. Смущенно опустив голову, он рассказал, что даже лишил папу наследства. Правда потом, когда познакомился с мамой и со мной, поменял свое мнение... Я с ним не разговаривала после этой новости целый день. Но вечером, после подаренной новой куклы, конечно, я его простила, и попросила больше никогда не лишать папу наследства, да и маму за компанию, тоже. Дед серьезно пообещал... Он рассказал, что когда мои родители приехали к нему знакомиться, он не вышел к ним в гостиную, а грозно ожидал их в своем кабинете, сидя в кресле. И когда мы втроем вошли, дед был настроен очень негативно. Отец женился вопреки его воле, и герцог был очень зол... Но я (мне в то время было около трех лет), как только мы зашли, нетвердыми шашками потопала к креслу. Молча забралась к нему на колени, удобно устроилась и дернув деда за воротник, серьезно произнесла: «А когда меня будут кормить? Я хочу рыбки! И чтобы без косточек. Они кусаются». Дедушка сказал, что до сих пор помнит эти слова. Он тогда так опешил и растерялся, что произнес «Конечно, сейчас прикажу кухарке готовить»... Его броня растаяла как снег на солнце.
Герцог Доремби был душкой. И почему его боялись слуги и сыновья?… Со мной он всегда был самым лучшим и добрым. Всегда задаривал подарками и сладостями. Катал на лошадках, позволял барахтаться со щенками и котятами в кровати. В его замке мне позволялось абсолютно все. У меня были куклы, одетые в шелковые платья, расшитые жемчугами, а бриллиантовые заколки сверкали в их волосах. У моего пони была серебряная сбруя и расшитое драгоценными камнями седло. А на обложках книг, по которым я училась читать, сверкали вышитые золотом буквы. Мама частенько отпускала меня к деду в его замок, почти все ее время отнимали мои малолетние братья.
Но когда, однажды, они с папой приехали и увидели тот бедлам, который я творила в дедушкином замке, взялись за меня всерьез. Потом мама говорила, что еще бы чуть-чуть и меня бы разбаловали окончательно, и ей бы ничего больше не оставалось, как браться за ремень. Вот тогда то, лет в десять, моя вольготная жизнь и кончилась. Родители забрали меня в столицу и взялись за воспитание. Наняли гувернанток, учителей музыки, рисования, танцев. Неподвижно сидеть часами я не любила, и при первой же возможности сбегала с уроков. Но ровно до того самого момента, пока об этом не узнали мама и папа. После я стала учить таблицу умножения и географию во сне... Да! Я же не рассказала самого главного! В нашей семье, от матери к дочери передается уникальный магический дар. Моя мама, например, плела сновидения. Она умела сотворить чудо своими маленькими ручками, и сказки мне с братьями в детстве рассказывали именно так, во сне... Но потом, когда каждую ночь я стала учить математику и биологию вместо того, чтобы наслаждаться яркими красочными снами, я взмолилась и пообещала больше не сбегать с уроков...
***
Мы уже давно жили во дворце. После того, как королева назвала мою маму лучшей подругой (на самом деле единственной, так как королева была еще та карга, мы с подружками ее так и называли за глаза), и сделала ее главной фрейлиной, нам пришлось переселиться из нашего особняка во дворец... Мама умела очаровывать всех вокруг, кого улыбкой, кого добрым словом, кого мягкостью и кротостью... На балу с папой они были только вдвоем. Родители были прекрасной парой. Их окружала нежная аура любви и какой то сокровенной тайны. Как будто только они знали секрет настоящего счастья. Каждый хотел немного прикоснуться к этому чуду, но мой папа сторожил свое сокровище и никому не позволял даже приблизится к маме. Кроме друг друга они никого не видели, им никто не был нужен... Даже королева, пытаясь забрать маму от папы терпела неудачу... Мама потом нам с братьями рассказывала, что с папой она познакомилась на королевском балу, и поэтому эти вечера только для них...
Я подсматривала за ними с балкона. Нас, детей, на балы не пускали, и нам приходилось тайком забираться на верхний ярус, где сидели музыканты, и сверху наблюдать за чудесной восхитительной сказкой, разворачивающейся внизу. Я любовалась прекрасной принцессой, одетой в голубое бальное платье, танцующей с темноволосым галантным кавалером - принцем... Только их я выделяла изо всей яркой толпы, только за ними следовал мой взгляд. Они были самыми лучшими — мои папа и мама...
****
Во дворце я сколотила свою небольшую банду. В нее вошли три мои подружки — дочери фрейлин королевы, моя двоюродная сестричка (ей так же было десять как и мне), дочь папиного младшего брата и двое мальчишек — сыновей наследника престола, внуков действующего короля. Что мы только не творили! И лягушки в супе (а что, даже был такой рецепт — я вычитала из древних книжек!), и приведение, поселившееся в восточной башне и не дававшее спать слугам, и ежики в кровати (пришлось подкупить мальчишку — конюха, чтоб достал), рисование сажей по шторам, и многое — многое другое. Шутки были разными, иногда веселыми, иногда не очень... Иногда, даже совершенно неуместными и грубыми... Мне потом было до слез стыдно за них перед родителями...
Помню, мама меня строго наказала, когда горничная упала и разбила нос, перецепивший в коридоре через натянутую нами нитку... А папа заставил прилюдно извиняться, когда фрейлина чуть не подавилась, съев, пирожное, начиненное острым перцем... Девочка я была активная и целеустремленная. Энергия била ключом... Копия папа. Такая же высокая, темноволосая, гибкая и быстрая. Чуть раскосые карие с зеленью глаза, широкие темные брови, ровный нос, высокие скулы. В детстве я была похожа на нескладного жеребенка, но мама мне всегда говорила, что я вырасту красавицей... Друзья заглядывали мне в рот, слушали каждое мое слово, соглашались на самые идиотские каверзы... Было весело... Пока мальчишек — наследников из нашей банды не забрали в школу Роклдел... Со мной остались одни девчонки...
Я все ждала, когда же откроется мой семейный дар? Ведь мне уже десять, почти одиннадцать.. Расстраивалась и огорчалась, что ничего не происходит. Неужели я дефектная? И у меня не будет своего волшебства? Мама меня успокаивала, что все придет в свое время... И как обычно, это случилось неожиданно.
Мы с подружками сидели на балюстраде паркового фонтана и болтали голыми до колен ногами в воде, распугивая рыбок. София горестно вздыхала. Всхлипывая рассказывала, что родители помолвили ее с каким то неизвестным ей юношей, которого она и в глаза не видела. И через пять лет она должна будет выйти за него замуж... Мы расстроились. «Все аристократки так выходят замуж», - пыталась успокоить я ее... «Но ведь ты же не помолвлена! - немного завистливо воскликнула София, - тебе повезло»...
Да, мне повезло. Мама взяла с папы слово, что мы, их дети, будем выбирать свои судьбы сами, и никаких помолвок в детском возрасте нам грозит. Я присутствовала на этом разговоре... Папин взгляд на секунду сделался виноватым и он серьезно пообещал, что не будет вмешиваться в наши сердечные дела и позволит нам самим выбирать суженого...
Я крепко-крепко обняла Софию, и гладила ее по голове...
-А вот интересно бы узнать, - вдруг пришла мне в голову мысль, - а кто твоя настоящая половинка? А может быть, этот мальчик, которого ты никогда не видела, с которым тебя помолвили, и будет твоей настоящей любовью?
-Ну и как мы это узнаем? - тяжело вздохнула Софи. Мне так хотелось ее приободрить и порадовать, что я сильно-сильно пожелала узнать имя ее суженого, и тут я увидела на воде проявившиеся буквы и очертания лица... Я в шоке уставилась на воду... Генрих Канинский... Лицо было мальчишеским, серьезный подросток смотрел на меня из фонтана. Я вскрикнула и упала на спину с балюстрады. Девчонки перепугано окружили, охая, протягивали мне руки, помогая встать.
-Вы ничего не видели необычного? - осторожно спросила я...
-Нет, ты вдруг вскрикнула и упала назад, на спину...
-Софи, а как зовут твоего жениха? - поинтересовалась я.
-Эдуард, - вздохнула девочка... Я подумала «Не он»... А сама уже мысленно была далеко, размышляла и анализировала произошедшее. С девчонками мы распрощались после обеда. В библиотеке я взяла книгу дворянства и раскрыв ее на букве К, начала читать фамилии родов... Канинский, баронет. Древний, хоть и не богатый род. Самуил Канинский бывший полковник в отставке, есть единственный сын Генрих, шестнадцати лет... Я закрыла талмуд. Значит это имя реального человека. И чтобы это значило?
Всю ночь ворочалась и не могла заснуть... Сердечко стучало в преддверии грандиозного открытия... Я помнила, как страстно хотела узнать суженого Софии и успокоить ее, а вдруг ее суженный тот мальчик, с кем помолвили родители? Но в воде отразилось другое имя... Значит ли это, что отразилось имя ее второй половинки? И видела его я одна... Неужели мой долгожданный дар дал о себе знать? Я пока боялась даже загадывать. Нужно было еще потренироваться... Что я собралась сделать утром...
Сначала попыталась высмотреть имя своего суженного, бултыхаясь в ванной — неудача. Потом зашла к маме и попросила ее опустить руку в миску с водой. А сама прижалась к ней и обвила талию руками. «Ну и что?», - весело поинтересовалась мама, выполняя мою просьбу. Я мысленно проговорила вчерашнее пожелание и о чудо — в миске отразилось лицо папы и имя — маркиз Эдвард де Антеро. «Мама, мама!» - заорала я, - «Мне кажется, у меня, наконец, пробудился дар»...
