Они примут колонну в Тёплом стане (пригороде Кабула) и под усиленным отделением десантников пойдут на расстоянии зрительной связи впереди. Армейская пехота равномерно распределится между наливниками. За замыканием колонны пойдёт танк. Над ними будут постоянно баражировать два вертолёта с огневой поддержкой. Над горными вершинами солнце нарисует алую полоску зари, но никто не будет любоваться ею.
Кишлаки всегда начинены сюрпризами. Говорят, два месяца назад здесь на фугасах подорвались два БМП и самыми лёгкими ранениями были контузии, кровь сочилась из ушей солдат.
Вдоль дороги стояла выведенная из строя техника. Лёха первым увидел обезглавленный труп солдата в форме афганской армии. Санька приказал осмотреть дорогу вокруг: и справа, и слева от неё. Оказалось, что на обочинах были установлены мины итальянского производства, рассчитанные на объезжающую труп технику. Олег и Лёха обезвредили их, как и мину под трупом, и колонна продолжила движение.
Выйдя из кишлака, который солдаты называли между собой «Бермудским треугольником», и пройдя километр, Санька вновь остановил колонну, и опять чутьё не подвело его: в пяти метрах от обочины он выдернул провод, ведущий к управляемому минному полю, а где-то метрах в трёхстах сидел «дух», готовый нажать на кнопку.
Лёха перерезал одну жилу провода, а командир приказал обработать из гранатомётов прилегающую местность. Через десять метров от первого провода Олег нашёл второй, который вёл к ещё одному управляемому минному полю. Этот провод также перерезали.
Между минными полями душманы установили стреляную гильзу, которая бы помогла им установить середину «наливников» для уничтожения, но благодаря сильному огню по предполагаемому месту управления и работе Санькиной группы, минные поля не сработали, те самые фугасы, наполненные пластидом и кусками фосфора, от которого горит даже железо.
Работа духами была проделана титаническая: каждый подкоп с обочины – не менее полуметра, а потому на обезвреживание территории ушло три часа. Если бы всё сработало, колонна сгорела бы как факел.
Загрузив все фугасы в отдельный БТР, в котором отсутствовал личный состав, кроме механика-водителя, колонна продолжила путь на Газни.
На одной из гор виднелось чёрное пятно – след разбившегося вертолёта да часть обломков двигателя. Экипаж сгорел. Их вертолёты покружились над горой, отдавая честь погибшим.
Населённый пункт Майдан-Шахар прошли без сюрпризов, так как в нём располагался афганский гарнизон. В общей сложности колонна прошла шестьдесят километров – это середина дороги между Кабулом и Газни, здесь их и встретило сопровождение. По приказу, назад они должны были возвращаться пустыми, но пришлось принять незапланированную колонну в количестве трёхсот единиц.
Не останавливаясь, они начали двигаться в сторону Кабула. Цепочка вытянулась на километры, и самое сложное заключалось в том, что их тягач по ширине занимал полностью всю дорогу. При любой остановке все следовавшие за ним машины тоже останавливались – отличная мишень для душманов.
«Замок» колонны передал, что за ними следуют мирные афганцы, везущие свой урожай в Кабул. Колонна двигалась медленно. Санька знал, что если они не вернутся в Кабул до пятнадцати часов, то в кишлаке перед ним их встретят моджахеды. Он приказал по радио связи сомкнуть колонну как можно теснее, остановив головную машину, а сам вместе с отрядом сопровождения и десантниками блокировал дорогу.
Взвод с минёрами медленно входил в кишлак. Командир опять разрушил замысел моджахедов, которые надеялись вывести из строя тягач и, расчленив колонну, легко уничтожить оставшуюся часть.
Санька приказал Игорю с группой десантников обойти кишлак справа от дороги, блокировав его сзади. Рустам с ещё одной группой обошёл селение слева, выйдя в тыл к душманам.
Для них это оказалось шоком. Когда кишлак был блокирован по флангам, Санька с группой сопровождения перекрыл ёлочкой дорогу в самом кишлаке и приказал колонне двигаться. Огонь большой плотности обрушился на колонну, однако свинцовый дождь с тыла охладил моджахедов, и вскоре по радиосвязи вскоре передали: «Сахар, у меня два трёхсотых». Пришлось посылать за ними БТР.
Одного десантника ранили в шею, и он вскоре скончался, а второго – вот что значит судьба – ранило пулей из английского ружья «бур». Она пробила бронежилет. Оказанная на месте помощь давала надежду спасти парня, но на крыльце госпиталя, до которого они доберутся через пятнадцать минут, на руках товарища, закрывающего сквозные раны ладонью, парень скончается.
С наступлением темноты вертолётчики, сбросив последние две авиабомбы, направятся в Кабул. Подбитый тягач загорелся, и Санькина колонна разделилась на две части, одной из которой пришлось искать объезд под пулями душманов.
Всё это время Санька испытывал действие адреналина, как будто соревновался со взбесившимся кабаном, применяя против него его же собственные уловки. Потом он почувствует пустоту внутри и холод, ляжет спать и проспит сутки до следующего задания.
О том, что с Санькой случилась беда, первой узнала Алёнка. Вернее, не узнала, а почувствовала. Был конец мая, она давно не ходила в институт: готовила дипломную работу. Защищаться девушка решила в керамике. Имелись у неё и изделия на гончарном круге, которые делала в мастерской настоящего художника, но сейчас она расписывала разрезанные на отдельные кусочки небольшого размера изображения старого города. Работала увлечённо – эмаль после обжига меняет цвет, и она старалась не допустить ошибки.
Сложив изделия в мощную муфельную печь – простая у неё и своя есть, – девушка позвала скульптора, Бориса Александровича, чтобы он проверил, правильно ли она уложила детали своего панно, не потрескаются ли они. Он посмотрел в зев пока ещё холодной печи, закрыл чугунную дверцу и включил её. А потом, опустив в стеклянную банку самодельный кипятильник, художник предложит ей попить чаю.
Радуясь, что работа почти закончена, она распахнёт окно – на улице тепло, даже жарко, а здесь, в полуподвальном помещении, холодно. Алёнка была в лёгком платье, пузырившемся на животе. Портниха сшила с запасом, правда, живот у неё не вырос до таких размеров, хоть до родов и осталось всего-то две недели. Но, лишь только сев, почувствует сильный страх, побледнеет и покроется липким потом.
Борис Александрович, глядя на неё, сильно испугается и опрометью бросится наверх, где был телефон. Вызовет скорую, решив, что начались роды. Приехавший фельдшер, окинув роженицу беглым взглядом, подумает, что тревога ложная – живот ещё даже не опустился, но поможет ей дойти до машины. А в скорой Алёнке второй раз станет худо – все внутренности скрутит в узел, на миг и ей, и старой акушерке тоже покажется, что она умирает.
Скорая с воем помчится по улицам к ближайшему роддому. На глазах фельдшера живот с бульканьем опустится, по ногам потекут воды. Пожилая женщина будет ругать себя за то, что не подготовилась к приёму ребёнка и начнёт суетливо наставлять медсестру.
Но это было только начало Алёнкиных мук. Вскоре пришли схватки: сначала с большими перерывами, и в один из них её переведут из машины в палату к другим роженицам, а после звонка матери, которой о случившемся Борис Александрович сообщил после отправки, – переведут в отдельную палату. Только Алёнке было уже всё равно – схватки участились. Подъехавшая на такси мать держала её за руку, напоминая, как дышать, но девушка, ничего не слыша, сжимала её запястье с такой силой, что синяки потом держались больше недели.
– Мам, мама, это Сашу ранили, – прохрипела она в короткий промежуток между схватками, а через минуту опять закричала от боли, которая разрывала поясницу и низ живота.
– Доктор, да сделайте же что-нибудь! – громко позвала Лидия, видя, как надуваются вены на лбу дочери.
– Не паникуйте, мамаша, всё идёт свои чередом, – сказал гинеколог после осмотра. – Часика через полтора будете бабушкой.
Правы оказались и доктор, и Алёнка.
Санька в первый раз нарушил наставления Полкана. Они проводили зачистку в кишлаке в районе Меймена. Из-за опасности обстрела с гор вертолёты не садились в долине – бойцы пришли тропой с гор, но сегодня их должны были забрать.
Усыплённые долгим спокойствием, моджахеды не сразу среагируют на посадку, скорее, даже на зависание над долиной – так думал Санька, прикрывая отход своей группы. Но тут из-за глинобитного забора выглянула любопытная голова ребёнка лет шести. Он знал, что оставлять свидетелей нельзя, но, видя живые чёрные глазёнки через прицел, выстрелить не смог.
Сашка приложил палец к губам, показывая мальцу, чтобы тот молчал, и быстро побежал вслед за ушедшими. Он даже не понял, что его ранили, не услышал выстрела, только почувствовал сильный толчок в руку, которую вдруг обдало холодом.
Он бежал ещё какое-то время, кажется, даже окликнул Лёху, ожидавшего его. Но потом всё закружилось, в ушах засвистело, заставляя Саньку искать глазами источник странного шума. Если бы Рыжий ушёл дальше, они бы его не дождались, потому что вертолёт, зависший над долиной, уже подобрал основную группу.
Лёха, маленький крепыш, взвалил Саньку на плечо, подобрал его автомат и как-то смешно побежал к вертолёту. Принявшие его на борт бойцы засуетились – командир был без сознания. Лицо позеленело. Из руки, пробитой навылет в области двуглавой мышцы, ручьём вытекала кровь.
Они наложили жгут, даже нашатырным поводили перед носом, но Санька не реагировал. Доставив его в госпиталь, парни сиротливо приткнулись рядом – это первое серьёзное ранение в их группе.
В операционной, где ему после сшивания влили чужую кровь, Саньку начало бить такой крупной дрожью, что бывалые и, в общем-то, нехилые ассистенты еле удерживали парня на столе. Потом будут разбираться, почему произошло такое, только Саньке в тот момент было уже хорошо.
В своём сознании он укрылся в толстой бетонной трубе и полз к выходу из неё, зная, что там, куда он стремится, тихо, тепло и солнечно. Но из другого конца трубы послышался детский голос. Нет, не голос… кряхтение грудного ребёнка.
Как Санька расслышал его, он не знает, но, обернувшись, увидел, что голова ребёнка застряла среди спутанных проводов нескольких мин. Он развернулся, опираясь на руку, отчего она зажглась болью, и пополз к ребёнку. Тот глядел на него зелёными, как весенняя трава, глазками и ждал помощи: уж слишком тоненькие у него были ручки, чтобы убрать провода.
Санька развёл их, и малыш, спокойно задышав, перевернулся, а потом, скатившись в лужу, засмеялся. Но вдруг грудь Саньки пронзил удар, от которого свет в другом конце трубы погас, – он провалился в темноту.
А в это время в обыкновенном роддоме радовались и гинеколог, и акушерки: ребёнок, запутавшийся в пуповине, которая трижды обмотала его вокруг тоненькой шейки, появился на свет и наконец-то закричал.
– Было бы нам на орехи, если бы задохнулся… Это ведь обкомовский малый…
– Хорошо, что родился! Просто очень хорошо! Потому что других детей у неё может и не быть, – сказал гинеколог, знавший, что резус крови отрицательный.
Автор плачет и утирает капающие с носа слёзы.
Надеюсь, и вас затронула данная глава.
Дорогие читатели! Следующая страница имеет платный доступ по подписке.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
..
.
.
.
..
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
..
.
.
.
.
.
..
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
..
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
..
.
.
..
..
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
....
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
..
..
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
..
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
..
.
..
.
.
..
.
.
..
.
.
.
.
.
.
..
.
.
..
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
Кишлаки всегда начинены сюрпризами. Говорят, два месяца назад здесь на фугасах подорвались два БМП и самыми лёгкими ранениями были контузии, кровь сочилась из ушей солдат.
Вдоль дороги стояла выведенная из строя техника. Лёха первым увидел обезглавленный труп солдата в форме афганской армии. Санька приказал осмотреть дорогу вокруг: и справа, и слева от неё. Оказалось, что на обочинах были установлены мины итальянского производства, рассчитанные на объезжающую труп технику. Олег и Лёха обезвредили их, как и мину под трупом, и колонна продолжила движение.
Выйдя из кишлака, который солдаты называли между собой «Бермудским треугольником», и пройдя километр, Санька вновь остановил колонну, и опять чутьё не подвело его: в пяти метрах от обочины он выдернул провод, ведущий к управляемому минному полю, а где-то метрах в трёхстах сидел «дух», готовый нажать на кнопку.
Лёха перерезал одну жилу провода, а командир приказал обработать из гранатомётов прилегающую местность. Через десять метров от первого провода Олег нашёл второй, который вёл к ещё одному управляемому минному полю. Этот провод также перерезали.
Между минными полями душманы установили стреляную гильзу, которая бы помогла им установить середину «наливников» для уничтожения, но благодаря сильному огню по предполагаемому месту управления и работе Санькиной группы, минные поля не сработали, те самые фугасы, наполненные пластидом и кусками фосфора, от которого горит даже железо.
Работа духами была проделана титаническая: каждый подкоп с обочины – не менее полуметра, а потому на обезвреживание территории ушло три часа. Если бы всё сработало, колонна сгорела бы как факел.
Загрузив все фугасы в отдельный БТР, в котором отсутствовал личный состав, кроме механика-водителя, колонна продолжила путь на Газни.
На одной из гор виднелось чёрное пятно – след разбившегося вертолёта да часть обломков двигателя. Экипаж сгорел. Их вертолёты покружились над горой, отдавая честь погибшим.
Населённый пункт Майдан-Шахар прошли без сюрпризов, так как в нём располагался афганский гарнизон. В общей сложности колонна прошла шестьдесят километров – это середина дороги между Кабулом и Газни, здесь их и встретило сопровождение. По приказу, назад они должны были возвращаться пустыми, но пришлось принять незапланированную колонну в количестве трёхсот единиц.
Не останавливаясь, они начали двигаться в сторону Кабула. Цепочка вытянулась на километры, и самое сложное заключалось в том, что их тягач по ширине занимал полностью всю дорогу. При любой остановке все следовавшие за ним машины тоже останавливались – отличная мишень для душманов.
«Замок» колонны передал, что за ними следуют мирные афганцы, везущие свой урожай в Кабул. Колонна двигалась медленно. Санька знал, что если они не вернутся в Кабул до пятнадцати часов, то в кишлаке перед ним их встретят моджахеды. Он приказал по радио связи сомкнуть колонну как можно теснее, остановив головную машину, а сам вместе с отрядом сопровождения и десантниками блокировал дорогу.
Взвод с минёрами медленно входил в кишлак. Командир опять разрушил замысел моджахедов, которые надеялись вывести из строя тягач и, расчленив колонну, легко уничтожить оставшуюся часть.
Санька приказал Игорю с группой десантников обойти кишлак справа от дороги, блокировав его сзади. Рустам с ещё одной группой обошёл селение слева, выйдя в тыл к душманам.
Для них это оказалось шоком. Когда кишлак был блокирован по флангам, Санька с группой сопровождения перекрыл ёлочкой дорогу в самом кишлаке и приказал колонне двигаться. Огонь большой плотности обрушился на колонну, однако свинцовый дождь с тыла охладил моджахедов, и вскоре по радиосвязи вскоре передали: «Сахар, у меня два трёхсотых». Пришлось посылать за ними БТР.
Одного десантника ранили в шею, и он вскоре скончался, а второго – вот что значит судьба – ранило пулей из английского ружья «бур». Она пробила бронежилет. Оказанная на месте помощь давала надежду спасти парня, но на крыльце госпиталя, до которого они доберутся через пятнадцать минут, на руках товарища, закрывающего сквозные раны ладонью, парень скончается.
С наступлением темноты вертолётчики, сбросив последние две авиабомбы, направятся в Кабул. Подбитый тягач загорелся, и Санькина колонна разделилась на две части, одной из которой пришлось искать объезд под пулями душманов.
Всё это время Санька испытывал действие адреналина, как будто соревновался со взбесившимся кабаном, применяя против него его же собственные уловки. Потом он почувствует пустоту внутри и холод, ляжет спать и проспит сутки до следующего задания.
Прода от 26.11.2022, 12:33
О том, что с Санькой случилась беда, первой узнала Алёнка. Вернее, не узнала, а почувствовала. Был конец мая, она давно не ходила в институт: готовила дипломную работу. Защищаться девушка решила в керамике. Имелись у неё и изделия на гончарном круге, которые делала в мастерской настоящего художника, но сейчас она расписывала разрезанные на отдельные кусочки небольшого размера изображения старого города. Работала увлечённо – эмаль после обжига меняет цвет, и она старалась не допустить ошибки.
Сложив изделия в мощную муфельную печь – простая у неё и своя есть, – девушка позвала скульптора, Бориса Александровича, чтобы он проверил, правильно ли она уложила детали своего панно, не потрескаются ли они. Он посмотрел в зев пока ещё холодной печи, закрыл чугунную дверцу и включил её. А потом, опустив в стеклянную банку самодельный кипятильник, художник предложит ей попить чаю.
Радуясь, что работа почти закончена, она распахнёт окно – на улице тепло, даже жарко, а здесь, в полуподвальном помещении, холодно. Алёнка была в лёгком платье, пузырившемся на животе. Портниха сшила с запасом, правда, живот у неё не вырос до таких размеров, хоть до родов и осталось всего-то две недели. Но, лишь только сев, почувствует сильный страх, побледнеет и покроется липким потом.
Борис Александрович, глядя на неё, сильно испугается и опрометью бросится наверх, где был телефон. Вызовет скорую, решив, что начались роды. Приехавший фельдшер, окинув роженицу беглым взглядом, подумает, что тревога ложная – живот ещё даже не опустился, но поможет ей дойти до машины. А в скорой Алёнке второй раз станет худо – все внутренности скрутит в узел, на миг и ей, и старой акушерке тоже покажется, что она умирает.
Скорая с воем помчится по улицам к ближайшему роддому. На глазах фельдшера живот с бульканьем опустится, по ногам потекут воды. Пожилая женщина будет ругать себя за то, что не подготовилась к приёму ребёнка и начнёт суетливо наставлять медсестру.
Но это было только начало Алёнкиных мук. Вскоре пришли схватки: сначала с большими перерывами, и в один из них её переведут из машины в палату к другим роженицам, а после звонка матери, которой о случившемся Борис Александрович сообщил после отправки, – переведут в отдельную палату. Только Алёнке было уже всё равно – схватки участились. Подъехавшая на такси мать держала её за руку, напоминая, как дышать, но девушка, ничего не слыша, сжимала её запястье с такой силой, что синяки потом держались больше недели.
– Мам, мама, это Сашу ранили, – прохрипела она в короткий промежуток между схватками, а через минуту опять закричала от боли, которая разрывала поясницу и низ живота.
– Доктор, да сделайте же что-нибудь! – громко позвала Лидия, видя, как надуваются вены на лбу дочери.
– Не паникуйте, мамаша, всё идёт свои чередом, – сказал гинеколог после осмотра. – Часика через полтора будете бабушкой.
Правы оказались и доктор, и Алёнка.
Санька в первый раз нарушил наставления Полкана. Они проводили зачистку в кишлаке в районе Меймена. Из-за опасности обстрела с гор вертолёты не садились в долине – бойцы пришли тропой с гор, но сегодня их должны были забрать.
Усыплённые долгим спокойствием, моджахеды не сразу среагируют на посадку, скорее, даже на зависание над долиной – так думал Санька, прикрывая отход своей группы. Но тут из-за глинобитного забора выглянула любопытная голова ребёнка лет шести. Он знал, что оставлять свидетелей нельзя, но, видя живые чёрные глазёнки через прицел, выстрелить не смог.
Сашка приложил палец к губам, показывая мальцу, чтобы тот молчал, и быстро побежал вслед за ушедшими. Он даже не понял, что его ранили, не услышал выстрела, только почувствовал сильный толчок в руку, которую вдруг обдало холодом.
Он бежал ещё какое-то время, кажется, даже окликнул Лёху, ожидавшего его. Но потом всё закружилось, в ушах засвистело, заставляя Саньку искать глазами источник странного шума. Если бы Рыжий ушёл дальше, они бы его не дождались, потому что вертолёт, зависший над долиной, уже подобрал основную группу.
Лёха, маленький крепыш, взвалил Саньку на плечо, подобрал его автомат и как-то смешно побежал к вертолёту. Принявшие его на борт бойцы засуетились – командир был без сознания. Лицо позеленело. Из руки, пробитой навылет в области двуглавой мышцы, ручьём вытекала кровь.
Они наложили жгут, даже нашатырным поводили перед носом, но Санька не реагировал. Доставив его в госпиталь, парни сиротливо приткнулись рядом – это первое серьёзное ранение в их группе.
В операционной, где ему после сшивания влили чужую кровь, Саньку начало бить такой крупной дрожью, что бывалые и, в общем-то, нехилые ассистенты еле удерживали парня на столе. Потом будут разбираться, почему произошло такое, только Саньке в тот момент было уже хорошо.
В своём сознании он укрылся в толстой бетонной трубе и полз к выходу из неё, зная, что там, куда он стремится, тихо, тепло и солнечно. Но из другого конца трубы послышался детский голос. Нет, не голос… кряхтение грудного ребёнка.
Как Санька расслышал его, он не знает, но, обернувшись, увидел, что голова ребёнка застряла среди спутанных проводов нескольких мин. Он развернулся, опираясь на руку, отчего она зажглась болью, и пополз к ребёнку. Тот глядел на него зелёными, как весенняя трава, глазками и ждал помощи: уж слишком тоненькие у него были ручки, чтобы убрать провода.
Санька развёл их, и малыш, спокойно задышав, перевернулся, а потом, скатившись в лужу, засмеялся. Но вдруг грудь Саньки пронзил удар, от которого свет в другом конце трубы погас, – он провалился в темноту.
А в это время в обыкновенном роддоме радовались и гинеколог, и акушерки: ребёнок, запутавшийся в пуповине, которая трижды обмотала его вокруг тоненькой шейки, появился на свет и наконец-то закричал.
– Было бы нам на орехи, если бы задохнулся… Это ведь обкомовский малый…
– Хорошо, что родился! Просто очень хорошо! Потому что других детей у неё может и не быть, – сказал гинеколог, знавший, что резус крови отрицательный.
Автор плачет и утирает капающие с носа слёзы.
Надеюсь, и вас затронула данная глава.
Дорогие читатели! Следующая страница имеет платный доступ по подписке.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
..
.
.
.
..
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
..
.
.
.
.
.
..
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
..
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
..
.
.
..
..
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
....
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
..
..
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
..
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
..
.
..
.
.
..
.
.
..
.
.
.
.
.
.
..
.
.
..
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
..
.
.
.
.
.
.
.
.
..
.
.
.
.
.
