Я уведомлена и согласна, что контроль за выполнением всех положений данного контракта полностью лежит на Избравшем меня вампире. Он же будет нести полную юридическую ответственность в случае неисполнения мною взятых на себя обязательств, а также любого нарушения мною законов Страны Людей, вольного или невольного.
Подписывая данный документ, я осознаю, что он не подлежит расторжению ни одной из сторон ни при каких обстоятельствах».
Далее число – «15 июня», день, который ей никогда не забыть. День, когда ее отдали в рабство. Нет, она себе льстит. День, когда ее сделали просто едой. «Ты мне не жена и не рабыня», - сказал он тогда. И ведь не солгал… Не солгал.
Еда. Вещь для использования. «Там», «тогда» и «с участием третьих лиц», как прописывает документ, который он вслед за ней подписал. И это она, находясь почти в обмороке, не разглядела ни слова. А он прочел. Очень внимательно прочел.
И подписал!!!
Нет, он не мог, не мог. Это же ее Арик, ее Артемка! Он добрый, отзывчивый, чуткий. Его заставили подписать это, он был вынужден, иначе ему бы просто ее не отдали! А использовать так он ее не собирался, никогда, он же…
Не собирался? А кто соблазнял ее все эти дни? Кто требовал бесконечных прикосновений, объятий? Кто прижимал ее к себе по ночам? Кто целовал?..
При воспоминании о том поцелуе она все-таки сорвалась, разрыдалась. Да, он добрый, он не хотел насиловать, хотел, чтоб она добровольно… Согласно букве контракта и «с участием третьих лиц», благо кровать для того и куплена… «Добровольно». Ее скрутило от воспоминания об этом слове, повторенном в бумажонке на каждой строчке. Как можно на это пойти добровольно?! Да где они идиотов таких найдут, чтоб собственноручно себе смертный приговор подписывали?!!
Найдут. Вспомнился завод. Бесконечное обожание. И чванливый Ар… шезаридор, кивающий своей потенциальной еде свысока. А ведь они знали, что он вампир. Знали и… мечтали о взаимной «любви», как та девочка с пляжа? Страна, воспитанная быть едой… Такая красивая… такая жуткая…
Она долго сидела на полу в гостиной, поджав под себя ноги и бездумно раскачиваясь вперед-назад. Ар не мог, твердило ей сердце. Он добрый, он не мог желать для нее такой судьбы. А что целовал – ну, могла же она ему просто понравиться?
«Да, и поэтому целовать он предпочитал в шею?» – возражал разум. – «Туда, где вены? Приноравливался, мечтая впиться зубами?»
Нет, он берег ее, он берег. Витамины купил. Следил, чтоб всегда хорошо питалась, кухню сделал.
Ну, еще бы, без еды ей при подобном использовании и вовсе долго не протянуть. А витамины взамен ее крови не слишком широкий жест.
Стоп. Он покупал две коробки. Было еще одно лекарство. Для нее, он не скрывал.
Аня вновь рванула на себя ящик его стола. Если прежде ее интересовали бумаги, то теперь она искала коробочку. Небольшую такую. С лекарствами. Вот!
Даже вскрывать не пришлось. «Кроветворное» - значилось сразу под названием.
Вопросов больше не осталось. Сомнений тоже.
Деньги она забрала все. Всю ту сумму, что он отложил ей на месяц. Взяла бы больше, но не нашла, видно, в доме не было. Зато нашла небольшую спортивную сумку, куда упихала пару платьев, белье, немного продуктов. Надела удобные брюки, родные кроссовки, решительно застегнула ветровку. Как добраться до вокзала, она представляла. Видела неподалеку автобус, у которого там конечная.
Нет, Границу пересечь она не надеялась. По крайней мере, не так, не сразу. Для начала она поедет в столицу. В этот их Новоград. Город крупный. Самый крупный здесь. Так что есть шанс затеряться в толпе. А потом… потом она посмотрит. Успокоится, осмотрится и решит. И спрячется так, что он никогда ее не найдет. Ну а дальше… может, и выберется. Это ОН говорит, что вернуться домой невозможно. Но он враг, ему незачем говорить ей правду.
Дверь прикрыла за собой очень тихо. И, не дожидаясь лифта, пошла пешком.
Подписывая данный документ, я осознаю, что он не подлежит расторжению ни одной из сторон ни при каких обстоятельствах».
Далее число – «15 июня», день, который ей никогда не забыть. День, когда ее отдали в рабство. Нет, она себе льстит. День, когда ее сделали просто едой. «Ты мне не жена и не рабыня», - сказал он тогда. И ведь не солгал… Не солгал.
Еда. Вещь для использования. «Там», «тогда» и «с участием третьих лиц», как прописывает документ, который он вслед за ней подписал. И это она, находясь почти в обмороке, не разглядела ни слова. А он прочел. Очень внимательно прочел.
И подписал!!!
Нет, он не мог, не мог. Это же ее Арик, ее Артемка! Он добрый, отзывчивый, чуткий. Его заставили подписать это, он был вынужден, иначе ему бы просто ее не отдали! А использовать так он ее не собирался, никогда, он же…
Не собирался? А кто соблазнял ее все эти дни? Кто требовал бесконечных прикосновений, объятий? Кто прижимал ее к себе по ночам? Кто целовал?..
При воспоминании о том поцелуе она все-таки сорвалась, разрыдалась. Да, он добрый, он не хотел насиловать, хотел, чтоб она добровольно… Согласно букве контракта и «с участием третьих лиц», благо кровать для того и куплена… «Добровольно». Ее скрутило от воспоминания об этом слове, повторенном в бумажонке на каждой строчке. Как можно на это пойти добровольно?! Да где они идиотов таких найдут, чтоб собственноручно себе смертный приговор подписывали?!!
Найдут. Вспомнился завод. Бесконечное обожание. И чванливый Ар… шезаридор, кивающий своей потенциальной еде свысока. А ведь они знали, что он вампир. Знали и… мечтали о взаимной «любви», как та девочка с пляжа? Страна, воспитанная быть едой… Такая красивая… такая жуткая…
Она долго сидела на полу в гостиной, поджав под себя ноги и бездумно раскачиваясь вперед-назад. Ар не мог, твердило ей сердце. Он добрый, он не мог желать для нее такой судьбы. А что целовал – ну, могла же она ему просто понравиться?
«Да, и поэтому целовать он предпочитал в шею?» – возражал разум. – «Туда, где вены? Приноравливался, мечтая впиться зубами?»
Нет, он берег ее, он берег. Витамины купил. Следил, чтоб всегда хорошо питалась, кухню сделал.
Ну, еще бы, без еды ей при подобном использовании и вовсе долго не протянуть. А витамины взамен ее крови не слишком широкий жест.
Стоп. Он покупал две коробки. Было еще одно лекарство. Для нее, он не скрывал.
Аня вновь рванула на себя ящик его стола. Если прежде ее интересовали бумаги, то теперь она искала коробочку. Небольшую такую. С лекарствами. Вот!
Даже вскрывать не пришлось. «Кроветворное» - значилось сразу под названием.
Вопросов больше не осталось. Сомнений тоже.
Деньги она забрала все. Всю ту сумму, что он отложил ей на месяц. Взяла бы больше, но не нашла, видно, в доме не было. Зато нашла небольшую спортивную сумку, куда упихала пару платьев, белье, немного продуктов. Надела удобные брюки, родные кроссовки, решительно застегнула ветровку. Как добраться до вокзала, она представляла. Видела неподалеку автобус, у которого там конечная.
Нет, Границу пересечь она не надеялась. По крайней мере, не так, не сразу. Для начала она поедет в столицу. В этот их Новоград. Город крупный. Самый крупный здесь. Так что есть шанс затеряться в толпе. А потом… потом она посмотрит. Успокоится, осмотрится и решит. И спрячется так, что он никогда ее не найдет. Ну а дальше… может, и выберется. Это ОН говорит, что вернуться домой невозможно. Но он враг, ему незачем говорить ей правду.
Дверь прикрыла за собой очень тихо. И, не дожидаясь лифта, пошла пешком.
