— Да что ты будешь делать!
Я с сомнением посмотрел на коньяк в своём шкафу. Оставалось ровно полбутылки, но его мне хватит ещё надолго. Я никогда не злоупотреблял алкоголем и старался максимально дистанцироваться от злачных мест, где могут угостить по доброте душевной. Мне стоит только начать, после чего в такого дурака превращаюсь, что потом самому стыдно. Меня от пары бокалов разносило, как на дрожжах.
Сегодня я вполне серьёзно подумывал о том, чтобы опрокинуть стаканчик для притока вдохновения. Алкоголь отключал у меня тормоза и я не ограничивал себя в предположениях и догадках. Временами в учёбе мне это здорово помогало. Но сейчас у меня иная проблема — не пишется. Хоть убейте — никак! Муза явно стоит где-то за углом, да хихикает надо мной, наблюдая, как я то часами просиживаю за письменным столом, то бесцельно слоняюсь из угла в угол, то, как Лермонтов, с задумчивым видом стою у окна, то вдруг ни с того, ни с сего мечусь по квартире, стараясь уловить злосчастное вдохновение, которое сегодня решительно отказывалось меня посещать.
— Не прячься, паскуда! — я погрозил кулаком куда-то в пустоту, пытаясь докричаться до Музы. — Найду, если ты здесь!
Дело в том, что мне надоело жить на стипендию, бегать по шабашкам, да клянчить у родителей деньги, которые тут же спускались на всякую ерунду и я решил попробовать себя на литературном поприще, вызвавшись поработать литературным негром с подачи своей подруги Кристины. Надо сказать, я действовал вовсе не вслепую, и шансы получить признание в этом деле были и весьма приличные. Ещё в школе я подавал большую надежду. Мои стихи нахваливали и так, и сяк, я также писал небольшие рассказы. Несколько раз я публиковался в местной газете. В узком кругу я имел определённый успех. Не бог весть какой, но всё же он был. Мало кто знает при этом, что школьные сочинения по литературе я писал из рук вон плохо и редко имел что-то выше тройки. Ну смех кому рассказать!
Но я уже четыре года как переехал из родного захолустья. Там наша фамилия хорошо известна, а вот здесь начинать придётся даже не с нуля, а с минусов. Тут-то и подвернулась мне Кристина, знакомая мне как по переписке, так и в реальной жизни. Она-то и предложила мне поработать литературным негром в одном весьма солидном издательстве для одного достаточно хорошо известного писателя. Я сразу принял предложение, хотя и был уязвлён тем, что плодами моего труда воспользуется какой-то ленивый писака, чьи романы я ради любопытства проштудировал. Ну такая ерунда… Даже книггеры не спасают тривиальный сюжет обычной расхваленной бульварщины от краха. Таких романов я десяток найду в любой книжной лавке. Помнится, когда-то знаменитый писатель Чуковский в своей ехидной и ядовитой статье про Чарскую упоминал о том, что ему кажется, будто главред издательства просто спросонья жмёт на кнопки «истерика», «обморок» и какие-то там ещё, но не суть. Так вот, современная бульварщина и вовсе двумя кнопками обходится — «потрахушки» и «страдашки». Ну да ладно, мне ли, простому книггеру, ныть об этом? Всё равно я пока никто и звать меня никак.
Гонорар мне обещали весьма приличный, даже аванс выплатили, который я несколько дней активно тратил, то подслащая свою горькую жизнь, то шатаясь по разным злачным местам. Уж чувствовал я себя, точно какой-то Рокфеллер. Я мечтал стать писателем и прославиться на всю страну, но для такого серьёзного шага нужны какие-никакие ресурсы, а поскольку выбора у меня нет, начну я с книггерства.
Сюжет романа, заявленного как психологическая драма, был прост, если не сказать тривиален: жила-была одна счастливая семья, всё у них было, как в сказке. Но вот прошло около десяти лет и жена совершенно неожиданно заводит интрижку на стороне с лучшим другом своего мужа, которая перерастает в бурный страстный роман. Муж узнаёт об измене жены и учиняет разборки с соперником в лице теперь уже бывшего друга, а затем бросает неверную жену и уезжает странствовать по белу свету, стараясь избавиться от меланхолии и позабыть нанесённую обиду. И где-то там, в дальних краях, вдруг находит свою судьбу. Передо мной, как автором, стояла задача передать переживания всех главных персонажей, задействованных в любовном треугольнике (а местами и четырёхугольнике).
Но если переживания обманутого мужа и коварного обольстителя у меня вышел весьма неплохо (таскал скелеты из собственного шкафа), то образ неверной жены у меня получался каким-то неестественным и топорным. Конечно, я мог бы позвонить своей Ксюше и попросить её помочь, но мы недавно в который уже раз поссорились. На сей раз причиной был родительский фактор. Самое ужасное, когда родители начинают вмешиваться в отношения, при том, что их советы принесут скорее вред, чем пользу. Так было и у нас — неожиданно наши родители решили выяснит отношения между собой, а Ксюша, решив, что это я подговорил своих отца и мать замолвить слово, закатила скандал и ушла от меня уже в сто первый раз подряд. Мы познакомились давно, но интересоваться ей, как девушкой, я начал лишь годам эдак к шестнадцати и уже потом начался период выноса мозга, конфликтов, криков и всего остального. Ксюша была мнительной и несколько простодушной, однако моя мать очень тепло относилась к этой голубоглазой блондинке, радуясь, что её сын-балбес наконец-то завёл серьёзные отношения. Мне однако такой навязчивый интерес не нравился, и мне казалось, пригласи я Ксюшу к нам домой, мама непременно уложит нас в одной постели и будет прислушиваться всю ночь. И вот теперь, ну что за комедия, опять мама начала намекать нам, дескать «пора подумать о будущем»! Ксюша, конечно, отходит быстро, но сейчас я бы не рискнул ей звонить. «Эх, жизнь моя жестянка!» — вздохнул я и пошёл ставить чайник. Ступор пришёл ко мне на самом ровном месте, и я был в отчаянии. Чтобы хоть как-то отвлечься, я решил выпить чаю.
Вот чайник и вскипел! Я налил себе в кружку и собрался обратно к ноуту, только теперь мне хотелось развеяться и немного поиграть, как раз на днях скачал довольно годную РПГ. В этот момент взгляд как-то сам собой задержался на коньяке. Накапать что ли себе в чай? Нет, Женя, нет! Такой допинг тебе только навредит. Но… Чёрт, да у меня сроки поджимают! Выхода, пожалуй, не остаётся. Я взял десертную ложку и стал аккуратно капать коньяк себе в кружку. Ну, змий зелёный, давай, выручай.
Где-то через полчаса мне в голову пришла глупая, но на тот момент единственная идея — я решил позвонить своей однокурснице Юле и узнать у неё, что она сделает, узнав, что парень ей изменяет. Ох, зря — Юля забилась в истерике, кричала, что Максим ей изменяет, а я, зная об этом, покрываю его. Уж как она кричала… Чёрт, ей бы только сиреной в банке работать. М-да, не быть мне женским психологом, однозначно.
Но самое худшее было впереди — на следующий день в универе ко мне подошёл Макс с единственным желанием набить мне морду, чтоб неповадно было в чужие отношения лезть. Я долго пытался объяснить ему, при этом оценивая, успею ли я убежать и догонит ли меня Макс, но всё же я старался избегать драки, оттого и пытался держаться спокойным, хотя голос дрожал. Я чуть ли не мамой клялся, что всё не со зла, что я всего лишь хотел узнать поближе женскую психологию.
— И как? Узнал? Да ты хоть знаешь, что она мне вчера устроила?! — Макс замахнулся, намереваясь отвесить хорошую оплеуху, но я увернулся.
— Можно подумать, раньше ваши отношения были иными, — неожиданно съязвил я, за что получил лёгкую затрещину.
— Ты дебил, Женя! — кричал Макс. — Так, ну-ка быстро за мной! Сейчас Юльке всё объяснишь.
Я хотел было поторговаться, но Макс посмотрел на меня так, что сомнения в том, что он превратит моё лицо в месиво, отпали сами собой. Пришлось ехать к чёрту на куличики и объяснять Юле, что я не со зла, я просто книггер и мне надо для романа в дальнейшем. Сколько упрёков и непечатных слов услышал я в свой адрес… Уходил, как помоями облитый. Макс после этого дня три со мной не разговаривал, зато я помирился, наконец, с Ксюшей и надо же — попёрло!
— Ксюша, — говорил я иной раз. — Ты прям настоящая муза.
А она в ответ смущённо улыбалась и говорила «спасибо». Она довольно экзальтированная — ещё когда наши отношения перешли этап дружба/флирт, я обратил внимание, что, например, на подарок она реагирует довольно живо, и это выражалось в следующем: восторженный визг при виде яркой коробки, робкий (или не очень) поцелуй и моё имя, произнесённое томным голосом. Если подумать, сама Ксюша неплохо вписалась бы в образ коварной жены-изменщицы. До этого я видел в ней только классическую блондинку из анекдотов.
После этого я решил прекратить все эксперименты и дальше работать над книгой, не прибегая к столь радикальным мерам. Но, как ни странно, даже тот негативный опыт пригодился. Отчего-то процесс шёл, выходило даже лучше, чем ожидал я сам, ведь у книги было всё, чтобы зацепить читателя, особенно экзальтированных поклонниц Игоря Саровского (под таким псевдонимом фигурировал автор, а как его звали на самом деле — не помню): лихо закрученное начало, остросюжетная драма, эффектная концовка с намёком на продолжение. Лишь бы не вышло, как в «Мизери» — сумасшедшая поклонница требует нового романа, удерживая писателя в плену. Впрочем, я всего лишь литературный негр, а значит, страдать не мне.
Я довольно потирал руки в предвкушении крупного гонорара и славы. Оставалось еще каких-то пару глав, и книга закончена! В моём первом эксперименте с литературным рабством скоро будет поставлена точка. Но вот как мне поступить с неверной женой? Убить, как Анну Каренину? Нет, это слишком радикально — надо всё же дать осознать свою ошибку и искупит грехи. Вот, вот она — концовка с намёком на продолжение! Там глядишь — и сам уже смогу написать, не батрача на какого-то пижона, который не в состоянии самостоятельно написать сколько-нибудь годный роман. Как ни странно, я сроднился с книгой и её героями, вот уж не думал, что так ко всему этому привяжусь! И чем ближе был выход книги в печать, тем сильнее была обида, что плоды моих трудов будет пожинать какой-то левый человек. Ну ладно, я сам на это согласился. Главное, чтоб заплатили, а остальное — устаканится. Я уже представлял лицо Ксюши и то, как мы вместе отметим мой первый успех.
И вот настал этот день, день икс. Роман вышел в печать, и под восторженные визги читательниц, разошёлся по магазинам. Автор купался в лучах славы, охотно раздавал интервью направо и налево, а я стал мрачнее тучи. Зависть и обида душили меня. Я понимал, что мои лавры незаслуженно достались другому. Почему-то я чувствовал себя униженным публично, растоптанным. Мне казалось, что в глазах Ксюши я уронил свой авторитет окончательно и бесповоротно, а ведь в моём родном городе слухи обо мне уже разлетелись со скоростью звука… Как я теперь с таким позором покажусь родителям? Книгу я писал с душой. Но Фортуна будто решила поиздеваться надо мной ещё больше — мне ничего не заплатили. Я тут же позвонил Оле, подруге Кристины, с которой и договаривался об условиях работы, но та попросту кинула меня, сказав, что ничего не знает, и что я сам должен звонить в издательство и договаривается с ними. В издательстве, разумеется, меня также послали.
На этом в моей истории можно было поставить жирную точку. Казалось, мне остаётся по всем канонам мыльной оперы спиться и не выходить из запоя недели так три. Ксюша убеждала меня забыть этот гнусный инцидент, но я был категорически не согласен — не для того я потратил полгода своей жизни!
Однажды, когда я приехал к родителям в надежде развеяться, я услышал из магнитолы: «Я не сдамся без бою…» — пропел Океан Ельзи. Чёрт возьми, неужели это знак? Ну держись, Саровский! Ты мне не только заплатишь всё, что обещал, но и процент нехилый отвалишь! Я могу разом всю твою раздутую, как мыльный пузырь славу, пустить по ветру!
Я пошёл на таран и выставил на одном сайте роман под своим именем. Это был эффект разорвавшейся бомбы — тысячи отзывов самого разного плана, шум среди журналистов и критиков, а я приготовил этому писаке ещё один сюрприз — выставил скрин нашей переписки. Но Саровский продолжал строчить один за одним гневные посты о том, что не потерпит воровства и не оставит это дело так. Я же, как говорится, подлил масла в огонь и сел с попкорном наблюдать за происходящим. Уж как я потешался, когда мне звонили из издательства и сперва угрожали, а потом предлагали деньги… Я бы и согласился, но сумма была смешна и просто не сопоставима с тем, что я ожидал. Однажды я даже ответил посреднику стихами:
— За такую цену сучью забирай навоза кучу, — и бросил трубку.
Тем временем у меня объявились поклонницы — девушки возраста студенческого или около того. Они были разные, но все, как одна, красивые. И зачастую очень глупые. Ксюша просто задыхалась от ревности, но сделать ничего не могла.
Но расплата за моё самовольство была близка. В издательстве не могли и не хотели глотать такую дерзость со стороны простого книггера, потому однажды я обнаружил в почтовом ящике заказное письмо, где издательство грозило мне судами и иском на миллионную сумму, если я не удалю по-хорошему этот роман. Сумма была действительно неподъёмной, потому мне ничего не оставалось, как согласиться. Я удалил произведение, хотя горько сожалел об этом — скрин переписки не мог защитить меня в суде, ведь Саровский мог бы и дурака включить, мол не я писал, меня взломали и вообще этот книггер всё подстроил. Крыть мне было нечем. «Ничего, пускай у меня проигран бой, но не проиграна война!» — думал я. Как раз у меня была знакомая журналистка, с которой мы дружили по переписке уже несколько лет. Я-то и рассказал ей историю. Ой, что будет…
На следующий день я позвонил самому Саровскому и предложил встретиться. Тот не отказал. Уж как вальяжно и нагло он себя вёл! Вокруг него крутились поклонницы, а сам он, флиртуя с ними всякими опереточными клише, заигрывал, кого-то приглашал на свидания и раздавал автографы. «Цыпочка»… Фу, что за выражение? Я бы на месте женщины за такое бы морду расцарапал.
Наконец-то нас оставили одних. Когда я рассказал Игорю о случившемся и предложил уладить конфликт миром. В противном случае, я дам интервью в прессе, что я настоящий автор романа, в очередной раз вознёсшего до небес слащавого и напыщенного лже-писателя. На худой конец, я готов уступить, как Остап Бендер Кисе «из уважаения к его дворянскому происхождению», а значит, готов был стать просто соавтором, но на законных основаниях. Игорь рассмеялся мне в лицо и сказал, что мне никто не поверит, и я сам — просто книггер, то есть, никто. Я еле сдерживал себя, чтобы не ударить заносчивого типа по его лоснящейся роже.
— Ну, не хочешь по-хорошему, в таком случае, я раструблю на весь мир о том, что ты — бездарь и без литературных негров ты вообще ничего не можешь! Между прочим, у меня сохранился черновик рукописи. Так что подумай хорошенько, друг мой!
Я шёл ва-банк, стремясь припугнуть Саровского, но тот был не так прост — он знал, что крыть мне нечем, поэтому я, оставшись без козырей, пошёл на откровенный блеф.
— Был бы у тебя черновик, ты бы и меня, и издательство давно начал шантажировать. А так нечего мне тут понты кидать. Не дорос ты ещё.
Я с сомнением посмотрел на коньяк в своём шкафу. Оставалось ровно полбутылки, но его мне хватит ещё надолго. Я никогда не злоупотреблял алкоголем и старался максимально дистанцироваться от злачных мест, где могут угостить по доброте душевной. Мне стоит только начать, после чего в такого дурака превращаюсь, что потом самому стыдно. Меня от пары бокалов разносило, как на дрожжах.
Сегодня я вполне серьёзно подумывал о том, чтобы опрокинуть стаканчик для притока вдохновения. Алкоголь отключал у меня тормоза и я не ограничивал себя в предположениях и догадках. Временами в учёбе мне это здорово помогало. Но сейчас у меня иная проблема — не пишется. Хоть убейте — никак! Муза явно стоит где-то за углом, да хихикает надо мной, наблюдая, как я то часами просиживаю за письменным столом, то бесцельно слоняюсь из угла в угол, то, как Лермонтов, с задумчивым видом стою у окна, то вдруг ни с того, ни с сего мечусь по квартире, стараясь уловить злосчастное вдохновение, которое сегодня решительно отказывалось меня посещать.
— Не прячься, паскуда! — я погрозил кулаком куда-то в пустоту, пытаясь докричаться до Музы. — Найду, если ты здесь!
Дело в том, что мне надоело жить на стипендию, бегать по шабашкам, да клянчить у родителей деньги, которые тут же спускались на всякую ерунду и я решил попробовать себя на литературном поприще, вызвавшись поработать литературным негром с подачи своей подруги Кристины. Надо сказать, я действовал вовсе не вслепую, и шансы получить признание в этом деле были и весьма приличные. Ещё в школе я подавал большую надежду. Мои стихи нахваливали и так, и сяк, я также писал небольшие рассказы. Несколько раз я публиковался в местной газете. В узком кругу я имел определённый успех. Не бог весть какой, но всё же он был. Мало кто знает при этом, что школьные сочинения по литературе я писал из рук вон плохо и редко имел что-то выше тройки. Ну смех кому рассказать!
Но я уже четыре года как переехал из родного захолустья. Там наша фамилия хорошо известна, а вот здесь начинать придётся даже не с нуля, а с минусов. Тут-то и подвернулась мне Кристина, знакомая мне как по переписке, так и в реальной жизни. Она-то и предложила мне поработать литературным негром в одном весьма солидном издательстве для одного достаточно хорошо известного писателя. Я сразу принял предложение, хотя и был уязвлён тем, что плодами моего труда воспользуется какой-то ленивый писака, чьи романы я ради любопытства проштудировал. Ну такая ерунда… Даже книггеры не спасают тривиальный сюжет обычной расхваленной бульварщины от краха. Таких романов я десяток найду в любой книжной лавке. Помнится, когда-то знаменитый писатель Чуковский в своей ехидной и ядовитой статье про Чарскую упоминал о том, что ему кажется, будто главред издательства просто спросонья жмёт на кнопки «истерика», «обморок» и какие-то там ещё, но не суть. Так вот, современная бульварщина и вовсе двумя кнопками обходится — «потрахушки» и «страдашки». Ну да ладно, мне ли, простому книггеру, ныть об этом? Всё равно я пока никто и звать меня никак.
Гонорар мне обещали весьма приличный, даже аванс выплатили, который я несколько дней активно тратил, то подслащая свою горькую жизнь, то шатаясь по разным злачным местам. Уж чувствовал я себя, точно какой-то Рокфеллер. Я мечтал стать писателем и прославиться на всю страну, но для такого серьёзного шага нужны какие-никакие ресурсы, а поскольку выбора у меня нет, начну я с книггерства.
Сюжет романа, заявленного как психологическая драма, был прост, если не сказать тривиален: жила-была одна счастливая семья, всё у них было, как в сказке. Но вот прошло около десяти лет и жена совершенно неожиданно заводит интрижку на стороне с лучшим другом своего мужа, которая перерастает в бурный страстный роман. Муж узнаёт об измене жены и учиняет разборки с соперником в лице теперь уже бывшего друга, а затем бросает неверную жену и уезжает странствовать по белу свету, стараясь избавиться от меланхолии и позабыть нанесённую обиду. И где-то там, в дальних краях, вдруг находит свою судьбу. Передо мной, как автором, стояла задача передать переживания всех главных персонажей, задействованных в любовном треугольнике (а местами и четырёхугольнике).
Но если переживания обманутого мужа и коварного обольстителя у меня вышел весьма неплохо (таскал скелеты из собственного шкафа), то образ неверной жены у меня получался каким-то неестественным и топорным. Конечно, я мог бы позвонить своей Ксюше и попросить её помочь, но мы недавно в который уже раз поссорились. На сей раз причиной был родительский фактор. Самое ужасное, когда родители начинают вмешиваться в отношения, при том, что их советы принесут скорее вред, чем пользу. Так было и у нас — неожиданно наши родители решили выяснит отношения между собой, а Ксюша, решив, что это я подговорил своих отца и мать замолвить слово, закатила скандал и ушла от меня уже в сто первый раз подряд. Мы познакомились давно, но интересоваться ей, как девушкой, я начал лишь годам эдак к шестнадцати и уже потом начался период выноса мозга, конфликтов, криков и всего остального. Ксюша была мнительной и несколько простодушной, однако моя мать очень тепло относилась к этой голубоглазой блондинке, радуясь, что её сын-балбес наконец-то завёл серьёзные отношения. Мне однако такой навязчивый интерес не нравился, и мне казалось, пригласи я Ксюшу к нам домой, мама непременно уложит нас в одной постели и будет прислушиваться всю ночь. И вот теперь, ну что за комедия, опять мама начала намекать нам, дескать «пора подумать о будущем»! Ксюша, конечно, отходит быстро, но сейчас я бы не рискнул ей звонить. «Эх, жизнь моя жестянка!» — вздохнул я и пошёл ставить чайник. Ступор пришёл ко мне на самом ровном месте, и я был в отчаянии. Чтобы хоть как-то отвлечься, я решил выпить чаю.
Вот чайник и вскипел! Я налил себе в кружку и собрался обратно к ноуту, только теперь мне хотелось развеяться и немного поиграть, как раз на днях скачал довольно годную РПГ. В этот момент взгляд как-то сам собой задержался на коньяке. Накапать что ли себе в чай? Нет, Женя, нет! Такой допинг тебе только навредит. Но… Чёрт, да у меня сроки поджимают! Выхода, пожалуй, не остаётся. Я взял десертную ложку и стал аккуратно капать коньяк себе в кружку. Ну, змий зелёный, давай, выручай.
Где-то через полчаса мне в голову пришла глупая, но на тот момент единственная идея — я решил позвонить своей однокурснице Юле и узнать у неё, что она сделает, узнав, что парень ей изменяет. Ох, зря — Юля забилась в истерике, кричала, что Максим ей изменяет, а я, зная об этом, покрываю его. Уж как она кричала… Чёрт, ей бы только сиреной в банке работать. М-да, не быть мне женским психологом, однозначно.
Но самое худшее было впереди — на следующий день в универе ко мне подошёл Макс с единственным желанием набить мне морду, чтоб неповадно было в чужие отношения лезть. Я долго пытался объяснить ему, при этом оценивая, успею ли я убежать и догонит ли меня Макс, но всё же я старался избегать драки, оттого и пытался держаться спокойным, хотя голос дрожал. Я чуть ли не мамой клялся, что всё не со зла, что я всего лишь хотел узнать поближе женскую психологию.
— И как? Узнал? Да ты хоть знаешь, что она мне вчера устроила?! — Макс замахнулся, намереваясь отвесить хорошую оплеуху, но я увернулся.
— Можно подумать, раньше ваши отношения были иными, — неожиданно съязвил я, за что получил лёгкую затрещину.
— Ты дебил, Женя! — кричал Макс. — Так, ну-ка быстро за мной! Сейчас Юльке всё объяснишь.
Я хотел было поторговаться, но Макс посмотрел на меня так, что сомнения в том, что он превратит моё лицо в месиво, отпали сами собой. Пришлось ехать к чёрту на куличики и объяснять Юле, что я не со зла, я просто книггер и мне надо для романа в дальнейшем. Сколько упрёков и непечатных слов услышал я в свой адрес… Уходил, как помоями облитый. Макс после этого дня три со мной не разговаривал, зато я помирился, наконец, с Ксюшей и надо же — попёрло!
— Ксюша, — говорил я иной раз. — Ты прям настоящая муза.
А она в ответ смущённо улыбалась и говорила «спасибо». Она довольно экзальтированная — ещё когда наши отношения перешли этап дружба/флирт, я обратил внимание, что, например, на подарок она реагирует довольно живо, и это выражалось в следующем: восторженный визг при виде яркой коробки, робкий (или не очень) поцелуй и моё имя, произнесённое томным голосом. Если подумать, сама Ксюша неплохо вписалась бы в образ коварной жены-изменщицы. До этого я видел в ней только классическую блондинку из анекдотов.
После этого я решил прекратить все эксперименты и дальше работать над книгой, не прибегая к столь радикальным мерам. Но, как ни странно, даже тот негативный опыт пригодился. Отчего-то процесс шёл, выходило даже лучше, чем ожидал я сам, ведь у книги было всё, чтобы зацепить читателя, особенно экзальтированных поклонниц Игоря Саровского (под таким псевдонимом фигурировал автор, а как его звали на самом деле — не помню): лихо закрученное начало, остросюжетная драма, эффектная концовка с намёком на продолжение. Лишь бы не вышло, как в «Мизери» — сумасшедшая поклонница требует нового романа, удерживая писателя в плену. Впрочем, я всего лишь литературный негр, а значит, страдать не мне.
Я довольно потирал руки в предвкушении крупного гонорара и славы. Оставалось еще каких-то пару глав, и книга закончена! В моём первом эксперименте с литературным рабством скоро будет поставлена точка. Но вот как мне поступить с неверной женой? Убить, как Анну Каренину? Нет, это слишком радикально — надо всё же дать осознать свою ошибку и искупит грехи. Вот, вот она — концовка с намёком на продолжение! Там глядишь — и сам уже смогу написать, не батрача на какого-то пижона, который не в состоянии самостоятельно написать сколько-нибудь годный роман. Как ни странно, я сроднился с книгой и её героями, вот уж не думал, что так ко всему этому привяжусь! И чем ближе был выход книги в печать, тем сильнее была обида, что плоды моих трудов будет пожинать какой-то левый человек. Ну ладно, я сам на это согласился. Главное, чтоб заплатили, а остальное — устаканится. Я уже представлял лицо Ксюши и то, как мы вместе отметим мой первый успех.
И вот настал этот день, день икс. Роман вышел в печать, и под восторженные визги читательниц, разошёлся по магазинам. Автор купался в лучах славы, охотно раздавал интервью направо и налево, а я стал мрачнее тучи. Зависть и обида душили меня. Я понимал, что мои лавры незаслуженно достались другому. Почему-то я чувствовал себя униженным публично, растоптанным. Мне казалось, что в глазах Ксюши я уронил свой авторитет окончательно и бесповоротно, а ведь в моём родном городе слухи обо мне уже разлетелись со скоростью звука… Как я теперь с таким позором покажусь родителям? Книгу я писал с душой. Но Фортуна будто решила поиздеваться надо мной ещё больше — мне ничего не заплатили. Я тут же позвонил Оле, подруге Кристины, с которой и договаривался об условиях работы, но та попросту кинула меня, сказав, что ничего не знает, и что я сам должен звонить в издательство и договаривается с ними. В издательстве, разумеется, меня также послали.
На этом в моей истории можно было поставить жирную точку. Казалось, мне остаётся по всем канонам мыльной оперы спиться и не выходить из запоя недели так три. Ксюша убеждала меня забыть этот гнусный инцидент, но я был категорически не согласен — не для того я потратил полгода своей жизни!
Однажды, когда я приехал к родителям в надежде развеяться, я услышал из магнитолы: «Я не сдамся без бою…» — пропел Океан Ельзи. Чёрт возьми, неужели это знак? Ну держись, Саровский! Ты мне не только заплатишь всё, что обещал, но и процент нехилый отвалишь! Я могу разом всю твою раздутую, как мыльный пузырь славу, пустить по ветру!
Я пошёл на таран и выставил на одном сайте роман под своим именем. Это был эффект разорвавшейся бомбы — тысячи отзывов самого разного плана, шум среди журналистов и критиков, а я приготовил этому писаке ещё один сюрприз — выставил скрин нашей переписки. Но Саровский продолжал строчить один за одним гневные посты о том, что не потерпит воровства и не оставит это дело так. Я же, как говорится, подлил масла в огонь и сел с попкорном наблюдать за происходящим. Уж как я потешался, когда мне звонили из издательства и сперва угрожали, а потом предлагали деньги… Я бы и согласился, но сумма была смешна и просто не сопоставима с тем, что я ожидал. Однажды я даже ответил посреднику стихами:
— За такую цену сучью забирай навоза кучу, — и бросил трубку.
Тем временем у меня объявились поклонницы — девушки возраста студенческого или около того. Они были разные, но все, как одна, красивые. И зачастую очень глупые. Ксюша просто задыхалась от ревности, но сделать ничего не могла.
Но расплата за моё самовольство была близка. В издательстве не могли и не хотели глотать такую дерзость со стороны простого книггера, потому однажды я обнаружил в почтовом ящике заказное письмо, где издательство грозило мне судами и иском на миллионную сумму, если я не удалю по-хорошему этот роман. Сумма была действительно неподъёмной, потому мне ничего не оставалось, как согласиться. Я удалил произведение, хотя горько сожалел об этом — скрин переписки не мог защитить меня в суде, ведь Саровский мог бы и дурака включить, мол не я писал, меня взломали и вообще этот книггер всё подстроил. Крыть мне было нечем. «Ничего, пускай у меня проигран бой, но не проиграна война!» — думал я. Как раз у меня была знакомая журналистка, с которой мы дружили по переписке уже несколько лет. Я-то и рассказал ей историю. Ой, что будет…
На следующий день я позвонил самому Саровскому и предложил встретиться. Тот не отказал. Уж как вальяжно и нагло он себя вёл! Вокруг него крутились поклонницы, а сам он, флиртуя с ними всякими опереточными клише, заигрывал, кого-то приглашал на свидания и раздавал автографы. «Цыпочка»… Фу, что за выражение? Я бы на месте женщины за такое бы морду расцарапал.
Наконец-то нас оставили одних. Когда я рассказал Игорю о случившемся и предложил уладить конфликт миром. В противном случае, я дам интервью в прессе, что я настоящий автор романа, в очередной раз вознёсшего до небес слащавого и напыщенного лже-писателя. На худой конец, я готов уступить, как Остап Бендер Кисе «из уважаения к его дворянскому происхождению», а значит, готов был стать просто соавтором, но на законных основаниях. Игорь рассмеялся мне в лицо и сказал, что мне никто не поверит, и я сам — просто книггер, то есть, никто. Я еле сдерживал себя, чтобы не ударить заносчивого типа по его лоснящейся роже.
— Ну, не хочешь по-хорошему, в таком случае, я раструблю на весь мир о том, что ты — бездарь и без литературных негров ты вообще ничего не можешь! Между прочим, у меня сохранился черновик рукописи. Так что подумай хорошенько, друг мой!
Я шёл ва-банк, стремясь припугнуть Саровского, но тот был не так прост — он знал, что крыть мне нечем, поэтому я, оставшись без козырей, пошёл на откровенный блеф.
— Был бы у тебя черновик, ты бы и меня, и издательство давно начал шантажировать. А так нечего мне тут понты кидать. Не дорос ты ещё.
