Прибрежник

- Ты ищешь храм Кеоде?
       Элен действительно собиралась искать храм Кеоде, потому что хотела там встретиться с Ирил, но ей не понравилась быстрота, с которой первые встречные разгадали ее намерения. Попугайски пестрые старикашки не вызывали у нее доверия!
       - Я иду в Эрендис. Но вы, вероятно, дороги туда не знаете? Всего хорошего...
       - Ниве! - повелительно крикнул старик.
       - Янорис! - огрызнулась Элен.
       Заклинания погасили друг друга. Инмаэ напыжился еще больше и торжественно провозгласил:
       - Нам известна твоя тайна, дочь чужого племени!
       - Очень приятно, что вы знаете больше меня! - сердито отозвалась Элен. - Но я не собираюсь терпеть ваше дурацкое колдовство! Прощайте.
       Инмаэ заволновался: кроме всего прочего, Апмаэ уже ехидно улыбался, неудача старшего жреца его позабавила.
       - Лес полон опасностей! Безрассудно отвергать помощь!
       - Не помню, чтобы вы мне ее предлагали.
       - Но ты не выслушала...
       - А вы сразу принялись колдовать!
       Не будем поминать прошлое. Я знаю: ты идешь к храму. Мы жрецы Кеоде, и долг велит нам помочь тебе. Апмаэ укажет дорогу туда, а я приду позже, дабы совершить великое таинство встречи богини...
       Элен с сомнением оглядела тщедушные фигуры жрецов:
       - А вы, случайно, не людоеды?
       Инмаэ закатил глаза и воздел руки к небу.
       - Поклянитесь богиней Кеоде, что не причините мне вреда!
       - Клянусь, - торжественно начал Инмаэ, - что я не собираюсь причинять вреда дочери чужого племени и призываю в свидетели саму богиню Кеоде.
       - Клянусь! - эхом повторил Апмаэ.
       - Ладно, - наконец согласилась Элен. - Принимаю вашу помощь. У вас в кустах случайно нет лошадей? У меня уже ноги не ходят.
       - Парко ву! - гаркнул обрадованный Инмаэ, и на свет явился все тот же упитанный хряк.
       

ГЛАВА 34

       В отличие от «Нориса», «Мираж» фурора в городе Эрендисе не произвел. Без всяких происшествий яхта миновала опасное место, где все еще торчал остов разбитого парохода, и скромно ошвартовалась у маленькой пристани между рыбацкими шхунами.
       - Гарунди уже здесь! - сообщил Герни хозяйке.
       Ирил оторвала от тетради покрасневшие глаза и несколько секунд пыталась вернуться к реальности. Вероятно, в голове у нее еще витали обрывки магических формул, потому что заговорила она на древнеандасском:
       - Ву эфе нати?
       - Конечно, - ответил Герни. - Он должен сейчас быть.
       Ирил захлопнула тетрадь, швырнула ее в саквояж и вышла из каюты. Герни заботливо прикрыл саквояж салфеткой и направился следом.
       На палубе Чакта распекал Кренге Лува:
       - Какого черта я возвращался за тобой в Стэкат? Ты что, не мог найти лучшего места для стоянки?! С какой стати я вообще держу человека, укушенного мухой це-це? Ты же спишь на ходу! Миде, посмотри на этого сонного красавца!
       Миде, ухмыляясь, чистил на корме револьвер и в разговор не вмешивался. Нэти растянулся на солнышке на крыше рубки. Появление Ирил застигло всех врасплох. Чакта сразу замолчал, Лув сделал вид, что сказанное к нему не относилось, Нэти сел, а Миде поспешно стал заворачивать револьвер в тряпку. Но Ирил заметила оружие.
       - Что такое? Наш Миде носит офицерские револьверы?! Я же говорила... Герни!
       Герни вынырнул из люка и скорчил Миде зверскую гримасу.
       - Герни?! Тебе что, работы мало? Ты куда смотришь?!
       - А Миде ему взятку дал! - громогласно сообщил Лув. - Портсигар со слонами.
       Желая оставить у себя револьвер Нэти, Миде и в самом деле подсунул Герни взятку. Герни не курил, но питал слабость к изящным вещицам. Серебряный портсигар, украшенный изображениями благородных слонов и набитый контрабандными сигарами, сегодня приятно оттягивал его карман. Все это время портсигар пребывал в трюме, и лишь перед самым Сазе Герни решился вытащить его. Портсигар и револьвер хранились в одном тайнике. Миде, в свою очередь, надумал проверить арсенал перед спуском на берег.
       - Ну, что вы, как дети малый! - произнесла Ирил с досадой. - Я же велела утопить эту дрянь... Герни!
       Нэти с интересом наблюдал за этой, не вполне понятной для него сценой. Он, конечно же, узнал свой револьвер, но не понял, почему Миде не мог оставить себе оружие, если здесь, за много миль от Стэката, это ничем ему не грозило?
       Миде был искренне огорчен, да и Герни на сей раз не спешил исполнить приказание.
       - Мы уже почти на берегу... Я был внимателен всю дорогу.
       - Я глубоко благодарна! - Ирил прошагала на корму, двумя пальцами взяла сверток с оружием и «нечаянно» выронила за борт. - Миде, я увеличу тебе жалование, и ты скупишь все револьверы Южной колонии. А ты, друг любезный... - она многозначительно взглянула на Герни.
       - Идет! - Герни поспешно ткнул пальцем в сторону берега.
       Там, не обращая внимания на свору наседающих собак, бродила большая пятнистая свинья и совала нос во все мусорные кучи. Иногда особо назойливый пес чуть ли не вцеплялся в грязный пятачок, но свинья только сердито хрюкала и продолжала раскопки.
       - Парко ву! - голос Герни изменился, в нем вдруг прорезались повелительные нотки.
       Свинья резко сорвалась с места, заставив отпрянуть опешивших собак, игриво взбрыкнула задними ногами и перешла на совершенно невероятный для своих размеров галоп. Она перескочила с берега на палубу с такой легкостью, словно проделывала такой номер каждый день.
       - Парко янорис эфе!
       Рык, вырвавшийся из горла парнокопытного, явно принадлежал другому зверю. Нэти показалось, что он увидел этого зверя, похожего на крупного волка, с опущенной головой бредущего по ночному лесу. Среди шорохов и писка, хлопающих крыльев и кваканья - среди звуков десной жизни. Он сам был этим зверем. Он видел дымок, струящийся над колодцем Има, принюхивался к запаху Гнилого Ура, чувствовал колебания земли под ногами у горячего источника Лютой Горы. Он подстерегал водяную антилопу и пугал рыком беззаботных цапель на рассвете. Он пересекал тропу охотника и всегда уходил невредимым. Он спускался в Гремящие пещеры и бродил там, среди змей и человеческих скелетов. Он прыгал со скалы Большого водопада и хватал на лету серебристых птиц. Он играл с двупанцирными крабами и дразнил визгливых обезьян. Он обходил стороной туземную деревню, но бегал иногда по окраинам города. Его ненавидели собаки и любили собратья. Он был вожаком стаи оборотней и вечным слугой забытого храма. Он трепетал перед старшим жрецом и презирал всех остальных. Он являлся по первому зову и растворялся в лесных сумерках, когда был не нужен. Он и двадцать три собрата были глазами и ушами острова Сазе, его дома и его тюрьмы.
       За считанные секунды Нэти пережил охотничий азарт в схватке с птицей Джеод, омерзение после встречи с Гнилым Уром, страх перед вездесущим Инмаэ, усталость после длительной пробежки со всадником на спине, удивление во время ласковых поглаживаний и трепания за уши. Зверя никогда не трепали за уши, и никто не смел прикоснуться к его огромным клыкам. Зверь ощутил себя маленьким щенком, играющим в траве, и от этого ему стало весело.
       От быстроты сменяющихся картин у Нэти разболелась голова, восприятие притупилось, и он не понял смысла последних событий. Осталось навязчивое чувство тревоги. Его звали, но прийти он не мог. Существовал запрет. Но его звали! Но он не смел переступать границ деревни.
       - Инмаэ всегда был отъявленным негодяем! - сказал Герни.
       - Ты несправедлив к нему, - возразила Ирил. - Он просто играет свою игру, С тем же успехом можно обвинить это животное в предательстве.
       - Что произошло? - Нэти спрыгнул с крыши рубки, свинья шарахнулась от него и спряталась за людьми.
       Ирил никогда еще не выглядела так плохо. Куда исчезла ее вечная моложавость? Она зябко передернула плечами, потом судорожно потерла виски. На лице ее проступили все морщинки до единой, глаза погасли, побледнели щеки.
       - Объясни ему, Герни.
       Возвращение Кеоде стало манией старого жреца. Он убежден, что она вернется тем же путем, каким исчезла: при помощи чужаков. Здесь он прав. У него своя задача: свести всех, блуждающих по лесу чужаков вместе и переправить к храму Кеоде, авось, она как-нибудь да и возникнет, сама собой. Туземная деревня располагается недалеко от храма, Инмаэ отправил туда Элен, а сам поспешил за ее спутниками, то есть, за Гарунди и прочими. Гарунди зол на Элен, а теперь еще и боится ее.
       - Эл?!
       Она сумела вызвать оборотней Сазе, хотя не умеет
       толком обращаться с ними. И еще она...
       - Герни! - Ирил остановила секретаря. - Довольно.
       Я хочу сказать только, что Гарунди теперь не рискнет ее брать к храму. Инмаэ свел их в деревню и остался весьма доволен собой. Оборотням в деревню дороги нет. Запрет жрецов.
       - Кто знает, что у Гарунди на уме?
       - А у вас?! - Нэти в упор посмотрел на Ирил. - Что вы собираетесь делать?
       Ирил ответила не сразу. Она молчала так долго, что Миде не выдержал:
       - Надо пойти в деревню и освободить девчонку! Чего тут думать? У меня давно уже на прибрежников руки чешутся!..
       Тут он вспомнил о Рикате и прикусил язык. Нэти не обратил внимания на последнюю фразу, его больше занимала первая.
       - Вы что, боитесь Чердже? - спросил он напрямик. - Или судьба племянницы вам безразлична?
       Ирил побледнела еще больше.
       - Я действительно боюсь, - сказала она тихо. - Боюсь, что уже поздно. Дело осложнилось, и очень сильно.
       - И это вы говорите теперь?! - взбеленился Нэти. - Что же вы сразу не отказались от богини? К чему была эта безумная гонка, если вы не можете совладать с Чердже?
       - Ну, так пойдите, отдайте Кеоде Гарунди, и пусть Чердже обретет силу в старом храме...
       Оборотень перескочил на пристань и понесся прямо на собак, которые с визгом разбежались.
       - Кеоде? - переспросил Нэти. - Отдать Кеоде Гарунди?
       - Ну да, вы же этого добиваетесь!
       - Нет, - Рикат переменил тон. - Я хочу только освободить Элен. Она вообще здесь ни при чем. Как вы могли позволить ей впутаться в эту историю?
       Ирил тяжело вздохнула.
       - Лейтенант, вы слишком наивны, если считаете, что Эл можно что-то запретить или позволить. В лучшем случае, посоветовать и не более. Кстати, вы обещали мне помощь?
       - Да.
       - Вот и сходите в деревню! С Герни.
       

ГЛАВА 35

       Дом в центре деревни сразу привлек внимание Риката: на фоне тростниковых туземных хижин, стены из неотесанных каменных глыб смотрелись более чем серьезно. Прорези бойниц вместо окон делали дом надежной крепостью. Возле двери дома на корточках сидел желтолицый туземец, у босых ног его в пыли лежал широкий тесак.
       - Почти как в Шинлии! - пробормотал Герни.
       - Что? - переспросил Нэти.
       - Ничего. Часового сниму я, но внутрь пойдешь ты! - Герни обшарил карманы, достал портсигар и вручил Рикату. - Спрячь! Следи за деревней, а я что-нибудь придумаю, - он начал выбираться из кустов.
       В этот жаркий час большая часть жителей мирно дремала в хижинах, только две женщины на пригорке замешивали тесто для лепешек, да возле колодца играла стайка чумазых ребятишек.
       Услыхав за спиной топот, Нэти резко обернулся, но это был всего лишь поросенок. Коричневый, похожий на Макса, он, деловито перебирая копытами, засеменил к дому. Остановился напротив часового, хрюкнул, уставился на человека маленькими глазками, а когда туземец сердито закричал, поросенок отскочил, но не дальше чем за угол. Со вкусом почесался об угол дома, потом опять приблизился к караульному, нагнул рыло пониже и неожиданно куснул голую ступню! Туземец замахнулся, чтобы ударить, но не удержался на корточках и упал на четвереньки. Поросенок тут же выхватил у него из-под колена тесак и, как собака с апортом, с тесаком в зубах, пустился бежать вдоль хижин.
       Разъяренный страж заорал так, что оглянулись женщины. При виде улепетывающего с тесаком поросенка они начали было смеяться, но тут нарушитель спокойствия опрокинул глиняную миску с тестом, и они хором принялись бранить обезоруженного часового.
       В деревне поднялась суматоха. Часовой бросил пост, чтобы погнаться за убегающим вором, дети с радостным визгом бросились за поросенком в погоню. Поросенок вломился в чью-то хижину, увлекая за собой шумную детскую ораву, и через минуту выскочил с разорванной циновкой на спине...
       На какое-то время каменный дом остался без охраны. Нэти выскользнул из кустов, перебежал к дому и отодвинул засов на двери. Отворялась она вовнутрь.
       В доме было довольно темно, хотя в углу чадил заправленный жиром светильник. У стены, сгорбившись и обхватив колени руками, сидел человек. Услыхав скрип двери, человек с надеждой вскинул голову: «Нэти?» Элен вскочила, звякнула цепь. Железное кольцо на щиколотке, железная скоба в стене - Гарунди оказался предусмотрительным...
       - Подними руки, лейтенант! - произнес чей-то голос лениво. Рикат медленно поднял руки.
       - Авачи, ну пожалуйста!..
       Нэти поглядел через плечо. Авачи стоял справа от двери, винтовка в его руках была как раз на уровне сердца Риката.
       - Ава... а-а! - Элен вскрикнула.
       Авачи на секунду отвел глаза, Рикат рванул винтовку за ствол, одновременно плечом обрушиваясь на дверь. Грянул выстрел, но пуля ушла в стену, а тяжелая дверь ударила Авачи, отбросив назад. Винтовка осталась у Нэти в руках, и он смог опять посмотреть на Элен.
       Элен застыла наподобие каменного изваяния, даже просвистевшую рядом пулю не заметила. И все из-за того, что у ее ног внезапно возник толстобрюхий паук размером с галапагосскую черепаху. Соответственного размера нить паутины тянулась от паука к короткому боевому мечу.
       Рикат выстрелил, потом еще и еще раз, пока не закончились в магазине патроны. Пули с чмоканием входили в паучье тело, выплескивая зеленоватую жидкость. Казалось, что чудовище не замечает рваных ран, лениво перебирая лапами в бесконечном повороте. Но вот несколько горящих глаз уставились на Риката, и он попятился, прикрываясь бесполезной уже винтовкой. Но тут удар обрушился сзади, и лейтенант не устоял на ногах. Полетела в сторону винтовка, сам он упал на чудовище и внезапно ощутил под собою человеческое тело.
       Потом Нэти подняли и со всего маху швырнули на стену, где он налетел на растянутое за лапы чучело леопарда. Веревки спружинили, и лейтенанта отбросило туда, где на полу у ног Элен лежало пробитое пулями тело толстяка Роберо. Рикат оттолкнулся от пола, вскочил и, наконец-то увидел нападающего.
       Еще один оборотень! Он был одет в мундир Авачи, он смотрел глазами Авачи, но он не был человеком. Кривые когти на покрытых шерстью руках, клыки над вздернутой губой, заостренные уши...
       Рикат вывернулся из-под удара когтистой руки и бросился твари в ноги. Человек-зверь рухнул на пол, когти его впились в плечо Нэти, зато сам лейтенант вцепился в горло противника. Человек-зверь захрипел, яростным усилием оторвал от себя Нэти, перевернулся на бок и прижал лейтенанта к телу Роберо. Мертвец жег, как раскаленная печь! Нэти рванулся так, что затрещали суставы, выскользнул, оставляя в когтях зверя клочья одежды и кожи, и оказался на ногах.
       Человек-зверь, усмехаясь, обнажил клыки и пригнулся, готовясь к прыжку. По плечу Риката текла кровь, краем глаза он видел, как дергается на веревках чучело леопарда, и мертвая рука Роберо отчего-то тянется к мечу. Рикат опередил мертвеца, он первым схватил меч и подставил его под вытянувшееся в прыжке тело Авачи. Жуткий рев почему-то испустил леопард, а прибрежник просто рухнул на каменный пол, сразу теряя черты зверя.
       Нэти выдернул меч. Толстая веревка все еще тянулась от рукояти меча к поясу Роберо, но Рикат не стал наклоняться и отвязывать.