Ужин проходил в столовой — комнате чуть меньшей, чем главный зал, но зато имеющей старинные деревянные панели на стенах. Блики свечных огоньков плясали в глазах мамы, мешая понять их выражение. Она рада? Днём она выглядела очень усталой.
— Я ещё не определился с окончательным списком… но ничего экзотического или дорогого. — Поспешил я успокоить заранее ощетинившегося брата. Вот она, обычная демонстрация любви и доверия к магам. — Скорее это хозяйственные мелочи: серп, одиннадцать колышков из ольхи длинной в половину локтя… — Я продолжал говорить, а сам исподволь разглядывал людей, сидящих за столом. Моя семья. Не вся. Воин, который меня сегодня сопровождал, Мар, охотно выложил, что мой средний брат, Дорлих, служит в королевских войсках на южной границе, и что на его снаряжение ушли все деньги, бывшие в поместье, а потому, когда отец той осенью простудился, то денег на стоящего целителя не нашлось, и к зиме он умер. И племянников здесь нет — тройняшки четырёх лет от роду ужинают в детской, и, наверняка, гораздо раньше. Ничего, может, завтра познакомимся.
Странно, я всегда знал, что у меня есть семья, но как-то абстрактно, а теперь передо мной сидели живые люди, со своими проблемами и надеждами. И они, как и отец, могут однажды уйти, не дождавшись моей помощи.
Тихое шушуканье на другом конце стола так и не дало основательно погрузиться в мрачные мысли. Трудно предаваться меланхолии, когда тебя предельно вежливо, но пристально, пядь за пядью разглядывают три сестрёнки разом. Не пропускают ни малейшей детали, тут же делятся впечатлениями, сравнивают с тем, что рассказали ещё до ужина верные служанки, и составляют общее мнение. Надо думать, что к середине зимы это самое мнение будет знать вся женская половина этой части провинции.
Славные девчушки — умные, весёлые, энергичные. Внешностью пошли в высокого светловолосого папу, так что если моя эпопея закончится благополучно, и я смогу вывезти их в столицу, от женихов отбоя не будет. Большое приданое даже с моей помощью собрать не получится, но возможность породниться с настоящим магом дорого стоит, так что партии будут вполне приличные.
Увлёкшись планированием будущего, я упустил из виду настоящее. Что там Рик говорит?
— Что ж, если и остальные предметы будут такого свойства, то трудностей возникнуть не должно. — Рик неодобрительно покосился на шебуршащих сестёр, те ответили ему совершенно невинными взглядами. Похоже, совсем его не слушаются, только ради гостя ведут себя смирно. Бедняга, как он тут, в этом женском царстве? Не удивительно, что Дори на королевскую службу сбежал. — Мар пришлёт к вам завтра мастеров из деревни, а если понадобится что-то готовое, обращайтесь к матушке. Хозяйством в доме заведует она. Когда планируете колдовать?
Я ещё раз прикинул объём работ. Много, но не запредельно.
— Если мастера сделают всё быстро, то завтра в полночь — заклинатель проводил ритуал именно в это время, так что если не успею с подготовкой, придётся ждать следующей ночи.
Пока Рик придумывал очередной вопрос, мама воспользовалась паузой и перехватила инициативу в свои руки, уточняя и переспрашивая. Насилу вырвался, клятвенно пообещав составить окончательный список к утру.
За спокойной ночью последовал суматошный день, полный хлопот и нудной подготовительной работы. К счастью, всё рано или поздно заканчивается, закончилась и дневная суета, и я, наконец, перешёл к настоящему делу. Испортить настроение не смогло даже соображение, что ночная работа входит у меня в привычку, этак недолго в злобного сказочного колдуна превратиться. Хотя нет, не возьмут меня в сказочные колдуны — леший с ней, не злодейской внешностью, но, судя по сказкам, на эту должность берут только тех, кто при необходимости умеет толкать длинные пафосные речи, а у меня с этим всегда было туго.
Я вколотил в землю на границе с пшеничными стеблями одиннадцатый кривоватый колышек, и покосился на воткнутый в землю факел. Факел вяло стрельнул искрой, и продемонстрировал готовность погаснуть в самый неподходящий момент. И толку с того, что я в этот раз заранее об освещении позаботился? Что с ним, что без него — разница не слишком большая, особенно по сравнению со «светляком», или ночным зрением. Другой конец выжатой мной ещё засветло в центре пшеничного поля площадки диаметром в пять шагов растворялся в темноте. Судя по скукоженности зёрен и разводам на налёте, узел проклятия находится именно здесь. Теоретически. Надеюсь.
В любом случае, отступать поздно — слишком жалко усилий затраченных на подготовку. «Волшебная» часть — ерунда, воду с помощью автономных знаков на солнечном свету зарядить не трудно, хоть сейчас и не макушка лета. А вот общение с обещанными деревенскими «мастерами» — это да. Даже колышки нормально сделать не смогли, мастаки криворукие.
Кстати о колышках, последняя проверка. Нет, как ни странно, не смотря на кривой исходный материал, ольховый круг получился вполне добротным. Стоящая за пределами кольца бадья с обычной водой, покрытая выкачивающими энергию знаками изнутри и снаружи, аккуратно пережимала один из стержневых каналов заклинания. Если, конечно, он находится там, и пожухлость травы не вызвана чем-то ещё. Ладно, это всё лирика, пора начинать следующий этап — рисунок. Остро наточенный серп мягко взрезал землю, создавая новую канву для магических потоков. В узловые точки я с неприкрытым удовольствием ставил миски, конфискованные у ошарашенного таким поворотом дел трактирщика, наполненные жидкой энергией, в которую превратилась в результате моих дневных экспериментов вода из другой бадьи. От этих действий энергетические жилы заклинания должны частично были расплестись, притянутые новыми источниками силы. Правда, если они вместо этого запутались, жахнуть должно так, что мало никому не покажется, особенно мне. Оплавленная яма в перестрел шириной — не совсем та могила, которую я хотел бы получить.
Непривлекательная картина заставила ещё раз напрячься в бесплодной попытке если не разглядеть, так почувствовать творимую волшбу. Наверное, именно так чувствуют себя ослепшие художники, пытающиеся рисовать портреты знакомых по памяти.
Чуда не произошло, и я со вздохом продолжил рисовать.
Теперь, теоретически, стала доступна вторая стержневая жила, которая и удерживает весь узел. Выбить её, и заклинание само распадётся, даже отдачи не будет. Я начертил в центре площадки знак резкого высвобождения энергии, прибавил вектор «строго вверх», и, задержав дыхание, выплеснул на него остатки «заряженной» воды из бадейки.
Яркая вспышка заставила отшатнуться, прикрыв глаза рукой, но я успел разглядеть волну огненных сполохов, бегущих по колосьям.
Леший, пожар! И выбраться не удастся, я в эпицентре. Интересно, устроит ли Рика сжигание проклятого урожая вместе с неудачливым заклинателем вместо снятия проклятья?
Вопреки ожиданиям, треск пламени и удушливый жар не спешили появляться. Когда я, наконец, проморгался, ночную тьму нарушали только красноватые блики огненных волн, бегущих по дальним полям. Насколько можно судить при таком освещении, растения не пострадали.
Получилось?
Я вытащил из земли факел, и направился к стене пшеницы, но вовремя одумался, и вернул его обратно, вместо этого сорвал один колос, и поднёс его к огню. Не хватало ещё действительно пожар в поле устроить.
Зёрна в колосе остались всё такими же скукоженными, но другого я и не ожидал, а вот белёсый налёт исчез, выгорел в призрачном огне, вызванном обрушением проклятья.
Я тронул пальцем колючую ость, и ухмыльнулся. Занятная у меня в этом году магическая практика получилась.
Тёплый ночной ветер пустил волну по колосьям, взъерошил мне волосы, и неожиданно холодными лапками-иголочками впился в запястья и шею. Да неужели? Нет, действительно, внутренняя энергия в норму начала приходить. «Ковырнуть» ошейник удалось далеко не с первой попытки, но процесс однозначно пошёл. Отлично, скоро можно будет снова заняться Тёмным.
Идти с заплечным мешком вместо сундука и полным комплектом необходимых путешественнику вещей оказалось гораздо веселее. Довольный тем, что я не стал настаивать на оплате деньгами (обычно я не прошу в качестве вознаграждения то, чего у нанимателя заведомо нет), Рик снабдил меня всем необходимым, и долго, с подробностями объяснял, как добраться до ближайшего крупного городка по ту сторону границы между провинциями.
По тракту выходил изрядный крюк, но, как следует подумав, я решил не ломиться напрямик. В незнакомом лесу «прямик» может оказаться длиннее и утомительнее обхода. Разве что повезёт какого-нибудь тролля в попутчики заполучить, у них в кого ни ткни — в урождённого шамана попадёшь, да не простого, а способного общаться с Хранителями всех мастей. Лично я их даже ощутить не могу. Договорится такой с духом-хранителем местности, и идёт через любое бездорожье, как по королевскому тракту — хоть через лес, хоть по горам, хоть по болоту. М-да. Ну да ладно, у алхимиков тоже свои преимущества есть.
Вторым приятным моментом было ощущение вернувшейся силы и отсутствие надоевшего ошейника. Невидимые волны магии набегали вместе с порывами ветра, снимая усталость и принося умиротворение. Способности восстановились ещё не до конца, так что играть в заклинателя я буду теперь особенно убедительно — сила есть, а вот истинное зрение возвращаться не спешило.
Когда сзади послышалось дребезжание и перестук копыт, я несколько мгновений прислушивался, а потом замедлил шаг. Бодрость-бодростью, но на телеге ехать приятнее, чем самому месить сапогами грязь после вчерашнего дождя. Может, даже бесплатно прокатиться пустят — для компании.
Вскоре из-за поворота показалась чубарая кобылка с лохматой гривой, запряжённая в тяжело гружённую мешками телегу. Несмотря на изрядный груз, лошадь бодро рысила на радость вознице — крепкому широколицему мужику в праздничной зелёной рубахе. Судя по выражению лица, мужик глубоко задумался о чём-то философском, и меня не заметил.
Я сошёл на обочину, и поздоровался, привлекая внимание. Не по чину, конечно, но прокатиться хочется, а то уедет этот мыслитель, когда ещё попутную телегу встретишь?
— Ясного утра, почтенный. На ярмарку едете?
Возница очнулся от своих раздумий, и придержал лошадь.
— На ярмарку, добрый фэт, в Раттахор. Вот, репу шурину везу, пущай продаёт.
Отлично! Брат мне именно до Раттахора дорогу объяснял. Как бы ещё в попутчики напроситься? Может ведь и не захотеть лошадь ещё больше нагружать, вон мешков сколько. Я с невольной симпатией вспомнил голубоглазую фаэту, и мысленно потянулся к вознице: «согласись… согласись…». Потом немного подумал, и добавил «…бесплатно…».
— Попутчиком не возьмёте?
Мужик крепко поскрёб затылок, озадачено приподнял брови, и, в конце-концов, махнул рукой.
— Садитесь, Ваша Милость, дорога длинная, вдвоём всяко повеселее будет.
— Вот на том дело-то и порешили. А как по совести, так он и половины тех денег не стоил.
Возница Данх оказался просто феноменально словоохотлив. За прошедший день он пересказал все свежие местные сплетни, добрую часть изрядно запылившихся, и пяток местных легенд — больше в этом тихом краю просто не набралось. Больше всего мне понравилась о стародавнем конфликте группы местных рыцарей с «хитромудрым» колдуном. Над этой возвышенно-героической историей я ухмылялся потом двадцать минут кряду, вызывая недоумение возницы. Приставать с расспросами он не рискнул, но посматривал странно. Потом, смирившись с чудачествами попутчика, затянул следующую историю. К счастью, от меня активного участия в разговоре не требовалось, так что я подрёмывал, привалившись спиной к жёстким бугристым мешкам, и время от времени одобрительно мычал в нужных местах для поддержания разговора.
Дорога дробно катилась под тележные колёса, прозрачные берёзовые перелески сменялись сжатыми полями, и если бы не усиливающийся дискомфорт от пустой болтовни попутчика, моё счастье было бы полным. Как у него язык не устанет?
— А ещё какие-нибудь истории о магах знаете? — На эту тему, по крайней мере, слушать забавно. И можно что-нибудь полезное услышать — о каких-нибудь ценных ресурсах, например. Всё же такие истории не совсем на пустом месте создают.
Возница сдвинул куаф на затылок, и задумался.
— Да нет вроде, Небо миловало — кудесники нашу глушь больше стороной обходят. Разве что про мельникову дочку, что змейсов прикармливать повадилась.
Интересно, откуда здесь кхайтиши? Они ведь только в южных горах водятся. Забавные такие крылатые тварюшки, очень привязчивые. Южане их в качестве сторожей вместо собак держат. В детстве мечтал иметь такого у себя, Мастеру пришлось целую лекцию прочитать о климате, условиях содержания, и ответственности за питомцев.
— Ну, давайте свою легенду про змейсов.
— Да какая там легенда, лет сорок всего минуло. Ещё отец мой эту бестолковую девку помнит, да и было всё тут недалеко. Ночевать сегодня будем как раз в той деревне, рядом с которой мельница стояла. Сейчас-то от той мельницы, понятно, одни развалины остались — кто же в нечистом месте селиться будет? А тогда богатое хозяйство было. Мельник тот, пожалуй, побогаче соседних рыцарей был. Его счастье, что мельница на коронной земле стояла, а то бы мигом окоротили. Вот единственная дочка и зазналась — красавица, богатая, да и не то, чтобы ведьма, но были у неё какие-то способности — известно ведь, что мельники с нечистой силой накоротке.
— Да, слышал что-то такое. — Очень распространённое суеверие.
— Вот видите, даже у вас в столице об этом слышали, а у нас, от инквизиторов вдалеке, они вообще творят, что вздумают. Вот и девка та решила себе мужа непременно из благородных найти. Парня-то, младшего сынка обнищавшего рыцаря, быстро окрутила, а батюшка его и говорит: приданое богатое, это, конечно, хорошо, а вот поди, докажи, что колдовать умеешь. Думал, наверно, что она ему дождик на единственное поле у замка пригонит, или старого боевого коня подлечит, а невеста из всей колдовской науки только о приворотном зелье от бабки и слышала.
Не понял.
— А змейсы причём?
— Ну как же? Из их слюны его и делают — зелье-то. — Приворотное зелье из парализующего яда?! Когда первое удивление прошло, мысли в голову полезли исключительно похабные. — Погоревала, невеста-то, да решила, что если зелье приготовит, то и силу докажет, и парень от неё точно никуда не денется. Начала тварей прикармливать, чтобы привыкли к ней, да в руки дались, а жениху любопытно стало, куда это его суженая каждый вечер бегать повадилась — известно ведь, за этими девицами глаз да глаз нужен. Вот он однажды и решил проследить. Выгладывает на поляну — а девка сидит, тварь на коленях держит, и яд с клыков в миску сцеживает, уже почти полную набрала. Ну, тут он и сказанул чего-то, от удивления, не иначе. Что тут началось — тварь верещит, девка кричит, вскочила, миску с ядом опрокинула — часть на землю, часть на себя, и от того яда сама в змейсиху превращаться стала.
— Я ещё не определился с окончательным списком… но ничего экзотического или дорогого. — Поспешил я успокоить заранее ощетинившегося брата. Вот она, обычная демонстрация любви и доверия к магам. — Скорее это хозяйственные мелочи: серп, одиннадцать колышков из ольхи длинной в половину локтя… — Я продолжал говорить, а сам исподволь разглядывал людей, сидящих за столом. Моя семья. Не вся. Воин, который меня сегодня сопровождал, Мар, охотно выложил, что мой средний брат, Дорлих, служит в королевских войсках на южной границе, и что на его снаряжение ушли все деньги, бывшие в поместье, а потому, когда отец той осенью простудился, то денег на стоящего целителя не нашлось, и к зиме он умер. И племянников здесь нет — тройняшки четырёх лет от роду ужинают в детской, и, наверняка, гораздо раньше. Ничего, может, завтра познакомимся.
Странно, я всегда знал, что у меня есть семья, но как-то абстрактно, а теперь передо мной сидели живые люди, со своими проблемами и надеждами. И они, как и отец, могут однажды уйти, не дождавшись моей помощи.
Тихое шушуканье на другом конце стола так и не дало основательно погрузиться в мрачные мысли. Трудно предаваться меланхолии, когда тебя предельно вежливо, но пристально, пядь за пядью разглядывают три сестрёнки разом. Не пропускают ни малейшей детали, тут же делятся впечатлениями, сравнивают с тем, что рассказали ещё до ужина верные служанки, и составляют общее мнение. Надо думать, что к середине зимы это самое мнение будет знать вся женская половина этой части провинции.
Славные девчушки — умные, весёлые, энергичные. Внешностью пошли в высокого светловолосого папу, так что если моя эпопея закончится благополучно, и я смогу вывезти их в столицу, от женихов отбоя не будет. Большое приданое даже с моей помощью собрать не получится, но возможность породниться с настоящим магом дорого стоит, так что партии будут вполне приличные.
Увлёкшись планированием будущего, я упустил из виду настоящее. Что там Рик говорит?
— Что ж, если и остальные предметы будут такого свойства, то трудностей возникнуть не должно. — Рик неодобрительно покосился на шебуршащих сестёр, те ответили ему совершенно невинными взглядами. Похоже, совсем его не слушаются, только ради гостя ведут себя смирно. Бедняга, как он тут, в этом женском царстве? Не удивительно, что Дори на королевскую службу сбежал. — Мар пришлёт к вам завтра мастеров из деревни, а если понадобится что-то готовое, обращайтесь к матушке. Хозяйством в доме заведует она. Когда планируете колдовать?
Я ещё раз прикинул объём работ. Много, но не запредельно.
— Если мастера сделают всё быстро, то завтра в полночь — заклинатель проводил ритуал именно в это время, так что если не успею с подготовкой, придётся ждать следующей ночи.
Пока Рик придумывал очередной вопрос, мама воспользовалась паузой и перехватила инициативу в свои руки, уточняя и переспрашивая. Насилу вырвался, клятвенно пообещав составить окончательный список к утру.
За спокойной ночью последовал суматошный день, полный хлопот и нудной подготовительной работы. К счастью, всё рано или поздно заканчивается, закончилась и дневная суета, и я, наконец, перешёл к настоящему делу. Испортить настроение не смогло даже соображение, что ночная работа входит у меня в привычку, этак недолго в злобного сказочного колдуна превратиться. Хотя нет, не возьмут меня в сказочные колдуны — леший с ней, не злодейской внешностью, но, судя по сказкам, на эту должность берут только тех, кто при необходимости умеет толкать длинные пафосные речи, а у меня с этим всегда было туго.
Я вколотил в землю на границе с пшеничными стеблями одиннадцатый кривоватый колышек, и покосился на воткнутый в землю факел. Факел вяло стрельнул искрой, и продемонстрировал готовность погаснуть в самый неподходящий момент. И толку с того, что я в этот раз заранее об освещении позаботился? Что с ним, что без него — разница не слишком большая, особенно по сравнению со «светляком», или ночным зрением. Другой конец выжатой мной ещё засветло в центре пшеничного поля площадки диаметром в пять шагов растворялся в темноте. Судя по скукоженности зёрен и разводам на налёте, узел проклятия находится именно здесь. Теоретически. Надеюсь.
В любом случае, отступать поздно — слишком жалко усилий затраченных на подготовку. «Волшебная» часть — ерунда, воду с помощью автономных знаков на солнечном свету зарядить не трудно, хоть сейчас и не макушка лета. А вот общение с обещанными деревенскими «мастерами» — это да. Даже колышки нормально сделать не смогли, мастаки криворукие.
Кстати о колышках, последняя проверка. Нет, как ни странно, не смотря на кривой исходный материал, ольховый круг получился вполне добротным. Стоящая за пределами кольца бадья с обычной водой, покрытая выкачивающими энергию знаками изнутри и снаружи, аккуратно пережимала один из стержневых каналов заклинания. Если, конечно, он находится там, и пожухлость травы не вызвана чем-то ещё. Ладно, это всё лирика, пора начинать следующий этап — рисунок. Остро наточенный серп мягко взрезал землю, создавая новую канву для магических потоков. В узловые точки я с неприкрытым удовольствием ставил миски, конфискованные у ошарашенного таким поворотом дел трактирщика, наполненные жидкой энергией, в которую превратилась в результате моих дневных экспериментов вода из другой бадьи. От этих действий энергетические жилы заклинания должны частично были расплестись, притянутые новыми источниками силы. Правда, если они вместо этого запутались, жахнуть должно так, что мало никому не покажется, особенно мне. Оплавленная яма в перестрел шириной — не совсем та могила, которую я хотел бы получить.
Непривлекательная картина заставила ещё раз напрячься в бесплодной попытке если не разглядеть, так почувствовать творимую волшбу. Наверное, именно так чувствуют себя ослепшие художники, пытающиеся рисовать портреты знакомых по памяти.
Чуда не произошло, и я со вздохом продолжил рисовать.
Теперь, теоретически, стала доступна вторая стержневая жила, которая и удерживает весь узел. Выбить её, и заклинание само распадётся, даже отдачи не будет. Я начертил в центре площадки знак резкого высвобождения энергии, прибавил вектор «строго вверх», и, задержав дыхание, выплеснул на него остатки «заряженной» воды из бадейки.
Яркая вспышка заставила отшатнуться, прикрыв глаза рукой, но я успел разглядеть волну огненных сполохов, бегущих по колосьям.
Леший, пожар! И выбраться не удастся, я в эпицентре. Интересно, устроит ли Рика сжигание проклятого урожая вместе с неудачливым заклинателем вместо снятия проклятья?
Вопреки ожиданиям, треск пламени и удушливый жар не спешили появляться. Когда я, наконец, проморгался, ночную тьму нарушали только красноватые блики огненных волн, бегущих по дальним полям. Насколько можно судить при таком освещении, растения не пострадали.
Получилось?
Я вытащил из земли факел, и направился к стене пшеницы, но вовремя одумался, и вернул его обратно, вместо этого сорвал один колос, и поднёс его к огню. Не хватало ещё действительно пожар в поле устроить.
Зёрна в колосе остались всё такими же скукоженными, но другого я и не ожидал, а вот белёсый налёт исчез, выгорел в призрачном огне, вызванном обрушением проклятья.
Я тронул пальцем колючую ость, и ухмыльнулся. Занятная у меня в этом году магическая практика получилась.
Тёплый ночной ветер пустил волну по колосьям, взъерошил мне волосы, и неожиданно холодными лапками-иголочками впился в запястья и шею. Да неужели? Нет, действительно, внутренняя энергия в норму начала приходить. «Ковырнуть» ошейник удалось далеко не с первой попытки, но процесс однозначно пошёл. Отлично, скоро можно будет снова заняться Тёмным.
ГЛАВА 11
Идти с заплечным мешком вместо сундука и полным комплектом необходимых путешественнику вещей оказалось гораздо веселее. Довольный тем, что я не стал настаивать на оплате деньгами (обычно я не прошу в качестве вознаграждения то, чего у нанимателя заведомо нет), Рик снабдил меня всем необходимым, и долго, с подробностями объяснял, как добраться до ближайшего крупного городка по ту сторону границы между провинциями.
По тракту выходил изрядный крюк, но, как следует подумав, я решил не ломиться напрямик. В незнакомом лесу «прямик» может оказаться длиннее и утомительнее обхода. Разве что повезёт какого-нибудь тролля в попутчики заполучить, у них в кого ни ткни — в урождённого шамана попадёшь, да не простого, а способного общаться с Хранителями всех мастей. Лично я их даже ощутить не могу. Договорится такой с духом-хранителем местности, и идёт через любое бездорожье, как по королевскому тракту — хоть через лес, хоть по горам, хоть по болоту. М-да. Ну да ладно, у алхимиков тоже свои преимущества есть.
Вторым приятным моментом было ощущение вернувшейся силы и отсутствие надоевшего ошейника. Невидимые волны магии набегали вместе с порывами ветра, снимая усталость и принося умиротворение. Способности восстановились ещё не до конца, так что играть в заклинателя я буду теперь особенно убедительно — сила есть, а вот истинное зрение возвращаться не спешило.
Когда сзади послышалось дребезжание и перестук копыт, я несколько мгновений прислушивался, а потом замедлил шаг. Бодрость-бодростью, но на телеге ехать приятнее, чем самому месить сапогами грязь после вчерашнего дождя. Может, даже бесплатно прокатиться пустят — для компании.
Вскоре из-за поворота показалась чубарая кобылка с лохматой гривой, запряжённая в тяжело гружённую мешками телегу. Несмотря на изрядный груз, лошадь бодро рысила на радость вознице — крепкому широколицему мужику в праздничной зелёной рубахе. Судя по выражению лица, мужик глубоко задумался о чём-то философском, и меня не заметил.
Я сошёл на обочину, и поздоровался, привлекая внимание. Не по чину, конечно, но прокатиться хочется, а то уедет этот мыслитель, когда ещё попутную телегу встретишь?
— Ясного утра, почтенный. На ярмарку едете?
Возница очнулся от своих раздумий, и придержал лошадь.
— На ярмарку, добрый фэт, в Раттахор. Вот, репу шурину везу, пущай продаёт.
Отлично! Брат мне именно до Раттахора дорогу объяснял. Как бы ещё в попутчики напроситься? Может ведь и не захотеть лошадь ещё больше нагружать, вон мешков сколько. Я с невольной симпатией вспомнил голубоглазую фаэту, и мысленно потянулся к вознице: «согласись… согласись…». Потом немного подумал, и добавил «…бесплатно…».
— Попутчиком не возьмёте?
Мужик крепко поскрёб затылок, озадачено приподнял брови, и, в конце-концов, махнул рукой.
— Садитесь, Ваша Милость, дорога длинная, вдвоём всяко повеселее будет.
— Вот на том дело-то и порешили. А как по совести, так он и половины тех денег не стоил.
Возница Данх оказался просто феноменально словоохотлив. За прошедший день он пересказал все свежие местные сплетни, добрую часть изрядно запылившихся, и пяток местных легенд — больше в этом тихом краю просто не набралось. Больше всего мне понравилась о стародавнем конфликте группы местных рыцарей с «хитромудрым» колдуном. Над этой возвышенно-героической историей я ухмылялся потом двадцать минут кряду, вызывая недоумение возницы. Приставать с расспросами он не рискнул, но посматривал странно. Потом, смирившись с чудачествами попутчика, затянул следующую историю. К счастью, от меня активного участия в разговоре не требовалось, так что я подрёмывал, привалившись спиной к жёстким бугристым мешкам, и время от времени одобрительно мычал в нужных местах для поддержания разговора.
Дорога дробно катилась под тележные колёса, прозрачные берёзовые перелески сменялись сжатыми полями, и если бы не усиливающийся дискомфорт от пустой болтовни попутчика, моё счастье было бы полным. Как у него язык не устанет?
— А ещё какие-нибудь истории о магах знаете? — На эту тему, по крайней мере, слушать забавно. И можно что-нибудь полезное услышать — о каких-нибудь ценных ресурсах, например. Всё же такие истории не совсем на пустом месте создают.
Возница сдвинул куаф на затылок, и задумался.
— Да нет вроде, Небо миловало — кудесники нашу глушь больше стороной обходят. Разве что про мельникову дочку, что змейсов прикармливать повадилась.
Интересно, откуда здесь кхайтиши? Они ведь только в южных горах водятся. Забавные такие крылатые тварюшки, очень привязчивые. Южане их в качестве сторожей вместо собак держат. В детстве мечтал иметь такого у себя, Мастеру пришлось целую лекцию прочитать о климате, условиях содержания, и ответственности за питомцев.
— Ну, давайте свою легенду про змейсов.
— Да какая там легенда, лет сорок всего минуло. Ещё отец мой эту бестолковую девку помнит, да и было всё тут недалеко. Ночевать сегодня будем как раз в той деревне, рядом с которой мельница стояла. Сейчас-то от той мельницы, понятно, одни развалины остались — кто же в нечистом месте селиться будет? А тогда богатое хозяйство было. Мельник тот, пожалуй, побогаче соседних рыцарей был. Его счастье, что мельница на коронной земле стояла, а то бы мигом окоротили. Вот единственная дочка и зазналась — красавица, богатая, да и не то, чтобы ведьма, но были у неё какие-то способности — известно ведь, что мельники с нечистой силой накоротке.
— Да, слышал что-то такое. — Очень распространённое суеверие.
— Вот видите, даже у вас в столице об этом слышали, а у нас, от инквизиторов вдалеке, они вообще творят, что вздумают. Вот и девка та решила себе мужа непременно из благородных найти. Парня-то, младшего сынка обнищавшего рыцаря, быстро окрутила, а батюшка его и говорит: приданое богатое, это, конечно, хорошо, а вот поди, докажи, что колдовать умеешь. Думал, наверно, что она ему дождик на единственное поле у замка пригонит, или старого боевого коня подлечит, а невеста из всей колдовской науки только о приворотном зелье от бабки и слышала.
Не понял.
— А змейсы причём?
— Ну как же? Из их слюны его и делают — зелье-то. — Приворотное зелье из парализующего яда?! Когда первое удивление прошло, мысли в голову полезли исключительно похабные. — Погоревала, невеста-то, да решила, что если зелье приготовит, то и силу докажет, и парень от неё точно никуда не денется. Начала тварей прикармливать, чтобы привыкли к ней, да в руки дались, а жениху любопытно стало, куда это его суженая каждый вечер бегать повадилась — известно ведь, за этими девицами глаз да глаз нужен. Вот он однажды и решил проследить. Выгладывает на поляну — а девка сидит, тварь на коленях держит, и яд с клыков в миску сцеживает, уже почти полную набрала. Ну, тут он и сказанул чего-то, от удивления, не иначе. Что тут началось — тварь верещит, девка кричит, вскочила, миску с ядом опрокинула — часть на землю, часть на себя, и от того яда сама в змейсиху превращаться стала.
