— Не веришь? А вот это я получил когда-то за то, что являлся сыном своего отца, — Воскресенский скинул рубашку и повернулся ко мне спиной.
Я ахнула от неожиданности. На его спине змеились белесые полосы от старых шрамов. Их было много. Длинные, короткие, совсем истаявшие или яркие, выпуклые.
— Твоя хорошая женщина когда-то дружила с моим отцом. И она же с муженьком его подставила, — босс вернулся вернулся к стойке, взял с нее початую бутылку и выпил алкоголь прямо из горлышка. Виски?! Из горлышка?! — Знаешь, что делают с семьей того, кто не выполнил свои обещания, по их мнению украл большие деньги и попал в тюрьму? Ничего хорошего. Мне было шесть лет, Вика, а эта тварь… Она и мою мать не пожалела. За что должен жалеть ее я? Подло и бесчеловечно было тогда, и меня есть право на месть.
Я судорожно вздохнула, пытаясь все это уложить в голове. Образ Насти никак не вязался с тем, что сейчас говорил Воскресенский. И ее боль… Она была искренна. А босс? Он может соврать?
— А ваш отец, он… — слова никак не хотели складываться в предложения.
— Мертв, — холодно ответил мужчина. — Повесился в тюрьме. Ну, или ему помогли.
— А мама? — у меня в горле пересохло.
— А мама жива, — черты его лица немного смягчились, а голос потеплел. — Если захочешь - могу с ней познакомить.
Я кивнула, рассматривая исполосованную шрамами спину босса. В голове просто не укладывалось услышанное!
Оказывается, за каждой силой прячется боль.
— Ну давай, — он допил виски, поморщился и, отложив бутылку, повернулся ко мне.
— Что? — не поняла я.
— Пожалей меня, — со злой усмешкой выплюнул он. — Правильные мышки же любят так делать. Поплачь, обними меня, скажи, что все прошло.
Он фальшиво рассмеялся. И как-то очень быстро оказался рядом со мной. Сжав подбородок, заставил поднять голову и, вглядываясь в мои глаза, произнес:
— А лучше раздвинь ножки - так хоть будет польза от твоей жалости.
— Я не вас жалею, — я попыталась вырваться, но его руки переместились на мою талию, удерживая меня на месте.
— Вот как… — насмешливо протянул он. — И кого же жалеет наша мышка?
— Жалею того мальчика, который вдруг потерял свое детство. Который понял, что папа не придет и спасет.
Еще одна усмешка скользнула по его четко очерченным губам, и Дмитрий Сергеевич как-то неуловимо притеснил меня к стене, прижав к твердой поверхности.
— К дьяволу пустые разговоры, — его ладони двинулись по спине, оставляя за собой пылающий след из мелких заряженных частиц. Моя попытка оттолкнуть Воскресенского закончилась тем, что он перехватил мои запястья одной рукой и завел их мне за голову, пригвождая к стенке. — Итак, рассказывай, мышка.
Его дыхание с терпким запахом дорогого виски обжигало нежную кожу чуть ниже подбородка.
— Ч-что?! — я попыталась вырваться, но снова ничего не вышло. Хватка Воскресенского была стальная.
— Например, о том, куда ты сегодня сунула свой любопытный носик, — терпеливо объяснил мужчина, одним движением расстегивая молнию на платье. Творение модного дома скользнуло по моим плечам и тут же упало к ногам.
Я от неожиданности вскрикнула, но мой всхлип поглотил голодный поцелуй со вкусом виски. Жадный, властный, отбирающий сопротивление, заставляющий сдасться и…
— Давай, Вика, — прервав прикосновение, поторопил меня Дмитрий Сергеевич.
А у меня сердце бьется сильно-сильно! И дыхание зашкаливает. Только я не могу понять: от страха или?.. И страшно, и волнительно, и горько, и как-то запредельно сладко.
— Я услышала разговор, — прошептала, глотая ставший вязким и горячим воздух. — И я бы попросила…
— Подробнее, мышка, — перебил босс. — И избавь меня от своих моральных терзаний. Если нравится страдать - пострадай чуть позже в одиночестве, а сейчас я жду ответ на свой вопрос. Что ты услышала?
Его не удерживающая мои руки ладонь скользнула по шее, большой палец погладил трепещущую жилку, а затем Дмитрий Сергеевич заставил еще сильнее запрокинуть голову, чтобы я не скрывала от него взгляд.
— Настя разговаривала со своим мужем, — я машинально облизнула пересохшие губы.
Его уже затуманенный алкоголем взгляд стал темнее и… голоднее.
— И? — босс снова погладил мою шею, растирая будто бы огнем кожу. — О чем они говорили?
С моих губ сорвался судорожный вздох, но я быстро взяла себя в руки.
— Об их потерявшейся девочке Аделии, — говорить, находясь настолько близко к мужчине, очень сложно. — Настя рассказывала, что я очень похожа на нее, и она даже считает, что я и есть Аделия. Я сделала соответствующие выводы, и мне они не понравились.
— Вот как… — задумчиво рассматривая мое лицо протянул он. — И все?
Я кивнула и почему-то сообщила:
— Но я никак не могу быть их дочерью! У меня своя семья, свой дом. Мало ли похожих людей?
— А если ДНК-тест будет положительным? — с ухмылкой поинтересовался Воскресенский, при этом смотря куда-то не туда. — Подправить результат - это проще простого.
— У меня лицо немного выше, — решилась отметить я, ощущая всю тщетность положения. Я в одном белье стою со вздернутыми руками у стенки… Шикарно.
— Мне больше нравится вид немного снизу, — хрипло отозвался он.
— Я рада, но если вы уже все, то можете меня отпустить? А то руки затекли, холодно стало - стена у вас без подогрева.
— Согреть? — мгновенно предложил босс.
— Знаете, говорят, холод очень даже хорошая штука…
Я не успела договорить - меня рывком приподнял и перекинули через плечо. Да я и возмутиться не успела: мир резко перевернулся, так что было не до этого. К тому же мужчина выпил единолично большую бутылку виски… Вдруг упадет вместе со мной? Мне стало страшно.
— Отпустите! Я сама пойду.
— Не кричи, — мрачно ответил босс.
Я решила помолчать… Только решила, потому что едва Дмитрий ударом ноги распахнул дверь в, предположительно, свою спальню, то молчать расхотелось резко:
— Зачем вы?.. Давайте поговорим и…
Не слушая мой лепет, босс донес до широкой постели и, не заботясь о моем состоянии, бросил на нее. А зачем самым бесцеремонным образом принялся расстегивать ремень!
— Давайте не сегодня! Я не хочу. Я не… — я попыталась отползти, но запуталась в покрывале, а пока выпуталась, босс завершил дела со снятием штанов.
— Мышка, тихо, — он поймал за ногу и подтянул к своему горячему телу. Меня просто начало трясти от страха!
Не хочу! Нет. Не хочу!
Невзирая на мое сопротивление, босс устроился рядом на кровати, накрыл нас одеялом и заявил более чем удивленной мне:
— А теперь баиньки. Прости, мышка, но я сегодня не в состоянии исполнить все твои порочные фантазии. Давай как-нибудь потом?
Я оторопела. То есть как?
— Я понимаю, что тебе не терпится, — судя по тону, мужчина открыто надо мной издевался, — но пожалей меня. Я уставший и пьяный.
— А… — я все еще более чем в шоке. — А можно мне тогда хоть одеться?
— Я, пускай пьяный и уставший, но мужик. Мне так больше нравится, — и он демонстративно провел горячей ладонью по моей совершенно голой спине и талии! А затем произнес: — Теперь спи.
Я еле сдержала истерический смех. Какое спать?! На одной постели, когда его тело касается моего… У меня панический страх, что Воскресенский передумает быть "уставшим" и "пьяным"!
Но я незаметно для себя все же заснула…
Дмитрий Воскресенский
Утро началось с жуткого сушняка, головной боли и зло пыхтящей Мышки у меня на плече. Девушка пыталась выбраться из моих объятий. Конечно, мило, но у меня один вопрос: это как я нажрался, что сейчас сплю с ней в одной постели? И при этом, мать его, обнимаю!
И она в одном белье?..
— Не елозь, мешаешь, — не открывая глаза, произнес я, все так же не отпуская ее.
— А давайте я уйду? Тогда точно не буду вам мешать, а вы мне, — предложила она, перестав изображать из себя заряженный атом, который не может успокоиться.
— Знаешь, — с усмешкой начал я, — ты нам уже не мешаешь. Всегда знал, что день стоит начинать с приятного.
— Каким "нам"?!
— Мне и… посмотри чуть ниже, — я специально повернулся к ней, чтобы видеть выражение ее лица. Сначала удивление, затем шок, потом возмущение и стыд - все эти эмоции промелькнули за буквально пару секунд.
— Хочешь посмотреть? — продолжил я издеваться. — Я даже потрогать разрешу.
— Н-не надо! — сразу же произнесла Мышка.
— То есть потрогать не хочешь, а посмотреть будешь рада? — насмешливо поинтересовался я. Если честно, я не ожидал настолько яркой реакции на утренний стояк.
— Да! То есть нет… — она покраснела.
Противный трель телефона, который резанул по нервам, отвлек меня от стеснительной Мышки. Я опустил девушку, и она сразу этим воспользовалась, поднявшись и закутавшись в покрывало до подбородка.
Смартфон не переставал воспроизводить рингтон, тем самым усиливая мою головную боль.
Поднялся с постели, а боковым зрением отметил, что Вика зажмурилась, чтобы не видеть меня… нас.
— А можно я пойду, а? — раздалось жалобное. — Я уже насмотрелась, правда.
Я к тому времени уже нашел в кармане штанов телефон и, увидев на экране "Ангелина", махнул ей рукой:
— Иди. Можешь еще приготовить завтрак, я разрешаю.
— Что? — удивленный вопрос.
— Не умеешь?
— Возможно, и умею, — она нахмурилась и спросила: — А у вас нет горничной там, поварихи?
— Есть, но они приходят только тогда, когда меня нет дома, — ответил я и зачем-то пояснил: — Не терплю посторонних на своей территории.
— А как же я? — все так же прикрываясь сдернутым с постели покрывалом, вопросила Мышка.
— Мышка, иди уже, а? Если не хочешь не только посмотреть, но почувствовать… поглубже! — раздраженно отозвался я. К тому же телефон, который прекратил трезвонить, вновь активизировался.
— Все, поняла, — и Вика, путаясь в ткани, развернулась, чтобы уйти.
Я несколько секунд смотрел на дверь, которую она за собой прикрыла, а затем принял вызов.
— Доброе утро, дорогой, — сразу же раздался до отвратительного приторный голосок Ангелины. — Как спалось?
— Утро было добрым, пока ты не позвонила, — не стал лукавить я и задал бесцеремонный вопрос: — Что тебе надо?
— Ох какой ты невежливый, — она рассмеялась. И ее смех - такая же фальшивка, как она.
Я поморщился.
— Ангелина, ты меня начинает злить, — прошипел я, сжимая смартфон.
— Не злись, котик, — меня перекосило от ее "котика". — Зачем я звоню? Чтобы поинтересоваться, как там твоя игрушка.
— С чего это тебя интересует моя девушка? — я начал что-то подозревать. Эта тварь вчера не зря ко мне подходила и заливала фигню про свою внеземную любовь. Она точно что-то сделала!
— Мне стало ее жалко, милый. Она еще не поняла, что ее ждет с таким, как ты.
— Да что ты говоришь? Ты еще слезу пусти по загубленной молодости моей женщины.
— О-о-о! Пущу! Только по другому поводу, — хохотнула дочь Громова. — Ты у девочки спроси, как она там? Уже все началось?
— Что началось?! — до моей похмельной башки дошло, зачем она вчера разыграла передо мной спектакль одного актера. Эта сука просто меня отвлекала! — Что ты ей подмешала, дрянь?!
— Фи, какой ты грубый, — она снова заливисто рассмеялась. — От мифепристона никто еще не умирал… Ой. Или умирал? Хотя в нашем случае сдохнет разве что твоя надежда на развод. Я же обещала, дорогой, что так просто не отступлю…
Я, не став слушать бред чокнутой стервы, сбросил вызов и со всей злостью швырнул телефон куда-то на кровать. Натянул брюки и, не тратя время на поиски рубашки, бросился искать Вику. Кажется, она пошла в ванную.
Виктория Солдатова
Я успела только натянуть легкие пижамные штаны и простую футболку и умыться, как услышала Воскресенского:
— Выходи. Быстро!
— Но я не…
— Мышка, выходи или я дверь сломаю.
Я, ничего не понимая, выбралась из ванной. Босс был злой и очень даже - скулы заострились, желваки ходили по лицу, а сам он был напряженный, так что все кубики отчетливо проступали на его оголенном торсе. И такое ощущение, что тронь его - взорвется.
Я сделала неосознанный шаг назад и возмущенно спросила:
— В чем я провинилась на этот раз?
Но он же, буквально отсканировав меня взглядом, ответил мне вопросом:
— Ничего не болит? Как себя чувствуешь?
Я безмерно удивилась. Почему у меня должно что-то болеть?
— Мышка, я жду ответ! — нетерпеливо протянул мужчина.
— Не болит… — несколько растерянно отозвалась я, но затем вспылила: — Нормально, разве что вы мое самочувствие ухудшаете.
— Не ерничай, — сквозь зубы прошипел Дмитрий Сергеевич и, рывком взяв за запястье, потащил куда-то.
— Куда вы меня ведете?! — я попыталась вырваться, но ничего не получилось. Его пальцы сжали мою руку сильнее, уже вызывая легкую боль.
— Едем к врачу, а теперь, будь добра, помолчи. А то у меня такое чувство, что легче тебя придушить, чем нянчиться.
— К врачу? Зачем? — все же кое-как вывернулась из его захвата, но обрадоваться не успела - меня мгновенно подняли на руки. Босс, будто бы не взрослого человека несет, как ни в чем не бывало продолжил путь. А я не решилась на сопротивление - силы не равны, и падать с высоты его роста будет довольно больно.
— Эвтаназию буду на тебе пробовать, — зло ответил Воскресенский.
— Что?!
— Просто идем к врачу. Нам надо кое-что проверить.
Я даже слов не нашла! Хотя нет, нашла:
— Вы собираетесь полуголым идти на прием? — намекая на обнаженный торс, которому мужчина сейчас прижимал меня, произнесла я.
— К дьяволу. Главное, что ты одета.
До его машины мы дошли в тишине - я думала, зачем мне доктор, а он… Не знаю, Воскресенский просто злился на непонятно что и неясно кого. Что могло произойти за десять минут моего отсутствия?
Дмитрий Сергеевич посадил меня на пассажирское сиденье, сам забрался на водительское и завел двигатель. И это все молча, зло и как-то нервно. А еще… Сложно не признать, что выглядел он привлекательно и приковывал взгляд - точно зверь, который просчитывает действия противника до мельчайших деталей.
— С этого дня ты ничего не ешь и не пьешь, если меня нет рядом. Понятно? — поставил перед фактом Воскресенский, при этом с силой сжимая руль.
— Вы мне, наконец, поясните, что произошло?! — не выдержала я.
— Я совершил ошибку, — спокойно, но со стальными нотками в голосе, сообщил он. — Что вчера было у тебя в стакане?
— Апельсиновый сок, — не задумываясь ответила я, а потом до меня дошло: — То есть вы хотите сказать, что… — догадка была просто чудовищной, — что мне туда что-то подсыпали?
Сразу вспомнился мужчина-официант - довольно молодой парень в форменном фраке и с подносом в руках. С подносом, на котором находился только один единственный стакан! То есть полных или пустых и полупустых фужеров у него не было, он принес напиток специально для меня… Теперь ясно, почему босс, не совсем одетый, с похмельем, ведет меня в больницу!
О, Господи!
— Перестань выкать и пристегнись, мышка, — поморщившись, сказал Дмитрий Сергеевич.
— Не надо меня затыкать, — я, как мужчина попросил, пристегнулась. — Вы знаете, что мне подмешали в сок?
— Знаю, — кивок. — Только от этого знания ни тепло, ни холодно - мне неизвестен препарат.
— А вдруг я… — у меня пересохло во рту, потому я сглотнула, — вдруг я в курсе?
— Тебе подсыпали мифепристон. Что-то говорит данное название?
Я ахнула от неожиданности. На его спине змеились белесые полосы от старых шрамов. Их было много. Длинные, короткие, совсем истаявшие или яркие, выпуклые.
— Твоя хорошая женщина когда-то дружила с моим отцом. И она же с муженьком его подставила, — босс вернулся вернулся к стойке, взял с нее початую бутылку и выпил алкоголь прямо из горлышка. Виски?! Из горлышка?! — Знаешь, что делают с семьей того, кто не выполнил свои обещания, по их мнению украл большие деньги и попал в тюрьму? Ничего хорошего. Мне было шесть лет, Вика, а эта тварь… Она и мою мать не пожалела. За что должен жалеть ее я? Подло и бесчеловечно было тогда, и меня есть право на месть.
Я судорожно вздохнула, пытаясь все это уложить в голове. Образ Насти никак не вязался с тем, что сейчас говорил Воскресенский. И ее боль… Она была искренна. А босс? Он может соврать?
— А ваш отец, он… — слова никак не хотели складываться в предложения.
— Мертв, — холодно ответил мужчина. — Повесился в тюрьме. Ну, или ему помогли.
— А мама? — у меня в горле пересохло.
— А мама жива, — черты его лица немного смягчились, а голос потеплел. — Если захочешь - могу с ней познакомить.
Я кивнула, рассматривая исполосованную шрамами спину босса. В голове просто не укладывалось услышанное!
Оказывается, за каждой силой прячется боль.
— Ну давай, — он допил виски, поморщился и, отложив бутылку, повернулся ко мне.
— Что? — не поняла я.
— Пожалей меня, — со злой усмешкой выплюнул он. — Правильные мышки же любят так делать. Поплачь, обними меня, скажи, что все прошло.
Он фальшиво рассмеялся. И как-то очень быстро оказался рядом со мной. Сжав подбородок, заставил поднять голову и, вглядываясь в мои глаза, произнес:
— А лучше раздвинь ножки - так хоть будет польза от твоей жалости.
— Я не вас жалею, — я попыталась вырваться, но его руки переместились на мою талию, удерживая меня на месте.
— Вот как… — насмешливо протянул он. — И кого же жалеет наша мышка?
— Жалею того мальчика, который вдруг потерял свое детство. Который понял, что папа не придет и спасет.
Еще одна усмешка скользнула по его четко очерченным губам, и Дмитрий Сергеевич как-то неуловимо притеснил меня к стене, прижав к твердой поверхности.
— К дьяволу пустые разговоры, — его ладони двинулись по спине, оставляя за собой пылающий след из мелких заряженных частиц. Моя попытка оттолкнуть Воскресенского закончилась тем, что он перехватил мои запястья одной рукой и завел их мне за голову, пригвождая к стенке. — Итак, рассказывай, мышка.
Его дыхание с терпким запахом дорогого виски обжигало нежную кожу чуть ниже подбородка.
— Ч-что?! — я попыталась вырваться, но снова ничего не вышло. Хватка Воскресенского была стальная.
— Например, о том, куда ты сегодня сунула свой любопытный носик, — терпеливо объяснил мужчина, одним движением расстегивая молнию на платье. Творение модного дома скользнуло по моим плечам и тут же упало к ногам.
Я от неожиданности вскрикнула, но мой всхлип поглотил голодный поцелуй со вкусом виски. Жадный, властный, отбирающий сопротивление, заставляющий сдасться и…
— Давай, Вика, — прервав прикосновение, поторопил меня Дмитрий Сергеевич.
А у меня сердце бьется сильно-сильно! И дыхание зашкаливает. Только я не могу понять: от страха или?.. И страшно, и волнительно, и горько, и как-то запредельно сладко.
— Я услышала разговор, — прошептала, глотая ставший вязким и горячим воздух. — И я бы попросила…
— Подробнее, мышка, — перебил босс. — И избавь меня от своих моральных терзаний. Если нравится страдать - пострадай чуть позже в одиночестве, а сейчас я жду ответ на свой вопрос. Что ты услышала?
Его не удерживающая мои руки ладонь скользнула по шее, большой палец погладил трепещущую жилку, а затем Дмитрий Сергеевич заставил еще сильнее запрокинуть голову, чтобы я не скрывала от него взгляд.
— Настя разговаривала со своим мужем, — я машинально облизнула пересохшие губы.
Его уже затуманенный алкоголем взгляд стал темнее и… голоднее.
— И? — босс снова погладил мою шею, растирая будто бы огнем кожу. — О чем они говорили?
С моих губ сорвался судорожный вздох, но я быстро взяла себя в руки.
— Об их потерявшейся девочке Аделии, — говорить, находясь настолько близко к мужчине, очень сложно. — Настя рассказывала, что я очень похожа на нее, и она даже считает, что я и есть Аделия. Я сделала соответствующие выводы, и мне они не понравились.
— Вот как… — задумчиво рассматривая мое лицо протянул он. — И все?
Я кивнула и почему-то сообщила:
— Но я никак не могу быть их дочерью! У меня своя семья, свой дом. Мало ли похожих людей?
— А если ДНК-тест будет положительным? — с ухмылкой поинтересовался Воскресенский, при этом смотря куда-то не туда. — Подправить результат - это проще простого.
— У меня лицо немного выше, — решилась отметить я, ощущая всю тщетность положения. Я в одном белье стою со вздернутыми руками у стенки… Шикарно.
— Мне больше нравится вид немного снизу, — хрипло отозвался он.
— Я рада, но если вы уже все, то можете меня отпустить? А то руки затекли, холодно стало - стена у вас без подогрева.
— Согреть? — мгновенно предложил босс.
— Знаете, говорят, холод очень даже хорошая штука…
Я не успела договорить - меня рывком приподнял и перекинули через плечо. Да я и возмутиться не успела: мир резко перевернулся, так что было не до этого. К тому же мужчина выпил единолично большую бутылку виски… Вдруг упадет вместе со мной? Мне стало страшно.
— Отпустите! Я сама пойду.
— Не кричи, — мрачно ответил босс.
Я решила помолчать… Только решила, потому что едва Дмитрий ударом ноги распахнул дверь в, предположительно, свою спальню, то молчать расхотелось резко:
— Зачем вы?.. Давайте поговорим и…
Не слушая мой лепет, босс донес до широкой постели и, не заботясь о моем состоянии, бросил на нее. А зачем самым бесцеремонным образом принялся расстегивать ремень!
— Давайте не сегодня! Я не хочу. Я не… — я попыталась отползти, но запуталась в покрывале, а пока выпуталась, босс завершил дела со снятием штанов.
— Мышка, тихо, — он поймал за ногу и подтянул к своему горячему телу. Меня просто начало трясти от страха!
Не хочу! Нет. Не хочу!
Невзирая на мое сопротивление, босс устроился рядом на кровати, накрыл нас одеялом и заявил более чем удивленной мне:
— А теперь баиньки. Прости, мышка, но я сегодня не в состоянии исполнить все твои порочные фантазии. Давай как-нибудь потом?
Я оторопела. То есть как?
— Я понимаю, что тебе не терпится, — судя по тону, мужчина открыто надо мной издевался, — но пожалей меня. Я уставший и пьяный.
— А… — я все еще более чем в шоке. — А можно мне тогда хоть одеться?
— Я, пускай пьяный и уставший, но мужик. Мне так больше нравится, — и он демонстративно провел горячей ладонью по моей совершенно голой спине и талии! А затем произнес: — Теперь спи.
Я еле сдержала истерический смех. Какое спать?! На одной постели, когда его тело касается моего… У меня панический страх, что Воскресенский передумает быть "уставшим" и "пьяным"!
Но я незаметно для себя все же заснула…
Глава 13. Дрянь
Дмитрий Воскресенский
Утро началось с жуткого сушняка, головной боли и зло пыхтящей Мышки у меня на плече. Девушка пыталась выбраться из моих объятий. Конечно, мило, но у меня один вопрос: это как я нажрался, что сейчас сплю с ней в одной постели? И при этом, мать его, обнимаю!
И она в одном белье?..
— Не елозь, мешаешь, — не открывая глаза, произнес я, все так же не отпуская ее.
— А давайте я уйду? Тогда точно не буду вам мешать, а вы мне, — предложила она, перестав изображать из себя заряженный атом, который не может успокоиться.
— Знаешь, — с усмешкой начал я, — ты нам уже не мешаешь. Всегда знал, что день стоит начинать с приятного.
— Каким "нам"?!
— Мне и… посмотри чуть ниже, — я специально повернулся к ней, чтобы видеть выражение ее лица. Сначала удивление, затем шок, потом возмущение и стыд - все эти эмоции промелькнули за буквально пару секунд.
— Хочешь посмотреть? — продолжил я издеваться. — Я даже потрогать разрешу.
— Н-не надо! — сразу же произнесла Мышка.
— То есть потрогать не хочешь, а посмотреть будешь рада? — насмешливо поинтересовался я. Если честно, я не ожидал настолько яркой реакции на утренний стояк.
— Да! То есть нет… — она покраснела.
Противный трель телефона, который резанул по нервам, отвлек меня от стеснительной Мышки. Я опустил девушку, и она сразу этим воспользовалась, поднявшись и закутавшись в покрывало до подбородка.
Смартфон не переставал воспроизводить рингтон, тем самым усиливая мою головную боль.
Поднялся с постели, а боковым зрением отметил, что Вика зажмурилась, чтобы не видеть меня… нас.
— А можно я пойду, а? — раздалось жалобное. — Я уже насмотрелась, правда.
Я к тому времени уже нашел в кармане штанов телефон и, увидев на экране "Ангелина", махнул ей рукой:
— Иди. Можешь еще приготовить завтрак, я разрешаю.
— Что? — удивленный вопрос.
— Не умеешь?
— Возможно, и умею, — она нахмурилась и спросила: — А у вас нет горничной там, поварихи?
— Есть, но они приходят только тогда, когда меня нет дома, — ответил я и зачем-то пояснил: — Не терплю посторонних на своей территории.
— А как же я? — все так же прикрываясь сдернутым с постели покрывалом, вопросила Мышка.
— Мышка, иди уже, а? Если не хочешь не только посмотреть, но почувствовать… поглубже! — раздраженно отозвался я. К тому же телефон, который прекратил трезвонить, вновь активизировался.
— Все, поняла, — и Вика, путаясь в ткани, развернулась, чтобы уйти.
Я несколько секунд смотрел на дверь, которую она за собой прикрыла, а затем принял вызов.
— Доброе утро, дорогой, — сразу же раздался до отвратительного приторный голосок Ангелины. — Как спалось?
— Утро было добрым, пока ты не позвонила, — не стал лукавить я и задал бесцеремонный вопрос: — Что тебе надо?
— Ох какой ты невежливый, — она рассмеялась. И ее смех - такая же фальшивка, как она.
Я поморщился.
— Ангелина, ты меня начинает злить, — прошипел я, сжимая смартфон.
— Не злись, котик, — меня перекосило от ее "котика". — Зачем я звоню? Чтобы поинтересоваться, как там твоя игрушка.
— С чего это тебя интересует моя девушка? — я начал что-то подозревать. Эта тварь вчера не зря ко мне подходила и заливала фигню про свою внеземную любовь. Она точно что-то сделала!
— Мне стало ее жалко, милый. Она еще не поняла, что ее ждет с таким, как ты.
— Да что ты говоришь? Ты еще слезу пусти по загубленной молодости моей женщины.
— О-о-о! Пущу! Только по другому поводу, — хохотнула дочь Громова. — Ты у девочки спроси, как она там? Уже все началось?
— Что началось?! — до моей похмельной башки дошло, зачем она вчера разыграла передо мной спектакль одного актера. Эта сука просто меня отвлекала! — Что ты ей подмешала, дрянь?!
— Фи, какой ты грубый, — она снова заливисто рассмеялась. — От мифепристона никто еще не умирал… Ой. Или умирал? Хотя в нашем случае сдохнет разве что твоя надежда на развод. Я же обещала, дорогой, что так просто не отступлю…
Я, не став слушать бред чокнутой стервы, сбросил вызов и со всей злостью швырнул телефон куда-то на кровать. Натянул брюки и, не тратя время на поиски рубашки, бросился искать Вику. Кажется, она пошла в ванную.
Глава 14. Последствия
Виктория Солдатова
Я успела только натянуть легкие пижамные штаны и простую футболку и умыться, как услышала Воскресенского:
— Выходи. Быстро!
— Но я не…
— Мышка, выходи или я дверь сломаю.
Я, ничего не понимая, выбралась из ванной. Босс был злой и очень даже - скулы заострились, желваки ходили по лицу, а сам он был напряженный, так что все кубики отчетливо проступали на его оголенном торсе. И такое ощущение, что тронь его - взорвется.
Я сделала неосознанный шаг назад и возмущенно спросила:
— В чем я провинилась на этот раз?
Но он же, буквально отсканировав меня взглядом, ответил мне вопросом:
— Ничего не болит? Как себя чувствуешь?
Я безмерно удивилась. Почему у меня должно что-то болеть?
— Мышка, я жду ответ! — нетерпеливо протянул мужчина.
— Не болит… — несколько растерянно отозвалась я, но затем вспылила: — Нормально, разве что вы мое самочувствие ухудшаете.
— Не ерничай, — сквозь зубы прошипел Дмитрий Сергеевич и, рывком взяв за запястье, потащил куда-то.
— Куда вы меня ведете?! — я попыталась вырваться, но ничего не получилось. Его пальцы сжали мою руку сильнее, уже вызывая легкую боль.
— Едем к врачу, а теперь, будь добра, помолчи. А то у меня такое чувство, что легче тебя придушить, чем нянчиться.
— К врачу? Зачем? — все же кое-как вывернулась из его захвата, но обрадоваться не успела - меня мгновенно подняли на руки. Босс, будто бы не взрослого человека несет, как ни в чем не бывало продолжил путь. А я не решилась на сопротивление - силы не равны, и падать с высоты его роста будет довольно больно.
— Эвтаназию буду на тебе пробовать, — зло ответил Воскресенский.
— Что?!
— Просто идем к врачу. Нам надо кое-что проверить.
Я даже слов не нашла! Хотя нет, нашла:
— Вы собираетесь полуголым идти на прием? — намекая на обнаженный торс, которому мужчина сейчас прижимал меня, произнесла я.
— К дьяволу. Главное, что ты одета.
До его машины мы дошли в тишине - я думала, зачем мне доктор, а он… Не знаю, Воскресенский просто злился на непонятно что и неясно кого. Что могло произойти за десять минут моего отсутствия?
Дмитрий Сергеевич посадил меня на пассажирское сиденье, сам забрался на водительское и завел двигатель. И это все молча, зло и как-то нервно. А еще… Сложно не признать, что выглядел он привлекательно и приковывал взгляд - точно зверь, который просчитывает действия противника до мельчайших деталей.
— С этого дня ты ничего не ешь и не пьешь, если меня нет рядом. Понятно? — поставил перед фактом Воскресенский, при этом с силой сжимая руль.
— Вы мне, наконец, поясните, что произошло?! — не выдержала я.
— Я совершил ошибку, — спокойно, но со стальными нотками в голосе, сообщил он. — Что вчера было у тебя в стакане?
— Апельсиновый сок, — не задумываясь ответила я, а потом до меня дошло: — То есть вы хотите сказать, что… — догадка была просто чудовищной, — что мне туда что-то подсыпали?
Сразу вспомнился мужчина-официант - довольно молодой парень в форменном фраке и с подносом в руках. С подносом, на котором находился только один единственный стакан! То есть полных или пустых и полупустых фужеров у него не было, он принес напиток специально для меня… Теперь ясно, почему босс, не совсем одетый, с похмельем, ведет меня в больницу!
О, Господи!
— Перестань выкать и пристегнись, мышка, — поморщившись, сказал Дмитрий Сергеевич.
— Не надо меня затыкать, — я, как мужчина попросил, пристегнулась. — Вы знаете, что мне подмешали в сок?
— Знаю, — кивок. — Только от этого знания ни тепло, ни холодно - мне неизвестен препарат.
— А вдруг я… — у меня пересохло во рту, потому я сглотнула, — вдруг я в курсе?
— Тебе подсыпали мифепристон. Что-то говорит данное название?
