- Доброй ночи! – кого-то мы все же разбудили. И этот кто-то теперь светил в нашу сторону фонариком, силясь разобрать, что происходит.
- Не спится? – Анхен чуть притормозил и обернулся на голос. – Ну, кому не спится, вылезаем из палаток, сейчас включу свет и будем знакомиться.
Его машина стояла на самом берегу, неподалеку от наших байдарок. При приближении Анхена задние двери открылись, внутри вспыхнул свет, и я впервые увидела отделение, где, как утверждал некогда хозяин, он перевозил обычно своих животных.
Ничего ужасного. Светло, просторно, чисто. Сидений и впрямь никаких, абсолютно ровный пол, на который Анхен аккуратно положил Петьку. По длине было самый раз, еще где-то полметра оставалось. На одной боковой стенке я разглядела длинную продольную рейку, с закрепленными на ней петлями каких-то ремней, в другой имелось что-то вроде встроенного шкафа с множеством отделений различного размера.
- Знаешь, Ларис, пожалуй, не будем его тревожить, - решил Анхен, вглядевшись в замотанное бинтами Петькино лицо. - Сейчас отвезем в больницу и там, в нормальных условиях все сделаем. Вещи долго собирать?
- Вещи нет, но еще байдарка.
- Ну а друзья у вас на что? Спальник кидай сюда и давай собираться. Фонарик есть?
- Да, конечно.
Я побрела через лагерь обратно к палатке, слушая краем уха, как Анхен знакомится с «неспящими». Не спал, похоже, уже никто. То ли голоса наши всех разбудили, то ли аура вампирская, то ли свет, льющийся из машины. Вот на этот свет, как мотыльки, все и стянулись. И были тут же направлены светлейшим Анхенаридитом, кто – разбирать и паковать байдарку, кто – помогать мне собирать вещи и палатку. Сам Великий долго беседовал о чем-то с Гошей, не снизойдя до участия в физическом труде.
Минут через двадцать мы улетели. Нас провожали с завистью и облегчением. Завтра с утра они могли спокойно продолжить поход, но я уверена, любой из них с радостью поменялся бы местами со мной.
Ну а я впервые летела в «багажнике». Анхен попросил меня остаться с Петькой на случай, если тот вдруг придет в себя. Достал для меня из одного из своих ящиков подушку и одеяло, я улеглась на свой спальник и довольно быстро уснула.
Смутно помню, как мы останавливались, видимо, в больнице, Анхен забрал Петьку и ушел, оставив меня спать дальше. Через какое-то время вернулся, сделал мне укол, наверное, болеутоляющего. Не то, чтобы это было болезненно, но сон слегка отступил.
- Анхен? – я попробовала открыть глаза. Получилось не очень.
- Спи, Ларочка, спи, сейчас полегче будет.
- Анхен, - какая-то мысль не давала покоя, и надо было поймать ее сегодня, потому как до завтра она точно сбежит. – Анхен, а тогда, в Пахомовке…ты там был по своим делам… случайно? Или тоже – из-за заколки?
- Тоже, моя хорошая, тоже, - он ласково погладил по волосам. – Ну откуда у меня дела в этой забытой богом деревне?
- Это город.
- Его право так думать. Тебе тогда здорово повезло, что ты ее не выкинула. И в руке зажала крепко. И звала… Ведь иначе – была бы мертва, Ларка. Не было у них лекарств, не вытянули бы тебя…
- Я тебя не звала…
- Да не важно, кого ты звала. Важно, что я смог услышать. И успел. Ведь я не могу мгновенно, Ларка. А ты у меня такая хрупкая… слишком хрупкая. Ты заколку мою не теряй, ладно? Ты не думай, я не могу с ее помощью за тобой следить, или как-то тебя контролировать. Но если случится беда – я хотя бы услышу. И, быть может, успею спасти. А теперь спи, моя хорошая, не думай ни о чем. Спи.
Сплю. А мы снова куда-то летим. Потом меня куда-то то ли несут, то ли ведут, зачем-то раздевают, не давая упасть на подушку, которая маячит так близко. Помню блаженство мягкой постели, тепло Анхена рядом, его ладонь, лежащую на моей груди, и смутное осознание, что между ладонью и грудью нет ни полоски ткани. Но это было совсем не важно, потому как больше всего на свете мне хотелось спать, спать, спать. И к счастью, не только мне.
Проснулась я одна в огромной кровати в незнакомой комнате. За окном вовсю светило солнце. Какое-то время лежала, пытаясь собраться с мыслями, но вынуждена была признать, что созерцание потолка мне ответов не даст. Потолок был белый, постельное белье было белое, халат, лежащий в изножье кровати, был черный. Другой одежды (а вернее было бы сказать – моей одежды) в комнате не наблюдалось. Значит, халат для меня, потому как на мне одежды…а, нет, трусы мне все же оставили. Памятуя вампирские представления о приличиях, подозреваю, что скорее – поленился снимать, чем честь мою девичью поберег. Но и на том спасибо.
Резко встала, потянувшись за халатом, и тут же взвыла от боли. Пришлось какое-то время сидеть, привыкая к тому, что поясница вновь живет своей отдельной жизнью. Затем аккуратно переползла по кровати и облачилась в халат. Рукава подвернула, когда встала на ноги, поняла, что и длинные полы при ходьбе поднимать придется. Ну и что дальше?
Дошла до окна. За окном цвел и зеленел памятный вампирский дворик. Вспомнился май, и цветущая сирень. И Анхен, бледный и злой, выгоняющий меня из этого дома прочь. Не думала, что однажды проснусь утром в его постели. Или боялась, что однажды я в ней не проснусь? Ну вот, проснулась…
Надо найти Анхена, и узнать, что с Петькой. Или нет, для начала надо найти ванну, а потом… Все остальное – потом.
Из спальни вели три двери (вот зачем в спальне три двери?). Одна из них гостеприимно приоткрыта. Ладно, будем считать, что это намек.
Ванна нашлась. А я в этой ванне благополучно потерялась. Горячая вода, мягкая пена, приятные ароматы различных моющих средств… Анхен нашелся как раз когда я собралась с силами и перешла из лежачего положения в сидячее, и начала мыть голову.
- А ты точно здесь не уснула? – поинтересовался он, заходя без стука и глядя прямо на меня своими ясными вампирскими очами.
- А ты точно не мог подождать снаружи? И вообще, тебе никогда не говорили, что заходить в ванную, когда в ней кто-то моется, неприлично?
- Ты первая, от кого я слышу подобную глупость, - фыркнул он в ответ, дернув плечом. – Давай, Ларис, заканчивай, правда. Я завтрак тебе принес, платье красивое купил.
- З-зачем платье? – так, стоп, а ночью точно ничего не было? Или я, как героиня того романа, все самое интересное в жизни проспала?
- В гости мы едем. Ни один из бывших с тобой нарядов не годился.
- В какие гости?
- Расскажу. Если закончишь свои водные процедуры достаточно быстро, - он, наконец, изволил меня покинуть.
Не знаю, что по вампирским понятиям «быстро». Волосы мыть долго, сушить еще дольше. Где-то полчаса, наверное, я еще провозилась. Обещанное платье вместе с более чем изысканным бельем я нашла на кровати. Платье было белое, в мелкий цветочек, очень воздушное и действительно красивое. Вот только вырез на груди был немного великоват, я к такому не привыкла. Для волос лежали белые ленты, на ноги – изящные белые босоножки.
Анхен сидел в гостиной, просматривая местные газеты. Их перед ним высилась солидная кучка.
- Тебе не доставляют за Бездну прессу?
- Там своя пресса и свои заботы. Тебе нравится? – он кивнул на мой наряд.
- Да, только…
- Только не хватает одной детали, - он легко поднялся мне навстречу, встал со спины и застегнул на шее небольшое жемчужное ожерелье. – Сережки одень сама, у тебя лучше получится, - он вложил мне в руки бархатную коробочку.
Все это, несомненно, здорово, и наверняка красиво, вот только…
- Анхен, а я точно ничего не пропустила? Вот точно-точно?
Он вздохнул, и, взяв за плечи, потянул на себя, заставляя откинуться ему на грудь.
- Ну вот чего ты все время боишься? Что ты в каждом моем жесте подвоха ищешь?
Я молчала. Ночью сама со слезами бросалась ему на шею, а теперь? А теперь вновь не знаю, где я, что со мной, на каком я свете.
- Мне иногда кажется, что ты обвиваешь меня липкой паутиной, и с каждым твоим жестом я все больше вязну, и мне уже не выбраться, и однажды я просто не смогу без тебя.
- А разве тебе плохо со мной? – он очень нежно поцеловал меня в шею. – Вот стоило тебе хоть немного успокоиться, и сразу начались безумные фантазии, я даже боюсь представить о чем. Перестань. Мы просто едем в столицу. Я просто посчитал, что юной деве захочется выглядеть нарядно. К этому платью просто напрашивается нитка жемчуга. Мне просто будет приятно, если рядом со мной сегодня будет красивая нарядная девочка. Сделай мне приятное, Ларис.
Я неуверенно кивнула.
- Вот и молодец. А теперь идем, накормлю тебя завтраком, и поедем.
- А Петя?
- С Петей все в порядке, он в больнице, с ним работают наши лучшие специалисты, - он объяснял мне все это, настойчиво ведя за собой на кухню. - Вечером зайдешь, его навестишь. Кстати, и родителям его лучше сообщить тоже вечером. Придут результаты всех исследований, можно будет делать прогнозы.
- А ты сам его смотрел? Что у него с лицом, что я там нашила?
- Все нормально у него с лицом, где нужно было – я подправил. Там, возможно, в ребрах будут трещины, еще какие скрытые повреждения. Нога его мне не очень нравится, возможно, будет хромать. А вообще – повезло твоему Петьке, и сильно повезло. Когда медведь вот так под себя подминает, живым-то выбраться сложно, а уж без увечий…
На завтрак меня ждали чай, бутерброды и еще теплые свежие булочки.
- Со своим здоровьем ты что делать собираешься? – поинтересовался Анхен, усаживаясь напротив меня.
- Ничего. В тепле и покое скоро и само все пройдет.
- Вот я почему-то так и подумал. Поэтому сейчас мы с тобой поедем к моей любимой бабушке. Она, в отличие от меня не врач, она целитель. Один из последних целителей моего народа. Знаешь, чем врач отличается от целителя? Врач лечит, используя силу науки, целитель – силу природы.
- Это шарлатан какой-то получается.
- Нет, Лар, шарлатан – это и есть шарлатан. А целитель – это тот, кто исцеляет. Это особая сила, особый дар, он дается от рождения. Этому нельзя научиться, он либо есть, либо нет. Сериэнта – последняя из тех, у кого он есть. После нее целители не рождались.
- И зачем нам к ней ехать?
- Ну, во-первых снять твое воспаление. А во-вторых разобраться, что вообще с твоим здоровьем.
- А что с моим здоровьем?
- Вот пусть она мне и расскажет.
- Ты что меня ей на опыты собрался отдать?
- Ну что ты опять фантазируешь? Я собрался тебя вылечить и получить консультацию. А потом мы пойдем гулять. У Сэнты, кстати, дивные сады. Их именуют Вампирскими, и они являются достопримечательностью столицы. И это единственные настоящие вампирские сады по эту сторону Бездны.
- А почему она живет здесь?
- Так уж ей захотелось… С ее даром очень трудно жить среди себе подобных. Слишком уж он противоречит самой природе вампиров. Удивительно, что она вообще выжила. Большинство целителей погибло, когда погасло первое солнце.
- Погасло?
- Так говорят. Нам надо ехать, Ларис. Ты хотела еще вечером успеть в больницу, я тоже еще многое хотел.
Он вновь повел меня наверх. Ах, да, никак не привыкну, что, чтоб выйти из дома, надо подняться на крышу. Но ближайшая лестница вела лишь на второй этаж, поэтому мы вернулись в гостиную и Анхен распахнул передо мной двустворчатые двери, в которые некогда велел не ходить.
- Ты же говорил, что туда мне нельзя, - напомнила ему я.
- Без меня нельзя, - спокойно согласился вампир, - со мной можно и нужно.
За таинственными дверями оказался огромный зал. Здесь можно было проводить балы и торжественные приемы на сто персон. Или больше, я не особо разбиралась в организации балов и приемов.
- Это очень старый дом, - прокомментировал Анхен, - и здесь целая анфилада парадных покоев. Когда-то их использовали часто. Сейчас я предпочитаю камерные встречи. Но порой – положение обязывает.
- А почему сюда нельзя ходить?
- Потому, что вряд ли ты захочешь встречаться с моими слугами в мое отсутствие.
- Они настолько страшные?
- Внешне – нет. Ларис, если Низшим вампирам запрещено встречаться с людьми – поверь, на это есть причины.
Ну, честно говоря, не очень-то и хотелось. Тут бы с одним Высшим хоть как-то разобраться.
Я оглядела зал. Красивый. Пилястры, зеркала.
- Погоди, а вон та дверь, получается, ведет в твою спальню? – и через нее мы ночью пришли, а утром она оказалась закрыта. – Это что ж у вас здесь за балы такие?
- Ну, не совсем так, как ты подумала, - рассмеялся Анхен, мимолетно прижимая меня к себе и целуя в висок. – Но мне нравится ход твоих мыслей.
- Я просто спрашиваю.
- Да чтобы слуги могли заходить ко мне в спальню, минуя гостиную. Порой это бывает нужно.
- Зачем? – не поняла я.
- Ларис, а давай ты хотя бы сегодня не будешь задавать мне вопросов, ответы на которые тебе не понравятся. Мне все же хотелось бы довезти тебя до любимой бабули.
- Она в самом деле приходится тебе бабушкой?
- Троюродной, если быть точным. Но да, в самом деле. У меня осталось не так уж много родственников. Со стороны матери она единственная. Так что не бойся, она тебя не обидит. Хотя бы потому, что она не станет обижать меня.
Не то, чтобы я боялась, но как-то… Еще вчера плыла себе на лодочке и горя не знала. И думала, что в глухом-глухом лесу меня ни один вампир не отыщет. Один вот отыскал. И слава светочу, что отыскал, иначе мы все бы сейчас выбивались из сил, пытаясь быстрее доставить Петьку к людям. Но вот к троюродным бабушкам я как-то была не готова.
Наша столица, гордо именовавшаяся Новоградом, была построена некогда на юге, среди бескрайних степей и живописных холмов. Само название ее намекало, что это новый город, не по возрасту, по сути своей. Город не вампирский, человеческий, построенный разумными людьми как столица Государства Людей, разумных и свободных, чего никогда не бывало прежде. Я бывала в Новограде лишь однажды, в детстве, и он запомнился мне широкими тенистыми бульварами, журчанием фонтанов на каждом перекрестке и огромнейшим Музеем Человечества, стоящим на высоком холме. О Вампирских садах Новограда я прежде не слыхала, но, полагаю, это не то место, куда возят ребенка.
А теперь я рассматривала их с воздуха. Сады вампирской бабули раскинулись за городской чертой, на берегу неширокой речушки, названия которой я не помнила. Через сам город протекала гордая Эрата, самая полноводная река нашего края, а это был один из мелких ее притоков. Сады были огромны, поражая воображение причудливым многоцветьем и гармонией переходов. По извилистым дорожкам прогуливалось множество народа, подтверждая утверждение Анхена, что сия достопримечательность весьма популярна у горожан и гостей столицы.
Но мы приземлились в той части, где людей совсем не было, она была отделена от общественных садов густой зеленой изгородью. Неширокая земляная дорожка вела к простому деревянному дому, с креслом-качалкой на увитой цветами веранде, полосатыми половиками на входе и огромным рыжим котом, разложившим свою тушку прямо на ступеньках, и никак не реагирующим на происходящее. А из дома уже спешила нам на встречу красавица, вечно юная, стройная, и шапка ее коротких каштановых волос чуть колыхалась от ее стремительных движений. Анхен подхватил ее на руки и закружил, и сад огласился ее довольным смехом. Затем поставил и поцеловал, ну, разумеется, в губы, куда еще целуют бабушек. Или это еще одна бабушкина внучка?
- Нэри, откуда ты взялся? – смеясь, вопрошала вампирша. – Уж не думала, что ты вспомнишь обо мне еще ближайшие лет пятьдесят.
- Не спится? – Анхен чуть притормозил и обернулся на голос. – Ну, кому не спится, вылезаем из палаток, сейчас включу свет и будем знакомиться.
Его машина стояла на самом берегу, неподалеку от наших байдарок. При приближении Анхена задние двери открылись, внутри вспыхнул свет, и я впервые увидела отделение, где, как утверждал некогда хозяин, он перевозил обычно своих животных.
Ничего ужасного. Светло, просторно, чисто. Сидений и впрямь никаких, абсолютно ровный пол, на который Анхен аккуратно положил Петьку. По длине было самый раз, еще где-то полметра оставалось. На одной боковой стенке я разглядела длинную продольную рейку, с закрепленными на ней петлями каких-то ремней, в другой имелось что-то вроде встроенного шкафа с множеством отделений различного размера.
- Знаешь, Ларис, пожалуй, не будем его тревожить, - решил Анхен, вглядевшись в замотанное бинтами Петькино лицо. - Сейчас отвезем в больницу и там, в нормальных условиях все сделаем. Вещи долго собирать?
- Вещи нет, но еще байдарка.
- Ну а друзья у вас на что? Спальник кидай сюда и давай собираться. Фонарик есть?
- Да, конечно.
Я побрела через лагерь обратно к палатке, слушая краем уха, как Анхен знакомится с «неспящими». Не спал, похоже, уже никто. То ли голоса наши всех разбудили, то ли аура вампирская, то ли свет, льющийся из машины. Вот на этот свет, как мотыльки, все и стянулись. И были тут же направлены светлейшим Анхенаридитом, кто – разбирать и паковать байдарку, кто – помогать мне собирать вещи и палатку. Сам Великий долго беседовал о чем-то с Гошей, не снизойдя до участия в физическом труде.
Минут через двадцать мы улетели. Нас провожали с завистью и облегчением. Завтра с утра они могли спокойно продолжить поход, но я уверена, любой из них с радостью поменялся бы местами со мной.
Ну а я впервые летела в «багажнике». Анхен попросил меня остаться с Петькой на случай, если тот вдруг придет в себя. Достал для меня из одного из своих ящиков подушку и одеяло, я улеглась на свой спальник и довольно быстро уснула.
Смутно помню, как мы останавливались, видимо, в больнице, Анхен забрал Петьку и ушел, оставив меня спать дальше. Через какое-то время вернулся, сделал мне укол, наверное, болеутоляющего. Не то, чтобы это было болезненно, но сон слегка отступил.
- Анхен? – я попробовала открыть глаза. Получилось не очень.
- Спи, Ларочка, спи, сейчас полегче будет.
- Анхен, - какая-то мысль не давала покоя, и надо было поймать ее сегодня, потому как до завтра она точно сбежит. – Анхен, а тогда, в Пахомовке…ты там был по своим делам… случайно? Или тоже – из-за заколки?
- Тоже, моя хорошая, тоже, - он ласково погладил по волосам. – Ну откуда у меня дела в этой забытой богом деревне?
- Это город.
- Его право так думать. Тебе тогда здорово повезло, что ты ее не выкинула. И в руке зажала крепко. И звала… Ведь иначе – была бы мертва, Ларка. Не было у них лекарств, не вытянули бы тебя…
- Я тебя не звала…
- Да не важно, кого ты звала. Важно, что я смог услышать. И успел. Ведь я не могу мгновенно, Ларка. А ты у меня такая хрупкая… слишком хрупкая. Ты заколку мою не теряй, ладно? Ты не думай, я не могу с ее помощью за тобой следить, или как-то тебя контролировать. Но если случится беда – я хотя бы услышу. И, быть может, успею спасти. А теперь спи, моя хорошая, не думай ни о чем. Спи.
Сплю. А мы снова куда-то летим. Потом меня куда-то то ли несут, то ли ведут, зачем-то раздевают, не давая упасть на подушку, которая маячит так близко. Помню блаженство мягкой постели, тепло Анхена рядом, его ладонь, лежащую на моей груди, и смутное осознание, что между ладонью и грудью нет ни полоски ткани. Но это было совсем не важно, потому как больше всего на свете мне хотелось спать, спать, спать. И к счастью, не только мне.
Проснулась я одна в огромной кровати в незнакомой комнате. За окном вовсю светило солнце. Какое-то время лежала, пытаясь собраться с мыслями, но вынуждена была признать, что созерцание потолка мне ответов не даст. Потолок был белый, постельное белье было белое, халат, лежащий в изножье кровати, был черный. Другой одежды (а вернее было бы сказать – моей одежды) в комнате не наблюдалось. Значит, халат для меня, потому как на мне одежды…а, нет, трусы мне все же оставили. Памятуя вампирские представления о приличиях, подозреваю, что скорее – поленился снимать, чем честь мою девичью поберег. Но и на том спасибо.
Резко встала, потянувшись за халатом, и тут же взвыла от боли. Пришлось какое-то время сидеть, привыкая к тому, что поясница вновь живет своей отдельной жизнью. Затем аккуратно переползла по кровати и облачилась в халат. Рукава подвернула, когда встала на ноги, поняла, что и длинные полы при ходьбе поднимать придется. Ну и что дальше?
Дошла до окна. За окном цвел и зеленел памятный вампирский дворик. Вспомнился май, и цветущая сирень. И Анхен, бледный и злой, выгоняющий меня из этого дома прочь. Не думала, что однажды проснусь утром в его постели. Или боялась, что однажды я в ней не проснусь? Ну вот, проснулась…
Надо найти Анхена, и узнать, что с Петькой. Или нет, для начала надо найти ванну, а потом… Все остальное – потом.
Из спальни вели три двери (вот зачем в спальне три двери?). Одна из них гостеприимно приоткрыта. Ладно, будем считать, что это намек.
Ванна нашлась. А я в этой ванне благополучно потерялась. Горячая вода, мягкая пена, приятные ароматы различных моющих средств… Анхен нашелся как раз когда я собралась с силами и перешла из лежачего положения в сидячее, и начала мыть голову.
- А ты точно здесь не уснула? – поинтересовался он, заходя без стука и глядя прямо на меня своими ясными вампирскими очами.
- А ты точно не мог подождать снаружи? И вообще, тебе никогда не говорили, что заходить в ванную, когда в ней кто-то моется, неприлично?
- Ты первая, от кого я слышу подобную глупость, - фыркнул он в ответ, дернув плечом. – Давай, Ларис, заканчивай, правда. Я завтрак тебе принес, платье красивое купил.
- З-зачем платье? – так, стоп, а ночью точно ничего не было? Или я, как героиня того романа, все самое интересное в жизни проспала?
- В гости мы едем. Ни один из бывших с тобой нарядов не годился.
- В какие гости?
- Расскажу. Если закончишь свои водные процедуры достаточно быстро, - он, наконец, изволил меня покинуть.
Не знаю, что по вампирским понятиям «быстро». Волосы мыть долго, сушить еще дольше. Где-то полчаса, наверное, я еще провозилась. Обещанное платье вместе с более чем изысканным бельем я нашла на кровати. Платье было белое, в мелкий цветочек, очень воздушное и действительно красивое. Вот только вырез на груди был немного великоват, я к такому не привыкла. Для волос лежали белые ленты, на ноги – изящные белые босоножки.
Анхен сидел в гостиной, просматривая местные газеты. Их перед ним высилась солидная кучка.
- Тебе не доставляют за Бездну прессу?
- Там своя пресса и свои заботы. Тебе нравится? – он кивнул на мой наряд.
- Да, только…
- Только не хватает одной детали, - он легко поднялся мне навстречу, встал со спины и застегнул на шее небольшое жемчужное ожерелье. – Сережки одень сама, у тебя лучше получится, - он вложил мне в руки бархатную коробочку.
Все это, несомненно, здорово, и наверняка красиво, вот только…
- Анхен, а я точно ничего не пропустила? Вот точно-точно?
Он вздохнул, и, взяв за плечи, потянул на себя, заставляя откинуться ему на грудь.
- Ну вот чего ты все время боишься? Что ты в каждом моем жесте подвоха ищешь?
Я молчала. Ночью сама со слезами бросалась ему на шею, а теперь? А теперь вновь не знаю, где я, что со мной, на каком я свете.
- Мне иногда кажется, что ты обвиваешь меня липкой паутиной, и с каждым твоим жестом я все больше вязну, и мне уже не выбраться, и однажды я просто не смогу без тебя.
- А разве тебе плохо со мной? – он очень нежно поцеловал меня в шею. – Вот стоило тебе хоть немного успокоиться, и сразу начались безумные фантазии, я даже боюсь представить о чем. Перестань. Мы просто едем в столицу. Я просто посчитал, что юной деве захочется выглядеть нарядно. К этому платью просто напрашивается нитка жемчуга. Мне просто будет приятно, если рядом со мной сегодня будет красивая нарядная девочка. Сделай мне приятное, Ларис.
Я неуверенно кивнула.
- Вот и молодец. А теперь идем, накормлю тебя завтраком, и поедем.
- А Петя?
- С Петей все в порядке, он в больнице, с ним работают наши лучшие специалисты, - он объяснял мне все это, настойчиво ведя за собой на кухню. - Вечером зайдешь, его навестишь. Кстати, и родителям его лучше сообщить тоже вечером. Придут результаты всех исследований, можно будет делать прогнозы.
- А ты сам его смотрел? Что у него с лицом, что я там нашила?
- Все нормально у него с лицом, где нужно было – я подправил. Там, возможно, в ребрах будут трещины, еще какие скрытые повреждения. Нога его мне не очень нравится, возможно, будет хромать. А вообще – повезло твоему Петьке, и сильно повезло. Когда медведь вот так под себя подминает, живым-то выбраться сложно, а уж без увечий…
На завтрак меня ждали чай, бутерброды и еще теплые свежие булочки.
- Со своим здоровьем ты что делать собираешься? – поинтересовался Анхен, усаживаясь напротив меня.
- Ничего. В тепле и покое скоро и само все пройдет.
- Вот я почему-то так и подумал. Поэтому сейчас мы с тобой поедем к моей любимой бабушке. Она, в отличие от меня не врач, она целитель. Один из последних целителей моего народа. Знаешь, чем врач отличается от целителя? Врач лечит, используя силу науки, целитель – силу природы.
- Это шарлатан какой-то получается.
- Нет, Лар, шарлатан – это и есть шарлатан. А целитель – это тот, кто исцеляет. Это особая сила, особый дар, он дается от рождения. Этому нельзя научиться, он либо есть, либо нет. Сериэнта – последняя из тех, у кого он есть. После нее целители не рождались.
- И зачем нам к ней ехать?
- Ну, во-первых снять твое воспаление. А во-вторых разобраться, что вообще с твоим здоровьем.
- А что с моим здоровьем?
- Вот пусть она мне и расскажет.
- Ты что меня ей на опыты собрался отдать?
- Ну что ты опять фантазируешь? Я собрался тебя вылечить и получить консультацию. А потом мы пойдем гулять. У Сэнты, кстати, дивные сады. Их именуют Вампирскими, и они являются достопримечательностью столицы. И это единственные настоящие вампирские сады по эту сторону Бездны.
- А почему она живет здесь?
- Так уж ей захотелось… С ее даром очень трудно жить среди себе подобных. Слишком уж он противоречит самой природе вампиров. Удивительно, что она вообще выжила. Большинство целителей погибло, когда погасло первое солнце.
- Погасло?
- Так говорят. Нам надо ехать, Ларис. Ты хотела еще вечером успеть в больницу, я тоже еще многое хотел.
Он вновь повел меня наверх. Ах, да, никак не привыкну, что, чтоб выйти из дома, надо подняться на крышу. Но ближайшая лестница вела лишь на второй этаж, поэтому мы вернулись в гостиную и Анхен распахнул передо мной двустворчатые двери, в которые некогда велел не ходить.
- Ты же говорил, что туда мне нельзя, - напомнила ему я.
- Без меня нельзя, - спокойно согласился вампир, - со мной можно и нужно.
За таинственными дверями оказался огромный зал. Здесь можно было проводить балы и торжественные приемы на сто персон. Или больше, я не особо разбиралась в организации балов и приемов.
- Это очень старый дом, - прокомментировал Анхен, - и здесь целая анфилада парадных покоев. Когда-то их использовали часто. Сейчас я предпочитаю камерные встречи. Но порой – положение обязывает.
- А почему сюда нельзя ходить?
- Потому, что вряд ли ты захочешь встречаться с моими слугами в мое отсутствие.
- Они настолько страшные?
- Внешне – нет. Ларис, если Низшим вампирам запрещено встречаться с людьми – поверь, на это есть причины.
Ну, честно говоря, не очень-то и хотелось. Тут бы с одним Высшим хоть как-то разобраться.
Я оглядела зал. Красивый. Пилястры, зеркала.
- Погоди, а вон та дверь, получается, ведет в твою спальню? – и через нее мы ночью пришли, а утром она оказалась закрыта. – Это что ж у вас здесь за балы такие?
- Ну, не совсем так, как ты подумала, - рассмеялся Анхен, мимолетно прижимая меня к себе и целуя в висок. – Но мне нравится ход твоих мыслей.
- Я просто спрашиваю.
- Да чтобы слуги могли заходить ко мне в спальню, минуя гостиную. Порой это бывает нужно.
- Зачем? – не поняла я.
- Ларис, а давай ты хотя бы сегодня не будешь задавать мне вопросов, ответы на которые тебе не понравятся. Мне все же хотелось бы довезти тебя до любимой бабули.
- Она в самом деле приходится тебе бабушкой?
- Троюродной, если быть точным. Но да, в самом деле. У меня осталось не так уж много родственников. Со стороны матери она единственная. Так что не бойся, она тебя не обидит. Хотя бы потому, что она не станет обижать меня.
Не то, чтобы я боялась, но как-то… Еще вчера плыла себе на лодочке и горя не знала. И думала, что в глухом-глухом лесу меня ни один вампир не отыщет. Один вот отыскал. И слава светочу, что отыскал, иначе мы все бы сейчас выбивались из сил, пытаясь быстрее доставить Петьку к людям. Но вот к троюродным бабушкам я как-то была не готова.
***
Наша столица, гордо именовавшаяся Новоградом, была построена некогда на юге, среди бескрайних степей и живописных холмов. Само название ее намекало, что это новый город, не по возрасту, по сути своей. Город не вампирский, человеческий, построенный разумными людьми как столица Государства Людей, разумных и свободных, чего никогда не бывало прежде. Я бывала в Новограде лишь однажды, в детстве, и он запомнился мне широкими тенистыми бульварами, журчанием фонтанов на каждом перекрестке и огромнейшим Музеем Человечества, стоящим на высоком холме. О Вампирских садах Новограда я прежде не слыхала, но, полагаю, это не то место, куда возят ребенка.
А теперь я рассматривала их с воздуха. Сады вампирской бабули раскинулись за городской чертой, на берегу неширокой речушки, названия которой я не помнила. Через сам город протекала гордая Эрата, самая полноводная река нашего края, а это был один из мелких ее притоков. Сады были огромны, поражая воображение причудливым многоцветьем и гармонией переходов. По извилистым дорожкам прогуливалось множество народа, подтверждая утверждение Анхена, что сия достопримечательность весьма популярна у горожан и гостей столицы.
Но мы приземлились в той части, где людей совсем не было, она была отделена от общественных садов густой зеленой изгородью. Неширокая земляная дорожка вела к простому деревянному дому, с креслом-качалкой на увитой цветами веранде, полосатыми половиками на входе и огромным рыжим котом, разложившим свою тушку прямо на ступеньках, и никак не реагирующим на происходящее. А из дома уже спешила нам на встречу красавица, вечно юная, стройная, и шапка ее коротких каштановых волос чуть колыхалась от ее стремительных движений. Анхен подхватил ее на руки и закружил, и сад огласился ее довольным смехом. Затем поставил и поцеловал, ну, разумеется, в губы, куда еще целуют бабушек. Или это еще одна бабушкина внучка?
- Нэри, откуда ты взялся? – смеясь, вопрошала вампирша. – Уж не думала, что ты вспомнишь обо мне еще ближайшие лет пятьдесят.
