Ну, или продаст, а уж деньгам найдет применение.
И нечего страдать. Жива – и радуйся. Как почтальон Печкин сказал: «Я, может, только жить начинаю – на пенсию перехожу!». А мне и до пенсионерского возраста еще жить да жить, так что хоронить себя точно рано. Вот прилетим, куда летим, там и разберусь, как дальше жить и к чему себя приложить. Авось не пропаду.
Научиться работать с чипом оказалось легко, гораздо легче, чем я поначалу думала. Стоило понять основные принципы – и я пропала, как пропадала в детстве и юности, залипая в новую игрушку. Только здесь была не рпг-шка какая-нибудь или пошаговка, а самая что ни на есть настоящая реальность. Аяр загрузил мне базовый обучающий набор, от школьных учебников до популярных интерактивных энциклопедий. То самое, что я пыталась раздобыть у Рэма «для общего развития», только в абсолютно беспредельных количествах. Десятки тысяч обитаемых миров только Человечества. «Чужие»-ксеносы – десятки, а может быть, и сотни рас. Миллионы лет освоения Вселенной разумными. У меня от всего этого дух захватывало!
Аяр не казался слишком уж занятым, но все же довольно много времени проводил в рубке, в кресле пилота. Со стороны это выглядело, пожалуй, странно. Лежит мужик с закрытыми глазами, будто спит, только пальцы слегка шевелятся, иногда хмурятся брови или сжимаются губы, а бывает, вдруг ругнется сквозь зубы. Картина завораживала и слегка пугала: как-то сразу я начинала ощущать черную бездну космоса за относительно тонкой перегородкой.
Может, было бы легче, если бы я эту самую «черную бездну» увидела своими глазами. А может, наоборот… кто знает? Показывать мне Аяр отказался.
— Что за путешествие, когда и в окошко не посмотришь? — ворчала я. — Как будто едешь на поезде в бесконечном туннеле. Аяр, а у вас есть поезда? Железные дороги?
— Пойдем, покажу, — предлагал он.
И «за окном» моей каюты появлялись один за другим виды Райалы – родного мира Аяра. Огромный город с небоскребами делового центра и высотками спальных районов, с залитыми светом улицами и то ослепительно синим, то хмуро серым небом, в котором то и дело мелькает большой и маленький транспорт. Река со свинцово-серой водой и ажурные арки широкого моста. Железнодорожная колея раза в два шире привычной, поезд — контейнеры на открытых платформах. Грузовой.
— А пассажирских нет?
— Зачем время тратить? По воздуху быстрее.
В воспоминаниях Аяра его мир был индустриальным, шумным, городским. Жизнь в нем кипела, не останавливаясь ни днем ни ночью. Небо рассекали пассажирские скоростные катера и неторопливые аэробусы, а на стационарной орбите над Алидией — родным городом Аяра и планетарной столицей — висел еще один город: космическая верфь, космопорт, гостиницы, склады, база военных пилотов и десанта и Бог знает что еще. Выглядело так фантастично, что казалось – это не реальный чужой мир, а декорации к фильму. К очень высокобюджетному фильму!
— А ты где живешь? — спросила я, налюбовавшись на сияние звезд и плывущую внизу бело-серо-зеленую планету.
Мы «пролетели» над Алидией, оставив позади небоскребы и высотки. Картинка сменилась зеленой улицей городской окраины: коробки домов, похожие на наши пятиэтажки (я посчитала окна – этажей оказалось шесть), прохожие, детвора на чем-то вроде летающих скейтов…
— Так странно, — призналась я. — Вроде бы все чужое, а смотришь… как будто это все еще Земля, просто другой город.
— Отлично, — отозвался Аяр. — Значит, сможешь адаптироваться.
— Адаптируюсь, куда я денусь, — я невесело усмехнулась. — Человек – в принципе очень приспособляемое существо.
Хотела попросить еще что-нибудь показать, но Аяр сказал, что ему пора в рубку, а мне – к Рэму. Может, так оно и было, но мне показалось, что он просто захотел побыть один.
Тоже, наверное, скучает по дому.
— Ты давно в космосе? — спросила я.
— Лет двадцать, наверное.
— Нет, я этот полет имела в виду.
— Полгода. Пора домой.
Да уж, точно пора. Полгода в этой консервной банке – спятить можно!
В базе информации чипа я нашла, что Райала богата полезными ископаемыми, прежде всего металлами, ее промышленность работает в основном на экспорт, а орбитальная верфь считается одной из лучших в Федерации для кораблей своего класса. Корабли, правда, там выпускали «малого тоннажа»: разведчики вроде того, на котором мы сейчас находились, пассажирские и военные катера, десантные капсулы… Мир считался глубоко провинциальным – нет, об этом нигде не говорилось прямо, но я привыкла точно считывать этот нюанс еще по отношению к родному городу. Похоже, отношение к «Задрюпинскам» и «Мухосранскам» не меняется ни в пространстве, ни во времени. Даже когда «Задрюпинск» — не маленький городок, а целая планета.
Может, поэтому мы так легко общались с Аяром? Он казался… своим. Привычным. И при этом выгодно отличался от знакомых мне мужчин хотя бы тем, что не пытался навязчиво флиртовать, пошло шутить и высказываться на вечную тему «где место бабы». Он вообще вел себя со мной так, будто мы не мужчина и женщина, а коллеги, попутчики, дальние родственники… даже не знаю, какой из этих вариантов. Это было бы даже обидно, если бы временами я не ловила на себе его задумчивый взгляд, в котором все же угадывался чисто мужской интерес. Но я не делала попыток его заинтересовать, и он тоже держал дистанцию. Удивительно.
На четвертый или пятый день я не выдержала и спросила прямо:
— Аяр, не подумай, будто я на что-то такое намекаю, но почему ты как будто не видишь, что я женщина? Я не в твоем вкусе или это как-то касается ваших обычаев?
— Ты очень в моем вкусе! — с не свойственной ему обычно экспрессией заявил он. По-моему, даже вилку чуть не сломал – мы как раз обедали.
— Но?..
— Обычаев это не касается, зато касается полетного устава. В дальних рейсах — никакой эротики ни на чипе, ни в реальности. И корректировка биохимии организма, чтобы не тянуло нарушать.
— Почему?! — Боже, да ни один знакомый мне мужчина на такое добровольно не согласился бы! Издевательство же!
— Потому что человек, у которого в голове безудержные фантазии о сексе, не имеет права управлять сверхсложными устройствами и принимать опасные решения, — очень жестко ответил Аяр. — Концентрация не та, настрой не тот. Никакой чип не спасет.
Вот так. Ни космической романтики, ни обычной. Сиди в своем летающем блюдце, как в консервной банке, и даже о женщине помечтать не смей.
— Ну-у… наверное, тебе видней, — дипломатично согласилась я. Встала, открыла полку с пайками. Еще одно мое здесь развлечение – еда. Гастрономический туризм, чтоб его, так и бока наесть недолго.
— Кстати, Алина, — сказал Аяр мне в спину. — Спасибо.
— За что?
— За то, что все это время не пыталась меня соблазнять. Это было бы… сложно.
— Несмотря на биохимию? — не удержалась я от легкой подколки.
— Представь, что тебе суют под нос что-нибудь очень вкусное, что ты очень любишь, а тебе как раз сейчас нельзя.
— Кофе, — хмыкнула я, доставая очередную бутылку с соком. Соков здесь было штук тридцать разных, какие-то мне пришлись по вкусу, какие-то нет, но хотелось кофе. А злодей Рэм не разрешал. Что-то ему, понимаете ли, до сих пор не нравилось в моем сердечном ритме. Перестраховщик. — Прилетим на твою Райалу – пригласишь на свидание. По рукам?
— Идет, — широко улыбнулся Аяр.
Говорят, женщины в отношениях с мужчинами склонны наступать на одни и те же грабли. Условно говоря, у одной мужики – сплошь кобели, у другой – алкаш за алкашом, у третьей – тряпки и подкаблучники, ну а виновата, как водится, сама. У нас вообще это чертово «самадуравиновата» на все случаи жизни годится. Слишком красивая, слишком умная, слишком много зарабатываешь, юбка слишком короткая — всегда «сама виновата»! Тьфу.
Моя коллекция граблей эту «неоспоримую истину» ни разу не подтверждает. Две неудачных попытки замужества получились не просто разными, а диаметрально противоположными. Единственное общее – вспоминать о них не люблю.
В первом я была, как большинство наших женщин, «бессмертным пони». Пришла с учебы – заступай на работу. Мало ли, что тебе курсовики писать! Стирка-глажка, уборка-готовка, двор-огород — жили с его родителями в частном доме — только твоих рук и ждут. Ах да, еще и свекровушка беспрерывно жизни учит, дай Бог ей всего хорошего и побольше, лишь бы от меня подальше. Хорошо хоть детей завести не успели, мне это «счастье» надоело раньше.
Развод был нервным и скандальным, хотя я ни на что не претендовала, лишь бы вырваться из «прекрасной семьи, вытащившей нищую безотцовщину из грязи в люди». А сколько меня потом поливали грязью! Как свекровушка жаловалась на меня, «свинью неблагодарную», своим подругам, сослуживицам, знакомым и даже медсестрам в поликлинике! Какими словами обзывал бывший любимый муж! Тьфу.
Короче, это были очень, очень увесистые грабли. Такие учат жизни с первого раза и навсегда.
Второй… Вот там уж точно – сама виновата! Красивой жизни захотела. Как раз после института и первого развода, вдохнув свежий воздух свободы и пообещав себе никогда больше не влипать в маменькиных сыночков с приусадебным участком. А тут аж целый доктор наук! Солидный мужчина почти вдвое меня старше, умный, харизматичный и благоухающий дорогим одеколоном. И, кстати, без мамочки на горизонте. Позвал сразу и замуж, и к себе на кафедру. А я, дурочка, радостно согласилась. Кафедра ведь, а не огород приусадебный.
Сколько я за него расчетов переделала и статей написала! Сколько подготовила методичек, учебных планов, рецензий и черт знает каких еще суперважных бумаг! Зато дома была «заинькой и кисонькой», никакой стирки-уборки-готовки. Красивые наряды, красивая «любовь»… Только, знаете, лучше быть бессмертным пони, чем милой домашней кошечкой, которую иногда берут на ручки и чешут за ушком, но стоит не так мявкнуть, тут же покажут, кто в доме хозяин. И даже в тапки ему не нассать!
Короче говоря, уволилась я с кафедры, развелась и снова пообещала себе «больше никогда». И на этот раз обещание сдержала. Ушла в бизнес, пусть сложно, зато сама себе хозяйка. Случались, конечно, короткие романы, как без них, я все-таки живой человек, не робот железный. Но чтобы снова хомут на шею – ни за что!
И кой черт меня дернул за язык с этим свиданием?
Нет, так-то я не против, Аяр мне в целом вполне симпатичен, вот только…
Вот только я наконец нашла во всем выданном мне информационном богатстве нормальные объяснения об устройстве общества на Райале. И чем глубже погружалась в вопрос, тем больше понимала – влипла.
У них там всё завязано на семью!
Всё!!!
Причем на семью в самом широком смысле. Не «муж да жена – одна сатана», не «ячейка общества» из двух или даже трех поколений, а больше похоже на какие-нибудь, я не знаю, шотландские кланы. С легким налетом мафиозности, учитывая, что эти семьи еще и производство под себя подгребают и в целом контролируют свою территорию полностью. Хотя нет, не мафиозности, криминала там нет. Скорее можно сравнить с японскими корпорациями, в которые, я как-то читала, приходят после учебы и — до старости.
А человек без семьи, вне семьи, одиночка – никто и звать никак!
Мать-мать-мать, привычно откликнулось эхо…
Я глубоко и спокойно подышала, пытаясь вернуть себе душевное равновесие. Алина, давай рассуждать трезво. В абсолютно чужом мире начинать жизнь с нуля, не имея вообще никакой поддержки – нереально. А сорок два – с одной стороны, не тот возраст, чтобы снова тратить двадцать лет на путь к мечте, с другой же – я давно не девчонка наивная, знаю себе цену и умею настоять на своем. Сегодняшнюю меня никакая свекровь не испугает, я сама кого хочешь испугаю, если очень сильно понадобится.
И потом, что за паника из-за единственного свидания, которое еще и вовсе то ли будет, то ли нет? В крайнем случае всегда можно обратить всё в шутку. Аяр адекватный, он поймет.
А если он адекватный только из-за этой чертовой корректировки биохимии? Мало ли мужиков, которые абсолютно нормальны ровно до тех пор, пока не начинают «нижней головой» думать?
Я вынырнула из обучающего виртуального пространства, покосилась на темное окно и решила прогуляться до рубки. Чип показывал, что Аяр сейчас там и работает. Но я не буду отвлекать его от работы, просто посижу тихо рядом. Чтобы ушло отвратительное ощущение полного и абсолютного одиночества, от которого, наверное, и впадаю в панику и неадекват. В конце концов, это личная жизнь у меня давно на нуле, а общественная – в очень даже плотном графике. Я банально не привыкла так подолгу оставаться совсем без общения! Честное слово, сейчас бы даже пожарной инспекции обрадовалась или санэпиднадзору.
Да-да, посреди космоса. Вот это был бы номер.
Вид сосредоточенного Аяра в пилотском кресле переключил мысли на другое. Вот имеется мужик – здоровый, сильный, может, мне ровесник, может, чуть старше. Что его несет в космос? Один, если не считать робота, по полгода и больше взаперти, в режиме абсолютной сосредоточенности, когда в любой момент может приключиться смертельно опасное ЧП, да еще и о бабах даже мечтать не смей. Ради чего?
Аяр открыл глаза и встретился со мной взглядом. Спросил резко:
— Что-то случилось?
— Нет, — качнула я головой. — Мешаю? Тогда к себе пойду.
— Не мешаешь. — Он поднялся на ноги, потянулся, повертел шеей. — Кофе хочу. Составишь компанию?
— Конечно. Не попить, так хоть понюхать, — пошутила, вспомнив недовольные интонации Рэма.
Пока Аяр делал себе кофе, я выбрала сок и печенье. И, едва он сделал первый глоток, не выдержала, спросила:
— Что со мной будет? Когда прилетим?
— Ты уже спрашивала, — отозвался он, — забыла?
Спрашивала, в первый же день. То есть до того, как я выяснила подробности о порядках на Райале.
— Ты ответил, что у меня возьмут воспоминания о моем мире и что это не больно и не страшно, — напомнила я. — И что потом в оплату за новые знания помогут обустроиться на новом месте, а дальше объяснил, как базой данных пользоваться, и сбежал, то есть, прости, ушел проконтролировать курс. А сейчас я вообще о другом.
— О чем? – на провокационное «сбежал» он не отреагировал.
— О том, как у вас все устроено. Сам по себе, без поддержки семьи, никто ничего не добьется.
— Ты боишься остаться одна?
Я отпила сок. Кисло-терпкий, прохладный. Со сладким печеньем в самый раз. Аяр смотрел серьезно. Ждал. И вот как ему объяснить, в чем проблема? Ладно, попытка – не пытка.
— Я боюсь, что мне не дадут остаться одной. Загребут в эту самую вашу семью и скажут: «Скажи спасибо, что не бросили». А я… Пойми, я двадцать лет была сама себе хозяйкой. Занималась любимым делом, и никто мне не лил в уши ценные указания типа «лучше бы полы в доме помыла, борща наварила, бизнес мужское дело, а твое дело детей рожать». Или «слушай мужа, он лучше знает, чего тебе надо». В гробу я видала такое счастье. Какая семья? Снова танцы на граблях? Увольте!
Аяр молча пил кофе. Смотрел так спокойно, что хотелось заорать, хрястнуть кулаком по столу, запустить недопитым соком в стену. Но я представила, что передо мной сидит не Аяр, а Василиса Петровна из комиссии по охране труда, подруженька моей свекровушки. Эта змея крашеная каждое лето пытается доказать, что я где-то да нарушаю закон, нанимая школьников на сезонную работу.
И нечего страдать. Жива – и радуйся. Как почтальон Печкин сказал: «Я, может, только жить начинаю – на пенсию перехожу!». А мне и до пенсионерского возраста еще жить да жить, так что хоронить себя точно рано. Вот прилетим, куда летим, там и разберусь, как дальше жить и к чему себя приложить. Авось не пропаду.
ГЛАВА 5. Где космическая романтика, я вас спрашиваю?!
Научиться работать с чипом оказалось легко, гораздо легче, чем я поначалу думала. Стоило понять основные принципы – и я пропала, как пропадала в детстве и юности, залипая в новую игрушку. Только здесь была не рпг-шка какая-нибудь или пошаговка, а самая что ни на есть настоящая реальность. Аяр загрузил мне базовый обучающий набор, от школьных учебников до популярных интерактивных энциклопедий. То самое, что я пыталась раздобыть у Рэма «для общего развития», только в абсолютно беспредельных количествах. Десятки тысяч обитаемых миров только Человечества. «Чужие»-ксеносы – десятки, а может быть, и сотни рас. Миллионы лет освоения Вселенной разумными. У меня от всего этого дух захватывало!
Аяр не казался слишком уж занятым, но все же довольно много времени проводил в рубке, в кресле пилота. Со стороны это выглядело, пожалуй, странно. Лежит мужик с закрытыми глазами, будто спит, только пальцы слегка шевелятся, иногда хмурятся брови или сжимаются губы, а бывает, вдруг ругнется сквозь зубы. Картина завораживала и слегка пугала: как-то сразу я начинала ощущать черную бездну космоса за относительно тонкой перегородкой.
Может, было бы легче, если бы я эту самую «черную бездну» увидела своими глазами. А может, наоборот… кто знает? Показывать мне Аяр отказался.
— Что за путешествие, когда и в окошко не посмотришь? — ворчала я. — Как будто едешь на поезде в бесконечном туннеле. Аяр, а у вас есть поезда? Железные дороги?
— Пойдем, покажу, — предлагал он.
И «за окном» моей каюты появлялись один за другим виды Райалы – родного мира Аяра. Огромный город с небоскребами делового центра и высотками спальных районов, с залитыми светом улицами и то ослепительно синим, то хмуро серым небом, в котором то и дело мелькает большой и маленький транспорт. Река со свинцово-серой водой и ажурные арки широкого моста. Железнодорожная колея раза в два шире привычной, поезд — контейнеры на открытых платформах. Грузовой.
— А пассажирских нет?
— Зачем время тратить? По воздуху быстрее.
В воспоминаниях Аяра его мир был индустриальным, шумным, городским. Жизнь в нем кипела, не останавливаясь ни днем ни ночью. Небо рассекали пассажирские скоростные катера и неторопливые аэробусы, а на стационарной орбите над Алидией — родным городом Аяра и планетарной столицей — висел еще один город: космическая верфь, космопорт, гостиницы, склады, база военных пилотов и десанта и Бог знает что еще. Выглядело так фантастично, что казалось – это не реальный чужой мир, а декорации к фильму. К очень высокобюджетному фильму!
— А ты где живешь? — спросила я, налюбовавшись на сияние звезд и плывущую внизу бело-серо-зеленую планету.
Мы «пролетели» над Алидией, оставив позади небоскребы и высотки. Картинка сменилась зеленой улицей городской окраины: коробки домов, похожие на наши пятиэтажки (я посчитала окна – этажей оказалось шесть), прохожие, детвора на чем-то вроде летающих скейтов…
— Так странно, — призналась я. — Вроде бы все чужое, а смотришь… как будто это все еще Земля, просто другой город.
— Отлично, — отозвался Аяр. — Значит, сможешь адаптироваться.
— Адаптируюсь, куда я денусь, — я невесело усмехнулась. — Человек – в принципе очень приспособляемое существо.
Хотела попросить еще что-нибудь показать, но Аяр сказал, что ему пора в рубку, а мне – к Рэму. Может, так оно и было, но мне показалось, что он просто захотел побыть один.
Тоже, наверное, скучает по дому.
— Ты давно в космосе? — спросила я.
— Лет двадцать, наверное.
— Нет, я этот полет имела в виду.
— Полгода. Пора домой.
Да уж, точно пора. Полгода в этой консервной банке – спятить можно!
В базе информации чипа я нашла, что Райала богата полезными ископаемыми, прежде всего металлами, ее промышленность работает в основном на экспорт, а орбитальная верфь считается одной из лучших в Федерации для кораблей своего класса. Корабли, правда, там выпускали «малого тоннажа»: разведчики вроде того, на котором мы сейчас находились, пассажирские и военные катера, десантные капсулы… Мир считался глубоко провинциальным – нет, об этом нигде не говорилось прямо, но я привыкла точно считывать этот нюанс еще по отношению к родному городу. Похоже, отношение к «Задрюпинскам» и «Мухосранскам» не меняется ни в пространстве, ни во времени. Даже когда «Задрюпинск» — не маленький городок, а целая планета.
Может, поэтому мы так легко общались с Аяром? Он казался… своим. Привычным. И при этом выгодно отличался от знакомых мне мужчин хотя бы тем, что не пытался навязчиво флиртовать, пошло шутить и высказываться на вечную тему «где место бабы». Он вообще вел себя со мной так, будто мы не мужчина и женщина, а коллеги, попутчики, дальние родственники… даже не знаю, какой из этих вариантов. Это было бы даже обидно, если бы временами я не ловила на себе его задумчивый взгляд, в котором все же угадывался чисто мужской интерес. Но я не делала попыток его заинтересовать, и он тоже держал дистанцию. Удивительно.
На четвертый или пятый день я не выдержала и спросила прямо:
— Аяр, не подумай, будто я на что-то такое намекаю, но почему ты как будто не видишь, что я женщина? Я не в твоем вкусе или это как-то касается ваших обычаев?
— Ты очень в моем вкусе! — с не свойственной ему обычно экспрессией заявил он. По-моему, даже вилку чуть не сломал – мы как раз обедали.
— Но?..
— Обычаев это не касается, зато касается полетного устава. В дальних рейсах — никакой эротики ни на чипе, ни в реальности. И корректировка биохимии организма, чтобы не тянуло нарушать.
— Почему?! — Боже, да ни один знакомый мне мужчина на такое добровольно не согласился бы! Издевательство же!
— Потому что человек, у которого в голове безудержные фантазии о сексе, не имеет права управлять сверхсложными устройствами и принимать опасные решения, — очень жестко ответил Аяр. — Концентрация не та, настрой не тот. Никакой чип не спасет.
Вот так. Ни космической романтики, ни обычной. Сиди в своем летающем блюдце, как в консервной банке, и даже о женщине помечтать не смей.
— Ну-у… наверное, тебе видней, — дипломатично согласилась я. Встала, открыла полку с пайками. Еще одно мое здесь развлечение – еда. Гастрономический туризм, чтоб его, так и бока наесть недолго.
— Кстати, Алина, — сказал Аяр мне в спину. — Спасибо.
— За что?
— За то, что все это время не пыталась меня соблазнять. Это было бы… сложно.
— Несмотря на биохимию? — не удержалась я от легкой подколки.
— Представь, что тебе суют под нос что-нибудь очень вкусное, что ты очень любишь, а тебе как раз сейчас нельзя.
— Кофе, — хмыкнула я, доставая очередную бутылку с соком. Соков здесь было штук тридцать разных, какие-то мне пришлись по вкусу, какие-то нет, но хотелось кофе. А злодей Рэм не разрешал. Что-то ему, понимаете ли, до сих пор не нравилось в моем сердечном ритме. Перестраховщик. — Прилетим на твою Райалу – пригласишь на свидание. По рукам?
— Идет, — широко улыбнулся Аяр.
ГЛАВА 6. Разновидности граблей
Говорят, женщины в отношениях с мужчинами склонны наступать на одни и те же грабли. Условно говоря, у одной мужики – сплошь кобели, у другой – алкаш за алкашом, у третьей – тряпки и подкаблучники, ну а виновата, как водится, сама. У нас вообще это чертово «самадуравиновата» на все случаи жизни годится. Слишком красивая, слишком умная, слишком много зарабатываешь, юбка слишком короткая — всегда «сама виновата»! Тьфу.
Моя коллекция граблей эту «неоспоримую истину» ни разу не подтверждает. Две неудачных попытки замужества получились не просто разными, а диаметрально противоположными. Единственное общее – вспоминать о них не люблю.
В первом я была, как большинство наших женщин, «бессмертным пони». Пришла с учебы – заступай на работу. Мало ли, что тебе курсовики писать! Стирка-глажка, уборка-готовка, двор-огород — жили с его родителями в частном доме — только твоих рук и ждут. Ах да, еще и свекровушка беспрерывно жизни учит, дай Бог ей всего хорошего и побольше, лишь бы от меня подальше. Хорошо хоть детей завести не успели, мне это «счастье» надоело раньше.
Развод был нервным и скандальным, хотя я ни на что не претендовала, лишь бы вырваться из «прекрасной семьи, вытащившей нищую безотцовщину из грязи в люди». А сколько меня потом поливали грязью! Как свекровушка жаловалась на меня, «свинью неблагодарную», своим подругам, сослуживицам, знакомым и даже медсестрам в поликлинике! Какими словами обзывал бывший любимый муж! Тьфу.
Короче, это были очень, очень увесистые грабли. Такие учат жизни с первого раза и навсегда.
Второй… Вот там уж точно – сама виновата! Красивой жизни захотела. Как раз после института и первого развода, вдохнув свежий воздух свободы и пообещав себе никогда больше не влипать в маменькиных сыночков с приусадебным участком. А тут аж целый доктор наук! Солидный мужчина почти вдвое меня старше, умный, харизматичный и благоухающий дорогим одеколоном. И, кстати, без мамочки на горизонте. Позвал сразу и замуж, и к себе на кафедру. А я, дурочка, радостно согласилась. Кафедра ведь, а не огород приусадебный.
Сколько я за него расчетов переделала и статей написала! Сколько подготовила методичек, учебных планов, рецензий и черт знает каких еще суперважных бумаг! Зато дома была «заинькой и кисонькой», никакой стирки-уборки-готовки. Красивые наряды, красивая «любовь»… Только, знаете, лучше быть бессмертным пони, чем милой домашней кошечкой, которую иногда берут на ручки и чешут за ушком, но стоит не так мявкнуть, тут же покажут, кто в доме хозяин. И даже в тапки ему не нассать!
Короче говоря, уволилась я с кафедры, развелась и снова пообещала себе «больше никогда». И на этот раз обещание сдержала. Ушла в бизнес, пусть сложно, зато сама себе хозяйка. Случались, конечно, короткие романы, как без них, я все-таки живой человек, не робот железный. Но чтобы снова хомут на шею – ни за что!
И кой черт меня дернул за язык с этим свиданием?
Нет, так-то я не против, Аяр мне в целом вполне симпатичен, вот только…
Вот только я наконец нашла во всем выданном мне информационном богатстве нормальные объяснения об устройстве общества на Райале. И чем глубже погружалась в вопрос, тем больше понимала – влипла.
У них там всё завязано на семью!
Всё!!!
Причем на семью в самом широком смысле. Не «муж да жена – одна сатана», не «ячейка общества» из двух или даже трех поколений, а больше похоже на какие-нибудь, я не знаю, шотландские кланы. С легким налетом мафиозности, учитывая, что эти семьи еще и производство под себя подгребают и в целом контролируют свою территорию полностью. Хотя нет, не мафиозности, криминала там нет. Скорее можно сравнить с японскими корпорациями, в которые, я как-то читала, приходят после учебы и — до старости.
А человек без семьи, вне семьи, одиночка – никто и звать никак!
Мать-мать-мать, привычно откликнулось эхо…
Я глубоко и спокойно подышала, пытаясь вернуть себе душевное равновесие. Алина, давай рассуждать трезво. В абсолютно чужом мире начинать жизнь с нуля, не имея вообще никакой поддержки – нереально. А сорок два – с одной стороны, не тот возраст, чтобы снова тратить двадцать лет на путь к мечте, с другой же – я давно не девчонка наивная, знаю себе цену и умею настоять на своем. Сегодняшнюю меня никакая свекровь не испугает, я сама кого хочешь испугаю, если очень сильно понадобится.
И потом, что за паника из-за единственного свидания, которое еще и вовсе то ли будет, то ли нет? В крайнем случае всегда можно обратить всё в шутку. Аяр адекватный, он поймет.
А если он адекватный только из-за этой чертовой корректировки биохимии? Мало ли мужиков, которые абсолютно нормальны ровно до тех пор, пока не начинают «нижней головой» думать?
Я вынырнула из обучающего виртуального пространства, покосилась на темное окно и решила прогуляться до рубки. Чип показывал, что Аяр сейчас там и работает. Но я не буду отвлекать его от работы, просто посижу тихо рядом. Чтобы ушло отвратительное ощущение полного и абсолютного одиночества, от которого, наверное, и впадаю в панику и неадекват. В конце концов, это личная жизнь у меня давно на нуле, а общественная – в очень даже плотном графике. Я банально не привыкла так подолгу оставаться совсем без общения! Честное слово, сейчас бы даже пожарной инспекции обрадовалась или санэпиднадзору.
Да-да, посреди космоса. Вот это был бы номер.
Вид сосредоточенного Аяра в пилотском кресле переключил мысли на другое. Вот имеется мужик – здоровый, сильный, может, мне ровесник, может, чуть старше. Что его несет в космос? Один, если не считать робота, по полгода и больше взаперти, в режиме абсолютной сосредоточенности, когда в любой момент может приключиться смертельно опасное ЧП, да еще и о бабах даже мечтать не смей. Ради чего?
Аяр открыл глаза и встретился со мной взглядом. Спросил резко:
— Что-то случилось?
— Нет, — качнула я головой. — Мешаю? Тогда к себе пойду.
— Не мешаешь. — Он поднялся на ноги, потянулся, повертел шеей. — Кофе хочу. Составишь компанию?
— Конечно. Не попить, так хоть понюхать, — пошутила, вспомнив недовольные интонации Рэма.
Пока Аяр делал себе кофе, я выбрала сок и печенье. И, едва он сделал первый глоток, не выдержала, спросила:
— Что со мной будет? Когда прилетим?
— Ты уже спрашивала, — отозвался он, — забыла?
Спрашивала, в первый же день. То есть до того, как я выяснила подробности о порядках на Райале.
— Ты ответил, что у меня возьмут воспоминания о моем мире и что это не больно и не страшно, — напомнила я. — И что потом в оплату за новые знания помогут обустроиться на новом месте, а дальше объяснил, как базой данных пользоваться, и сбежал, то есть, прости, ушел проконтролировать курс. А сейчас я вообще о другом.
— О чем? – на провокационное «сбежал» он не отреагировал.
— О том, как у вас все устроено. Сам по себе, без поддержки семьи, никто ничего не добьется.
— Ты боишься остаться одна?
Я отпила сок. Кисло-терпкий, прохладный. Со сладким печеньем в самый раз. Аяр смотрел серьезно. Ждал. И вот как ему объяснить, в чем проблема? Ладно, попытка – не пытка.
— Я боюсь, что мне не дадут остаться одной. Загребут в эту самую вашу семью и скажут: «Скажи спасибо, что не бросили». А я… Пойми, я двадцать лет была сама себе хозяйкой. Занималась любимым делом, и никто мне не лил в уши ценные указания типа «лучше бы полы в доме помыла, борща наварила, бизнес мужское дело, а твое дело детей рожать». Или «слушай мужа, он лучше знает, чего тебе надо». В гробу я видала такое счастье. Какая семья? Снова танцы на граблях? Увольте!
Аяр молча пил кофе. Смотрел так спокойно, что хотелось заорать, хрястнуть кулаком по столу, запустить недопитым соком в стену. Но я представила, что передо мной сидит не Аяр, а Василиса Петровна из комиссии по охране труда, подруженька моей свекровушки. Эта змея крашеная каждое лето пытается доказать, что я где-то да нарушаю закон, нанимая школьников на сезонную работу.
